Мой друг художник

Воскресное утро самое лучшее время: ласковое солнышко будит тебя, а ты просыпаясь понимаешь, что сегодня выходной, тебе никуда не надо и можно поспать немного дольше. Так подумал и Ацуши, валяясь в постели и лениво потягиваясь, словно довольный кот. Однако поваляться в удовольствие ему не дало ощущение того, что его кто-то нагло тискает за задницу и целует плечи. От этого он вздрогнул и резко повернулся лицом к домогателю. Да так резко, что аж треснулся своим лбом о лоб альбиноса. - Ай! - пискнул Тацухико, потирая лоб. - ты чего?! - Это тебя хочу спросить, - в ответ заявил Накаджима. - ты чего такой с утра возбуждённо агрессивный? - Возбуждённо агрессивный? Я вообще-то хотел нежно тебя разбудить, - голос Шибусавы прозвучало обиженно-невинно. - а ты подорвался так, словно я тебя насиловать собрался. Ацуши закатил глаза, хихикнул и потянулся к лицу художника, дабы убрать его руку со лба и коснулся его губами. Тем самым заставил альбиноса замереть и покраснеть, а после так вообще натянул на лицо одеяло. Это умилило Накаджиму и он рассмеялся, и вскоре сам залез к художнику под одеяло. Из под него раздались сперва смешки и лёгкое шевеление, а спустя пару минут раздался громкий "чмок" и стоны, кажется, Тацухико решил устроить своему парню "бодрое утро". Но в тот момент, когда альбинос собирался приступить к главному, на тумбочке завибрировал телефон. Старший тихо зарычал, но после выдохнул и успокоился. - Меня нет, я занят, - хитро шепнул Тацухико, оставляя засос на шее своего ангела. Мальчишка охнул и сжал плечи любимого, пока тот продолжал ласкать его. Эти короткие охи и постанывания были музыкой для Тацухико. Он бы и дальше наслаждался своим мальчиком, но телефон не замолкал, чем стал напрягать. Хотя нет, раздражать. - Извини, - сказал он поцеловав Ацуши в щёку и высунулся из под одеяла. После резко схватил телефон, нажал на "ответить" и рявкнул: - Что?! Он был похож на дракона, готового испепелить пламенем любого, кто попадётся на его пути. Но услышав знакомый голос замолк на пару секунд и наконец заговорил: - Фёдор? Ты что ли? Бля, прости, я не хотел. Шибусава присел на кровать и продолжил разговор. Ацуши тоже тем временем вылез из под одеяла и стал наблюдать за хозяином квартиры. Тот остыл и разговаривал по телефону уже спокойно, даже повеселел. "Его друг, наверное, - подумал юноша. - Только имя иностранное, но явно не американское… ладно, спрошу потом". Но услышав следующую фразу: - Серьёзно? А что на тебе надето? Да ещё и сказанную игривым тоном, резко сел на кровати. Это ещё что за вопросы? Но Шибусава не заметил этого и продолжил: - Агааа, хорошо. М? В гости зайти? Фёдор, понимаешь, я дома не один, а? Че-- Фёдор, ты что, пьяный что ли? Фёдор, я сказал же-- а, алло? Алло! Когда звонок был закончен и художник опустил телефон обратно на тумбочку, Накаджима пихнул его локтём в бок. - Эй, это что было? Но ответить он не успел, квартиру огласил звонок в дверь. Оба парня обернулись на источник звука, а старший сделал "фейспалм" и засмеялся. - Это, это уже он что ли?! - воскликнул Ацуши. И получив утвердительный кивок, подорвался с кровати и принялся искать подходящие штаны вместо спальных шорт. Бедный Ацуши, он и понятия не имел, что Фёдор любитель заявиться неожиданно. Наблюдая за переодеванием младшего, Тацухико отметил, что ему стоит наведаться домой и взять свои вещи. Сам он направился открывать другу. Фёдор его и не в таком виде видел... *** Шибусава смотрел на своего друга, который действительно был пьян и висел на каком-то мальчишке, кажется ровесником Ацуши. Смотрел тот извиняющимся взглядом и горбился от веса наваливающейся на него туши. А сам Фёдор довольно улыбался, вися на своём спутнике, и от него несло перегаром. - Простите, - сказал неизвестный юноша. - я не смог уговорить его пойти домой. - Ох, ты тут не причём, - ответил Шибусава. - заходи и этого заноси. Когда они прошли в гостиную, то тут же усадили Достоевского на диван, и мальчишка смог выпрямить спину. - Ой-ёй-ёй, - Тацу поскрёб затылок. - Малой, тебя как звать-то? - Мизуки Карма, а вы Тацухико Шибусава-сан? - Я самый. Так, расскажи мне Карма-кун, где же это тело так нализалось? - Я, я не знаю. Он мне позвонил и уже таким был. Сказал, что один не дойдёт, что его, - он замялся, но всё же произнёс: - Что его бабайка по дороге украдёт. Альбинос издал смешок, и тихо произнёс что-то вроде "типичный русский". Пьяное тело наконец решило было заговорить, как в комнату вошёл Накаджима. Достоевский повернул голову и увидев юношу внезапно резко встал на ноги, шатался, но устоял. - Эээ, Фёдор? - обратился художник к русскому. Но тот и ухом не повёл, продолжал в открытую пялиться на юношу с двухцветными глазами. И наконец заговорил: - Волосы цвета облака. Румянец на щеках. Глаза аметисты в оправе золота. Русский зашагал в его сторону покачиваясь. Ацуши стушевался, уж слишком мрачным было выражения лица темноволосого. И стоило дойти до мальчишки, Достоевский раскрыл объятия и обнял его с громким вскриком: - Моооёёё!!! Бедный натурщик сам вскрикнул от подобного и выглядел так, словно его не обнимают, а насиловать собрались. - Аааа! Т-Т-Тааацууу! - громко и жалобно позвал пепельноволосый. - Фёдор-сан! Вы что делаете?! Отпустите его! - крикнул Карма. - Дост, не лапай чужих парней! - возмутился Тацухико и подбежал к брюнету, намереваясь отцепить его от Ацуши. Да уж, им предстоял весёлый денёк.