ТРЕНИРОВОЧНАЯ ПЛОЩАДКА ОТКРЫТО ДЛЯ ПОСЕЩЕНИЙ СОБЛЮДАЙТЕ ОСТОРОЖНОСТЬ ПРИСУТСТВИЕ УЧИТЕЛЯ ОБЯЗАТЕЛЬНО ВСЕ ПОСЕТИТЕЛИ ОБЯЗАНЫ
Этот текст явно имел продолжение внизу, но его не было видно, потому что сверху была прибита новая табличка:ТРЕНИРОВОЧНОЕ ПОЛЕ ЗАКРЫТО. ВХОД ВОСПРЕЩЁН
Пока я читал предупреждающие надписи под карканье воронов, у меня появилось немного времени на размышления. Это место предназначалось для тренировок младшеклассников в одно время и сдачи экзаменов – в другое.Однако его прикрыли, когда положение в стране обострилось. Учителей не осталось, а экзамены сдавать нет смысла, потому что образ жизни в общей сложности свёлся к выживанию без помощи инструкторов. Забору не было видно конца. Площадь поля идеально подходила для моего раздолья, но одна вещь подвела меня: погода. Вдалеке громыхали железные панели. Это шквалистый ветер избивал их и заодно швырялся принесённой стеклотарой и всяким мусором. Перед тем, как сесть, я покружился в воздухе и убедился, что от людей здесь остались только привидения:взрыхлённая почва от использованных техник, зазубрины от ножей на деревьях, кусочки ткани на ветках. Один ветер гулял по этим просторам, пока не появился я. Тренировочная площадка была заброшена. Земля, которая должна быть полностью голой, в случайных местах поросла сорняками и травой. Я застыл посреди пустынного поля и вертел головой, ища в небе ответ на вопрос: - Не зря ли я пришёл? Сдвинувшись с места попутно завывающему ветру, я немного прочесал округу и набрёл на три винтовые сваи в человеческий рост, вкрученные в землю. Их оголовки закрывались сверху плоскими квадратными шапочками. Выглядело, как основа для здания, но эта троица одиноко торчала посреди чёртовых куличиков, как огромные гвозди.Интересно, зачем они были нужны? Этого мне уже точно не узнать. Зато вбиты они так надёжно, что даже местный строптивый климат до сих пор не может сдвинуть их с места. «Забавно, — промелькнуло в моей голове, — как я уже полчаса расхаживаю и любуюсь абсолютно ничем.» Это место напоминало мрачное будущее, в котором моё искусство лихо прошлось по каждому закоулку. Вероятно, здесь своё дело сделало время, а не одно мгновение – вот и вся разница.Я не расстроен, что проиграл данную гонку.Тренировочные площадки слишком пусты и убоги и определённо не заслуживают того, чтобы разнести их на куски. Поодаль от трёх свай скомкивалась маленькая роща. Там я и скрылся подальше от ветра. Карканье ворон, гулкий звон летающих банок и стекла немного притих, стоило мне оказаться в лесистой тени. Как и ожидалось, внутри всё тоже находилось в запустении. Внутри рощи обнаружилась ещё одна огороженная зона. Она тоже была перекрыта, только высота забора была обычной. На калитке висели цепи, а табличка сообщала следующее:НА РЕКОНСТРУКЦИИ
ВХОД ПО ПРОПУСКАМ
Сразу за рабицей начиналась ровная насыпь. Отсюда она напоминала арену, окружённую деревьями. «То, что надо!» – улыбнулся я и без раздумий вскарабкался да перемахнул через ограду.❇︎ ❇︎ ❇︎
В Мире Шиноби многие свято верят, что судьба, данная человеку свыше, определяет всю его жизнь… Наивные идиоты! Этим, как и всем остальным, занимается общество. Точка. Я ничуть не пытаюсь подсластить пилюлю. Наоборот, призываю трезво на неё посмотреть. Ведь поскольку судьба человека зависит от благосклонности людей, а не богов,этот факт сам собой объясняет, почему по достижению десяти лет у шиноби появляется стремление подложить под себя ноги, чинно сложить руки на коленях,приставить кунай в пол перед собой и приступить к забиванию его в дерево многократными ударами лбом. Такова жизнь – рано или поздно в ход неизбежно вступает окружение, социальный статус, образование и прочая белиберда, которая отвлекает людей от самого главного —Истинной красоты.
Я складываю руки вместе и закрываю глаза. Достигая нерушимой концентрации, я погружаюсь в пустоту, в которой нет ни входа, ни выхода. Я остаюсь один на один с чем-то, что в быту называется «ничем», делаю глубокий вдох через ноздри, отклоняюсь назад, и выдыхаю: - Кац. И тогда посреди так называемого «ничего», у которого нет начала и конца, запестрят искры.Появляется одна, другая, третья, четвёртая, пятая, шестая, седьмая, восьмая, девятая, десятая, одиннадцатая, в конце – последняя,двенадцатая, – и соединятся в один круг одной тонкой светящейся нитью, словно бусы. - Искусство… Двенадцать искр сжались в единую вспышку. - ЭТО ВЗРЫВ! Тьма рассеялась мириадами искрящихся капель. Пёстрое зарево расторгло тени. Истинное искусство вырвалось на свободу! Разноцветные огоньки ниспадали с неба подобно снегу. Под густыми кронами деревьев они поменяли местами ночь со днём, засветив радужным сиянием каждый листик. Не доходя до земли, горящие искорки затухали и рассеивались в холодном воздухе без остатка. Это чудо произошло под куполом из густых крон ясеня, не привлекая к себе лишнего внимания снаружи. - Вы видели это, Мастер? Классика на новый лад.Продувка чакры доведена до идеала с помощью моих творений! Хм! Искусство заключено в одном моменте! А не в этих Ваших болванчиках… Последние блёстки исчезли у моих ног. Тишина согласилась. - Ах-х, да, забыл-забыл… Вечному искусству – вечная память, ха… Да, да, поделом. Пару раз кивнув призраку почившего напарника, я встал из позы лотоса, в которой сидел вверх тормашками на ветке дерева. Обогнув ветвь, я уселся на ней сверху на радость законам физики и вытащил из-под пазухи прибережённый кулёк. Мне нужно было определиться, какую же форму придать тем шматкам глины, под которые я выделил отдельный мешочек. Приблизительно в это время Сасори покидал свою угрюмую матрёшку Хируко, затем являл пришествие с обновлённым перечнем тезисов об истинном искусстве, а потом в качестве нокаута убивал духом уст своих мои скромные аргументы в пользу искусства мгновения. Он был неумолим и иногда невыносим. Теперь все эти страстные речи о бесконечности присоединились к ней же. И знаете, что? Это справедливо. Ведь, по сути, его же философия в результате его и поразила. Именно к такой смерти художник должен стремиться в момент отчаяния… Пока я корпел над работой, биологические часы недоумевали:это как же так – смеркается, а грохота деревяшек и жалобных поскрипываний отвёрток не слышно? Это какое-то другое измерение, удивлялся мозг? Если параллельные миры взаправду существуют, то какой же из миллиардов набрался такой неслыханной наглости и за секунду поработил тот, предыдущий, где хватало места для целой вечности? А главное: зачем? Одно и то же слово металось в полусонном черепе, как светлячок в банке, и никак не выходило из головы. Мне было интересно именно «зачем», а не «почему». Вопрошать сейчас последнее – всё равно, что сказать: «объясните мне всё,что я мог предвидеть сам, не будь я таким заносчивым, только так, чтобы не разбудить во мне демона». Животный мир, вдохновляющий мои творения, своей систематичностью нередко помогал понять даже нелогичную вершину пищевой цепочки. Будь то кузнечики, жуки, альбатросы или медведи – сами того не осознавая, все они железно знают, почему и зачем что-либо делают, и в этом превосходят людей. Вот бы и мне понять, зачем. Покончив с лепкой, я отторг экзистенциальные мысли и, расплывшись в улыбке довольного своей работой монаха, сложил новенькие фигурки и перевязал кулёк шнурком. Закричавшие цикады говорили о том, что настала пора возвращаться в укрытие. Однако я услышал, как снизу донеслось: - Плеск, плеск, плеск! Спустившись к источнику звука, я нашёл ствол, который расходился надвое, притаился в его развилке и начал следить.