Бог живёт вдохом, Дьявол – на выдохе.
Полицейский Ын терпеть не мог, когда его отвлекали от работы домашние дела. Разве Сончхан, как взрослая, разумная женщина, которая постоянно сидит дома, не в состоянии справиться с уже взрослыми дочерьми? И Соль, и Бёль давно прошли подростковый возраст и не нуждаются в тяжёлой артиллерии. Более того, Бёль ведь неуправляема. Как отец, он давно смирился с мыслью, что перевоспитать её невозможно. — Дорогой! — Сончхан бросила слишком крупно нарезанный сладкий перец в тарелку и поспешила в прихожую встречать мужа. Он вернулся гораздо раньше сегодня. Но как он мог не вернуться? С самого утра Сончхан и Соль выедали ему мозг чайной ложечкой по поводу непонятно откуда взявшихся на счету Бёль денег, обвиняя её во всех грехах смертных. Они предположили, что она связалась с плохой компанией или — ещё хуже! — тайком от них работает. Но это господина Ына волновало в последнюю очередь. Заехать его заставило сообщение Соль, которая сообщала о том, что мама сама не своя после того, как Бёль привела в дом парня. Адски красивого, в деловом костюме, и он ходил по дому в обуви. — Где она? — сбросив обувь на входе, мужчина ринулся в сторону кухни, после к ванной, но предположил, что Бёль наверняка в своей комнате. Словно прочитав его мысли, девушка приоткрыла дверь с внутренней стороны, через узкий проём выскальзывая наружу, прямо под разъярённый взгляд отца. — Пап?.. — удивлённо пробормотала Бёль, прижимая сумку к груди. После визита Чонгука она успела переодеться раз десять, пока решала, в чём она пойдёт на вечернюю встречу с ним. У неё не было много красивой одежды, в основном она ходила в одних и тех же джинсах, потому планировала уговорить его пройтись с ней по магазинам. У Чонгука сегодня было на удивление хорошее настроение, он даже не пытался на каждое её слово упомянуть о том, что всё можно переконвертировать в желания. Карие глаза-бусинки сузились, впиваясь в Бёль проницательным взглядом. — Ты ходила в тот бар? — бросил он, отталкивая руку жены, пока та пыталась поправить его полицейскую форму. Он не находил конкретных, рациональных причин для беспокойства или резкого тона, которым говорил со своей любимой Звёздочкой, но его нервы сдавали. Если до утреннего разговора с Чонгуком у него ещё были сомнения, то после отказа на воскрешение все вопросы отпали сами собой. Тот парень был Дьяволом во плоти, он вёл свои грязные делишки под носом у людей и ему всё равно было на этих самых людей. — Ещё чего, — фыркнула Бёль, вздёргивая подбородок и глядя на отца с осуждением, так же, как он на неё. Копируя в точности его выражение лица, она заставляла Сончхан нервничать. — Не нужно ругаться сегодня, — всполошилась мачеха, едва ли не впервые в жизни вступаясь за Бёль, — в мой день рождения… — Откуда у тебя деньги? — ему самому не нравился его тон, но контролировать угрозу в голосе никак не получалось. — Бёль, откуда? Клянусь, если ты связалась с тем парнем… — Если бы ты следил лучше за тем, что происходит в моей жизни, — Бёль бесцеремонно прошла мимо, втискиваясь в тёмно-синие кеды, — или хотя бы спрашивал, как у меня дела, как учёба, чем я предпочитаю заниматься в свободное время… Ну, знаешь, как отцы, которые не забили на своих детей… Господин Ын выдохнул громко и рвано, даже в такое элементарное и естественное действие вкладывая львиную долю ярости. — Если бы ты была нормальным ребёнком… — он осёкся, плотно стискивая зубы. Он не должен был винить в этом Бёль. В действительности он надеялся, что Сончхан и Соль позаботятся о ней лучше, что Бёль сама к ним потянется, а ему не придётся утопать в воспитании родной дочери, что иногда так напоминала его бывшую жену. Было в этом что-то болезненное, что-то, что порою, в особенно неприятные моменты их ссор, заставляло его обижать её. На самом деле он не думал, что Бёль настолько ужасный ребёнок. Она уже давно взрослая и самостоятельная девушка, за которой не нужно следить и трястись, но почему-то на душе неспокойно, внутри всё вздрагивает, с тех пор, как он увидел её у бара. Сеул давно стал максимально безопасным городом для комфортного проживания. С нынешней системой и камерами никто не боялся отпускать своих детей допоздна, и не беспокоился, что кто-то