Ксенофобия

      Дежурить в обсерватории – в одном из помещений с прозрачным куполом вместо потолка, через который было видно небо над головой – Егору нравилось. Он не разбирался в данных, выдаваемых компьютером и несколькими неизвестными ему приборами, но ощущал спокойствие, наблюдая за безмятежной чёрно-мерцающей гладью. Некоторые аппараты мерно попискивали, жужжали, и самым сложным было не уснуть под эти монотонные звуки.       Если отбросить причину, по которой каждый из экспедиции теперь обязан был в свою установленную очередь находиться здесь, можно было бы расслабиться. Дежурить, чтобы при возможном новом сбое и скачке энергии завести всё максимально быстро, приходилось по ночам, скользящим графиком.       Егору или очень везло или Говард, приглядевшись к царившей обстановке, бросил свою идею привить лояльное отношение и каждый раз ставил в пару Костю. С ним Егор мог общаться нормально, тот хоть и ржал вместе со всеми, но лично не прикапывался. На их сменах никогда ничего внештатного не происходило. Цифры скакали на экранах, складывались в диаграммы и графики, выделяя контрольные точки. Разбирать и анализировать их будут поутру.       Костя смотреть на небо не любил. Он всегда устраивался у единственного в помещении окна, выходящего не вверх, а к поверхности Фортуны.       - Иногда мне кажется, что там что-то движется.       - Там всегда движется, – Егор растянулся на пуфе под центром купола. – Метёт, не переставая, уже которую неделю. Хорошо хоть снега мало, давно бы занесло к чертям.       - Ну да… Прошлый раз чуть не окосел, гляжу, сугробы как будто против ветра ползут.       - Там что-то вообще разглядеть можно?       В целях снижения нагрузки освещение вокруг станции сократили до минимума, прожекторы теперь выделяли совсем небольшое пространство, в несколько метров, дальше простиралась густая, вязкая тьма.       - Мы на самом деле улетим хрен знает куда?       - Вряд ли… Фортуна, сколько за ней наблюдали, всегда вокруг Лации вертелась. Значит вернёмся. Саня не видит никаких причин для изменения орбиты. Он с Олегом сошелся на том, что спутник прошёл точку наименьшей связи с планетой и какой-то объект перетягивает сейчас.       - Какой? Ничего же нет?       - Есть, просто не видно.       Егор хмыкнул, после яйца, так и не показавшего свою суть, он готов был поверить чему угодно.       - И они считают, что притяжения не достаточно, чтобы сорвать с орбиты. Пережив пик, Фортуна снова начнёт приближаться. Возможно, так всегда и происходит. Только с корабля и с Земли этого не отследить… Другой вопрос – что случится за это время?       - А что может?       - Что угодно. Ты же знаешь, что карты поверхности Фортуны не существует? Она всё время меняется.       - Да. Я думал из-за вихрей. Столько снега движется.       - Лёд-то не переносится. А он тоже меняет свои границы. Где возвышенность, где впадина, ни разу не совпадало после возвращения из тени.       Егор таких подробностей не знал: особенности местности, расположение базы, где бурить и подобные «туристические маршруты» разбирали без него.       Костя отлип от окна, сбил вместе пару пуфов, укладываясь на них у стены.       - Может, в какой-то момент тут всё тает до состояния океана, а потом замерзает заново.       - От чего таять при такой холодине? Ладно бы к звезде приближались, а не наоборот.       - Просто предположение. Тут не угадаешь. Толкнёшь, если что.       - Обязательно, – Егор хмуро посмотрел на заваливающегося поспать пилота.       Ему категорически не понравился озвученный вариант развития событий. Это, конечно, логично объясняло бы и пропажу исследовательских зондов и блуждающий ландшафт спутника, но оказаться в консервной банке под толщей замерзающей воды – совсем не то к чему он стремился, соглашаясь на полёт.       ****       К моменту прохождения пика отклонения от орбиты общую нервозность на станции можно было ощутить физически. Обстановка неопределённости угнетала. Не помогали и вылазки на улицу. Внезапное безветрие после столь продолжительной бури казалось ненастоящим, не принесло никакого облегчения.       - Проб достаточно. С этих срезов точно, а заводить машины, чтобы копать глубже пока не безопасно, Михей подтвердит, – сказал Егор Бригадиру, не желая признаваться, что он попросту стал испытывать иррациональный страх перед открытым пространством Фортуны.       Кажется, это ощущение было не у него одного. Выходить в темноту, едва скрашенную слабыми прожекторами и подсвеченными тросами, совсем не тянуло. Если кто и покидал базу, то ненадолго и копался исключительно под её освещённым брюхом.       В расчётный день ничего не произошло. Никто и не ожидал, что спутник развернётся, набирая скорость, но на хоть какие-то изменения в постоянно считываемых показателях в обсерватории надеялись. Саша сделал поправку на плюс-минус несколько суток – возможно, пройдёт неделя, и будет понятно, куда они двинутся дальше.       Фортуна продолжила отдаляться и спустя это время.       «Оплот» как вымер, в красном модуле собирались всё реже и исключительно после оповещения по громкой связи, послушать не обнадёживающие новости и расползтись обратно по каютам. Каждый сам пытался справляться с накатывающим страхом и тоской. Говард со своими тренингами и псевдооптимизмом оказался не удел, его откровенно посылали на хрен на обоих языках. Даже Бригадир приказал не приставать со «своей ересью к людям».       Напряжение густело на глазах. Это должно было куда-то выплеснуться. Первый толчок в плечо, однозначно намеренный – разойтись в коридоре троим места хватало – Егор проигнорировал, прекрасно понимая, чем это может для него обернуться. Прикусил уже готовую сорваться с языка ругань и, не поворачиваясь в сторону пихнувшего Романа, скрылся в своей лаборатории.       Назревающий конфликт тяготил его. Егор находился в полной уверенности, что это не единичный случай: дальше будет только по нарастающей. На помощь Бригадира рассчитывать не приходилось. Тот уже показал своё отношение, не заикнувшись больше ни разу, что Роман шарил в чужой каюте, словно так и должно было быть. Вряд ли и здесь вмешается справедливо.       Планку терпения сорвало на третий раз. Пропустить Роману очередной подлый тычок с чем-то едким, нелестным в свой адрес Егор не смог. Драться он умел, и это оказалось неприятным сюрпризом для оппонента.       Растащили их практически сразу, но Егор успел сбить себе костяшки на кулаке, прицельными ударами хорошенько подправив Роману лицо. Сам пострадал гораздо меньше. По ходу дела повар не ожидал отпора вообще и, опешив от неожиданности, больше защищался от града ударов, только пару раз дотянувшись до Егора в ответ.       - Всё, всё! Я стою, отпусти, – Егор прекратил сопротивление.       Михей скрутил его неожиданно быстро и технично, заломил в захвате, что дёрнуться было невозможно. Романа, держали двое, и тот продолжал кидаться, угрожать, срывая голос в крике.       - Я убью тебя! Сука! Убью, тварь!       Егор облизнул разбитую губу, с неё кровило.       - Попробуй! Я тебе не только морду разукрашу!       Роман взвыл, рванулся.       - Егор! Хватит! – рот заткнуть пытались почему-то именно ему.       - Ты сдохнешь здесь, пидор! Урою!       - Сам сдохнешь!       - Да замолчи ты!       - Что тут, мать вашу, происходит?!       - Я ни к кому не лезу, никого не трогаю. И молчать на всякое дерьмо не буду, – обозначил Егор свою позицию подлетевшему Бригадиру. – Не хочешь проблем? Решай с теми, кто начинает.       Он скинул с себя руки Михея, тот уже не держал, поняв, что Егор себя контролирует.       - Иди к себе, – техник заслонил его спиной от плюющегося в бешенстве Романа.       Подбежал Док со шприцом в руке, всадил повару в плечо. Тот обмяк практически мгновенно, свалился под ноги удерживающих его американцев.       - Давайте его ко мне в лазарет. Полежит, успокоится.       Что там потом решал Бригадир Егор не слышал, его колотило от ярости и единственное о чём он сейчас жалел – слишком быстро всё закончилось. Он бы с большим удовольствием раскатал Романа по всему модулю. Не остановился бы, пока тот не перестал шевелиться. От подобных несвойственных мыслей передёрнуло. Наверное обстановка влияла, никогда не замечал за собой такой кровожадности.       Через полчаса зашёл Дима, притащил пакет со льдом:       - Приложи. Срыв у Ромки. Нервишки не выдержали, – и, опершись плечом на шкаф, уставился жадно.       Почти не мигая смотрел, как Егор обтирает подбородок и после осторожно прижимает холодное.       - Док, уйди, а? – сил не было терпеть это идиотство.       - Саша ему в личное дело занесет всё.       - Да насрать, уйди.       Когда дверь за ним закрылась, Егор выдохнул рвано. Его относительно спокойная жизнь закончилась сегодня. Никаких мер к агрессивно настроенному придурку применить не могли – не на улицу же выгнать – и значит, в скором времени стоило ждать очередного нападения. Или какой-нибудь подлянки.       Вопреки ожиданиям, Романа изолировали от всех, переселив на непосредственное место работы. Бригадир запретил ему покидать хозяйственный модуль, провозгласив это арестом. Тот, отойдя от успокоительного, орал про произвол и незаконность действий, но после посещения Михея успокоился быстро. Егору до жути было интересно, что же можно было сказать такого вразумляющего.       Техник, вернувшись в общую зону, напомнил всем, что по контракту за неповиновение, создание критических, неоднозначных ситуаций по возвращении ждёт реальное расследование и вполне легитимный суд. Почему об этом разъяснял не Саша, представляющий все возможные власти на «Оплоте», осталось загадкой.       Егора почти настоящее наказание удивило – не верил он до последнего – и немного расслабило. Особенно ободрил факт, что даже Гарик, по факту бросивший его на вылазке, не одобрял Романа. Хотя, вполне вероятно, тот просто решил не попадаться Бригадиру под горячую руку и временно со своими принципами договорился.       ****       Смех в общей зоне услышать было как-то странно, давно такого не было.       Егор, перед тем как войти, притормозил, оценивая диспозицию: Саши с Олегом, дежуривших в эту ночь в обсерватории, не было, как и арестованного на прошлой неделе Романа. Михея тоже. Техник всегда рано ложился спать.       - Не жмись, заходи, – Костя махнул рукой, приглашая и заговорчески подмигнул.       Расслабленность в позах, нездоровый блеск глаз и явное благодушие отметились Егором сразу.       - Педики спирт пьют? – Гарик усмехнулся криво.       - Может и пьют. А я – нет.       - ЗОЖник что ли?       - Не хочет не надо, нам больше достанется. – Док сощурился, вытащил из-за пуфа пузатую мензурку, прикинул на взгляд: плескалось больше половины.       Егор недовольно поморщился, кто бы кроме него мог ещё раздобыть с закрытого склада пузырь. Надо было завтра лабораторию проверить, вдруг не со своего утащил.       - Не будешь, точно?       - Нет.       - Ну, хоть посиди, что как не родной?       - Давай, иди сюда.       Отказаться было невозможно, ещё бы не подумали оскорбиться этим. Пришлось перетащить поближе одно из бесформенных кресел и плюхнуться на него.       Док прошёлся, плеская каждому в подставленную кружку, и на обратном пути приземлился рядом. Егору это не понравилось. Он не понимал поведения Димы. Оно нервировало больше, чем открытая неприязнь.       Он никогда не рассматривал никого из коллег под углом отличным от профессионального, из принципов не смешивал работу с личным. Вообще в этом плане был весьма сдержан, и сейчас чувствовал себя неуютно. В других обстоятельствах мог бы предположить, что Док имеет на него какие-то виды, но не знает, с какой стороны подойти. Только всё это было ни к месту и совсем неправдоподобно: такие как Дима обычно женским вниманием обделены не были и натуральны до мозга костей.       