Танец белой цапли

Первыми кого увидел Юичиро, выйдя из палаты и притворив за собою дверь, были его друзья. Вздохнув, он крепче сжал ремешок, переброшенной через плечо сумки с вещами, и двинулся к ним. Грусть обволакивала его сердце по мере того, как он уходил от своей палаты. В то же время товарищи, не замечая его появления среди пациентов и персонала больницы продолжали дискуссию. А вернее, Гоши просто стоял рядом, скрестив на груди руки, и только слушал разговор Хиираги с невысоким, немного нескладным молодым человеком в белом халате. Чертами лица, мимикой, повадками они были удивительно схожи с Шиньей и, если бы не заметное различие в цвете волос и глаз, так как один брюнет с темными, почти черными глазами, а второй синеглазый блондин, их можно было бы смело назвать близкими родственниками, а так возникали колебания. И все же что-то общее прослеживалось в этих двух парнях с серьезными лицами, тихо говорящими о чем-то. Юичиро не слышал их речей, но был заранее настроен думать, что разговор ведется именно о нем. Также он был несколько рад присутствию здесь мужчины в халате. — О, Юу, — воскликнул Шинья, прервав разговор. — Ты уже здесь, а мы не заметили тебя. Извини, что задержались. Надо было помочь тебе собрать вещи. — Нечего тут собирать, я и сам управился, — отозвался Юу, тряхнув сумкой, в которой и вправду было не так уж много вещей. После обмена приветствиями, он спросил: — А о чем вы тут говорили? Наступило минутное молчание, а затем, Гоши сказал, стараясь придать тону наиболее бодрое звучание: — Да вот, Шинья интересовался, может тебе какое дополнительное лечение требуется. И не слишком ли рано тебя выписывают. Шинья на секунду опешил, а затем примирившись со столь неудачным объяснением, постарался сделать вид, будто это так. — Мне показалось, что ты еще не совсем оправился, — с мягкой полуулыбкой на устах произнес он. — Ясно, — кивнул Юу. — Можете быть уверены я в полном порядке. И мой лечащий врач так утверждает. — Ну ты же знаешь, Шинью, он у нас перестраховщик, — усмехнулся Норито, ткнув локтем в бок Хиираги. — Ну что, ты готов? — осведомился Шинья у Юичиро, решив сменить направление разговора, так по лицу товарища было заметно, что он не слишком уж поверил этой отговорке, спонтанно выдуманной Гоши. — Да, — кивнул тот. — Вот только, — он обернулся к молодому человеку, чертами лица сильно напоминающего его друга. — Сэйширо, я могу спросить тебя? — Боюсь, заранее предугадывая твой вопрос, могу сказать, что мне не чем тебя обрадовать, — слабо усмехнулся мужчина, сочувствующе глядя на парня своими темными глазами. — Я пока только интерн, и к тому же не имею ничего общего с отделением, в котором лежит твой знакомый. Так что, sorry. — Понятно, — Юу опустил взгляд. — Очень жаль. Я надеялся, что ты сможешь мне помочь хотя бы повидаться с ним прежде, чем я выпишусь. — Мне правда очень жаль. Но не я устанавливаю здешние порядки, — ответил брат Шиньи. — Я понимаю. Все равно, спасибо, — Амане протянул руку и Сейширо пожал ее. — Благодаря твоему участию, я хотя бы знаю, что состояние Мики не ухудшилось. Улучшений конечно тоже не наблюдается… — Ты же понимаешь, что тут нужно время, — серьезно сказал мужчина. — С таким ранением вполне естественно, что он не приходит в себя. Главное, чтобы кома не затянулась, став более глубокой. Но, мне кажется, этого не будет. Юичиро понимающе кивнул. — Да, к слову, Шинья, — Сэйширо устремил строгий взор на брата. — Так и знай, я еще ничего не говорил родителям. Хотя, при таких обстоятельствах, — он бросил короткий взгляд на Юу, который поступил в их больницу с обмороком, а его приятель с пулевым ранением, — я действую скорее всем во вред. — Нет, брат, поверь. Им лучше не знать об этом. Я очень благодарен тебе за твое молчание и прошу, сохранять это в тайне и дальше. — Ребята, вы в самом деле не понимаете всей опасности? Скрывать такое может быть опасным. — Может это и так, но это мое желание, — произнес младший Хиираги. — Ты же знаешь, я никогда ни о чем тебя раньше не просил, теперь же, я просто умоляю тебя и дальше ничего не рассказывать родителям. Они не поймут или, что еще хуже, поймут неправильно. Сэйширо посмотрел на него долгим взглядом. — Как знаешь, — наконец молвил он. — Ты уже не маленький, чтобы кто-то вмешивался в твои дела. Но так и знай, что я эту вашу молчанку не одобряю. И тебе бы, Юу, следовало сообщить родителям о ситуации, в которую попал. Да и твое