Кобальтовая Книга

Глава 7. Мечты о духе тишины. — Я заставлю тебя драить палубу, тростинка! Взмах. Лязг. Вправо. Влево. Защита. — Никакая, — взмах. — Я, — три шага назад и уклон. — Не, — влево. Атака. Защита. Шипение. — Тростинка? — Тростинка! — зарычала Кассандра и сделала неуклюжий, но агрессивный выпад вперед. Ей ответили точным и лёгким взмахом шпаги, который оставил тонкий порез на болтающейся ткани на бедре. Это означало, что поединок закончен. Но одновременно с этим, юркая девчонка ответила дерзким скидыванием пиратской шляпы с макушки капитана. Обе замерли. Кассандра начала смеяться. Когда она опустила шпагу и подошла к Грейс, смех смешался с частыми вдохами. Тяжёлое дыхание мешало говорить: — Получилось… — прошептала, с сияющими глазами наблюдая за тем, как Грейс с улыбкой подняла треуголку. — Рано радуешься, — пиратка намеренно нахмурилась и смешливо произнесла: — Это была не победа, это был провал! — Я уронила твою шляпу. Саблей, — Кассандра сдвинула брови в ответ и продолжила смеяться. — Думаю, это точно не провал! — Тростинка… — Капитан Грейс? — Готова? Раз, два, три… *** С момента их отплытия прошла почти неделя. Слишком долгая и насыщенная. Кассандра вышла на палубу и осторожно прошлась вдоль борта, обозревая корабль и экипаж. Каждый был занят своим делом. Внезапно налетевший ветер яростно взметнул пепельно-русые волосы, и девушка поправила их огрубевшей ладонью. Кожа на руках потрескалась от ветра и воды, непривычной работы и занятиях с Грейс. Кассандра сама попросила научить её фехтовать, однажды увидев одинокую бочку с салями. Ей хотелось если уж и не научиться фехтовать по нормальному, то хотя бы уметь защитить себя на примитивном уровне. — Погодка так и шепчет — займи и выпей, — буркнул проходящий мимо Карлик. Кассандра не могла не согласиться. Небо было голубино-синего цвета, и тёмные пятна туч сгущались, угрожающе нависнув над «Попутными ветрами Адары». Воздух был разряжен озоном, с примесей уже привычного солёного отголоска. Приближался дождь. Кассандра поёжилась — не хотелось угодить в бурю. Девушка подошла к «акуле», заметив, что он закреплял шкот крепким узлом. Его руки двигались быстро, но точно, завязывая хитрые узлы, один поверх другого. Кассандра приподняла брови. То, как ловко верёвка оплетала, закручивала и завязывала — казалось почти искусством. Она посмотрела на сосредоточенное лицо и просто не смогла сдержаться: — Почему ты так выглядишь? — сказала и тут же прикусила язык. Вот дура то! Что она несла?! Но сил сдерживаться не было. Всю неделю она строила всевозможные теории у себя в голове (начиная от потомков акул и заканчивая попыткой утопления в детстве), Кассандра изводила себя, не решаясь подойти и напрямую спросить. Скатт и так ей корчил ухмыляющиеся рожи, не хотелось бы это усугублять! — Что я слышу, леди! Обижаете? — пальцы его остановились, и он выжидающе глянул на девушку. Долго смотрел и цокнул языком, не одобряя поведение. Кассандра вспыхнула. Да он издевается! — Да, обижаю. И задаю вопрос, — надменность ее голоса и вздёрнутый нос заставляли смеяться Скатта лишь сильнее. Щекам Кассандры стало ещё жарче. — Не хочешь отвечать, так и скажи! Она развернулась, решив направиться обратно в каюту. Переждет непогоду там. Будет она тут ещё якшаться со всякими… — Стой-стой, леди! — акула-громила схватил её двумя руками за плечи, и ему не составило большого труда развернуть её лицом обратно, под тихий писк. — Я же шучу, — он широко улыбнулся, сверкнув заострёнными зубами. — Расскажу вам все, леди, только не уходите. Составьте мне компанию. — Ладно, — медленно сказала и сложила руки на груди. — Так что с твоей кожей? Я ни разу не встречала никакого с таким оттенком. — Неудивительно, леди! Полукровок вообще редко где встречают. — Так ты… — Порой смесь орка и