Убить нельзя помиловать

      Антон избегал Арсения всеми возможными способами. Не задерживался в офисе больше нужного, игнорировал сообщения и общался сухо, отвечая только на рабочие вопросы. Антона до сих пор трясло, если он вспоминал эти горящие адским пламенем голубые глаза, и тело, сильно вжимающее в подоконник, наваливаясь сильнее и сильнее. Парень не пытался понять истинные мотивы Попова, и усиленно старался не думать о нем вообще, потому что любая мысль возвращала в тот вечер. В тот момент, когда вся кожа воспалилась и волоски на руках стояли дыбом, когда затылок упирался в холодное окно, когда Арсений едва не опалил Антона собой, пытаясь проникнуть в душу. Грубо и сразу настолько глубоко, что начинало ныть в груди. Шастун не хотел слышать извинений, да и Попов молчал. Только смотрел виновато, пряча взгляд по углам, лишь бы лишний раз не заглядывать в эту болотистую трясину глаз.       Огромная бездна из недопонимания образовалась между ними. Никто не хотел делать первый шаг, не был готов, и оба понимали, что должно пройти немного времени. Арсений больше не давил, боялся сделать ещё хуже, и просто ждал. Это ожидание было мучительным, мужчина не находил себе места, хоть внешне выглядел спокойным. Он не стал нарушать традиции, и также приносил Шастуну по утрам кофе. Молча ставил стаканчик на его стол и уходил по своим делам. Первые дни Антон демонстративно игнорировал сам факт стакана to go перед собой, но потом понял, что утро уже не такое доброе. Мог и сам заморочиться, ходить в кофейню по дороге, но Арсений делал это без просьб, в тишине и, наконец, Антон сдался. Начал принимать этот чертов американо, каждый раз с новым сиропом, пытаясь отгадать, какой сегодня.       Но внутри — бардак. Хаос, который устроил Арсений, вихрем ворвавшийся в душу. Разбросал и сломал, опрокинул на пол пыльные стеллажи, заставляя Антона собирать все заново, проводя все время в том, чтобы привести мысли в порядок. И между тем, как Антон пытался собрать все обратно, он находил в своей голове уже забытые воспоминания, и они пробуждали в нем чувства, которые тот давно не испытывал. Что-то щемило в груди, и, хотя Антон сильно злился на Попова, был ему благодарен. Ему нужна была эта встряска, это землетрясение в голове, которое открыло для него много нового. Он не стал новым человеком, но сам удивлялся тому, как мог вычеркнуть из памяти такие фундаментальные вещи, как семья, дружба и любовь. Его сломали однажды, и собираясь обратно по кускам, Антон забыл вернуть эти детали на место, и с тех пор функционировал не в полную силу. Ощущая постоянную тревогу и оборачивался назад, пытаясь найти ответы на вопросы, но не мог, потому что когда-то отключил в себе что-то важное, отодвинув на зданий план. И когда Арсений смог приоткрыть ширму его сознания, едва не сорвав ее с карнизом, Антон сам увидел: пыль и грязь. И бесконечное количество хлама, как будто прежнюю жизнь тот закинул в кладовку и закрыл на ключ, а ключ бросил в реку. Только Арсений сильный, ему все равно на препятствие. И Шастуну страшно, потому что если человек смог открыть эту дверь, то к каким еще захочет дотянуться? В груди протяжно ныло, и голова полна воспоминаний, которые вспышками возникали и тут же исчезали, оставляя за собой шлейф из целого коктейля эмоций и горький привкус на кончике языка.       Тем же вечером Антон остался ночевать в офисе, неудобно расположившись на маленьком диване, но всю ночь не мог заснуть. Часто бегал курить, зависая на долгие минуты, размышляя о том, чем смог заслужить такого человека, как Арс. И, главное, что он увидел в нем такого? Возможно, он прав, и Антон сам забыл, кто он такой. Забыл, что такое быть собой по-настоящему. Ему становилось противно, когда стало понятно, что слова о масках напрямую относится к нему. Антон запаковал свою душу в толстую броню и выковал себе маску из платины, которая казалось ему бесконечно прочной. Но под этими голубыми глазами, горящими как пламя Геенны, Антон впервые ощутил, как горячо плавится металл, приставленный слишком близко к коже.       Антон отхлебнул уже порядком остывший кофе, и едва удержался, чтобы не выплюнуть его. К горькому осознанию прибавился отвратительный приторный вкус. От: Шаст Что за херня в моем кофе?       Арсений вздрогнул от вибрации телефона, находясь в зале с клиентами и объясняя им тонкости проведения мероприятия. Пока гости ходили и рассматривали помещения, переговариваясь между собой, Арс смог урвать момент и прочесть сообщение. Глаза сверкнули голубым огоньком. От: Арс Сироп, но называй как хочешь От: Антон Не делай так больше       Арс улыбался экрану, как улыбнулся бы сейчас Антону. В уголках глаз проявились маленькие морщинки, и губы слегка подрагивали. Арс не понял, к чему было сообщение, настолько двусмысленно оно звучало: не то про ситуацию, не то о кофе. Но в голове сделал пометку, что Антону не нравится банановый сироп. Возможно, настолько сильно не нравится, что граничит с отвращением.       