В самой низине цвело болотце. Среди камышей я и не сразу-то приметил, кто так рьяно бился в этих зарослях. Её оперение было сочным, как рожь под золотым солнцем, а вдоль по всему телу рассыпался весёлый узор в виде тёмных крапинок. Запутавшись в сабельнике, она погрузилась под воду наполовину и распластала по ней свои длинные крылья, походя на гигантского мокрого мотыля. Это была сипуха. Вылетела на ночной дозор и оказалась сметена бессердечным ветром в самую низину. Недолго думая, я вышел из укрытия и пошёл к болоту. Через него переправлялось поваленное дерево, которое я использовал как дорожку к птице. Присев на корточки, я потянулся к намокшему загривку рукой, получил несколько тумаков клювом, был освистан адским сиплым криком, чуть не опрокинулся назад прямиком в смердящую зелень, но всё-таки умудрился схватить пташку покрепче и вынести на берег. Моё небольшое приключение закончилось тем, что я призвал сюда свою птицу, а сверху на неё я поставил пойманную мной охотницу.Она выглядела так, словно на её крыльях и белой грудке дышала целая галактика. Её обтекаемые формы так похожи на мои творения! - Чего таращишься? В здешнем климате на охоту надо раньше вылетать, родная моя. Хм. Между прочим… Эй, а ведь точно! «Сипухи охотятся преимущественно ночью, – подумал я. – В Бронзе в это время суток почти всегда хлещут ливни. Такая птица не поселилась бы здесь добровольно… Значит, это животное принадлежит кому-то из местных.» Она оглядывалась по сторонам, однако улетать не торопилась. Развесила тут свои полутораметровые крылья аркой и сидит.Как бы мне ни нравилась эта картина, я должен был лететь своей дорогой. - Всё. Вижу же, что крылья высохли уже.Тебе пора. Лети домой! Я взмахнул руками вверх в попытке заставить птицу убраться, но два обсидиановых шарика вместо глаз на минуту остановились на мне, а потом снова быстро скрылись за пышным оперением. Минуло несколько позорных попыток взять животное в руки и подбросить его в небо. Оно хлопало крыльями, подлетало, а потом разворачивалось на 180 градусов и играючи прыгало обратно на глиняную птицу. Это существо точно хотело завести беседу, но всё, что у него получалось – это ласковое, неразборчивое пиликанье, напоминавшее быструю очередь из приглушённых свистков: - Кри-ри-ри? Сипуха раскачала тело: «круть-круть». Возможно, если не получается прогнать силой, она нуждается в конструктивном диалоге? - Как же это унизительно… Послушай, сейчас не время. Я должен возвращаться к своему напарнику. Он без меня пропадёт, если я надолго исчезну. Хм. - Кри-ри-ри, – и вновь круть-круть. - Возможно, но вина на тебе. Этим надо было заниматься раньше… Хм… - Кри-ри-ри, – пропиликала сипуха и снова сделала корпусом круть-круть. Её голова всё время оставалась неподвижной. - И как же ты мы с тобой договоримся? Её глаза блеснули, и она промолчала. Я так понял, уходить она не собирается. Надев на голову соломенную шляпу, покоившуюся у меня на спине, я запрыгнул на глиняную птицу. Благодаря бесшумным крыльям, моё творение поднимается в небо, не всколыхнув ни единого листочка. Ясеневая роща продолжала спать.❇︎ ❇︎ ❇︎
Буквально вытащив из болота новую проблему, я отправился как можно скорее её решать в ближайшую деревеньку. Небо по обычаю нахмурилось и звёзд не было видно.Поднявшийся ветер должен был принести с собой свежий ливень, но пока что вокруг стояла тишина. Вдруг я услышал, как с земли кто-то кричит: - УЫ-Ы-А-А-А! Кто-нибудь, остановите его! Из покосившейся конюшни выбежал мальчик. Его лицо было таким белым, что освещало ночную тьму, как фонарь. - Он несётся прямо в пропасть! Родители меня убьют! По полю неслась снежно-белая лошадь. Перепрыгнув через забор, она зацепила его копытами и повалила, а сама устремилась вдаль на небывалой, ураганной скорости, поднимая копытами траву, почву, камни и все подряд, что попадалась ей на пути. «Вот он, мой шанс! Если помогу остановить эту кобылу, то они попросту не смогут отказать мне и заберут птицу в знак благодарности» – подумал я, однако пока я раскатывал губу, кое-кто меня опередил. Моих ушей коснулся тонкий звон бубенчиков. Прямо под копыта резвому коню выскочила девчонка. Она схватилась руками за поводья, и лошадь протащила её по земле несколько метров, после чего остановился, пыхтя носом.Белые ноги девчонки покрылись грязью, а огненные волосы вздыбились, напоминая рожки. Я мог только хлопать глазами и наблюдать, что же произойдёт дальше. Мне было наплевать, почему, откуда, как и зачем она здесь! Она явилась одним мгновением – внезапно, как молния посреди поля, и я стал завороженно ждать, когда же она ударит вновь, и забыл даже о сипухе. К месту, где девушка остановила лошадь на скаку, подбежал до смерти перепуганный мальчик. Он не знал, куда ему деваться и с чего начать разговор. Зато дикарка уже оправилась и, держа поводья в руках, спросила ребёнка: - Ты цел? - Уважаемая Цуриганэ! К лошади, девчонке и мальчику подбежал возрастной мужчина в панаме, сжимая в кулаке у себя над головой бумаги, свёрнутые в трубочку. - Возвращайся на поле боя сейчас же! – он пригрозил пальцем. – Что ты творишь? Посреди экзамена сбежала! - Эта деревня нуждалась в помощи, – вещала она тихим, грубоватым для женщины голосом. – Когда я уйду служить на благо Скрытого Зерцала, они вновь останутся одни. Пойманный конь – капля в море по сравнению с трудностями, которые их ждут впереди. Слова девчонки заставили его сжать зубы и наклонить голову так, словно ситуация чудовищно смутила его. Он зажмурился, как будто был раздражён её мудростью. Взяв в руки поле своей шляпы, он побарабанил по нему пальцами, не снимая головной убор, и поднял глаза на дикарку. - Ладно, ладно. Сделайте, что хотели, но потом сразу же на арену! Его тон сменился на более уважительный. Услышав его одобрение, дикарка дважды кивнула ему, потом с невозмутимым видом вручила поводья мальчишке. На миг его шокированное лицо отразилось в её ярких, как цитрус, глазах. Он спросил её: - Могучая Цуриганэ! – он встал перед ней на колени. – Я снова не уследил за своим конём, потому что испугался его, когда он встал на дыбы. Как мне научиться справляться со страхом так же, как ты? Вокруг четверых виновников торжества, включая остепенившегося белоснежного коня, собралась толпа. Она состояла из простых деревенских людей, ни на йоту не похожих на шиноби. Их одежда была простыми тряпками, закрученными вокруг тела. Всё их внимание было приковано к дикой воительнице. Цуриганэ отвечала мальчику: - Со страхом ничего делать не надо. Ты должен дать ему прийти, ты должен дать ему остаться, и ты должен дать ему уйти. Так поступал Сиддхартха – так поступай и ты. Неужели, я брежу так же, как и эта ахающая толпа? Неужели, они тоже видят, как вокруг неё появляется ореол света чистой красоты? Неужели, для них она сияет так же ярко, как и для меня? Уф-ф... Нет. Что это за наваждение? Повторять за Буддой может каждый попугай. Я отказываюсь взирать на неё с тем же трепетом, что и они. Ни в коем случае! Наверняка она занимается показухой, как любой любитель водить носом по сутрам. Когда Цуриганэи человек в шляпе испарились со своего места, конь встал на дыбы и утащил кричащего юнца за собой. Девчонка, должно быть, вернулась на арену... Интересно, способна ли её голова на нечто большее? Или она горазда только притчи наизусть заучивать? Я обязан это узнать! Иначе я не выдержу. Я взорвусь, если не сделаю этого! Плевать я хотел на Зецу с его политикой невмешательства! Моя миссия! Моё небо! Моя свобода передвижения! Пошёл к чёрту, вонючее алоэ! …На вид Цуриганэ было лет шестнадцать. У неё на спине был лук, превосходивший размером даже взрослого человека.