Смельчак — это тот, кто не боится сказать Дьяволу в лицо, что он Дьявол.
— Ын Бёль! Нечаянно надорвав липкий стикер, который никак не хотел клеиться на страницу ровно, Бёль шумно выдохнула. Она пребывала в странном смятении после того, как рассталась с Чонгуком, и даже дома ей не давали спокойно вздохнуть. Количество свалившегося домашнего задания и отвратительное поведение сестры сводили с ума. Как и ультразвук, который заполнял небольшую прихожую и гостиную, в мгновение ока долетая до спальни. — Иду! Расправив плечи и похрустев пальцами, Бёль бросила попытки прилепить стикер ровно и оставила книгу, над которой страдала, на кровати. Матрас прогнулся, а кровать тихо скрипнула, когда девушка отвернулась от изголовья, опуская ноги и на ощупь пытаясь найти домашние тапочки. Она оставляла их прямо у кровати, но каким-то волшебным образом они оказались под ней, так что пришлось немного поползать, чтобы достать их. — Что, по-твоему, ты делаешь? — Соль застряла в дверях, складывая руки на груди и окидывая сестру недовольным взглядом. — Мама зовёт тебя уже полчаса. Бёль хотела спросить, с каких пор минута стала называться «полчаса», но вопль мачехи прервал её, заставив поторопиться и выскочить из комнаты. — Что это? — Сончхан кивнула на картонную коробку, что сжимала в руках. Острые углы были выкрашены в чёрный, а сама коробка была светло-розовой. Буквы, нанесённые чёрным шрифтом, было невозможно разобрать из-за приклеенной сверху бумажки. Бёль не могла знать наверняка, но предположила самое очевидное. — Посылка? — она рефлекторно сжала плечи, когда мачеха занесла кулак над головой. Прошлым вечером она уже получила по лицу, и ещё раз не хотела. — Я и сама знаю, что посылка, — огрызнулась женщина, — я спрашиваю, какого чёрта она адресована тебе? Ты что-то заказала в интернет-магазине? У тебя совести хватает заказывать что-то после того, как украла папину кредитку? В очередной раз эти люди заставляли Бёль чувствовать себя виноватой и ненужной. Ни одного доброго слова в свою сторону она от них не слышала, и даже сейчас любую оплошность или ошибку записывал на её счёт. — Я не… — Бёль не успела договорить, как мачеха всучила ей коробку, громко хмыкая и, развернувшись на пятках, уплывая в кухню. Коробка была достаточно лёгкой, а когда Бёль осторожно потрясла её, чтобы убедиться в том, что там всё же что-то есть, не было никаких звуков. Сестра, выглядывающая из комнаты, приподнялась на носочки, чтобы видеть хоть что-нибудь, но когда Бёль направилась к комоду в прихожей, рассмотреть содержимое посылки было невозможно. Бёль возилась какое-то время со скотчем, а потом с красивой обёрточной бумагой, и чуть не выронила ножницы, когда из-под неё показалась светло-розовая ткань. Платье из новой коллекции. То, что стоит целое состояние. Пробегаясь пальчиками по мягкому воротнику и легонько сжимая рукава в мелкую сеточку, Бёль не знала, радоваться ей или плакать. Она никогда не планировала приобретать это платье, не только из-за денег. А теперь оно, скорее всего, достанется Соль. На ней оно будет сидеть идеально, так что мачеха непременно поддержит её, а отец даже не обратит внимания на эту несправедливость. Вытащив платье из коробки, Бёль прижала его к своему телу, бросая короткий взгляд вниз, чтобы посмотреть, как оно смотрится, и вдруг заметила голубую карточку на самом дне коробки. Прикреплённая к ней голубая лента была завязана в симпатичный бантик, а размашистый почерк с наклоном вправо и чрезмерными завитушками не на шутку перепугал её, но не более чем послание. «Если бы я не был Дьяволом, как бы я узнал, что тебе нужно это? P. S. Буду считать, что исполнил твоё желание. Жду кости, часы и