Клиенты вернулись к обсуждению цен, и Арсений убрал телефон в карман брюк. Он держал папку двумя руками, постукивая по ней пальцами, и переводил взгляд то на мужчину, то на женщину. Они планировали провести у них масштабную медицинскую конференцию, что-то там из онкологии. Судя по их тихим разговорам, сами они не имели никакого отношения к медицине, видимо, являясь наемными организаторами форума. Арсений пытался прислушиваться, чтобы понять обстановку, но клиенты разговаривали между собой настолько тихо, что подслушать было невозможно. Телефон дважды завибрировал в кармане от пришедшего уведомления, но Арс не успел посмотреть, потому что мужчина, представившийся как Олег, уже все осмотрел со своей спутницей Екатериной, и вернулись к Попову.       Арс натянул дежурную улыбку, широким жестом приглашая гостей пройти за ним в бар для обсуждения деталей.       — Вы будете чай или кофе? — Арсений удобно расположился за столом, сложив руки в замок перед собой. Краем глаза заметил знакомую фигуру, и увидел, что Антон стоит на хосте и о чем-то общается с молодой официанткой. Это было несколько странным, потому что у Антона тоже по плану должна быть встреча.       — Да, пожалуйста. — мужчина сделал заказ, и официант, записав, вернулся к бармену. — Нам очень важно, чтобы этот форум был идеален в плане организации. Мы у вас не первый год, но каждый раз сталкиваемся с новыми… неожиданностями.       Мужчина пытался скрыть усмешку, но Арсений поднял руку в примирительном жесте.       — Издержки производства, — прокомментировал менеджер.       — Именно. Нас интересует меню, потому что планируем кормить наших гостей минимум дважды, плюс кофе-брейки на двадцать минут. Я помню примерный прайс-лист, но если напомните…       Арсений открыл свою папку, доставая оттуда несколько листов А4, указывая на нужные позиции. Олег принялся за изучение, потирая блестящую лысину на затылке. Екатерина сидел рядом, заглядывая ему через плечо.       — Я бы предложил вам сделать полный сет из шведских линий, а кофе-брейк оставить стандартным: горячие и холодные закуски, чай и кофе на выбор, минеральная вода.       — Нам очень нравится ваша выпечка, — женщина улыбнулась Арсению так сладко, и мужчина для вида смущенно опустил глаза. Ему не хотелось знать, с какой целью эта женщина, красивая для своего возраста, дорого одетая и облитая каким-то удушающе-сладким парфюмом, так улыбалась ему весь день. Не в первый раз случалось, что вместе с контактным рабочим телефоном, Арсению подсовывали и свой личный. Мужчина понимал, что красивый, и что нравится женщинам, но пока ни одна из прошедших через него клиенток не показалась ему достаточно интересной, чтобы обсуждать с ней что-то помимо договоров и цен. Возможно, причина была в Шастуне, который все еще стоит у входа в ресторан. Шестым чувством Арс чувствовал, как пиджак на грани того, чтобы не загореться от взгляда зеленых глаз. Попов весь подобрался и выпрямил спину.       — Тогда мы можем добавить ассорти выпечки, но это, соответственно, увеличит общую стоимость.       Официант принёс чайник чая, ожидая, когда сможет опустить поднос на стол. Гости спохватились, убирая бумаги в сторону, и благодарно кивали. Перед Арсением опустилась дымящаяся чашка с американо, и он вопросительно выгнул бровь.       «Я ничего не заказывал» — как бы говорил он взглядом.       «А это вот за вами заказали» — отвечал официант, многозначительно покосившись на хост.       Арсений обернулся, и встретился взглядом с хитрыми зелёными глазами, которые странно поблескивали в свете желтых ламп. Мужчина странно покосился на свой кофе, ожидая в этом какой-то подвох, и вернулся к обсуждению. Им необходимо было сегодня утвердить смету, чтобы передать дальше в отделы, поэтому разговор растянулся на ещё час. За все это время Арс так и не притронулся к своему кофе, но также продолжал ловить красноречивые взгляды женщины напротив. Она стёрла красную помаду о чашку, и полезла в сумочку, доставая оттуда зеркальце. Она игриво открыла его, поправляя невидимые мужскому взгляду изъяны, и звонко закрыла футляр. Ее карие глаза, ярко обведённые чёрным карандашом, наблюдали за Арсением с внимательностью охотника, который выследил, наконец, свою дичь.       