Его владелица при этом была словно олицетворением самой Страной Бронзы во плоти: плоский голый живот, соломенная юбка, из-под которой выходили плавные белые ноги, гетры и босые чумазые ступни.Сзади на её распахнутом угольном жилете зиял крестообразный след от меча в полспины. Одним словом – как я и говорил — Дикарка! Что ей знать об учениях Будды, кроме того, что ими можно оправдывать её безумные поступки? В десятке метров от Цуриганэ стоял её оппонент. Они отдали друг другу поклон и схлестнулись в бою под покровом ночи. Бой по классике начался с метания сюрикэнов друг в друга. Во многих местах этот жест по функционалу был идентичен вбросу шайбы– со звоном сталкиваясь в воздухе, он знаменовал начало битвы. Кроме того, ударившись, сюрикэны отлетали в непредсказуемом направлении, чем отвлекали противника в самом начале боя. Сначала был рукопашный бой. Оба продемонстрировали впечатляющие навыки тайдзюцу, комбинируя защиту с нападением, но в решающий момент парень исхитрился, как змей,обернулся вокруг девчонки и заломил ей руку. Она сдавленно крикнула от боли. Цуриганэ вырвалась, но совершила ошибку и сразу же повернулась к парню лицом.Он воспользовался её замешательством и ударил с ноги под подбородок и отправил лететь через всё поле. Девчонка не могла сразу встать на ноги, и оперлась на локти. Её кожа к концу сражения покрылась тёмными полосками и ссадинами.В то же время оппонент начал складывать печати, озвучивая каждую: - Кролик, петух, крыса, крыса, бык, свинья, петух, крыса. Сложив руки вместе, парень поставил ноги вместе и сомкнул пятки. Под его ногами закрутился и окрасился в нежно-голубой цвет воздух. - Это кеккей генкай клана Юнума, «Дыхание дракона», – произносил он с гордостью на лице. –Наши техники базируются на двух стихиях: воде и огне. С первого взгляда кажется, словно они противоречат друг другу. Однако же… Театральная пауза, да? Да, это она. А ведь он не шутит… И вправду хочет убить её. Воздух под его ногами поднялся вокруг его тела по спирали. Однако он не остановился, достигнув его головы, и рос выше, выше, выше, пока не исчез в облаках, нависших над ареной. - Когда мне нужно нейтрализовать противника, огонь и вода становятся прекрасными союзниками. Арену обуял туман. Девчонка закашлялась, схватилась рукой за плечо, оскалилась. Её огненная чёлка упала ей на глаза, которые, я уверен, были преисполнены боевого отчаяния в тот момент. - Влажная испарина – это прелюдия перед тем, как молекулы воды вступят в реакцию с электричеством, которое только клан Юнума способен добывать практически из ничего в огромных количествах. Не беспокойся! – его глаз распахнулся, а зрачок уменьшился до точки. – Тебя убьёт не разрядом. Я обещаю, это будет нечто более утончённое, специально для прекрасного пола. Тут из воздуха прилетела стрела и пронзила его, заставив умолкнуть.Ваше бескультурье вынуждает меня стыдливо покачивать головой, Цуриганэ-сан. Когда завеса начала рассеиваться, сквозь неё прорисовался силуэт, державший в руках лук в полтора раза величественнее самой лучницы.Её поза, от прямой осанки до расставленных ног, была настолько ровной, что могла послужить образцом идеальных геометрических фигур, собранных воедино. Схватившись за раненое предплечье, обозлённый парнишка поднял кулак здоровой руки в небо и закричал перед тем, как бухнуться без сознания навзничь: - Нет! Ка-а-а-а-ак?! Когда раненого члена клана Юнума под его же стоны вынесли на носилках, воительница в соломенной юбке присела напротив стола жюри. Сейчас самое время упомянуть, что называемая гордым словом «арена» площадка находилась рядом с амбаром на местной ферме. Вероятно, академий тут дефицит. Жюри долго возились с бумагами, проставляли в них цифры и галочки, смачивали слюной пальцы и переворачивали страницы до тех пор, пока экзаменатор в панамке не прочистил горло и зачитал: - Цуриганэ-сан… 17… Родилась в Деревне Скрытой Капели и буквально на днях была с позором изгнана. Н-да… Он поднял лист вверх, переворачивая страницу, и продолжил: - Предыдущее удостоверение ниндзя было конфисковано за дебоширство, – закончил он и поднял глаза на дикарку. – Чего Вы хотите добиться, получив новое? - Бабла, – утвердительно сказала дикарка. - А ещё чего? - Ещё бабла, – она повторила увереннее и грозно наклонила голову вперёд, отчего бубенчики – один на ухе как серёжка, и два на заколке для волос, – издали краткий мелодичный звон. Жюри переглянулись. Преподаватель в солнцезащитных очках,последний справа,не двигаясь, произнёс, как робот: - Тем не менее, правила есть правила. Так ведь? Экзаменатор долго правил свою шляпу, крутя её у себя на голове прежде, чем сказать: - Уважаемая Цуриганэ, наша академия безмерно ценит Ваши попытки вернуться в ряды шиноби, однако во время Вашего боя Вы нарушили несколько правил. За это полагается снимать баллы… Начнём с того, что Ваше предыдущее удостоверение конфисковали, и не без причины, – подчеркнул он, впиваясь глазами в девчонку. – Далее… Ну, вот. Он положил пальцы обратной стороной на документы у него в руке, как бы показывая на них. - Во-первых, грубейшее нарушение – не дали своему оппоненту договорить. Самый толстый из жюри, сидевший с левого края, поддакнул ему: - Это совсем, совсем не дело, – мотал он головой. – Неужели Вы доросли до такого возраста и так и не поняли, что основа любого боевого искусства – это переговоры? - Быть ниндзя – значит уметь прислушиваться к своему окружению, – экзаменатор в панаме повторял заученные из древних свитков реплики. – Что, если Ваш противник мог выдать Вам такую информацию о своём дзюцу, которая помогла бы победить его в разы быстрее? - В смысле быстрее, чем просто застрелить его? Глаза экзаменатора даже в тени от его шляпы отразили в себе гневный блеск после её слов. - Уважаемая Цуриганэ!