до школы не дойдёт — всё запросто можно было отследить по камерам. Кроме некоторых закоулков, вроде дьявольского бара с неоновой вывеской и недавно произошедшего в нём убийства. — Когда я говорила, что пойду ужинать с парнем, тебя это не очень-то беспокоило, — Бёль сложила руки на груди, злясь на отца. У него появилась свободная минутка, и вместо того, чтобы провести её с ней как следует, за милыми семейными беседами, он ссорился с ней из-за Чонгука. — И когда про тату говорила… Ты ведь даже не слушал. Она была уверена, что он всё мимо ушей пропустил. — Потому что я не думал, что ты говоришь о Чон Чонгуке! — как истинный полицейский, он чуть было не потянулся за блокнотом, собираясь выяснить и записать, сколько раз они встречались и по какому поводу. Бёль надела сумку через плечо, выправляя светлые пряди из-под чёрной лямки и возмущённо бормоча себе под нос. Примирение после всего, что он ей сказал, было практически невозможным. Вот если бы отец её сейчас же обнял, поцеловал, как обычно, в макушку, прошептал на ухо, что ему жаль и он не это хотел сказать, Бёль подумала бы над тем, чтобы смягчиться и первой завершить конфликт. Но её далеко немолодой отец, скорее даже престарелый, смотрел свирепо, как бык, без малейшего намёка на извинения. — Я ведь тебя предупреждал, Бёль, — он без конца открывал и закрывал пустую кобуру, борясь с волнением, пока Сончхан снова и снова тянулась к нему. Из-за их криков у неё болела голова, а малейшая боль ей напоминала о том ужасе, что мелькал в её глазах несколькими часами ранее. Она буквально опустилась в Ад на несколько секунд, и эти секунды тянулись для неё часами. — Чонгук совершенно не тот, за кого себя выдаёт. Он очень опасный… человек. Бёль хотелось только позлить отца после того, как он влетел в дом с обвинениями, но теперь, когда он обидел её и заочно обижал Чонгука, ей захотелось напомнить ему, кто здесь на самом деле человек так себе. — По крайней мере, он со мной разговаривает, — выпалила она, — мне с ним весело, интересно, он заставляет забывать о том, что всем в этом доме плевать на меня. Господин Ын скрипнул зубами, так отчётливо и громко, что у Сончхан мурашки по спине побежали и она поёжилась. — Замечательно, — с его губ сорвался выдох, а потом он продолжил с сарказмом, — вы с ним два сапога пара. Может, он хочет тебя усыновить, в качестве одного из демонов? Какое счастье, что твоя мать не видит этого. Она была бы очень разочарована. Бёль часто заморгала, пребывая в лёгком шоке от того, во что вылилась их пятиминутная перепалка. Все отзывались о ней исключительно плохо. В учёбе, в дружбе, в семейных делах. Людям не нравились девушки вроде неё — слишком много мороки и головной боли, а пользы никакой. Вот почему именно Седжон была избранной Чонгука, и почему свою бывшую он боготворил, а к Бёль относился снисходительно, наверняка в мыслях мечтая придушить её. — Тобой она была бы разочарована не меньше, — Бёль навалилась на дверь, от волнения забывая, в какую сторону она открывается и о необходимости провернуть ключ. Ей хотелось сбежать поскорее. Чонгук предложил встретиться в баре или в номере, потому что в последнее время он болтался между непреодолимым желанием заключить как можно больше сделок в свою пользу, либо лениво валяться в постели и пялиться в потолок, но Бёль буквально вынудила его выйти с ней на прогулку. Теперь она жалела, что потратила столько времени и смайликов на уговоры, чтобы сейчас всё отменить. Она видеть никого не хотела, потому бар или номер был бы идеальным вариантом. На её сообщение о том, что она согласна посидеть в номере, Чонгук ответил корявым смайликом: один глаз прищурен, брови скачут, а губы выгнуты волнистой линией. Так обычно принято сообщать, что ты выпил уже достаточно и тебя пора откуда-то забирать. Через мгновение телефон Бёль завибрировал, и шмыгнув носом, она приняла вызов. — Ты издеваешься? — вспыхнул Чонгук. — Я нарочно не переодевался, чтобы выйти с тобой в люди. Это ты сказала, что хочешь к реке Хан! — Прости, — Бёль звучала необычайно подавленной, что моментально вывело Чонгука из состояния утрированной ярости, — хочешь выпить со мной в своём баре? Я заплачу. Чонгук фыркнул в трубку. — Ты заплатишь в моём баре теми