Ушёл Егор к себе при первой возможности, когда основательно уплывший Говард попытался подняться и завалился рядом с пуфом, вызвав взрыв истерического смеха. Костя не без труда поставил его на ноги, потащил в соседний модуль, бормоча, что американцам по полдозы наливать надо было. Джеймс в ответ возмущался, требуя не слушать его и не ровнять всю нацию по хлипкому психологу.       Это было смешно, но утомительно, поэтому Егор не задержался:       - Долго не сидите, Саня запалит, мало не покажется.       ****       Одеяло немного смягчило падение, оно же помешало вскочить, когда Егора стянули с кровати. Он не слышал, как к нему зашли, не видел, кто это и в каком количестве, успел только, растерявшийся спросонья, закрыть голову руками от ударов. Били не в полную силу, не ожесточённо, но вполне ощутимо. Больше попадало по подставленным бокам и плечам, зачем-то стали вытряхивать из одеяла.       Егор вышел из ступора, завертелся, отмахиваясь не глядя, пару раз куда-то попал. Но внезапность и превосходящая численность оставляли ему мало шансов. Сопротивление было задавлено на корню.       Нападавших было как минимум двое. От обоих разило спиртным.       Брыкающегося и рычащего Егора развернули, растянули на полу. Один навалился сверху, оседлав, обездвижив ноги, второй придавил коленями руку, удерживая вторую в захвате.       - Чё творите, уёбки!       В полумраке приглушенных световых панелей разобрать, кто здесь, было невозможно, но патлатого Джеймса, склонившегося над ним, Егор узнал. Вот его-то в последнюю очередь ожидал увидеть.       - Замолкни.       Гарик – стало понятно по голосу – не такой пьяный, как показалось, покачивался, но держал крепко.       - Не психуй, отсосёшь по-быстрому и можешь дальше дрыхнуть.       От торопливого шёпота американца у Егора внутренности узлом скрутило. Такого страха он не испытывал даже при приземлении на Фортуну, когда капсула ухнула вниз всем своим весом.       Он взвыл по-звериному, закрутился. На секунду ослабленная хватка, и Егор без замаха зарядил Джейсму резким ударом кулака. Зря не попал по лицу, с удовольствием бы проредил ему хвалёную голливудскую улыбку. На этом его отпор был закончен. За безуспешную попытку вырваться получил ещё несколько раз по рёбрам и руку заломили за голову до хруста в суставе.       - Пустите, суки!       Рот сразу закрыла потная ладонь. Встряхнули, больно приложив затылком.       - Не дёргайся, – глаза у Джеймса сверкали безумно, – не первый же раз, да? Умеешь?       Он вдруг перестал давить, почти нежно провёл по губам.       Егор свой шанс не упустил.       - Ну, давай… рискни! – лязгнул челюстями, впиваясь до крови в палец.       Джеймс отпрянул, отдергивая руку, чуть не свалился назад.       - Fucking shit, he bit me! Damn faggot!!! (1)       От стены раздался приглушённый смех – третий, о котором Егор даже не подозревал. Положение складывалось безвыходное. С тремя ему не справиться ни при каком раскладе.       - Что не по зубам тебе рыженький оказался? Ему палец в рот не клади? Знаешь такое выражение? А ты член хотел засунуть.       - Fuck you, doc… Ничего, зайдём с другой стороны. Там зубов нет.       Гарику идея показалась забавной, он затрясся, хохоча. Чуть снова не упустил.       Американец наклонился, схватил Егора за горло, сдавил, так что у того в глазах потемнело. Ещё чуть придушит и делать можно будет что угодно с безвольной тушей. Свободная рука прошлась по ноющим от ударов бокам, задрала подол футболки.       Егор вскинулся в отчаянии, засипел.       - Не трогай, – Дима внезапно оказался рядом, – я задницу ему потом зашивать не собираюсь.       - Так придержи его! Сказал же, что поможешь.       - Не хрена, я сказал, что посмотрю, как у тебя получится. Всё, пошутили и хватит.       - Я не шучу. – Джеймс упрямо потянул угол одеяла, тонкой прослойкой лежащий между ним и Егором.       - Хватит, я сказал! Такое не скроешь! К Ромке захотел?       С трудом дышащему Егору на какой-то момент показалось, что Док пытается его защитить. Он готов был принять любую помощь, не вникая в мотивы. Но тот подмигнул Джеймсу и продолжил.       - Не суетись, янки. У Бригадира ещё одна смена через четыре дня. Тогда и навестим. А Егорка пока подумает, и приготовится. Сам. Чтоб всё было мирно и красиво. Да?       Ответа от него не ждали, Егор замер, боясь пошевелиться. Только бы отпустили, неважно, что за бред Док несёт, лишь бы не тронули.       - Сдаст же, – Гарик сполз с его рук, вытер ладони об штаны, брезгливо скривившись, словно только сейчас понял, что делал.       - Да кто поверит, что мы на него позарились? – Док настойчиво потащил за плечо американца, – особенно, что ты.       - Резонно.       - Пошли уже.       ****       Подняться тогда Егор смог не сразу. Воздуха не хватало от клубка мерзких ощущений, дававших в груди – страх, беспомощность, гадливость. И почему-то стыд. Жуткий, до горящих огнём ушей и подступающей тошноты.       Пойти сообщить о нападении Бригадиру мыслей не возникало. Останавливало не только высказанное вслух предположение, что ему не поверят. Он просто не представлял, какими словами можно о таком рассказать.       Сон пропал, уступив место какому-то мутному забытью, из которого Егор выныривал при каждом звуке. Находиться в каюте стало тягостно, в общей зоне – невозможно: Джеймс сверлил его диким, многообещающим взглядом, стоило пересечься, Док, наоборот, отводил глаза. Для Гарика Егор как перестал существовать вовсе.       Единственным местом, где Егор чувствовал себя относительно спокойно, стала лаборатория. Туда никто не совался, кроме него. Если только заходил проведать Саша:       - Подвижки какие-то? Второй день тут торчишь.       - Нет, ничего. Как обычно всё.       Серебряное яйцо как было, так и оставалось сверкающим, тяжёлым и непонятным. Егор катал его в ладонях, жалея, что нельзя потрогать без защитного костюма – какое оно покажется, абсолютно гладкое или шероховатое, как настоящее? – и скрипел зубами.       Под веками пекло, собираясь горячей влагой. Егор жмурился от злой обиды. Ничем он не заслужил такого к себе отношения. Пренебрежение, безразличие, граничащее с жестокостью, агрессия только на основании того, что он не вписывается в их устои.       Вернется на корабль – всё изложит в отчёте, от и до. И Бригадир с его желанием замолчать происходящее может выкручиваться, как хочет. В конце, концов, он летел работать, а остальное не их собачье дело. Не хотят по-человечески, будет по закону. Только это всё потом, и при условии, что экспедиция вернётся.       А здесь и сейчас Егору было отчаянно страшно. Угроза неизвестности, сход с орбиты, холод за стенами базы, яйцо неизвестного происхождения – всё меркло перед тем, что могло случиться в ближайшее время.       Егора передёргивало от одной мысли, что так называемые коллеги не передумают и решатся зайти дальше.       В той, уже казавшейся далёкой и не его жизни, на Земле ему всегда хватало интенсивного петтинга и взаимной мастурбации. В редких случаях, когда партнёр ему импонировал больше, расщедривался на минет. На что-то большее не тянуло. И предлагали сами и настаивали уступить с его стороны, но Егор считал это слишком интимным, чтобы растрачиваться на случайных партнеров или заказанных шлюх.       Конечно, иллюзий не строил, ожидая того единственного и не повторимого – так не бывает – просто не был готов, не тянуло. И не особо об этом заморачивался. Плотный график, попытки пробиться повыше вообще не располагали к долгим и тягостным раздумьям о своей ориентации и сопутствующих ей проблемах. Егор всегда был с головой погружен в работу. Выныривал из нее как из омута, затягивался парой свежих вздохов, удовлетворяя зов тела, и погружался снова.       