Моя прекрасная катастрофа

Чтобы иметь дьявольскую силу, ты и пахать должен, как демон.

Бёль почти не злилась на Чонгука за его слова об её маме и бессмысленности человеческих жизней, воспоминаний и скорби. Если бы она мыслила в тех же масштабах, что и он, ей бы это тоже казалось ничего не стоящей ерундой. Ей не нужно было лгать ему или самой себе о том, что она всё ещё испытывает ту же боль от утраты, что и много лет назад. В том-то всё и дело. Она не чувствовала. Не могла отыскать в себе это ноющее чувство. Вообще никаких чувств. — Ты уходишь? — он крутился на стуле, упираясь в пол носками туфель. — А есть причины, по которым я должна остаться? — она знала, что есть, они обсуждали это вчера и сегодня, до того, как объявился её отец. Обиднее всего было бы уходить, так и не узнав, что попросила та клиентка. Чонгук упёрся макушкой в мягкую спинку кресла, закрывая глаза на несколько секунд и переводя дыхание. Он так завёлся из-за того, что она трогала его под столом, что не смог сдержать язык за зубами. Стараясь быть снисходительным с Бёль, он чаще срывался. С ней было тяжелее, чем со всеми остальными девушками. Из-за неё он нуждался в передышках. — Мне нужна заколка, — когда он открыл глаза, тусклое свечение его ярости растворилось во всепоглощающей темноте карей радужки. Кивнув в сторону своего стола, он ухватился руками за подлокотники, впиваясь в них пальцами, а потом стал понемногу продвигаться вперёд. Бёль попятилась, боясь, что он наедет на неё, пока не упёрлась в стол. — Классно, что тебе так много всего нужно, — она не успевала перестроиться в эмоциональном плане, выглядела ошарашенной и печальной в равной степени. — Но приходи тогда, когда у тебя будут другие желания… Он протянул руки в её сторону, и Бёль дёрнулась вправо, уклоняясь. Избежать его прикосновений было сложно, потому что он вытягивал обе руки и подбирался всё ближе, ногами блокируя пути к отступлению. Оставался единственный путь — вверх, через стол. А Чонгуку только это и нужно было. — Но это у тебя было желание, — он ухватился левой рукой за низ задравшегося платья, подъезжая к столу впритык. Её бёдра оказались напротив его груди, а когда он указательным пальцем потянул ручку под стулом, сидение медленно стало опускаться вниз. Бёль следила за тем, как Чонгук падает всё ниже и ниже. Казалось, ему нравится унижаться перед людьми для того, чтобы позже выводить своей красивой дорогой ручкой чёрточку в блокноте. Потом унижаться будут они. — Хочу отменить, — Бёль плотно сомкнула колени, сидя на столе. Она сомневалась, что Чонгука сможет что-то остановить, но попытаться стоило. Его тёплая ладонь переметнулась с ткани платья на её бедро. Он вёл указательным пальцем дорожку прямо там, где когда-то был большой шрам. Он всё ещё мог видеть это несовершенство на её теле, но не находил в нём ничего омерзительного. — Не хочешь, — решил он за неё. — Ты просто напугана. Боишься меня? Губы Бёль вытянулись, когда она фыркнула, выдыхая громко и прерывисто. — Ещё чего, — она оттолкнула его руку, а он опустил другую ладонь на её колено. Он так откровенно к ней приставал, что можно было бы пригрозить ему отцом-полицейским, если бы его волновало нечто подобное. — Тогда секса в целом? — он поменял своё мнение сразу после сказанного, опираясь на её колено и глядя на неё с улыбкой. — А, понял. Ты не боишься. Ты смущаешься. Говорить гадости и играть с огнём в лице Дьявола тебе нормально, а получить немного наслаждения — неловко. Он выбрал наиболее точное слово для объяснения испытываемых Бёль ощущений. Ей было неловко. Говорить — одно дело, а вот добираться