Женщина в постели Бог, если мужчина — Дьявол.
Даже у злодеев есть свои принципы и правила, кодексы, которые нельзя нарушать, и не потому что это чревато последствиями, а потому что совесть запрещает делать некоторые вещи. Нельзя быть на все сто процентов злым или же на сто процентов хорошим, не бывает только святых и не бывает только грешников. Чонгук, как и все, шёл по туго натянутому канату жизни, иногда наклоняясь в одну сторону, иногда в другую. У него тоже были свои правила, которые он всё чаще нарушал, и свои принципы, из-за которых не хотелось уступать. И всё же, он вынес из магазина пачку жареной кукурузы. Бёль ликовала. Точнее, это не столько радовало её, сколько забавляло. Она словно решила, что хорошего поведения на сегодня было достаточно, и решила поиздеваться над самим Дьяволом, заставив его унижаться и обильно потеть на кассе, испуганно оглядываясь на охранников. Его человеческое сердце разрывалось от волнения, когда он складывал покупки Бёль в пакеты, а колени дрожали до самой парковки. Это было неправильно — позволять ей помыкать собой. Как Дьявол, Чонгук должен был отказаться, сослаться на какую-нибудь поправку в каком-нибудь несуществующем дьявольском кодексе, которая запрещает загадывать больше одного желания, но рядом с ней все его разумные мысли испарялись. Не только из-за её безрассудства и его гнева, но и из-за надежды. Что, если она — та самая? Не избранная, не возлюбленная, не очередная чёрная дыра в сердце несчастного Дьявола, а та самая, что разрушит проклятие и сотрёт черту между Раем, Адом и землёй. Она могла запросто кого-то обмануть, а Чонгук мог бы обмануть её. По крайней мере, ему стоило попробовать. — Это правда настолько сложно? — Чонгук не смог сдержать улыбку, когда Бёль шумно выдохнула, практически ныряя в синий пододеяльник. С простынёй она справилась довольно быстро, хотя Чонгук после всё равно заново заправлял её, и наволочки он быстрее натягивал, чем она. Но вот с покрывалом была проблемка. — Я сама! — возразила девушка, когда Чонгук попытался отобрать у неё свежий пододеяльник. — Почему бы просто не оставить это мне? — она указала ему пальцем на кресло и он сразу понял намёк, нехотя плетясь туда. Наблюдать за тем, как Бёль работает, было приятно, но только когда она справлялась с первой попытки и не выворачивала одеяло, пытаясь каким-то волшебным образом втянуть его в пододеяльник и не запутаться. У Чонгука кровать была большая и покрывало тоже, так что неудивительно, что Бёль мучилась. — Да не торопись, — Чонгук подхватил со стола стаканчик с заказанным в номер клубничным мороженым и взял буквально ложечку, — к тому времени, как закончишь, как раз молочный коктейль получится. Хорошо бы настоящий молочный коктейль, но ведь этот будет чересчур сладким и холодным, а ещё совсем не молочным. — Ладно, — Бёль выдохнула, бросая покрывало и направляясь к креслу. Она запросто подняла Чонгука, только махнув ему рукой, и отобрала у него своё мороженое, сразу набирая огромную ложку и отправляя её в рот. Клубничное мороженое в отеле напоминало ей домашнее мороженое, которое в детстве готовила мама. Она специально ездила на рынок за клубникой и замораживала её в морозильной камере килограммами, чтобы в любой момент можно было взять её, сливки и сахар, а потом сделать самое вкусное и натуральное мороженое на свете. Такое мороженое было особенно сливочным и жирным, и когда таяло, не становилось слишком жидким. — Нужно держаться за края, когда просовываешь в пододеяльник такое большое одеяло, — Чонгук совсем не пыхтел и не страдал, натягивая новое постельное бельё. Бёль знала, что он всё ещё злится за кукурузу. Он чуть не выкинул её, когда они выехали с парковки, но она не позволила ему. Всю дорогу до отеля он возмущался, говорил, что в открытую что-либо воровать, особенно в супермаркетах, ему ещё не приходилось. А когда Бёль спросила, где и