Ад — просыпаться каждое утро, не зная, какого чёрта ты топчешь землю.
Зарываясь пальцами в светлые волосы, Чонгук цеплялся и путался в них, но поглаживать Бёль по голове не прекращал. Лежать с ней постели молча, просто обнимаясь и вслушиваясь в её затруднённое дыхание, было на удивление успокаивающе. Чонгук боялся, что её присутствие лишь всколыхнёт те огненные реки внутри него, но чем больше слезинок роняла Бёль, тем скорее остывал Чонгук. В действительности он видел её всякой. И это было самым приятным в познавании людей — видеть их в печали и в радости, в гневе и настолько умиротворёнными, что Чонгук невольно перенимал этот сердечный ритм и скорость дыхания. Словно оно у него было с кем-то одно на двоих. Сегодня — с Бёль. — Из-за того, что ты сбежал, ты теперь подозреваемый, — её голос звучал гнусаво из-за забитого носа. — Я оставил в участке телефон с кровавыми отпечатками, — Чонгук одумался только в номере, но к тому времени он пропал с того места под столом, которое отчётливо помнил Чонгук. — Хотя подозревать меня разумно — я ближе всех к одному из ублюдков моего Отца, который это сделал… У Бёль начинала ныть голова, когда Чонгук пытался объяснить не слишком красочно, чтобы не ранить её подробностями, о выстреле и полицейском Ыне. Ей просто не верилось, что это произошло после их очередной ссоры, что она ушла, так нормально и не попрощавшись, и даже не успела в больнице сделать этого. Она была самым настоящим недоразумением, как и считал её отец, а теперь его нет. Оборвалась ещё одна ниточка, удерживающая её здесь. — Применишь магию? — Бёль оторвала голову с его плеча, чтобы взглянуть на него так же безрадостно, как звучал её голос. — Я должен вернуться в Ад, — Чонгук прекрасно помнил просьбу-приказ приступить к работе внизу как можно скорее. И ему самому хотелось сбежать в сравнительно спокойный Ад от этого сумасшествия. Он успел заварить кашу. Пусть и в паре с Бёль. Её взгляд изменился, стал более взволнованным, чем до этого, а рукой она скользнула по чистой рубашке Чонгука, впиваясь пальцами в накрахмаленную ткань под карманом на левой груди. — Ты уйдёшь? — её голос сорвался, предвещая новый приступ рыданий. Бёль чувствовала себя так же паршиво, как Тэхи когда-то. С недавних пор побег Чонгука до лучших времён становился традицией. — Всё становится только хуже, когда я здесь, — он распластался на подушках, отцепляя руку Бёль для того, чтобы убрать её себе под голову, а потом прижаться к ней, уткнувшись лицом ей в шею. — Мир станет лучше без меня. Хотя бы на чуть-чуть. Он почувствовал, как она впилась в его спину ногтями, но делать ей замечание не торопился. — Зло не исчезнет вместе с тобой, — сказала она, — и мир не станет лучше. Точно не для меня. Чонгук отстранился, чтобы адресовать Бёль недоуменный взгляд. Он сделал всё для того, чтобы её жизнь стала легче с ним или без него — он избавил её от шрамов, дал ей денег и оценки. Не сейчас, но позже она сможет прочувствовать вкус жизни, насладиться ей, познать её полностью. С её возможностями, она может отправиться в любое место на планете и начать там всё с начала. Это может причинять боль сейчас, но со временем Бёль поймёт, что для счастья ей не требуется любовь отца или же понимание и принятие мачехи со сводной сестрой. Легко было рассуждать так, а потом подниматься на землю снова и снова, потому что одиночество в Аду слишком невыносимо. Чонгук сам отчаянно нуждался в том, без чего, как ему казалось, люди вполне способны прожить счастливо. — С каких пор я тебе так сильно нравлюсь? — его полуулыбка вышла чересчур грустной, уголки губ так и норовили опуститься вниз, словно Чонгуку было крайне сложно удерживать их слегка приподнятыми. Бёль пожала плечами в ответ, обнимая Чонгука с новой силой, но больше не царапаясь. Ей было неловко