деньгами, что я тебе дал? — она могла поспорить, что он кривится. — Заплатишь в другом месте. Я уже почти у Сеульской башни. Удивительно, но она сама предложила встретиться там. Возможно, Чонгук так усердно размышлял над своим хитроумным планом, частью которого являлась Бёль, что она уловила его желание и приняла его за своё. — Мне не хочется ехать туда, — застонала Бёль в трубку. Чонгук догадался, что она не в лучшем расположении духа, понятия не имел, что у неё стряслось, и не хотел в это вникать. Что бы там не случилось, это точно не сравнится с тем, как Тэхи его отшила. — Мне тоже не хотелось, — ответил он с лёгким раздражением. — Ты никогда не думала написать книгу «Как манипулировать людьми»? — Всё довольно просто, — говоря с ним, Бёль понемногу отдалялась от дома, а вместе с тем и от мыслей о разговоре с отцом, — нужно украсть у них что-нибудь важное, а потом применить метод шантажа. Как показывает практика, это работает не только с людьми. Чонгук цокнул языком, расслабляясь на самом деле при разговоре с ней. — Я уже частично украл твою девственность, в частности ментальную, но это не сработало. Потому что это не что-то важное? — Бёль слышала, как он усмехнулся. — Потому что ты не сможешь её вернуть, — ответила она, махая рукой перед лицом и не понимая, почему ей стало жарко — от его слов или от того, как быстро она шла. — Чёрт, — выругался он низко, с хрипотцой в голосе, — если подумать, я понятия не имею, что важного можно украсть у тебя. Твоего… отца? Он просто шутил. На грани, как умел, не задумываясь о том, что это может сыграть с ним злую шутку. — Нет ничего важного, — Бёль напряглась, — у меня нет ничего важного. Она давно должна была пройти тот этап жизни, когда не могла обойтись без отца или мамы. А других людей, за которых ей хотелось бы цепляться, рядом не было. — Странно слышать тебя такой, — Чонгук не имел в виду исключительно её тон. Что-то в ней изменилось с самого утра. С тех пор, как к нему пришёл её отец, и это укрепилось после того, чем они занимались в его кабинете. Он не хотел думать, что их утренняя ссора так сильно её задела, что она по-прежнему переживала об этом. Он ведь извинился перед ней, хотя не чувствовал себя виноватым. Люди постоянно приходили и уходили, он видел, как они исчезали один за другим поколениями. — Кажется, у меня аллергия, — Бёль испугалась, что её голос звучит заплакано из-за забитого носа. — Нет, — перебил её Чонгук, — дело не в этом. Ты просто… говоришь непривычно ласково сегодня. Тебя так сильно удовлетворил один-единственный оргазм? Мне стоит делать это чаще, чтобы искоренить твою грубость? Бёль до боли прикусила язык, тщательно размышляя над своим ответом. Ей хотелось сказать что-то колкое и поставить его на место, но настроения на это совершенно не было. — Я наберу тебя, как буду у башни, — в конечном итоге, сказала она, сбрасывая вызов до того, как Чонгук смог развить тему об оргазмах. Она никогда не нервничала перед экзаменами или уроками физкультуры, которые прогуливала и получала крайне неприятные выговоры, и прежде встречи с Чонгуком не превращали её сердце в без устали работающую стиральную машинку, которая накручивала обороты слишком быстро и шумно, заставляя её рано выдыхаться и неосознанно тянуться к груди. Она не солгала отцу, сказав, что с Чонгуком интересно и весело, что с ним она забывает о том, что ждёт её дома, в университете или в этом загадочном «позже», которое наступит через несколько дней, месяцев или лет. Это не нормально, но ей хочется с ним дружить. Или не дружить. Бёль сама ещё ни с чем не определилась. Она выдохнула весь скопившийся в лёгких углекислый газ с примесью кислорода, и тряхнула головой. Она думала о Чонгуке в этот день непростительно много. Больше, чем за всю свою жизнь о Боге. Значило ли это, что она ступила на плохую дорожку и может открывать свой клуб сатанистов? Это могло бы позабавить Чонгука. Бёль, которая не задумывалась ни о чём божественном, может впоследствии стать фанаткой Дьявола. Интересно, добавит ли это ей баллов в Аду? Нужно уточнить у Чонгука.***
