Бог знает суть. Подробности нашёптывает Дьявол…
Тэхи жевала нижнюю губу, рассматривая ступеньки под ногами. Она никак не могла успокоить часто бьющееся сердце и ужасно боялась, что стучит оно слишком громко, заглушая рокот грома, доносящийся откуда-то издалека. Переполненные тучи норовили расплескать на землю как можно больше воды, и когда они, одна за другой, проплывали над кампусом, Тэхи думала, что дождь наконец пойдёт. Возможно, если бы это произошло, Чонгуку пришлось бы оторвать от неё взгляд и зайти в университет. Но он и не думал сдвигаться с места и уж тем более скрывать своё любопытство. Она так изменилась. Кан Тэхи, которую, как ему казалось, он видел буквально вчера, стала совсем другой. Блестящие чёрные волосы были значительно короче и едва доставали до плеч, — её парикмахер счёл идею обрезать их потрясающей — бездонные карие глаза казались ещё больше, а вот пухлые губы будто стали меньше, а может это оттого, что она без конца их кусала, съедая красную помаду. Чонгуку хотелось бы быть очень невнимательным и пропустить мимо крохотные морщинки в уголках глаз, а также над верхней губой, желтоватый оттенок кожи и особенно — её руки. Руки, которыми она прикасалась к нему, расставляла книги на стеллажах, готовила, чесала за ухом Иччи, больше не были её руками. Бледные и слишком тонкие, с выступающими синими венками и россыпями родинок, они будто принадлежали кому-то другому, но одного короткого взгляда на родимое пятно на ладони Чонгуку было достаточно для того, чтобы убедиться в том, что руки всё-таки её. — Немного неловко, да? — Чонгук поднялся на одну ступеньку вверх, чтобы оказаться рядом с Тэхи. — И, что самое главное, впервые для нас двоих. Я ещё… — он помедлил, — никогда не встречался с девушками после. Тэхи хотелось, чтобы он наконец отвернулся, перестав сканировать её своим проницательным взглядом. Будто ему недостаточно было изменившегося внешнего вида Тэхи, он пытался рассмотреть что-то под этим всем. Немного помолчав, он тяжело вздохнул и заговорил снова: — Думаешь, мне так легко подбирать сейчас слова? — вспышка молнии разразила небеса, но дождь так и не начался. — Под землю охота провалиться, хоть я и знаю, что ничего хорошего меня там не ждёт. Тэхи всего-то нужно было вздёрнуть подбородок и посмотреть на Чонгука, убедиться, что он не галлюцинация и что он правда ни капельки не изменился, за исключением, быть может, причёски. Впервые она видела его с таким беспорядком на голове. Выглядело так, словно Дьявол забыл причесаться. Но ведь это невозможно, да? — Да, меня тоже, — вместо того, чтобы поднять голову, Тэхи опустила её ниже. — Если честно… Я здесь, чтобы прочитать лекцию, но я вышла из аудитории в поисках уборной и заблудилась. Неловкое молчание, повисшее после слов Тэхи, нарушил гром. Теперь звук был гораздо громче, а значит и ближе. Чонгук вскинул голову, вглядываясь в тёмные тучи. Дождь мог пойти в любой момент, а он прилетел в университет Бёль не для того, чтобы мило беседовать со своей бывшей возлюбленной, как бы сильно ему этого не хотелось. По сути, ему было достаточно ответить Тэхи честно, сообщив о пропаже очень важных костей и заколке, которую он ей подарил, а ещё о том, что Бог не на шутку разгневался. Но Чонгук решил, что это слишком грубо — обсуждать такое при первой встрече за чёрт знает сколько лет. — Хочешь, чтобы я помог тебе отыскать аудиторию? — поднявшись ещё на пару ступенек, он обогнал Тэхи. — Мне тоже нужно в университет, и я чертовски хорош в поисках аудиторий. «Как и во всём», — подумала про себя Тэхи, поворачиваясь лицом к зданию и торопливо поднимаясь по лестнице, чтобы не отставать от Чонгука. Зная, что он на неё не смотрит, она