– он повысил голос. – Позвольте напомнить, Вы лишились работы именно из-за такого халатного отношения! - Так-то оно, может, и не халатно, а просто вспыльчиво, – вновь подключился заплывший жиром экзаменатор, сидевший левее всей четвёрки. – Шиноби честь совесть не зазрит… Но била-то в лицо, по-моему? - Именно. Во-вторых, ударили в открытую. Вы же не самурай, а ниндзя, в конце концов. Где Ваша скрытность? Где Ваша хитрость? Цуриганэ-сан в сердцах выдала: - Какая глупость этот Ваш военный огород! Это ведь даже не академия! - Уж извините, но последнюю школу превратили в лесопилку два года назад, – обиделся толстячок и испуганно вплыл широким лицом в свою шею. – Шиноби так много воюют, что производство брёвен всё больше и больше вытесняет учёбу. Деревьев попросту не хватает на всех, Вы поймите. Дикарка была на пределе своего терпения, и говорила искренне то, что думает: - Знаю я про деревья! А ещё я держу пари, вы сами не квалифицированы, чтобы брать и вот так разворачивать меня отсюда! - Вам при подаче заявления сразу сказали, что аттестата Вам с Вашей репутацией не видать, – холодным голосом напомнил ей экзаменатор. – Взгляните на саму себя, нерадивая Цуриганэ: на Вас даже сандалий нет, а Вы хотите стать ниндзя. Она расслабила плечи и практически выдохнула следующие слова: - Я хочу стать ниндзя, чтобы купить сандалии… - Сандалии! – рассмеялся жюри с левой стороны стола. – Женщины всегда думают о внешности, даже на войне. Пока решалась судьба девчонки, только один человек молчал. Он сидел между тучным коллегой и экзаменатором в панамке. Это был обычный белобрысый старичок, ниже всех ростом. Он наблюдал, слушал и ни во что не вмешивался, и именно поэтому сильно бросался в глаза. Это не ушло от внимания Цуриганэ-сан. - Что Вы молчите? – она обратилась к нему. – Я что, единственная, кто понимает, что они несут полную чушь? Однако экзаменатор был непреклонен и не дал старичку даже ответить. - Уважаемая Цуриганэ, прекращайте. Ступайте домой и займитесь чем-нибудь… Общественно полезным, не знаю. Просто поймите, что на рынке труда девчонке, тем более с Вашей репутацией, в наше время делать нечего. Она раздражённо вздохнула, причём этот вздох служил вовсе не вентиляцией лёгких и не привлечением внимания, а финишной чертой: сам разговор настолько устал от своей же тупости, что был вынужден материализоваться, вселившись в девушку, и с помощью её тела в качестве сосуда испустить этот болезненный вздох…Так наглядно и при этом изящно умеют выказывать своё негодование только женщины. - Я рассказывала вам свою историю миллион раз… Но раз вы настаиваете, я повторю её снова. С первого взгляда может показаться, якобы она начинает повествовать о своём прошлом на ровном месте, хотя её даже не спросили. Дело в том, что в мире шиноби не принято открыто выражать свои эмоции и делиться вещами, которые доставляют вам неудобства: предполагается, что вы засунете свиток себе в рот и будете молча претерпевать все невзгоды, которых тут у нас пей до дна. Как следствие, шиноби зачастую останавливаются посреди боя и заводят беседы о наболевшем, потому что больше им некогда это делать.Уподобившись им, Цуриганэ-сан поведала о себе: - Во время одной из военных кампаний сэйдокагэ Киндзиро Скрытая Капель была оккупирована его войсками. Кампания провалилась, и селение наводнили мародёры и бандиты. Они не причиняли вреда жителям до тех пор, пока мы отдавали им всё, что у нас есть… Не знаю, о чём думали мои соседи, но я не могла больше так жить. Я начала протестовать, отказывала им в еде и одежде, ввязывалась в драки… Никто не поддержал меня. Люди рассердились. На меня начали тыкать пальцем и говорить, что я занимаюсь вредительством и только злю преступников. Однажды один из бандитов спровоцировал меня на драку, после которой на собрании приняли решение изгнать меня из селения, а заодно забрали и уничтожили все мои документы. Будь моя воля, я бы уже давно отправилась на задания и начала зарабатывать себе на жизнь, но без удостоверения ниндзя во мне даже шиноби не видят, не говоря уже о том, чтобы выдать мне миссию. А становиться преступницей я не желаю. За столом воцарилось молчание. Каждый ждал другого, чтобы именно он взял на себя ответственность и дал ей достойный ответ. Когда пробила минута, взаимное ожидание понизило планку до того, чтобы кто-нибудь что-нибудь хоть как-нибудь сказал и наконец прервал эту неуютную паузу. Оттаяв, преподаватель-старичок что-то прошептал на ухо сидевшему рядом с ним экзаменатору в панаме. Тот бросил тревожный взгляд на девчонку. Учитель в солнцезащитных очках встал, дав экзаменатору выскользнуть с общей лавочки.Тот чинно завёл руки за спину и встал напротив дикарки. Его голос оставался таким же ледяным, когда он произнёс, задрав подбородок: - Уважаемая Цуриганэ, мы выдадим Вам протектор на одном условии: Вы продемонстрируете нам своё дзюцу замещения. Это ведь Вам по силам? Девчонка, до этого сидевшая с равнодушным видом, вдруг выпучила глаза. - Не верю… Вы точно знаете про это! Опять?! - Опять, – экзаменатор склонился над ней так, что на его лицо упала тень. – Если Вы исправились, мы закроем глаза на все нарушения и выдадим Вам документы. Цуриганэ-сан нехотя встала со стула и вышла из-под навеса. Она встала в боевую стойку. Отчитывавший её экзаменатор достал сюрикэн и метнул вперёд. К страшному удивлению жюри облако, вспыхнувшее на месте Цуриганэ-сан, испарившись, оставило в воздухе крайне причудливую вещь. Это был как будто колокол, только с валиками, краником, подставкой и даже зачем-то крышкой.Несмотря на гостеприимный вид,этот объект сюрикэн не принял, как это произошло бы с бревном: он звонко отрикошетил и пулей полетел в экзаменатора. Тот пригнулся с такой скоростью, что его соломенная панамка осталась в воздухе, а между ней и его сияющей лысиной просвистели четыре острия. Сюрикэн ударился о стену, затем о потолок, каменный пол – и так ещё несколько раз по выбранной им траектории, пока один из членов жюри не изловчился и поймал разыгравшееся оружие промеж пальцев. Девочка приложила руки ко рту и обеспокоено спросила: - Вы в порядке? - Сколько можно повторять?! – экзаменатор положил руку на свою драгоценную лысину и крикнул: - Бревно! Там должно появляться бревно! - Я не могу! Всегда появляется этот странный колокол! - Цуриганэ-сан, мы ничем не можем помочь, если Вы даже базу осилить не можете. - Я вас прошу! – взмолилась она. – Я должна присоединиться к Скрытому Зерцалу и помочь вывести народ Бронзы из бедственного положения. Столица — единственное место, где работа найдётся даже для меня. Я не хочу становиться преступницей! - Неуд, – отрезал экзаменатор. Сдвигая брови от негодования, Цуриганэ-сан открывала рот, как рыба, но так ничего и не сказала им, когда уходила. Последнее, что они видели – то, как она несколько раз боднула головой воздух, отчего бубенчики у неё на голове мелодично зазвенели. Когда дикарка ушла, надев через голову свой лук, четвёрка жюри отошла в сторону и начала панически перешёптываться. - Ненавижу свою работу, – признался человек в шляпе. – Вот так и ведись на объявления в газетах. Я всё-таки чувствую себя виноватым перед ней. - Когда лезла на рожон и сердила ораву бандюков, она себя виноватой не чувствовала, – сказали солнцезащитные очки. - Ну, я вот, право, не знаю, кто там был прав, а кто виноват, – пробубнил толстяк. - Наша работа предполагает не знание, а исполнение приказов.Таких, как она, тут десятки. - Да, но таких усердных – единицы. - И таких упёртых, – задумчиво произнёс экзаменатор в панаме. – Странно, почему она всё ещё хочет работать на Скрытое Зерцало.