Ксенофобия

      Живот скрутило спазмом – где-то в этой же папке лежал короткий ролик – единственное его личное видео. Давнишнее и практически целомудренное по сравнению с тем, что сейчас во всех красках буйствовало на экране, но от мысли, что могли совершенно случайно ткнуть именно в него, в висках застучало молотом.       - Отдай! – Егор зарычал, вскипая.       Его оттолкнули:       - Тихо, тихо, – лицо Дока перекосилось в ухмылке. – Не дергайся.       Бригадир буркнул что-то матерное и захлопнул ноутбук, смахнул его со стола, резким движением, швыряя Егору.       Тот еле успел подхватить у самого пола.       - Вот же ж, блять, не было печали! Так и знал, приключится какая-нибудь хрень. Слишком все гладко шло. – Саша с силой провёл по лицу ладонью, и уставился на Егора. – Ты понимаешь, что вот этим вот, – неопределённо взмахнул рукой, – всю экспедицию подставил?       Егор поджал губы. Первый испуг был от неожиданности и на фоне взбудораженных находкой нервов. Передёрнул плечами, сгоняя остатки растерянности, насупился, готовый уйти в глухую оборону. По опыту знал, ни о какой справедливости речи быть не может – факт, что кто-то зашёл к нему в каюту, рылся в его вещах, взял его ноут был куда менее интересен, чем внезапно открывшиеся предпочтения в порнографии.       Ответа Бригадир не дождался, повернулся к застывшим рядом коллегам. Те таращились на Егора, заметно, что из последних сил сдерживаются озвучить своё наверняка веское и ценное мнение, но пока оставляют возможность высказаться главному.       - Вы знаете, почему женщин и геев даже на Земных полярных станциях нет? Законом предписано. Все смешанные зимовки приходилось сворачивать досрочно, а потом годами последствия разгребать, разбираясь, кто с кем чего не поделил и от кого ожидается пополнение. И это при том, что все семейные.       - Не, ну он-то вряд ли залетит, – буркнул Гарик и осёкся под предупреждающим взглядом.       - А таких, как он, не берут во избежание лишних конфликтов. Вы все здесь взвоете уже через месяц от скуки, от одних и тех же рож каждый день, от невозможности уйти. С полуслова заводиться начнёте. И без всяких… раздражителей.       - Это старые взгляды, – вдруг перебил его Говард. Он отделился от группы, шагнул ближе к Егору. – У нас нет таких законов.       - Мы сейчас не у «вас», – грубо оборвал его Саша и, повернувшись к Роману, неожиданно рявкнул: – Какого хрена ты вообще полез к нему в каюту?       Тут Егор сильно удивился. Не ожидал такого от повара, уже подумал на Дока с его вечным игнорированием личного пространства. Этот мог без спросу прихватить ноут, если со своим были проблемы.       - Да кто ж знал, что у него там такое?! Я думал, посмотрю, может кино какое есть, себе скачаю…       - Посмотрел? – Бригадир заводился всё сильнее.       Он был явно на своей волне, которую Егор не улавливал. Сомнительно, что поднимется большой скандал по поводу его ориентации. Хотели бы отсеять, копались бы глубже при отборе, и он на Фортуну не попал бы. Но, кажется, Саша так не считал.       - Я обязан сообщить об этом на корабль. Вы понимаете, чем это грозит?       Костя цокнул:       - Да ничем, успокойся, – отходя в сторону, толкнул к стене пуф и развалился на нём, – не заберут же нас отсюда. На самом деле, подумай, слишком много чести из-за одного голубка сворачивать компанию. Это сколько жизней в минус на Земле, сколько времени, сколько бабла в конце концов.       - Не заберут, – согласился Бригадир, – но по возвращении дискредитируют экспедицию. Кому-нибудь обязательно будет выгодно прикопаться к соблюдению правил. Найдут зацепку и права на Фортуну придётся отстаивать.       - Чьи права? – снова вклинился Говард. – Это совместный проект.       - Да? Почему тогда с вашей стороны только двое?       - Фортуна не принадлежит ни одному государству. Она ничья.       - Антарктида тоже. Вроде как была.       - Сань, не нагнетай, до возвращения ещё как до Китая пешком. – Михей быстро увёл от щекотливой темы. – Сейчас что делать думаешь?       Тот нахмурился. Окинул взглядом недовольных американцев.       - Молчать. За пределы базы эта информация не должна выйти. Хотя бы до окончания экспедиции. Если всё пройдёт хорошо, может никто и не прицепится.       После непродолжительных переглядок, все, вроде как, согласились.       - Но ты же понимаешь, что как раньше уже не будет? – Док завалился рядом с Костей. – В большом мире можно и не трепаться, но нам тут всем вместе ещё полгода куковать. Сам же сказал «раздражитель» и всё такое.       - Разберёмся. Всё, вопрос закрыт. – У Саши был задумчивый вид, судя по всему, уже решал, как выйти из положения с минимальными потерями.       Егор, настроившийся на большую агрессию в свою сторону, выдохнул с облегчением, и тут же понял, что поторопился расслабляться.       - Это что получается? – неожиданно встрепенулся Роман, округлив глаза, словно у Егора вторая голова выросла, – он на наши задницы в дУше заглядывался? Ещё и дрочил потом, небось?!       Подобный цирк Егор переживал не единожды и участвовать в нём интереса не видел. Он хмыкнул, осклабясь:       - Ты себе льстишь, – и вышел под нестройное похрюкивание, за спиной превратившееся в хохот.       В каюте Егор заметил, что его всё-таки потряхивает, пальцы мелко дрожали. Он уселся на кровать, сунув ноут под подушку. Попытался успокоиться окончательно: логично было предположить, что приватной беседы с Бригадиром ему не избежать, стоило вести себя максимально адекватно.       Саша пришёл несколько позже, дёрганый и откровенно взвинченный. Похоже, с уходом Егора градус беседы в кают-компании повысился.       - Скажи честно, – ходить вокруг да около он не стал, – это диверсия? Тебя пиндосы завербовали?       - Что за бред? – Егор был настолько ошарашен вопросом, что поверить в его искренность было не сложно. – Нет!       - Фортуна наша по соглашению, на восемьдесят процентов. Но отхватить кусок побольше желающие найдутся всегда. Моя задача следить, чтобы всё тут было в соответствии с регламентом. И если я узнаю, что ты в чём-то замешан…. – прозвучало угрожающе.       - Я не имею никакого отношения к американцам, – чётко произнёс Егор. – Я не знал ни о каких ограничениях, кроме профессиональных. И при отборе мне подобных вопросов не задавали. Спросили бы, я бы ответил.       - Не спросили бы. Это на стадии анкет отсеивается. Хорошо шифруешься?       - Не кричу на каждом углу.       Ситуация была странная. Если на самом деле существовала директива, запрещающая лицам нетрадиционной ориентации участвовать в экспедициях, то Егора не пригласили бы и на первое собеседование. Он тайны не делал, просто не афишировал. Саша был этим весьма озадачен.       - Ладно… Мне выдвинули требования в отношении тебя. Мыться отдельно от всех и в общей зоне не светиться.       Егор молчал, чего то подобного можно было ожидать.       - Я их не поддержал. Так что притеснять тебя никто будет. Но провоцировать не стоит. Лучше, если ты сам сведёшь количество контактов до минимума. И походишь к Говарду на сеансы.       - В смысле? – Егору показалось, что он неправильно понял, потому что прозвучало ещё более дико, чем обвинение в предательстве.       - Раз в два дня, по часу. Начиная с сегодняшнего.       - Мне к мозгоправу?!       Бригадир не изменился в лице, он был вполне серьёзен:       - Да. Через десять минут чтоб там был. – Развернулся на пятках, оставив обезмолвевшего от возмущения Егора, у самого выхода бросил за спину: – И оденься нормально.       