до исполнения желаний… Согласиться на какое-нибудь безумство с ним, всё равно что раскрыть все карты в середине игры. Она будет чувствовать себя неуверенно, если он увидит ещё больше. — Скажи, — она оттолкнула и вторую его руку, — что хотела та девушка? Ей было интересно, и это был неплохой способ перевести тему на кого-то другого. — Мы же вместе обсудили это прежде, — он притворялся по-детски обиженным, когда она не давала ему то, в чём он нуждался, — она приходила за сексом. — Но не с тобой, — как бы он всё упростил, сразу нормально пересказав условия сделки. — А с кем тогда? Он цокнул языком, которым сейчас вынужден был говорить, а не ублажать Бёль, как планировалось. Для человека она проявляла слишком много интереса к дьявольским делам. — Знаешь это выражение, которое иногда кто-то бросает, не подумав? «Я бы продал душу Дьяволу» за… допустим, секс с айдолом, которого можешь лицезреть лишь на концертах и плакатах. Бёль расслабилась из-за обсуждения кого-то другого, прекратив сжимать колени так сильно. — Она попросила тебя устроить ей секс с айдолом? — она вскинула брови. — Только секс? Не свадьбу? Какая глупая трата души. Возможно, та девушка просто не подумала, что можно было так. — Либидо страшная вещь, — усмехаясь, Чонгук пробежался пучками пальцев по правой ноге Бёль, оставляя бледные следы от её колена и выше, которые исчезали очень быстро. — Давай я тебе покажу. Бёль уже устала отталкивать его руки, потому что от этого он приставал к ней ещё усерднее, но она ударила его по тыльной стороне ладони, когда он попытался нырнуть под её платье. Может быть две сотни лет назад хвастаться сексом с Дьяволом было моментальным приглашением либо на шабаш, либо на виселицу, полвека назад безумством, но сейчас… секс с айдолом звучит привлекательнее. — А можно мне тоже с кем-то другим? — Бёль неуклюже скрестила ноги, глядя на Чонгука с натянутой улыбкой. — Знаешь каких-нибудь горячих современных артистов? Необязательно айдолов. Актёры тоже подойдут. — Нет, нельзя, — разумеется, всё можно было, но Чонгук не мог так просто уступить ей, видя, как это вгоняет её в краску, — потому что горячее меня тебе не найти. В Аду за сто градусов по Цельсию. У меня буквально закипает всё внутри. От гнева, разумеется, но Бёль об этом знать необязательно. — Чонгук, — она сорвалась на нервный смех, когда он скользнул рукой к её рёбрам, щекоча её, — это испортит наши отношения. Подумай, каким странным был бы мультик, если бы Джинн сделал минет Аладдину? Чонгук мотнул головой, стараясь отогнать этот страшный рисованный образ. — Я не эксперт, — сказал он, — но подозреваю, что за все тысячи лет заточения в лампе Джинну приходилось лизать и не такое. И почему это непременно должно испортить наши или их отношения? Они могут улучшиться и стать проще, если капризный Аладдин будет удовлетворён… Его приставания перешли в нападение, а Бёль отбивалась от его рук, шлёпая по ним. Чонгуку пришлось встать с кресла, чтобы действовать проворнее, искренне наслаждаясь игрой. Сегодня им часто приходилось опускать и задирать головы, чтобы смотреть друг на друга. Прямо сейчас Чонгук был сверху. Он глупо улыбался, попадая своей рукой в руку Бёль, подыгрывая ей и притворяясь побеждённым в новом раунде. — Ты была менее активной и игривой во сне, — быстро утомившись, он упёрся кулаками в стол, склоняясь над Бёль и улавливая запах мятной жвачки. — Потому что это просто сон, — она прищурила глаза, глядя на него так и не моргая. — Но откуда ты об этом знаешь? — Я правда должен тебе объяснять? — он чуть отстранился, но его зрачки были по-прежнему очень