осмелилась поднять взгляд и бегло изучала его плечи и спину. У самых дверей он обернулся, поймав взглядом момент, когда Тэхи снова опустила голову, и осторожно, словно боясь лишних прикосновений, окольцевал её тонкую кисть пальцами. Он не поморщился, не выразил каким-либо другим образом отвращение или неприязнь, но Тэхи почувствовала себя несколько неуютно оттого, что он держал её за кисть, а не за руку, причём так, словно ему и правда было противно. — Номер аудитории? — спросил он. — Сто четырнадцать. Остановившись в дверях, он заглянул в коридор, предварительно убедившись в том, что Тэхи случайно не споткнётся о порожек или его обувь, а потом решил идти направо, потому что именно этот путь казался ему верным. Сначала он делал огромные шаги, иногда поглядывая в зашторенные окна и прислушиваясь к тишине, а когда понял, что Тэхи никак не угнаться за ним в туфлях на каблуке, сбросил темп и начал идти медленнее. Он ничего не говорил, но только потому, что не знал, что говорить. Впервые в жизни он понятия не имел, что сказать. Он чувствовал себя вполне комфортно с людьми, особенно если это были его люди, пусть даже бывшие, но с Тэхи всё было как-то неправильно, и от этого ни о каком комфорте не могло быть и речи. — О, здесь сто десятая, — он улыбнулся, указывая свободной рукой на маленькую табличку с золотым отливом, — а вот сто двенадцатая… И сто четырнадцатая. Его улыбка стала ещё менее искренней, когда он обернулся к ней. Ему и вправду было очень неловко, поэтому он поспешил отпустить её руку и стал немного покачиваться на месте, про себя отсчитывая секунды и время от времени прислушиваясь к шорохам и разговорам в аудитории. — Может быть, если ты не очень торопишься… — Тэхи сама не верила в то, что говорила. Очевидно, что он очень торопится. — Ты мог бы послушать лекцию. А после неё мы могли бы немного поболтать. Она даже разговаривала по-другому. Совсем взрослая, и Чонгук почувствовал острую нужду говорить с ней как со старшей — используя наивысшую степень вежливости, которая только существовала в корейском, но когда дело дошло до ответа, заставил себя говорить так же, как и всегда. — У меня есть кое-какие дела, но я надеюсь, что это займёт не более десяти минут, а потом я обязательно загляну в аудиторию сто четырнадцать и послушаю тебя, — не без усилий над собой, он потянулся рукой к её лицу и осторожно смахнул прядь тёмных волос, которая лезла не только в глаза, но и в рот. Он и не надеялся, что Тэхи это смутит, но когда уголки её губ дрогнули, несомненно намекая на улыбку, что-то приятно заныло в районе сердца. Он так давно не видел её улыбки. — Я скучал по тебе, — не веря собственным ушам, пробормотал он, а потом как ошпаренный одёрнул руку и, не дав ей ничего сказать, практически побежал по коридору в сторону лестницы.***
Бёль намотала длинный хвост на ладонь, а потом приподняла волосы, чтобы внимательнее рассмотреть себя в зеркале. У спортивной футболки был широкий ворот и интересовавший Бёль участок кожи был отлично виден. Ещё вчера она поняла, что Чонгук отлично справился с её желанием, но он, кажется, даже немного перестарался. Продолговатый блеклый шрам с шеи тоже исчез, и ещё несколько крохотных отметин на плече. Теперь на её коже не было ни малейшего изъяна — даже самые маленькие шрамы исчезли, ранки затянулись, но Бёль не испытывала такого восторга, как вчера. Последние несколько лет она мечтала избавиться от шрамов на ноге, но ей нравился шрам на шее. Не то чтобы в нём было что-то особенное — просто поцарапалась в детстве, лазая по деревьям, но каждый раз, когда она его видела или касалась, сразу вспоминала то лето. Подобная история была и со шрамами на плече. И с