Егор невольно покосился на свои голые руки. Хотел сказать, что половина группы ходит точно так же, в футболках и штанах, а кто-то вообще без верха, благо температура на базе позволяла, но вряд ли аргумент был бы принят, да и слушать стало уже некому. Дверь за бригадиром плавно закрылась. Желание садануть в неё кулаком было невыносимым.       К психологу Егор, набросив для вида на плечи рубаху, пришел слишком рано. В кабинете в голос возмущался Говард. Он тоже изъяснялся по-русски. Не так искусно, как Джеймс, потому говорил короткими рубленными фразами.       - Не понимаю. Зачем сеансы? Он сам хочет?       - Я так сказал. Нужно чтобы Егор ходил к тебе на консультации. Позанимайся с ним, проведи терапию, или что там положено.       - Это не болезнь.       - Я знаю.       - Я прочитаю вам лекцию. Я объясню. Гор не должен ходить, если не хочет.       - Не надо. Сделай, как говорю. Что проще – бороться с кругами на воде или не бросать туда камни?       Говард аллегорию может и понял, но согласен с ней не был, выдал длинную тираду на своём языке, в которой Егор не разобрал и половину. Выделил только знакомые «Fuck» и «Shit», частившие через слово.       Усмехнулся невесело: мотив Бригадира прояснился. Тот предпочел пойти по пути наименьшего сопротивления.       Подслушивать дальше он не собирался, не стуча зашел.       Саша резко обернулся на него:       - Всё слышал? Раз так, надеюсь, проблем с тобой не будет больше.       - Каких?! – само вырвалось, не хотел же заговаривать.       - Никаких.       Егор сплюнул в сердцах:       - Давай, наставляй меня на путь истинный, – опустился в низкое неудобное кресло напротив стола.       Говард взглянул на него виновато и махнул Бригадиру рукой, указывая на выход.       К чести психолога капать на мозг он Егору не стал, только в первый «сеанс» обозначил свою позицию, высказав, что считает Алекса в этой ситуации неправым. Что тот должен был разрешить ему провести беседу с коллективом, при необходимости с каждым членом личную. Разъяснить недопустимость такого поведения и отношения.       - Нет, – Егор понимал, что это бесполезно, – правда, не надо. Твои речи ничего не изменят, только хуже будет. А так побухтят да успокоятся… Мы-то что сейчас делать будем?       Говард мельком взглянул на браслет.       - Что хочешь. Есть час.       - Тогда просто посижу.       - Если нужно, можем, поговорить.       Егор отрицательно мотнул головой, психолога, сразу закопавшегося в своем ноуте, это устроило.       О своей странной находке перенервничавший Егор вспомнил только под вечер. Собрался было Бригадиру доложить, но остановил себя. Решил ничего никому не говорить, пока не выяснит что это. Ошибиться и дать ещё один повод для пересудов совершенно не хотелось.       ****       На то, что на него не будут обращать внимания, Егор сильно не надеялся, понимал, в условиях довольно ограниченного пространства деваться особо некуда и доступные развлечения быстро приедались. А он как тряпка перед быком – невозможно не среагировать.       Но неожиданно обстановка сложилась вполне приемлемая. Демонстративного игнорирования на грани презрения Егор удостоился только от Романа и Гарика. Олегу, вечно заседающему среди компьютеров, было без разницы. Остальные словно приглядывались, и по большей части даже не к нему, а к Бригадиру: как тот будет реагировать на их выходки в виде пока безобидных подколок. Лояльный Говард пытался первое время приструнить насмешников, но бесполезное занятие бросил, так как его заступничество смотрелось неуместным. Второй американец не стал противопоставляться общей массе, присоединился.       Никто Егора из красного модуля не гнал, и не так уж сильно доставали. Ничего умнее участливых расспросов с последующим подхихикиванием не придумали. Апогеем веселья служили рассуждения на темы «как же он докатился до такой жизни» и «в каком месте засвербело, что определился». Взрослые мужики, а вели себя как идиоты. Егор огрызался лениво. Когда надоедало, указывал на то, что такое пристальное внимание к его персоне и к теме в целом, подозрительно.       