большими. — Ты теперь и Фредди Крюгер?! — Бёль еле удержалась от желания зарядить ему ногой по яйцам, пока была такая возможность. Она-то думала, у неё крыша поехала, а это были дьявольские проделки. Чонгук пожал плечами. — Его эротическая версия? — осторожно предположил он. — Но давай не будем тянуть до твоего следующего сна, чтобы я смог исполнить желание. Если тебе станет легче, я уже видел всё сегодня — трусики были почти прозрачными. И как бы прискорбно это не звучало, ничего нового я там не увидел. Ты обыкновенная женщина. Она поверить не могла, что он так нагло влез в её голову и даже управлял её снами. Подкидывая людям выгодные для него мысли таким образом, он мог бы править миром. — После таких слов каждой девушке непременно захочется раздвинуть перед тобой ноги, — как ему удавалось всё так портить своим чёртовым языком? — Может и нет, — он растягивал слоги, — но после того, как она раздвинет… — медленно склонив голову влево, Чонгук тихо хмыкнул. С Бёль нужно было по-другому. Он ведь сам признал её обыкновенной женщиной, пусть и с очень длинным языком. Ему следовало раньше подумать о том, что вводит её в ступор и волнует её сердце. Пока она оторопело смотрела на него, в ожидании продолжения, он чуть прикрыл глаза, наклоняясь к ней и целуя её в правый уголок губ. Она громко сглотнула, когда он отстранился. Её взгляд был ещё более растерянным, и пока она терялась в догадках, Чонгук снова приблизился, в этот раз целуя точнее, в губы. Он не видел Бёль такой спокойной и тихой за всё время, что она его эксплуатировала. Пока он передвигался мягкими сухими поцелуями от её губ к подбородку, она ни слова не проронила. Ему нужно было целовать её чаще и больше, когда хотелось тишины. Теперь он знал это. Бёль дёрнулась, заставляя стол под собой трястись, когда Чонгук отодвинул рукой её длинные светлые волосы, целуя в шею. Её реакция была необычной. — Ещё, — сказала она, заставляя Чонгука поцеловать её в то же место. Дрожь, которую вызывали его действия, была крупной и сильной. Бёль чувствовала себя так, только когда за шиворот попадали дождь или снег. Её голову посетила мысль, что в том, чтобы использовать Чонгука таким образом, нет ничего постыдного, потому что он всё равно грозится забрать её душу в Ад. Когда это произойдёт и он будет пытать её, воспоминания о том, как пытала его она своими запросами, окажутся единственной отрадой. У Чонгука ласки никоим образом с Адом не ассоциировались, потому, заняв свой рот шеей и ключицами Бёль, а руки её платьем, которое ему уже давно хотелось задрать, он увлёкся мыслями о том приятном, что было доступно только людям — маленький бонус от Бога за все те муки, которые он ниспослал на них. — Тебе нравится это? — её голос звучал сонно, и сама она выглядела разморенной. — Целовать тебя? — Чонгук воспользовался моментом, чтобы на секундочку вернуться к её губам и показать ей больше того, чему научился у людей. — Да, определённо. Люблю целоваться. Бёль расслабленно улыбнулась, выдавая следом: — Больше, чем ставить чёрточки в блокноте? Чонгук промычал в ответ, легонько покусывая бледную кожу зубами, а правой рукой нащупывая кромку трусиков Бёль и начиная поглаживать её пальцами. Он проводил ими между половыми губами, просто накрывал ладонью, чуть оттягивал хлопковую ткань. — Когда в чистилище мне покажут этот момент, я скажу, что ты меня заставил, — она зажмурилась, чувствуя, как Чонгук проводит указательным пальцем вниз и надавливает им на ткань. — Как интересно, — буркнул он ей в шею, — я планирую сделать то же самое. — Ну, Бог тебе не поверит, — она сказала с напускным