Приговорённые к жизни

…Ну люди, я вам конечно наврал тут, что повествование моё закончено. Это чтобы был стимул к следующей части (хотя в чём стимул – я сам так и не врубился). Словесный мой понос ещё не закончился. Так что, все мои друзья, не печальтесь обо мне. Я буду вам ещё три года срать спамом на мыло. Ну да ладно. Ну вот что ты улыбаешься, как майская роза в середине февраля? Эт я только начал. Ну да ладно, хорош уже базарить, надо к самому делу переходить. Остановился я, если мне память не изменяет… тааааак! С кем мне там моя память изменяет?! С моим разумом?! Ах она сволочь такая! Я ей верил! А она… Эммм… ну вы звиняйте, что я тут разбазарился. С памятью я потом разберусь. Вкачу ей по первое число! Будет знать, как изменять!.. (Возмущение) Ну всё, всё. Рассказываю вам дальше… Помнится мне, мы покинули Джулиетту и Грегори Баков мёртвыми в Мухосранской гробнице. Мдааааа… городок, конечно, не ахти. Вон, его Едрид Мадридыч подметает, напевая какую-то драную песенку. Наступила тёмная ночь. Вон какой-то мужик с носком на башке пробирается к гробнице Баков. Но там в этот момент была Дуринья Долпедовна, и она задержала этого мужика и отвела к графу. Граф Мухосранский, как мы все знаем, долго не церемонился. Он быстро сделал сикир-башку и отдал тело мужика собакам. Подробнее о мужике мы поговорим потом. При удобном моменте. А сейчас мы вернёмся к нашим Бакам. Перейдём к детальному рассмотру. Джулиетта в длинном красивом платье лежала в объятиях своего мужа, Грегори Бака. А он был в обычных чёрных штанах (мы знаем, что джинсы он уже спалил, туша домашнюю шторку) и в футболке. Глаза их были закрыты, лица умиротворены. Вот посмотришь на эту милу картину, и тут же приходит мысль: а они не переспали? Это был риторический вопрос. Ответ мы на него прекрасно знаем. Вдруг, послышался шорох. Это был не хорёк Иисус. Это был не кто иной, как граф Сержио де Ла Море. Ну конечно, это был призрак. Сержио подошёл к столу, где лежали наши пылко влюблённые, и положил свою прозрачную руку на них. Он замер. Если честно, он уже задолбался ждать у моря погоды. А точнее, у гробницы херни. Но вот, Джулиетта Бак медленно открывает глаза. Сержио тихо прошипел: «Да неужели.» Джулиетта сначала не заметила призрака, а посмотрела на мужа. Она улыбнулась и погладила его по щеке. Грегори Бак также медленно открыл глаза и посмотрел на Джулиетту. «Мы умерли?» - спросила она. «Насколько я помню, да… Мы же были, вроде, в раю…» - ответил Бак. «А где же мы сейчас?» - всё спрашивала Джулиетта. «Ну точно не в раю. Пахнет мушьим говном… это Мухосранск.» - Бак нахмурился. «Извините, конечно, за выражение, но какого хрена мы в Мухосранске?!» - Джулиетта офигела. Кто-то вздохнул. Этот загадочный кто-то был графом де Ла Море. Она обернулась и увидела мёртвого графа. Он улыбнулся во весь рот. Глаза Джулиетты стали огромными, как не знаю что, и она уже хотела завизжать, но её муж зажал ей рот рукой. «Вечно эти испуги. Я что, не от мира сего?» - спросил Сержио. «Эммм… ну вообще-то да, Сержо, ты не от мира сего,» - сказал Бак. Сержио удивился. «Да? Ой, точно! Я ж забыл! Ну ладно. Я не за этим пришёл». «Сержио, у меня к вам один вопрос, - Джулиетта гневно сверкнула глазами. – Почему мы не на небе, а в этом городишке?! Нам вдвоём было так хорошо! И не воняло говном!» «Ну уж извините, - состроил рожу Сержио. – С говном я ничего сделать не смогу!» Бак хихикнул. «А ты попробуй.» «Да кто я в конце-то концов? Грегори, не будь идиотом! Как говорится, горбатого могила исправит! Так тебя никакая могила не исправит! Проверено!» - умничал