здоровье сейчас довольно хрупкое. Об этом тоже надо думать, лучше быть под присмотром. Старший Хиираги словом не заикнулся о родственниках со стороны Шиндо, которых также следовало бы известить о состоянии их ребенка, поскольку ему уже были известны некоторые обстоятельства положения Микаэля, даже за счет того, что за все дни пребывание в клинике никто ни разу не поинтересовался его самочувствием. Только в самом начале появился какой-то тип, оказавшийся в итоге, как он сам сказал коллегой пострадавшего по работе, с целью выяснить о перспективах в лечении Мики с его лечащим врачом, собственно, который потом поделился частью этой информации со своими. Узнав все, что было необходимо, мужчина ушел и больше не появлялся, а кроме него больше никто не интересовался Микаэлем. «Думать о своем здоровье? О, какая нелепица! Сейчас последнее, о чем я способен думать это о себе самом» — подумал Юу. — Ситуация разрешилась, поэтому докладывать им смысла нет никакого, — спокойно ответил он старшему брату друга. — И со мной уже все в порядке, так зачем же я буду волновать их лишний раз? Когда он произнес последнюю фразу Гоши и Шинья одобрительно кивнули. — Ох, и почему вы все такие упрямые! — сокрушенно воскликнул Сейширо, понимая, что, если вдруг что случится с этими тремя дурачками, спросят в первую очередь с него, но обещание, данное в первый день младшему брату, есть обещание. От этого никуда не деться. — Ладно, идите. А то если сейчас заведующий появится, еще чего доброго раскричится, что тебя еще как час назад выписали, а ты до сих пор в стенах больницы околачиваешься, — сказал он, глядя на Юу. — Лучше ему на глаза не попадаться. — Все ясно, уже уходим, — произнес Шинья и все трое заторопились к лифту. Юу шел последним, с ужасной неохотой покидая здание, но зная наверняка, что еще не раз придет сюда справиться о состоянии любовника. Забавно, ведь даже заявление о том, что они с Микой находятся в близких отношениях, не смягчило сердец здешних врачей, хоть и вызвало определенную толику сочувствия. Но ее очевидно оказалось слишком мало, чтобы дать Юичиро привилегию посетить бессознательного юношу. Возвращение домой после больницы не всегда бывает веселым и радужным событием. Зачастую, оно приносит куда больше неудобств, чем можно себе представить. Войдя первым в свою квартиру, Юу невольно испытал гнетущее чувство. Будучи здесь последний раз, чуть больше недели назад, он был полон энергии, энтузиазма и светлых надежд, теперь же его сковал мрак. Горечь в душе и тяжесть на сердце. Он окинул потухшим взором комнаты и сердце сжалось от воспоминаний, как они проводили здесь свое время вместе с Микой. Пусть это было порой нелегко, сложный характер Шиндо никогда не позволял ему полностью расслабиться и почувствовать себя беззаботно и легко, но быть вместе с ним невзирая ни на какие сложности было поистине чем-то восхитительным. А ныне, когда до конца не известно, повториться ли еще когда-нибудь такой завораживающий миг, видеть перед собой обстановку, где каждая деталь напоминает о прошлом, даже проходить мимо квартиры, принадлежащей ему, становиться невыносимо. Но Юу обязался побороть эти чувства, по-прежнему отказываясь верить в худший исход. Он прошел в гостиную и устало опустился на диван. Длительное отсутствие тут хозяина никак не сказалось на общем состоянии квартиры. Она находилась в идеальном состоянии, благодаря заботе друзей. Если бы Юичиро не был поглощен ностальгическими чувствами и его не тревожило состояние Шиндо, он бы конечно обратил на это внимание и поблагодарил друзей за заботу. Шинья и Гоши вошли прямиком за ним. — Ну что, Юу, помочь тебе с вещами? Может в магазин сбегать, прикупить чего? — осведомился Норито. — Благодарю, не стоит себя утруждать. Я сейчас посижу немного и сам все сделаю. — Зачем тебе напрягаться, когда есть мы? — по-доброму нахмурился Гоши. — У меня впечатление будто вы меня принимаете за какого-то смертельно больного. Я же говорил, я в полном порядке. — Да никто в этом не сомневается, — сказал Шинья и присел с ним рядом. — Мы лишь только хотим тебе помочь. Юу, мы же видим, что тебе плохо. Да, пускай ты здоров физически, но твое душевное состояние… — Я беспокоюсь о нем, Шинья, — Юу прямо поглядел на друга. — Я не могу не думать о том, что случилось. Не могу забыть, что именно… — он вдруг запнулся на полуслове. Нет, он не может произнести вслух, что виновен перед Микой. Что если бы не он, его