сожалением, — ведь ты плохой сын, никудышный ангел и тебе нравится целоваться. Ангелы вообще могут целоваться? Чонгук оттолкнул кресло ногой, сначала становясь на одно колено, а после на два. К его чёрным брюкам моментально пристала осевшая на пол пыль. Он как-то упустил момент, когда Тэхён стал наплевательски относиться к своим обязанностям и забил на уборку. — Сейчас узнаешь, — он убрал её правую ногу себе на плечо, а левую отвёл чуть в сторону, прямо как во сне, сперва дразнящими поцелуями осыпая бархатистую кожу, а потом утыкаясь носом в её пах и горячо выдыхая туда. Он уже мог видеть заколку, буквально чувствовал её в своих руках. Пальцами отодвигая женские трусики в сторону, а губами целуя снова и снова. Бёль опустила голову, за волосами пытаясь скрыть красные щёки. Она точно знала, что не сможет больше смотреть на Чонгука так же уверенно. И он непременно будет вспоминать ей это. Он будет смеяться, использовать её слабости против неё и смущать ещё больше. А когда все её желания исполнятся и они разойдутся, как в море корабли, Бёль будет напоминать об этом самой себе. Шумно втягивая воздух через нос, она запустила пальцы в волосы Чонгука, взъерошивая его тёмные пряди. Её руки двигались вместе с его головой, когда он наклонял её вправо или влево, когда кончиком языка прикасался к чувствительному клитору, качественно выполняя её желание быть вылизанной им. Такие приятные ощущения Бёль могли только сниться — и то не без вмешательства Чонгука. Она хотела, чтобы это не прекращалось как можно дольше — медленное, но уверенное передвижение в сторону оргазма. Чонгук слышал, как она выдыхала. Так иногда выдыхают люди, которые едят очень острую еду — во рту и горле настолько жжёт, что только выходящие кислород и углекислый газ могут немного потушить пожар. Бёль боялась шуметь в этом месте. Как и сказал её отец, с такой безопасностью и гостеприимством любой желающий мог войти в бар и кабинет. Сдерживать себя стало сложнее, когда язык Чонгука несколько раз соскочил с клитора вниз. Из её горла вырвалось несколько полноценных стонов, которые вполне удовлетворили самолюбие Дьявола. Он обожал, когда удовольствие было таким потрясающим, что люди не могли удержать его в себе. — Чёрт! — Бёль потянула его за волосы одной рукой, а другой упёрлась в его плечо, стараясь оттолкнуть парня в сторону. Не заметить, что она кончила, было невозможно, но у Бёль сложилось впечатление, что он не заметил, потому что темпа он не сбросил и упрямо тянулся за ней, даже когда она старалась сдвинуться подальше от края стола. — Чёрт, Чонгук! Она стукнула его в плечо, после чего он отстранился, облизывая покрасневшие губы несколько раз, как кот, только что закончивший трапезничать. Он отпустил её ноги, указательным пальцем правой руки вытирая влагу со своей нижней губы, а потом снова облизываясь и ощущая вкус Бёль. Он отвык делать для кого-то хорошо почти безвозмездно. Каждый раз отвыкал, но справлялся с поставленной задачей на сто из десяти. — А «Чёрт Чонгук» звучит довольно неплохо, — произнёс он, борясь с самодовольной ухмылкой. — Может, фамилию поменять? Как думаешь, Звёздочка? Бёль недавно отпустила его волосы, предварительно наведя на его голове беспорядок, а теперь спрятала в ладонях своё лицо, снова скрещивая ноги. Она знала, что насмешек не избежать, они могут начаться в любую минуту, и следующее желание придётся потратить на то, чтобы он забыл о том, чем они тут занимались. — Бёль, — он встал на ноги, протягивая руку к плечу девушки. Она одёрнула его от малейшего прикосновения. Это было непривычно. Никто не вёл себя так с ним после