заколку. P. P. S. Угощу текилой, если принесёшь их сегодня». Стоит ли говорить, что сердце Бёль забилось чуточку чаще после прочитанных строк. Не потому что Чонгук был классным, скорее потому, что он был пугающим. Он следил за ней? Выяснил, где она живёт, а теперь собирался шантажировать её? Поворот ключа в замочной скважине и тяжёлые вздохи отца заставили её отвлечься от пугающих мыслей. Бросив записку и платье в коробку, она убрала все следы скотча и бумаги в верхний ящик комода, а посылку спрятала за спиной, надеясь, что отец слишком устал, чтобы расспрашивать её о чём-то. — Звёздочка, — отец торопливо расстёгивал пуговки на светло-голубой рубашке, — привет. Ужинала? Не похоже, что он злился из-за кредитки. — Нет, я ждала тебя. — Прости, там срочное дело, убийство, — отец потёр переносицу, пытаясь справиться с усталостью и разочарованием. Он надеялся провести немного времени дома, приготовить что-нибудь домашнее на ужин, а не заваривать в микроволновке рамён с токпокки. От этого соуса у него была изжога. — Убийство? Бёль давно ничего не слышала об убийствах. Совершенная система с камерами наблюдения и функцией распознавания лиц лишала преступников шанса на побег, потому что их находили в считанные минуты, но здесь, кажется, всё было иначе. Отец тяжело вздыхал, идя в комнату и переодеваясь в чистую, недавно выглаженную женой рубашку. У него не было сил на объяснения, а Сончхан охала и ахала, умоляя его быть осторожнее, а то кто же ей даст денег на завтрашний СПА-день, если с ним что-то случится… Бёль искренне не понимала, почему её отец решил жениться именно на этой женщине и взять под свою опеку Соль. Разве не было бы лучше, если бы они остались только вдвоём? Тогда Бёль, возможно, могла бы позволить себе любую одежду и специальность. — Всё, я уже убегаю! — отец шумел, задирая голову и топчась по чужой обуви, только чтобы не пробовать рисовые пирожки жены. Она готовила их из рисового вина своего отца и добавляла целый пакет сахарной муки, и его желудок был не в состоянии пережить эту сахарную атаку сейчас. — Мне пора на работу. Перед самым выходом отец достал из кармана свой бумажник и выложил несколько десятитысячных купюр для Сончхан и Соль, немного потоптавшись на месте, он легонько прикусил нижнюю губу, размышляя над тем, действительно ли правильно он поступает, а затем протянул и Бёль деньги. — Сончхан и Соль завтра уходят, вот и ты сходи куда-нибудь, — он слабо улыбнулся, протягивая руки, чтобы напоследок обнять дочь, и она охотно упала в его объятия, прижимаясь к его груди. — Люблю тебя. — Я тебя тоже, пап. Забрав деньги, Сончхан снова ушла в комнату, чтобы ещё раз пробежаться по плану и убедиться, что этих купюр хватит на СПА. Соль с радостью присоединилась к подсчётам, а отец, поцеловав Бёль в макушку, ушёл. В доме царила тишина, и только из спальни родителей доносились тихие споры и восторженный шёпот. Сейчас Бёль могла бы вернуться в свою комнату и закончить с липкими стикерами, а ещё спрятать платье под кроватью, чтобы никто не нашёл и не отобрал его, но чёрт её дёрнул поклясться на мизинцах, что она вернёт Чонгуку украденное. Сейчас, поглядывая на свои пальцы, она боролась с дрожью в теле. Лучше вернуть всё как можно скорее, а после никогда больше не встречаться.***