Арс поежился и оттянул воротник рубашки, отчего галстук сбился в сторону. Антон куда-то ушёл, написав сообщение, что сегодня необходимо закрыть группы. Арс ответил короткое «ок».       Кофе совсем остыл, когда организаторы получили все свои ответы, выдвинули ряд требований и утвердили смету. Они попрощались с Поповым, мужчина пожал ему руку, а женщина игриво подмигнула. Она уходила медленно, покачивая бедрами явно пытаясь привлечь внимание Попова.       — Кошмар какой… — прошептал Арс, когда парочка скрылась за дверьми, и потянулся к чашке. Кофе болтался внутри, омывая стенки чашки, и Арс решился сделать глоток. Тут же сморщился, скривился и с ужасом проглотил. От: Арс Что это за говно? От: Шаст А я тебе о чем?       Арсений вошёл в офис, с ноги открывая дверь, кидаясь трубкой и папкой на диван, сам же заваливаясь сверху. Антон отвлёкся от монитора и посмотрел на коллегу. Губы растянулись ехидной ухмылкой, и ручка уже летела в сторону мужчины на диване, попав тому ровно в голову.       — Эй!       — Это ещё цветочки! — воскликнул Антон, забрасывая Арса всем, что попадалась под руку. Когда он схватил со стола чашку, Арсений капитулировал под свой стол и поднял лист бумаги, размахивая им, словно флагом.       — Сдаюсь, сдаюсь.       Шастун опустил чашку на стол, и сердце его билось часто-часто. Он понимал, что больше не может держать себя в руках и молчать, чувствуя, как внутри скопилось с десяток различных комментариев. Насчёт внешнего вида Арса, кофе, который тот ему покупал, насчёт того, что все эти дни Шастун не мог нормально спать, подрываясь посреди ночи с желанием написать о том, какой же Арс мудак. Их молчание длинной в неделю, а по ощущением целую вечность, с грохотом обрушилось на пол вместе с десятком бумаг. Воздух был разряжен, как будто после грозы, и Шастун едва сдерживал себя от того, чтобы говорить едко и грубо. Эти слова сейчас уже ничего не исправят, а в голове так и останется бардак, если Арс, конечно, не решит помочь с уборкой. Ему и так предстояло убирать весь кабинет после импровизированного обстрела Антона, но одно дело собрать бумажки и выбросить в мусор, а другое — залеть под корку мозга, с аккуратность нейрохирурга снимать слой за слоем прочные слои защиты. Непонятно, зачем это было нужно, но Шастун нутром чувствовал, как в груди стало тесно, и что все это время он пытался заглушить ноющее сердце. Заливал алкоголем и забывался в женщинах, но это не приносило никакого облегчения.       — Ты в полной мере осознаёшь свою ошибку? — загробным голосом уточнил Антон.       — Абсолютно точно, товарищ Шастун. — Арс с удовольствием подыгрывал, выползая из-под стола и аккуратно, маленькими шагами приближаясь к начальнику.       Помимо чертовского обаяния, Арсений обладал чувством юмора, которое не поддавалось никакой логике, но всегда смешило всех вокруг. И даже сейчас, пока напряжение ещё не до конца спало, в глазах прыгали озорные чертята. Антон, наконец, смог расслабиться.       — Мы будем обсуждать? — Арсений присел на краешек стола. Шастун откинулся в кресле, разворачиваясь к коллеге лицом. Они смотрели друг на друга, и в голубых глазах Антон видел вину, которая плескалась там, как вода в стакане, который несёт пьяный.       — Просто сойдёмся на том, что больше такого не повторялось. Не хочу включать начальника и напоминать тебе о субординации. Но пусть личная жизнь остаётся личной, а мы с тобой, прежде всего коллеги.       Арсений согласно кивнул, но уходить никуда не собирался. Сидел, смотрел на Антона, почти не моргая. Сверкал голубыми глазами, молча выражая благодарность, чувствуя, как развязывается узел внутри, болезненно затянутый все это время после того вечера.       Арсений помнил, как приехал домой злой и до утра просидел на кухне, смолил и пил кислое вино. Думал о том, какой дурак, что сорвался. Надавил на больное и продолжал давить, видя, как Шастун сопротивляется, и душа его бьется в груди, как птица в клетке. Истерично, больно, грозя обломать свои крылья. С чего он решил, что может так разговаривать с ним? Позволил себе вольность, едва не доходя до края, балансируя на узком карнизе, а внизу — бездна, в которой одни лишь сожаления. Арс не мог объясниться перед собой, чем именно Антон его разозлил, и почему он видит в этом парне что-то, что тот сам ещё для себя не открыл. Но зелёные глаза, широко распахнутые, с отражением страха и ярости, запали в душу и теперь преследовали. Арсений видел их в собственном отражении; убегал от этого взгляда, когда проваливался в сон; избегал на работе, зная, что за внешним спокойствием Антон тоже переживает. И, возможно, даже сильнее. Антон прекрасно держался, ни одним мускулом не выдавая своё отношение, и молчал так, что тишина была похожа на пуленепробиваемое стекло. И как Арс не пытался, он не мог пробиться сквозь глухую стену. Мог видеть, но не мог подойти.       