За окнами машины было достаточно темно, от этого Юичиро никак не мог разглядеть и понять куда именно его везут. Единственный вывод, который мог сделать Амане полагаясь на собственные расчеты это то, что времени прошло уже довольно много и вполне может оказаться, что они уже за пределами Киото. Он перестал задавать вопросы, окончательно уразумев, что ответа на них не дождется, во всяком случае, пока не прибудут на место. Ровным счетом ничего не понимая, он как мог старался разобраться в ситуации. В одном он убедился точно — эти люди не имеют ничего общего с директором театра, что в значительной мере облегчало его положение, однако менее тревожно все равно не становилось. Опасения по чьему распоряжению, кто и куда его везут не оставляли ни на минуту.
О какой опасности говорили эти люди, прежде чем забрать его с собой? Неужели ему что-то угрожало? Но кто мог это быть? Неужто…
Юичиро содрогнулся.
Неужто Микагэ? Этот старый пес вознамерился обмануть его и после того, как сделка между ними состоялась он собирался… покончить с ним?
Волна ледяного холода прошла по позвоночнику Юичиро при этих мыслях. Он судорожно прижал руку к груди в том месте, где лежали бумаги Шиндо. Он не хотел в это верить. Гнал эти мысли, всеми силами, страшась самого их значения, тем не менее пронизывали его сознание стальными иглами, заставляя принимать реальность в которой он связался с очень опасным человеком.
А эти люди…
Юу взглянул на своих провожатых. Получается, спасли его?
Тогда остается вопрос — кто же этот человек, решивший помочь ему? И действительно ли он помогает? Что если это тоже какая-то хитрость, а не спонтанный жест добродетели? Вдруг он попал в руки к кому-то пострашнее Микагэ? Как говорят: «Из огня да в полымя».
Когда автомобиль остановился, Юичиро оказался перед входом в невысокое здание, вход которого был освещен бегающими огоньками, привлекающими внимание прохожих.
— Где мы находимся? — Амане поглядел на того, кто садил его в машину.
— Пошли.
И не успел юноша возразить, его подтолкнули идти вперед.
— Мне может кто-то объяснить, что здесь происходит, а? — гневно воззрился он на двоих, конвоирующих его ко входу. — Зачем я здесь?
— Подожди и сам все узнаешь.
Юу не больно-то поверил ответу, смахивающему на прошлый. Но делать было нечего, пробовать сбежать от четверых парней дело неблагодарное, к тому же, внутренний голос почему-то твердил ему о спокойном принятии ситуации, поскольку действуют в его интересах.
Стоило только войти в здание, как сразу стало ясно, что это гостиница. Амане был поражен тому, что его доставили в местный отель. Судя по скромной обстановке снаружи в неброскому интерьеру внутри, он также предположил, что они находятся за пределами города, скорее всего где-то в пригороде. У двери в один из номеров на втором этаже, в Юу снова проснулся бунтарский дух.
— Я еще раз спрашиваю, зачем меня привезли в гостиницу? — гневно поглядел он на конвоиров.
— Первое время поживешь тут. Не беспокойся, твои вещи уже в номере, — сказал один из мужчин, отворяя дверь в номер и пропуская Юу вперед себя, снова пропуская вопросы.
— Но с какой стати я должен оставаться здесь?!
— С такой, чтобы не угодить в новые неприятности. Неужели тебе не объяснили?
Юичиро вздрогнул, когда услышал за спиной, со стороны комнат, досадливый голос и тотчас обернулся. Перед ним стоял человек среднего роста и комплекции. Одет он был довольно изящно. Темные, блестящие волосы были стянуты в недлинный хвост на затылке. Строгий взгляд, волевые черты говорили о том, что этот человек привык чтобы ему подчинялись и не терпел возражений.
— Я ничего не понимаю. Вы еще кто такой? Почему меня ни с того ни с сего хватают, привозят в какую-то гостиницу и при этом не говорят ни слова. Как это понимать?!
— Хм, вполне понимаю Ваше беспокойство, — ответил мужчина. — Позвольте дать некоторые пояснения.
— Я их уже битый час выпрашиваю, — буркнул Юичиро, чье беспокойство все еще давало о себе знать вот такими агрессивными выпадами.
— Сейчас Вам следует понять одно, — неизвестный приблизился к Юичиро. Он оказался на полголовы выше самого Юу. — Вы пока не можете вернуться к себе. Вас доставили сюда для Вашей же собственной безопасности. Потерпите несколько дней, пока всё не уляжется.
— Какая еще опасность? О чем Вы говорите?
— Опасность в лице человека, в чьих руках сосредоточена не малая власть.
— Вы имеете в виду… — Юу содрогнулся.