что он тогда воровал, он смерил её убийственным взглядом, в котором, она была готова поклясться, вспыхнуло красное пламя. Дольше чем на мгновение, но когда он моргнул, оно исчезло. Взбивая подушки и аккуратно накрывая покрывалом постель, Чонгук старался не смотреть на Бёль. Глупо, но страх, что она прочитает его мысли, если их взгляды снова столкнутся, невозможно было преодолеть. Он уже понял, что у Бёль не был дурной характер, у неё была дурная кровь. Полицейский Ын настойчиво напоминал об этом, закидывая Чонгука смс-ками с просьбой в очередной раз встретиться и поговорить, хотя уже несколько раз получил исчерпывающий ответ. Он также писал и Бёль, но она игнорировала сообщения, зная, что его забота не более чем попытка её контролировать. Как обычно, издалека, со своей работы, через призму недоверия. — Чонгук, — она подтянула очередную ложку ко рту, кончиком языка слизывая капельку, — если Бог постоянно наблюдает за нами, почему он не знает, где спрятаны кости? И если знает, тогда почему давит на тебя? Это был хороший вопрос. — Потому что он не смотрит, — Чонгук хмыкнул, заканчивая с постельным бельём и заваливаясь на кровать. — И он обожает давить на кого-то. Особенно на меня. Он закрыл глаза, устраиваясь поудобнее на покрывале. Новое постельное бельё было мягким и пахло как-то по-особенному. — Значит ли это, что Библия — ложь? — Бёль вскочила с кресла, вместе с мороженым перебираясь на кровать парня и заставляя его сердце пропустить удар. Если она снова испачкает его постель, он просто убьёт. — Вся Библия. Несмотря на её вечное желание быть поближе, которое зачастую доставляло дискомфорт окружающим, Чонгуку с ней было удобно. Она не пыталась занять большую часть кровати и закинуть на него ноги, но мороженое… оно по-прежнему волновало его. — А ты как думаешь? — он поёрзал на своём месте, спускаясь чуть ниже и убирая руки за голову. Бёль так и не поняла, нравится ему говорить о Боге и всех этих божественных вещах или же он это ненавидит. Он выглядел довольным, когда опровергал божественное, когда приводил противоречащие факты — ведь слово самого Дьявола это факт — и обсуждал реально дерьмовые поступки тех, кого люди привыкли идеализировать, но некоторые темы, на которые Бёль хотелось поговорить, задевали его за живое. — Мне кажется странным, что кто-то когда-то написал это, — она отставила растаявшее мороженое на прикроватную тумбочку и тоже легла. Она долго крутилась, ища наиболее удобное положение, а уткнувшись своим плечом в плечо Чонгука, замерла. — В смысле, как кто-то мог придумать столько текста? Если всё это выдумки, то как же доказательства и иконы? Не может же это всё быть фанатским мерчем. — Фэндом Бога просто огромен, — в шутку добавил Чонгук. — Вот именно. Как кому-то удалось так качественно всё расписать? Матрас прогнулся, когда Чонгук вдруг оторвался от кровати, приподнимаясь на локтях и удивлённо глядя на Бёль. — Качественно? — он прыснул. — Что качественного во всём этом? Нет ни единой достоверной истории. Всё настолько приукрашено, что иногда мне кажется, что сам Бог сочинял это дерьмо. Чонгук не возвращался к своей книге. Он похоронил мечту издать что-то вместе с желанием быть с Тэхи. Он уже несколько раз сменил ноутбук, и все его зарисовки были утеряны. Почти. — Давай возьмём самую удивительную и нереалистичную историю, — эта тема его очень завела. — Предлагай. Бёль опешила от его тона и озадачено стала смотреть по сторонам, ища какую-нибудь подсказку в интерьере. Она не то чтобы читала Библию, слышала кое-что, в детстве посещала разочек христианский лагерь, но ничего, кроме дурацких песенок об Иисусе и Ное, не помнила. — Ну… — она прочистила горло, тоже присаживаясь, чтобы Чонгуку было удобнее смотреть на неё. — Рассказ об Иисусе. Чонгук моментально фыркнул. Не раздосадовано или озлобленно, а так, словно говорил «Я так и знал». — Хочешь услышать о