Арсений видел в этом парне свет. Тёплое свечение, которое тонуло в его вечной собранности и серьёзности. Оно мелькало редко, на долю момента, но Арс видел его. Ощущал физически, когда они находились рядом. Антон заполнял собой все пространство вокруг, наполняя своим запахом, голосом, естеством. Этого человека всегда было много, и его хватало на всех. В этом тепле хотелось раствориться, рассыпаться на мелкие частицы и стать частью Антона. Стать мелкой пылью, который он дышал. Проникнуть в лёгкие, как сигаретный дым, и со свистом выйти. Арсению хотелось стать всем и сразу, проникать в Антона и оставаться там навсегда, пуская свои корни глубоко в его тело. Чтобы не вывести и не удалить, чтобы жить в этом крышесносном тепле.       Он смотрел в эти зелёные глаза, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Антон часто моргал, склонив голову набок, и снова сиял. Светлые волосы ловили блики солнца, которое проливало свои лучи в их маленький офис. А кожа, побледневшая за последние дни, казалась бархатной в этом отсвете. Рука неловко дёрнулась, желая прикоснуться, ощутить тепло и нежность. Но Арс одернул себя, отводя взгляд и снова возвращаясь к тому, что хочет.       Он хочет вытащить этот свет наружу. Заставить сиять не время от времени в редкие моменты, а постоянно. Хотел починить лампочку Антона, видя его будто насквозь. Как будто Антон был прозрачным, и все органы четко виделись через ткань рубашки и кожу. И в районе сердца пульсировал огонёк, распаляясь сильнее, но ещё недостаточно, чтобы осветить собой весь свет.       Арсений загнал в угол, когда сорвал цепи, игнорируя замки, когда приоткрыл для себя этот сундук с сокровищем, что-то действительно сильно изменилось. Оно не было физическим, но ощущалось кончиками пальцев. Не витало в воздухе, как раздражение все это время, но грело душу. Воздух стал легче, и Арсений понимал, что ему предстоит снимать слой за слоем, чтобы добраться до ядра. Вскрывать кодовые замки, искать потерянные ключи, подбирать пароли к сердцу Шастуна.       Сколько себя помнил, Арсений цеплялся за людей. Считал их своим главным источником вдохновения, собирая каждого, как жемчужину. В его памяти хранились образы каждого, и все они оставили свой след в жизни. Кто-то научил Арсения добру; кто-то показал, что такое дружить по-настоящему; другие доказали, что предательства стоит ждать отовсюду; поэтому Попов оставался один, он не держался за тех, кто уходил, отпуская. Но всю жизнь будто проводил в поиске того, кто не отпустит его, привяжет к себе и сам не уйдет.       Арс помнил каждого и каждую. Все это были сложные личности, многогранные и глубокие, и каждого из них Арсений смог взломать. Словно был хакером человеческих душ, запуская свои трояны и вирусы, а потом забирал свою награду.       Только с Шастуном было иначе. На нем не срабатывали классические схемы сближения. Парень не шёл на контакт, а просто терялся, исчезал, а потом вновь представал перед Арсом, улыбаясь во все тридцать два. Антон был неуловимым и не попадал ни в одну из его ловушек. Мягко обтекал каждый вопрос, не отвечал часами, томил и не показывал себя слабым. И в Арсении проснулся охотник, охотник за шастуновской душой. Она должна была стать венцом его коллекции, и вдохновить быть выше, сильнее и ещё лучше, постигая человеческую натуру шаг за шагом.       Арсений считал риски. Без страховки шёл по узкому обрыву, сам себя спасая от падений в зыбкие пески Антона. Оставлял следы из хлебных крошек, чтобы вернуться обратно из дремучего леса суждений и мыслей. Арсений вёл игру уверенно, пытаясь предугадать следующий ход противника. Это была как игра в шахматы, только о том, что у них дуэль, знал только Попов. В голубых глазах, если смотреть в них долго, таилась опасность. И пусть Антон был азартным, но почему-то этот вызов он принимать боялся, заранее понимает, что может проиграть.       Попов продолжал сидеть на краю стола, не двигаясь. Антон пытался выдержать его взгляд, но с каждой секундой ему становилось жарче, будто пляшущие в глазах голубые огоньки перепрыгнули на одежду. Нужно было разорвать этот молчаливый акт агрессии, но никто из них не мог выговорить ни слова. Их будто одновременно засосало в вакуум, который поглотил собой все звуки, все ощущения, оставив только этот жар, исходивший от Арсения. А Антон, большой айсберг в безбрежном океане, начинал таять.       