— Вы заключили сделку, о последствиях которой даже не догадывались. Вам нужно благодарить Небеса, что нашлись те, кто вызвался встать на Вашу сторону и предложить свое покровительство. В противном случае, к этому моменту, — мужчина поглядел на часы, — Вас уже не было бы в живых.
— Как это?
— Не успели бы вы дойти до угла, как на Вас бы напали и, поверьте, эти люди не ограничились бы одним ограблением. Им было приказано забрать у Вас некие бумаги, а от Вас избавиться.
— Не может быть! — Юу побледнел, снова схватившись рукой там, где лежали документы. Значит, это правда. Он предполагал ранее такой вариант, но теперь этот человек подтвердил его самые худшие опасение. — Господи, да когда же это закончится?! — Юичиро в смятении, сжал ладонями виски.
— В некотором роде, все уже закончилось и, если Вы не станете дурить, а будете оставаться на месте, плохого исхода удастся избежать.
— Оставаться на месте? — Амане поднял на мужчину отчаянный взгляд. — Здесь?! А Мика? Как же Мика? Разве он в безопасности, оставаясь в больнице? Я должен увидеть его! Я должен сберечь его! Вдруг ему тоже угрожает опасность!
— Микаэль Шиндо этим утром был перевезен в другую больницу. Само собой разумеется, дело не предавалось огласке.
— В другую? — ужаснулся Юу. — Куда? Где он?
— Не беспокойтесь, — слегка улыбнулся этот строгий на вид человек. — Чуть позже, Вы сможете увидеться его. Он находится в местной больнице под присмотром докторов.
— Микаэль, — дрожащим тоном, выдавил Юичиро, сжав руки. — Значит, он… в безопасности. Где-то здесь, не так ли?
— Скажу Вам так, — кивнув, произнес далее мужчина, прямо глядя на Юичиро своим пронзительным, жестким взглядом, — пользуйтесь предоставленной Вам милостью и ни о чем не думайте.
— Разве это возможно? А как же мои друзья?! — в такой ситуации Амане не мог забыть о них.
— Маловероятно, что им что-то угрожает, они находятся под охраной своих семей. Тем не менее, на всякий случай за ними будут приглядывать. Успокойтесь. Обо всем уже позаботились. Да и будет лучше, если Вы не станете распространяться им, где находитесь.
«Вот это труда не составит, ведь я и сам не знаю где я». Юичиро отвел взгляд. Он был по-прежнему взволнован, хотя слова этого человека дали ему некоторую уверенность.
— Получается пока, — тихо проговорил он, — я не могу вернуться домой?
— Велика вероятность, что Вас станут искать и будет только лучше, если Вы на время укроетесь, сменив место жительства.
— Не может быть, — на губах Амане появилась дрожащая улыбка, — не может быть, чтобы все оказалось настолько серьезно. Я же не сделал ничего плохого. Так почему же?! — он вскинул растревоженный взор на мужчину.
— Чтобы попасть в неприятности не обязательно делать что-то плохое, достаточно порой пожелать совершить нечто хорошее.
Юноша вздрогнул от этих слов.
— Не всегда добрые намерения одного угодны другому, — спокойно сказал мужчина. — Такова жизнь.
— Иными словами, я сам втянул себя и Микаэля в положение, в котором сейчас нахожусь? — Юу удрученно склонил голову. Да, вполне можно было догадаться, что имея дело с такими людьми будет непросто выйти из игры. На самом деле, Юичиро это понимал, только его ослепляло желание помочь Микаэлю и потому он глубоко не задумывался о том, насколько сложно будет провернуть это дело.
Вероятно, это было даже к лучшему, ибо проникнись он полностью всем, что ему предстояло пройти, где шанс, что он не испугался бы сложностей и не пошел на попятный? В каком-то смысле, его и Мику спасла бесшабашная уверенность Юичиро.
— Я не собираюсь становится судьей, — ответил ему на это главный. — Устраивайтесь. Если что-то понадобится, позвоните вниз. Попытки сбежать лучше оставить. Без присмотра Вы также не останетесь.
— Да я и не думал сбегать, — приглушенным тоном ответил Юичиро.
— Тем лучше, — одобрительно кивнул мужчина и прошел к двери.
— Скажите, — пока его не оставили одного, вспомнив еще нечто важное, что должен узнать, окликнул мужчину Юичиро, — а кем является человек, отдавший все эти распоряжения на мой счет? Своим поступками он спасает меня и я хотел бы знать кому должен быть признателен.
— О, — выходя из номера усмехнулся тот, — Вам он хорошо известен, равно как и его младший брат, являющийся большим поклонником примы.
— Что? — раскрыл рот от удивления Юичиро. Когда все вышли, и он остался один, то опустился в первое попавшееся кресло.