любыми другими шрамами, даже с теми. — Не зря мне казалось, что небеса обрушились, — учитель Гым остановилась в дверях, с любопытством разглядывая Бёль. — Они и правда обрушились, иначе что заставило тебя надеть спортивную форму? Вопреки словам, она выглядела удовлетворённой. Она шла в раздевалку с целью прижучить Бёль и отправить её к декану, и была приятно удивлена, когда оказалось, что этого можно избежать. — Я наконец постирала её, — с полуулыбкой ответила Бёль, отпуская хвост и закрывая шкафчик с сумкой и одеждой. — И на это потребовалось два года, — учитель Гым шумно выдохнула, а потом махнула Бёль рукой, призывая её следовать за ней в сторону зала. — Надеюсь, следующая стирка будет не скоро. В зале уже собралось много студентов. Кто-то забрасывал мячи в кольца, кто-то взялся за ракетки и теннисные мячики, а кто-то лениво растянулся на матах. Гул не стих и после просьбы учителя Гым построиться. Лишь некоторые поплелись в конец зала, образуя кривую линию и не прекращая при этом болтать. Наблюдавшая зачастую только со стороны Бёль предвкушала этот урок и хотела как можно чаще мелькать перед учителем Гым, и у неё наверняка получилось бы, если бы только Чонгук не поймал её за локоть, не позволив ей даже зайти в зал. — Попалась, — на выдохе выпалил он, и его тёплое дыхание коснулось её шеи, пустив табуны мурашек по спине. Как только он заметил Бёль, выходящую из женской раздевалки, испытал небывалое облегчение. На мгновение он даже перестал прокручивать в мыслях встречу с Тэхи, но только на мгновение. Сейчас же он снова вернулся к ступенькам, и его сердце снова забилось чаще. Если бы люди узнали, какой глупый на самом деле Дьявол и что он падок на красивых девушек, а не на человеческие пороки и грехи, они были бы в нём разочарованы, в принципе, как и во всей религии. Сатанисты точно расстроились бы. — Ты меня напугал, — в отличие от Чонгука, Бёль не считала нужным использовать уважительную форму, разговаривая со старшими. — Я уже успел пожалеть, что не взял вчера твой номер, — отпустив её локоть, он обхватил её плечи и внимательно осмотрел всё её тело — с головы до ног. В коротких шортах и лёгкой футболке она выглядела совсем иначе и производила другое впечатление. Если бы не её язык, она ничем не отличалась бы от других. — Значит, теперь ты вздумал заигрывать со мной? — отстранившись, она сложила руки на груди и смерила Чонгука вопросительным взглядом. Когда он закатил глаза, она вовсе не была удивлена. — Боюсь, тебе придётся загадать оставшиеся двенадцать желаний прямо сейчас или отдать мне кости авансом, — после этих слов он протянул руку. Одно это движение заставило его вздрогнуть, мысленно относя его на десять минут назад, туда, к сто четырнадцатой аудитории и Тэхи. — Двенадцать? — встрепенулась Бёль. — Какого это чёрта только двенадцать? Из пятнадцати желаний я загадала только два! — Ты попросила мой номер. Бёль фыркнула. — Вот именно, я попросила, а значит, ты мог отказаться, и это не было моим желанием. Для Бёль всё складывалось как никогда лучше после встречи с ним. Он был настолько взволнован и замотан, что был лишён какого-либо желания спорить или что-то доказывать. Если ей нужно было ещё одно желание — пожалуйста, но между тем, ему хотелось позлить её. Не потому что она этого заслуживала, а потому что он мог. В конце концов, она просто девчонка, не его судьба, не его проклятие и уж точно не его спасительница. — Ты в этом уверена? — слегка выгнув правую бровь, спросил он. Бёль моментально кивнула. Настроена она была решительно, и поэтому Чонгук сразу же сдался, утратив интерес. Он заметил, что в последнее время совсем не старался ради людей. Когда вера в то, что однажды