— Где ты был? Тэхён остановился посреди дороги, а затем медленно обернулся, чтобы взглянуть на Чонгука. Тёмные волосы были взъерошены, словно до них добрался ветер не менее пятнадцати метров в секунду или Чонгук зарывался в них пальцами, но поскольку ветра сегодня не было… — Следил за Седжон. — Целый день? — Чонгук слегка прищурил глаза, с недоверием глядя на слугу. Он знал его уже несколько месяцев, достаточно близко и хорошо для того, чтобы не упустить из виду слегка покрасневшие щёки и перепуганный взгляд. — Я потерялся, когда возвращался обратно, — Тэхён замешкался, думая о том, будут ли его следующие слова кстати или нет. — Господин, не могли бы вы, пожалуйста, заплатить мне? Я работаю уже некоторое время и мне… Брови Чонгука подскочили вверх, потому что такого он не ожидал. — Для чего тебе деньги? Тэхён пожал плечами, немного расслабляясь. Он хотел выглядеть непринуждённо, хотя Чонгук чувствовал, что это притворство, на самом же деле пульс Тэхёна ускорился, давление подскочило и теперь покраснели не только щёки, но и кончики его ушей. — Я хочу купить себе телефон, — Чонгук сложил руки на груди, ожидая продолжения, — и записаться на курсы. Может быть, я мог бы поступить в университет… Тэхён провёл в университете всего один день, а теперь хочет поступить туда. Немыслимо! Будто не знает, что Чонгук давно запретил демонам приживаться на земле, покидая родной Ад. — Это исключено, — Чонгук фыркнул, подходя ближе и хватая мальчишку за локоть. — Лучше скажи мне, ты проследил за ней до самого дома? Тэхён опустил голову, а вместе с тем и плечи, послушно плетясь за Своим Господином. — Да, до самого дома. — И ты видел?.. — Чонгук мотнул головой. — А, нет, неважно. Не хочу знать, видел ли ты её. И не хочу знать, счастлива ли она. Надеюсь, что нет. Тэхён не был дураком и сразу догадался, о ком идёт речь. Сегодня у него была возможность рассмотреть ту женщину вблизи. Она совершенно не была похожа на ту Тэхи, о которой говорил Чонгук. Он упоминал молодую девушку, которая сводила его с ума, но сейчас она превратилась в женщину средних лет, с морщинками вокруг губ и тусклым блеском в глазах, которая тепло улыбалась, обнимая дочь и спрашивая, как дела в университете. Она выглядела уставшей, но в то же время счастливой и дружелюбной. — Я видел, — Тэхён сразу же прикусил язык, потому что Чонгук так резко повернул голову, что у него, кажется, что-то хрустнуло. Дьявол тоже успел постареть. — Они живут в хорошем доме и ни в чём себе не отказывают. Не знаю, счастлива ли она, но уверен, что с вами она была бы куда счастливее. Слова Тэхёна были далеки от правды, потому что он был убёжден, что Чонгук заставил бы Тэхи страдать, если бы тогда остался, но он должен был сказать это, чтобы его Господин немного расслабился и ослабил хватку. У него уже немел локоть и ныло плечо. Сказанное Тэхёном ничуть не утешало, скорее наоборот. Чонгук и сам часто задавался вопросом, что было бы, если бы он остался. Обрушился бы на них гнев Небес или Савриила? Удалось бы ему однажды надеть кольцо на пальчик Тэхи, как это делали другие парни? Но с тех пор, как он узнал, что у неё есть дочь, не мог избавиться от мысли, что всё в этом мире происходит так, как надо, строго следуя плану Господа. Чонгук просто нарушитель, а благодаря тому, что он вовремя остановился, Тэхи удалось выжить и вернуться в систему, созданную Богом. Если бы он всегда мог вовремя останавливаться, сколько бы ещё девушек выжило? — Господин, — Тэхён вдруг поднял голову и расправил плечи. Его карие глаза расширились и стали походить на чёрные блестящие блюдца. — Разве это не наш бар? Чонгук проследил за его взглядом, сперва замечая полицейские машины, а после жёлтую ленту, которой было обёрнуто практически всё здание. Светящаяся в вечернее время неоновая вывеска сейчас потухла, и только слово Devil вспыхивало и потухало через каждые две секунды. Вокруг полицейских машин сновали люди, не только в форме, но и простые прохожие. Они перешёптывались между собой, и до Чонгука долетали лишь обрывки фраз, чаще всего это было что-то вроде «Здесь всегда был этот