Сержо. Бак закатил глаза. «Приехали. Сержо, хорош умничать! Тебя, знаешь ли, тоже могила, я смотрю, не сильно-то исправила!» - угнал его Бак. Сержо заткнулся. Повисла тишина. Джулиетта вздохнула. Бак шмыгнул носом. Кто-то пробежался по гробнице. Сержо не выдержал: «Хватит! Иначе я не сделаю того, зачем пришёл!» Все замерли. «И зачем же вы пришли, граф?» - поинтересовалась Джулиетта. «Ох, лебеди вы мои сизокрылые, я вас спасти желаю!» - воспел Сержио. Бак хихикнул. Сержо пронзил его взглядом глиста. Ой, простите, очковой кобры. (Кобра, видимо, когда-то заочковала, и поэтому её назвали очковой. Она очкует. Ссыт жутко.) Бак сделал серьёзное лицо. Джулиетта еле сдержала улыбку и прижалась к мужу. Он обнял её. «Я желаю вас спасти, дорогие мои! И я сейчас это сделаю! Я дам вам жизнь!» - распинался Сержио. Бак не смог сдержать смех и захохотал. Джулиетта тоже засмеялась. Сержио опустил руки вниз и посмотрел на них обиженно. Бак, сквозь смех, сказал: «Ох, Сержо, прости же ты меня! Просто ты так смешно сделал! Мы больше не будем, честное слово!» Сержио поднял одну бровь и отвернулся. Теперь Джулиетта включилась в уговоры. «Ну, мсье Ла Море, ну не обижайтесь на моего мужа. Ведь он такой хороший…» - она улыбнулась и нежно поцеловала Бака в губы. Он ухмыльнулся и ответил. «Да, конечно! Хороший! Я вижу! Лучше просто и быть не может! – он обернулся и увидел поцелуи. – Да ё моё! Я не обижаюсь, только не целуйтесь! Это же божье место! А вы! Грех на себя навлекаете! Ой, грех!» Джулиетта и Грегори оторвались друг от друга. Бак опять хмыкнул. «Сержо, скажи мне, а если жёстко трахнуть девушку, то какой грех я тогда навлеку на себя?» Бак захохотал. Граф де Ла Море разозлился. «Бак!! У тебя только одни мысли в твоей тупой башке!! Как бы только переспать!» «Грегори!» - Джулиетта легонько ткнула мужа в бок, а сама засмеялась. Бак ржал. «Прости меня, друг! Я уже заткнулся!» - Грегори Бак замолчал и попытался сдержать неудержимый ржач. Джулиетта уже во второй раз уговаривала Сержио продолжать. «Граф, прошу вас, не сердитесь на моего Грегори, он ведь просто у меня большой шутник. Ведь ты больше не будешь?» - Джулиетта посмотрела на Бака, улыбнувшись. «Не буду, если поцелуешь…» - ухмыльнулся он. Джулиетта уже хотела поцеловать любимого, но граф истошно заорал: «Нееет! Не целуйтесь! – он зажмурился. – Я стерплю всё! Только не целуйтесь! Я умоляю вас! Меня стошнит!» Бак шепнул Джулиетте: «Интересно, чем?» Она тихонько засмеялась. «Тише будь. Иначе он нас не будет спасать.» «Всё? – граф де Ла Море открыл один глаз. – Я могу продолжить? И надеюсь, меня никто не прервёт?!» - он гневно посмотрел на друга. Тот сделал серьёзную мину. Джулиетта направила свой взгляд на призрака. Бак незаметно взял её руку и положил ниже живота. На всеми девушками любимое его место (ну кроме лица, конечно, и тела). Джулиетта почувствовала всё, что могла почувствовать. «Грегори!» - хихикнула она. Он прижался губами к её ушку. «Мне так спокойнее». А граф де Ла Море базарил там что-то про потусторонний мир, витая в своих мыслях и не видя дел Баков. «…по ту сторону того, что видишь… А сейчас, я скажу вам самое главное. Суть моего прихода, фазаны вы мои запечённые! Я жертвую своею душою ради вас! Отдаю её Богу навсегда, навечно! Чтобы вы смогли насладиться всеми радостями человеческой жизни, чего, к сожалению, мне не удалось с Валери… - глаза Сержио стали большими и печальными. – Я ведь любил и люблю её… душою… и я чувствую её любовь… Но счастья ей я не дал… лишь только страдания… Ну, ладно, что мы тут обо мне, да обо мне? Так вот, я