Я хочу "котёнка"

Танджиро сейчас хотел поддаться столь сильным чувствам и просто лечь на нагретую солнцем землю, дабы просто как можно сильнее сжаться и лить бесполезные слёзы в данной ситуации. Но он лишь медленно встал, до боли сжав кулаки. Пальцы и костяшки от напряжения побелели, но на лице парнишки красовалась всё та же мягкая улыбка. Столь сильный и необоснованный контраст немного напугал и насторожил двух его лучших друзей. — Мы... Нет. Я его должен найти. — Спокойно проговорил Танджиро, смотря куда-то вдаль. Он не был уверен, что у них это получится, ведь даже полиция не смогла предотвратить что-то наверняка ужасное. Может быть, конечно, они не увидели чего-то странного. Но что тогда могут сделать трое школьников, которые едва ли могут постоять сами за себя? … Кёджуро шёл довольный после встречи со своей семьёй. Что могло радовать больше, чем встреча с близкими? Навряд ли есть хоть что-то. По крайней мере сейчас для него едва ли существует хоть что-то. Но будем честными, он был больше рад встречи со своим младшим братом, чем с отцом. Всё-таки, их соединяли кровные узы. Кёджуро любил Сёнджуро всей своей братской любовью насколько это вообще возможно. Им было о чём поговорить. И как же мужчина радовался этим слабым объятьям со стороны своего младшенького братишки. А их разговор про новую семью Кёджуро довольно хорошо осел в памяти. Сёнджуро слишком сильно волновался, и обещал, что если его новые владельцы обидят, то он заступиться, чтобы это ему ни стоило. Сейчас Кёджуро шёл не в свой новый дом, а в магазин за теми самыми продуктами, за которыми должен был пойти в первую очередь. Но он решил, что лучше сначала проведать своих родных. Мужчина понимал, что это его успокоит, и он не будет так бурно реагировать на людей. К слову, его уже на улице не обделили вниманием. Кёджуро хорошо слышал, как практически каждая компания после того, как проходила его, начинала яро обсуждать увиденное. Но он был готов к этому, так что нельзя сказать, что это хоть как-то касалось или задевало неко-человека. В магазине было практически то же самое, исключая детей, которые иногда из-за своего сильного любопытства были не прочь потрогать пушистый хвост незнакомца, из-за чего Кёджуро, обильно краснея, выдёргивал свою кошачью часть из цепких рук ребёнка. После одной такой ситуации он долго приходил в себя и пытался вспомнить, что же ему надо было купить и зачем он вообще стоит в этом отделе. На самом деле, Кёджуро был бы не против, если бы эти кошачьи части тела трогал кое-кто другой, более близкий человек… но это совсем другая история. Через пятнадцать минут, неко-человек наконец смог выйти из магазина. Яркое солнце чуть ослепляло его, так что ему пришлось зажмуриться. Шум улицы немного мешал сосредоточиться на происходящем вокруг. Иногда острый слух не всегда хорошо. Чуть прижав уши, он устроил ручки пакетов в своих ладонях как можно удобнее и, наконец, тронулся с места к своему новому дому. Но прошёл он значительно недалеко. До первого фонарного столба. … — Как же мне нравится! Как же мне нравится! — Повторила одну и ту же фразу женщина, смотря на связанного Кёджуро, который к этому ещё был без сознания. Рядом, на столе, лежали разные и довольно специфичные предметы. По ним можно было понять, что здесь сейчас будет происходит нечто поистине ужасное. — Как же я давно хотела это сделать вновь! — Женщина со всего размаху ударила кнутом по грудной клетке Кёджуро. Она даже не соизволила снять одежду с него, будто наплевав на это. Женщина повторила это движение действие несколько раз, и остановилась только тогда, когда на его кофте появилось несколько линейных красных пятен, которые постепенно становились всё более чёткими и хорошо выраженными. — Ах, это так прекрасно! — Теперь