бар? Почему я никогда не видел его?», а ещё обсуждения того, чьи мозги были размазаны по зеркалу за барной стойкой. Из этого мира демоны могут вернуться в Ад только через портал, а те, что умирают вне его, просто исчезают, испаряются, не оставляя после себя ничего. И это пугает до чёртиков. У Тэхёна даже бегут мурашки по спине, когда он думает о том, что должен был работать сегодня, но только благодаря Седжон избежал участи демона, подменявшего его. На ватных ногах Чонгук медленно приближается к бару. Он обходит толпу людей, а затем срывает жёлтую ленту, которая не позволяет ему зайти в бар, и Тэхён следует за ним, оглядываясь по сторонам и с нескрываемым любопытством рассматривая людей. Их так много и все они такие разные, но все, как один, пялятся на широкие плечи Чонгука и тянутся вперёд, чтобы хоть что-то услышать. — Что здесь происходит? — от негодования у Чонгука вздувается венка на лбу, и когда полицейские игнорируют его вопрос и присутствие, Тэхёну кажется, что совсем скоро здесь случиться что-то ужасное. Чонгук может быть терпеливым только с девушками, и только если ему это выгодно. — Я спрашиваю, какого чёрта вы здесь?! Тэхён жмётся к стене, пропуская в бар людей в синих перчатках, которые бурно обсуждают кровь на зеркале и изуродованное тело бармена. Пока они говорят, Чонгук тяжело дышит, разглядывая перевёрнутые стулья и разгромленные бутылки алкоголя, некоторые из них стояли здесь десятки лет, а теперь от них остались только осколки. Горьковатый запах виски, сладкий ликёров и тошнотворный крови заставляют Чонгука испытывать одновременно уйму эмоций, в большей степени отвратительных, навязчивых, таких, от которых сложно избавиться. — Простите, вам здесь нельзя находиться, — наконец кто-то обращает на них внимание, и вот уже мужские руки с усилием подталкивают Чонгука к выходу, но он и с места не сдвигается. Он чертовски зол и, кажется, готов совершить в этом баре ещё одно убийство. — Это мой бар, — он изучает каждого присутствующего, а затем повторяет громче: — Это мой бар, так что это вам здесь нельзя находиться! От ярости его глаза вспыхивают, но к тому моменту, как все оборачиваются, чтобы взглянуть на того, кто издаёт столько шума, снова потухают, превращаясь в чёрные омуты. — Вы владелец? — все как-то выдыхают, возвращаясь к своей работе, и только двое полицейских бросают попытки разнюхать в этом бардаке хоть что-нибудь, направляясь к парню. Оба статные, с широкими плечами и сединой на волосах, один хромает. — Документы имеются? Чонгук едва ли не фыркает. На кой чёрт ему документы на бар, который всё равно видят только те, кто в ближайшие полчаса продадут ему свою душу? — Для начала ответьте, что здесь происходит, — Чонгук складывает руки на груди, когда полицейский, стоящий чуть поодаль, вынимает из кармана брюк блокнот и ручку. — Значит, вы владелец бара, — устало произносит он, держа ручку над чистым листом. — Да, владелец. Сколько ещё раз я должен повторить? — Чонгук вспыхивает, как спичка, но Тэхён сомневается, что перегорит он за несколько секунд, уверен, что это превратится в масштабный пожар. — Имя, пожалуйста, — полицейский что-то чёркает в блокноте, но когда на мгновение поднимает на него взгляд, не в силах больше оторваться. — Чон Чонгук. Мысленно возвращаясь на двадцать с лишним лет назад, когда точно так же стоял в больничном коридоре, записывая в блокнот это самое имя и глядя на этого самого парня, пока его напарник — Ли Габён — сходил с ума из-за убийства его невесты, затуманенный усталостью взгляд проясняется. Он часто моргает, словно из-за этого стоящий перед ним парень может исчезнуть, но этого не происходит. — Чон… Чонгук? — неуверенно переспрашивает