договорился с Богом и отдаю ему душу за вас. Живите счастливо, людишки вы мои ненаглядные!.. Я больше вас не увижу. И вы меня тоже. Я буду невидим и неслышим… И даже не ощущаем… Прощайте же, и любите друг друга! Будьте счастливы! Я вас любил, любовь ещё быть моооожет!..» - запел романсы Сержио. Джулиетта прослезилась. Бак офигел. «Друг, ты нас покинешь?» - спросил он. «О да, Грегори. Чтобы вы жили на земле. Но берегите жизнь! Некому уже будет пожертвовать душою ради вас, обалдуев!» - ответил, смотря вдаль, Сержо. «Мы будем скучать, мсье Ла Море!» - Джулиетта вытерла слёзы платочком. «Ага, я так вам и поверил. Думаете, я такой наивный? Вы сейчас же обо мне и забудете. Но так тому и быть… прощайте…» - Сержио начал растворяться в воздухе. Очертания призрака стали расплывчаты. «Прощай, друг!» - сказал Бак. «Прощайте, Сержио!» - помахала рукой Джулиетта. «Да… Счастья вам… И передайте привет Валери… Скажите, что я люблю её… и буду любить всегда… - очертания стали ещё расплывчатее. – Живите… живите…» - голос Сержио отдавался эхом. «Хорошо, мы передадим!» - Джулиетта пролила слезинку. Бак погладил её по спине и прижал к себе крепче, даже грустно наблюдая за исчезанием друга. Наконец, через пять ооочень долгих секунд Сержио исчез. Джулиетта вздохнула. «Нас спасли, милый… Теперь мы с тобой снова живы…» - она посмотрела на мужа. «Да… живы… И я счастлив этому,» - он ухмыльнулся и страстно поцеловал свою любимую жену. Джулиетта нежно ответив, сказала: «Грегори… не здесь… пойдём домой… я так хочу домой… в кровать… с тобой…» « О да… - Грегори Бак ухмыльнулся во весь рот. – Пошли, я покажу тебе всю свою любовь…» «С удовольствием!» - Джулиетта обняла Бака за шею. Он слез со стола и взял любимую на руки. Она прижалась к нему и закрыла глаза. «У тебя такие сладкие духи…» - она улыбнулась. «Ага, особенно в сочетании с запахом мушьего говна. Ну как под ёлочкой насрали,» - Грегори хмыкнул. Джулиетта засмеялась. «Любимый, ты такой смешной… и такой красавчик!» - она подтянулась, как на физ-ре, и поцеловала своего муженька. «Джулиетта, я счас куда-нибудь врежусь! Ты сведёшь меня с ума, и я сделаю ЭТО (он выделил это слово. Вы поняли намёк) здесь и сейчас!» - Грегори ответил на поцелуй, идя к выходу. «Всё-всё, Грегори, я упокоилась,» - сказала, соблазняющее улыбнувшись, она. Бак поиграл бровью и издал звук, как в рекламе пепси. Сейчас им действуют исключительно мужские инстинкты. Ну вот. Вышли они из гробницы, короче, а тут Митька Тимошенко поёт Les Rois du Monde и подметает двор. Едрид Мадридыч, видимо, был занят в другом месте, раз оставил тут своего незаменимого помощника. Во всём городе был траур по Бакам. Все ходили с дурацкими рожами, изображая вселенскую скорбь. И пасмурно как-то было. Но стоило только Грегори вынести Джулиетту из тёмной гробницы, солнце сразу выскочило из-за туч. Митька удивился солнечному свету, разогнулся, перестал петь и увидел Баков. Грегори, ухмыляясь, смотрел на Джулиетту. Она, улыбаясь, смотрела на него. Митькины глаза стали огромными, как жопа какая-то, и он, бросив метлу заорал: «Аааааааа! Я пооомню чудное мгновенье! Передо мной явились вы! Пошли вы на хуй, привиденья! Ебал я в рот такие сны!» (Дело в том, что Митяй Тимошенко отучился в консерватории Абрахама Заебаевича Пиздакова. Его оттуда выперли за дурные манеры. Вот, он вспомнил романс, который пел когда-то в консерватории, и заголосил его тут.) Баки оторвались друг от друга и охреневшими глазами смотрели на Митяя, бегающего по двору. Впечатление, будто он отгонял мух, что в этом городе было нередким явлением. Люди