на него смотреть. Но ещё более неловко — думать о том, что его Отец и её отец могут наблюдать за этим откуда-то сверху. Бёль не знала, как реагировал на это Всевышний, но полицейский Ын наверняка волосы на себе рвал, — если души способны на что-то такое — требуя, чтобы Чонгук перестал пудрить Бёль мозги, а Бёль — влюбляться просто потому, что лживая дьявольская забота кажется очень искренней. — А как же иначе? — пробормотал он тихо, возвращаясь к её шее. — Я был создан для того, чтобы нравиться вам, соблазнять, склонять на свою сторону… Он боялся, что не сможет заинтересовать Бёль, но в последние дни особенно сильно ощущал эти натянутые струной чувства. Он должен был догадаться, когда она вела себя странно после куни. Если это значило для неё гораздо больше, чем для него, несложно было понять, к чему это приведёт. Чёрт, если бы Чонгук с этого начал, он бы давно спустил Бёль с Сеульской башни. А теперь он не может. Руки трястись начинают, когда он думает о том, чтобы сделать Бёль больно снова. Он уже угробил её отца. Его волшебная лампа оказалась с побочным эффектом — за каждое исполненное желание, даже самое незначительное, приходилось нести весьма значительные потери. — Ты можешь вернуть мне мои желания? — Бёль шмыгнула носом, чувствуя себя разбитой, как никогда. — Те четыре, что ты просила меня оставить себе? — он погладил её по спине и легонько похлопал по плечу. — Хочешь, я верну тебе отца? Её голова дёрнулась, когда она внезапно решила сменить положение на сидячее. Чонгук был мгновенно отвержен. — Ты можешь? — он ведь говорил, что мать вернуть не сможет. — Не совсем, — Чонгук тоже сел, неуклюже теребя рукав рубашки. — Мне не подвластны возвращения человеческих душ в тела, но оболочку я могу наполнить одним из демонов. Мои демоны хорошие. Как Тэхён. Тебе ведь нравится Тэхён? Это было не то же самое, что отец Бёль, но она могла бы к этому привыкнуть. Услышав его ответ, её лицо снова осунулось. В глазах секунду назад плескалась надежда, а сейчас осталась полнейшая тьма. — Мне не подходит, — решительно заявила она, отворачиваясь от Чонгука и вставая с кровати. Из-за сдерживаемых слёз забитый нос не давал дышать, и ей в целом нужна была минутка, чтобы привести себя в порядок и подумать. — Так ты вернёшь желания? — Можно все пять, — он мысленно аннулировал то, в котором она запрещала ему приближаться к ней. Если бы у неё было побольше желаний, это было бы неплохой мотивацией к жизни. В конце концов, она могла бы попросить его уменьшить её боль от потери или вычеркнуть из памяти это событие. После смерти все её желания канут в лету, потому что его магия сделки работает только на земле, но жить сейчас ей будет проще. А людям важно именно это — здесь и сейчас, а не какие-то Рай и Ад после смерти. — Тогда не оставляй меня, — Чонгук воодушевился, собираясь исполнять что-то интересное и сложное, и потому так заметно расстроился, когда она произнесла эти четыре слова. — Это желание. Точнее, одно желание за все пять. — Бёль, Ад ждёт меня… — начал он, стараясь найти оправдания и причины, которые дадут ей представление о картине, вырисовывающейся перед Чонгуком. — Всё равно не оставляй! — взмолилась она, чуть ли не хныча от слёз. Он лгал ей достаточно. Ничто не мешало ему солгать ещё раз. — Ладно, — он кивнул, провожая её взглядом до ванной комнаты. Под шум воды он вглядывался в потолок и люстру, чуть не пропустив вибрацию своего мобильного. Тот выпал из кармана в процессе лежачих объятий с Бёль и затесался между покрывалами. — Да? — Чонгук был готов даже к разговору с полицией, но напрягся, когда в трубке раздался голос Сохи. — Вы уже начали искать Седжон? — та явно была на нервах. Волнение Тэхи было заразно. Ох, мысль о Тэхи была болезненной, как никогда прежде. Чонгук почувствовал себя виноватым