он, и Чонгук не выдерживает. — Полицейский Ын, — он заглядывает ему через плечо, чувствуя, что его терпение окончательно лопнет, если ему сейчас же всё не объяснят, — если вы так же медленно соображаете при выполнении своей работы, тогда я желаю поговорить с кем-нибудь другим, более осведомлённым и сообразительным. Ещё вчера вечером в баре всё было идеально, но вот я возвращаюсь сюда и здесь всё перевёрнуто, мои драгоценные бутылки разбиты, а остатки лица моего бармена валяются на барной стойке… Тэхён снова жмётся к стене, когда кто-то заходит, в полной уверенности, что это полицейские или очередной судмедэксперт, но золотистые волосы, собранные в пучок, и сладкий аромат парфюма заставляют его оторвать взгляд от пола и взглянуть на Ын Бёль. Она выглядит потерянной и даже потрясённой. Сжимая ручку сумки, надетой через плечо, она удивлённо осматривается по сторонам, не веря своим глазам. Она тоже помнит бар совсем другим, а сейчас тщетно пытается разглядеть в нём хоть что-то знакомое. — Вы ушли прошлым вечером и больше сюда не заглядывали, верно? — другой полицейский, который до этого молчал, вырывает из рук полицейского Ына блокнот. — Где вы были всё это время? — Ночью я спал, а весь сегодняшний день я… — он оборачивается, ища взглядом Тэхёна, и когда замечает Бёль, внезапно теряет ниточку здравого смысла, за которую пытался ухватиться. — Я… То же самое происходит и с полицейским Ыном, когда он замечает свою дочь. На ней мешковатая толстовка и узкие джинсы, которые она практически никогда не снимает, даже дома. — Мы вместе ходили в университет, — Тэхён решает вмешаться, чувствуя себя обязанным спасти Чонгука от расспросов в полицейском участке. — Так вы учитесь в университете? — с недоверием спрашивает сообразительный полицейский. — Нет, — Тэхён машет головой, — я только хочу поступить, а город я плохо знаю, поэтому… Господин Чон Чонгук помог мне не потеряться в Сеуле. Мы были в университете Ихва с самого утра, нас видело огромное количество людей, — чёлка Тэхёна подскакивает, словно он вспоминает что-то очень важное. — Бёль одна из них. Ын Бёль видела нас там. Она тоже учится в Ихва. Словно только очнувшись после дурного сна, Бёль испуганно смотрела прямо перед собой. Выбираясь из дома втайне от мачехи, она планировала заглянуть в бар буквально на минутку, чтобы вернуть украденное Чонгуку, а после забыть о нём и больше никогда его не видеть. Она так боялась попасться мачехе, зная наверняка, что та непременно нажалуется отцу, а в итоге оказалась прямо перед ним, и у неё даже не было достойного оправдания. — Ын Бёль, — голос отца звучал сипло и грозно, но в нём проскальзывали какие-то странные нотки, — сейчас же в машину. — Но, пап… — Немедленно! Как ошпаренная, Бёль выскочила из бара под удивлённые взгляды Чонгука и Тэхёна, направляясь к одной из полицейских машин, номер которой знала наизусть. Беспокойный взгляд её отца и кричащий шёпот, которым он приказал ей отправляться в машину, не заставляли её чувствовать себя виноватой, напротив, ей хотелось возразить и спросить, почему Соль можно гулять допоздна, а ей нельзя. Она даже не пыталась оправдать его поступок кровавым убийством в баре, в который она пришла, просто злилась и всё. — Пристегнись, я отвезу тебя домой, — отец был мрачнее тёмных туч, сгустившихся над баром. В тусклом свете морщинки на его лбу были ещё заметнее, они казались очень глубокими и чёрными. Нехотя Бёль пристегнулась и бросила ещё один взгляд на бар, в котором остался Чонгук и бармен, которого ей почти удалось обвести вокруг пальца и стащить бутылку текилы. Теперь у этих двоих будут большие неприятности, и их и без того не слишком прибыльный бизнес пойдёт