— У тебя было столько корейских девушек, но ты ни разу не повесил замочек на башне? — чтобы не потеряться в толпе, Бёль вцепилась в руку Чонгука, обняв его за плечо. Он был бы рад затеряться от неё и её надоедливых вопросов среди прогуливающихся вечером парочек, семей и туристов. — Как-то не думал об этом, — честно ответил он. Поднимаясь на самый верх, он не додумывался сделать остановку на мостике с разноцветными замочками. Это было бы как-то грубо по отношению к девушкам, которых он, теоретически, мог бы отправить в Ад. Бёль дёрнула его за рукав пиджака, меняя направление и сворачивая к светящейся в темноте беседке в стиле Чосона. Такие можно было видеть в исторических дорамах. — Давай повесим парочку? — предложила она. — За тебя и… — Сану, — подсказал Чонгук, — а ещё Тэхи… — Да, за Тэхи в первую очередь. Она маневрировала между людьми, упрямо таща за собой Чонгука, который спотыкался на каждом шагу, потому что смотрел на затылок Бёль. Он с неохотой плёлся за ней к ещё более людному месту со всеми этими пёстрыми замочками, ключи от которых после засоряли реку Хан. — Это вовсе необязательно, — он дулся на Тэхи за её слова, за то, что у неё всё хорошо, и не хотел вешать никаких чёртовых замочков с её именем. Она сказала, что он ей не нужен, а это задевало его огромное эго. — Хочешь повесить один для нас? — Бёль прижалась к нему ближе, попутно подталкивая его к ларьку с металлическими замками. Она хотела, чтобы он купил парочку, потому что у неё не было с собой наличных. Чонгук лишь отправил ей многозначительный взгляд и тихое «хм», когда она указала ему на ярко-красный замок, от цвета которого в глазах рябить начинало. Чонгук через «не хочу» оплатил его и ещё один — для Саны. Он злился на Тэхи слишком сильно ещё и за то, как она высказалась по поводу его плана. Вместо того чтобы порадоваться его возможности вырваться из круга Ада, который он проходит дольше самых древних людей, она осудила его. — Собираешься написать на нём «Бёль + Чонгук = катастрофа»? — спросил он, поглядывая на девушку хмуро. Она достала где-то чёрный маркер и вырисовывала какие-то узоры на выкрашенном красным металле. Увлечённая этим занятием, она слегка высунула язык, прикусывая его, и Чонгук уставился именно на него, думая о том, как смешно это выглядит. — Почти, — сказала она, поворачивая к нему сторону, которая теперь была лицевой. Чонгук ошибся, она рисовала не узоры, а корявые звёздочки вокруг своего милого прозвища «Звёздочка» и подписанного ниже «Денница». — Загадочно, да? — не сдерживая улыбки, спросила она. Выхватив из её рук замочек, который легко умещался в ладони Чонгука, он чуть поджал губы. Не было ничего загадочного в том, что вместо своего имени она написала его значение, как и то, что вместо человеческого имени или типичного «Дьявол», она назвала его утренней звездой. Но это навевало воспоминания. — Папа меня иногда так зовёт, — Бёль привстала на носочки, наклоняясь в сторону Чонгука и заглядывая в его ладонь, — хотя в последнее время всё реже. — Меня тоже, — тихо и сдавленно ответил Чонгук, — это очередной этап перед тем, как к тебе вообще перестанут так обращаться. Оторвав взгляд от замочка, Чонгук хотел быстро взглянуть на Бёль, убедиться в том, что её внимание приковано к предмету в его руке, и потому он испугался и затаил дыхание, когда оказалось, что она смотрит на него. На её лбу появились морщинки оттого, что она брови приподнимала, а уголки глаз, равно как и губ, тянулись вниз. Она выглядела печальной, сочувствуя себе и ему одновременно, так, как Чонгук никогда не сочувствовал людям. — Мы повесим его среди любовных замочков? — спросил он с придыханием, попутно недоумевая с реакции своего тела — скорее лёгких. Ему не стоило искать общее между собой и Бёль. Он не хотел ничего знать о её жизни, но всё больше увязал в зыбучих песках, которые неминуемо проходил всякий раз, сближаясь с людьми. — Тут не только любовные, — возразила Бёль, — где-то здесь есть наш с мамой и папой. Всех троих. Чонгук не хотел быть в песках Бёль глубже, чем по щиколотки, но уже этим утром провалился по колено, слушая её гневную тираду по поводу его отношения к её матери. Она направилась вглубь моста, хватая Чонгука за руку, и ему не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ней. — Как она умерла? — у Чонгука вырвался этот вопрос, хоть он и боролся с любопытством. Возможно, он и правда