увидели Баков, охренели и смылись. Какой-то старикан в шортах с пакетами схватился за сердце и упал в обморок. Пакеты полетели на землю. Всё выкатилось. Джулиетта прижалась к мужу крепче. Он обнял её и не отпускал. «Никому не отдам, слышишь?..» - прошептал он, поцеловав её в лоб. «Не отдавай… - она закрыла глаза. – Пойдём скорее домой. От нас все шарахаются…» И Бак с Джулиеттой поспешили в тёплый домишко… в тёплую постельку… Целых 10 минут LATER… И вот, наши Баки дома. Вошли они легко. Когда Похлёба Говняевна их увидала, она только ахнула и перекрестилась. «Ох, Хосспадя, упокой же ты их души грешныя!» Баки даже не обратили на неё внимания, а сразу прошли домой. Квартира у них не такая уж и большая. Всего лишь маленькая кухня человек на троих, маленькая спальня, куда влезла только огроменная двуспальная кровать (ну + ещё столик с лампой, картина, искусственный цветок на стене и настенный телевизор), чтобы удобнее было кувыркаться, и небольшой зал. Сняв с себя начищенные лаком туфли (мужские. Ну понятно, не женские), Грегори Бак отнёс свою жену сразу в зал, потому что ближе, положил её на диван и навис над ней. «Ну? – Бак улыбнулся. – Хочешь меня?» «Дурацкий вопрос, Грегори. Да!» - Джулиетта обняла его и стянула с него футболку и откинула куда-то. Получилось так, что она случайно выкинула футболку в окно. Бак перекатился, и Джулиетта оказалась на нём. Она страстно поцеловала его. «Какой ты сладенький! – улыбнулась она. – Давай под одеяло!» Джулиетта игриво его поцеловала и забралась под одеяло. Бак нырнул за ней. Ну там шули-мули, зелёное говно… я это описывать не буду. Скажу короче: Бак сорвал с жены платье, откинул его от себя. Она забралась ему в брюки и сняла их. Тут послышался крик Едрида Мадридыча: «Уборка комнат! Не молчать, не пиздеть, не кукарекать!» «О, боже!» - сказала Джулиетта. Им с Баком пришлось высунуть кусок тела и головы из-под одеяла. Послышались тяжёлые шаги и звук метлы. Старик прошёл в зал и увидел эту картину. «А, ну вы тут трахайтесь, трахайтесь! Я не помешаю. Помету тут говно, да пойду, шо ж тут задерживаться?» «Едрид Мадридыч!» - сказал Бак с возмущением. «Ну шо Едрид Мадридыч-то? Шо Мадридыч? Всё Ебанько виноват! Говорила ж мне мать: иди в гинекологи! Всю жизнь руки в тепле будут! Учись, парень, куда валить-то надо!» Джулиетта была в гневе. «Извините, Едрид Мадридович, но это уже ни в какие ворота не лезет!» «А чёй-то не лезет? Ведь краше нету тех ворот, откуда вышел весь народ! Ашо скажите, шо я тут разпиздяю… тьфу! – Мадридыч перестал мести и задумался. – Распизживаю! Ах ты, мать твою! Пиздю! Нет! Да шо ж такоя?! Короче, ашо скажите, шо я не прав!» «Ну вы даёте, Едрид Мадридыч, стране угля!» - Бак хихикнул. Джулиетта несильно пнула его куда-то ногой под одеялом. И попала снова не в то место. Глаза Грегори расширились. Он надул щёки от боли. Но Едрид Мадридыч будто и не замечал, а базарил сам с собой: «Вот жизнь бляха муха! Похожа на лестницу в курятнике! Короткая и вся в дерьме! Прям как у меня!» «Эх, Едрид Мадридыч…» - Бак выдохнул. Мадридыч всё мёл и поучал: «Баба – как парашют! В любой момент могёт отказать! И хуяк! Поэтому надо иметь запасной, парень! Учись на моих ошибках!» Джулиетта просто лопалась от гнева. «Едрид Мадридович!..» «В одной и той же дырке гвоздь ржавеет! – Мадридыч поднял руку вверх и потряс указательным пальцем. – Как гласит пословица! Проведи, парень, с ней меридианы! Или чё-то такоя! А тебе, Жулька, осталось лишь тока раздвинуть ноги навстречу традиции!» Бак хихикал. Джулиетта была вся в гневе. «Ну шо? Я тут разобрался! Говна