дурная затея рассказать Маэну всю правду об их отношениях, то Шиндо сейчас бы не лежал при смерти. — Юу… — Мне правда тяжело, — Юичиро сжал руки, лежащие на коленях в плотный замок. — Очень тяжело. — Мы понимаем, — произнес Шинья, сочувствующе глядя на подавленного товарища. Гоши подошел к ним и теперь стоял за спинкой дивана и наблюдал за всем сверху. — Если мы чем-то можем помочь тебе, только скажи. Верно, Гоши? — Шинья поднял взгляд на здоровяка. — Само собой. — Увы, спасибо, конечно, но тут вы мне помочь не в силах, — со слабой улыбкой, ответил им Юу. Шинья склонил голову, признавая, что ни он, ни Норито не являются богами, способными исцелить от болезни того, чье состояние так гнетет их товарища. — Если бы я только могу увидеть его… Хотя бы раз, — прошептал Амане. — Ты увидишь его, непременно. Потерпи немного и я убежден, к нему станут допускать посетителей, — проговорил Хиираги. — Вот именно. Не станут же они вечно держать его в изоляции, — подтвердил Норито. — Не понимаю, почему мне не позволяют увидеть его? Неужели он настолько плох? — Это обычные меры предосторожности, не более, — заверил его Шинья. — Да, черт! Даже к людям в коме допускают родных и друзей, так почему же?! — воскликнул Амане на секунду разгорячившись, а затем снова утратив пыл. — Почему же?.. — глухо повторил он, уронив голову. — Ведь я сказал им, что люблю Микаэля, что мы вместе и все равно… — Ты сказал это? — разом воскликнули друзья. — Да, я надеялся, что так меня допустят к нему, но им видимо наплевать. А я, — Юу закрыл глаза не обращая внимание, как его признание подействовало на друзей, — не знаю, что и думать теперь… — Во всяком случае, ты не должен накручивать себя. Понимаю, — голос Шиньи был на редкость тверд, — тебе трудно, но постарайся держать себя в руках. Мы всегда рядом и поможем тебе. К слову, — он взял свою сумку и вынул оттуда конверт. — Вот возьми. Думаю, ты не станешь осуждать меня, но, когда я был на квартире нашел их и посчитал, что раз тебя дома нет негоже будет если такая сумма будет лежать в столь открытом месте. — Это? — Юу неуверенно взялся за конверт. — Тут деньги, — пояснил Шинья. — Я так понимаю те самые, которые ты собирал для… — он умолк не договорив. — Ах, да, спасибо, что взял их. Я действительно сглупил, оставив их лежать на видном месте, но я как-то не думал о том, что попаду в больницу… — Юу положил конверт рядом с собой на диван. Несколько минут все молчали, а потом Хиираги заговорил вновь. — Судя по тому, что деньги остались не тронутыми в то утро ты ходил вовсе не к Микаге, как мы думали. — Верно, — Юу закрыл глаза. — Я был у Томаса Маэна… У человека, покровительствовавшего Микаэлю. — Что ты сказал? Ты был у этого монстра?! — Прошу, не надо сейчас лишних слов, — остановил жестом способную подняться бурю Юичиро. — Я уже и так поплатился за свою глупость. И теперь Мика… лежит в больнице. — О, боже! — Шинья побледнел и провел рукой по моментально взмокшему лбу. — К нему… Вот так, с кондачка… Ты безумец, Юу. Самый настоящий. Вот так запросто, пойти к такому человеку, да еще и… Зачем? — Я думал он поймет и сам отпустит его. — Юу, ты вроде бы умный парень, но порой твоя глупость… — Норито опустил ему руку на плечо. — Не надо, я же просил. — В самом деле, не надо, — согласился Шинья. Пинать того, кто и так уже лежит не является благородным деянием. — Зато теперь многое становится понятным. — Да, мы думали вы так пострадали по вину Микагэ, а тут выясняется… — Гоши покачал головой. — Ты еще думаешь встречаться с этим человеком? — Я пока не думал об этом, — признался Юичиро, а после поднялся с дивана. — Простите меня, но мне сейчас лучше побыть одному. — Да, да, разумеется, — засуетился Шинья, также поднимаясь с места. Все вместе прошли в переднюю. — Юу, ты звони, если вдруг что понадобится, не стесняйся. Завтра или я, или Гоши придем к тебе, — сказал Хиираги застегивая молнию на куртке, озабоченно глядя на друга, оставлять которого в такой ситуации очень не хотелось, но того требовали обстоятельства. — Так что постарайся не наделать глупостей к этому моменту. Вот увидишь, все непременно наладится, — подбадривающе улыбнулся Норито. — Хорошо. Спасибо, до завтра. — Амане закрыл дверь и развернувшись, оперся о нее спиной. Вот он и остался один. Наконец-то. Воцарившаяся тишина вокруг способствовала течению мрачных дум в голове, но она воспринималась куда легче, чем разговоры друзей. Теперь, будучи сам, Юу