Впрочем, его ситуация устраивала – прогибаться не пришлось. Единственное в чём уступил – это «беседы» с психологом, на которых оба занимались своими делами, и изменения графика помывки. В душ Егор на самом деле стал ходить после всех. Чувствовал, что именно здесь не стоит упрямится. Чревато более серьёзными последствиями, чем смешочки, не выходящие за рамки словесных перепалок.       Спокойной обстановке способствовала ещё и загруженность, времени свободного особо ни у кого не было. База полным ходом готовилась к уходу в тень. Машины под присмотром техников рыли новые места для проб, Бригадир пропадал в обсерватории, копаясь в приборах, Егор утроил выборку льда, объясняя своё рвение желанием до потери связи предоставить максимально подробный отчёт.       Но ни в одном из почти сотни контейнеров, предоставленных ему с разных глубин, не обнаружилось ничего похожего на найденный осколок. К разгадке тайны Егор ни на шаг не приблизился – «скорлупа» не поддавалась анализам и измерениям. Создавалось впечатление, что её просто не существует. Егор уже задумывался сдаться и показать ее Бригадиру, хотя бы для того чтобы исключить возможность у себя галлюцинаций: оборудованию, не видевшему неизвестный предмет, он был готов поверить больше чем своим глазам.       В стекло аппаратной стукнули.       - Идёшь на тень смотреть? – громкоговоритель исказил голос Кости.       - Да. – Егор закрыл контейнер со «скорлупой» и недовольно покосился.       Интересно, какой дурак поставил в лаборатории зеркало Гезелла. Кто угодно мог стоять там достаточно долгое время незамеченным, осознать это было неприятно.       - Да, сейчас буду, – он повторил, неуверенный, ушёл пилот или ещё стоит там.       Не услышав ничего в ответ, быстро убрался со столов и поспешил ко второму шлюзу. Пока проторчал в карантине, все уже столпились на открытой площадке в хвосте базы, на тесном балкончике места осталось только прижаться спиной холодной стене.       Егор задрал голову, упёрся шлемом.       Зрелище было волшебное. Совсем не похоже на затмение. Огромный пыльно-жёлтый шар Лации, занимающий большую часть неба, медленно заслонял единственный источник света – звезду с длинным нечитаемым названием из цифр и латинских букв. По Фортуне ползла чётко видимая с их позиции граница. Тьма неспешно поглощала спутник.       Весь говор, звучавший в динамиках, смолк, когда она подошла ближе к «Оплоту». Егору эта тишина, нарушаемая тихим общим дыханием, показалась угнетающей в наступившей мгле.       Защелкав и затрещав, включились прожекторы, ослепляя. От этого вид стал ещё жутче. Искусственный свет выгрызал небольшую площадь вдоль базы, а за её пределами словно стояла непроглядная стена.       - Ну, вот господа… – хрипло произнёс Док, прокашлялся, хмыкнул: – и не совсем господа тоже, можете считать, что мы одни во вселенной.       Спустя десяток часов связь с кораблём была потеряна окончательно. Фортуна погрузилась в вечную ночь.       ****       Потянувшиеся следом дни, отсчитываемые исключительно по часам в контроллерах, отличались назойливой скукой.       Заметно усилился ветер, за окнами всё чаще и яростнее бушевали вьюги. «Оплот», стоящий на длинных опорах, по брюхо утопал в снегу, его едва успевали откапывать во времена редких затиший. Температура постепенно снижалась. Пришлось перекраивать графики выхода наружу. До раскопок, когда всё вокруг стонало и скрипело от ужасающих порывов и буквально валило с ног, добираться было сложно. Это не нравилось Егору.       