От мыслей стало тошно.       Егор распрямил ладонь, даже не заметил, что сидит, сгорбившись, и сжимает яйцо изо-всех сил. Опустил обратно в контейнер, отодвинул от края стола, крышку небрежно набросил сверху – ничего с ним не случится. Сколько времени уже валяется просто так, ещё его переживёт, если это слово употребимо к этой хрени.       ****       Экономили на всём – вода в душевой была ледяная, походы туда сократили с ежедневных до «по необходимости», и услышать шаги за спиной Егор не ожидал. Обернулся, вжимаясь спиной в полупрозрачную перегородку.       - Я думал, что никого не будет, – пересекаться с Сашей здесь он хотел меньше всего.       Цепкий взгляд Бригадира не упустил россыпь фиолетовых пятен на теле, начавших желтеть и расплываться.       - Это откуда?       Егор перекрыл воду и сдернул полотенце с держателя, обмотался, пошлёпал в раздевалку. Врать он не хотел, рассказать не мог. И сильно надеялся, что дальнейших расспросов не последует.       - Кто это сделал? – Саша схватил за плечо, разворачивая к себе. – Егор, ты мне не враг. Мне плевать на твою личную жизнь. Я обязан разбираться с подобным. Я здесь на работе.       - Ты с ней не справляешься, – Егор сжал губы в полоску, у него внутри всё клокотало. Он уже прикидывал, какие меры могли бы быть применены к нападавшим. И пришёл к выводу, что посадить под арест ещё трёх членов команды, один из которых медик, никто не решится. Это просто парализует базу.       - Понял… Только били?...       На сосредоточенном лице Бригадира так явно читалось плохо затаённое опасение, что Егор невольно хмыкнул.       - Хочешь знать, трахнули уже меня или нет?       Саша красноречиво поморщился.       - Есть разница? А если нет, на тормозах спустишь дело?       - Нормально можешь сказать? Чё ты как… – Бригадир осёкся, сжал пальцами переносицу, – … сложно с тобой.       - Со мной?! – нервная ухмылка застыла на лице Егора, изо всех сил сдерживающегося не заорать, – не я по чужим каютам шарюсь, не я по твоим сменам бухаю, и не я на людей кидаюсь!       На зло сузившие глаза Бригадира было неприятно смотреть, его рука впилась клешнёй:       - Я спросил, кто? Имена!       ****       Суд прошёл достаточно быстро и неожиданно.       Егор сидел на пуфе, расфокусировано смотря в сторону. Он не понимал, как Саше в итоге удалось из него вытрясти подробности, словно на допросе побывал. Истощённый морально он хотел чтобы, наконец, всё закончилось. Замотаться в одеяло и не вставать из кровати больше никогда.       Джеймс, ожидаемо, отрицал, Гарик психовал, упирая на нелепые обвинения. Неизвестно чем бы закончилось, если бы Дима не признался сразу:       - Да, было. Перебрали немного, – единственный из них выглядел виновато. – Ничего же не случилось. Просто тупая шутка.       Егору так не показалось, да и те двое, что сначала били, а потом лапали, тоже были тогда вполне серьёзны. Он покосился на Дока, тот, несмотря на свою простоту, дураком не был. Только косил под него, когда было выгодно. Как сейчас: одно дело отвечать за попытку изнасилования и другое за драку под градусом.       Говард озвученным был возмущён до глубины души, накинулся на своего соотечественника, яростно жестикулируя. Егор не прислушивался, тот опять шпарил на английском и в выражениях не стеснялся.       - И что теперь? – Гарик внезапно взял себя в руки, вскинулся на Бригадира: – тоже в подсобку посадишь? Работать кто будет?       - Вы и так без дела слоняетесь. Михей, организуй камеры. Посидите до возвращения. Из кают всех троих выкинули все вещи, оставив голые кровати и одежду в шкафах.       - Сань, ну это перебор. – Гарик не сдавался, – на хера так делать? Всё равно выпустишь скоро. – Тот остался непреклонен. – Пиздец!       - В голове у тебя пиздец. Топай. – Костя толкнул его в спину, задавая направление, и закрыл дверь.       