Я думал, что она за это время присоединится к Мадоака. - Вдвойне странно, потому что именно шиноби из Зерцала сказали не выдавать документы никому из Капели, – поддержал самый большой экзаменатор. - Ничего странного, – отрезали чёрные очки. – Из-за Киндзиро Капель практически уничтожена. - Я бы на его месте, наоборот, дал людям работу в качестве компенсации за ущерб… - Хватит обсуждать приказы. - Да что с того? – спросил его ниндзя в панаме. – Пускай мы не шиноби, но, если нас будут подслушивать, мы это поймём. Мы же не идиоты. - Кстати, вы уже слышали, что Рэйко уничтожена? – вспомнил самый тучный коллега и тут же переключился на седовласого, который, простояв всё время молча, отошёл. – Эм, В-Вы куда, почтенный? - Я свою работу выполнил, – тёплым, как потрескивающий костёр, голосом сказал он, не оборачиваясь. – Хочу подышать свежим воздухом, пока дождь не хлынул. - Понятно. Что ж, будьте осторожны. - Да, действительно, – фыркнул человек в панаме. – Уходи, когда мы решаем важные вопросы. Давайте условимся, господа: так дальше не пойдёт… Их дальнейшие переговоры не представляли для меня интереса. Вместо того, чтобы возвращаться домой и начать заниматься «общественно полезными делами», Цуриганэ-сан, как все цивилизованные люди, лишившиеся работы, взобралась повыше в гору и подошла к краю утёса. Сняв с себя лук, она сложила его на землю, прошла босыми ногами к обрыву и бросила изучающий взгляд на хаотичные чёрные силуэты скал. Накрапывал дождь. Она долго стояла на одном месте, а потом сделала шаг вперёд, убрав стопу с сухого места и поставив её на влажный камень так, что её пальцы нависли над пропастью. Внизу не было видно ни зги.Каменная стена попросту исчезала в темноте. Вдруг ветер выдал присутствие постороннего, растрепав ткань одежды, которую он носил. - Знаете ли, мадемуазель, здесь довольно высоко… Пришедший из ниоткуда шум, а затем и голос заставили дикарку резко обернуться. Бубенчики зазвенели в такт движению её головы. С ней разговаривала тёмная фигура с треугольной головой. Во тьме её лицо было невозможно разобрать, как бы старательно девчонка ни всматривалась в прорезь между полями и воротом. - Насколько высоко? – она оробела. - По моим подсчётам от выступа до ближайшей земли здесь 107,28 метров плюс восемь выступов, двести тринадцать веток – сорок три толстые, шестьдесят восемь покрыты листьями с тормозящим эффектом, сто две торчат весьма неудобно и имеют острые окончания. В то же время велика вероятность усиления юго-восточного ветра. Он будет бить непосредственно в эту скалу, где у подножья имеется пологий скат вниз с небольшим трамплином, который будет хорошо увлажнён дождём, далее одна большая арка и двадцать четыре кочки. Увидев в её глазах вопрос, он добавил, кивая в такт своим речам и растолковывая: - У меня есть оптический прибор, который позволяет узнавать высоту в цифрах с точностью до миллиметра, не прибегая к… Гм… Он прочистил горло. - Крайним мерам. Брови Цуриганэ-сан подскочили вверх. Она приоткрыла рот. - Я могу замерить и сам, но так моя дорогостоящая оптика выйдет из строя, – поторопилась объяснить тьма. - Я её сейчас сама выведу из строя, – предупредила она тихим голосом, в котором клокотала злость. – Мне не до шуток… И я… Я вообще хотела взглянуть на страну с высоты, поразмышлять. Иди обратно к своим пчёлам и смейся над ними! Дай одной побыть… Пчёлам?.. Это из-за того, как выглядит ширма на моей шляпе, что ли? А она хороша. Зашуршав плащом, незнакомец вытащил из-под него карточку и протектор. На нём был выгравирован круг с крючкообразной загогулиной внутри. - Повязка Скрытого Зерцала! – девушка оторопела и мигом отошла от обрыва. Она неуклюже взяла в руки протектор вместе с документами. Её голос звучал одновременно нежно и при этом ясно, как струны арфы, по которой неспешно перебирают пальцами. Она сложила карточку в нагрудный карман и взяла в руки протектор, как книгу. - Наконец-то я смогу присоединиться к Зерцалу и служить на благо Бронзы! Народ нуждается во мне. После стольких лет унижения, издевательств, манипуляций, завышенных требований, сбежавших лошадей… С каждым новым словом её голос стремительно падал, пока она не замолчала насовсем, вытащила кунай и перечеркнула символ на протекторе. Улыбаясь, тьма процитировала: - Всякая высказанная мысль есть ложь, да? - Вношу в свою жизнь осознанность, только и всего, – невозмутимо процитировала в ответ Цуриганэ-сан, закрыв глаза и пожав плечами, попутно завязывая на лбу протектор. Она подобрала с пола свой лук и надела его через плечо. Хвостик, напоминавший красную круглую кисточку, распустился, и она сняла звенящую заколку. Огненные волосы упали на её белую шею. Влага ещё сильнее растрепала ёжика у неё на голове, и когда она встряхнулась, то стала похожа на нахохлившегося воробья, угодившего в грозу. Цуриганэ-сан взяла в охапку волосы с правой стороны и повязала бубенчики, как раньше. Она повернулась к треугольной голове лицом и произнесла: - Вижу, оракул в мандариновой келье говорил правду. Какой-то из богов всё же послал мне свою правую руку. - Оракул-шморакул! Я по своей воле, вообще-то, явился к Вам, мадемуазель. - Ах вот как. Ас чего вдруг обычному пчеловоду помогать мне? Человек в плаще вытащил из-под одежды сипуху, держа её за лапы, как букет. Оказавшись на свободе, птица запрыгнула ему на руку и зашевелилась: круть-круть. - Кри-ри-ри. Цуриганэ-сан тут же скривила лицо, увидев это. - Похоже на обезьяну, – высказалась дама. – Никак не могу понять, да кто же ты такой? - Она ручная, явно принадлежала кому-то из местных,– рассказывал незнакомец. –Тому, кто её кормил и гладил. Ей всего-то и нужно, чтобы кто-нибудь с ней общался и дарил тепло… Короче, если ты её не заберёшь,она сдохнет. Два обсидиановых шарика и цитрусовые глаза куноичи встретились. Цуриганэ-сан продолжительно изучала инопланетную морду в форме яблока, а потом вздохнула – тем самым оскорбительным вздохом –и приняла птицу на свою забинтованную руку. Сипуха перескочила к ней, как на жёрдочку, и уставилась на её звенящий бубенчик в левом ухе. - В разбой отправишься? –полюбопытствовала тьма. - А ты из болтливых, –заметила дикарка с укоризной. - Будда тоже много говорил. Вдруг она развернулась столь быстро, что ветер, созданный её поворотом, обдал меня всего и всколыхнул колокольчик на шляпе. - ТЫ — НЕ БУДДА. Прокляла она. Цуриганэ-сан повернулась ко мне спиной так же мгновенно и испарилась со своего места вместе с протектором, документами, луком и сипухой. Один мрачный силуэт остался стоять на прежнем месте и впал в раздумья…А потом прозрел. Одиннадцатый час на дворе!❇︎ ❇︎ ❇︎
Тобина апельсиновая маска с выжидающим интересом блюла каждое моё движение, пока я ходил и втыкал в землю кунаи. Я привёл его на заброшенную тренировочную площадку к трём сваям. Здесь же мне удалось наскрести по сусекам разнообразного оружейного добра и запастись им на некоторое время — надеюсь, что до конца миссии. Ночью по просторам Бронзы вновь прошлась гроза — правда, с небольшим опозданием. Она закончилась ближе к рассвету, поэтому земля всё ещё была влажной и посверкивала редкими лужицами. Держа руки крест-накрест на груди, напарник перебирал пальцами. - Ну и глухомань! Если тут даже днём так страшно, боюсь представить, каково тут было сидеть ночью. Возможно, он думал, что я пропущу эту его фразу мимо ушей; и, возможно, в другой день я бы и не стал заострять на ней внимание.