перед ней. Потому что он говорил, что желает её так же, как желал когда-то, но лежит с постели с Бёль, утешая её, вместо того, чтобы утешить Тэхи. В его голове засуетились мысли о её болезни, о том, как можно попробовать договориться и с кем. С Савриилом прежде вышло. Есть ли шанс заключить с ним новую сделку и в этот раз? — Я думаю, она сбежала с одним очень раздражающим демоном-революционером, — ответил он в трубку без тени шутки. — Я обещал прикончить его в первую очередь, но, как говорится, расскажи о своих планах Господу, чтобы они точно не воплотились в реальность… — он посерьёзнел, чуть тише, чтобы Бёль в ванной не услышала, спрашивая: — Как Тэхи? — Она переживает. Седжон никогда не вела себя подобным образом. Она хорошая дочь. Она правильная. Настолько, что связалась с демоном, который работал в дьявольском баре, и научила того предавать своего Господина. Чонгук очень сомневался, что мнение Сохи сходится с тем, что представляет из себя Седжон. Возможно, с ней ему тоже никогда не приходилось бы скучать, как с Бёль. — Нет, я имел в виду… — он сделал паузу. — Как она себя чувствует? Если эта болезнь ужасна и она прогрессирует… Она чувствует себя плохо? — Хотите знать, насколько? — Сохи произнесла это с фырканьем, как будто восприняла вопрос Чонгука за издёвку. Были некоторые более срочные вопросы. — Почему вы не поговорите с ней сами? Потому что они повздорили и она буквально послала его. Та толика гордости, которой он дорожил, не позволяла ему сдаться и снова лезть к Тэхи, когда она ясно дала понять, что не нуждается в его помощи. — Я отправлю вам её номер сообщением, — Сохи сделала выбор за него скорее. — Позвоните ей. Если хотите знать, как она, позвоните. И… мне стоит подключить других… демонов для поиска Седжон и слуги-революционера? Чонгук был убеждён, что сам должен голову Тэхёну оторвать. Дождаться не мог момента, когда накажет его при всех в Аду, в качестве урока для всех остальных, кто смеет ему не повиноваться. И в то же время он понимал, что прямо сейчас ему совершенно не до Тэхёна. — Да, — Чонгук почти рыкнул в трубку, заметив, что Бёль закрутила кран. — Да, ищите их двоих. Сообщение с номером Кан Тэхи и выход Бёль из ванной совпали. Разморенная, словно выбившаяся из сил, Бёль снова рухнула на постель. Её лицо было красным и влажным после умывания, а ещё от неё пахло жидким мылом, которое выдавали в отеле. Когда Чонгук прикоснулся к щеке девушки, сначала кажущейся холодной, но на самом деле очень горячей, она прерывисто выдохнула. У неё слегка голова кружилась от всех плохих вестей сегодняшнего дня. Она не была хорошим человеком, но неужели заслужила всё это? Если Бог намеренно выдаёт людям поощрения и наказания, это значит, что он её недолюбливает? Или это русская рулетка, в которой никогда не знаешь, кто получит пулю? — Ты не должна быть сейчас со своими родными? — он так называл Сончхан и Соль. Родными. — Должна, — она закрыла глаза, надеясь, что головная боль от всех этих слёз постепенно пройдёт. — Хочешь, чтобы я тебя проводил? Он так ненавязчиво пытался избавиться от неё? Бёль выдохнула со стоном, а потом цокнула языком. Звучало так, словно ей очень сложно принять правильное решение. Когда она распахнула глаза, напугав Чонгука внезапностью, они оказалась цвета молочного шоколада, а не чёрными, какими он привык их видеть. Может дело было в освещении или в том, как он смотрел. — Нет, — Бёль обняла его за руку, прижимаясь горячей щекой к его плечу. Ему всё больше казалось, что у неё жар. — Это я тебя провожу. Ты уйдёшь на этой неделе? Через пару дней? Чонгук снова запустил пальцы в её волосы. — Сегодня, — неохотно буркнул он. Он не хотел быть втянут в долгие прощания. Они плохо сказывались на его сердечном ритме и вгоняли в затяжную депрессию. С Бёль нужно было