человеческой крови даёт неожиданный результат, а? — он подмигнул черным глазом, ещё раз проверил узлы на шкоте и встал у фальшборта. — Орки? Но я действительно думала… — Что я акула? Серьезно? — он снова перебил её и засмеялся. Казалось, подобное его ничуть не задевает. Кассандра шокировано покачала головой. Ещё ни разу в жизни она не встречала людей подобных ему. Она попыталась припомнить, как в книгах описывали орков и ничего не могла вспомнить кроме общих черт: массивное телосложение, выступающие клыки, необычный зелёный цвет кожи. Сейчас их осталось не так много, лишь горстка кочующих племен то тут, то там. А раньше они были довольно мощным государством на западе. Небольшим, но сильным, они славились травами на своей земле. Кассандра припомнила ещё один факт — орки хороши в зельях. — Так что же тебя привело на корабль? — Кассандра прижилась спиной к фальшборту рядом со Скаттом. Ветер раздувал его широкую одежду, создавая иллюзию звука хлопанья крыльев. — Я лишь хотел убежать от проблем. Как и говорил раньше, — он замолчал, и его темный взгляд наткнулся на выражающее ожидание лицо Кассандры. — О, леди, брось, тебе что, теперь нужны все подробности моей жизни? — Ты находишься на моём корабле, — довольно заявила девушка. Ей определённо нравилось, что она имела хоть и небольшой, но вес. — Туше! — он поднял правую ладонь вверх, и опустил локоть на перила. Его плечи покосились и сам он принял небрежно положение. — Я связался с не очень приятными пиратами, они предложили закупать опиум на ферме по дешёвке, деревенским то что, — опиум им как рыбе парик! А вот в крупных городах, столицах, там бы у нас задорого брали, — он вздохнул и характерно потер три пальца. — Ну мы и решили ещё больше вытянуть из этой ситуации — стали разбавлять его. Всякими травами, я даже не помню, что за смеси там были. Ну и короче, отправили они меня однажды крупную партию доставить. А тот дотошный демон всё вынюхивал, ходил вокруг ящиков. Я тогда и понял, что всё, меня сдали ему. Пришлось спасаться. Тех мужиков я больше не видел, зато увидел несколько своих бывших клиентов, меня искали. Дураки! Назови это бегством, мне все равно, но я решил рвануть куда-нибудь, лишь бы подальше. — Надеешься, что всё утихнет? Он щелкнул пальцами. — Точно, леди! А тебя каким ветром занесло в эту авантюру? Кассандра вздохнула и запрокинула голову, посмотрев на небо. Смоляные тучи росли и множились, не оставляли и шанса для просвета ясного неба. — Я тоже спасаюсь бегством. — Так вы же из благородных, какое может быть бегство? И от кого? От платьев и слуг? — Скатт насмешливо фыркнул, а потом сощурился. — Так от чего ты бежишь? — Это допрос? — Кассандра посмотрела прямо и недовольно на моряка. — Всего лишь беседа, леди. — Хватит уже так меня называть! И скакать от «вы» до «ты» в одном предложении! Скатт медленно ухмыльнулся, почти лениво, и промолчал. Замолчала и Кассандра, оставаясь один на один со своим глупым раздражением в душе. От чего она бежала? От удушья. Удушье было то родным и тёплым. Но Кассандра хотела окунуться в холод. Бодрящий, тот самый, что прогонит черные точки перед глазами. — Дождь! — и только прозвучал предупредительный крик Батиса, как первые капли несмело стали падать с неба. Не прошло и несколько секунд, как робкий дождик превратился в уверенный. Тяжёлые капли, казалось, стремились создать плотный занавес, восполняя воду не только в море, но и на корабле. — Поднять тенды! — Грейс откинула влажные пряди с щеки и ниже натянула угол шляпы на лицо. Дождь не должен застилать капитану глаза. Мимо Кассандры и Скатта пробежали босые ступни Батиса и Фреира, их одежда уже потемнела от влаги. Они расставили тенд над носовой частью палубы, чтобы прекрыть бочки с оружием, а потом накрыли плотной тканью решётку и лестницу над нижней