Однако после его слов в моей голове без всякой причины резко всплыла вчерашняя история с мудрой дикаркой и навела меня на мысль: что, если я так сильно ею увлёкся, что не заметил, как за мной по пятам шёл мой же товарищ? Мне следовало разозлиться, но из меня вырвалась предательская усмешка, и больше мне не оставалось ничего, кроме как спросить Тоби в лоб: - Следил за мной, что ли? - Я не то чтобы следил… Он перевернул ладонь лицом к небу и пояснил: -Вас не было дома. Я хотел убедиться, что с Вами всё хорошо. Ведь мы напарники, а Вы ничего даже не сказали мне, когда уходили. Его прямого ответа было достаточно, чтобы закончить этот разговор. Меж тем я воткнул в землю последний кунай. Двинувшись вперёд в моём направлении, Тоби опустил руки вдоль тела, вытянул шею и приподнял подбородок, дважды указав им вдаль, как важный императорский пингвин, и полюбопытствовал: - Так-так-так, а что же это такое Вы там нагромоздили? На поле было восемь квадратов размером примерно метр на метр. Я специально расположил их на большом расстоянии друг от друга, составив в голове программу сегодняшней тренировки. Спрятав руки за спиной, я закрыл глаза и постарался придать своему голосу как можно более учительскую интонацию. На пару секунд задумавшись и вспоминая, как обычно начинаются занятия в академиях, я кашлянул в кулак. - Тоби, помнишь ли ты, как я закопал тебя в землю? По его плечам словно пробежался разряд тока. По мере того, как он отвечал, его плечи опускались всё ниже и ниже: - Сэр, только не снова… У меня в ботинках до сих пор песок скрипит. - Нет-нет-нет, — я помахал ладонью в стороны, всё ещё держа глаза закрытыми, — теперь я хочу, чтобы ты сам себя закопал! Хм! Так начались наши тренировки! Мы сидели на верхушках свай посреди тренировочного поля друг на против друга. Тоби свесил ноги вниз и болтал ими в предвкушении моей речи. Долго ждать ему не пришлось: - Я надеюсь, что такое продувка чакры, тебе известно. Хм. - Ну-ну, сэнпай, —он свесил голову, словно искоса посматривая на меня. —Уж элементарщину я-то знаю. Ведь я Акацки, как-никак. - Раз так, поднимайся! — я спрыгнул на землю, и Тоби пришёл за мной следом. — С этого дня ты станешь мастером игры в прятки! Хм! - Ну Вы даёте, сэнпай. Я гуру пряток! — он горделиво выгнул спину колесом и указал на себя большим пальцем. — Видели, как я ловко предметы сквозь себя пропускаю? Опасаясь, что его грудь вот-вот лопнет от тщеславия, я сразу решил опустить его с небес на землю. - Жулик ты привокзальный, а не гуру! Вся твоя техника — это дематериализоваться и стоять столбом. Никакой фантазии... Хм. Это явно помогло немного сбить с него спесь, потому что сразу после моих слов он виновато посмотрел себе на ноги и нервно почесал свой затылок. - Да, но в этом как бы моя фишка… Потому что ничего другого я больше… Пхах… Не умею. - Брехня. Вихревая маска тут же изумлённо посмотрела на меня. - Думал, я не замечу, как ты быстр на побег? — напомнил я ему. — Отныне твоя трусость перестанет быть клеймом позора. Я научу тебя сражаться с помощью бегства! Хм! - Бегства?! Но это даже звучит парадоксально… - Наша команда – уже парадокс, Тоби… Дальше либо ещё страннее, либо никак. Хм. Я припал спиной к свае, посмотрел пару секунд на облачное небо, соорудил в голове приблизительную схему действий и предъявил её напарнику: - Итак, начнём… Сегодня мы изучим технику элемента земли: скрывающийся крот. С помощью этого дзюцу ты сможешь погружаться под землю и рыть в ней тоннели — собственно, как ты уже догадался, отсюда и название. Когда ты хорошенько освоишь её, то сможешь определять своё местоположение в полной темноте без труда, руководствуясь только своими чувствами. Помимо этого, скрывающийся крот в крайнем случае позволит тебе сбежать так далеко, что враг потеряет тебя из виду и не сможет найти. Хм. Дослушав меня до конца, парень в маске по-хозяйски расставил руки по бокам. - А сэнпай-то знает толк в бегстве. Диво, диво! Не ожидал… Ведь Вы всегда такой крутой, и в огонь, и в воду, не то, что я… И сэнпай даже готов научить этому Тоби!.. Правда, ради этого опять придётся прилагать усилия, но это на моё же благо, типа, да? Он повторил за мной и сложил печать, крепко сжав пальцы и взглянув вниз на свои руки в замке. - Вот так, да? - Да, — кивнул я. —Начинаешь, как обычную продувку чакры. Вот тут-то и начались проблемы. - Э-э-э… Так-с… Один момент… «Наверное, он подзабыл, — думал я, — ведь с момента, когда его обучали этому трюку, наверняка уже прошло не мало лет. Сейчас он поднатужится и обязательно вспомнит. Не надо ему мешать.» - Тэ-э-эк… — мямлил он так ещё минут пять. — Сейчас, сейчас продуем… Ха, продуем! Смешно звучит, да? Да что же это такое?! - Пять минут назад ты утверждал, что знаешь всю элементарщину! Байки городишь мне тут, значит, да? - Я не нарочно, клянусь! — он выставил ладони в защитном жесте. — Вылетело из головы, Дейдара-сэнпай. Рука моя само собой легла мне на лицо. Впрочем, скорее всего, у него были основания солгать мне. Предположив, откуда может происходить подобное осторожное отношение, я объяснил ему, что он не должен бояться задавать мне вопросы, особенно, когда дело касается тренировки. Казалось бы, Тоби всё уяснил и пообещал, что теперь в любой непонятной ситуации сразу же обратится ко мне. Так как я был на 100% уверен, что парень в маске умел контролировать чакру, — иначе он бы никогда не устоял на моей птице во время битвы с Рэйко, а сразу же камнем свалился бы с неё, — я понял, что ему всего лишь нужен наглядный пример, о чём идёт речь, а не теоретическая лекция. Сложив печать, я молча тронулся с места, подошёл к ближайшему дереву и поставил на него ногу — сначала одну, а потом и вторую. Пройдя вверх перпендикулярно стволу, я остановился метрах в шести от земли, обернулся вниз, посмотрев на Тоби, и спросил его: - Ну как? Ёкнуло? Напарник тотчас прозрел и указал на меня пальцем, как пистолетом. - А-а-а, это самое! Вы б сразу так и сказали. Засучив рукава (которые потом инерционно упали обратно на кисти рук) мой товарищ припал ладонями к земле. - Ну, держитесь! Сейчас я Вам покажу! Он поставил руки к невидимой стартовой черте и опустился на одно колено, глядя при этом всё время вперёд, а потом стремительно выбросил тело вперёд, как кенгуру. Я только и успел заметить, как рядом со мной по моему же стволу пронеслось гиперзвуковое чёрное пятно и снова превратилось в Тоби, когда тот встал вниз головой на ветке парой метров выше меня. Плащу Акацки же больше по нраву были законы физики, поэтому он свесился вниз и накрыл моего напарника, как огромная красная салфетка. - Видали, что вытворяю? — бахвалился мой товарищ. — Вверх ногами могу стоять и не падать! - Это любой дурак с молодых ногтей умеет. А вот чтобы проникнуть под землю, ты должен позволить своей чакре слиться с почвой. Тогда грунт станет рыхлым, как песок, и ты в нём будешь практически плавать. Хм. - Эх. Ну, и какой в этом смысл? Принимать грязевые ванны, что ли? - Смысл в том, чтобы закрыть рот и начать тренироваться. Марш вниз! Я не сказал ему этого, чтобы не раздувать его самолюбие, однако перед стартом Тоби расставил ноги настолько грамотно, что казалось, будто бы его ступни поддерживают незримые колодки. Он выполнил всё идеально, элементарно опустившись на землю и заняв одну из сложнейших спортивных стоек, на которые у людей уходят годы тренировок, без помощи какого-либо оборудования, и сделал это не пальцем в небо, а со знанием дела: такую позицию занимают только при беге на короткую дистанцию, когда нужно быстро набрать скорость. И за что в нём столько беспечности, а? Ведь одним этим навыком можно столько всего добиться! Видать, он так много мнит о себе, что принимает это своё умение за должное и даже не думает о том, чтобы усовершенствовать его. Когда мы спрыгнули с деревьев, я уселся на шляпку центральной сваи, а Тоби пробежал вперёд и встал напротив меня. Он сложил печать, и так было дано начало сразу двум историям: моей — как учителя, и его — как самого бестолкового ученика, которого Боженька Пэйн догадался ниспослать в моё распоряжение. Вот уж кто точно мне с лихвой доказал, что богам действительно нечем заняться. Преподавать оказалось не так-то просто. Я знаю эту технику с детства и мне она кажется запростецкой, как дважды два, но Тоби явно испытывал с ней проблемы. Но всё же, погодите жалеть его. Источником трудностей была вовсе не сложность исполнения дзюцу, которое даже для незнающего было посильным навыком для освоения. Как бы не так! Думаю, не только элемент земли, а учёба как таковая — в принципе не его конёк.