непорочном зачатии или воскрешении? — он дышал чаще, хотя ничего не сделал, просто сидел на месте. — Ну, во-первых, никто не может залететь от Бога или ангелов. Невозможно. Мы стерильны. Бог для того и придумал все эти пестики и тычинки, чтобы не приходилось постоянно самостоятельно что-то создавать — оно будет создавать себя само. И, конечно, невозможно забеременеть с ничего. Еще и в четырнадцать. Думаю, он просто сжалился над мелкой шлюшкой и, чтобы заслужить любовь и доверие ещё нескольких фанатов, обозвал её ребёнка сыном своим. Это было грубо, и Бёль мельком бросила взгляд на потолок. Интересно, слышал ли это Господь? То, как Чонгук отзывается о его сыне. — Хочешь сказать, что… не было никакого вина из воды? — она попыталась улыбнуться, чувствуя, как подрагивают коленки. Раньше она никогда всерьёз не задумывалась о Боге. Это казалось чем-то настолько далёким и абстрактным, что ей было всё равно — есть он или нет его. Но теперь, зная чуточку больше, ей было немного страшно. Не Суда она боялась и не попадания в Ад, а сурового взгляда после. — Было, — Чонгук сложил руки на груди, явно злясь, — но это не Иисус делал. Тот мальчик умер, как один из воришек, — он сделал акцент на последнем слове, сохраняя паузу до тех пор, пока Бёль не взглянула ему в глаза. Он пытался заставить её испытывать вину за проступок в магазине. — И воскрес? — Чёрта с два! — Чонгук усмехнулся. — Разве в Библии что-то сказано о дальнейшей жизни Иисуса после так называемого «воскрешения»? Бёль нахмурилась, пытаясь что-то припомнить. Она не была знатоком, но отец и другие никогда не рассказывали о дальнейшей жизни «воскресшего» спасителя. — Я думала… он воскрес, в плане вознёсся. Чонгук кивнул. — Это называется «умер», — он выдохнул с облегчением, доведя разговор до финальной точки. — Но настоящий Иисус никогда не рождался у Марии и не занимался ерундой вроде вина. Мы с ним почти на равных, просто он застрял здесь, а не в Аду. Бёль ткнула пальцем в постель. — Здесь? — На земле, — Чонгук запрокинул голову назад, разминая шею и показывая Бёль, как устал от всех этих разговоров и прочего за сегодня. Благодаря ей у него был тяжёлый день, а до этого тяжёлое утро, и ещё раньше — вечер. — Бродит где-то, благодетель, творит добро втайне от Отца. Настоящий бунтарь. Чонгук потянулся и зевнул, вскоре вновь падая на постель, притягивая к себе подушку в новой наволочке и обнимая её. — Видишь, не всё так просто и радужно, когда дело касается Господа. Или Иисуса. Или меня. Из-за того, что он резко упал, его чёлка подскочила и лежала как-то неправильно. Нужно было только чуть-чуть поправить, чем Бёль и занялась. Запустив холодные после держания мороженого пальцы в чёлку парня, она зачесала её вниз и влево, а Чонгук напрягся от её действий. Ему не хотелось, чтобы она прикасалась, и он был всё ещё зол за ту дурацкую кукурузу, и всё же прерывистый выдох слетел с его губ, когда Бёль прикоснулась указательным пальцем к его лбу. Он был горячим, явно выше тридцати шести и шести, а её холодные пальцы приятно охлаждали. — Хочешь получить свои кости назад? — она думала, что он отреагирует бурно, вскочит или ещё что, но он только повернул голову в её сторону, слегка прищуривая глаза и с недоверием глядя на неё. — Ты готова загадать все девять желаний? Она мотнула головой. — Нет, но я могла бы подумать насчёт того, чтобы вернуть тебе кости авансом. — Украденные у меня кости, — он скривился, дёргая головой и скидывая руку Бёль. — Украденные у Господа кости, ты хотел сказать, — она испуганно вскрикнула, или Чонгук решил, что это звучало испуганно. — Подожди! Если Иисуса никто не распял и его одежду не разыгрывали солдаты, что такого важного в этих костях? Они ведь фальшивка. Чонгук не был согласен с ней, но объяснить доходчиво не мог. Это могло выглядеть так, словно Бог был самым большим фанатом самого себя и историй о себе. Он