палубой. — О, Боги… — внезапно тихо выдохнула Кассандра, перегнувшись через перила фальшборта. Скатт кинул заинтересованный взгляд в воду, — что там в море поразило леди? — и тут же хмыкнул. Ничего необычного. Всего лишь… — Это же гусны-летуны! — Кассандра совсем неприлично указала пальцем на рыб, что высовывались над поверхностью воды, сопровождая плывущий корабль. Они выныривали из морских глубин, показывая неестественно вытянутые головы в обрамлении маленьких шипов, и тут же скрывались под волнами. Чешуя этих рыб не нуждалась в солнце, чтобы блестеть и переливаться, их золотисто-красные тела, казалось, и были маленькими лучиками солнца в бескрайней тёмной синеве. Кассандра никогда не видела их. Лишь читала и знала по рассказам родителей. Гусны-летуны, к сожалению, не водились на мелководье, и показывались над поверхностью воды лишь во время дождя. Они ловили ртом свежую воду и накапливают в пузыре на брюхе, чтобы потом медленно расходовать в ожидании следующего дождя. Девушка улыбнулась, почти озорно и напела песенку из детства. Обычно её пела мама своей дочке во время сильной грозы и ливня. А на последних строчках мама всегда хватала маленькую Кассандру за нос. — Гусны-летуны поднимутся сами Во время дождя, А затем и тебя… — Уведут в пекло адово! — не дал закончить ей Батис, хмуро глянув на девчонку. — Нечего девке болтаться на палубе во время шторма. Быть беде! — мужчина сплюнул за борт и скосил взгляд на Грейс, стоящую у штурвала. — А уж если баба ведет корабль через бурю… Чертовы пираты! — Ты можешь всегда сойти с корабля, — милостиво напомнил ему Скатт, выразительно махнув в сторону моря. Батис сощурил тёмные глаза, нехорошо блеснувшие под широкими бровями, стукнул босой ногой по мокрым доскам. Скатт всё так же стоял небрежной позой, но Кассандра видела, как он весь будто подобрался изнутри, плечи напряглись. — Только не устраивайте драку, — пробормотала Кассандра и ушла. Волны с каждой минутой всё яростнее били о корабль, заставляя тот раскачиваться из стороны в сторону будто пьяницу. Ветер с немой злостью хлестал по лицу каплями дождя. Кассандра сморщилась, спустилась на нижнюю палубу и набережным движением вытерла лицо рубашкой в сгибе локтя. Отвратительная привычка, которую она получила за время нахождения здесь. Как жаль, что она не догадалась взять с собой пару платков, а ещё лучше полотенец, когда шла в ту таверну! Кассандра усмехнулась, но по-доброму. Кто же знал, что в тот день она сбежит? Нет-нет, уедет, отправится в приключение, — тут же поправила себя Кассандра. После разговора со Скаттом, не хотелось и думать о таком неприятном слове, как побег. Бегут те, кому нужно скрыться! А Кассандра лишь ушла. Внизу было тепло и сухо — печка все еще топилась, хотя девушка знала, что во время такой качки могли и прекратить подкидывать дров, во избежание пожара. Темноту помещения рассеивали лампы, которые скрипуче покачивались на своих крючках. Девушка замерла и прикрыла глаза, прислушиваясь к звукам. Было в этом что-то успокаивающее — знать и слышать, что наверху жила суета, влажность и холод, а здесь тишина и жар от печки. Кассандра увидела под лампой подходящее местечко для отдыха, где полупустые мешки лежали, сваленные в небольшую кучу. Вполне пригодно, чтобы один из них подложить под голову. Она сделала всего пару шагов вперед, когда её нога коснулась чего-то мягкого в темноте стены без лампы. Увидела красные глаза и в страхе отступила, но слишком неловко — Кассандра упала на спину, сильно ударившись спиной и затылком. Сдавленно застонав, она приподнялась на одном локте и схватилась за голову. Взгляд снова выцепил в темноте красные глаза. Монстр разбушевавшегося моря? Нет. Эйлерд’рель. Кассандра нелепо встала на четвереньки, не в силах подняться в полный рост. Затылок отзывался на