ему удастся вернуться в Эдем, оставив Ад на кого-то другого, покинула его, вместе с ней ушла и мотивация. Ему больше незачем было притворяться и подстраиваться под кого-то, он мог быть просто собой. Порою игривым, вредным или серьёзным. — Да, уверена. Ни учитель Гым, ни кто-либо из студентов, казалось, не замечал отсутствия Бёль в зале, и все были очень увлечены разминкой и прерывистыми свистами. Было ли дело в присутствии Чонгука или же сама Бёль никого не интересовала — факт оставался фактом — ни один человек не поторопил её и не спросил, почему она по-прежнему стоит в коридоре. — Сейчас это всё равно не имеет никакого значения, — Чонгук облокотился на стену, увеличив расстояние между собой и Бёль. С Тэхи это определённо произвело бы совершенно другой эффект и он бы немного расслабился, дышать стало бы легче, вернулась бы трезвость мыслей, но рядом с Бёль он и так был расслаблен, дышалось легко и он совсем не чувствовал себя опьянённым. Потому что она просто Бёль. — Я выяснил кое-что не очень приятное для нас двоих, — Чонгук указал на промежуток между собой и Бёль. — И поэтому ты должна как можно скорее вернуть мне кости. Это вопрос моей бесконечной жизни и твоей возможной смерти. Чонгук не претендовал на место лучшего сына, особенно сейчас, но вступать в необдуманную борьбу с Небесами было несколько безрассудно. Всем известно, что добро всегда побеждает зло, но исключительно из тех соображений, что иначе быть не может, ведь и то, и другое придумал Господь, и он же заведомо определил победителей и проигравших. — И таким образом ты надеешься выманить у меня игральные кости? — Бёль покачала головой, мельком поглядывая на одногруппников. Ей нужно было как можно скорее оказаться в толпе любителей волейбола и заработать баллы. Словно заколдованная обменом мяча, она сделала шаг по направлению к залу, но Чонгук снова поймал её за локоть. — Это долгая история, и если я начну рассказывать всё в деталях, пойдёт дождь, — подбирая, тщательно взвешивая слова, он хотел осторожно коснуться темы, но не углубляться в неё. — В общем, эти кости тоже не совсем мои. Кое-кто взял их для меня, и теперь настоящий владелец отчаянно желает их вернуть. А когда Он в отчаянии, начинаются катаклизмы и прочие неприятности. Бёль бросила умоляющий взгляд на учителя Гым, но та не смотрела на неё, она как раз раздавала баскетбольные мячи студентам. Обычная жизнь, частью которой Бёль очень хотелось быть, находилась на расстоянии вытянутой руки, там, где заканчивался коридор и начинался зал, где запахи резины, пота и моющих средств смешались, и разговоры никогда не прекращаются. — Хочешь сказать, ты тоже украл эти кости? Чонгук мотнул головой, но вид у него в целом был виноватый. — Не я, Савриил. Мы заключили сделку. — И ты их украл у… Бога? — настоящее потрясение отразилось на её лице. Пухлых щёчек коснулся румянец, и она перестала поглядывать в сторону зала. — Так Бог реально существует, да? И всё как в Библии? Ноев ковчег тоже? Не сдержав рыка, Чонгук оттолкнулся от стены. — Да что всех вас так интересует Ноев ковчег? Ты бы ещё про Моисея спросила или про хождение по воде, — где-то на улице с неба посыпались первые капли. В облаках они скользили осторожно, медленно, но ближе к земле ускорялись и разбивались вдребезги об асфальтированные дорожки и плечи студентов. — Ты вроде бы слушаешь меня, но не слышишь основного. Я говорю, что Он зол и хочет вернуть себе кости. Подозреваю, что убийство в баре тоже его рук дело — терпеть не может демонов, у него на них аллергия. И перед убийством человека он не остановится, не сомневайся. Бёль прищурилась, внимательно глядя Чонгуку в глаза. В них она пыталась рассмотреть намёк