поддерживал всё хорошее, что придумывали о нём люди и самостоятельно создавал артефакты, которыми дорожил. В них не было ничего особенного, кроме того, что они тысячи лет пробыли в Раю и будто светились изнутри божественным светом. Это был кусочек Рая на земле, в Аду или в захудалом баре Дьявола. И это заставляло его чувствовать себя чуть ближе к родному дому. — Да, фальшивка, — сдался Чонгук, — но они всё ещё очень важны и стоят кому-то жизни. Он говорил не о себе, а о Тэхи, Седжон и всех тех, кто может пострадать в дальнейшем, но Бёль восприняла это иначе. — Тебя могут убить? — в её тоне впервые Чонгук различил что-то, отдалённо похожее на испуг. — Разве Дьявола можно убить? Как? Фактически, — только фактически — да, можно убить кого угодно, кроме Господа. На то он и Всемогущий — способен избавить мир от любого, кто ему мешает. Так почему Чонгук должен быть исключением? — Почему ты спрашиваешь, как это можно сделать? — он прищурил глаза ещё больше. — Думал, я твоя золотая жила практически с нескончаемым потоком желаний, а оказывается, ты думаешь о моём убийстве? Бёль смутилась. — Нет, — теперь она не только звучала, но и выглядела напуганной, — наоборот. Мне надо, чтобы ты жил как можно дольше, так что не вздумай умирать. Это моё желание. Он никогда не видел её такой… искренней? Постоянно она скрывалась за надменностью, самоуверенностью и самолюбованием, а теперь Чонгук словно увидел её обнажённой. И его щёки от этого вспыхнули. — Запишу это в качестве седьмого желания, — он поставил галочку в воздухе, делая вид, что заполняет список желаний Бёль, — а ты можешь пока вернуть мне кости. После я буду менее настойчив и более внимателен к твоим желаниям, если ты понимаешь, о чём я… — Я сказала, что только подумаю, а не верну.***
Жирные чёрные цифры, гласящие «56» красовались в конце теста по политологии. Бёль не хватило пяти баллов до сдачи, и теперь она обязана будет либо взять дополнительные часы волонтёрства, либо пересдавать. А ни то, ни другое не входило в её планы. Всё стало ещё хуже, когда оказалось, что Соль принесла домой четвёрку с плюсом. И плевать, что её предмет был легче, и она не была замешана в божественных конфликтах с Дьяволом. Более того, отец умудрялся находить время на помощь приёмной дочке, а не родной. И это раздражало. Слыша, как Соль хвастается матери в другой комнате, Бёль схватила мобильный и, зажав двойку на клавиатуре, стала ожидать, пока пойдёт вызов. Она поставила Чонгука на быстрый набор, чтобы не приходилось постоянно искать его в телефонной книге. На единице у неё стоял отец. — Ты как всегда не вовремя, — Чонгук сначала выдохнул в трубку, а потом вдруг застонал, да так громко и протяжно, что у Бёль появились дурные мысли. — Ты чем там занимаешься? — она закрыла дверь в спальню, громко сглатывая при этом. Чонгука не было в её комнате, но она отчётливо видела его лицо и могла представить, как оно выглядит, когда он стонет. — В кабинете перестановка, — он выдохнул со свистом, — ты же знаешь, что сегодня встреча с братом. — Это не займёт много времени. Я хочу, чтобы… — Подожди, — Чонгук отклонил телефон в сторону, обращаясь к Тэхёну с просьбой о стакане воды. Тот ответил привычным «Да, Мой Господин», и Бёль от этого передёрнуло. — Что на этот раз ты хочешь? Ещё немного денег на карту? — Чтобы мои оценки всегда были на один балл выше оценок Соль, — она выпалила это так быстро, что Чонгук не сразу всё разобрал. — Прости? — переспросил он, не веря своим ушам. — Не хочешь пятёрок по всем предметам, а только на один балл выше, чем у… кого? Бёль зарычала в трубку, прыгая на свою кровать и заставляя матрас трястись. — У моей сводной сестры. Мне нужно приносить домой оценку на одну выше, чем у неё. Всегда. Чонгук помолчал несколько секунд, размышляя над чем-то. Тэхён успел вернуться вниз со стаканом воды и предложить помощь с книгами. — Ты же в курсе, что