Польская душа: Игра Акудника

Прошла ровно неделя, когда мой друг исчез вместе со своей девушкой. Я сначала подумал, что таким образом они хотели меня с Настей разыграть, но эта надежда канула в пропасть спустя три дня. Никто не ожидал дальнейшего развития событий. Проснувшись утром от неумолимого озорства Зелинской, я думал, что в таком ключе пройдёт весь сегодняшний день. Светило яркое солнце, которое даже немного грело. Удивительно для Петербурга. А у Насти продолжалась ностальгия по детству: девушка, стоя у не запахнутого занавесками окна, пыталась попасть солнечным зайчиком в мои глаза. В первый раз я просто поморщился, во второй раз мне пришлось попросить «ребёнка» прекратить свои игры. — Анастасия, прекратите немедленно! — я резко сел на кровать и попытался сфокусировать свой взгляд на девушке. Видимо, моя физиономия выглядела слишком сонной, и Настасьюшку это до жути рассмешило. Улыбнувшись, я опустил голову и потёр лицо рукой. Господи, надо в следующий раз ложиться раньше, а не до двух часов сидеть в Интернете, изучая историю XX века. Зелинская мне много раз предлагала свою помощь, но её знания в области предыдущего века крайне отрывочны. Точнее они сойдут для человека, увлекающегося стариной, но уж точно не для меня. Антониу и Света в этом плане гораздо продуктивны. Салазар помогает мне изучать технику (в особенности автомобили, которые он просто обожает), а Шилова уже углубляется в саму историю. Вот XX век у неё, как родной дом. В её памяти хранятся столько дат и событий, что можно голову сломать обычному человеку. Но Света — явный пример удивительного индивида, который повёрнут на истории данного века. Настя положила на подоконник маленькое зеркальце времён конца XIX века и подошла к кровати, присев на неё рядом со мной. Сколько было времени потрачено на искание того зеркальца. Сколько я нервов потратил, уговаривая продать данную вещицу по заниженной цене. Да, торговаться я научился и причём хорошо. Бабушка Марья с продуктового рынка оценивает мои способности на четвёрку с плюсом. Но, как это всегда бывает, до неё мне ещё слишком далеко. А ещё у неё слишком хорошая память. И чересчур хорошее чутьё. На четвёртую нашу встречу, когда я пришёл к ней вместе с Антониу за проверенными красными яблоками, она выпалила мне, что я и есть Император Всероссийский. Меня бы ничего не выдало, кроме человека, стоявшего рядом со мной и сильно кашлявшего от того, что слюна не в то горло пошла. Вы бы видели его красное лицо. Оно было изумительным. Света губит характер Салазара. Он становится более открытым и «тёплым» к людям. Хотя сама будущая сеньора Салазар рассказывала Насте, что по отношению к ней всё становится лишь хуже и хуже. — Как там наши друзья? — спросил я, откинувшись на подушки и подложив руки под голову. Настя вздохнула и сказала, что был очередной скандал, о котором известила не сама Света, а её соседка, живущая этажом ниже. Были слышны звуки бьющейся посуды и португальских непонятных слов (явно не самых любезных). Мне лично сложно представить, чтобы Антониу повысил голос на кого-то в порыве отрицательных чувств. Может, он и меняется, но не до такой степени. Скорее дело обстояло так, что Шилова проводила очередную «зачистку мозгов» по поводу их отношений, разбила пару-тройку тарелок и предоставила слово своему жениху, который в свою очередь не растерялся в выборе выражений. — Но они всё равно любят друг друга. Я видела их переписку в телефоне Светы, — Настя с тяжёлым стоном легла подле меня, положив голову мне на грудь. — Как мне кажется, у них практически нет тех точек «соприкосновения», что есть у нас. И от этого им тяжелее, чем нам, — уж поверьте, в делах любовных я разбираюсь в отличии от некоторых. — Нам… — блаженно протянула девушка и, оперевшись локтями на кровать, поцеловала меня. — Ваше Величество, как вы думаете?.. — Я тебя просил, больше так не назвать меня. Все это поняли, кроме тебя, — я недовольно отодвинулся от девушки, сев. — Ну, мне же надо потеребить тебе нервы, — хитро улыбнулась полячка и приблизилась слишком близко к моему лицу. Серые глаза скользили по моим чертам лица, будто читая. Господи, она уже давно прочитала меня всего с ног до головы. Забралась туда, куда не следовало. Исследовала всю мою жизнь начиная с рождения и заканчивая смертью, которой я не умирал. Интересно, что в учебниках по истории написано про меня — я умер в Таганроге в 1825 году. На самом деле не так. Но это на руку всем нам. Никто на улице не заостряет на мне взгляд, узнавая бывшего Императора России. Про Антониу помолчу. Про него вообще никто не знает в Федерации. — Надеюсь, ты меня не вызовешь на дуэль, — Настя повернула голову в сторону небольшой фоторамки, где на фотографии была изображена самая счастливая компания в канун нового 2019 года. Самыми улыбчивыми на ней оказались новые друзья из Москвы: Эрнест и Таня. Которых, собственно, и вспомнила Зелинская.