на шутку или ложь, но он казался очень серьёзным и немного взвинченным. — Где ты их спрятала, Бёль? — из его уст её имя звучало совсем иначе, мелодичнее, мягче. Ни один человек на свете не мог вложить в её имя столько разнообразных эмоций одновременно, начиная отчаянием и заканчивая тревогой. — Тот, кто спустится сюда, в состоянии отыскать их у тебя дома. Один из моих братьев может избавиться от любого, кто встанет у него на пути. Что, если это будет твоя мать? Или брат? Сестра? — Надеюсь, что так и будет, — Бёль стиснула зубы, да так, что челюсти начали болеть. — Хочу, чтобы так и было. Если бы кто-нибудь с ними расправился, это было бы замечательно. Чонгук был уверен, что её настоящие мысли и чувства не совпадают с её словами. Люди постоянно говорят что-то в порыве гнева или под воздействием момента, а потом жалеют об этом. И хотя, по его мнению, Бёль никак не могла желать этого на самом деле, он подался немного вперёд, спрашивая тихо и даже как-то лукаво: — Ты правда этого хочешь? Разомкнув челюсти, Бёль заметно расслабилась. Тон, которым говорил Чонгук и его светящиеся глаза заставили её прийти в себя. Если на её правом плече и правда сидел ангел, он очень вовремя дёрнул её за светлый хвост. Это промелькнуло и в её взгляде и в движениях. — Если и тратить на что-нибудь желание, тогда лучше на твёрдую пятёрку по физкультуре до конца университета, — Бёль усмехнулась. — С такими друзьями вряд ли у меня получится хотя бы одну пару посетить. Только сейчас в полной мере осознавая те свои слова о Соль и Сончхан, она немного остыла. Прикусив несколько раз язык, она мысленно отменила своё желание, которое порою по несколько раз в день произносила, даже в открытую. Упрекая себя за неосмотрительность, Бёль бросила попытки добраться до физкультуры и посеменила обратно в раздевалку. Если у неё и правда будет пятёрка, беспокоиться об учителе Гым больше не стоит, как и о форме. И о шрамах. — Друзьями? — Чонгук подпрыгнул пару раз, пытаясь её скорее догнать. — Ты думаешь, что я — твой друг? Забудь. Мы не можем быть друзьями. Ты сначала меня обокрала, а теперь эксплуатируешь. — Кто бы говорил, — Бёль сомкнула ладони и сделала вид, что трясёт украденные кости. Чонгук не отставал ни на шаг, даже в женскую раздевалку зашёл. Он без проблем миновал порожек, о который Бёль споткнулась, и с трудом подавил смешок, когда это произошло. — Ты не видишь разницы между обычным воровством и местью. Ты воруешь для собственной выгоды, а я делаю это не из прихоти, а из принципа. Открыв дверцу шкафчика, Бёль вытащила сумку и пакет, и бросила их на скамью. Не похоже, что Чонгук видел разницу между «женской раздевалкой» и «мужской раздевалкой», потому что уходить он никуда не собирался. Уставившись на Бёль, он просто ждал. Чего? Что она снова разденется? Снимет свои шортики и ему удастся узнать, в каких она сегодня трусиках? Когда-то те же самые вопросы интересовали его, когда он был с Тэхи. Кан Тэхи. Она всё ещё ждала его на своей лекции, не подозревая, что теперь Чонгук ни за что не покажется там. Ему проще спуститься в Ад, чем снова пережить этот неловкий момент встречи или разговор с ней. — Ты не планируешь выйти? — Бёль села на скамью и стала развязывать двойной узел на шнурках серых от грязи кроссовок. — Значит, теперь ты стесняешься меня? — Чонгук хмыкнул, с особым рвением и скоростью направляясь к двери, будто он и сам не мог дождаться момента, когда сможет выйти. — Я, между прочим, насмотрелся на женщин на миллионы лет вперёд. Захлопнув дверь в раздевалку, он прижался к ней спиной и запрокинул голову. Насмотреться на женщин ему казалось чем-то невозможным, просто потому, что мужчина не может насмотреться. В Раю не насмотрелся и на земле за все эти годы тоже. И не насмотрится никогда. — Я же Дьявол, — тихо бормотал он себе под нос, — в моём распоряжении куча женских тел, на которые можно бесконечно смотреть. Я мог бы заниматься этим сутки напролёт, если бы только захотел. И если бы дело было в женских телах, а не в самих женщинах.***
