У Дьявола нет ни одного оплачиваемого помощника. У его врага — миллионы.
Чонгук повернулся на левый бок, опуская руку медленно, даже как-то бережно на соседнюю половину кровати и всё ожидая столкновения с голым плечом Бёль. Ночью она много ворочалась, то притягивала его к себе для объятий, то отталкивала. Они много болтали, он всерьёз, она — сквозь сон. Чонгук не мог не смеяться, когда она в полудрёме вещала ему о каких-то картофельных чипсах, которые он должен попробовать. С ней в постели он задремал. Спал тоже беспокойно, как ему казалось, не более десяти минут, но Бёль всё равно успела исчезнуть, прихватив с собой одеяло, несколько размокших от джема тостов с прошлого вечера и надежду на утренний секс. Одеяло он позже обнаружил брошенным у ванной комнаты — Бёль отделила от него пододеяльник, скомкав его и тем самым скрыв кровавое пятно. Выходит, именно ему предстояло занести постельное в прачечную. Не то чтобы подобное с ним происходило впервые, но он бы с удовольствием поручил это дело Бёль. Наспех собравшись, Чонгук надушился дорогим одеколоном и оделся в другой костюм, думая о том, что Бёль непременно объявится сегодня в баре с костями. Погода за окном обязана была ей напомнить о судном дне, когда из Чонгука вытрясут всю душу за игральные кости. У неё оставалось пять желаний, и Чонгук морально готовился к любому безумству с её стороны. Когда с желаниями будет покончено, ничто не будет сдерживать его от мести и попытки воплотить план по обману Господа в реальность. Правда, Бёль не вызывала в нём столько раздражения, как прежде. Он готов был самому себе дать по лицу, но Бёль казалась ему неплохой. Неплохой девушкой, неплохой компанией, неплохой жертвой его обмана. В кои-то веки весы стали ровно: пятьдесят процентов раздражительности и желания проучить её, пятьдесят процентов жалости, сочувствия и симпатии. Иногда в Бёль Чонгук будто видел себя. Или хотел видеть. Их судьбы никак нельзя было сравнивать, но они сами переплелись и вписались одна в другую слишком идеально для того, чтобы игнорировать это. Он постучал легонько кулаком по груди, стараясь потушить назревающий пожар. Ему не стоило думать о Бёль слишком часто, иначе весы могли наклониться не в его пользу. А ему ужасно не хотелось начинать всё сначала и выстраивать отношения с кем-то другим. Ему нравились женщины. Очень. Но не тогда, когда дело доходило до божественных условий, злодейских планов и необходимости кого-то обманывать. Бёль звала его садистом, думая, что ему очень нравятся пытки, но это просто стало обыденностью, с которой ему пришлось свыкнуться. На самом деле он терпеть не мог заставлять кого-то страдать, особенно если это было не совсем заслужено. Коррупция на уровне Рая и Ада тоже существовала. Вот ты плохой человек, совершил немало плохих поступков, но стоит тебе признаться в грехах, внести кругленькую сумму на развитие храмов Господних и искренне раскаяться в том ужасном, что сотворил, и тебя почти сразу впустят в Рай. Можно богохульствовать в своё удовольствие, а потом перед смертью внезапно сменить своё мнение, и моментально заручиться поддержкой Бога. Это было несправедливо. Вот таких «счастливчиков» Чонгук с удовольствием бы выпорол. Но сегодня у него были другие дела и планы. Напоследок, перед попыткой заслужить прощение, он хотел насолить Богу побольше, заключив огромное количество сделок. Он спал и видел, как будет ставить чёрточки одну за другой, пока очередной блокнот не закончится. Благо, места в Аду предостаточно. В общем, в бар он направлялся в прекрасном настроении. Всё складывалось неплохо, даже хорошо, если учитывать прошлую ночь и поведение Бёль. После получения костей он смог бы ещё немного подразнить братьев, попутно поиграв с жизнью Тэхи и её дочери. Она его обидела и разозлила своим