Моя дорогая

Шла примерно вторая неделя пребывания Мастера на борту ТАРДИС, если брать в расчёт Земное время, конечно же. Спутники не понимали, почему он всё ещё с ними, но начинали потихоньку привыкать к компании ещё одного повелителя времени. Яз, по крайней мере, перестала бояться, что на неё выпрыгнут из-за угла и свернут шею. Правда, дверь в спальню по-прежнему запирала на несколько замков. Грэм однажды поинтересовался у Мастера, как долго он будет с ними, но тот только пожал плечами, промолчав. Райану же, кажется, было всё равно. Его не пытались убить в данный момент, так что, он был более чем спокоен. Каждое утро все они завтракали вместе, на небольшой, но такой уютной кухонке машины времени. А вечерами собирались в гостиной, обсуждая прошедший день за чашкой чая. Иногда, когда каждый был в отличном настроении, они играли в настолки. В такие моменты повсюду разлетался звонкий смех, хлопки в ладоши и отголоски музыки, создающей атмосферу полного спокойствия и уюта. После того, как трое людей, почти засыпая, расходились по комнатам, Мастер с Доктором оставались наедине, болтая до самого утра обо всём и ни о чём разом. Бывало, они просто молча сидели рядом, слушая дыхания друг друга, каждый занимаясь своим делом. Тринадцатая сразу вспоминала их ночные разговоры с О, задаваясь вопросом, как же она не могла услышать в нём своего Мастера. Он иногда упрекал её в том, что она увлеклась этим простодушным человеком, за что в него летело всё, что попадётся под руку. Но Доктору действительно нравился О, его смех, то, как он говорил, сколько заботы и любви вкладывал в каждую фразу. Его трепетное отношение к ней заставляло верить в то, что она особенная и может всё. Ей, признаться, всегда не хватало подобного. Думая об этом, она смотрела на своего старого друга, не понимая, как же он мог сыграть столь сильные чувства, так правдиво, не ощущая при этом ничего на самом деле. В одну из таких ночей, когда спутники остались дома со своими семьями, а машина времени дрейфовала в космосе, Доктор, погрузившись в свои мысли слишком глубоко, не сразу заметила, что находится в комнате одна. Сразу стало не по себе. Привыкшая к постоянной компании, она даже немного растерялась. Спустя около получаса, девушка нашла Мастера, сидящего на пороге ТАРДИС, смотревшего на бескрайние просторы космоса и что-то тихо напевавшего. Через минуту до неё дошло, что это колыбельная, которую поют непослушным мальчишкам на Галлифрее перед сном. Два сердца сразу же болезненно сжались, и Доктор, медленно подойдя, села, устремляя свой взгляд вперёд. Тихо подпевая, она стала болтать свисающими ногами, вспоминая детство. Как только прозвучали последние слова, она повернулась к Мастеру, нежно улыбаясь, но наткнулась на безумно грустное лицо. Его взгляд был пронизан такой тоской и печалью, что ей показалось, сейчас из них польются слёзы. Девушка придвинулась ближе, так что теперь они соприкасались плечами. Она, немного подумав, взяла его за руку. Он тут же переплёл пальцы, сжимая крепче, будто цепляясь за неё, как за спасительную соломинку. На самом деле, она тоже цеплялась за него, потому что падала в бездну так же стремительно, как и он. — Я так устал, — еле слышно прошептал Мастер, облокачиваясь о косяк двери. — Да, — так же тихо протянула Доктор, утыкаясь лбом в его плечо. Она была уверена, что оно окажется не таким мягким, но, видимо ошиблась, и, кстати, не только на счёт этого. Сейчас, находясь так близко, она знала, что он чувствует. Понимала всю его боль и скорбь. Ей вдруг показалось, что О сидел бы так же, думая о прошлом, держа её за руку. Но ведь О и есть Мастер, который прямо перед ней, чей запах она вдыхает, чувствуя себя дома. Проведя кончиком носа по шершавой ткани его пиджака и устроившись подбородком на краешке родного плеча, она наконец призналась сама себе в том, как нуждается только в Мастере, не желая больше никого. — Знаешь, показать тебе Вселенную, это ведь всё, чего я когда-либо хотела на самом деле, — после долгой паузы подала голос Доктор. Мастер повернул голову, смотря прямо в её огромные глаза, которые сияли так ярко, что затмевали собой все вместе взятые звёзды. — Ты и есть моя Вселенная, Доктор, — прошептал он, грустно улыбаясь, — как же ты не поймёшь. Он опустил взгляд к её губам, тут же возвращаясь обратно. Заметив это, девушка подняла руку, нежно касаясь лица напротив, и устроила её на его щеке, поглаживая кожу большим пальцем. Он, как ребёнок, не знающий ласки, уткнулся в ладонь, на секунду закрывая глаза. Доктор слегка придвинулась к нему, замявшись, не уверенная в правильности своих действий. Мастер, чуть наклонившись, положил свою руку на её шею, подушечками пальцев доставая до затылка, начиная тихонько массировать его. Они оба очень медленно приближались друг к другу, сомневаясь в каждом движении, как будто делали подобное впервые. Наконец, соприкасаясь носами, чувствуя родные сердцебиения, Мастер коснулся её верхней губы, так нежно и трепетно, что Доктор начала дрожать. Они расцепили до сих пор переплетённые руки только для того, чтобы притянуть друг друга ещё ближе. Доктор углубила поцелуй, проведя языком по его нижней губе. Для неё было в новинку целоваться в этом теле, но ей определённо нравилось. Нравилось чувствовать его мягкие губы на своих, нравилось ощущать его язык во рту, нравился он — только её Мастер. Спустя некоторое время, отстранившись, они смотрели друг на друга счастливо улыбаясь, не пытаясь скрыть эту радость. Доктор уткнулась ему в шею, прячась в крепких объятиях. Мастер устроил подбородок на её голове, поглаживая хрупкую спину. Они оба закрыли глаза полностью доверившись друг другу, растворяясь в этих ощущениях. Да, они падали в бездну, но теперь, по крайней мере, они падали вместе.