каждое движение неприятной резью в переносице. Но чем дольше она неподвижна, тем лучше можно рассмотреть фигуру в темноте. И вместо стандартной фразы «я вас не заметила», она выпалила: — Не нашлось другого место для сна? — Ты калечишь меня, а потом язвишь? Очень умно. — Это я тут покалечилась, если ты не заметил. — Я заметил, — он выделил это слово, будто пробуя его на вкус, — как ты неуклюжа. Кассандра раздражённо фыркнула. Неуклюжа! Ха! — Видимо, тебя плохо обучали манерам. Человеческим манерам. Девушка расправила плечи, поднялась на ноги и прошла пару шагов вперёд к более освещённому участку. Остановилась под насмешливым взглядом. Кассандра не различила в темноте, но была уверена, что бровь дроу иронично приподнята. Будто в ожидании. Ожидании чего? И чёрт (или его бровь!) её дёрнул продолжить: — Сомневаюсь, что у тёмных эльфов вообще есть манеры. Рука Эйлерд'реля, которая до этого небрежно вертела кинжал, замерла. Кассандра мысленно выругалась и прикусила губу. Пауза после её слов была слишком очевидна. Настолько, что в груди и животе внутренности неприятно сжались. Что. Она. Делала. Однако ж! — Кассандр-р-ра, — елейный голос с акцентом перешел в обжигающий холод, — не зазнавайся. Какого черта эта девка сейчас к нему привязалась? Он не знал откуда столько раздражения в его голосе, в его мыслях, в нём самом. Возможно, всё дело было в том, что он плохо спал. Его сны были пропитаны липкой паучьей сетью, и его едва ли не мутило от этого. Впрочем, как и от качки. Поэтому сейчас не хотелось ничего: ни двигаться, ни разговаривать. Кассандра моргнула. Нахмурилась. Не зазнавайся? Серьезно? Её щеки покраснели, как и кончики ушей. Она издала невнятный звук, больше похожий на удивление: — Да что с тобой не так? Что-то с головой, раз ты думаешь, что я не могу тебе и слово сказать? Твои ноги мешали мне! Ты… Да ты раздутый дурак! — Дурак? — Да, и знаешь, что это слово значит? Думаю, знаешь, общим языком ты владеешь неплохо. Если нет, то я могу в следующий раз написать список синонимов. А теперь я, пожалуй… Она хотела сказать, что уйдёт, но замолчала. Потому что Эйлерд’рель резко поднялся и выступил из темноты, искусство подкинув кинжал в воздухе. Свет от лампы испуганно скользнул по лезвию. Губы дроу были плотно сжаты, крылья носа хищно раздувались. Кассандра отступила на два шага назад, но потом, сама не ожидая от себя такой прыти, с вызовом посмотрела ему прямо в глаза. Прищурилась. Сжала руки в кулаки. И пропала. Потому что в следующее мгновение невыносимая боль едва ли не взорвала её череп. Она замычала и сжала голову двумя руками, будто пытаясь...что? Наверное, вырвать себе виски, или раздавить самой свою голову раньше, чем это сделает её мозг изнутри. Пожалуйста, останови это! Кассандра не знала, что она хотела. Она потерялась. Она не видела, не слышала, не ощущала и чувствовала ничего, кроме боли в голове. Боль, она… Нет, он… Он повсюду! Мысли путались, глаза слезились. Кассандра не выдержала натиска и упала на колени, заскулив. Она не поняла, когда боль прекратилась, девушка все ещё сжимала голову руками, сильно наклонившись вниз к полу. — Ты лишь человек, слабый и жалкий, — Эйлерд’рель присел на корточки напротив скорчившейся девушки, — К сожалению, неуважение — это основная черта людей, но я не позволю к себе так относиться. И… Кассандра знала, он хотел продолжить, но замолчал. Поэтому она прошептала то, что крутилось на её языке: — А высокомерие — дроу? Это всё, на что хватило. Она вздохнула и медленно села на пол, вытянула перед собой одну ногу и очень испуганно, но очень устало и по-взрослому взглянула на него, в его глаза. Снова. Молочно- красные. Но сейчас боли после ее слов не было, кажется, что дроу смотрел на нее с интересом?! Касси, кажется, ты всё же поехала. Боги ей помоги. Было ли