немного садист, но ему нравилось слушать подобные истории от других, чтобы убеждаться в том, что люди теряют так же непредсказуемо, часто и больно, как и он. — Мама? — удивилась Бёль, взглядом выискивая сравнительно пустое место на мосту, куда можно было бы пристроить их замочек, а заодно и жёлтый, на котором она же и написала имя Чонгука и Саны. Чонгук кивнул, опираясь спиной на десятки и сотни замочков, наблюдая за тем, как Бёль сперва привешивает тот, что жёлтый. Его она прицепила к связке других замков. — Мы ехали на машине и попали в аварию. Я не знаю, как это произошло — не следила за дорогой, — в то время она не задумывалась о таких мелочах, целиком и полностью полагаясь на маму. — Как ты узнала? — Чонгук смотрел на неё безотрывно, дольше, чем когда-либо, и практически не моргая. — В больнице, когда пришла в себя, — Бёль бросила взгляд вниз, — я получила много травм и заработала уродливые шрамы, всё уже было достаточно ужасно, но узнать, что мамы больше нет… Бёль была взрослой и убеждала себя в том, что прекрасно обходится без родителей, которые всегда на её стороне, без того прежнего заботливого отца, который вечно в делах, но находит время на свою Звёздочку, без мамы, которая всегда давала лучшие советы и могла найти выход из любой, даже самой непростой ситуации. Она вздрогнула, когда Чонгук снова отобрал у неё красный замочек. До этого она отвоевала его слишком легко, а он ещё не насмотрелся. К тому же, он был убеждён, что сможет найти для него хорошее место под другими замочками, и тогда их прежние имена, данные им их отцами, не смоют ближайшие дожди. — Я бы не смог её вернуть, даже если бы всё произошло вчера, а не много лет назад, — он поморщился, перебирая пальцами металлические замки, скреплённые между собой. — Я, вроде как, не наделён возможностью воскрешать. Если бы я умел, меня бы здесь не было. Знаешь? Она понимающе кивнула. Конечно, он не мог предложить ничего, кроме демонов, иначе и сам вернул бы себе того, кого любил. — Могу тешить себя демонами, которые поднимаются из Ада, чтобы после снова спуститься вниз, — он присел на корточки, наконец, замечая свободное место для их замка, и даже на самом мосту. Повернувшись к Бёль на секундочку, он требовательно заявил: — Помоги. Ей тоже пришлось присесть рядом с ним, придерживая тяжёлые связки металла, чтобы у Чонгука был шанс пробраться к креплениям. — Все демоны такие симпатичные, как Тэхён? — поинтересовалась Бёль, ловя на себе удивлённый взгляд Чонгука. — Он симпатичный? — с насмешкой спросил он. — Его оболочка симпатичная. Просто повезло попасть в очень мёртвого красавца, который оказался поблизости. Сам Тэхён… Точнее, тот, кто кроется за этим именем, страшнее, чем показывают в ваших ужастиках. — А ты? Руки Чонгука опустились. Он устал сражаться с замком, который никак не хотел защёлкиваться. — Я чуточку красивее и страшнее моих слуг, — он сморщил нос. Раньше он всем всегда говорил, что божественно красив, а тело это так, прикрытие, но с Бёль ему не нужно было заигрывать и сокращать дистанцию, потому было не стыдно признаться, что не так далеко он ушёл от того, каким его рисуют. — Красивее и страшнее, — передразнила его Бёль. — Значит, вы просто запрыгиваете в чужие тела? А выпрыгиваете как? Он тяжело вздохнул, в последний раз возвращаясь к замку, громко закрывая его и вынимая ключ. — Демонам можно, как Усоку, мозги вынести, — пробормотал Чонгук, имея в виду исключительно демонов, а не себя, — это если насовсем. А так прямиком через спуск в Ад. Бёль очень заинтересовалась. У Чонгука с его рассказами отлично получалось отвлекать её от проблем насущных. — А где спуск в Ад? Он опешил от её напора и любопытства. Она действительно проявляла слишком подозрительный интерес к его делам. Тэхи и остальных больше интересовали другие мелочи, на уровне Небес и Ада, даже ближе к Небесам, но Бёль продолжала расспрашивать про Ад. — В разных уголках мира по-разному, — уклончиво ответил Чонгук. Ахнув, Бёль встала и поддела Чонгука коленом, чтобы тот тоже встал. — Расскажи, — умоляюще протянула она. — Где в Корее? И в Японии? Во Франции? А в Америке? Ты ведь был повсюду, да? Интернациональный Дьявол, который знает обо всех спусках в Ад. — Бамбуковый лес Сагано