у вас немного! Это там столько дерьма, что аж в башке не ложится! Это у вас тут любовь с первого взбляда! А мне пахать, как коню богатырскому! Ну ничё! Не перепились ещё в Мухосрани добры молодцы!» - сказал Мадридыч и вышел из комнаты. Баки ещё долго сидели, приходя в себя от поучений Едрида Мадридыча. Ну а потом погрузились в мир сексуального экстаза… Полдня, день и 2 ночи LATER… Прошли полдня. Прошёл день. Прошли две ночи. Эммм… только немного в другом порядке. Ну ладно, посрать. Теперь все знали, что Баки живы-здоровы. И никакие они не привиденья. Граф Мухосранский выдал официальное постановление: «Гомосятина Российская! Сией бумажонкой постановляю, что умерщвлённые по собственной хотелке Грегори и Джулиетта Баки каким-то долбанутым образом снова живы. Я тут сам ни хрена не понял, но они снова с нами. И приказываю не обзывать их привиденьями, не посылать их на хуй и не петь им тупые романсы. Всем, кто ослушается моего высокопреосвященства, великого графа Всея Мухосрани, будет сделана сикир-башка без предупреждения. Я всё сказал. Великий граф Всея Мухосрани, граф Мухосранский и Мухосранского района, Гектор де Ла Терре.» “Сия бумажонка” была расклеена по всему Мухосранску. Все снова рады, снова солнце в Мухосранске, снова всё работает, все перестали ходить, как амёбы на июльском солнце. Грегори и Джулиетта Баки снова играют в театре, снова всё круто, как в танке! В честь празднования своей жизни, Грегори Бак решил дать концерт. Ну и я там, безусловно, был. И снимал. Песня его называется Donne-Moi. Короче, если базарить по-русски, это будет значить: дай мне. Вот только чё дай – я так ни хрена и не врубился. Французский надо учить, знаете ли! Ну ладно. И вот, все собрались в зале. Джулиетта в первом ряду. Её муженёк так оделся, что все девушки бросали на него эротические взгляды. Вышел он с гитарой к микрофону… «…вырезано лично мною…» (СМОТРИТЕ ВИДЕО №1!!!) А вечер этого дня протёк как обычно. Говорить вам, думаю, не обязательно. Только одна девушка всё ошивалась вокруг дома Баков и слушала стоны Джулиетты. Вот как им ещё не надоело?! Ещё и окно открыли! Слушай, Мухосранск, как мы трахаемся! Прям вообще! Я в твиксе! А девушка, похоже, втюхалась в Бака по самые уши. Ну это не редкость, знаете ли. Не одна она такая на свете. А девушка так-то ничего. Бак ей даже подмигнул и улыбнулся, когда клип свой снимал. Все девушки знают, чего стоит улыбка Бака. Вот она и задалась мечтой забрать красавчика у Джулиетты. Но сначала ей нужно завоевать его любовь. Он же так просто, спит с бабами ради удовольствия. А они любят. Дуры. Реально дуры. Они его хотят и любят. А ему только и нужно секса. Ну сейчас он любит. Это видно. И разлюбить ему будет непросто. А девушку эту звали Элен д’Авилла. Кого она там давила или раздавила, я не знаю. Но факт тот, что у неё такая фамилия. Тут уж мы ничего не сделаем. Так вот. На следующий день, когда Джулиетта пахала в театре, она напоила Бака в местном баре Санчо-с-Ранчо. Вот как было дельцо-то. Бак со своей труппой актёров театра отправился в бар. Туда входила и Элен д’Авилла. Джулиетта не смогла пойти. Так как у неё работа. Завалили, падлы, с ног до головы! Бедняжку! Всех коллег и приятелей Бака Элен подкупила, и они все под предлогами куда-то смылись. В унитаз наверно. Ну ладно. В унитаз, не в унитаз, не наше дело. Ну и вот. Элен заказала Баку выпивки. А когда он напьётся – чёрт знает, что вытворить сможет. Пойдёмте у чёрта спросим? (Метающий молнии взгляд) Ладно, ладно, звиняюсь! Грегори напился. Элен пристально следила за ним, а когда он напился