Он надоедал Бригадиру, требуя разрешить ему выйти в непогоду, но тот, сильно чем-то обеспокоенный и резкий больше обычного, был непреклонен.       - Что случилось? Саша на нервяке весь. – Егор не мог не заметить его участившиеся бдения в обсерватории.       Олег неопределённо пожал плечами:       - Пока не понятно. Херня какая-то в показаниях. Сбоит навигация, наверное. Разбираемся. – Они заседали за компьютерами иногда целыми сутками, по очереди дежуря у приборов.       Дальше расспрашивать Егор не стал, будь что серьёзное, уже на собрании сообщили бы. Его беспокоила собственная проблема.       Как только буря пошла на спад, база ожила.       По громкой связи загремело, поднимая всех с кроватей и кресел:       - Погода даёт нам шанс растрясти телеса. В связках идут: Михей-Костя, Егор-Гарик, Рома-Джеймс, Олег-Говард. Док дежурит. Часовая готовность.       Егор подорвался к кабинету Бригадира. Неизвестно когда снова получится добраться до раскопок, и сейчас, пока есть возможность, он бы нагрузил все три пробоотборника. На несколько ходок рассчитывать не приходилось, поэтому ему нужно было больше рабочих рук.       - Нет, – перераспределять Саша не стал. – У всех есть чем заняться. Собирай инструмент.       Спорить с ним было бесполезно. Красноглазый, вялый после очередной бессонной ночи в обсерватории торопился раздать указания и завалиться к себе в каюту, поспать пару часов.       На рандомном выборе напарников настоял Говард – это должно было положительно влиять на общую атмосферу и сплоченность внутри группы. Может там, в Америке, у них и работало, но на базе не очень.       Не успел Егор выйти из кабинета, столкнулся в дверях с подскочившим Гариком.       - С педиком не пойду, – стрельнув глазами, заявил тот.       - Пойдёшь, – Саша бровью не повёл на это заявление. – Заразиться боишься? Химзащиту под ватник нацепи.       - Не смешно.       - А я и не шучу! – То, что Егор принял за спокойствие, таковым не являлось, либо моментально трансформировалось в холодную ярость глубоко уставшего человека. – Или ты сейчас топаешь выполнять свою работу или я пишу рапорт о твоей некомпетентности.       - Это здесь причем? Дело своё я знаю…       Продолжить Саша не дал:       - Что б я больше этого дерьма не слышал! Ясно! Некогда мне за каждым ходить, под его заморочки подстраивать всё! Без вас проблем хватает!       Бригадира, несмотря на его суровый вид, Егор никогда откровенно злым не видел. И сейчас, по-тихому отступив за дверь, радовался, что не стал настаивать на дополнительных кейсах.       Собрался он в рекордные сроки, потолпился у выхода, ожидая команды, пропустил Гарика вперёд себя, цепляясь следом.       Погода оставляла желать лучшего. Снег не валил, но периодически резко налетавший ветер заставлял опускаться на колени и хвататься за трос, пережидая порыв. До места раскопок при более удачных условиях, по расчищенной тропе идти было около десяти минут. Гарик шёл почти по пояс в сугробе, прокладывая дорогу. Медленно и тяжело. Возможно, стоило подождать, пока Михей выведет одну из своих машин и немного расчистит вокруг базы, но Егору не терпелось.       Где-то на полпути он, пыхтящий как паровоз, понял, что не слышит ничего в динамике – вредный техник отключил передатчик. Разговаривать с ним и не собирался, но факт неприятно уколол. Пренебрегать правилами безопасности из-за собственных предубеждений граничило с глупостью.       В шахте было спокойно. Небольшие прожекторы направленные в разные стороны рассеивали тьму, придавая ей сходство с подводной пещерой. Шероховатые стенки блестели неровными сколами.       Егор сразу принялся вырезать блоки, складывая в контейнеры через один. Другие, треснутые и надломившиеся в процессе, по возможности раскрашивал на месте. Гарик ковырялся в одном из генераторов, от которого питалось освещение и в неактивном состоянии поддерживались буры.       