Овладеть тобой полностью

— Вы хотите увидеть своего мужа, Луиса? — мягко произносит Уилл, снимая повязку с её глаз. Темноволосая женщина сидит на стуле и смотрит на него жёстко, настолько же жёстко её тело стягивают верёвки. Узнать данные не так уж сложно, особенно имея доступ к базам Бюро. Кто где живёт, работает, список родственников — что может быть проще. Сейчас ставка слишком высока, чтобы Уилл позволил себя шантажировать снова. На какую-то секунду становится мерзко внутри: не столько от своего поступка, сколько от того, каким его видит эта женщина. — Улыбнитесь, нам необходимо сделать фотографию. — Он убирает волосы с её лица, стараясь, чтобы она его не укусила, а затем отходит и наводит на неё камеру телефона. Качества должно хватить, чтобы Роло узнал её лицо, а большего и не требуется. — Вы не скрываете своё лицо, значит, я всё равно умру, — равнодушно произносит Луиса Хэйнс. — Я думаю, что могу развязать вас при соблюдении вами некоторых условий. — Уилл берёт стул и присаживается напротив, по-бандитски, развернув стул спинкой и сложив на него руки. — Я не привык недооценивать противников, но всё же вы кажетесь сильной только духом. Вполне возможно, вы даже способны меня убить, но не выбраться из этой квартиры. — Если у вас есть ключ, разве я не могу снять его с трупа? Уилл только улыбается ей в ответ. Сильная женщина, значит, с Роло тоже будет непросто. — Вы любите своего мужа, Луиса? — переформулирует он первый вопрос и смотрит ей прямо в глаза. Глубокие, насмешливые, но в самой глубине… каждому ведь страшно за собственную жизнь. — Я прошу об одной маленькой услуге и никак не могу получить отказ. В моей жизни тоже присутствует человек, без которого существование представляется невозможным. Всю дорогу в самолёте они с Роло Хэйнсом практически не разговаривают. Так же молча они сходят с трапа, проходят контроль и садятся в оставленное на стоянке авто. — Я бы предпочёл не задерживаться здесь надолго, — произносит доктор, кладя небольшой чемодан в багажник автомобиля. — Жду не дождусь встречи с любимой женой. Уилл приподнимает бровь, но ничего не отвечает, только трогает с места. Из аэропорта они двигаются прямиком в больницу, раз никто не желает откладывать дело в долгий ящик. — Позвольте моё грешное любопытство — зачем вам это? — спрашивает Роло. Есть нечто, что притягивает в нём Уилла: та врачебная уверенность, которая была в Ганнибале. И есть сейчас. Не стоит хоронить Ганнибала раньше времени. — Обычно хотят воссоединиться с ближайшим родственником или любимым человеком, неужели всё, описанное в жёлтых газетёнках, является правдой? На этот раз машина не виляет по дороге, и руки крепко держат руль. Но увидел ли Роло со своей проницательностью, как вздрогнуло всё внутри Уилла? Принял ли это за подтверждение догадок или за злость на излишние вопросы? За отвращение к подобным слухам? — Фредди Лаундс ненавидит меня достаточно давно, — резюмирует сказанное Уилл. — И кажется, я её понимаю, — ехидничает доктор, глядя на дорогу. Ясно, что Уилл ничего ему не сделает — по крайней мере, пока не получит желаемого. Некоторое время они едут в тишине. Вроде бы доктор и не спрашивает его ни о чём, но Уилл чувствует желание оправдаться — не перед ним, скорее перед самим собой. Странно, что после всего, что у них было с Ганнибалом, Уилл до сих пор не может признаться в силе собственной привязанности. — Знаете, Роло, я проделал слишком длинный путь, и жизнь меня чересчур покидала, чтобы в итоге я остался без ответов на свои вопросы. — Он не смотрит на реакцию доктора, только на дорогу. — В конечном итоге, я так понимаю, «пассажира» всегда можно стереть? Хэйнс выдерживает достаточную паузу для того, чтобы у Уилла закралось сомнение, что операция необратима. — На самом деле мы никогда не пробовали, но в теории это возможно. — Он снова молчит, но Уилл его не прерывает. — Вы сами понимаете, мистер Грэм, насколько скользкая эта тема. Технически очистить часть мозга с чужим носителем — это не сложнее, чем удалить нерабочий имейл. С другой стороны, нам нужно рассматривать, что именно считать человеком — тело или сознание. — Я обычно работаю с теми убийцами, которые уничтожают сразу одно и второе, — поддерживает беседу Уилл. — Возможно, через большой промежуток времени, когда Ваша технология получит широкую распространённость, будет отдельная статья за убийство сознания, но доказать такое действие будет ещё сложнее, чем собрать улики в рядовых убийствах. — Мы рассматриваем