поведением. Он, что ли, привык быть тем желанным и необходимым в жизни каждой своей девушки. Потому слышать о том, что он ей не нужен, было неприятно. Интересно, так ли чувствовал себя Бог, когда кто-то, кто упорно верил в него, отказывался от этой веры? По правде говоря, глупо наказывать атеистов и отправлять их в Ад за то, что у них не было причин верить в кого-то, кто, фактически, нематериален и существует в каком-то небесном саду. Чонгук чуть не прикусил себе язык, когда сомкнул челюсти, ловя себя на мысли, что наказывать Тэхи за то, что она разуверилась в нём, тоже нечестно. Ему бы польстило, если бы она ответила на его поцелуй, и дало бы весомый повод полагать, что без него её жизнь не удалась, что все эти годы она ждала только его, что её муж и дочь — ошибка. Но то, что у неё всё было отлично и без него, не могло не радовать. Она первая, кому удалось обмануть судьбу и построить свою личную жизнь, в которой не было места Дьяволу. Чонгук мог бы гордиться ею. Он захватил из номера грязное постельное бельё, настрочил гневную смс-ку Бёль по поводу её исчезновения, настрочил гневную смс-ку Тэхёну по поводу его бездельничества, остался доволен составленными сообщениями и со спокойной душой отправился на работу.***
Бёль теребила пальцем рукав своей же блузки, там, где в чёрных и красных цветах красовалось небольшое бордовое, скорее даже коричневое пятнышко крови. Рубашка Чонгука пострадала куда больше, но и блузку Бёль они испачкали. — Этот подойдёт? — Тэхи поднесла палец к кнопке на большом автомате с кофе. Она указывала на американо. Бёль не нравился горький вкус чёрного кофе, терпкость во рту, гадкое послевкусие, от которого челюсти сводит. Но она согласно кивнула, считая невежливым отказываться, когда старший предлагает. — Вы просили буквально минутку, — напомнила Бёль, стараясь прикрыть плечо ладонью, потому что уже несколько раз ловила где-то там взгляд прищуренных карих глаз женщины. — Да, — спохватилась Тэхи, вжимая кнопку автомата с такой силой, что тот секунд на десять заглох, — ты ведь хорошо знаешь Чон Чонгука? Чрезмерная вежливость и напускная ласка в голосе настораживали. — Вроде того… — промямлила Бёль, слыша, как журчит кофе, наполняя бумажный стаканчик. — И то, кем он является? — Тэхи знала, что она знает, но не могла перейти к сути разговора так скоро. Как и не могла перестать изучать девушку. Было сложно не замечать, насколько Бёль мила на вид, насколько изящна. Зная, что у Чонгука было немало девушек, Тэхи полагала, что он был готов влюбить в себя и влюбиться сам в любую. Это было его внеурочной работой после Ада — влюблять себя в невинных девушек, морочить им голову, позволять им умирать, а потом разбивать самому себе сердце и страдать. — Вроде того, — повторилась Бёль ещё тише. Чонгук не просил её держать в тайне его сущность, он наоборот не скрывал своей дьявольской натуры. Удивительно, что он не додумался до сих пор визитки с адресом бара и услугами, который он предоставляет, распечатать. — Слышала, — Тэхи всучила ей в руку стаканчик, чуть расплескав горячего кофе по полу и заслужив от Бёль укоризненный взгляд, — ты предложила ему хитроумный план по обману его Отца. Завуалировано, но вполне понятно, о чём говорила Кан Тэхи. — Откуда вы… — Чонгук мне рассказал, — Тэхи это произнесла таким тоном, словно Чонгук ей вообще всё всегда рассказывал, и нечему тут было удивляться. — В подробностях. Бёль сделала глоток напитка и кофе обжог ей горло, лишая на какое-то время возможности нормально дышать, говорить и видеть за пеленой слёз. Она вытерла уголки глаз пальцами, а потом стала сосредоточено дуть на кофе, стараясь остудить его. — У вас есть возражения? — недоумевала Бёль. Ей казалось, то, что они обсуждали с Чонгуком, было между ними двумя. Если рассказать