расстаться быстро и практически безболезненно, хотя за последнее Чонгук не ручался. Он уже скучал по вечерним сменам в баре, по размеренной, но интересной жизни на земле, и по необходимости донимать Бёль, пока она донимает его. — Так скоро? — удивилась она, но, не дав Чонгуку ответить, добавила: — Это к лучшему… Чонгук тоже так думал. Хоть в чём-то они были солидарны. Потянувшись в постели и заключив Бёль в настоящие объятия, он прижал её к своей груди, став понемногу покачиваться вместе с ней. Сообщение от Сохи с номером Кан Тэхи маячило перед глазами. Чонгук должен был позвонить, чтобы решить кое-какие вопросы перед уходом. Но не сейчас, когда Бёль лежит рядом и обнимает его.***
Облокотившись на раковину, Чонгук нервно барабанил пальцами по корпусу телефона, который сжимал в руках. Нажать на зелёную трубочку было слишком сложно, но ещё сложнее оказалось вслушиваться в длинные гудки. Он ждал, что Тэхи возьмёт после первого, максимум после второго, но она не торопилась отвечать. Гудка после пятого, когда Чонгук успел смириться с провальной первой попыткой и даже расслабиться, гудок оборвался на середине, и голос Тэхи, мягкий, но взволнованный наполнил его от пят и до кончиков покрасневших ушей. — Алло? — она ждала звонка от кого-то другого. Это было очевидно. — Привет, — Чонгук чувствовал себя неловко, не мог перестать морщиться, представляя, как она меняется в лице, узнавая его голос, — извини, что беспокою. Сохи мне звонила. Она же дала мне твой номер. Я звоню… потому что… Хм… Пускай потом на своей подружке из Ада срывается. — Это что-то смертельно важное? — с сарказмом произнесла она. — Вроде того, — он оттянул ворот рубашки, чувствуя, как потеет, — потому что твоя жизнь важна и, насколько мне известно, она на грани смерти. На время в трубке повисло молчание. — Сохи тебе и это сказала? — с недовольством прошептала Тэхи. — Да, — Чонгук громко сглотнул, — но почему ты сама мне не сказала? Ты ведь знаешь, что я могу… — Не нужно, — её голос снова стал таким, как в их последнюю встречу — холодным, безэмоциональным. — Что бы ты там не мог, занимайся своими делами. Мы с Джихуном сами справимся. Чонгук затаил дыхание, чтобы не выдать своего потрясения. Она опять его отшивала. — А Седжон? — ладно, она горделивая и обиженная на него, но не откажется ведь она от его помощи в поисках Седжон? Тэхи прочистила горло в трубку, а потом её голос стал более заглушённым, когда она за что-то благодарила своего мужа. — Не беспокойся, мы с мужем в состоянии отыскать и разобраться со своей дочерью, — каждое её слово ранило больнее ножа. — Она разгуливает с демоном под ручку, — чтобы позлить её и вывести на эмоции, Чонгуку приходилось говорить ей неприятную правду. — Уверена, что моя помощь вам не нужна? — А на… таких, — она избегала слова «демон», — распространяется жертвоприношение ради достижения какой-то идиотской эгоистичной цели? Чонгук так и опешил, от её грубости. — Нет, — фыркнул он в трубку. Тэхи хмыкнула в трубку с каким-то явным злорадством: — Тогда я волнуюсь за неё в разы меньше. Когда она успела стать такой сучкой? Она действительно настолько зла за то, что он её бросил, но всё равно поднялся на землю? Готова от жизни отказаться, чтобы доказать ему, что она без него отлично справляется. Ну и к чёрту! — Отлично, — голос Чонгук сочился ядом, — рад знать, что тебе не терпится потерять столько всего одновременно из-за своей обиды на меня. Потешь самолюбие Господа и попробуй поставить свечку — вдруг чудесным образом выздоровеешь, а Седжон вернётся домой… — А мне не нужны никакие чудеса, — её бормотание перешло в полушёпот, — сыта ими по горло. И тобой тоже. Почему я не могу жить как любой другой человек? С бунтующей дочерью, неизлечимой болезнью и вполне логичным окончанием в виде смерти. Не