полученного оргазма. Противоестественно. — Эй, что-то не так? Чтобы снова не столкнуться с её грубостью, он ухватился пальцами за воздушный рукав платья, медленно таща его на себя. Раз дёрнул, другой. Бёль отказывалась открывать своё лицо для него. У него язык чесался прямо сейчас спросить о положенном вознаграждении, которое следовало за десятым выполненным желанием, но Бёль пугала его своим поведением. Он обошёл стол, разглядывая её со всех сторон, щупая её одежду, легонько перебирая светлые пряди. Она ведь не плакала там? Что, если он как-нибудь сделал ей больно? Ему следовало попрактиковаться на ком-то из демонов, прежде чем делать это с впечатлительной девственницей. — Отвернись, — он заметил, что она стала покачивать скрещёнными ногами. — Ты отвернулся? — Не представляю, зачем мне… — Пожалуйста, Чонгук. Он мог бы вынудить её потратить ещё одно желание, но сдался из-за простого «пожалуйста», слишком падкий на её вежливость. Отвернувшись от стола, он убрал руки в карманы брюк, поглядывая на стеллажи и слушая, как Бёль спрыгивает со стола, шуршит платьем, дёргает за ручки ящиков и лазит в его столе. Его это совершенно не устраивало, но она ведь задействовала волшебное слово, прося его не смотреть. — Долго там ещё? — недовольно пробурчал он. — Как Джинн, выполнявший свою работу, я не испытываю ничего необычного. Я бы сделал нечто подобное для любой другой девушки. А за душу и не только для девушки. Так что, Бёль, не нужно всё усложнять и притворяться монашкой теперь, когда я довёл тебя до оргазма. На последнем слове она особенно громко задвинула верхний ящик стола, и в кабинете стало довольно тихо. — Я выполнил свою часть сделки номер десять. Когда ты выполнишь свою? — он повернул голову в сторону, краем глаза пытаясь поймать движение в кабинете. — Бёль, когда я получу заколку? — Отправлю по почте, — её голос отдалялся, и Чонгуку пришлось обернуться, чтобы уловить её исчезающий силуэт на лестнице. Она ведь не думала от него сбежать? Они провели вместе от силы час, и он был очень насыщенным — визит клиентки, прятки под столом, её рука на его ноге, её отец, выяснение отношений и долгие уламывания на оральный секс. Чонгук чувствовал себя таким измотанным после встречи с ней, но всё равно не мог её отпустить. Он нагнал Бёль на лестнице, плетясь позади неё тенью. — Никакой почты, — сказал он, испугав её своим низким голосом и фальшивой угрозой в нём, — мы договаривались, что заколка сразу после желания. Я хочу получить её сейчас же. Она не брала её с собой, потому что времени утром не было, и потому что она не планировала так просто отдаваться Чонгуку. Как Аладдин — человек, со всеми этими сомнениями, эмоциями через край и смятением, она чувствовала себя нехорошо. Взбираясь по лестнице, она почему-то задумалась о Седжон — той самой Чонгука. Она была совершенно другой и на подобные действия со стороны парня реагировала бы иначе. Её бы Чонгуку ни за что не удалось смутить. Это он бы краснел, как мальчик, из-за Седжон. — Бёль, — он схватил её за локоть, когда они вышли через дверной проём в бар, — если я тебя обидел чем-то внизу, так и скажи. — Помимо слов о важности моего существования и моей матери? — когда она повернулась, он нахмурился. Из среднего ящика стола она стащила его любимые солнцезащитные очки. Они были ему необходимы для поддержания имиджа, горящих красных глаз и просто оправа была подходящей. — Меня реально бесит, когда ты берёшь мои вещи без спроса! — ему казалось, она взяла у него достаточно. Бёль вырвала свою руку из его хватки и, уходя к двери, обернулась через плечо. Что ещё Чонгука бесило, так