Пара часов пролетела незаметно. Костюм позволял находиться на холоде ещё около сорока минут, с учётом обратной дороги, оставалось не так много. Егор хотел использовать всё возможное время. Не получилось. В шлеме запикало, привлекая внимание. Оставшийся на базе у приборов Док срочно звал всех обратно – подходил новый фронт. Неожиданный и довольно сильный. Передышка в этот раз оказалась ничтожно мала. Если что и расчистили, то около самой базы. Хорошо, если успели проверить состояние внешних приборов.       На «Оплот» возвращались тем же порядком. Гарик месил снег впереди, Егор тащился за ним с прилично потяжелевшим кейсом. Злясь с каждым шагом, потому как нести пробоотборник должны были вместе.       Снова посыпал снег, залепляя стекло шлема. Егор смахнул его рукой и оступился, ногу прошила острая боль. На рывок троса тянущегося по боку Гарик даже не обернулся, продолжил двигать к ярко освещённой базе.       Егор приподнялся, опираясь на кейс, злобно зыркнул в удаляющуюся спину – ничего, не гордый, сам встанет – и тут же растянулся снова, завалился в сторону, с головой уходя под снег. Шаг влево или вправо от тропы и можно было так закопаться, что без помощи не выбраться.       Когда подняться не получилось с четвёртой попытки, Егор испугался по-настоящему. Хренового напарника уже не было видно.       - Гарик!       Передатчик тот так и не включил.       Егор стиснул зубы. Больше встать на ноги он не пытался. Как есть, на четвереньках, то толкая пробоотборник перед собой, то волоча следом, не глядя, полз, матерясь и сипя. Только злоба и перебирание вариантов расправы над кинувшим его техником двигали вперед.       Наконец, уткнулся в основу лестницы. Подтянулся на руках, выпрямляясь.       Вся решительность и ярость испарилась вместе с последними силами. Егор расселся на полу теплого холла, вяло одеваясь после химического душа. Откуда-то дальше раздавались голоса, приглушенный смех.       - Ты чего тут? – спросил показавшийся в коридоре Михей, кажется, отсутствие Егора и не заметили.       - Устал, – апатия накатила душной волной. – Нормально всё.       Смысла рассказывать об инциденте Егор больше не видел. Добрался же, ничего не случилось. Сдохнуть бы не сдох, Док дежурил, стоило только выйти на связь и позвать на помощь. Что не сообразил сделать это сразу – сам дурак. А жалоба на Гарика вызовет только новый виток негатива.       Егор прихрамывая, доковылял до лаборатории, расчехлил контейнеры, сунул сразу все в отсек для выпаривания. Пока обработается, как раз успеет отдохнуть. В медкабинет не пошёл, растянулся в каюте, подключив на ноуте программу слежения и не заметил, как заснул.       Он не знал, сколько провалялся, с кровати поднял пронзительный писк. На экране, при той же пустоте контейнеров вес одного из них был превышен в разы.       ****       - И что это? – сонный, растрёпанный Саша, пару минут назад облачившийся в такой же костюм как у Егора, склонился над столом.       - Если б я знал!       На дне прозрачной коробки лежало яйцо. Серебряное, маленькое и невероятно тяжёлое для своих размеров.       - Его не видно с камер, и не воспринимает рентген. Повредить невозможно, прочнее всего, что у нас есть.       В аппаратной у стекла толпился народ:       - Подвинься, покажи сюда.       - Это яйцо?       - Откуда оно?       - Охренеть.       Саша покатал его щупом по контейнеру, разглядывая со всех сторон.       - Делай всё, что должен. По протоколу. Отчёты мне каждый день. Я хочу знать, что это за штука, откуда взялась и чем нам это грозит.       Егор кивнул. Он был готов хоть сейчас вытолкать Бригадира из лаборатории и приступить к делу.       - И на всякий случай увеличь время карантина вдвое. Неизвестно что там внутри.       