мог подумать, как следует над тем, как ему жить дальше. Существования, наполненного безмятежностью и легкостью, ему не видать, однако есть незавершенные дела, которые он обязан довести до конца. По крайней мере, делая это, он еще будет чувствовать себя живым. Он вернулся в гостиную и остановившись за диваном устремил тяжелый взгляд на конверт с деньгами. Прошло несколько дней. За это время погода заметно улучшилась. С каждым днем становилось все теплее. Воздух наполнялся свежими, весенними ароматами. Кое где на деревьях стали появляться почки. Постепенно природа оживала после долгой вынужденной спячки. Птицы весело щебетали, перепрыгивая с ветки на ветку. Казалось, будто они в своей манере приветствуют долгожданное тепло. Ощущение приближающейся весны наполняло радостью и энергией, давало надежду и позволяло хоть ненадолго отвлечься от мрачных дум. Однако, пожалуй, только одного человека не радовало волшебное пробуждение природы. Он словно бы и не замечал того, как меняется за окнами пейзаж. Как постепенно тает снег и как теплый, свежий ветерок ободряет, попадая сквозь приоткрытое окно в квартиру, слегка покачивая легкую штору. Достав из шкафа куртку и надев ее, Юичиро Амане взглянул на свое отражение в зеркале. Затуманенным взором он глядел на себя, но как будто не видел опечаленного, бледного, с кругами под глазами парня, чей некогда ясный, живой взгляд теперь был омрачен тяжелыми жизненными событиями. Десять часов утра и он снова собирается в больницу, хотя надежда, что в этот раз ему улыбнется удача отсутствует напрочь. Каждый день он неустанно посещает место, откуда сам не так давно выписался, справляясь о своем любовнике, надеясь наконец услышать хоть какое утешающее известие. Но каждый раз он встречается с одним и тем же. Не порадовать его положительной динамикой, не войти в палату он не может. Довольно глупым и совершенно бестолковым видится ежедневное посещение места, где тебе твердят одно и тоже и порой возводят глаза к потолку, завидев тебя в холле, однако парень не простил бы себе, если бы узнал, что в его отсутствие произошло что-то новое. Он не мыслил себе жизни без этих походов, который обнадеживали его, ведь каждый раз собираясь в больницу, он представлял себе, что войдет, спросит врача и тот скажет ему, что Микаэль пришел в сознание или что его состояние улучшилось в сравнении с предыдущим днем. Если бы можно было Юу, пожалуй, дежурил бы там безвылазно, не отлучаясь ни на миг, но тогда он рисковал бы помереть от голода и переутомления и уже никогда не дождаться мига, когда Шиндо откроет свои ясные очи. Это единственное, что заставляло его уходить из больницы, покупать еду, готовить, пытаться заснуть, когда о сне и речь быть не может. В общем стараться жить несмотря на черные тучи, сгустившиеся над его головой. Наверное, самым ужасным в этой ситуации было то, что никто из живых не мог посодействовать скорейшему её решению при всем желании. Все зависело только от руки Провидения, которая могла бы повернуть рычаг жизненной развилки в ту или иную сторону, открыв путь либо к безграничному счастью, либо же к невыносимой боли. Итак, слегка приободряемый слабой надеждой, что в этот раз ему сообщат о переменах, пусть даже самых незначительных, Амане только собрался выйти из квартиры, как вдруг зазвонил мобильный телефон. Звонившим оказался Хиираги Шинья. — Да, Шинья, я как раз выхожу из дома. У тебя что-то срочное? — беря с тумбочки ключи, спросил парень. — Ты снова идешь к нему? — прозвучал слегка подавленный голос Хиираги из динамика. — А разве я могу иначе? — Юу, но ведь ты же не обязан ходить туда каждый день. Вчера вечером, я звонил Сейширо, спрашивал есть ли какие новости. — И что он сказал? Короткий вздох. — Ничего нового. Я подумал, бессмысленным тебе будет являться туда. Вряд ли за ночь могло что-то изменится. — Это не имеет совершенно никакого значения, — твердо отозвался Амане, выходя и запирая дверь. — Я пойду туда и точка. — Это понятно, но все же… Ладно. Забудь. Извини. Юу, — голос друга стал серьезнее, — не знаю, может тебе не до этого. Но ты уже знаешь новость? — Какую новость? Ты о чем? — на пути к лифту осведомился Амане. — Тебе известно, что на днях скончался Томас Маэн? Тот самый. От такой неожиданной новости Амане даже на секунду забыл куда шел. Он остановился на полпути, широко распахнув глаза. Сердце забилось в груди сильнее. — Что ты сейчас сказал? — Так и думал, ты не в