Кассандре страшно? О, да! Но она никогда не позволит так собой помыкать. Поэтому в этом был какой-то вызов. Ярость поднимала голову неторопливо. — Отойди, — Кассандра прямо смотрела в раскосые глаза. — Серьезно? — он насмехался над ней, но было в этом столько фальши, столько пренебрежения и высокомерия — снова! Захотелось сплюнуть от спертости воздуха, нагретого ими от злости. Кассандра сдвинула брови вместе, дроу по-прежнему не двигался, возвышаясь над ней. У нее дернулись одновременно нога и рука: рука прижилась к сабле на бедре, а ногой захотелось пнуть мерзавца. — Ты думаешь слишком громко. Как я и говорил, ты всего лишь жалкая девчонка, которая долго не задержится на этом свете с такой любовью к приключениям. Посмотри на себя! — мужчина скривил губы и легко поддел прядь у лица Кассандра, дернул на себя. — Тебя убьют при нашем же следующем выходе на сушу, и ты это знаешь, — он шипел с каждым разом все сильнее натягивая прядь бесцветных волос. По телу Кассандры прошла дрожь омерзения, которая смешивалась со злостью. А дроу все продолжал: — Ты ведь знаешь, тебе лучше было остаться в твоем городе, под боком у папеньки с маменькой. Никчём… Мир резко крутанулся, а в полутемноте прозвучал звонкий яростный крик. Кассандра сама не поняла, как так вышло, но вот она уже опрокинула Эйлерд’реля на пол и склонилась над ним, мечтая если и не придушить гада, то хотя бы покалечить. Она дышала. Дышала яростно, едва сдерживаясь, прикусила нижнюю губу до металлического привкуса во рту. Грудная клетка ходила ходуном. Она дышала за них двоих. Какое-то время дроу удивлённо смотрел на девчонку, так и до конца и не осознав, что случилось. В руке остались несколько волосинок с её головы. Он до хруста сжал кулак, и клацнул челюстями перед её гневным лицом. — Да что ты себе позволяешь? Ты — мерзкое животное! — она сжала ворот его рубашки, и едва ли не ударила его затылком о пол. Яскрил видел, он не хотел убивать девчонку… Но это… Он встретился с дикими зелёными глазами и приготовился снова атаковать её голову, но… — Ко-ко-ко… Курица. Это была курица! Двое на полу одновременно посмотрели на полную птицу, вышагивающую кривыми лапками вперед, куда-то мимо них. Её голова характерно двигалась вперёд-назад, а еще птицу шатало от качки корабля. Кассандра и Эйлерд'рель так и застыли на полу, не сдержав изумление. Кассандра быстро взглянула на руки, удерживающие дроу, и тут же отползла назад. Что ж она наделала? Ярость, с которой она хотела придушить, любым способом сделать ему больно, уже отпускала её. Остались лишь быстрое дыхание и алые щеки. — Эй, а ну! — в помещения забежал Карлик, на ходу вытянувший свои руки вперёд. Кинулся было к курице, но только потом заметил их двоих. — Ребятки, а чего это вы делаете? — он выразительно посмотрел на них, но в его взгляде и словах не было никакого двойного смысла, казалось, он спрашивает это лишь для галочки. Но Кассандре всё равно стало неловко, и она тут же поднялась. — Вы уж извините, дурная скотина… — он сделал резкий рывок в сторону курицы, но она подпрыгнула на месте, захлопала крыльями и проворно отбежала. В руках Карлика осталась лишь пустота. — Скотина же, ну! Так я о чём — от штурмовой качки клетки тряхануло и замок открылся. Собирал их, как глупых щенков на всему трюму. А ну-ка! Ещё одна неудачная попытка для кока и неплохой маневр для курицы. Она безумно вращала глазами и пыталась найти здесь хоть какой-то корм. Подбежала к мешкам у стены и клюнула один из них пару раз. Кассандра неловко улыбнулась и отошла подальше, чтобы дать Карлику больше пространства для движений. Краем глаза она всё ещё следила за грациозно поднявшемся дроу. Он же не убьёт её? Не нужно было затевать всё это! Но он же был виноват? Кассандра не хотела сейчас рассуждать об этом и копаться в ситуации, посему