всем, Чонгук, хочется быть замешанными в ваших божественных играх и знать, что после смерти что-то действительно может быть. Это сулит лишь ночные кошмары. Всего пять минут назад, когда он её набирал, он был в предвкушении и судорожном волнении, в каких-то сожалениях и печали, но она умудрилась вывести его из себя в считанные минуты. — Договорились! — он повысил тон, не боясь разбудить Бёль в спальне. — Живи как все эти незначительные мелкие люди, которые даже не знают, что, так или иначе, но они замешаны в божественных играх. Каждый твой шаг — чьё-то желание. Каждый твой вздох — подарок, который Он в любой момент может у тебя забрать. Но если ты не хочешь, чтобы я боролся за твоё дыхание, я больше не буду. Вообще ни за чьё. Кроме Бёль в эти последние часы пребывания здесь. Потому что создаётся впечатление, что ей чертовски трудно дышать. Тэхи сбросила его вызов, заставив его раздражаться ещё больше. Да чтобы кто-нибудь вёл себя с Дьяволом так по-свински!.. Учитывая всё то, что он для неё сделал. И хоть это увенчалось провалом с обеих сторон, это не отменяет его усилий и не умаляет его страданий. Открыв двери, он столкнулся нос к носу с Бёль. Она стояла у двери, опираясь на стену спиной и держа руки сложенными на груди. — Проблемы в оазисном Раю? — она не усмехнулась и не дала каким-нибудь другим способом понять, что ей лучше и она способна шутить. — Никакой это не Рай, — он подтянул её за плечи к себе и повёл обратно к постели. — Ты дашь мне минутку отменить кое-какой приказ? Она кивнула, с интересом наблюдая за тем, как Чонгук тыкает пальцами в телефоне и звонит Сохи. А потом приказывает ей отменить поиски Седжон и Тэхёна. Пускай эти двое хоть до конца света дойдут. Один сбежавший демон погоды не сделает. — Значит, ты узнал о болезни той женщины? — уныло поинтересовалась Бёль. Её поведение беспокоило Чонгука. — Видимо, ты узнала раньше меня. — Сегодня, — вкрадчиво уточнила Бёль, — я с ней разговаривала. Подумала, как странно, что тебе мог нравиться кто-то такой. Чонгук взял её за руку, начиная медленно перебирать её изящные пальчики, такие проворные, что могли стащить с него часы незаметно, и так же незаметно вернуть их на место. — К сожалению, не могу разобраться в причине появления своих чувств. Просто люблю тех, с кем был близок, — он поглядывал на сгущающиеся за окном сумерки. День исчезал за горизонтом вместе с солнцем, и Чонгуку нужно было уходить как можно скорее, чтобы не навлечь на Бёль и других ещё большую беду. — И меня? Чонгук мельком взглянул на Бёль, оторвавшись от окна. Они были особенно близки в последние дни. — И тебя, — это ни в коем случае не было признание, просто констатация факта. Что-то из глубин Чонгука, что затесалось в очередном осколке его сердца. Бёль зашевелилась в постели, несмотря на попытки Чонгука уложить её, вскакивая на ноги и начиная искать свою обувь. — Что ты делаешь? — спросил Чонгук. — Разве ты не сказал, что должен уйти сегодня? Нам лучше поторопиться, чтобы ещё немного пройтись вдоль реки и посмотреть на наши замочки. Она отпускала его куда проще Тэхи. Глупо, но это заставляло Чонгука чувствовать себя чуть лучше. Он беспокоился за Бёль сейчас, потому что произошедшее с полицейским наверняка потрясло её, но где-то в нём таилась надежда на то, что она будет в порядке через некоторое время. Она сможет оправиться и жить лучше, чем до этого. — Хочешь повесить ещё один? — спросил он. — На прощание. Ей потребовалось не более секунды на размышления, прежде чем кивнуть. — Да, давай повесим ещё один.***