университет и оценки не продлятся вечно? Уверена, что хочешь потратить желание на это? — он говорил осторожно, размеренно, надеясь подвести её к разумным мыслям, но она была непоколебима. — Ты же в курсе, что кости и заколка всё ещё у меня? За последнюю предлагают кругленькую сумму в интернете… Чонгук издал возмущённый возглас, очень громко, Бёль чуть не оглохла. — Ты выставила заколку в интернете? С ума сошла? — Хочу хорошую отметку прямо сейчас. Это было вымогательством, а она была действительно плохим владельцем волшебной лампы. Если бы она вдруг вздумала захватить мир, — а она вполне способна на такое — Чонгук вынужден был бы повиноваться. — Уже, — недовольно буркнул он. Бёль пролистала несколько страниц теста, минуя зачёркнутые вопросы, а потом остановилась на последней. Корявая «56» чудесным образом превратилась в «85». И это был успех, а ещё полный восторг. Бёль задрыгала ногами, взбивая постель и топая по полу. — Да! Спасибо, Чонгук! — она была очень громкой, а ещё послала воздушный поцелуй в трубку, чмокнув при этом. — Только у меня есть ещё одно желание. Можешь заехать за мной в половину пятого. — Бёль… — Это не вопрос, если что. Буду очень ждать, — она уже собиралась сбросить вызов, но вспомнила кое-что важное и добавила напоследок: — Не забудь помыть мою новенькую машинку. И почисти коврики.***
Чонгук никогда в жизни не делал столько фотографий на телефон. Он и селфи толком никогда не делал, но Бёль была очень настойчива и упряма. Она требовала сделать фото у реки Хан, со сладкой ватой, без неё, с красным после лимонада языком, у надувного парка и даже сама сделала несколько селфи с Чонгуком, где он пытался закрыть камеру руками, хмурился, но выглядел нереальным на всех фото. Это было похоже на какое-то дьявольское очарование, которое превращало его в красавчика на любом фото. — А теперь мы должны сфотографироваться у барной стойки, — Бёль практически перевернула его бар, каждый угол превращая в локацию. Она обещала Чонгуку хорошую рекламу в соц. сетях и не слушала, когда он говорил о том, что бар могут посещать и видеть только те, кто в чём-то нуждается. На это Бёль сказала, что каждый что-то хочет. Не бывает полностью довольных жизнью людей. У Тэхёна началась волокита с документами, к которой приложила руку сама Бёль. Она потратила ещё одно желание на этого маленького требовательного демона, и это злило Чонгука. Ещё ни разу она не предложила желание для него, но упорно требовала помощи для Тэхёна. Они даже друзьями не были. Чонгук был в этом уверен. В последнее время его бармен пропадал с кем-то, но это точно не была Бёль, потому что обычно в это время она выносила мозг Чонгуку. «Я уже получила деньги, лучшие оценки, машину и шофёра, а также избавилась от шрама, а больше мне ничего и не нужно. Так что оставшимися желаниями я собираюсь свести тебя с ума», — заявила она после очередной прогулки. А Чонгуку даже нечего было сказать на это, кроме как «уже». Потому что она уже давно свела его с ума. В худшем смысле этого слова. — Возьмёшь мне газировку, пожалуйста? — Бёль перепрыгивала по две ступеньки за раз, спускаясь в кабинет Чонгука. Она чувствовала себя как дома в любом месте, в которое приходила, и Чонгук немного завидовал ей. Ему требовалось время, чтобы к чему-то привыкнуть, а она привыкала всего лишь переступая порог. — С лаймом и имбирём подойдёт? — он схватил одну банку из холодильника, не дожидаясь ответа Бёль. — Ты уже нашёл себе подходящую подружку? Её внезапно заданный вопрос застал Чонгука врасплох. Он застрял вверху лестницы, наблюдая за тем, как девушка исчезает за поворотом. Не то чтобы он не думал над её предложением, в последнее время он всё больше склонялся к тому, чтобы попробовать, но искать ему никого не нужно было. Ын Бёль идеально походила на роль девушки, которая может быть доставлена в Ад чуточку раньше запланированного. Какая