А знаете, почему я так думаю? Во-первых, он сразу попытался меня обмануть. - Глядите, Дейдара-сэнпай! Тоби не только хороший мальчик, но ещё и очень способный! Фигура Тоби бесшумно испарилась. В следующую же секунду из земли показалась его спиралевидная маска, а потом он ещё и высунул руки, перебирая по воздуху пальцами, как пианист по клавишам. - Та-да-а-а! Вот и всё! Спорим, Вы поражены?! - Да, я поражён… - Ха-ха-ха! Я же говорил, какой я способный! Я наклонился корпусом тела вниз и приставил два пальца себе к виску, как ружьё, и постарался не орать. - Поражён тупостью, позволяющей тебе полагать, что я не смогу отличить твою технику неуязвимости от скрывающегося крота. - А-а-а-а!— он завёл руку за голову и обхватил себя за шею. — Ладно, ладно. Вы меня поймали, Дейдара-сэнпай. - Ещё раз попытаешься сделать из меня идиота— я тебя в самое ядро Земли затащу, понял? Во-вторых, он прилагал чудовищно мало усилий. - Дейдара-сэнпай, я смертельно устал! Тоби задрал маску к небу, как бы показывая мне его невыносимые страдания. - Эта продувка чакры — такое утомительное занятие… - Не увиливай, Тоби, — говорил я. — Я сам этому учился.Хм. Спустя полчаса разве что ноги гудеть начинают... А ты к тому же ещё и Акацки, в конце-то концов. - Но элемент земли — это вообще не моё! — он всё канючил и канючил. — Может, вместо всех этих сложностей я буду лопатой подкопы делать, а? Поддержим сельскохозяйственную промышленность и всё такое. - Я разрешу тебе взять лопату только при условии, что ты выроешь себе могилу. - Но у меня уже ноги от напряжения отваливаются! — придурок всё никак не сдавался. — Я правда устал! - В могиле и отдохнёшь. - Блин, да почему Вы такой суровый? - Я сейчас зачем с тобой вожусь, по-твоему?! Одна осечка — и твоя неуязвимость подведёт тебя так, что сдохнешь моментально! Как ты вообще прожил столько и не выучил ни одной другой техники?..Ну, на твоё же благо твой арсенал пополняю, серьёзно… Короче, давай затыкайся и работай! Хм! - Но— - РАБОТАТЬ, Я СКАЗАЛ! В-третьих, он постоянно искал оправдания своей лени. - Тоби, ты чего развалился? — я спрашивал с него, когда тот слишком долго валялся на траве. - Горизонтальное положение помогает мне сосредоточиться. - В лежачей позе-то? Она для сновидений, Тоби. - Ну, мне это всё ещё в новинку. Да и мне не объяснили всё чётко… - Лодырь! Если бы это тебя правда волновало, спросил бы меня. Хм. - Да будет Вам, Дейдара-сэнпай, — он переместился в сидячее положении и выставил ладонь с полусогнутыми пальцами вверх. — Стоит ли ради этого так напрягаться? Я уже овладел основными понятиями. - И что? Я не понимаю, тебе особое приглашение нужно для их демонстрации, что ли? Давай-ка поживей!У нас работы с лавину! Хм! Однако, и в нашей деревне перевернулась повозка с хурмой. На определённом этапе, когда королёк в маске таки соизволил перенаправить своё упрямство на учёбу и с горем пополам начал понемногу погружаться под землю, он начал прорывать себе тоннель по кругу, как я ему и велел, но потом внезапно вылетел на полпути из-под земли с душераздирающим воплем. - Тьфу! Пфу! ПХА! Ужас! Ужас! Это просто какой-то караул! Почему Вы не сказали мне, что под одежду будут забиваться всякие мураши?! Он широко расставил ноги, как делал всегда, когда что-то страшно пугало его, и болтал руками, стряхивая с них остатки грунта. На этот раз мне не удалось подавить вздох, и он вырвался у меня из груди прежде, чем я сказал: - А ты совсем идиот, да? Это же почва. Разумеется, там ползает орава насекомых. Хм. - Это же неудобно! Нельзя ли создать более комфортные условия? Надлежащей реакцией было бы раззявить пасть и опять поставить его на место, но напарник произнёс свою претензию тем же сварливым тоном, которым бабушки сетуют на открытую форточку в невыносимую жару. Тобина досада, на последнем издыхании балансирующая между вежливостью и ядовитостью,сама по себе является призывом воспользоваться его опасениями за своё благополучие… Хоть это и не очень профессионально с моей стороны. - Ну, будет у тебя в рукаве пара-тройка медведок. И чё? — я немного наклонился вперёд, чтобы смотреть ему точно в маску. — Тоби, ты вообще всё в каком-то неадекватном негативе видишь. Хм… Посмотри на ситуацию со светлой стороны. Вот ты в засаде. Вылезать на поверхность нельзя часами, зато в твоём распоряжении — целая столовка! Это ж халявная жрачка! Одно погружение — и живот в ажуре. Хм! Он согнулся пополам и схватился руками за живот, издав сдавленный горловой звук, предвещающий обильную рвоту. Торжествуя в честь гробовой тишины под его маской, я продолжил: - Помнится, на практике моей и не такое бывало... Единственное, что могу посоветовать:дабы в зубы не забивалось слишком много песка, дождевых червей надо не жевать, а глотать сразу горстью. Хм! - Фу-у-у-у!!! Мерзость! Спустя полтора часа плащ Тоби издалека стал походить на мой: он был грязный и даже умудрился нацепить на себя пару царапин.Квадраты, которые расставил для него я в качестве мишеней, были порушены. Поставив руки себе на колени, мой коллега отдышался и произнёс: - У меня получается! - Пока что в цель не попадаешь, — сказал я, сидя верхом на своей птице, — но это придёт со временем… Хм? Я увидел, как он приподнял руки перед собой и крутил головой, словно осматривая себя, и спросил: - Что случилось? - Я всегда буду такой… — он сделал длинную паузу, как будто сначала долго морщился, а потом выдавил из себя: - Плохо пахнущий после этой техники? - Хах, нет! Как только освоишься, будешь вылезать чистеньким, вот увидишь... Ну, большую часть времени. Хм. Завершающим этапом нашей тренировки была практика — для закрепления изученного. Мы вылетели за пределы тренировочной площадки, но не слишком далеко от Скрытой Лагуны. Я посадил птицу в довольно живописном месте, хотя её красоты не имели ничего общего с нашими намерениями. Перед нами раскинулась холмистая степь. Казалось бы, обилие дождей должно было выкрасить её в сочные краски, но она вся поросла жухлой травой. На километры вперёд не было видно ни души — только ряды деревьев и где-то там вдалеке торчали пики густого леса. Тоби довольно скрестил руки на груди и задрал маску глазком ко мне, встав полубоком. По его голосу отчётливо слышалась улыбка. - Вы хотите встретить рассвет вместе? Это так мило! Я посмотрел вперёд. Холмы напротив покрылись синеватой