ко дну. Она готова поспорить, что Чонгук уже жалеет о покупке платья, которое стоило полмиллиона вон, и хочет вернуть свои деньги назад. — Откуда ты знаешь Чон Чонгука? — мотор зарычал, когда отец провернул ключ. — Я его не знаю, — отвернувшись, Бёль уставилась в окно. Она была уверена, что отец просто подводит её к разговору об украденной кредитке и других её оплошностях. — Тогда что делала в баре? — отец вёл медленно, борясь с усталостью и тревожностью, поселившейся у него в груди. Бёль пожала плечами, откидываясь на спинку сидения. — Просто проходила мимо, увидела полицейские машины, решила, что ты там, вот и зашла. Было глупо лгать сейчас, ведь Тэхён ясно дал понять, что они знакомы, и отец отчётливо слышал каждое слово, произнесённое им. — Ын Бёль, — он свернул на другую улочку, приближаясь к дороге, и бар, а также толпа людей, остались позади, — ты не должна общаться с этим парнем. Никогда, ни при каких условиях. Он — сущее зло, он сам Дьявол. У него в голове не укладывалось, что это возможно, ведь он до последнего считал Габёна сумасшедшим. Долгое время он убеждал его, что Дьявола не существует, что всё это его предубеждения и случайности, но после смерти Минджу он совсем потерял голову, подавшись в религию. Для него это было тяжёлое время и прежде, чем сдаться, он наломал немало дров, которые разгребать пришлось ему — Ын Вонсоку. — Бёль, я видел его двадцать три года назад, и за всё это время он ни капельки не изменился, — притормозив у перекрёстка, отец зарылся пальцами в волосы, легонько оттягивая их и пытаясь прийти в себя. От услышанного сердце Бёль ухнуло вниз. Ранее она уже слышала эту историю о Дьяволе, о коллеге отца и прочих небылицах, которые он рассказывал по вечерам вместо сказок. Дьявол был сродни большому серому волку из сказки про девочку в красном плаще — пугающе до дрожи в коленках, но как-то слишком для правды. — Пап, ты можешь ошибаться, — она слабо улыбнулась, протягивая руку и легонько сжимая плечо отца. Даже через рубашку она чувствовала его тепло. — Ты просто очень устал и должен отдохнуть, прежде чем браться за новое дело. Дьявола не существует, это просто совпадение. Её улыбка стала чуточку шире, но искренности в ней совсем не было. В голове у неё крутились шестерёнки, заставляя её думать о волшебном баре, который могли видеть только те, кто хотел исполнить своё желание, о сказках и Дьяволе со светящимися красными глазами, который скрывался за ангельским личиком тридцатилетнего мужчины. Она не должна была у него ничего просить, но если он действительно мог исполнять желания, а в Рай ей всё равно не попасть, не значит ли это, что она может хотя бы попробовать?***
Чонгук потёр лицо руками, а после снова опустил голову на стойку, упираясь в неё лбом. Всего за два дня на него свалилось столько проблем, и разобраться с каждой из них нужно было как можно скорее. На данный момент самой раздражающей проблемой была Бёль, самой волнующей дочь Тэхи, а самой пугающей убийство в баре и тот факт, что теперь каждый прохожий мог заглянуть сюда. Сползшиеся на это великое событие демоны, прожившие некоторое время на земле, утверждали, что убийство в баре может сыграть на руку, ведь людей привлекает всё самое жестокое и ужасное, а значит, посетителей вскоре станет больше и душ, соответственно, тоже. Но Чонгук не разделял радости других. Оттирая кровь с зеркал вместе с Тэхёном, он боролся с приступами тошноты и вопросами полицейский. «Как его звали?», «Вы наняли человека, даже не узнав его имени?», «Документы на бар есть?», «Что-нибудь пропало?», «Это спонтанное убийство или месть?» — у Чонгука болела голова от всего этого. Он не мог ответить ни на один из вопросов, потому