кому-то ещё, план перестанет быть хитрым, секретным и успешным на пятьдесят процентов. — Немного, — Тэхи уронила монетки, которые собиралась отправить в автомат, и присела на корточки, чтобы собрать их. Монет было много, потому, из вежливости, Бёль тоже пришлось опуститься и начать собирать мелочь. — Это касается немалой его части — девушки, которую Чонгук заприметил. Самая обыкновенная, ничем непримечательная — так отзывался о ней Чонгук, когда Бёль спросила. Во всяком случае, она старалась не думать о той, другой девушке. — А что с ней? Тэхи не нравился пренебрежительный тон юной особы. Седжон иногда тоже позволяла себе разговаривать так с ней или с отцом. Ей, собственно, очень многое не нравилось. В частности тот факт, что Дьявол и Бог, увлечённые своими играми, попутно убивали людей. На счету Бога смертей куда больше, но и Чонгук отличился. И хотя Тэхи было неловко это признавать, но она выдохнула с едва заметным облегчением, узнав, что Чонгук собирается убить кого-то, но не встречаться с Седжон. Возможно, у него действительно вышло бы в этот раз. А возможно он просто погубил бы невинное дитя. А потом пришёл бы по душу Седжон. Позже, когда Тэхи не было бы с ней рядом, и когда она не могла бы позаботиться о ней. — Кофе отвратительный, — Тэхи пропустила вопрос Бёль, долго вглядываясь в чёрную жидкость в белом стаканчике, прежде чем снова заговорить: — Я когда-то встречалась с Чонгуком. Бёль оживилась, начиная догадываться о женщине, что стояла перед ней. — Вы мама Седжон? — пролепетала она удивлённо. Только сейчас Бёль решила присмотреться к женщине, отыскать в ней то, что некогда привлекало и будоражило Чонгука. Она вдруг более критично стала смотреть на её внешность, одежду, привычку прикусывать стаканчик зубами, когда она пьёт. — Да, — Тэхи выдавила из себя улыбку. Кажется, Бёль знала даже больше, чем она полагала. — Но я хочу поговорить с тобой сегодня не как мама Седжон. Исключительно как девушка, которая знала Чонгука, и которой он доверил свой секрет. Подумаешь. У Бёль с Чонгуком общие секреты тоже были. Например, прошлая ночь. — У меня совсем скоро пара начнётся... — Бёль не горела желанием выслушивать нытьё женщины бальзаковского возраста. Тэхи снова пролила кофе, когда Бёль отвернулась, собираясь сбежать. — Это ты! — давясь глотком, что Тэхи взяла, прикрикнула она. Некоторые студенты в холле корпуса D оглянулись на источник шума, из-за чего Бёль тоже стала центром внимания. Она сильно нахмурилась, на время забывая о парах, крови на блузке, сообщениях от своего отца, который обещал её запереть на ключ, когда та вернётся домой, и многом-многом другом, что отчасти являлось её проблемой. Слова Кан Тэхи поселили в груди Бёль вполне обоснованную тревогу. У этой женщины было множество причин солгать. Не было ни единого шанса, что она уже не обманывает её, представляясь бывшей девушкой Чонгука. — Он сказал, что это ты, — Тэхи дрожащей рукой, свободной от стаканчика с кофе, стала рыться в своей сумочке в поисках влажных салфеток. Она вся была в этом проклятом кофе. Бёль охватило не просто беспокойство, её дрожь пробрала. Было столько намёков со стороны Чонгука. Было слишком очевидно предположить, что он выберет её. — Я? — тупо переспросила она, медленно возвращаясь на то самое место у автомата с кофе. — Он так и сказал? Сказал: «Я собираюсь использовать Ын Бёль в предложенном ею же плане»? Её взгляд метался по рукам Тэхи, по её лицу. Могло показаться, что Бёль злится. — Да, — Тэхи кивнула, так и не находя салфеток. Она поспешно допила тёплый кофе, а потом отправила стаканчик в ближайшую урну и стала сжимать свои руки. Она так долго держала стаканчик с кофе, но её руки были холодными и словно окоченелыми. — Вчера он был особенно искренен со мной и признался, что хочет