достаточно, она села к нему на колени и начала расстёгивать уже и без того полурасстёгнутую рубашку. Грегори смотрел на неё осоловевшими глазами. Но потом в нём вдруг проснулись пьяные инстинкты. А после ресторана он домой на ночь так и не пришёл. Переспал с Элен. Доставил ей неимоверное удовольствие. Девушка была на тысячном небе от счастья, что такой красавчик, как Бак с ней. Джулиетта, бедняжка, всю голову сломала, что же случилось с её мужем?! А он изменяет! Нырнул в постель к другой! Но он был пьяный. Так что, ему прощается. Не будем винить бедного Бака. Это всё Элен. Не зря у неё фамилия д’Авилла. Всех подавила! И мужика чужого в постель затащила! Ну ни стыда, ни совести! Хорёк Иисус, всем нам отлично известный, ярый помощник и борец за права других, предводитель хорьков всех стран, рассказал всё не находящей себе места от беспокойства, Джулиетте. Она заплакала. «За что?! За что они все так со мной?! За что они отбирают самое дорогое, что у меня есть? Я пойду и вырву ей все космы! И заберу мужа обратно!» С помощью хорька, Джулиетта нашла дом Элен д’Авилла. Бак был жутко пьян. Она уже целую ночь не пускает его к жене. Он сидел на кровати в штанах, но без рубашки. Элен ласкала его собой и делала массаж. Он глупо улыбался и моргал закрывающимися глазами. Бедняга. Напоили. Джулиетта ворвалась в комнату и заорала: «Ты! Дура драная! А ну отвали от моего мужа!» Элен увидела её и прижалась к Баку. «Он больше не твой! Он мой! Правда же, Грегори?» - спросила Элен. Бак ещё ничего не мог сообразить. Его мозг лихорадочно работал. Джулиетта увидела, что с её мужем явно не всё в порядке и подбежала к нему. «Грегори! Любимый мой! Что она с тобой сделала?» - она встала на колени и взяла его лицо в ладони. Элен отпрянула. Бак всмотрелся в лицо жены и пьяно улыбнулся. «Джулиетта… родная…» - выговорил он, тяжело дыша. «Я здесь! Что она с тобой сделала? Скажи мне! Я вырву все космы!» «Я… ночь… секс… выпивка…» - только и смог выговорить пьяный до одури Бак. «Я поняла, мой милый… - она встала. Ну-ка быстро пошла вон отсюда! Мы в милости графа! Тебе не жить! Убирайся!» - орала Джулиетта. «Да идите вы в жопу! Всё равно, он со мной переспал! Значит, он уже не чист и бел!» - Элен вышла к Джулиетте одетая. Одевалась она, видимо, под кроватью. «Ты напоила его! Как ты смела так над ним издеваться?! Ты же вкатила ему такую дозу пьяни, что он теперь долго не отойдёт! Это карается законом! Граф Мухосранский это так не оставит!..» - всё орала Джулиетта. «Я смотрю, ты ярая блюстительница законов! Что так часто о Гекторе говоришь? Может, ты сама изменяешь Грегори с ним, а?» - прищурила глаза Элен. «Ты дура, или прикидываешься?! Отстань от нас! И не смей приближаться к моему мужу, поняла?!» «Ага, конечно! Всё равно, он скоро будет моим. По доброй воле!» - сказала Элен и ушла. А Джулиетта снова подошла к пьяному мужу. «Грегори… Как ты? Ничего не болит? Она с тобой ничего не сделала?» - она села рядом с мужем и прижала его голову к груди. Он закрыл глаза и обнял Джулиетту. «Я виноват…» - сказал он, зажмурившись. «Нет, Грегори!» - Джулиетта гладила его по голове. «Я изменил… и должен сдохнуть…» - он поднял голову. Джулиетта обняла его за шею. «Я тебя никуда не отпущу. Слышишь меня? Ты мой навсегда. И никакие стервы тебя у меня не отнимут,» - серьёзно сказала она. Грегори улыбнулся. «Моя красавица…» - он поцеловал её… А вскоре они ушли домой. А сейчас мы должны оставить молодых Баков наедине. Что мы всё смотрим, да наблюдаем? Не даём людям побыть в личном пространстве. Обещаю вам, мы к ним ещё вернёмся. Даю слово.