постаралась приструнить внутренний голос. — Всегда ненавидел куриц! — ворчал кок, обращаясь больше к Кассандре. — Больше любил свиней. Жаль, что не удалось их взять с собой — я бы вам такого бы мяса натушил! Да ещё и с картошкой, и с лучком! Кок перевел дыхание и упер руку в бок. На вспотевшем лбу поступили глубокие морщины, но как только он заговорил про еду, его лоб тут же стал гладким. Свинина… Разве может быть что-то чудесней? Он прикрыл глаза, на краткий миг представив перед собой жареное блюдо, да ещё и с бутылкой рома, нет, лучше виски! Мечтательный вздох застрял в глотке, когда курица клюнула его в ногу. Он взревел: — Чёртово животное! — нагнулся, чтобы её схватить, но момент был упущен. Курица закудахтала суетливо и снова отбежала от Карлика. Кассандра улыбнулась. Похоже, придется ему помочь! А вот и повод уйти отсюда. Девушка вздрогнула от резкого стука, улыбка угасла. С безразличным выражением лица тёмный эльф придавил упитанную тушку курицы ботинком к полу. Птица замерла, лишь испуганно закудахтав. Замерли и Кассандра с Карликом. Дроу посмотрел на них поочерёдно. — Глупая курица, — скучающе выдал он и посмотрел вниз. Девушка вздрогнула. От чего-то ей казалось, что это слова были для неё. — Может, сразу её и убить, чтобы больше не приносила таких хлопот? — Да нет, ты чего! — Карлик напряжённо засмеялся. Изменение в атмосфере почувствовал даже он. — Она ещё живая нужна. Дроу издал заинтересованное хмыканье и сильнее надавил ногой. — Ни к чему держать «такую дурную скотину». Много мороки. Убьём сейчас, и ты её приготовишь. — Так еда ведь уже есть… — Тогда просто убьём её. Карлик недоуменно посмотрел на дроу и уже хотел было высказаться, но его неожиданно перебила Кассандра: — Отпусти курицу! — Серьёзно? — красные глаза насмешливо смотрели на девушку. — Теперь ты стала не только искательницей дурных приключений, но и защитницей куриц? Интересно, почему? Напоминает кого-то? — Отпусти, — настойчивее повторила она звенящим голосом. — Пускай и так. Не следует играться с едой и убивать напрасно, потехи ради! — Потеха? Нет, это не потеха. Это избавление от бесполезной возни. Все равно она умрёт, и пойдёт тебе на обед. — Пускай и так! Но умрёт она ради нашего выживания, а не для… этого! — Ребята…— кок пытался вставить в их непонятную перепалку слово, но его не слушали. Только курица, кажется, смотрела на него. — Или твоя семья тебя и этому не научила? — Кассандра вернула их разговор в начало. И зря. Эйлерд'рель зарычал сквозь зубы и вновь надавил на бедную тушку, смещая свою ногу в сторону шеи. Он тоже не любил играть с едой, но хотелось морально надавить на девчонку. — Не смей, — звонко вскрикнула она и вытянула саблю. Её рука тряслась, когда она наставила оружие на мужчину. Оружие? Скорее зубочистка в её неопытных руках. Но это ведь уже что-то? Верно? Верно?! Подсознание истерично вопило. Стало вдруг плохо. — Просто отпусти чёртову курицу! — она снова кричала. Да что она прицепилась к ней?! Эйлерд'рель едва ли не до крови прикусил боковушку языка. Рука девушки дернулась в его направлении, но он легко отклонился, отступая на шаг назад. Курица кудахткнула и побежала прочь. В руки кока. Зеленые глаза сощурились, и он лениво предсказал её следующее движение, снова отклонился. Но не учёл одного. Её дрожащие руки слишком сильно трясли саблю, и острый конец все же задел его. Он не видел, он ощутил первым делом — прядь серебристых волос отделилась и медленно упала на пол. Какое-то время он тупо рассматривал светлую прядь на тёмных деревянных досках. Она сделала… Краем уха услышал про «безумную молодёжь» и удаляющееся шаги. Эйлерд'рель смотрел вниз. Белое пятно в темноте. Его гордость. Гордость и честь, которую он сохранил, несмотря на всю погибшую семью. Несмотря на предательство отца, что