На свежем воздухе Бёль немного оживилась. Она проявляла огромный интерес к реке Хан, буквально мучая Чонгука вопросами о том, существует ли всё-таки река в Аду, и пытался ли кто-то когда-то сбежать оттуда. Чонгук по секрету рассказал ей о том, что бессчётное количество раз души вырывались на волю в его отсутствие. Бёль сказала, что это немного радует, и что она непременно будет одной из тех душ, которая хотя бы попытается сбежать. — Говорить об этом слишком рано, но я возьму на вооружение, — Чонгук хотел ещё хоть немного поднять её настроение, но всё упиралось в разговор об её отце. Она уже была осведомлена о том, что он был рядом с полицейским Ын, когда того ранили. И Чонгук вроде как обвинил в этом одного из своих братьев-ангелов, но на самом деле Бёль должна была понимать, что это из-за него случилось. Тэхи на её месте бесновалась бы. — Бёль, — они медленно шли по направлению к мосту с замочками, — мне жаль… из-за твоего отца. Если бы я не попал в участок… — Это сделал не ты, — отрезала Бёль, чуть хмуря брови. — Не говори так, словно всё в мире происходит из-за тебя. — Но кажется, что всё именно так, — рассеянно пробормотал он, опуская голову. Бёль легонько похлопала его по руке, пытаясь привлечь внимание Чонгука. — Что бы ты сделал в первую очередь, если бы мог снова подняться в Рай? Отомстил бы Господу? Показал ему средний палец? Встретился со своими бывшими? — она пыталась создать видимость безудержного восторга, засыпая его предположениями, но он видел, что её это не очень интересует. — Не уверен, — замялся Чонгук, — мне действительно стоит показать ему средний палец? Думаю, Он сейчас оскорблён твоим высказыванием. Взбёшен до одури и вычеркнул твой малейший шанс на Рай. — Я бы и так туда не попала, — сказала Бёль. — Я украла много всяких мелочей, которые в сумме не делают мне хорошей репутации. А ещё заключила сделку с тобой. Я ничем не лучше той фанатки, что продала душу за секс с айдолом… Чонгук замычал в ответ, разочарованный её словами. — Бёль, — ему нравилось её имя, он только сейчас подумал, что оно очень-очень ему нравилось, — твой отец попросил меня кое о чём перед тем, как… ушёл. — Ты заключил с ним сделку? — удивилась она. — Нет, — в качестве двойного подтверждения он ещё и головой покачал, — я воспринимаю это исключительно как просьбу. И поскольку чувствую себя причастным к некоторым твоим бедам… Я собираюсь исполнить её. Бёль была почти заинтригована. — Он ведь не попросил тебя присматривать за мной всю оставшуюся жизнь? — предположила она. — Тепло, — хмыкая, сказал он, — почти горячо. — Не всю, а только до сорока? Он потянул её за собой вверх по ступенькам, к мосту с замочками. Они были здесь буквально два дня назад и держались за руки. И всё не казалось таким безнадёжным и ведущим в очередной тупик. — Что собираешься писать на новом замочке? — Твоё и своё имя, — это было довольно очевидно, по мнению Бёль. — Опять? Зачем? Впервые за сегодня она слегка улыбнулась. Будто самой себе, а не Чонгуку, а он невольно стал свидетелем её улыбки. Она была обаятельной. — Просто, — в итоге ответила она, перенимая инициативу и направляя Чонгука в сторону ларьков. В этот раз она выбрала для них ярко-красный замочек, который совершенно не понравился Чонгуку из-за узоров-сердечек по краям. Но когда Бёль с одной стороны написала своё имя, а с другой его красивым почерком, он признался, что выглядит симпатично. Поиск места на мосту она снова доверила ему, а он принципиально направился в противоположную сторону от их прежних замочков. Чонгук привесил красный снова под чужими, ключ оставив себе на память. Он сунул его в карман штанов, обсуждая с Бёль Ад и медленно шагая к Сеульской башне. — Он никогда не бывает переполнен? — не унималась Бёль. — Нет, он безграничен, а потому не может быть переполнен. — А как ты один можешь уследить за тем, что безгранично? Чонгук не знал, как донести до человека, мир которого сужен до планеты и кусочка Вселенной, что понятие «безграничен» не настолько велико, как ей кажется. Это как понятия «всегда» и «никогда» — слишком сложно для людей. — Как-то могу, — произнёс он. — Как и Бог может. Бёль помолчала, осмысливая услышанное, а потом значительно тише сказала: — Не похоже, что он справляется. Если он смотрит так хорошо, почему не видит твоих поступков? Чонгук притормозил на лестнице, оборачиваясь к Бёль и обхватывая её плечи руками. Он стоял на ступеньку выше, но опережал Бёль на добрых две головы. — Ты провела меня достаточно, — он вслух не сказал, что хочет, чтобы она ушла, но это отразилось у него на лице. — Давай прощаться? Бёль налегла на его руки, вырываясь вперёд и обгоняя на ступеньках. Его слова об Аде померкли в нынешних мыслях Бёль. Ей казалось, что в этот вечер она видела на его лице смесь сожаления, смущения и жалости. И даже сейчас он не выглядел таким категоричным, когда хотел с ней прощаться. Он так быстро передумал насчёт неё? Если он настоящий Дьявол, он не должен был сдаваться так просто. Неудивительно, что ему ни разу не удавалось попытать удачу и довести своё возвращение в Эдем до конца. — Бёль! — он спотыкался на ступеньках, пытаясь поспеть за ней. — Не поднимайся, там высоко. — Не сомневаюсь, — она прожила в Сеуле всю жизнь, но ни разу не поднималась на смотровую площадку. Чонгук предпочёл бы, чтобы она вообще никогда туда не поднималась. Бёль и безрассудство, судя по всему, синонимы. Иначе как можно растолковать то, что ступив на смотровую площадку, она первым делом понеслась к невысоким перилам, практически перевешиваясь через них и выглядывая на землю. Жилка на её шее пульсировала в учащённом темпе. Чонгуку казалось, что это после преодоления всех тех ступенек, но у Бёль дух захватывало от вида сверху. Весь Сеул как на ладони. Кажется, если присмотреться, можно увидеть самые маленькие районы. — А где твой бар, если смотреть отсюда? — она топталась практически на месте, заглядываясь на сияющий белыми, жёлтыми и красными огнями город. Руки Чонгука опустились на её плечи, заставив её пережить такой приток адреналина, что у неё в ушах зашумело. Единственной мыслью, что крутилась у неё в голове в тот момент, была: «Он меня сейчас толкнёт!» Но ничего подобного не произошло. Чонгук обхватил её плечи левой рукой, а правой указал куда-то в правый бок. — Вон там, — протянул он очень сосредоточено, но уже через мгновение развеял всю свою серьёзность: — А по правде говоря, я понятия не имею. Но думаю, что где-то в той стороне. На другом берегу реки Хан. На такой высоте тёплый ветер казался более беспощадным, чем внизу. Он кружил вокруг Бёль, пропитанный одеколоном Чонгука. Его пальцы иногда сжимали её плечо, иногда он легонько, словно щекоча, поглаживал её, а пару раз проскальзывал указательным пальцем под рукав удлинённого топа. Сеул выглядел волшебным с такой высоты. Наверное, каждый город выглядел бы с этого ракурса восхитительно. Если в Раю именно такой вид, тогда Бёль тоже не отказалась бы взглянуть хотя бы одним глазком. Правая рука Чонгука внезапно оказалась в заднем кармане джинсов Бёль. — Ты можешь воспользоваться моим номером, — он легонько похлопал её по карте от номера, которую сунул ей в карман, — я не планировал уходить так скоро и оплатил немного вперёд. — Немного? Он прижался к ней ближе, на ухо, чтобы ветер не перехватил, уточняя: — Приобрёл весь этаж. То есть на ближайшие годы, пока будет стоять отель, номер твой. Бёль чуть попятилась назад, наступая Чонгуку на ноги, но не спеша извиняться. — Приобрёл весь этаж, а мне предлагаешь только один номер? — было приятно слышать её шуточное возмущение, пока она поворачивалась к нему лицом, опасливо поглядывая через плечо на перила. Она задрала голову, глядя на Чонгука снова без тени улыбки или веселья. Было наивно полагать, что оставлять её на этом самом месте после своего ухода — хорошая идея. Чонгук даже подумал немедленно