курсе. Об этом говорили в новостях, да и продолжают еще говорить. Все же такое событие. — Последние дни мне было не до телевизора. Я его вообще не включал. Так он умер, но… — Юу растерялся и разволновался. — Но как? Из-за чего? — Говорят, сердечный приступ. Прямо перед собранием. Он умер еще до появления медиков. Все на ушах стояли. — О, боже мой, — Юу запустил руку в волосы. Не то чтобы ему было жалко этого человека, но как не крути, а услышанное потрясло его до глубины души. Еще совсем недавно он разговаривал с ним, кроме того, Маэн имел самое прямое отношение к Микаэлю. И даже если этот человек совершил такой ужасный поступок, Юичиро все равно не сумел спокойно отнестись к такому известию. Тем более, что когда он видел Маэна в последний раз тот не был похож на человека, который должен в скорости принять смерть. Почему-то он сразу подумал о Микаэле и сердце его защемило. «Как отреагирует на это Мика, когда узнает?» — мысленно спросил он себя. — Я подумал, тебе будет полезно знать о таком, — сказал ему Хиираги. — Да, да, спасибо, что сообщил. Это важное известие. Спасибо. — Юу, как думаешь, это может быть как-то связано с… — Шинья явно колебался. — Ну, с тем, что случилось с… Микаэлем?.. Амане вздрогнул, поскольку именно это было первой посетившей его мыслью. — Не знаю, Шинья. Я ничего не знаю. Прости, я спешу. Юичиро спешно сбросил вызов. Он все еще не верил в услышанное, оно казалось слишком невообразимым, дабы вот так сразу принять его без колебаний. «Получается, Микаэль в самом деле свободен. Больше Маэн при всем желании, если такое и появилось бы, не сумел бы снова заявлять свои права на него» — подумал он и чувство кощунственной в данном случае радости блеснуло в его душе. Он быстро отмел его, так как негоже радоваться, когда речь идет о смерти. Неважно чьей, даже если этот человек такое чудовище как Маэн и совершил непростительные вещи, грешно испытывать эмоции, нахлынувшее сейчас на него. И все-такие в голове не укладывалось, что старик мертв. Почему? Он казался настолько крепким, что проживи он еще лет тридцать — это мало бы кого удивило. «Может быть, — подумал Юу нажимая кнопку лифта. — Причина смерти — сердечный приступ, всего лишь для отвода глаз? Я слышал, что этот человек был замешен в разных темных делах, так есть ли вероятность, что он… что его попросту… А если… Шинья тоже задумался над этим. Что если его поведение в то утро, вся эта жесткость, холодность, презрение, которые он выказал по отношению к Мике, были ложны и его сердцем в тот момент владели совсем иные чувства? Что если он не смог простить себе этого хладнокровного убийства, этих грязных слов? Не смог пережить удара, нанесенного ему Микой? Что если. он в самом деле… Мику… И даже тот факт, что он промахнулся, хотя стрелял почти в упор. Врач упомянул тогда о дрогнувшей руке. Так что если…» Нет. Он зажмурился. Я не хочу допускать такой мысли. Это будет слишком тяжело, если я хоть на секунду поверю, что его чувства к Мике были… так глубоки и он терзался все это время, медленно добивая себя. А Мика? Что будет с ним, если он узнает обо всем? Утаить? Невозможно. Даже если я умолчу обо всем вначале, он все равно рано или поздно узнает правду. Как же мне быть? Над этим волнующим вопросом и многих других, сопряженных с неожиданным известием, Юичиро размышлял все время по пути в больницу. Так или иначе, но неожиданно открывшиеся шокирующее обстоятельства позволили ему на время отвлечься от мыслей о Шиндо, а когда он вошел в отделение на втором этаже, погруженный в себя и встревоженный таким необычным стечением обстоятельств, его поджидало еще одно волнующее сообщение. — Пациент все еще без сознания, но Вы можете ненадолго войти к нему. Юичиро оцепенел в первые секунды, когда эта чудодейственная фраза слетела с уст врача, начавшего со временем проникаться редкой для врачей жалостью к парню, так настойчиво и упорно продолжающего приходить в больницу. И вот Юу уже спешно следует по коридору к указанной доктором палате и с гулко бьющимся сердцем отодвигает раздвижную дверь в сторону. Писк мониторов и запах медикаментов встречают его. Однако Амане будто бы не слышит звуков, не чувствует запахов, перед его взором встает лишь постель на которой лежит бессознательное тело любовника. Хрупкое и нежное, покоящееся под тонким одеялом. Юу подходит ближе. Его слегка трясет от волнения, в душе поселяется странное чувство опасения, дыхание прерывистое. С