это невозможность видеть её глаза. Как теперь он должен был понимать, что она чувствует? — У тебя столько денег на счету, — причитал он уже на улице, — так почему обязательно брать мои вещи? Просто купи себе! — Ты долго собираешься идти за мной? — рыкнула Бёль, постоянно обгоняя его на один шаг. — Не мог бы ты оставить меня ненадолго в покое? С губ Чонгука слетело тихое «Ха». — Я задавался этим вопросом с тех пор, как ты переступила порог моего бара, — его расстёгнутый пиджак развивался при ходьбе. — И я непременно оставлю тебя, когда ты вернёшь мне заколку… — Да что ты заладил с этой идиотской заколкой? — она опустила голову, отчего великоватые на неё очки съехали на кончик носа, на мгновение открывая Чонгуку её глаза. Такие же, как и прежде. Она прячется от него просто так. — Если ты не понимаешь, это было для меня впервые. И это было настолько неправильно, насколько вообще возможно. — Разве? — Чонгук поднял руку, прикрываясь от яркого солнца. — Не припомню, чтобы мы делали это вверх ногами на голове. Хотя и в таком случае всё было бы правильно, если бы в конечном итоге ты кончила. Она протянула к нему правую ладонь, как будто собиралась закрыть его рот. — Тише, пожалуйста! — взмолилась она, оглядываясь в пустынном переулке. — Мне и так стыдно. — Тебе? — Чонгук улыбнулся. — Стыдно? Это что-то новенькое. Именно этого Бёль и ожидала от него. Ей лучше прекращать играть с ним прямо сейчас. Если она вернёт ему заколку и кости, а оставшиеся желания отправит смс-кой, она будет жалеть о том, что решилась сделать это с ним, чуть меньше. — Ты совсем не понимаешь! — заявила она. Они проходили это буквально полчаса назад, когда она говорила ему то же самое, только про смерти близких ему людей. Чтобы не начинать новую перепалку, Чонгук сгрёб Бёль в охапку, притягивая её к себе и заставляя её уткнуться лицом в его грудь. Он был слишком горячим для такой тёплой погоды. — Я не понимаю только того, как тебе удаётся так часто менять своё мнение обо мне, — он выдохнул ей в волосы. — Я тебе не нравлюсь, ты меня используешь, ты на меня злишься, ты меня обижаешь, ты ведёшь себя надменно, не проявляя ни грамма уважения, хотя я старше, умнее и я — Дьявол. Придерживайся такого поведения дальше, не нужно волноваться. Кто-то считает, что меня вообще не существует, но ты-то знаешь правду. Много-много правды обо мне. Так почему ты боишься? Мне некому рассказывать, что мы делали. Мне незачем делиться этим с кем-то. Ты буквально шантажируешь меня, и если кто-то из нас может чувствовать себя подавленным, смущённым и униженным — это я. Чонгук не чувствовал себя так, сказал ради утешения. Он никогда людям не нравился, они всегда его использовали, прикрывая свои злодеяния и скидывая на него свои грехи. Они злились, обижали, не уважали его. Было удивительным встретить того, кто испытывал к нему противоположные эмоции. Но таких людей обычно звали сатанистами и презирали на уровне с Чонгуком. Приятного мало, в общем. — Ты сама сказала, что я Дьявол, — напомнил он ей. — Ты садист, — буркнула она ему в рубашку. — Да-да, — он притворился, что зевает, потому что пройденные темы заставляли его скучать, — я в восторге от чёрточек в блокноте, людских страданий и мщу всем людям на земле… Бёль просунула руки под его пиджак, крепко сжимая его в объятиях. От её действий Чонгук опешил. Да что творилось в её голове? Поэтому он не должен был встречаться с такими юными девушками? Их ведь даже чёрт не знает как понять. — Ты насмехаешься надо мной, — добавила Бёль. — Нет, это ты насмехаешься надо мной, — он легонько похлопал её по спине, надеясь, что