спустить Бёль вниз и усадить её в такси до дома. Ей стоит побыть с мачехой и сестрой, чтобы именно они помогли ей пережить утрату, а не бездушный Чонгук, который совершенно не умеет поддерживать в такие моменты. Ветер дул с той стороны, где, по идее, был бар, и взъерошивал светлые волосы Бёль, которые Чонгук поспешно поправлял, придерживая их руками. В попытках удержать её длинные волосы от путешествия в глаза и рот Бёль, он опустил одну руку ей на затылок, а вторую чуть ниже левой щеки. Он тщетно пытался убрать непослушные пряди ей за ушко, игнорируя взгляд Бёль. Она не иначе как любовалась им. — Чонгук, — начала Бёль, — поцелуй меня. Он бы с удовольствием сделал это ещё несколько часов назад, если бы это было уместно в данной ситуации. Её просьба немного удивила его, но чтобы не терять времени, он наклонился к ней и прижался губами к её лбу. У неё действительно был жар. Сильный, судя по всему. Укол беспокойства стал настойчиво покалывать изнутри. Если бы не страх перед братьями, Чонгук мог бы задержаться ненадолго, чтобы убедиться в том, что с Бёль всё будет в порядке. — Нет, — оттолкнула она его, — не так. Ей хотелось добавить уточнение вроде «как тех девушек, которых ты любил» или, на худой конец, «как Тэхи», но Чонгуку не нужны были уточнения. Он с секунду смотрел ей в глаза, а потом наклонился, моментально обхватывая её губы своими с таким напором, что она чуть равновесие не потеряла. Земля так и покачнулась под ногами, и чтобы не упасть, Бёль схватилась за рубашку Чонгука. Наклоняя голову влево и целуя жадно, с настоящим упоением, он не давал Бёль нормально дышать, потому что это был их последний раз. С Тэхи у него было гораздо больше хороших дней, чем с Бёль, и ему хотелось взять от последнего поцелуя всё, что они не успели сделать и попробовать. Бёль пришлось похлопать его по груди, чтобы Чонгук отстранился. — Наверное, — глубоко дыша, заговорил он, — первым делом в Раю я бы спросил у Отца, какого чёрта. Какого чёрта это происходит со всеми нами? Какого чёрта ему так нравится наблюдать за этим? Какого чёрта я должен снова кого-то оставлять? Бёль переместила руки с его рубашки ему за спину, сжимая его в своих объятиях. Её хватка была сильной, почти мёртвой. — Да, — ободряюще сказала она, немного наклоняя Чонгука к себе, — спроси у него об этом в первую очередь. Чонгук чуть не хохотнул от её решительности, но быстро смех и какое-либо веселье покинули его лицо. Он уже чувствовал, что сегодня станет настоящей звездой вечерних новостей. Земля уходила из-под ног скорее, чем он смог что-либо предпринять. Лёгкая и хрупкая Бёль тянула его за собой вниз, всем весом кренясь за перила. Вес Чонгука ей помог. В частности хорошенько удариться правой лодыжкой о перекладину. Если бы не предстоящая смерть, Бёль могла бы мучиться с ушибом пару недель. Это была бы весомая причина пропускать физкультуру. Но смерть, разумеется, ещё весомее. В отличие от самого путешествия к ней. Всё, начиная с момента, когда Бёль отступила к перилам и толкнулась назад, и заканчивая финальной точкой внизу, промчалось мгновением, но Бёль казалось, что она целую вечность падает вниз, обнимая Чонгука, который смотрел на неё ошарашено. За секунды полёта у него в глазах будто вспыхнули и перегорели бенгальские огни. Прямо к последним искрам Бёль поглотили пламя и тьма. Следующий её вздох был тяжёлым, тягучим, горячим. В носу защекотало от удушающего запаха серы, Бёль даже закашлялась, так сушило в горле. Перед глазами стоял красный туман, словно за ним скрывалось раскалённое железо. Каждый последующий вздох становился всё привычнее, тёплый воздух, как в сауне, слегка спутывал мысли, но Бёль абсолютно точно чувствовала, что руками держалась за пустоту. Теми самыми руками, которыми мгновение назад держалась за Чонгука.