тенью. Позади них в небе стояли перистые облака, похожие на чьи-то безалаберные мазки кистью. Хотя утро выдалось пасмурным, и диск солнца ещё не взошёл, его нарастающий свет выкрасил весь пейзаж в яркий янтарь. На дворе уж давно цвела весна, а цветовая палитра Бронзы продолжала дышать бодрящей осенней меланхолией, словно время здесь остановилось навсегда. - А ты как дурнем был, так им и остался, Тоби. Я состряпал несколько сердитых пузатых воробьёв и высыпал всю стайку ему в руки. После этого я запрыгнул обратно на птицу,а маска с любопытством склонила над ними голову, взвесила в ладонях, как на весах, и вымолвила: - Они тяжелее, чем я думал… - И гораздо убийственнее, чем кажутся! Хм! - Я не уверен, что смогу обращаться с ними так же ловко, как Вы, — он высказался, всё ещё разглядывая мои творения. - Никто не рождается на свет просвещённым, Тоби. Всему надо учиться, а за сегодня ты усвоил немалое. Хм. - Что же я должен с этим всем делать? - Ты будешь закладывать для меня мины под землю, как только я тебе прикажу. - О-о-оу… — он словно услышал плохие новости. - Ты будешь трудиться во благо истинного искусства, мой дорогой товарищ! Хм! Во имя взрыва! Одного момента, появляющегося на миг и исчезающего навеки! Ты удостоился чести быть апостолом моей художественной мысли, Тоби. Так возрадуйся же этому! Хм! По моей команде он сорвался с места и тут же провалился под землю. Не волнуйтесь: так и было задумано! Я в то же время пролетал параллельно его траектории и следил за процессом свысока. Тоби должен был расположить все мины, не показываясь на поверхности ни на секунду, и в итоге справился с этим заданием на ура. Когда он преодолел воображаемую финишную черту, его спортивная длинноногая фигура с мощностью пробудившегося гейзера проломила почву и вырвалась на поверхность. Напарник стряхнул с головы камушки и отсалютовал мне, задрав вихревую маску: - Бомбы заложены, Дейдара-сэнпай!! - Отлично! — я сложил печать. — Только на будущее: сначала вали оттуда, а потом болтай! Хм! - Ой-ой-ой! — ужаснулся он и побежал галопом прочь. — Валю-валю! - КАЦ!!! Холм зафонтанировал пламенем и взлетел на воздух. В небо под косым углом устремился серый дым, и я не смог удержаться, чтобы втянуть ноздрями немного палёного аромата. Ну, а что такого? Минутой позже мы вернулись на вершину холма, с которого всё началось. Тот склон, под которым прошёлся Тоби, теперь стал кратером и выглядел, как огромная тарелка. Я сидел верхом на птице, а напарник стоял на земле. Полюбовавшись обугленными котлованами, он повернулся ко мне и всплеснул руками с возгласом: - Вы это видели? Как я одним махом всё поле подорвал! - Что за детский лепет? Это сделали мои бомбы. Хм! - Но расставил-то их я? — он указал пальцем себе на грудь. — А? А? Он поднял руку вверх и завис. От длительного нахождения в воздухе его раскрытая пятерня плавно покачивалась, как буёк на волнах спокойного моря, пока напарник не опустил руку, пожал плечами, и сказал: - Ну, ладно. Тоби отвернулся и попёхал прочь. Даже не поворачиваясь ко мне, он деловито выставил руку и очертил ею перед собой полукруг, как бы подчёркивая свои слова: - Раз мы уже всё, то я пойду поваляюсь, пока Рюдзаки-сан нас не вызвал. Как бы отвечая ему, зашипело радио. - Акацки! Приходите к девяти в условленное место. Есть работёнка. - Будем там, — я ответил, сделав в мозгу заметку, что голос из сообщения принадлежал не богачу Генрю. Стоит ли говорить, какое страшное то было горе для Тоби! Едва услышав о задании, этот лодырь расстроенно сгорбился и обиженно повернул маску назад в мою сторону. - А-а-а-а, блин! — заныл он. — Помянул черта на свою голову! Я ведь даже не завтракал! - Тоби, стой. Разговор есть. Хм. - А? Я думал, мы уже всё… - С тренировками мы закончили. Ты отлично справился.Я тебя хвалю. Хм. - Спасибо! — он приставил ладонь к голове под косым углом, отдавая честь. — Рад служить на благо искусству! - Нам осталось уяснить всего лишь пару моментов… Начнём с того, что ты всегда должен слушаться меня, а причина проста…Взрывы — это сверхмощная сила, несущая разрушение и смерть. Если ты попадёшь хотя бы под один, потому что крутишься под ногами, когда не просят, я не смогу повернуть время вспять, ты это понимаешь? Так что, когда тебе говорят: «Вали», ты должен безропотно этому повиноваться, как сегодня. Хм. - Вот оно что… Как скажете, Дейдара-сан. - Хорошо. И ещё… Я поднял глаза к небу, в последний раз пораздумав над тем, хорошей ли идеей будет говорить Тоби такое на первой же тренировке. Скорее всего, будь мы где-нибудь вдали от Страны Бронзы, Рюдзаки Генрю и Акацки, я бы повременил с этим решением и дал ему возможность не задумываться о вещах, которые ни к чему знать новичкам. Если жизнь чему-то меня и научила, так это тому, что всякого рода потрясения всегда проложат к тебе путь и ударят обухом по голове, когда ты ждёшь этого меньше всего. Моей задачей было обучить Тоби технике и позволить ему дальше развиваться с её помощью, а все напутствия я думал оставить на потом, когда он подрастёт. Однако серьёзность окружающей среды давила сильнее чувства жалости, и я посчитал себя обязанным предостеречь его от всех сценариев, возможных в нашем образе жизни. - Я постараюсь быть рядом, раз мы теперь команда… Но, если ты вдруг понимаешь, что ситуация выходит из-под контроля и некуда бежать, не сомневайся ни секунды и сразу используй эту технику. Не жди, пока станет слишком поздно. Хм. -Что?Вы же не говорите мне бросить Вас, Дейдара-сэнпай?! - Ещё раз повторяю: мои взрывы — это не шутки, Тоби! Я могу контролировать их, когда наказываю тебя,но когда это происходит посреди сражения, я использую взрывчатку в полную силу. Хм. - Это так ужасно… Он выглядел удручённо. Я заметил, что во время этого разговора напарник и вовсе перестал жестикулировать. Он стоял неподвижно. Должно быть, в этот раз мне удалось по-настоящему привлечь всё его внимание к себе. - Не дрейфь! Я указал на свободное место рядом со мной пригласительным жестом. - Это информация только на случай ЧП. Докажи, гораздо лучше быть во все оружии, чем угодить впросак оттого, что чего-то не знал, да? Я протянул ему вниз свою руку. - Тащи свою задницу сюда! У нас ещё есть время добыть себе завтрак перед встречей. Хм! Однако вместо того, чтобы принять мою помощь, как все цивилизованные люди, Тоби загадочно завёл руки за спину, посмотрел в сторону рассвета и начал раскачиваться на ступнях взад-вперёд. Это действие вызвало у меня уйму непонимания, поскольку я не видел ни единой причины, по которой он бы мог вот так взять и отказать мне. - Тоби? - Та девочка… — забормотал он. — Цуриганэ-сан, если мне память не изменяет… Она Вам нравится? Ах, вот о чём он молчит! Лучше не буду темнить и отвечу честно. - Ну, впечатление произвела поистине сказочное… Мне даже немного жаль, что она ускакала так быстро. Хм. Мой товарищ вскинул голову и воскликнул: - Ах, так это правда! Тут он слегка наклонил голову и ехидно приложил как бы к щеке тыльную сторону ладони. - Я-то думал, что Вы по мальчикам. Ыхы-хы-хы… Я обрабатывал полученную информацию секунды три, чтобы убедиться, что мои уши расслышали абсолютно всё правильно. Как только мозг дзынькнул и убедил меня, что с моим слухом был полный порядок, я предал напарнике дхарме.- КАЦ!!!