после этого она отстранится и прекратит эти затянувшиеся объятия. — Я кажусь тебе слабой теперь? Потому что она, как и все, пала перед самыми потаёнными своими желаниями. Ему и стараться особо не пришлось, чтобы соблазнить её. Хотя Бёль прекрасно знала, что это прикрытие и её решение не зависело от приставаний Чонгука. — Ты так неслабо тянула меня за волосы… — он поморщился, припоминая, как неприятно ныло. — Ты снова насмехаешься, — она уличила его в этом. Чонгук убрал руки с её спины и стащил с неё свои солнцезащитные очки, пряча их во внутренний карман пиджака. — Послушай, — он расслабился, прекращая улыбаться так часто, — ты не кажешься мне слабой, с чего бы? Вы, люди, всегда были такими. Если ты забыла, до тебя у меня была девушка, которая продала душу за ночь с танцующим и поющим парнем, которого даже не знает. Мы правда должны столько думать о том, что я сделал для тебя? Впервые это или нет — выдыхай. Если ты провела хорошо время со мной — замечательно, можно двигаться дальше, к следующему желанию. А если нет… Мне переделать это? Бёль отстранилась и занесла руку над головой, грозясь стукнуть Чонгука. — Правильно, — поддержал её он, — пускай грубиянка Бёль возвращается. Я не жду критики, потому что в некоторых вещах я очень хорош… — Ты хорош только в разговорах, — этого Бёль не могла отрицать. Она чувствовала себя лучше после того, как он перечислил всё то, что видел в её действиях. Это хорошо, что он замечал только её ужасное поведение и невоспитанность. Сверкнув глазами, Чонгук показал Бёль завораживающий огонь в них. Они начинали понемногу идти, оставляя позади улочку с баром. — Ты это контролируешь? — спросила она внезапно. — Твои глаза. В смысле, они вспыхивают потому что тебе хочется? Выделываешься передо мной? — Это мои эмоции, — Чонгук расправил плечи, придавая своему шагу больше важности, — с другими мне приходится их контролировать, но с тобой я могу себе позволить «выделываться» своей природой. Бёль, казалось, задумалась, прежде чем понимающе кивнуть. — Они всегда светятся? — Только когда я зол, когда возбуждён, когда на грани и когда очень счастлив. Ещё есть моменты, когда я просто могу забыть. Бёль повернулась и посмотрела на него с любопытством. Чонгук смотрел прямо перед собой, уверенно ступая по асфальту. Его волосы были взъерошены после рук Бёль, но выглядел он на удивление неплохо. — Хорошо, — она изучила взглядом его тёмно-карие глаза, — а сейчас они светились потому что ты зол, возбуждён, счастлив или на грани?.. Подожди, а на грани чего ты должен быть, чтобы они светились? — На грани злости, возбуждения и счастья. Чонгук не горел желанием вдаваться в подробности всего, через что ему приходилось проходить ради поддержания человеческого обличия. Иногда его дьявольский облик норовил показаться особенно раздражающим посетителям или неприятным людям, которых следовало припугнуть ради профилактики. Например, всяких религиозных фанатиков. При условии, что последствия не коснуться твоей девушки… — Так твои глаза светились, когда ты там, — Бёль указала пальцем вниз, и Чонгук не сразу понял, какое «там» из двух возможных она имела в виду, — языком орудовал? Он резко кивнул и направился к наземному пешеходному переходу. Бёль торопливо пошла следом, практически срываясь на бег. — Ты был возбуждён? — она не могла задать более глупый вопрос. — Мы уже прошли этап смущения и теперь перешли к откровенным разговорам? — Чонгуку удавалось сохранять спокойствие и насмешливый тон одновременно. — Конечно, я был возбуждён. Ты стонала и дёргала меня за волосы. Да о чём речь? Я был у тебя между ног. Такие