в Японии, Эйфелева башня во Франции, — Чонгук стал загибать пальцы, — Дыра Дьявола в Неваде, окончание «Дороги в Никуда» в Нью-Мексико, гора Шаста в Калифорнии… — А в Корее? — она надеялась, он ответит на этот вопрос скорее, но именно на этот вопрос Чонгук вообще не хотел отвечать. Рассказывать ей заранее место, в котором он собирался с ней покончить, так себе идея. И всё же Бёль так смотрела на него, и была так взбудоражена, что он не удержался от ошеломляющей правды, указав рукой в сторону телевышки. — Прямо здесь, — он ждал от неё испуга, но она захлопала в ладоши, оборачиваясь к подсвеченной зелёным башне. — Ух ты, — промямлила она, — неудивительно, что тебе не хотелось вешать здесь замочки. Это место напоминает тебе о том, как жестоко ты пытался или должен был пытаться расправиться с ни в чём неповинными девушками? Шутя, она сделала вид, что держит в правой руке микрофон, прежде чем протянуть его Чонгуку, проверяя его классическим «раз, раз». Чонгук схватил её за руку, сжимая её маленький кулачок в своём. — Не смешно, Бёль, — резко оборвал он всё веселье. — Если мы здесь закончили, давай пойдём к реке, а ещё лучше — по домам. Недолго думая, Бёль согласно кивнула. — Отлично, — заявила она, — давай поедем к тебе в номер и закажем целую тонну мороженого. И фруктов. Каких-нибудь экзотических и дорогих. Она совершенно не понимала намёков. Ему хотелось побыть одному, особенно после того, как она, мучая его, сказала, что желания попридержит при себе до понедельника. У них ведь есть ещё полтора дня до возвращения страшных ангелов-захоронителей. — У тебя что, нет дома? — взбунтовавшись, спросил он. — Я ведь даже поработал над твоей мачехой… — Я не из-за неё не хочу домой, — то-то Бёль показалось странным поведение Сончхан. Примечательно, что ей не пришлось ни о чём просить Чонгука, он и сам оказал ей услугу. Это было мило. — Пускай папа понервничает. Очень глупо с её стороны, учитывая, что отец наверняка на работе и снова совершенно забыл о ней. — Хочешь заставить полицейского Ына переживать? — Чонгук обошёл Бёль сзади, меняясь с ней стороной, чтобы быть ближе к краю и в то же время дальше от людей. Он насмотрелся на них за сегодня вдоволь. — Просто скажи, что в его визит ты была у меня под столом. Если не будешь вдаваться в подробности и оправдываться, он сам додумает причины, по которым ты была там. По правде говоря, Чонгук не был бы против других причин. Из-за Бёль у него были очень нервные деньки и недели, никак не удавалось расслабиться, а хороший и умелый минет смог бы придать ему сил. — Я хочу, чтобы он нервничал, а не на кол тебя посадил, — они шли рядом, их руки иногда соприкасались, но Чонгук на это никак не реагировал, а Бёль нарочно приближалась в его сторону. — Он уже назвал тебя очень «опасным человеком». — Удивительно, что человеком вообще, — Бёль и не догадывалась, насколько прав её отец, — я недавно припомнил, где его видел. В молодости он выглядел гораздо солиднее… Слова Чонгука утонули в шуме и совершенно утратили для Бёль какой-либо смысл, когда она поймала на выходе с моста знакомую макушку. Тэхён топтался у правого края, а рядом с ним мелькала рыжая голова. Бёль уже догадывалась, кто это, но когда Седжон обернулась с широченной улыбкой, всё равно не смогла сдержать удивления. Тэхён ведь в курсе, что спуск в Ад ближе, чем когда-либо, и речь даже не о башне, а о том, кто с неё его спустит? По-настоящему запутанным и пугающим всё стало после того, как Седжон достала свой мобильный, делая селфи вместе с Тэхёном. Фотографируясь, она поцеловала его в щёку. — Ты вообще слушаешь? — Чонгук легонько дёрнул её за светлую прядь, вынуждая Бёль отвлечься от слишком выделяющейся в толпе парочки избранной Дьявола и его верного слуги-демона. — Э-э, да, — Бёль подталкивала Чонгука к выходу с моста с противоположной стороны. Она искренне сомневалась в том, что Чонгук дал Тэхёну добро на нечто подобное. — Мой отец был когда-то молодым, что вполне логично. Если они собирались в его отель, им проще было спуститься по южной стороне, а не обходить толпу с северной. Чонгук остановился посреди моста, поднимая голову и пытаясь вычислить наиболее удобный маршрут, когда Бёль выскочила перед ним, напугав его перспективой