В руках Бригадира появилась какая-то пластинка, он провел ей по стене рядом с ручкой и там моргнул невидимый ранее маячок, с металлическим звуком щёлкнул замок.       - Это что? – Егор уставился недоверчиво, – они запираются?       - Как видишь. Только снаружи, – уточнил Саша, убирая ключ-карту в карман. – На базе много чего есть интересного. Полезного, к сожалению меньше. Просил и камеры везде поставить и датчики движения. Нет, только в лабораториях. Нарушение прав усмотрели. Зря, ходили бы тут по струнке, лишний раз не высовывались и не творили всякую хуйню.       Егор такого подвоха не ожидал.       - И когда ты собирался об этом сказать?       - В идеале, никогда. Я действую по инструкции.       Маячивший рядом Говард выматерился по-своему:       - Fucking great! Who else has these instructions? (2)       Тут Егор вопрос понял интуитивно и, кажется, он знал на него ответ. Михей и Костя, не выказавшие удивления, судя по всему, были в курсе. Да по-другому и не могло быть, на случай непредвиденных обстоятельств Бригадиру нужны были просвещённые помощники. С пилотом всё понятно, он один мог поднять в воздух вторую капсулу, а к Михею стоило присмотреться, Егора и до этого смущал факт двух техников в экспедиции. Вполне возможно, что этот здесь тоже со своим набором директив.       - И сильно они от наших отличаются?       - Кардинально, – понятно, что объясняться подробнее никто не собирался.       Неприметный Олег, всё время торчащий за спинами, кашлянул, привлекая внимание:       - Может, тебе и про отрыв от орбиты было известно?       - Нет. Мне нет. За умников с Земли сказать не могу.       Паршивое настроение окончательно скатилось, Егор чувствовал себя раздавлено. Получается, он практически ничего не знал ни о ком из окружающих его людях. Хуже того, экспедиция теперь представлялась ему совсем с другой позиции. Он не учёный, не исследователь, подтверждающий пригодность местного льда, а скорее он – подопытная крыса, на примере которой в реальных условиях хотят проверить возможность нахождения на Фортуне человека.       ****       Егору не спалось третью ночь подряд. Из обсерватории его выгнали, посоветовав не страдать хернёй и отдохнуть перед своей сменой – дежурить теперь приходилось чаще и по одному. Сидел бы Костя, поговорили бы, может быть. А Олег не любил компанию в принципе. Бросив пару взглядов в окно, где снова поднимался ветер со снегом, Егор потащился к себе, бродить по полутёмным коридорам ему надоело. Уже прошёл к люку в свой модуль, как его заинтересовал странный звук.       Неритмичный тихий стук и то ли бульканье, то ли клокотание раздавались откуда-то сбоку. Егор прислушался, двинулся на него. И только уперевшись в дверь сообразил, что стоит около каюты Джеймса.       На фоне вполне отчётливого хлюпанья, звучало прерывистое, надрывное сипение. Егор нахмурился. Не представлял, что там могло происходить. И уже шагнул назад – желание сделать вид, что ничего не происходит, даже если тому нужна помощь, было велико. Уверен, с ним поступили бы так же, прошли мимо, даже не озадачившись.       Но уйти не дала порядочность и внезапное осознание диссонанса: при приличной звукоизоляции в самой каюте должен был твориться полный хаос, что бы было слышно и ему.       - Джеймс! Что случилось? – забыв, что заперто, Егор рванул дверь.       Звуки мгновенно прекратились.       И в глухой тишине что-то смачно шлёпнуло, тяжело покатилось, вроде как удаляясь. И вдруг прогремело над головой, словно, пронеслось между внешним корпусом базы и внутренней обшивкой.       Егор подавился застрявшим в груди воздухом.       Дверь неожиданно поддалась, беззвучно отошла в сторону, открывая вид на каюту.       Он оторвал ошалелый взгляд от потолка. Повернулся и зажал руками рот, пытаясь подавить нарастающую панику. В валяющемся у входа куске мяса, окровавленном, переломанном, узнать американца можно было только по сбившимся в липкий ком дредам.