попробовать. Сегодня я хочу быть искренней с тобой, и потому предупреждаю. Бёль громко фыркнула какое-то ругательство. Совсем невежливо, но как ещё она могла реагировать? Она ещё не определилась, кому верить, а кому — нет. — С чего такая забота? — Бёль вышвырнула свой стакан с остатками кофе. Она нарочно держала подбородок вздёрнутым, чтобы казаться выше Тэхи. С её ракурса так и выглядело, но на самом деле Тэхи на своих каблуках была выше сантиметров на десять. — Разве не было между вами большой любви? Разве не должны вы быть на его стороне? Тэхи прекрасно понимала подозрения Бёль. — Это не только из-за тебя, — отчеканила она, — но и из-за Седжон. Это не давало Тэхи покоя уже несколько лет. Она жила в страхе и нервном ожидании Чонгука, который придёт за её дочерью. — Если у него не получится с тобой, он может решиться попробовать снова с избранными, — голос Тэхи метался между кричащим шёпотом и нервными визгливыми нотками, — моя Седжон такая. Я не хочу, чтобы он пытался с ней. Когда она произнесла это вслух, расстроилась ещё больше. От этого у неё защипало в носу, глаза слезиться начали на ровном месте. Она обещала себе не плакать из-за Чонгука, но ему удавалось вклиниваться в её жизнь, отбирать у неё тех, кого она любила, а потом просто уходить. — Так запретите ему, — Бёль была зла на Чонгука, но выместить могла это только на стоящей перед ней Тэхи. — Скажите, что не хотите, что нельзя. Не подпускайте его к своей драгоценной дочери… — У меня прогрессирующая оссифицирующая фибродисплазия, — Тэхи поджала нижнюю губу так, что та стала совсем незаметна, — я могу умереть до того, как мне представится шанс запретить что-либо Чонгуку. И не то чтобы он очень послушный. Он своенравный, корыстный и опасный в своей любви. Он классический Дьявол. На лице Тэхи отражалась обеспокоенность. У неё не было причин обманывать Бёль. Она не пыталась ей помочь. Она пыталась помочь себе и Седжон. — Он знает? — выпалила Бёль, не припоминая, чтобы вчера Чонгук говорил о чём-то таком. Он выглядел задетым поступком Тэхи, но никак не опечаленным новостями о её болезни. Бёль казалось, что о чём-то таком он непременно бы упомянул — либо переживая, либо злорадствуя. Тэхи мотнула головой, сразу открывая рот и сменяя тему: — Я не могу предупредить и уберечь весь мир и всех последующих жертв его попыток, но тебя и Седжон могу. Будто не слыша её слов и этого чрезмерно взволнованного тона, Бёль спросила: — Почему вы ему не сказали? — она не понимала. Судя по рассказам Чонгука о бывших, каждую из них он сильно любил. Кан Тэхи в том числе. Известие о её скорой кончине должно было бы разбить ему сердце. Тэхи, пожимая плечами, задержала их вверху и неуверенно качнула головой. — Я не думаю, что это так важно, — её голос стал более спокойным. Разница между тем, как она вела себя при разговоре о Седжон и самой себе была колоссальной. Бёль хотелось бы быть такой же сдержанной и хладнокровной, когда дело касалось некоторых вещей. — В любом случае, я только хотела попросить тебя не спускать ему это с рук. Не поддаваться, сколько бы всего он тебе не наобещал. Это было крайне важно для спокойствия Тэхи в дальнейшем. — Он сказал, как собирается сделать это? Тэхи сделала глубокий вдох, как раз когда Бёль уставилась на неё вопросительно. — Не сказал, — Тэхи и не подумала спрашивать о таком, — но держись подальше от Сеульской башни. Он не может убить просто так — это противоречит условиям его сделки с Отцом. Ему важно спустить тебя в Ад. С башни. По крайней мере, Тэхи всё помнилось именно так. В своё время её тоже предупредили, и это подарило ей добрых два десятка лет, мужа, карьеру, а главное — Седжон. — Я подумаю, — бросила Бёль, поглядывая на толпу студентов, движущихся по лестницам, потому что очередь на лифт была слишком большой. Ей нужно было уходить прямо сейчас. В первую очередь, чтобы не дать воли эмоциям при этой женщине, а потом уже из-за пары, которую она слушать не собиралась. Она ещё не знала, что будет делать с Чонгуком и как, но была полна решимости оторвать ему яйца. Как минимум.***