Звенящая тишина актового зала и полумрак очень импонировали Тэхёну. Изначально он заскочил в первую попавшуюся дверь, потому что заметил Чонгука через окно, — он был уверен на все сто процентов, что его Господину нечего здесь делать, но тем не менее он уверенной походкой направлялся к одному из входов, — а теперь был очень доволен случайным выбором. Сидения с мягкой красной обивкой сливались в тёмную бархатную реку, стекающую сверху вниз, к тускло освещённой сцене, обставленной мебелью и прочими декорациями. Под потолком было спрятано с дюжину намотанных штор, разрисованных талантливыми студентами, а за кулисами стояли коробки с аппаратурой. Тэхён поддался соблазну, когда увидел их, и понажимал пару кнопок и покрутил торчащие «колпачки». Для него ничего не поменялось, но на следующем мероприятии оператору придётся попотеть, чтобы всё заново настроить. После Тэхён нашёл другое, не менее увлекательное занятие, — изучение замков из папье-маше, чересчур лёгких бочек и плиток из пенопласта. Он не до конца понимал, зачем это всё, но был в восторге. Изучение актового зала заняло у него целую пару, и когда он взялся за бланки для абитуриентов, которые стащил в холле, в коридоре толпами начали ходить студенты. Их голоса и смех то и дело доносились до части зала, в которой устроился Тэхён, и он ловил себя на мысли, что старается подслушать что-нибудь, выхватить чуть больше пары слов из контекста. Когда звонкий смех был особенно громким и заразительным, Тэхён немного улыбался, но стоило ему вернуться к брошюрам, как перенятая радость на его лице сменялась задумчивостью. Множество непонятных слов встречались ему по ходу, и каждый раз он сильно хмурился. — TOPIK? — от усилий, прилагаемых для того, чтобы разгадать, что значит слово, у него меж бровей пролегла глубокая морщина. — Как топ? Элемент женской одежды? Если бы только Чонгук или, может, Бёль согласились помочь расшифровать для него всё, это значительно облегчило бы задачу. Но Тэхён никак не мог обратиться к Чонгуку с такой просьбой, потому что тот запретил пытаться поступить в Ихва. К Бёль нельзя было обращаться по той причине, что она случайно может проболтаться, и тогда Тэхёна не просто сошлют в Ад, его, скорее всего, навсегда оставят на земле и запрут в баре, лишив минимальной ставки. — Мне очень-очень нужен интернет, — откинувшись назад, он растянулся на деревянном полу и вытянул руки с брошюрами. Только сейчас он заметил, что в промежутках между декорациями выглядывают прикреплённые к потолку светящиеся звёзды. То есть вовсе не светящиеся, скорее, переливающиеся. Количество блёсток на них явно превышало допустимую норму, если таковая была. Тэхёну сразу захотелось потереть лицо, чтобы убедиться в том, что эти блёстки не сыплются, но стоило ему опустить брошюры на сцену и потянуться к лицу, как скрежет металла заставил его подскочить. Дверь в зал приоткрылась, а затем Седжон юркнула внутрь. Она замерла в проходе, заметив Тэхёна, расположившегося на сцене. — Здесь занято? — спросила она. — Уже начались репетиции? — Что? — Тэхён присел на корточки, быстро подтягивая к себе разбросанные бумажки. — Нет, не начались. Отвернувшись, чтобы собрать самые отдалённые брошюры, он закусил нижнюю губу и мысленно назвал себя дураком. Он же видел её, когда вбежал сюда, логично, что теперь она тоже увидела его, ведь он сидел