что понятия не имел, как звали того демона и раньше он никогда не спрашивал, кого и как зовут, документов у него не было и у него ничего не пропало. Но, возможно, только потому, что то, что интересовало заглянувшего сюда убийцу, в данный момент находилось у Бёль? Эта девчонка, как и обрушившиеся на него вопросы, сводили с ума. Она снова исчезла, наплевав на клятву на мизинцах, и Чонгук надеялся, что он у неё и правда отвалится, иначе это будет слишком несправедливо. Натирая стойку до блеска, он мысленно проклинал отца, Савриила и всех своих братьев и ангелов, которые решились на преступление из-за дурацких игральных костей, даже не подозревая, что они здесь вовсе ни при чём. — Господин, вы можете отдохнуть, — Тэхён выхватил из рук Чонгука тряпку, — я здесь сам закончу. Чонгук согласно кивнул — сил спорить у него не было. Утренние развлечения с демонами в отеле отошли на второй план, как и приём посетителей по ночам, он не мог ни на чём сосредоточиться, и у него даже не было настроения собирать души. Если бы он мог, с радостью отдал бы их всех Отцу за возможность на день вернуться в Эдем, вздремнуть под яблочным деревом, прогуляться вдоль реки и насладиться солнечным теплом, а не теплом солнечных батарей. — Сегодня никого не пускай, — Тэхён взболтнул бутылку с дезинфицирующим раствором, прежде чем распылить его на поверхность стойки, а затем кивнул, — и когда нам привезут новые двери? Люди постоянно пялятся на нас. — Обещали привезти и установить до пяти вечера. Чонгук поднял левую руку, собираясь взглянуть, который час, а когда сообразил, что его любимых часов по-прежнему нет, тихо фыркнул. Он отказывался покупать другие и грозился, что убьёт Бёль, когда снова её встретит. Но искать с ней встречи не пришлось. Постучав невысокими каблучками по порожку, она заглянула внутрь, осматривая новые столы и стулья, а также пустые стеллажи, которые ранее были забиты выпивкой. Следов жестокого убийства не осталось, и о том, что здесь произошло, сложно было догадаться. — Ын Бёль! — Тэхён почему-то обрадовался, даже больше, чем нужно было. Если бы при нём был его демонический хвост, он бы наверняка завилял им, как счастливый щенок. — Проходи. Чонгук обернулся, бросив на Тэхёна недовольный взгляд. Он же сказал, что сегодня не хочет видеть здесь посетителей. — Вы так быстро прибрались здесь, — Бёль поджала губы. Гигиеническая помада на вкус была как малина. — Новые стулья просто супер. Рыкнув, Чонгук протянул руку Тэхёну и тот удивлённо уставился на руку своего Господина. Он подумывал отложить тряпку и пожать протянутую руку, но благо, не успел этого сделать. — Текилу и бокал, — холодно сказал Чонгук, а затем, обращаясь к Бёль, добавил: — А ты иди вниз. Надеюсь, ты принесла всё, о чём я просил. Бёль быстро кивнула, пробегая мимо Чонгука и быстро подмигивая Тэхёну. От этого на лице второго появилась улыбка, а лицо первого исказила недовольная гримаса. Складывалось впечатление, что эти двое знают что-то, чего не знает Чонгук. — Теперь серьёзно не вздумай никого впускать сюда, — он пригрозил парню за стойкой пальцем, а после, забрав бутылку и бокал, скрылся за дверью. К тому моменту, как Чонгук миновал последние ступеньки, Бёль расположилась в кожаном кресле и даже додумалась закинуть ноги на стол из красного дерева. Подошвы её туфель выглядели потёртыми, удивительно, что там ещё не было дыр. — Ты нарушила обещание и не пришла вовремя, — Чонгук поставил бокал перед ней, сорвал зубами бумажку с крышки, бросив её на пол, и, не отрывая взгляда от Бёль, открыл бутылку. — Думаешь, ты заслужила это? Бёль не могла сдержать улыбки, наблюдая за пафосным Чон Чонгуком. — Я принесла твои часы, — парень