Тэхён потупил виноватый взгляд в барную стойку, делая вид, что усердно протирает бокалы. Всякий раз, как он поднимал голову, ловил на себе пристальный взгляд полицейского Ына, а когда смотрел на сидящую на высоком барном стуле Седжон, у него начинало крутить живот. Полицейский Ын поймал их за поцелуями в кабинете Чонгука. И хорошо, что только за поцелуями, потому что приди он на полчаса раньше, Тэхён вообще со стыда сгорел бы. Из-за Седжон он становился максимально безрассудным и рисковал всем, что ему дал Дьявол. Получив утром смс-ку от Чонгука, который собирался быть в баре к двенадцати и грозился отправить Тэхёна туда, откуда он пришёл, или — куда страшнее — лишить его зарплаты, он впервые подумал о том, что удача на его стороне. Он был с Седжон весь день и всю ночь, Чонгук их не поймал благодаря Бёль и стечению обстоятельств, а ещё Тэхён познал кое-что очень человеческое прямо в кресле своего босса. Всё складывалось слишком идеально, и он мог бы это заметить, если бы мыслил как человек. Но он мыслил как демон. И теперь попал в самую пугающую и неловкую ситуацию на свете — полицейский Ын отказывался отпускать его или Седжон до прихода Чонгука. У него был с собой ордер на арест Чонгука. Он смотрел на Тэхёна с подозрением, один раз, прямо при Седжон, спросив, не является ли он слугой Чонгука в том смысле, в котором он являлся. Тэхён почти протёр стакан, из которого не так давно клиентка пила гранатовый сок, до дыр, пытаясь занять себя чем-то, чтобы не думать о том, что будет, когда здесь появится Чонгук. — У тебя ещё много осталось? — Седжон вдруг заговорила, устав сидеть в телефоне. Она пропускала пары из-за отца своей одногруппницы. — Нет… Она всё равно слезла со стула и подошла к бару, практически прижимаясь к плечу Тэхёна своим, а потом отобрала у него стакан. Проверни кто-то другой такую схему, и стакан наверняка разбился бы, но Седжон подхватила его пальцами, не позволяя маленькой катастрофе случиться. Тэхён повернул голову немного влево, наблюдая за тем, как Седжон стала тереть бокал изнутри, кажется, по-настоящему увлечённая попытками стереть маленький скол. У него было чувство, что так близко они стоят в последний раз. Из-за этого он выдохнул с нескрываемой досадой. Полицейский Ын пообещал отойти на минутку из-за звонка — он всё утро пытался дозвониться до Бёль, которая не пришла ночевать домой. Они поссорились, но это ведь не повод вести себя так. После её слов о Чонгуке он не мог угомониться. Всю ночь искал зацепки и нашёл. Не столько ниточку, ведущую к раскрытию убийства в баре, сколько возможность поймать Дьявола в клетку на двое суток. Так, меры предосторожности. Хорошо, что он не знал, что уже немного поздно осторожничать. — Хочешь сбежать? — Седжон поддела Тэхёна плечом, не сводя взгляда со стакана в руках. — От полицейского? — удивился Тэхён. — Вообще, — сперва она отложила тряпку, после отставила стакан. — Я буду с тобой честна. Тебя не возьмут в университет в этом году. У тебя нет высоких баллов, внеклассной активности и, не обижайся, пожалуйста, но ты провалишь вступительное собеседование, потому что кажешься иностранцем в Корее. Поэтому… давай сбежим? До следующего марта. Тэхён сделал это глупое лицо, которое чётко давало понять Седжон, что он не понимает её мотивов, а может и всего вышесказанного. Ей-богу иностранец в этой стране. И даже на этой земле. — У меня есть машина, папины деньги и большое желание кушать с тобой хот-доги на заправках и ночевать в мотелях. Звучало до ужаса непонятно, но