оттоптать ему ноги и новые туфли. Он не мог не уставиться на неё в ответ, и его взгляд стал совсем растерянным, когда она обхватила его лицо руками, внимательно рассматривая его. — Что? — спросил он. — В чём дело? — Кажется, ты немного испачкался, — она стала тереть большим пальцем по его щеке, заставляя его жмуриться и недовольно кривиться от того, как нагло она вторгалась в его личное пространство. — Сильно испачкался. Где ты только умудрился так? Словно в саже… Неужели от замочков?.. Бормоча риторические вопросы, она оглядывалась, наблюдая за тем, как Тэхён изучает начало моста, пока Седжон всё пытается повеситься на его плечо. И эти дураки никуда не двигались! — Хватит! — Чонгук почти до боли сжал подбородок Бёль, поворачивая её голову к себе и глядя на неё с возмущением. — Тут всё ещё… — Бёль замолчала, когда Чонгук в отместку стал тереть её щёку, да так, что кожа под его пальцами горела. — Эй, больно! — Думала, мне было приятно? — вопреки словам, он стал тереть чуть нежнее, но только потому, что она продолжала тереть его щёку в ответ. Они выглядели смешно и глупо, играя в гляделки и пытаясь протереть дырки на лицах друг друга. Бёль рассмеялась первой, умоляя его прекратить, потому что это было ещё и неловко. Люди постоянно задевали их плечами, подталкивали со всех сторон. Поскольку Чонгук не собирался так просто уступать ей, Бёль пришлось вырываться. Она молилась, чтобы Тэхён и Седжон куда-нибудь делись, пусть даже сквозь землю провалились. Разочек увернувшись от рук Чонгука, она увидела, что эти двое, смеясь, направлялись прямиком в их сторону. Глаза у Бёль от испуга расширились. Её убийственный взгляд подействовал на Тэхёна за несколько десятков метров, потому что по-другому объяснить то, что он внезапно поднял голову и посмотрел на неё, она не могла. — С ума сойти, — прошептала Бёль, оборачиваясь обратно к Чонгуку и чуть крепче сжимая его лицо, — тут такая романтическая обстановка. — Это излюбленное место парочек, — из уст Чонгука это прозвучало как что-то очень очевидное. — Как и демонов, и Дьявола, — вставила Бёль. — Но это не отменяет того факта, что здесь красиво, тянет делать фото на фоне разноцветных замочков, держаться с кем-то за руку и целоваться. Отпустив лицо Чонгука, она крепко ухватилась за его ладонь, тёплую и большую, и потянула снова не в ту сторону. Чонгук упирался, как мог. — Мне так нравится, как ты ляпаешь что-то бесспорно глупое, а потом превращаешь это в действие, — он приподнял их скреплённые руки, — или желание. Он намекал на её слова о поцелуях. Сомневался, что после куни она будет мелочиться и просить поцелуи, но всё же… — Я бы не стала тратить желание на то, что можно взять просто так, — ответила она, обводя его вокруг людей, подальше от удаляющихся Тэхёна и Седжон. — Машину угнать из магазина невозможно, украсть деньги из банка тоже, даже вынести платье может быть сложно, хоть в некоторых магазинах вполне реально, но поцелуи… Он споткнулся о её кеды, когда она обернулась к нему с хитрой улыбкой. — Я могу взять их бесплатно, как орешки, — она почти подпрыгнула, целясь ему в губы, но Чонгук обладал отличной реакцией, если это не касалось стащенных с него и у него вещей. — Так не пойдёт, — покачал он головой, ухмыляясь, — ты уже потратила весь лимит бесплатных поцелуев сегодня, до того, как я вылизал тебя в своём кабинете. Она пригрозила ему кулаком, чтобы он был потише среди людей. — Это разве были поцелуи? — бурчала она. — Так, детский сад. — Будто у тебя было с кем-то другим больше этого «детского сада», — Чонгук обхватил её за плечо, разворачивая лицом к лестнице и идя с ней в одну ногу, пока они спускались. — Конечно, — ответила она медленно, — тогда, в твоём номере, когда ты прошёлся языком по моим губам. Это ведь было точно больше, хоть и без её согласия. — А так рьяно защищала право сперва спросить, а потом лизать, — Чонгук дошёл с ней до последней ступеньки, с которой спрыгнул, не зная, откуда у него столько радости от этих разговоров. Ему действительно нравился флирт с людьми. Совершенно не одно и то же, что и с демонами. Особое развлечение, доступное ему только при непосредственном контакте с женщинами. — Но это уже всё равно произошло, — задумчиво сказала она, — так