вещи заводят человеческие тела. Бёль не могла решить, серьёзно он говорит или глумится, пока Чонгук не схватил её за руку на светофоре. Её сердце провалилось вниз, прямо на диафрагму, которая надавила на желудок, заставив её внезапно икнуть. Другого объяснения у Бёль не было. — А дьявольское тело что заводит? Хорошо, что Чонгук вёл её через дорогу за руку, потому что эта самоубийца совершенно по сторонам не смотрела, послушно шла вместе с ним, доверив ему свою хрупкую жизнь. — Да всё то же, — Чонгук выпустил её руку, как только они оказались с другой стороны улицы. — Мне провести тебя до дома или подождать здесь, пока ты заколку принесёшь? Он один разговаривал с ней больше, чем все члены её семьи вместе взятые. И он был с ней честным, даже в неприглядных вещах. — Проведи, — Бёль протянула руку, заставляя Чонгука несколько секунд стоять на месте и недоумевать, чего она от него ждёт. Он бы хотел записать это в очередное желание, но Бёль сжимала и разжимала пальцы, требуя взять её за руку сейчас же. Что он и сделал. — Что, если твой отец увидит нас вместе? — меньше всего на свете Чонгуку хотелось ещё раз встречаться с полицейским. Их форма раздражала его. — Задействуешь свою адскую магию и сотрёшь ему память, — на лице Бёль отразилось неподдельное удивление. — Кстати, ты никак не отреагировал, когда он попросил тебя о сделке. Тебя не напугало то, что он знает о тебе? Они продолжали свой путь к её дому. Чонгук был здесь раз, но отлично помнил дорогу. — А что он может мне сделать? Арестовать за незаконный бизнес? Я же налоги не плачу за сделки, — он задумался, подсчитывая про себя что-то, а потом присвистнул. — Я бы мог потерять до тридцати тысяч душ в год на ваших налогах. Какое счастье, что люди привыкли брать деньгами. Если с Бёль Чонгуку было сложно, ей с ним всегда было просто, а главное — интересно. Раньше для острых ощущений ей нужно было стащить тушь или помаду в магазине, а теперь достаточно узнать какие-нибудь фантастические факты о загробной жизни. Сразу так душу будоражит. — Прости за то, что сказала про тебя и не посочувствовала как следует, когда ты говорил про девушек, — она заставила себя не поморщиться, когда Чонгук посмотрел на неё с испугом. — Мне стоит закрыть бар на карантин, — вдруг объявил он. — Ты подхватила там какую-то заразу. Иначе какого чёрта ты извиняешься? Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Пожалуйста, не делай ничего слишком хорошего, чтобы у тебя не было шансов попасть в Рай. Он рассмеялся с собственной шутки. Бёль и Рай после того, сколько всего она сделала и сколько сделал он? Ни за что. Бёль поддела его локтем. — Твоя очередь, — она крепко держалась за его ладонь, когда они подошли к двери её дома. — Моя? — Чонгук прочистил горло. — Прости, что не посочувствовал твоему отцу и тебе, а потом запугивал тебя забвением и Адом. Всё будет даже более мрачно… Его извинения были предназначены только для её ушей, но когда входная дверь распахнулась, а Сончхан выпустила из рук пустую бутылку из-под лимонада от неожиданности, Бёль не смогла дослушать. Они оба развернулись, чтобы взглянуть на мачеху, и Чонгук расслышал тихое ругательство, сорвавшееся с губ Бёль. Из-за спины Сончхан выглянула Соль, бросая злобный взгляд на сводную сестру, а после на переплетённые руки и парня в костюме. — Вернулась, — скрипя зубами, выдавила из себя женщина. Она не была в полицейской форме, но впечатление производила нехорошее. У Чонгука сразу под ложечкой засосало и захотелось укатить в закат до начала семейных разбирательств. Он почти забыл, что у него аллергия на семейные отношения.