женщина взяла нож, и, подняв рукава у кофты Кёджуро, начала выводить узоры, разрезая несколько нежную кожу и нервно вздыхая, видя, как сочится алая кровь. Ей доставляло нереальное удовольствие наблюдение за тем, как из игрушки медленно, но верно выходят жизненные силы. Алая кровь стекала вниз и падала на пол, где и начинала засыхать. — Как бы мне хотелось, чтобы ты сейчас проснулся и увидел, что я делаю с тобой. Как же хочется увидеть боль в твоих глазах! — Тебя не пугает, что нас могут найти? Всё-таки, о нём заботятся. Не думаешь, что это может плохо кончится для тебя? — Проговорил кто-то из темноты, стоя рядом со стенкой. — Не то чтобы мне есть дело до этого… Но ты ведь моя законная жена... — Мне всё равно, что будет потом! Главное то, что происходит сейчас! И я его не убью, он будет жив! Наверное. Это уже смотря, как постарается наша медицина. — И тут женщина рассмеялась. Так звонко, так… противно. Она перестала церемониться со своими собственными вещами, и уже через несколько минут просто кинула нож на пол, думая, что же ей делать дальше с этим несколько поддатливым телом. … — Сколько он уже не просыпается? Час? Два? — Проговорил немного грубый мужской голос. Кёджуро не мог точно понять. Его голова раскалывалась, а тело ныло во многих местах, если не во всех сразу. У Кёджуро было ощущение, что его выжимают, как тряпочку. — Какая тебе разница? Сейчас я думаю, что это к лучшему. Он должен полностью ослабнуть. Ты видел его габариты? Он довольно сильно вымахал с момента нашей последней встречи… — Этот голос звучал куда ближе, но так же он был женственным. Из этого уже можно было сделать вывод, что здесь находилсь двое людей. Кёджуро еле-еле разлепил глаза. Только вот это никак не помогло. Его встретила всё та же темнота. Об этом они позаботились. — Ох. Это отвратительное отродье наконец проснулось. — перед глазами мир у него расплывался, и тут в ноздри ударил сильный запах крови. Это помогло Кёджуро быстрее прийти в себя. — Что вам от меня нужно? — Злобно прошипел Кёджуро сквозь зубы, смотря куда-то в пустоту и пытаясь глазами найти хоть что-то похожее на фигуры людей. Он хотел бы наброситься на них, но понимал, что не мог физически. Неко-человек чувствовал, как каждая часть тела горела и потихоньку отнималась. Посмотреть на себя он, увы, не мог, так что только делал догадки о том, что же произошло. — Ах, не беспокойся. Мы уже сделали большую часть своей работы. Помнишь, как из-за тебя нас ободрали и оставили практически без бабок? Помнишь, как ты лажал на каждом чёртовом шагу в нашем доме? Помнишь, как мы сильно страдали из-за тебя? И всем было наплевать, что мы наказывали тебя вполне обоснованно. И я хочу решить сейчас всё мирно. Я должна довести своё дело до конца. В тот раз меня остановили, хотя я даже не успела ударить тебя... И понимаешь, мне очень нравится наблюдать, как мои игрушки мучаются от боли. Это столь приятное зрелище для моих глаз. И твоя кровь.. Ох, ты не представляешь, как я сильно скучала по этому прекрасному оттенку. — Она была безумна. В её глазах не было ни грамма сочувствия. Кажется, в ней горела полная уверенность в своих действиях. В своей правоте. Кёджуро не понимал, как эта женщина ещё не оказалась за решёткой или в психиатрической больнице. И потом вспомнил. Такие, как он, не люди. Они вещи. Всем наплевать на них. Наплевать, что они разумны. Для людей они такие же игрушки, как и все животные, которых они приручили. И сейчас душевная боль перекрыла физическую. Помещение было тёмным. Таким же, как и душа тех, кто сейчас был с Кёджуро. Окно было зашторено плотными и чёрными шторами, и тот яркий солнечный свет за окном ничего здесь не освещал, из-за этого понять, какое сейчас время, было невозможно. Мужчина мало что видел, так что