Like A Bullet In The Dark

      Восемь часов из девятичасового путешествия проходят для Лиама без происшествий, славные восемь часов стресса и головных болей (и насильственного сна), где он притворяется Бетой, и это работает. Ему нужно было продержаться еще один час.       Еще один час.       Найл сидит на коленях у Зейна в комнате отдыха, расположенной в задней части автобуса, пока Луи бессмысленно болтает, а Гарри заваривает чай, и Лиам находится в ванной.       Зейн и Лиам обнимались в течение нескольких часов, прежде чем Лиам сказал, что хочет принять душ, и хоть Зейн и думал, что отдых и не будет таким же хорошим, как Альфа-Омега объятия, он был настолько идеальным, насколько это вообще было возможно, учитывая, что Лиам всего лишь Бета.       Найл все еще беспокоился о своем друге и злился на Луи за то, что тот был так груб с ним, но Луи твердо стоял на своем, утверждая, что Лиам вел себя как придурок.       — Брось, Лу, ты же не знаешь, через что он проходит, — Найл пытался быть рассудительным.       — Мы бы знали, если бы он хоть чем-то с нами поделился, откуда мы вообще знаем Лиама? Мы встречались с его родителями, сколько? Один раз? Это подозрительно, может, он вовсе не тот, за кого себя выдает, — с горечью говорит Луи, а Найл выглядит преданным.       — Луи! — Найл почти кричит, достаточно для того, чтобы взбесить Луи и заставить его использовать Альфа команду: «Найл».       Найл впивается в него взглядом, надеясь, что хоть когда-нибудь с его Альфами будет проще. Но Луи ведет себя как придурок. Лиаму явно нужна их помощь, даже если он об этом не скажет, почему Луи не может этого понять? Найл не та Омега, которая легко переключится на что-то другое, услышав любую команду, он будет бросать вызов своим Альфам, если посчитает, что они ошибаются.       «Дерьмо».       Все трое слышат, как Гарри ругается из кухни, и звук разбивающейся чашки эхом разносится по автобусу. Они мгновенно встают со своих мест, чтобы пойти на шум. Чего они точно не ожидали, так это увидеть разбитую чайную чашку на полу, Гарри, держащего пузырек с таблетками в руке, и Лиама, стоящего в полотенце, с мокрыми после душа волосами и, смотрящего на Гарри широко раскрытыми оленьими глазами.       — Что здесь проис-       У Зейна нет времени закончить предложение до того, как Гарри скажет в прерывистом тоне: «Лиам».       Это заставляет всех замереть, когда над ними оседает жуткое напряжение, Гарри пронзает Лиама взглядом. Он еще не заметил других мальчиков, в отличии от Лиама, который побледнел еще больше.       — Гарри, послушай, это не то, что ты думаешь, — голос Лиама дрожит, когда он пытается обрести самообладание, стоя прямо и пытаясь казаться уверенным.       Но это совсем не так, Гарри нашел его подавители, и это в списке худших вещей, которые могли с ним произойти когда-либо, вообще.       У Гарри в руках бутылка с подавителями, которые Лиам держит в сумке для туалетных принадлежностей, потому что никто никогда не лазит в неё, и он удачно скрывал таблетки в течение 4 лет. Тем не менее, Лиам по-глупому оставил сумку на видном месте на скамейке, и Гарри позволил своему любопытству взять верх. Теперь он держит в руках флакон с Омега-подавителями, которые могут принадлежать только Лиаму и использоваться только для одной цели.       — Лиам, это незаконно, — медленно говорит Гарри, его тон ломается в конце. В уголках его глаз появляются слезы, и он так зол. Так зол, что Лиам скрывал это, принимал их, лгал им. Но больше всего он расстроен, потому что не понимает, зачем Лиаму скрывать, кто он такой на самом деле?       Другие мальчики еще не поняли, что на самом деле представляют собой эти таблетки, и у Луи есть всего лишь доля секунды, когда он действительно позволяет себе поверить, что Лиам принимает какие-то тяжелые, психотропные наркотики, что, безусловно, многое бы смогло объяснить.       — Это не то, на что это похоже, — отчаянно повторяет Лиам, его глаза мечутся туда-сюда, — это ерунда.       Выражение лица Гарри мгновенно меняется с расстроенного на разъяренное, и Луи почти видит, как глаза Гарри вспыхивают яростью, когда он командует Альфа-тоном: «Не ври мне, Лиам».       Лиам мгновенно склоняет голову, Омега придает его, а Луи задыхается.       Почему Гарри использует свой Альфа-тон на Лиаме и почему Лиам подчиняется?       Луи осторожно подходит к Гарри, и младший молча протягивает ему пузырек.       Омега-подавители.       Ох.       Луи чувствует себя так, словно его ударили под дых.       — Лиам, — мягко говорит он и беспомощно смотрит на мальчика, Лиам лишь еще ниже склоняет голову, стараясь казаться меньше настолько, насколько это вообще возможно для человека, и затем он скулит.       Это разбивает Луи сердце.       Лиам всеми силами старается найти выход из этой ситуации, попытаться поговорить — не вариант, солгать — тоже. Так что он собирается бежать.       За исключением того, что он всё ещё в движущемся автобусе, который не планирует останавливаться, по крайней мере, еще 45 минут. Лиам мгновенно разворачивается и находит укромное место в ванной, тяжело прислоняясь к двери, чтобы заблокировать ее.       Он садится на пол и пытается плакать так тихо, как только может, в то время как Луи начинает колотить в дверь, отчаянно выкрикивая: «Лиам, пожалуйста, открой». Но он закрывает уши руками и кладет голову между ног, надеясь, что его не вырвет.       Теперь они его возненавидят. Возненавидят за то, что он так долго лгал им всем. Возненавидят, что он является Омегой, которая разрушит их группу. Фанаты возненавидят его тоже, а руководство, скорее всего, выгонит из группы, и он окажется на первой странице «Daily Mirror» с заголовком вроде «Первый участник бойзбенда, которого вышвырнули из группы, потому что он бесполезный, остальным четверым гораздо лучше без него».       Теперь он им ни за что не понадобится, особенно после того, как они узнали, какой он глупый, никчемный человек. Он хотел бы никогда не быть Омегой, вот бы он родился кем-то ещё, кем-то, кто хоть чего-нибудь бы стоил. Его собственные родители не могли любить его как Омегу, так почему остальные должны были?