темным позорным плащом накрыло их. Он сумел сохранить себя. А теперь… Она сделала что?! Кажется, эта мысль одновременно прозвучала в двух головах. Кассандра, конечно, не понимала значения поступка, но догадывалась, увидев реакцию дроу. Унижение. Он ненавидел этого слово, ненавидел смысл, ненавидел это чувство. Он… Рывок тела вперед. Стихийно. Ягшир посмела… Чёртова девка посмела задеть его честь! Кассандра пискнула, сделала большой шаг назад. Она до хрустов в суставах распрямила плечи и вскинула саблю выше. Не помогло. — Что… Она замолчала, ощутив, как острие сначала уперлось в его грудь, скрытую тёмной тканью, а затем толчком по руке он выбил оружие из её деревянных пальцев. Она шарахнулась, едва не застонав от досады. Ну почему, почему это его не остановило?! Эйлерд'рель остановился лишь тогда, куда ощутил под своими пальцами чужую плоть. Он до ощутимой боли сжимал хрупкие плечи девушки. На расстоянии вытянутой руки он стиснул её так сильно, что она не могла ни двинуться от него, ни сказать ничего. От страха. Её одеревеневшее тело била крупная дрожь. Но если она дерево, то он – камень. И его каменное лицо сейчас не выражало ничего, кроме одной страшной эмоции. Темный эльф хотел лишь одного — унизить её в ответ. Убить эту девку казалось слишком простым. Проникнуть в её голову — тоже. Хотелось вот так физически доказать свою мощь. Ощутить превосходство. Упиваться страхом. Он тряханул её так сильно, что у девушки клацнули зубы. Еще немного, и они бы раскрошились, как и её кости под его руками. Больно. — Ты трясешься, — он зашипел. — Потому что боишься. Боишься, что твоя жизнь сейчас оборвется. Боишься мирубо. Гронфар га мирубо. — Нет… — Я не спрашивал. Дикие, широкие, расширившиеся на всю светлую зелень её глаз, черные зрачки замерли. Глаза заполнились слезами. Кассандра всхлипнула. — И что теперь?! Превратишь мозги в фарш?! Убьешь?! Она кричала, а сама готовилась к худшему. Безнадёжно, все безнадёжно… Она вздрогнула, когда он еще крепче сжал её плечи и заглянул в глаза. Снова. Прямо. Она не поняла, кто из них вздрогнул — она или он, но дрожь прошла по обоим. Снаружи прозвучал ошеломительно громкий гром. Казалось, звук сотряс помещение. Ну или черепную коробку дроу. — Ягшир… Просто запомни это и убирайся. Эйлерд'рель отпустил её так резко, что она рухнула на колени. Кассандра тут же поднялась, совсем не чувствуя своих рук. Он больной! Больной! — Да, — подтвердил, всё еще смотря на девушку тем безумным взглядом. Маленькой испуганной птицей она вылетела в ту дверь, откуда пришла. Птицей? Да она просто курица. Эйлерд'рель стёр капельки пота с висков. Жар от печки душил его. Только жар от печки. А не что-то ужасно-странное в груди. Эйлерд'рель присел на одно колено рядом с прядями волос на полу. Поднял их и потер между пальцами. Волоски снова упали. Вздохнул и потерял ладонями лицо. Он же чуть её не убил. Возможно, этим бы он нарушил свои планы — на корабле подобного бы не одобрили. Эйлерд'рель снова потер лицо и остановился на глазах, крепко нажимая на закрытые веки. Хотелось стереть этот день, эту ситуацию, этот образ и этот взгляд! Помутнение… От жара печи. «Больной!» Нет. Он просто был дроу. Он просто был сыном своего гордого и сильного народа. *** Волны грозили поставить корабль на ребро. Грейс скользкими руками изо всех сил цеплялась за штурвал, стараясь не улететь куда-нибудь в бок. Хриплый голос продолжал отдавать команды. Она ни на секунду не потеряла самообладание, и могла гордиться собой. Достойный капитан. Как жаль, что рядом не было Нерея. Он бы обязательно улыбнулся ей так, что захватило дух, как собака стряхнул бы капли с волос, и предложил бы выпить. Истинный пират, однажды выдохнула она ему на ухо. Хотя в пиратах он числился ещё задолго до неё. А море меж тем всё бушевало. Дождь