В жизни Антона наступило глобальное потепление. И причиной тому был мужчина, больше похожий на вьюнок с нескончаемым запасом энергии, чем на человека.       Они бы продолжили сидеть в тишине и чувствовать, как воздух накаляется вокруг них, но работа решила иначе.       — Арсений, отдел продаж, — мужчина отвернулся к двери, внимательно прислушиваясь.       — Да, они были согласны. Я как раз оформляю смету, чтобы отправить в бухгалтерию. Конечно, через полчаса проверяй. — Арсений немного хмурился. — Вроде все должно быть хорошо, они не в первый раз у нас… Что хотят?       Брови Арсения удивлённо поползли вверх, он спрыгнул со стола и прошёлся по кабинету. Выражение лица оставалось непроницаемым, только глаза чуть щурились недоверчиво. Он взял свою папку со стола и вышел из кабинка, оставляя Антона одного.       Оцепление спало, и Антон смог немного прийти в себя. Попытался вернуться к работе, но постоянно отвлекался на мелочи, и, в конце концов, не выдержал и остановился. Сел ровно, пытаясь остановить безумный поток мыслей, которые как лавина, неслись вперёд, грозя подмять парня под себя и завалить собой полностью, не оставив ни шанса на выживание. Вопросы, которые он сам себе задавал, отдавались гулкой болью в висках.       На телефон пришло смс от Попова.       От: Арс       Мы работаем с пост-отплатой?       Антон нахмурился.       От: Шаст       Только если с компанией имеется кредитная линия, и мы их знаем.       От: Арс       АО Медикал — знакомо?       От: Шаст       Да, но они всегда по предоплате были. И то, они только бронируют блоки номеров.       От: Арс       Я уже отправил заявку на номера, платежное поручение пришло. Но они сегодня спрашивали залы, хотели на неделе провести форум.       Шастун задумался. Он редко подтверждал оплаты после оказания услуг, потому что понимал риск того, что оплата может не поступить.       От: Арс       Быстрее, они на линии. Нервничают.       От: Шаст       Предоплата 50% или гарантия по договору.       Арсений стиснул челюсть.       — Да, спасибо за ожидание. Я попрошу вас оставить либо гарантию по договору, все нужные форму отправлю на почту, либо предоплату в 50%. — голос звучал ровно, хотя внутри скреблись кошки, от ощущения, что-то не так. Что-то его напрягает в этой ситуации, но пока Арс не мог разобраться, что именно.       — Хорошо. Тогда жду письмо на почту.       Когда Арс вернулся в кабинет, Шастун куда-то ушёл. В воздухе оставался только шлейф древесного аромата, который напитал, кажется, собой каждый миллиметр помещения. Это сбивало с мыслей, и пока Арс пытался сосредоточиться, трижды порывался открыть окно и проветрить. Вместо того, чтобы составлять смету, он то и дело тянул воздух носом, чтобы сильнее почувствовать вкус. Свежий, терпкий, немного резкий, но тягучий, как смола.       — Блять, — выругался Арс, когда в очередной раз допустил ошибку в расчётах. Это уже становилось невыносимым, и хотелось выйти на свежий воздух, чтобы проветрить пазухи носа, одежду и себя всего сразу.       Он встал из-за стола, подхватил трубку и пачку сигарет, и в дверях столкнулся с Антоном. Буквально врезался в него, ударившись всем телом. Парень пошатнулся, но устоял на ногах, неловко цепляясь руками за воздух. Он выглядел взъерошенным и потерянным, и при взгляде на Арса, немного смутился.       — Курить? — Арс сделал шаг в сторону.       — Пойдём, — они вместе вышли в коридорах, проходя через гостевое фойе. Антон шёл с отставанием, придерживая руками расстёгнутый пиджак, и смотрел прямо перед собой. Взгляд не выражал ничего, пустой и какой-то отрешенный. А Арсений летел, быстро спускаясь по лестнице, преодолевая расстояние почти прыжками.       Свежий воздух проникал в лёгкие, и с каждым вдохом-выдохом становилось легче. Голова начинала проясняться, в то время как Антон, закурив первую сигарету, только сильнее погрузился в омут собственных мыслей.       — Ты сам не свой, — прокомментировал Арсений, обеспокоенно поглядывая на парня. Тот не расслышал, просто провернулся в его сторону и смотрел таким взглядом, что хотелось его приобнять и успокоить.       — Знаешь, кажется, я уже больше не я вовсе. — Антон глубоко затянулся. — как будто из меня вытрясли все, что я знал о себе, и спрятали. А пока я ищу, то нахожу какие-то странные факты. Например, я напрочь забыл о том, что моя первая любовь бросила меня за день до диплома.       — Ты ведь говорил, что не знаешь ничего о любви.       — Думал, что не знаю. Оказывается, я просто забыл. — Арсений смотрел удивлённо, не понимая эту разительную перемену.       — Это так странно от тебя слышать. Неужели совсем не с кем поговорить?       — Арс, заткнись. Ты своими вопросами только воду мутишь, а я только-только успокоился.       Шастун со злостью бросил бычок под ноги и затоптал. В нем больше не было той уверенности в движениях, и весь он был словно поломан, разбит и потерян. Словно нереальный, инопланетянин в реальном мире. Он уже подписал себе отпуск и положил в ящик, готовый отдать завтра. Ему нужно время, чтобы обдумать, переварить и прийти в себя. Антон снова злится, но теперь на себя, упрекая в слабости и не состоянии решить проблему.       — Ты такой дурак, — Арсений снисходительным жестом потрепал Антона по макушке, а потом неожиданно притянул к себе и заключил в крепкие объятия. Он прижал Антона к себе, касаясь руками лопаток, и запуская тысячи микротмпульсов под кожу.       Антон почувствовал себя угольком. Будто догорел в один момент и потух окончательно. Он слабо сопротивлялся, пытаясь оттолкнуть Попова, но тот лишь сильнее прижимался. Всем своим телом говорил о том, что вот я, и я рядом. Я виноват, но ты прости меня, пожалуйста. Я помогу тебе разобраться в себе, и все будет хорошо. Не так, как прежде, но даже лучше. Главное, чтобы ты сам этого хотел, Антон, и готов был принять эти изменения. Ты уже меняешься, я вижу это в твоих глазах. Они больше не горят безумством приключений, в них одни вопросы, и я знаю, где найти ответы.       Шастун уткнулся лбом в тёплое плечо Арсения, вдыхая этот мятный запах, ощущая, как тяжелеет голова. Словно был пьяный, только не от алкоголя, а от Попова, который сейчас так обнимал, что внутренности сводит. И становится немного не по себе, потому что, кажется, внутри оборвалась последняя нить, связывающая его с прежним собой. Уверенным, спокойным, всегда готовым к любой ситуации. Педантичным в работе, но готовым на любую авантюру в свой выходной. Можно было даже не в выходной, конечно, Шастун и такие дни помнит. От прежнего него остались только глаза, время от времени метающие молнии, когда злость переполняла. Но сейчас, заключённый в эти объятия, как в ловушку, Антон был даже рад в ней оказаться. Ему думалось, что благодаря Попову сможет стать лучше. Что, возможно, этот человек и был странным, и из всего десятка людей в гостиницы выбрал именно его, но Арсений не сделает больно. Шастун доверился ему, как доверился бы себе, потому что понимал: сам не сможет. Ещё сильнее запутается, потеряется среди своих стеллажей в сознании, и сгинет навсегда в пустоте.       Попов отстранился, сделал шаг в сторону и закурил ещё одну. Долго смотрел себе под ноги, ещё ощущая тепло на руках, и теперь даже свежий летний ветер не мог выветрить из головы одеколон. Обнимая Антона, он чувствовал, что победил. Выиграл этот раунд, смог достичь цели, и теперь мышь в мышеловке. Один взгляд зелёных глаз, в которых горела надежда, стоила этих усилий. Ему было непонятно одно: если Антон сломался из-за Арсения, то зачем он просит его же о помощи? Это как просить защиты у убийцы, что стоит с занесённым ножом над твоей головой. Но Попов не мог отказать, не мог устоять перед эти соблазном покопаться в чужой голове, разобрать там все и сложить обратно. Конечно, после такого, Арсений обычно уходил, оставляя человека с его новыми мыслями жить дальше.       Они простояли так ещё немного, переглядываясь и пытаясь говорить на какие-то абстрактные темы. Шастун перестал злиться, а Арсений немного отпустил ситуацию, понимая, что сейчас можно немного расслабиться. И, наконец, подумать о работе, ведь пока они разбирались друг с другом, мир не встал на паузу, и гости продолжали присылать заявки. Сейчас в приоритете был медицинский форум, и Арс попросил о помощи Свету, оставляя все туристические заявки на Антона. Тот и был бы рад заниматься ими днём и ночью, но усталость, которая накопилась в нем за последнее время, сильно замедляла его.       — Арс, — они вернулись в офис, прихватив по пути немного еды и кофе. — Я в отпуске буду. Вы со Светой как, справитесь?       Попов чуть не выронил стакан из рук.       — В отпуске? — голос осипший.       Отпуск звучал как приговор. Арсений, конечно, был уверен в себе, как никогда, но почему-то все равно было немного страшно. А что делать, куда бежать, потому что обычно в таких случаях в кабинете всегда есть Антон, а тут…       — Да справимся. Просто поделим пополам, я заберу себе часть турья и основный корпоратов, Света будет группы рассылать.       Антон кивнул, соглашаясь с таким раскладом. Достал откуда-то из ящика листок, посмотрел на него и поставил последнюю подпись. «Не возражаю. Руководитель отдела: Шастун А.А»       — И с какого числа? — Арсений проверял почту, отправляя заготовленные договора на оплату. Конференция медиков была назначена на следующей недели, и он хотел получить гарантию оплаты до этого момента.       — С завтрашнего. За свой счёт.       — Хорошо. Какие планы?       — Пока что никаких, но, может к родителям съезжу. Отчий дом, все дела.       Антон старался говорить непринужденно, но при словах о доме, голос предательски сел. Говорить о семье ему не нравилось, потому что эта тема была для него совершенно закрытой. Рассказывать о том, как сбежал из дома, как не навещал уже стареньких родителей, и как приезжал на их похороны. Своим домом он называл старую воронежскую квартиру, в которой сейчас жила его сестра, и каждый приезд Антона она радовалась, как маленький ребёнок.       Арсений ещё не знал об этом, да и не стал спрашивать. Когда Шастун захочет, он сам обо всем расскажет.       Трубка зазвонила.       — Арс, — «Барс» — подумал Антон. — О, Боже, нет. Прям меня, персонально? Может Свету все-таки? Да я боюсь, что она меня изнасилует. Ага, смешно… Ладно, сейчас спущусь.       — Что, настойчивые клиентки? — Шастун и сам не раз попадал в такие ситуации, что щеки покрывались румянцем. И теперь смотрел на то, как Попов смотрит на своё отражение в зеркале, поправляя пиджак.       — Очень. — ответил мужчина, выходя из офиса. Антон пытался вспомнить, кто из последних клиентов был женщиной, и кто бы мог положить глаз на его сотрудника. На ум пришла женщина с красной помадой, которая так усердно стреляла в Попова, что удивительно, как патроны не кончились. Видимо, мужчина настолько ей запал, что она решила вернуться. Нужно научить Арса тому, как получать из этого выгоду, а не только плюс к и так раздутому ЧСВ.       Арс быстро спустился на первый этаж, уже с лестницы замечая знакомую фигуру кареглазой блондинки. Она выглядела шикарно: броский брючный костюм, укладка и все такие же красные губы, которые затмевали собой все остальное лицо. Когда она разговаривала, Арсений только и видел эти пухлые губы, силой заставляя отвести от них взгляд.       — Арсюша, здравствуйте. Олег попросил заехать к вам, чтобы внести предоплату. — Арс поморщился от лаского обращения, но жестом пригласил женщину пройти в бар. — Вам будет удобно картой?       Арсений утвердительно кивнул.       — И ещё я хотела обсудить с вами некоторые детали. — женщина аккуратно присела на высокий стул, поправляя волосы. Она смотрела томно, из-под опущенных ресниц, и двигалась так плавно, словно в замедленной съёмке. Арсений заказал им по чашке кофе, и бармен, наблюдающий эту картину, тихонько посмеивался. Не в первый раз наблюдает, как Попов с какими-то девушками пьёт кофе и ведёт себя настолько отстранённо, что в пору подумать об его ориентации.       — Да, Екатерина, я весь во внимании. — влюбиться в Арса можно было только из-за одной улыбки. Он сверкнул зубами, растягивая слегка пухлые губы, и смотрел так, словно видел насквозь. Голубые глаза казались двумя льдинками, контрастируя с этой обаятельной улыбкой. Женщина немного потупила взгляд, ощущая, как загораются щеки.       — Понимаете, это мероприятие очень важно для нас. — она аккуратным движением коснулась блюдца, проводя длинными красными ногтями по кромке. — Наша компания на грани банкротства, поэтому если форум пройдёт хорошо, мы сможем получить рефинансирование. Именно поэтому мы просим пост-оплату.       Арсений слегка напрягся, ожидая продолжения. Женщина выглядела смущенной, но не красотой сидящего рядом Попова, а самой ситуацией.       — Я хотела попросить у вас корпоративную скидку, потому что мы же не первый год, и всегда платили вовремя, и…       Она потупилась, обхватив маленькую чашечку двумя руками. Карие глаза выражали вселенскую грусть, смотрели с просьбой, отчего у Арсения тянуло где-то внизу живота.       — Вы же понимаете, что такое решение принимаю не я? И даже не Антон. — женщина понимающе кивнула. — Я напишу руководителю сегмента с просьбой. Постараюсь расписать все так, чтобы можно было получить от 10%. Больше обещать не смогу.       Карие глаза радостно блестели, женщина не удержалась, и холодными руками схватила руки Арсения. Тот вздрогнул от неожиданного прикосновения, но не вырывался, выслушивая благодарности. Женщина осыпала его всеми известными ей словами, сжимая сильнее ладони мужчины. Он чувствовал, какие они холодные, и мысленно морщился. Ему не нравились холодные руки на своих, но понимал, что его мнение сейчас не к месту.       — Я очень-очень ваш прошу! — женщина все сильнее и сильнее сжимала ладони. — Вы такой хороший, Арсюша.       — Подождите, я ещё ничего не успел сделать, и даже не получил согласие. — мужчина аккуратно высвободился и отпил кофе. — но предоплату внести все-таки придётся.       — Да, конечно, это не проблема. — она засуетилась, подхватив сумку с колен, и начала что-то рыскать с карманах. Движения были рваными, нервными, и Арсений не мог понять, почему: от радости или чего-то ещё. Женщина продолжала рыться в кармашках, потом шумно выдохнула и закрыла глаза.       — Кажется, я забыла карту в другой сумке. Вот дура-то. — она театрально приложила руку ко лбу, тряхнув головой, отчего светлые кудряшки забавно подпрыгивали.       — Я работаю сегодня до шести, — Арс взгляд на наручные часы, — и предоплату лучше внести сегодня. Без предоплаты, увы, я не могу отправить смету.       Женщина понурила голову и ещё раз залезла в сумочку, заглядывая в каждый карман, но безуспешно. Карточка благополучно осталась где-то в другом месте.       — Постараюсь успеть, — она встала, допивая свой кофе, и протянула Арсению тонкую ручку. Мужчина слабо пожал ее, и снова улыбнулся так, что у любой ноги бы подкосились. Но женщина лишь улыбнулась в ответ, сделав шаг и приобнимая его за шею. В первую секунду Арсений немного опешил, не зная куда деть руки, а потом все же обнял в ответ, кладя руку на спину, между лопаток.       В офис он вернулся немного задумчивый, со сладким ароматом на губах. Шастун о чем-то активно переписывался в телефоне, не замечая вошедшего коллегу. Арсений аккуратно сел за стол, разбудил компьютер и сел писать длинное просящее письмо непосредственно руководителю всех сегментов продаж, поставив в копию Шастуна. Он долго подбирал слова, пытаясь не делать акцент на именно финансовой составляющей, а оперируя тем, что эта компания хранит верность их гостинице, всегда выбирая ее для своих гостей и мероприятий. Слова шли долго, Арсений останавливался, читал, стирал и печатал заново, но каждый раз ему снова не нравилось, и приходилось начинать сначала.       Шастун увидел уведомление в правом нижнем углу от Арсения, и с любопытством открыл. Письмо подучилось длинным, но грамотным, сухо и по факту объясняющее, зачем и почему.       — Скидку? — Антон вопросительно выгнул бровь. — Ты не хотел обсудить это со мной, например?       Арсений отвлёкся от сметы, которая была вот-вот готова.       — Все равно решение принимаешь не ты, так что я подумал…       — Я ещё не в отпуске, а ты уже думаешь так, будто меня нет? — Антон опасно сощурился, смерив Арсения таким взглядом, от которого волосы на руках встают дыбом, а по спине бежит холодок. В зелёных глазах плещется что-то сродни обиде.       — Для меня ты всегда есть, не говори глупости. — Арсений сглотнул ком в горле. — Просто этот вопрос действительно… Ладно, Шаст, ты прав.       Зелёные глаза метали молнии.       — Прости, что не обсудил с тобой.       — Будь добр, — фыркнул Антон и пошёл курить. Антон снова злился, и снова злился на себя из-за того, что больше не может контролировать себя. Его стало так легко вывести из себя, будто любая мелочь могла повлиять на его настроение. Поступок Арса он воспринял почти как предательство, но стараясь думать рационально, понимал, что ничего такого не случилось. Просто его сотрудник стал самостоятельнее, брал больше ответственности и вёл себя так, что на него можно было возложить любую задачу. И вроде бы наоборот, нужно радоваться, но вместо этого жгучая обида растекалась по венам. Антон курил, тяжело затягиваясь, нехотя выпуская дым из легких. Дым давал успокоение, никотин будто разливался по организму, вливаясь в кровь, смешиваясь с обидой. Сигареты стали пагубной привычкой, которая преследовала его давно, но Шастун не хотел с ней бороться. Ему нравилось курить, и сейчас это давало ему иллюзию облегчения. Антон представлял себя дымом, который легко покидал лёгкие и растворялся в воздухе. Ему тоже хотелось раствориться, больше не думать ни о чем, а просто распадаться на тысячи клеток. Чтобы не было рабочих забот, чтобы душа не болела, чтобы сердце, наконец, перестало подсказывать какие-то глупости.       Дверь служебного выхода со скрипом открылась, но Шаст даже не обернулся. Знал, что это Арс, потому что даже сквозь едкий запах сигарет чувствовал лёгкий запах мяты, перемешанный сейчас со сладким запахом женских духов.       — Прости, я дурак, — Арсений встал рядом, обхватив себя руками за плечи, зажав сигарету зубами.       — И ты меня прости, не должен был срываться. — Шастун встал в пол оборота, пытаясь заглянуть в глубину голубых глаз, но там не было ничего. Только зияющая пустота зрачка, который динамично то сужался, то расширялся.       Арсений отводил взгляд, чувствуя себя виноватым.       Виноватым за то, пытается вытащить человека из раковины, из которой сам не готов вылезать.