привлекательно. Тэхён мгновенно воодушевился и заразился её энтузиазмом и был готов отодвинуть на срок «до марта» своё большое желание учиться. Всё упиралось только в Чонгука и в бар. У Тэхёна были обязанности, от которых сбежать никак нельзя было. Его моментально вернули бы в Ад. Он навсегда лишился бы возможности дышать свежим воздухом, есть рамён, использовать интернет и быть с Седжон. Он и сейчас рисковал лишиться всего этого. Каждый день с тех пор, как столкнулся с ней. — Какого чёрта?! — в голосе Чонгука было столько возмущения, когда полицейский Ын скрутил ему руки за спиной. Это он обычно наручники на демонов надевал, а никак не наоборот. Тэхён сдвинул рукой вычищенный стакан, испугавшись, а потом надавил на правое плечо Седжон, заставляя её присесть на корточки за барной стойкой. Его испуганный взгляд метнулся к входной двери. Чонгук и полицейский Ын спорили на входе. Зачитывание прав как-то резко перелилось в пререкание касательно Бёль. Обозлённый Чонгук буркнул, что Вонсоку стоило бы бережнее относиться к своей Звёздочке, потому что её шансы упасть и погаснуть навсегда чертовски велики. — Куда делась девушка? — полицейский Ын намеренно сильно тащил Чонгука к барной стойке, чтобы забрать с неё блокнот и ручку. Тэхён чуть шире приоткрыл глаза, будто не расслышал вопроса. — Ким Тэхён, куда подевалась сидящая рядом Им Седжон? Голова Чонгука резко дёрнулась при упоминании того самого имени. Он был озадачен. — Я здесь, — Седжон привстала с несколькими крупными осколками в руках. Её удача и сейчас не позволила ей порезаться. Чонгук взглянул на неё лишь раз, а потом стал буравить Тэхёна тяжёлым взглядом. Он требовал объяснений ко всему, что свалилось на его голову совершенно внезапно в тот день, что должен был стать у него лучшим за последние недели и даже месяцы. — Ты можешь быть свободна сейчас, — полицейский Ын взглянул на наручные часы Чонгука, выворачивая его руку так, чтобы тому точно было неповадно. — Поторопись на учёбу. — А Тэхён? — отложив стекло на стойку, Седжон ухватилась за плечо парня, прижимаясь к нему всем телом. От этого её действия ноздри Чонгука раздулись, а Тэхён уронил подбородок на грудь, чувствуя, как вспыхивают его щёки. Теперь ему действительно нужно было бежать. На край света и даже дальше. Куда-то, где спуска в Ад не было. И Чонгука тоже. — Как свидетелю и работнику бара вам, господин Ким, придётся проехать с нами в участок, — полицейский Ын ещё раз дёрнул Чонгука за руки, выкручивая ему их, а потом, обращаясь непосредственно к Дьяволу, прошипел: — Чтобы вашему господину Чону не пришлось считать чужие звёзды в одиночку.***
Бёль отреагировала на звонок отца молниеносно после того, как он сообщением уведомил её о том, что арестовал Чонгука. Она взяла трубку для того, чтобы спросить: — Ты собираешься его пытать на допросе? Она не была настроена на шутки и спрашивала вполне серьёзно. За две пары она успела остыть и перебрать множество планов мести, но взбешённый голос отца всё перечеркнул: — Ты идиотка? — выпалил он в трубку. — Ты где была всю ночь? Сончхан себе места не находила после нашей ссоры! И ты отвечаешь мне только после сообщения о Чон Чонгуке? Мне теперь всякий раз переворачивать весь участок и прокуратуру, чтобы дозвониться до своей дочери? — Спроси у Чонгука, — перебила его она отнюдь не игривым и доброжелательным тоном, а потом сбросила вызов. Она мерила коридор на втором этаже быстрым шагом, мечась между тем, что испытывала до разговора с Тэхи, тем, что испытывала до разговора с отцом, тем, что испытывала этой ночью. Это был такой диссонанс, что Бёль казалось, что она сходит с ума. Она хотела обмануть Чонгука, провести его ловко, в то же время устроить ему скандал, пресекая все его планы и надежды, а ещё прижаться к нему как можно ближе