что можешь сделать это снова, когда захочешь. — Не захочу, — с полуулыбкой ответил Чонгук, забывая о необходимости привлекать её к себе, а не отталкивать, но удержаться от маленьких споров с ней было невозможно. — Только если ты потратишь желание. Бёль закивала, думая над его словами. — Моё желание может заставить тебя чего-то хотеть? — она не знала, что это так работает. — Нет, — ответил Чонгук, — но я могу притвориться. Я хороший лжец, когда дело касается человеческих желаний. Это совсем не то, чего Бёль от него ждала. Ей нравился дружелюбный и искренний Чонгук, а таковым он становился только если речь шла о его бывших. — Ты вернул заколку хозяйке? — как она и думала, его настроение после вопроса очень изменилось. Рука на её плече сжалась сильнее. Она чувствовала то, насколько он тёплый и даже горячий, через рукав блузки. — Вроде того, — в некоторых местах он ослаблял хватку, но когда нужно было протискиваться сквозь толпу, прижимал ближе к себе. — И это всё, что ты скажешь? — недоумевала Бёль. — Не будет страдальческих стонов и сопливых историй на грани слёз? Она скользнула рукой ему за спину, под пиджаком, сжимая пальцами его рубашку. — И этот человек упрекал за отсутствие у меня сочувствия, — недовольный тон Чонгука прерывался в шуме других голосов. — Я просто отдал заколку, получил выговор и меня отшили. Физически и морально. — Что значит «физически отшили»? — она наклонилась к нему, и чтобы избежать ещё одних внеплановых объятий, Чонгук упёрся указательным пальцем левой руки в её лоб, удерживая её на расстоянии и не позволяя приблизиться. — Вот это, — она сопротивлялась, задаваясь вопросом, как один его палец может быть таким сильным, а сам Чонгук таким упрямым и чересчур серьёзным. — Она оттолкнула меня, когда я пытался её поцеловать, а потом сказала, что я ей больше не нужен. Ему было интересно услышать, что об этом думают другие, но поскольку Тэхён постоянно где-то пропадал, приходилось говорить с Бёль. — Тупая шутка, — заранее предупредила девушка, — но может она давно изменила веру? Ты отличный парень, но ты как бы… Дьявол. И то, что ты её не убил, не делает тебя Богом. Не в обиду сказано, но если человека бросает Дьявол, ему приходится возвращаться к Богу. Чонгук думал, что чаще всё работает наоборот. — Если бы тебе предложили простить грехи и пустить Рай, ты бы согласилась, да? — он заведомо кивнул, признавая поражение. Нет таких людей, которые добровольно пошли бы с ним в Ад. Все уже наслышаны о том, что их там ждёт. — Нет, — Бёль сжала его рубашку сильнее, из-за чего та с каждым шагом выправлялась из штанов, — я всё ещё не совсем представляю, в чём отличие между Раем и Адом. Это слишком далеко от меня, и тратить свою настоящую жизнь на набожность ради того, что будет когда-то… Я не хочу жить скучно и правильно, чтобы умереть со спокойной душой. К тому же, ты пообещал развлекать меня в Аду. Взамен обещаю развлекать тебя, если останусь при своём уме. Бёль сделала шаг вперёд, хотя Чонгук остановился, и его рубашка с левой стороны окончательно выправилась. Его стиль из-за этого стал более неряшливым, но ему в любом случае шло. — Бёль, — он потянул её за рукав, настойчиво и быстро, — Звёдочка. Я передумал. Она обернулась к нему с удивлённым видом, не понимая, в чём именно он поменял своё мнение. Он мог бы быть более конкретным, чтобы не ставить её в неловкое положение. Судя по оценкам, она была не очень сообразительной. — О чём ты? — спросила она, когда Чонгук не догадался сам дать ей ответ. — О поцелуях, — когда он сглотнул, его кадык заметно дёрнулся. Отпустив его рубашку, она сложила руки на груди, глядя на Чонгука с вызовом. — Ты же сказал, что не хочешь. — Обманул, — пожал он плечами. — Ты обманываешь меня, я — тебя. У нас взаимный обман и сейчас я говорю, что хочу тебя поцеловать. Можно? Бёль нравилось думать, что она может его обмануть, что держит его на крючке, не давая соскочить раньше времени, но на самом деле это она была в невыгодном положении. Догадывалась, что Чонгук пользуется ей, как может. И в его словах об обмане было слишком много правды. Она убрала волосы, что лезли ей в лицо и рот, чтобы ничего не испортить, а потом кивнула, вдобавок говоря: — Да. Можешь больше не спрашивать.