на самом видном месте. — Подожди, — Седжон увеличила шаг, в считанные секунды достигая лестницы и взбираясь на сцену, — я тебя знаю. Это ты на прошлой неделе забыл свой пропуск. В тусклом свете её улыбка выглядела не столько очаровательной, сколько пугающей. Отбрасываемые тени создавали видимость широченной улыбки и ямочки на подбородке. — Пропуск? — Тэхён почесал затылок. — Не понимаю, о чём ты. — Была открытая лекция по феминизму и ты очень хотел попасть на неё, но забыл пропуск, — Седжон стянула сумку, ранее надетую через плечо, и бросила её на край сцены, а сама присела на корточки рядом с Тэхёном и тоже стала собирать брошюры. — Я сказала, что мы учимся вместе. Помнишь? Тэхёну просто нужно было отстаивать свою точку зрения и дальше говорить, что он не понимает, но когда Седжон присмотрелась к одной из брошюр в руках, а её милое личико вытянулось в удивлении, он бросил все притворства. — Да, кажется, я правда хотел попасть на открытую лекцию. Разве не поэтому она называется «открытой»? Каждый ведь может прийти и послушать. Ему хотелось бы быть таким же крутым и грубым, как его Господин, но заставить себя выдернуть из рук Седжон брошюры он не смог. Вместо этого он смущённо улыбнулся и тихо спросил, может ли он забрать их. Он думал, что она тут же согласится и оставит его в покое, но она отвела руку в сторону, чтобы он не смог отобрать брошюры. — Значит, ты не учишься в Ихва? Ты только абитуриент? — теперь её улыбка и правда была пугающей. — Эй, сколько тебе лет? От восторга и предвкушения у неё загорелись глаза. Седжон всегда была самой младшей в компании друзей и даже на курсе, и в этом было немало плюсов, но в глубине души она надеялась, что рано или поздно у неё появится друг или подруга помладше. — М-мне? — Тэхён растерянно посмотрел на неё. — Двадцать… один? — Ах, двадцать один, — она скривилась. — Значит, ты собираешься поступать? В этом году ты уже опоздал. Учебный семестр начался в марте. — Я опоздал? — глаза Тэхёна расширились, то ли от испуга, то ли от глубочайшего потрясения. Ему никак нельзя было опаздывать. Никуда. — Март — официальное начало учебного года, и в Ихва обычно принимают документы только раз в год, — Седжон полистала одну из верхних брошюрок, — но ты мог бы попытаться выяснить всё через деканат. Для желающих начать обучение в период «жёлтого тумана» могут выделить период подачи заявлений и вступительных экзаменов в сентябре или октябре. Но подать документы нужно было в мае. Значит, он и правда опоздал. — Ох, и что же мне теперь делать? — его плечи опустились, и он снова сел на пол. — Думаю, стоит подождать следующего набора, — Седжон улыбнулась, возвращая всё собранное парню, а потом присела рядом с ним. Пока она двигалась, ища наиболее удобное положение, их бёдра и локти постоянно соприкасались. — Но как тебе удалось попасть сюда без пропуска? И ты нашёл этот зал. Как? Тэхён снова потянулся к затылку. Он чувствовал себя немного неловко, в большей степени потому, что Седжон понятия не имела, что на лекцию по феминизму он пошёл исключительно из-за неё, а потом следил за ней до самого дома. — Чуть левее есть вход, и там нет охранников и турникетов, только лестница, — Тэхён поджал губы, боясь взглянуть на Седжон и столкнуться с осуждением. — Серьёзно?! — её восклицание было оглушительно громким. — Вот это класс! Значит, ты пробрался тайком в женский университет Ихва, потому что?.. — Мне нужны были эти брошюры. Дома, — так он называл бар, — у меня не было возможности найти информацию и со всем разобраться. Седжон выдохнула со стоном. — В университете тысячи девчонок, но ты пришёл сюда ради брошюр… — О, это потому что меня не интересуют девчонки, — поспешил