отчаяньем и бесконечным раскаяньем он смотрит на лежащего в постели Микаэля и сердце его наполняется ужасной, давящей болью. — Мика… — с трудом проговаривает он, сжимая на груди полы белого халата, чувствуя, как невыносимо ему от этого зрелища. — Здравствуй, Микаэль… Он подходит совсем близко к постели и останавливается, глядя сверху-вниз на Шиндо, не подавшего ни малейшего признака, что он воспринял появление в своей обители Юу. Радость увидеть Шиндо наконец распространяется по телу юноши теплой волной, но в то же время нечто черное и ядовитое прорастает в душе, словно корни дерева, руша ее хрупкую структуру. Глаза Микаэля закрыты, ни одна мышца не двинется на этом неподвижном, расслабленном, но все таком же прекрасном лице. Он бледнее обычного, заметно изможден. Светлые волосы разметаны по подушке. Пряди длинной челки отброшены и открывают вид на обработанную врачами рану, в левой части лба, почти у зоны роста волос. Амане зажмурился, сразу после того, как его взгляд остановился на бинтах в этом самом месте, ибо тотчас перед ним возникло страшное видение, как из этой раздробленной части сочится алая кровь. Он содрогнулся от ужаса, прошедшего ледяной волной по всему позвоночнику. Тело на секунду онемело. Юу тяжело задышал и чувствуя, что лишается сил, что перед глазами все потемнело, ухватился за ручки постели. Зажав рот рукой, так как тошнота подступила к горлу, он поднял помутненный взор на любовника. Минута-другая и Юу почувствовал себя лучше, однако смотреть на Шиндо было по-прежнему ужасно тяжело. — Микаэль, — несмело позвал Юичиро и коснулся кончиками подрагивающих пальцев щеки любовника. Как не удивительно, но она была теплой, что несомненно обрадовало Юу, ведь он опасался, что, когда снова коснется этой мраморной кожи она будет пугающе ледяной, как тогда. Но в теле все еще теплилась жизнь и несмотря на сильную бледность, кровь циркулировала по венам. Юичиро склонился и коснулся губами перебинтованного лба. — Я здесь. Я с тобой и никуда не уйду, — прошептал он сердечно, надеясь, что слова все же проникнут в сознание. — Слышишь ли ты меня? Чувствуешь ли мои прикосновения? Микаэль? Склоняя голову так, что они соприкасаются лбами, Амане аккуратно, чтобы не задеть системы, позволяющие Шиндо дышать, ведет рукой от щеки к шее, нежно гладя. Но ни этот жест, ни его слова, ни присутствие видимо не способны достучаться до чужого сознания, погрузившегося так глубоко, чтобы можно было пробудить его так просто. — Я люблю тебя, безумно люблю, прости меня за всё… — горячие соленые дорожки бегут по щекам. — Умоляю, единственное, о чем прошу тебя, очнись… Ты так нужен мне. Не вздумай умереть, слышишь?! Не смей оставить меня одного. Я… я не могу без тебя. Очнись… — Вот ведь дьявольщина, — сидя за своим столом Микагэ нервно постукивает кончиками пальцем по гладкой поверхности. Весть из СМИ о кончине старика вынудила его серьезно задуматься. С самого утра он ходил по кабинету заложив руки за спину. Прибывший к нему, как обычно для доклада главный наставник, только и наблюдал картину чертыхающегося, озабоченного директора, с плеч которого, казалось бы, свалилась непомерная ноша и должно было бы дышать легче. Но один и другой прекрасно понимали последствия столь скоропостижной смерти, чтобы праздновать победу. Во всяком случае если для Ферида не составляло особой важности вмешательство Маэна, хотя после смерти, наставник терял в его лице серьезную угрозу своей деятельности, то Микагэ терпел полный крах по всем фронтам. Ведь теперь даже самая эфемерная возможность, что старик все одумается и вспомнив былые чувства простит своего псевдо-племянника отпадали напрочь. Плюс, было еще кое что не менее волновавшее Микагэ. — Кто бы мог подумать, что он загнется так скоро. Это немыслимо. Неужели все из-за… Дрянного мальчишки? — прошипел директор. — Ха, если это действительно так, то право слово, этот мир остается для меня загадкой. Я думал знаю этого человека лучше, чем кто-либо другой, но я даже помыслить не мог, что собственная глупость доведет его до могилы. Какой, однако чувствительный оказался. Волк в овечьей шкуре. Так я о нем думал, а оказалось совсем наоборот. Неужели мальчишка был его слабостью до такой степени? Невероятно! — он потер висок в замешательстве, сожалея, что если бы знал об этом раньше смог бы извлечь куда больше выгоды из этого денежного мешка. — Господин Микагэ, Вы все же склоняетесь к мысли, что толчком