функцию сканирования чужого сознания, чтобы было возможно проникнуть и рассмотреть все его составляющие, но пока эта идея только на стадии разработки. Хэйнс будто бы и не обеспокоен ни капли тем, что его везут к серийному убийце, а его жена содержится в заложниках у человека, которого он, теоретически, может убить. Что будет, если он просто не проведёт пересадку, солгав Уиллу, что технология несовершенна? — На самом деле наша с вами работа, мистер Грэм, очень схожа по сути. Так же безжалостна и так же опасна. С Джеком Кроуфордом они пожимают друг другу руки, и начальник Уилла выражает максимально равнодушное отношение к происходящему. Понятно, Уилл не сообщает ему полной правды, да и вряд ли Джек с его твердокожестью особо беспокоится за состояние Ганнибала или вообще верит в попытки восстановить с ним связь. Они присаживаются за низкий стеклянный столик в клинике, Уилл остаётся стоять рядом. Джек одаривает доктора длительным подозрительным взглядом, но тот никак не реагирует. По личному опыту Уилл знает, что такие длительные взгляды фирменная фишка Джека, перед которой многие начинают тушеваться и выдавать нелицеприятную правду. Доктор Хэйнс сохраняет полное бесстрастие, повторяя ровно те фразы, которые они проговорили с Уиллом заранее. — Программа восстановления сознания находится на экспериментальной фазе проведения опытов, — произносит Хэйнс. — Мы не можем гарантировать результат, равно как и побочные действия. Надеюсь, вы, подписывая данный документ, учитываете все риски. Джек снова одаривает его подозрительным взглядом. — Знаете, я особо не расстроюсь любому результату, — произносит Джек. — Согласие на изъятие органов для трансплантации? Со стороны Уиллу кажется, что Джек сдерживает усмешку. — Это обязательное дополнение, — ровным голосом отвечает Хэйнс. — Мистер Грэм сообщил мне, что у больного нет кровных родственников, которые могли бы подписать или оспорить это соглашение. Джек с лёгкостью черкает подпись под всеми подготовленными документами и поднимается с места, повторно пожимая руку доктору на прощание. — Если моё участие больше не требуется, остальной работой займётся агент Грэм, — равнодушно кидает Джек и покидает больничный коридор. Всё проходит даже проще, чем Уилл предполагал изначально: они уже заготовили речь, согласно которой во время проведения операции допускается не более одного наблюдателя в палате. — Вы можете просто сесть, — инструктирует Уилла Хэйнс, затем с некоторой иронией осматривает свой прошлый аппарат. Устанавливая на прикроватный столик сумку, доктор извлекает из неё контейнер с уже знакомым Уиллу цилиндром. Несмотря на указание сесть, Уилл внимательно наблюдает за каждым шагом и движением Хэйнса: рассматривает, как тот надевает перчатки, протирает дезинфицирующим средством висок Ганнибала. На секунду взгляд цепляется за такое спокойное и неподвижное лицо, которое Уилл созерцал, а затем вспоминал столько дней и ночей своей жизни. Если всё пройдёт гладко, он никогда его больше не увидит. На одном конце цилиндра оказываются острые иголки, достаточно широкие, чтобы причинить боль, но когда Хэйнс вжимает их в висок Ганнибала, входят они просто и легко. На тупой стороне цилиндра начинают загораться синим расположенные по кругу лампочки, словно происходит процесс загрузки, Уилл помнит подобный значок ещё со времён диалапа. Когда последняя лампа зажигается, доктор отсоединяет цилиндр, на месте соприкосновения остаётся круг красных точек. Хэйнсу приходится буквально повалить Уилла на кресло, потому что тот замирает, рассматривая Ганнибала и цилиндр. Иглы входят достаточно болезненно, но то, что происходит потом, не сравнить даже с самыми дикими болями при энцефалите. Мозг будто сжимает, скручивает в трубочку, и всего лишь несколько секунд, как предполагает Уилл, кажутся ему годами невыносимой боли и страшнейших пыток. Словно доктор пальцами выворачивает его головной мозг наизнанку. Стал бы так делать Ганнибал тогда, во Флоренции, когда пытался вскрыть ему череп? Или ограничился бы только кулинарией? Жевал бы ткань его мозга, пока тот был бы ещё жив, или при должном обезболивании заставил бы Уилла питаться самим собой и жевать по очереди части собственного мозга? От болевого шока Уилл теряет сознание. — Я забыл вам рассказать все противопоказания, но вас все равно ни одно бы не остановило. Хэйнс щёлкает перед ним пальцами и светит фонариком в глаза, приподнимая веки. «Не вздумай убивать его, Уилл. Но обязательно проверь видеокамеры».