заливал не только палубу, но и людей, иногда на корабль обрушивались громадные волны. Ну что за погода! Грейс терпеть не могла ни дождь, ни бурю. С раздражением откинув влажные пряди от рта, она вглядывалась вперед. Стена дождя мешала строить курс, замыливая всё в впереди в неясное пятно. Сердце кольнул страх — не потопит ли она корабль, рискуя напороться на скалы? Или, может, волны в конце концов всё же перевернут судно… Молния озарила на секунду суетящихся людей внизу. На лице каждого матроса читалась паника напополам с решительностью. Каждый из них был готов бороться до конца, и сделать всё возможное. На душе у Грейс потеплело, но ненадолго, ведь в следующую секунду позади неё раздалось оглушительное рычание. Оно все нарастало, приближаясь. Грейс вздрогнула и попыталась повернуться к опасности позади, но все тело будто окаменело. Она не могла даже пальцем пошевелить. Грязно ругаясь, девушка дергалась, ну или ей казалось, что она дергалась, силясь обернуться к чудовищу за спиной. Не выходило… Рык наконец приблизился настолько, что оглушал своей громкостью. Так даже собаки не рычат! Уши заложило, а всё естество пиратки вопило, кричало, и пыталось так же рычать, предупреждая об опасности. Уходи! Уходи! Не выходило… Она закричала, чтобы позвать команду на помощь, но внизу уже никого не было. Чудовище и их съело? Что произошло? Грейс содрогнулась всем телом, когда шумное, горячее дыхание чудовища опалило её шею. Она вдруг ясно поняла — сейчас умрёт. И ей было страшно. Страшно, как никогда в жизни. Грейс приготовилась. Предательские слезы скатились по щекам, смешиваясь с дождем. Сверкнула молния. Внезапно чудовище развернуло Грейс к себе лицом, и на этот раз она закричала пуще прежнего. Сейчас она бы предпочла увидеть перед собой монстра, зверя, да хоть всех морских чудовищ, но только не того, кто стоял перед ней. Измученный, с окровавленным туловищем, с тёмной кожей и светлыми волосами перед ней находился... — Нерей, — шепнула тихо. Его грустные красные глаза выжигали клеймо на её душе. Скорбь. Она хотела что-то сказать, но слова всё не шли, а когда решилась, он вдруг взял её правую руку и опустил на рукоятку кинжала, торчащего под рёбрами. Он не сказал ни слова, но она поняла, что он просил о помощи. Она с готовностью обхватила кинжал и потянула на себя, но остановилась, едва заслышав мужской рёв. Ему было больно. Она не хотела снова причинять ему боль. Грейс заплакала сильнее. Чертов кинжал никак не хотел вытаскиваться, будто став с плотью Нерея одним целом. — Я не могу, не могу, — она отрицательно замотала головой. Тогда Нерей неожиданно улыбнулся — огорченно и зло. И положил свою руку поверх ладони Грейс, а затем резко вогнал лезвие еще глубже в грудь. Кровавый оскал на мужском лице всё ширился, растягивался, обнажая сгнившие зубы, уголки губ треснули. И Грейс снова услышала рык… А затем наконец-то проснулась. В каюте капитана было спокойно и тихо. И тепло. Не было ни дождя, ни кинжала, ни Нерея. Остался лишь слабый страх, который она принесла с собой из сна. Грейс вздрогнула всем телом и закрыла лицо ладонями. Кошмары? Какая глупость… Хорошо, хоть не заплакала в реальности, как маленькая девчонка. Кривая ухмылка повисла на губах. Пережитая буря и воспоминания былых лет смешались в её голове в до нельзя странный коктейль. Никогда больше блондинка не хотела это испытать. Девушка свесилась вниз, оглядываясь тростинку. Лиловый рассвет лучиками проникла в их комнатушку. Должно быть, Грейс проспала всего пару часов. Она всю ночь «сражалась» с неугомонной стихией и теперь было до ужаса обидно вместо награды получить такой сон. Поэтому Грейс снова удобно втянулась в своём гамаке и закрыла глаза. Радовало лишь, что вторая попытка увенчалась успехом — оставшееся время Грейс снились только хорошие сны.