по большей части ориентировался сейчас на свой довольно острый слух. Здесь было практически не слышно того, что происходит на улице, из-за чего можно сделать вывод, что или тут хорошая звукоизоляция, или они далеко от оживлённых кварталов. А сейчас Кёджуро понял, что был связан. Связан очень туго, что кровь практически не подступала к некоторым конечностям. Как давно он тут? Кёджуро не знает. Не может определить. Да и зачем ему это? Ему уже всё равно. Итак, чёрная картина перед глазами Кёджуро поплыла, и теперь, по его щекам скатывались кристально чистые слёзы. Он не сопротивлялся своим чувствам и эмоциям. Что-то вновь треснуло в нём. Кажется, это была вера в людей, которая совсем недавно начала вновь разгораться после встречи со столь прекрасной семьёй Камадо. Он даже забыл, насколько этот мир бывает жесток к тем, кто не вписывается в рамки нормального общества. — Оох, моя игрушка плачет, это так мило. Но подожди, я ещё не закончила. — Около него включили настольную лампу. Кёджуро зажмурился, и вместе с этим новая волна прозрачных слёз потекла по уже отложенной дороге. — Ты так прекрасен, когда мучаешься, ты знал это? — С такими словами женщина обошла его сзади. Вообще, Кёджуро сидел на стуле без спинки, и мог бы спокойно упасть на спину, дабы не получать никаких травм, но он сдался. Всего через мгновение, по его спине «ласково» прошёлся кнут. Мужчина был в одежде, так что это совсем немного, да смягчило столь жестокий удар. Когда спина начала неистово гореть, но Кёджуро даже не пискнул. Лишь молча смотрел на ещё одного человека в этой комнате, который попросту смотрел на всё это. Ему не было дело до этого. Было полностью всё равно. Простая игрушка… Неужели и ты, Танджиро, считаешь так же? Твои слова были неправдой? Тебе нету дела до своего неко-человека? Он для тебя лишь раб, лишь некая игрушка, не так ли? Ты никогда не считал его членом семьи. На второй удар Кёджуро лишь устало закрыл глаза и опустил голову. Ему незачем больше держаться за сознание. Ему незачем больше жить. Его никто не найдёт. — Что за чёрт?! — Это было последним, что услышал Кёджуро, после чего выпал из реального мира, улетев куда-то далеко от него. … — Простите.. Не видели ли вы на патрулировании неко-человека? У него золотистые волосы! — Говорил Танджиро с улыбкой, смотря полицейскому прямо в глаза. — О… Да. Я видел что-то похожее.. — Только и успел сказать полицейский, как его тут же прервал жутко взволнованный голос. — Когда? С кем он был? Вы видели, куда они шли?? Куда направлялись?! Как выглядели эти люди?! — Сразу засыпал вопросами Танджиро. Полицейский обескуражено посмотрел на мальчишку. — Вы знаете его? И…Да, я всё это видел. — Мужчина немного насторожился, разглядывая всю эту необычную троицу перед ним. — Да, я знаю его! Мы почти одна семья! Я должен его найти!! Он должен был вернуться домой уже несколько часов назад! Но уже вечер! Хотя Кёджуро обещал, что вернётся к полудню… Он не отвечает на звонки и... и… — Танджиро не смог продолжить. Эмоции захлестнули его с головой. Сердце было не на месте от всей ситуации. За эту неделю он смог привязаться к Кёджуро, уже считал его одним из членов семьи. Зенитсу и Иноске просто молча начали гладить своего товарища по спине. Они едва ли могли ему помочь сейчас. Сейчас в их силах было просто хоть немного поддержать своего лучшего друга. Они прекрасно понимали, что сейчас слова с их стороны будут излишне и явно не к месту. Полицейский лишь вздохнул. Ладно. Лучше прямо сейчас начинать разбираться с ситуацией. Все остальные подробности выяснит потом, если это будет необходимо. Хотя какие могут быть сомнения, если сейчас человек перед ним так горячо рассказывал про какого-то неко-человека и даже сам не заметил, как назвал его по имени. … — Ну