разница — в двадцать или шестьдесят? Все пути приведут её непосредственно к Чонгуку и его демонам. — Кое-кого, — ответил он, закрывая за собой дверь и спускаясь по лестнице. — А что? — И как идут дела? В этот раз Бёль не заняла место для гостей и даже кресло Чонгука, она уселась прямо на стол из красного дерева, болтая ногами и протягивая руки за газировкой. — Она сама постоянно требует моего внимания, так что будет довольно просто влюбить её в себя. Бёль звонко рассмеялась, открывая банку и роняя несколько капель лимонада на пол. Чонгуку пришлось сжать губы, чтобы не накричать на неё за это. — Смотри, сам не влюбись, — дразнящим голосом сказала она, после делая глоток холодного напитка и вздрагивая при этом. Газировка была ледяной, и Бёль почувствовала, как этот холод промчался по её пищеводу прямо до желудка. — Так… ты нашёл кого-то особенного? Чонгук отрицательно покачал головой, обходя стол и садясь в своё кресло. Бёль поджала ноги, чтобы развернуться на столе, и по пути чуть не задела пепельницу в форме черепа. Он был грязно-серым, и несколько передних зубов отсутствовало, словно кто-то выбил их ему при жизни. — Нет, в ней нет ничего особенного, — он пожал плечами, — может только имя. Разговоры о таинственной незнакомке заинтриговали Бёль. Она пододвинулась на край стола, свешивая ноги по обе стороны от кресла Чонгука и слегка наклоняясь вперёд. — Жуть, как интересно. Расскажи мне о ней. Её ноги теперь не позволяли ему сбежать, а вопросительный взгляд преследовал даже когда он опускал голову или пытался отвлечься на бумаги. — Нечего рассказывать. Она обыкновеннее некуда и я абсолютно точно не влюблюсь, — спинка кресла дёрнулась вперёд, когда Чонгук слегка приподнялся — у Бёль не только голова дырявой была, но и рот. Она умудрилась пролить немного газировки на подбородок и теперь пыталась слизать это языком. Выглядело по-идиотски, но смешно. — Ладно, — она закатила глаза, в конце концов вытирая подбородок тыльной стороной ладони, — не хочешь рассказывать — не рассказывай. Давай тогда поговорим о Боге. Иногда, когда Чонгук терял интерес, Бёль нарочно заводила эту тему, зная, как это его раздражает и волнует одновременно. — Ты же знаешь эту фразу, — она сжала банку крепче, — про то, какой кто-то Бог в постели. Но разве Бог правда спал с кем-то? Неужели Бог действительно Бог в постели? Такая тавтология заставила её смеяться, а Чонгука хмуриться. — Я уже говорил, что мы стерильны… — Но разве ты не занимаешься этим? — перебила его она. — Со своими девушками. Я не рассказывала, но в первый раз, когда я была в твоём номере, я нашла использованный презерватив под кроватью, пока искала обувь. Она поморщилась, словно даже вспоминать об этом ей было неприятно. — И зачем презерватив, если… — Это для игрушек, — Чонгук потянулся к Бёль, а она уклонилась. Думала, он хочет к ней прикоснуться, а он просто пытался отобрать у неё банку. — Так что да, правильнее говорить «Ты такой Дьявол в постели», потому что я правда хорош. Ещё никто не жаловался. Даже демоны. Пусть бы попробовали пожаловаться на Дьявола, с которым работают. — Дай глоток! — возмущённо произнёс Чонгук, когда Бёль задрала руку выше, не позволяя ему схватить банку. — А всё, уже закончилось, — она показала ему язык, посмеиваясь. Он совсем встал с кресла, Бёль подумала, что это для того чтобы точно дотянуться до банки, но он вдруг подался вперёд, придвигаясь чересчур близко и останавливаясь у её лица. Он задержал взгляд на её игривой улыбке, а затем пробормотал: — Ну, на глоток, конечно, не хватит, но так, чисто попробовать… — прижавшись впритык, он прошёлся языком от ямочки на подбородке до её нижней губы, слизывая горьковато-сладкий лимонад с привкусом имбиря. Когда она не оттолкнула его и вообще не сделала ничего, он, как кот, лакающий молоко, кончиком языка несколько раз прошёлся по её губам. Мягко, нежно и очень