и спросить спокойно, действительно ли он такой наглый обманщик, как говорила Кан Тэхи, а потом расплакаться от безысходности, потому что он единственный нравился ей в этом мире. Все кругом терпели её, недоговаривали, не любили, не жалели. Она тщетно пыталась отыскать причины или тот момент, в который в её жизнь полилось столько чёрной краски. Бёль всегда старалась относиться ко всему с оптимизмом, но у неё уже не оставалось сил на глупые шутки или на попытки разобраться в себе и окружающих. Отец позвонил снова. Бёль в первый раз сбросила вызов, а через секунду набрала его сама. — Прости, — отец по ту сторону дышал шумно, со свистом, как будто у него был заложен нос, — прости, Звёздочка. Я в последнее время только и делаю, что кричу на тебя… — Ты беспокоишься, я знаю, — ответила она на выдохе. — Всё в порядке. Я злюсь на тебя только на тридцать процентов. Потому что оставшиеся пятьдесят принадлежат Чонгуку, и ещё двадцать — Тэхи. Если бы не её эгоизм и желание влезть не в своё дело, Бёль жила бы в сладком неведении, а потом, возможно, отправилась в Ад преждевременно из-за предательства Чонгука. Зато сейчас она мчалась бы в полицейский участок, чтобы защищать его. — Бёль, — папа назвал её имя мягко, — где ты была ночью? — У Чонгука, — она облокотилась на стену и стала массировать пальцами виски, которые ныли. В её жизни всегда всё было непросто, но с появлением Чонгука, который считал, что это она усложняет его жизнь, гораздо тяжелее стало только ей. — Пап, мы заключили с ним сделку. Давно. Тишина по ту сторону её пугала. Она хотела получить от кого-то совет. Ей было необходимо услышать чьё-то ещё мнение. — До того, как ты приходил и спрашивал о маме, — её немного успокаивало только то, что он не стоял напротив и не смотрел на неё опустошённым взглядом. — И ты в этом не виноват. Он сказал, я всё равно попала бы в Ад. Потому что я плохой человек. Говорить об этом вслух было глупо и смешно. Кто-то из проходящих в момент упоминания Ада студентов одарил Бёль скептическим взглядом. — Боже, — выпалил полицейский Ын, — ну почему ты такая глупая, Бёль? Если бы он тебе сказал пойти и сброситься с крыши, потому что так в Ад не попадёшь, ты бы ему тоже безоговорочно поверила? Ты никогда не была плохим человеком, Бёль… Она до боли кусала нижнюю губу, сожалея буквально о каждом своём поступке, о каждом принятом решении. Она правда была глупой. Потому что раздражение в голосе отца заставляло её сердце в груди сжиматься до крохотных размеров и желать оказаться рядом с тем, кто собирался её предать. Чонгук действительно обладал магией. Он был незаконно чарующим и приятным. Любой, даже самый принципиальный человек рано или поздно сдался бы ему. Чонгук умел добиваться практически всего, чего хотел, и только Бог не был падок на его обаяние. Только Бог разглядел в нём реальную угрозу. Зачем только позволил младшему сыну своему разгуливать между людьми и привносить хаос в их жизни? — Я приеду, — сказала Бёль. — Здесь Чонгук… — Я приеду к нему, — уточнила она. — Мне нужно кое-что ему отдать.***
Чонгук потирал запястья, через металлические прутья поглядывая на Тэхёна, который давал показания полицейскому Ыну. У него на языке крутились только проклятия. Вот почему демонов нужно было в узде держать и не допускать никакой нежности, ни малейших поблажек и уж точно никакой зарплаты. Деньги портили людей, они портили и демонов. Самые токсичные вещи на земле это деньги, свобода и любовь. И надо же было Тэхёну за раз нырнуть во все три котла земных. Чонгук пообещал себе, что придушит Тэхёна, как только тот приблизится к его камере. За Седжон. Он ведь человеческим языком сказал следить издалека, а не залезать к ней в трусики. — Господин Чон, — напарник господина Ына постучал чесалкой для спины по своеобразной