к смерти послужило то, как он обошелся с парнем? — — Черт возьми, а как я могу еще это расценить?! — метнул молнию в наставника Микагэ. — Нет, годы это замечательно, но что-то я раньше не замечал, чтобы поговаривали о его нездоровье. А тут вдруг раз, стоит только ему пристрелить маленького паршивца не проходит и двух недель, как он сам ложится в могилу. — Что весьма странно, ведь Микаэль остался жив. Неужели он не знал об этом? — серьезно проговорил Батори. — Или может быть, ему было все равно, ведь на тот момент он уже узнал правду? Узнал, что происходило на самом деле, кем являлся парень в реальности. — И тогда ему стало наплевать стёр он с лица земли Шиндо или тот остался жить. Для него он умер в тот самый момент, когда ему стало известно, что мальчишка занимается, тем же, чем и остальные, продажей своего тела. Когда директор замолчал, Ферид склонил голову, сжав уголки губ. Нельзя сказать, что наставник испытал жалость в отношении этих двух людей, которых в принципе не желал понимать и даже осуждал, однако какое-то тягостное чувство возникло ненадолго в его душе. — Ферид, скажи, что слышно о Микаэле? — негромко осведомился Микаге. Это послужило сигналом для возвращения к реальности для наставника, ненадолго позволившего своим мыслям оставить кабинет начальства. — Боюсь, картина не радужная. Он не приходит в себя, хотя прошло уже довольно много времени. Такими темпами, не исключена возможность, что он так и не очнется. Длительная кома может постепенно перейти в смертельный исход. — Чтоб тебя с твоими предположениями! — раздраженно фыркнул Микаге. — Увы, однако это не мои опасения, так сказал его лечащий врач. — Так что получается, — мужчина нахмурил брови. — Есть вероятность, что он просто помрет? Нет. Нет. Это никуда не годится. Чем занимаются эти дармоеды врачи? Шиндо мой главный источник прибыли, они не смеют позволить ему помереть! Отправляйся туда сейчас же и лично скажи им, чтобы делали все от них зависящее, пусть хоть из кожи вылезут, но мальчишка мне нужен здоровым и невредимым! Ты меня понял?! — Я, разумеется, поговорю с главврачом, объясню насколько важно для Вас сохранить здравое состояние мальчика, но, господин Микагэ, — Ферид взглянул на хозяина с охлаждающей пыл серьезностью и твердостью, — Вы же сами понимаете, что сейчас от врачей мало что зависит. Они сделали для него все необходимое и теперь все зависит от самого Шиндо. Насколько он окажется живучим. Вот только, как не прискорбно, но нам похоже придется готовиться к тому, чтобы искать ему замену. Вот уже который день как датчики не фиксируют ни малейшего изменения в лучшую сторону. В таком режиме, он скоро начнет угасать. — О, как же это ужасно. Все мои гениальные расчеты коту под хвост, только оттого, что этот ублюдок не смог сдержать язык за зубами и еще эта сволочь, посмевшая отправить компромат старику! Все против меня, определенно все! Ты узнал кто этот мерзавец? — Увы, но пока ничего разузнать не удалось, — с хорошо наигранным сожаление, ответил Ферид с легким поклоном смирения. — О, ты меня убиваешь своим ответом! Всё, всё, мало того, что я лишился теперь уже навсегда денег Маэна, так теперь мне еще придется подыскивать замену приме! И все это тогда, когда от моего театра, остались лишь воспоминания! О, если бы я был в силах я бы лично придушил этого щенка, Шиндо, за все его выходки, не будь он мне так нужен. Батори, — он поднял взгляд на наставника, в котором читалось последняя надежда. — Ты точно уверен, что шансов на полное выздоровление у парня нет? — Вы знаете, господин директор, будем чудом, если после такой травмы он не останется инвалидом с нарушенной психикой. Ведь ранение было в голову, Вы сами понимаете. — Понимаю, понимаю, — глубокий вздох огорчения. — Я не бог, — продолжил Ферид, — и не могу однозначно сказать, как пойдут дела в будущем, но исходя из того, что мне докладывали из больницы, я говорю Вам, как на духу — не питайте иллюзий. Мальчик не выживет после такого. Его смерть лишь дело времени. — О, — простонал Микагэ, роняя голову на руки. — Какая жалость, какая жалость. Ну как же так!.. Презрительная усмешка скользнула по тонким губам Батори, воспользовавшегося тем, что мужчина на него не смотрит. И впрямь нельзя было наблюдать картину столь откровенного цинизма без соответствующей улыбки. — Итак, — позволив директору немного посокрушаться по поводу потери личных благ, которые само собой исчезнут со смертью