ответить Тэхён. — Не интересуют? — губы Седжон вновь дрогнули. — Так ты по парням? Кстати, удивительно, но факт, — в Ихва на инженерном факультете учится приблизительно две сотни девушек и только полтора десятка парней, а вот на дизайне девушек на пальцах сосчитать можно. Щёки Тэхёна покрылись румянцем. Жар захлестнул его с головой. — Нет, ты не поняла, — он оглянулся по сторонам, хотя в зале, кроме них, точно никого не было, а потом заговорил шёпотом. — Меня парни тоже не интересуют, меня интересует учёба. Проговорив это, он немедленно прикусил язык. Как демону, ему не пристало выбирать, кто или что его интересует, особенно если на земле он был для того, чтобы помогать Дьяволу, и не только в баре. Возможно, Чонгука вовсе не задело бы то, что Тэхёну может кто-то или что-то нравиться, кроме него, но рисковать ему не хотелось бы. Его Господин мог быть очень вспыльчивым и потому опасным. Седжон звонко рассмеялась, не менее заразительно, чем те, кто ходил по коридору. — Тогда ты встретил не того человека, — она смахнула с плеча волосы и они рассыпались по спине. — Я терпеть не могу учёбу. Эта чёртова политология и международное дело в печёнках у меня сидят. Если бы только мой папа не был таким засранцем, а мама не шла у него на поводу, я бы забрала все деньги из трастового фонда и поехала путешествовать. На машине. Блаженно выдохнув, она вытянула ноги и опёрлась на руки, чтобы было удобнее. — Это просто необычайная удача, что я сдала вступительные, хотя и очень старалась их провалить, — Седжон бросила короткий взгляд на Тэхёна. Он внимательно слушал её, повернувшись к ней лицом. — Вот у тебя когда-то бывало так, что ты выбирал что попало в тесте, наобум, а потом получал высший балл? Или, ещё лучше, — чуть выпрямившись, она прищурила глаза, — шёл на свидание, будучи уверенным в том, что всё сложится как никогда удачно, а в итоге сам бродил по парку, потому что тебя обманули? Тэхён отрицательно покачал головой. Первый признак того, что она — девушка Дьявола, то, что ей чертовски не везёт в любви. — Моя жизненная полоса абсолютно точно сиреневая, но иногда встречаются фиолетовые полосы или розовые. — Ты любишь говорить, — выдержав паузу, которую обычно не могла выдержать Седжон, сказал Тэхён. От этого она снова рассмеялась. — А тебе хочется учиться, — перенимая тон, ответила она. Никаких осуждающих ноток, но Тэхён понял, какой эффект произвели его слова и какой эффект должны были произвести слова Седжон. — А это плохо? — А любить говорить — плохо? Он пожал плечами. Седжон сделала то же самое. Сидя в уютной тишине, повисшей после всех обсуждений учёбы и того, что плохо, а что — хорошо, они оба думали о чём-то своём. Седжон то и дело вспоминала мамину лекцию и то, как зевала, незаметно прикрывая рот ладонью, а Тэхён всё думал о том, что случилось бы, если бы Чонгук решил снова попробовать с девушками. В частности с Седжон. Она бы наверняка понравилась ему, и на любые её вопросы у него находился бы подходящий ответ, и он бы непременно очаровал её, прямо как она очаровывает Тэхёна сейчас, слабо улыбаясь и иногда резко поворачивая голову в его сторону, просто чтобы посмотреть, сидит ли он рядом. — Если тебе интересно, я молчала больше шести минут, — в конце концов, заявила она. — Если сложить всё то время, что я говорила и молчала, а потом разделить его напополам, выйдет приблизительно столько же, сколько и у тебя. Хотя если бы ты ещё хоть что-нибудь рассказал о себе, количество наших разговоров действительно сравняется. — Рассказать о себе? — этот вопрос любого мог заставить вспотеть, не только демона. — Хм… Я просто работаю в баре. И я понятия не имею, что значит TOPIK, указанное в брошюре…