За неполный месяц информации о находке больше не стало. Егор дневал и ночевал в лаборатории, испробовал все возможные воздействия. Яйцо оставалось невидимым для приборов и абсолютно «не убиваемым». Когда стало окончательно понятно, что ответов на вопросы получить не удастся, ажиотаж вокруг находки спал.       Снежные бури, налетавшие одна за другой, не позволяли высунуться наружу, и запертые на базе откровенно скучали. Егор чувствовал, как обстановка потихоньку начинает меняться. На советы попробовать высидеть яйцо и привязавшееся к нему «наседка» он не реагировал, привык пропускать такое мимо ушей.       Его пугало другое. Находиться среди негативно настроенного общества было неприятно, но привычно – удивление, отвращение, нескрываемая брезгливость не большинства, но некоторых, переживалось спокойно. Банальное игнорирование выручало. А вот от недавно замеченного на себе взгляда, сального, липкого, продирающегося сквозь одежду, ощупывающего, словно прицениваясь, бросало в дрожь.       Егор затылком чувствовал, когда Дима появлялся рядом. Ничего хорошего это не сулило, уж лучше бы тот продолжал зубоскалить вместе с остальными, чем смотреть вот так вот.       Неожиданный скачок напряжения погрузил базу во тьму на долгие полчаса. Второй, произошедший двумя днями позже, застал Егора в лаборатории. Временно ничего не видящий он замер, надеясь, что сбой устранят быстрее, чем в прошлый раз.       Яйцо, которое он не успел переложить из автосамплера в контейнер, жгло руку. Такого быть не могло хотя бы потому, что теплоизоляция костюма не позволяла. Но чем больше он стоял, не шевелясь, тем сильнее чувствовал фантомный жар. Хуже того в абсолютной темноте ему стало казаться, что от яйца исходит слабое, едва уловимое свечение. Он сфокусировал взгляд, с трудом подавив желание откинуть его от себя. В глазах от напряжения пошли золотые мушки.       Включившийся внезапно свет и одновременно громкая связь испугали его.       - Всем в общую зону. Срочно! – голос Бригадира крякнул, оборвавшись со скрипом.       Егор дёрнулся от неожиданности, зацепил локтём стоящий рядом анализатор, и рефлекторно пытаясь его поймать, смахнул с соседнего стола стойку с контейнерами. Отшатнулся, спотыкаясь о стул, неуклюже завалился на пол. Удержать аппарат не удалось, он выскользнул и грохнулся, с дребезгом посыпались осколки окуляров. Острое резануло по пальцам, крепкая ткань костюма разошлась, на белом проступили яркие алые капли. Из порезанного пальца брызнула кровь.       Егор чертыхаясь вскочил, кинулся к откатившемуся в сторону яйцу. Подхватил бережно, осматривая на предмет возможных повреждений. Мог бы и не волноваться, с такой прочностью им гвозди можно было заколачивать, и от падения ничего не случилось. Только зря испачкал в крови.       Наскоро прибравшись, прекрасно понимая, что сейчас нарушил ни один десяток протоколов поведения в лаборатории, Егор убрал яйцо в контейнер и, пересидев положенное время в карантине, устремился в красный модуль.       На пуфах никто не сидел, все столпились у открытого ноута Олега. Тот напряжённо вглядывался в какие-то скачущие цифры и разноцветные графики.       - Что происходит?       - Кажется, мы уходим с орбиты. – Саша оттеснил Олега, защёлкал по монитору.       - Это как? Куда уходим? – за его спиной навис Костя.       - Мы отдаляемся от Лации. С тех пор как вошли в тень. Пару дней назад на Фортуне на несколько градусов сдвинулись магнитные полюса. Из-за чего у нас был первый сбой. Полчаса назад спутник изменил направление движения.       - Разве так бывает?       - И куда мы уходим-то?       - Я не знаю…       Егор не разбирался в этой сфере и не мог оценить масштаб происходящего, но липкий страх, пополз по его спине холодным потом, стоило посмотреть на Бригадира. Тот впервые выглядел растерянно.