осторожно вылизывая их до тех пор, пока не слизал весь сладкий вкус. — Ты точно исчадие Ада, — когда Чонгук отстранился с лёгкой улыбкой на губах, Бёль не удержалась и стукнула его кулаком в плечо, отставляя полупустую банку на стол, — нельзя целовать и вылизывать девушек без разрешения. Чонгук гортанно рассмеялся. Бёль практически чувствовала его дыхание на своих губах, а может ей это только мерещилось. — Я всего разочек лизнул, — по-прежнему хохоча, ответил он, — потому что если бы я тебя поцеловал, а уже тем более вылизал, ты вовсе не была бы против… — Фу, как пошло! Она изо всех сил старалась сохранять серьёзность, и вытерла губы пальцами. Чонгук удобно устроился между её ног, используя с умом небольшой кусочек стола, доступный ему, и опираясь на него руками. Так он был ниже и ближе к Бёль, что очень её смущало. — Так это то, чему вас учат в Ихва? Что женщин нельзя просто взять и поцеловать и, уж не дай Бог, вылизать. Было очевидно, что это словно заставляет её краснеть. Особенно с тех пор, как Чонгук произнёс его в этом ключе. — Не только женщин. Думаю, никого не стоит целовать без их согласия. — Но лучшие поцелуи всегда спонтанные и без разрешения. Она снова толкнула его в плечо, и со второй попытки он сдался, возвращаясь в кресло и с ухмылкой поглядывая на девушку снизу вверх. Больше она не казалась такой уверенной во всём, что делала и говорила. — Только подумай, как бы сам отреагировал, если бы я сделала то, что ты предложил. Задумчивое выражение лица у Чонгука продлилось буквально долю секунды, а после он пожал плечами. — Я за любые спонтанности, особенно если мы сейчас говорим о втором… — Фу! — повторила она, чуть ли не взвизгивая. — Ты портишь мне настроение. — Ты просто ещё слишком незрелая, чтобы заводить разговоры на такие темы, Бёль, — он нарочно напомнил ей о том, что она первой заговорила о постели, — и чтобы понимать все прелести оральных ласк. Да и просто секса. И даже обычных поцелуев, судя по реакции. Он забрал со стола банку с лимонадом и в пару больших глотков осушил её. Встряхнув её, чтобы убедиться в том, что даже пары капелек там не осталось, он выдвинул из-под стола урну для бумаг и кинул пустую банку туда. Ему нужно было заняться важными делами, о которых Бёль не стоило пока знать, и ему не терпелось выпроводить её. Возможно, смутив её ещё немного, он сможет добиться её ухода. — Бёль… — он не успел даже начать, потому что она его перебила. — Тогда покажи мне эти самые «прелести», — она была настроена очень решительно. Кресло Чонгука немного отъехало назад, когда он резко встал. — О чём конкретно ты просишь? — он поднял правую руку, загибая пальцы. — О поцелуях или… — Да, о втором, — больше она не выглядела крутой и высокомерной. Ей было так же неловко, как Чонгуку, и впервые они были на равных. Он был сконфужен чуть больше двух секунд, не понимая, что на неё нашло, но получив очередное желание, никак не мог не исполнить его. Задвинув урну обратно под стол, он двинулся к Бёль, моментально сталкиваясь с её руками. Она упёрлась ладошками в его твёрдую грудь. — Нет-нет, не прямо сейчас, — она оглянулась на лестницу, уходящую вверх, и громко прочистила горло, — мне пора возвращаться домой. Это было весело и волнующе до тех пор, пока Чонгук не начал действовать. Как переписка в соц. сетях, потому что в воображении всё куда проще и понятнее, чем в реальной жизни. — А когда же тогда? — Чонгук обвил руками её талию, сначала приподнимая её со стола, а затем опуская на пол. Её ноги дрожали. Бёль задумчиво уставилась на книжные стеллажи. Она мычала, размышляла, соглашалась сама с собой, а потом, заикаясь, выдала: — З-завтра. Да, давай з-завтра. Она прошмыгнула мимо Чонгука, пока он не успел её схватить и вернуть на стол. — Ты наберёшь? — прикрикнул он вдогонку ей, убегающей вверх по ступенькам. — Как всегда, — отозвалась она. — Буду очень ждать, Звёздочка.