клетке, привлекая к себе внимание Чонгука, — камеры зафиксировали вас у бара в день происшествия… — Не сомневаюсь, — Чонгук запрокинул голову назад, упираясь затылком в металл. — Нам удалось отыскать водителя, который… — Да, пожалуйста, — отмахнулся парень, — тешьте себя и дальше своими маленькими лживыми достижениями. У каждого из вас наступит судный день, и уж тогда-то я позабочусь о том, чтобы клеток на всех хватило… Он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, прикасаясь пучками пальцев к разгорячённой коже. Он прикрывал своё волнение яростью. Как бы он не хотел убить Тэхёна, пока тот здесь, ему было бы в разы спокойнее, будь он сейчас с Седжон. Уриил, Савриил или ещё какие-нибудь говнюки могли обрушиться на землю ливнем и навредить тем, кто был не виноват. А всё потому, что Чонгук допустил убийство в своём баре, а ещё, он подозревал, дело в том, что он лишил Бёль девственности. Укоризненные взгляды полицейского Ына намекали на нечто подобное. Только откуда он мог знать? — Мой Господин… — Тэхён медленно подступал к камере, протискиваясь между двумя письменными столами. — Простите, пожалуйста, простите. Тэхён метнул взгляд на мужчину в полицейской форме, который сидел на стуле неподалёку от камеры. Он слышал, как Тэхён умоляет. Прежде у Тэхёна не было ни стыда, ни гордости, его совершенно не беспокоило мнение других людей, но он сильно изменился за время, проведённое вдали от Чонгука. Теперь кончики его ушей краснели, голос становился более робким и хриплым, когда он, весь сжимаясь, тихо просил прощения за то, что сделал и собирался сделать. — Иди сюда, — приказал Чонгук. Тэхён отрицательно покачал головой. Он был как нашкодивший котёнок, который жалел, был напуган, но получать веником под зад не хотел и оттого пятился назад. Когда Чонгук вскочил на ноги, пролезая руками между прутьями и пытаясь схватить Тэхёна за ворот, тот отступил на несколько шагов в сторону. Да как он вообще смел не повиноваться Дьяволу? — Как только я разберусь со всем этим, — Чонгук указал пальцем в пол, — я доберусь до тебя. И тогда тебе несдобровать, Ким Тэхён, — он произнёс его ненастоящее имя по слогам. — Вонсок, мне внести его агрессивное поведение в дело и открыть новое об угрозах другому подчинённому? — полицейский обернулся через плечо и посмотрел на Чонгука с лёгкой улыбкой. — Хотите задержаться здесь ещё на пару дней? Постель здесь ортопедическая — сплошное дерево. И туалет прямо под боком… Чонгуку даже захотелось, чтобы Бог затеял внеплановый апокалипсис, потому что у него руки чесались спуститься в Ад и начать там господствовать. Не только над людьми, но и над демонами. Все нынче распоясались, и именно Чонгуку предстояло их всех вернуть в узду. — Папа, я здесь, — вся ярость, доводящая его до белого каления, как-то внезапно отступила, стоило ему услышать голос Бёль. Его взгляд смягчился и потух. Ошарашено вглядываясь в людей в полицейском участке, он запросто отыскал светлую голову Бёль. Он не ожидал увидеть её здесь. Пока Чонгук внимательно следил за тем, как полицейский Ын хватал дочь за рукав блузки и тянул за собой в допросную, подальше от глаз Чонгука и других, Тэхён успел улизнуть. Он должен был понимать, что Чонгук слов на ветер не бросает, и что скрыться от Дьявола можно только на Луне. Но он хотел попробовать сделать что-нибудь для себя, как истинный человек, наплевав на своё «завтра». Мир действительно однажды может развалиться. Все будут разделены между Раем и Адом, а кто-то застрянет в Чистилище на неопределённый срок. И когда это произойдёт, Тэхёну хотелось бы иметь за своими плечами что-то помимо работы в Аду и в баре, которым заправляет Дьявол — по факту тот же Ад. Если постоянно трястись за каждый последующий день, готовясь к смерти, можно совсем не успеть пожить.