слегка выгнул брови, как бы спрашивая, неужели это всё. — А ещё я хочу заключить с тобой сделку. Тяжело вздохнув, Бёль убрала ноги со стола и откинулась на спинку кресла. Оно было большим и удобным, так что она могла понять, почему Чонгук чувствует себя главным, сидя в нём. — Я отдам тебе часы, если взамен ты исполнишь пять моих желаний, — она вытянула руку, демонстрируя Чонгуку тонкие пяльцы, что она растопырила, — после отдам заколку — за следующие пять желаний. С костями то же самое. Чонгук так плотно сжал зубы, что они даже скрипнули. — Если ты правда Дьявол и для исполнения чужих желаний тебе достаточно щёлкнуть пальцами, разве это не выгодная сделка? — Для кого? — он придвинул стул, предназначенный для гостей, и сел на него, потому что едва ли мог устоять на ногах от такой наглости. — Для меня, разумеется, — Бёль захихикала, и это вовсе не выглядело мило. — Пять желаний за каждую вещь, что тебе дорога. От горящих глаз Чонгука отделяла всего одна без раздумий брошенная фраза Бёль, но она молчала. — Одно желание за все три вещи, — наконец, сказал он. — Нет, пять желаний за каждую вещь. — Три за все, — он с грохотом опустил бутылку на стол. — Пять за каждое, — Бёль немного наклонилась вперёд. — Три за каждое или… Бёль выдохнула, подпирая голову правой рукой. — Или ты оставишь часы, заколку и кости мне? — она издевалась над ним. Очевидно, что у неё было преимущество, потому что каждая из украденных вещей была очень нужна Чонгуку. Но что ему мешало забрать всё силой или просто убить её? — Чонгук, мне правда очень нужны эти пятнадцать желаний. Я буду возвращать тебе вещи по мере их исполнения. Обещаю, что тебе это не доставит хлопот и не займёт много времени. Сложив руки у лица, она закрыла глаза и взмолилась: — Ну пожалуйста! Схватив со стола бутылку, Чонгук начал поднимать её к своим губам, когда пальцы Бёль остановили его. — Мой отец знает, что я здесь, и если ты прямо сейчас планируешь убить меня и закопать где-нибудь в лесу, подумай о том, сколько шума поднимет смерть дочери уважаемого полицейского и сколько ещё проблем свалится на твои красивые, широкие плечи. Должно быть, Чонгук правда сошёл с ума. Все эти проблемы и человеческое общество пагубно влияли на него долгое время, и сейчас он утратил остатки здравого смысла. Он чувствовал, что вот-вот согласится, не потому что боялся полицейских или осуждения, а потому что отчасти хотел попасть в ловушку и иметь весомую причину для того, чтобы оставаться на земле. Ын Бёль вполне могла стать ею. — Пятнадцать желаний, — на выдохе сказал он, направляя горлышко бутылки в пустой бокал и в считанные секунды наполняя его доверху. — Я исполню пятнадцать желаний, а ты сейчас же вернёшь мне кости. Скривившись, Бёль покачала головой. — Нет, сначала часы, потому что они не кажутся такими уж важными и дорогими, потом заколку, и только после этого кости. Договорились? — она была уверена, что снова спорить Чонгук не станет, а от предвкушения чего-то потрясающего, вроде исполнения её желаний, у неё в груди громко застучало сердце. — Но ты правда можешь исполнить любое желание? Можешь заставить исчезнуть то, что портит мне жизнь? — Если ты про человека… Откатившись назад, Бёль медленно поднялась с кресла. В нём было тепло и уютно, а стоя посреди кабинета, под внимательным взором Чонгука, ей вовсе не было уютно, а после того, как она потянулась к ширинке на джинсах, неуютно стало и Чонгуку. Испугавшись женских трусиков, как адского пламени, он зажмурил глаза и даже закрыл их руками. — Ты что творишь?! — Ты можешь убрать это? — стук каблуков проследовал от того места, где находилась Бёль, до стула, на котором сидел Чонгук. — Можешь убрать шрамы?