ничего себе. — Это были первые слова людей, вошедших в тёмное помещение. — Кёджуро! — Вскрикнул Танджиро. По его щекам полились слёзы с новой силой. Кёджуро сейчас выглядел таким безжизненным, будто бы… уже умер. Как бы полиция не пыталась удержать мальчишку, он всё равно вырвался и подбежал к своему неко-человеку, прислоняясь к чужой груди. Сердце стучит. Он дышит. Танджиро был неимоверно рад, что Кёджуро жив. Хотя сейчас мальчишка понял, что даже не смотря на это, неко-человек был не просто в плачевном состоянии, а в ужасном. Приложив всю свою силу и ум, старший сын уже через минуту освободил своего друга и не прикасаясь к его телу, обвил руками, будто бы обнимая. — Ничего, Кёджуро, мы уже здесь. Я уже здесь. Всё в порядке. Больше этого ужаса не повторится… На заднем плане кричала женщина что-то о своих правах, но её прижимали к полу люди, не давая выкарабкаться. А тот самый мужчина, который лишь стоял в сторонке и наблюдал, никак сейчас не реагировал. Кажется, эта сумасшедшая успела сделать многое. Но сейчас это не забота Танджиро. Сейчас главное Кёджуро. Убрав руки от неко-человека, он трясущимися руками набрал номер скорой. К нему уже успели подбежать полицейские и оттащить от Кёджуро, а после и вовсе выставили за дверь дома. За ним вышли Иноске и Зенитсу. — Ребята, пожалуйста, идите по домам. Это уже моя забота. Спасибо вам большое, что были рядом всё это время. Если хотите, мы можем встретиться завтра... — Танджиро говорил это быстро, пытаясь успокоить своих друзей, хотя сейчас успокоиться нужно было именно ему. Зенитсу и Иноске не стали спорить, и, кратко попрощавшись и немного приободрив, пошли по своим домам. Им навряд ли будет до сна сегодня. … Кёджуро медленно разлепил глаза. В его ушах жутко звенело. Перед глазами всё было белым и чистым. — Я... Уже на том свете? — Еле-еле слышно пробормотал Кёджуро. Звон в ушах начал проходить, и он услышал плач. Мужчина повернул голову на звук, и… увидел почти всю семью Камадо. — Ох… Ты... Очнулся… — Проговорил Танджиро, слабо улыбнувшись, а после сказал. — П-простите, я лучше отойду… — И с такими словами старший сын семейства быстро направился к выходу из палаты, и вскоре скрылся за дверью. Кёджуро не понимал, что только что произошло. Он посмотрел на оставшихся людей в комнате. И внезапно он увидел.. — Сёнджуро?... Неужели я сплю? — Кёджуро слабо улыбнулся и попытался сесть, как тут же его тело пронзила ужасная боль. Лицо его скривилось, и именно в этот момент он вспомнил, что произошло, по его меркам, совсем недавно. — Тише, Кёджуро. Тебе лучше пока не двигаться. Ты в больнице. И мы решили проведать тебя. Все. Не бойся, тех людей ты больше никогда не увидишь. Я лично прослежу за этим. И полиция тоже. — Кие говорила размеренно и негромко. Из всей компании людей она была более спокойна. Нет, это не из-за того, что она бесчувственная… Просто нужно было хоть кому-то объяснить всю суть происходящего. — сразу скажу, что тебя, можно сказать, нашёл Танджиро. Он очень сильно волновался за тебя. Мы его долго не могли успокоить. Хотя, на самом деле, ты напугал всех. Пропал так внезапно… — Прошу прощения, что прерываю столь трогательный момент, но я думаю, что пациенту нужен отдых. Вы же сами понимаете, что после произошедшего нужна реабилитация… Так что я вынужден попросить вас покинуть палату. — Прервал их разговор один из врачей. Все понимали, что они не могут здесь находиться вечно. — Хорошо… Братик, пожалуйста, поправляйся! — Сёнджуро решил напоследок поцеловать в лоб своего брата. Другие же из-за слёз едва ли могли что-то сказать, так что направились к выходу. — Кёджуро, мы будем ждать тебя у себя дома. Поправляйся. По тебе сильно тоскует Танджиро. — С улыбкой проговорила Кие, и последняя скрылась за дверью.