лучшего актера, заговорил деловым тоном Батори, — я сейчас отправлюсь в больницу и постараюсь убедить главврача в принятии самых отчаянных решений по спасению юноши. Правда, — он тяжело вздохнул, — боюсь, даже эти меры уже не спасут положение. — Ты мог бы хоть ради приличия не повторять это снова, зная, как мне тошно, — косо поглядел на него Микагэ. — Порой у меня ощущение, что ты просто издеваешься надо мной. — Не в коем случае, господин Микагэ, — в самой почтительной манере поклонился ему Батори. — Я не смею. Просто мне самому жаль, что дела оборачиваются подобным образом. Потерять такой источник доходов… — он покачал головой. — За него всегда предлагались такие суммы, а теперь, когда он так близок к смерти, вряд ли отыщется хоть какой-то дурак, который согласиться дать за него хотя бы 15 иен. Микаге сузил глаза. — Батори, — холодно произнес он, — кончай разглагольствования и иди исполняй приказ. Через час я должен знать, как обстоят дела в больнице. Ступай! Снова легкий поклон и Ферид удалился. — Вот ведь! — процедил Микагэ с нескрываемой неприязнью, когда молодой человек скрылся за дверью. В свою очередь, оказавшись за пределами кабинета, Ферид постарался сбросить с себя всё, что хоть как-то напоминало бы о нахождении в дирекции. Тряхнув головой и расправив плечи, гордо выпрямившись, он направился сначала к себе, взять кое какие вещи, а затем уже в больницу. «Все прошло гладко, как по маслу, — думал наставник по пути в клинику, наблюдая за пейзажем из окон машины. — Пришлось немного преувеличить некоторые моменты, но в конечном счете мне удалось убедить Микагэ в полном проигрыше дела с Шиндо. Правда, результатом явилось мое посещение больницы, которого я избегал всеми силами, но это ничего. Мне так или иначе нужно кое в чем удостовериться, прежде чем я сделаю следующий шаг. Почву я подготовил, она вполне себе благодатна. К тому же, когда я вернусь с неутешительным раскладом от врачей, Микагэ озаботиться еще больше и тогда можно сделать ход. Только бы успеть провернуть это дело, прежде чем положение начнет меняться.» Внезапно он усмехнулся самому себе и прикрыл глаза. «Забавно, почему я вообще так стараюсь. Какое мне до всего этого дело? Но, — он открыл глаза, — должен признаться вся эта история увлекла меня и мне самому уже интересно, чем все обернется в будущем.»

***

— Ну вот, — с печалью во взгляде и голосе, произносит Юичиро, любовно глядя на Шиндо, — мне пора. К сожалению, моё время вышло. Но ты не волнуйся, — он сжал в своей руке неподвижную, тонкую руку блондина, — я обязательно вернусь. Теперь я не оставлю тебя. Каждый день буду приходить, навестить тебя. Просто подожди чуточку и я снова вернусь. Обещаю. Он поднялся со стула, все еще накрывая своей ладонью руку Мики. — До встречи, — ласково шепнул он, склонившись к любовнику и запечатлев поцелуй на его лбу, сожалея лишь о том, что не может прикоснутся к губам из-за ИВЛ. Как бы не хотел Юу навсегда остаться рядом с любовником, он должен был покинуть его. Попрощавшись, он покинул палату, поблагодарил в вестибюле врача, который дал разрешение на посещение, спросил на всякий случай о возможности следующего посещение и, получив удовлетворительный ответ, покинул больницу. В его душе властвовали разные чувства, порой совершенно друг с другом не сопоставимые. Он был счастлив, что наконец сумел свидеться с Микаэлем, но был и не менее удручен осознанием, что в таком состоянии юный актер может пробыть еще очень долгое время и надежда на благополучный исход еще слишком слаба, что придаваться безотчетной радости. А после того, как Юу увидел Мику, бледного, истощенного, этот страх стал только сильнее. Тем не менее, он уверено шел к воротам, генерируя в голове другую идею и постепенно его взгляд наполнялся решимостью. «А теперь, — сказал он сам себе, очутившись за воротами, — я во что бы то ни стало должен отыскать этого человека и попытаться убедить его помочь мне. В прошлый раз, он не стал слушать меня, но сейчас, я уверен, он не отошьет меня также легко, как тогда. Сейчас ситуация совершенно иная» С такими мыслями он удалился от главных ворот больничного центра и буквально через несколько минут они пропустили на свою территорию машину Ферида Батори, приехавшего по своим делам. Задержись Юу чуть подольше в палате Мики, он бы в тот же день имел возможность переговорить с этой царственной натурой, но Судьба распорядилась иначе, отсрочив момент их столкновения.