Слова, которые сказал этот человек. Если верить им, выходит, что его спасителем явился… Шикама Доджи?
Юу был потрясен открытием до глубины души. Впрочем, сегодняшний день изобиловал стрессовыми ситуациями и появление на горизонте еще одного действующего лица, вроде старшего брата поклонника Микаэля, всего на всего дополнило общую картину количества всего невероятного, что может произойти с человеком в один день.
Парню потребовалось довольно много времени, чтобы немного разобраться в хаосе, творившемся в его голове, и начать понимать реальность в которой очутился.
— Неужели я должен буду оставаться здесь? — он подошел к окну и поглядел во двор гостиницы, освещенный лишь отсветами фонарей, венчающий центральный вход. Вздохнув, так как в полутьме все равно ничего путного не разглядеть, парень печально опустил глаза. — Сколько мне придется находиться здесь? Тот человек сказал, на несколько дней. Но… можно ли быть уверенным в его словах?
Теперь я знаю, что нахожусь тут по приказу Шикамы Доджи, — Амане поднял взгляд и устремил его в далекое черное небо. — Почему он помогает мне, мы ведь даже не друзья, виделись всего дважды? Зачем такому, как он, оказывать мне такие услуги? — он глубоко задумался. — Наверняка он действует по чьей-то просьбе. И эта просьба исходит от… Возможно ли, что это именно Батори попросил его? Думаю, да, ведь из всех возможных лиц, только он, насколько мне известно, тесно общается с Доджи. И все же мне непонятно, — он ушел от окна и войдя в просторную спальню, присел на край постели, — почему такие важные люди проявляют ко мне столько внимания? Помогли в моем деле, а потом, спасая меня от прихвостней Микагэ поселили в отель? — он огляделся по сторонам. — И позаботились о Мике… Стоп! — Юичиро содрогнулся. — А что если причиной такого поведения этих людей является Дон? Он тоже влюблен в Микаэля! Вдруг это он попросил своего старшего брата посодействовать ему, а тот, в свою очередь, упросил помочь друга?
— О, нет! — кровь прилила к лицу Юичиро. Он даже вскочил со своего места, потрясенный собственной догадкой о том, что эти люди спланировали все таким образом, что когда он исполнит свои обязательства перед Микагэ, то бишь выкупит Мику, его попросту уберут куда подальше за ненадобностью, а его место, с отныне полностью свободным Шиндо, займет его соперник — младший Доджи.
Тут Юичиро снова припомнил слова актеров Кабуки, гастролирующих в Чехии, говоривших о возобновившихся отношениях между Микаэлем и главарем банды. После прибытия в Японию колесо событийного потока завертелось с такой быстротой, что он просто не сумел отыскать времени, чтобы поразмыслить над этим. А сейчас он снова был вынужден вспомнить эти ранящие фразы.
Только потому его забрали и увезли черти куда, спрятав в глуши, только потому сказали остаться тут на некоторое время, сроки коему поставлены не были; они всё сделали, чтобы он не мешался под ногами и все эти байки о Микагэ просто выдумки.
Что если Дон давно хотел прибрать к рукам Микаэля, но не решался связываться с таким человеком, как Микагэ, и вот когда появился он, со своим желанием освободить приму, он решил этим воспользоваться и просто выжидал нужного момента? От того-то и отдал ему так запросто Мику в тот вечер, когда он впервые узнал о его родстве с Шикамой. Видимо, он тогда еще все обмозговал и не исключено, что со своим братцем. А Батори… он был к нему так снисходителен (хотя до этого и слышать не хотел о какой-либо помощи) лишь потому, что его попросил об этом Доджи, его друг.
— Да меня же… — дрожа всем телом от нахлынувших чувств, простонал Юичиро, — просто использовали! Использовали, как последнего дурака! И теперь пока я здесь, он там, с Микой!
«Я не могу сидеть и ждать, я должен немедленно попасть к Мике!» — он вскочил с места и бросился к двери. На удивление она оказалась незапертой. Юичиро выбежал в пустынный коридор и увидел в конце двух человек, по всей видимости, следящих за ним. Когда Юу показался из номера один из них пошел к нему навстречу.
— Пожалуйста, вернитесь в номер, — сказал он, приближаясь.
— Но я хочу прогуляться перед сном, — нахмурился Амане встретив, как он и ожидал, препятствие.
— Простите, однако я не получал распоряжения позволять Вам покидать отель.
— С какой это стати? Я что, пленник?
— Я не могу ответить на этот вопрос. Господином Тэрунори мне приказано лишь следить, чтобы Вы не покидали стен отеля. Поэтому, если Вам не нужно чего-то еще, то лучше Вам вернуться назад и не создавать лишнего шума.
— А могу ли я поговорить с этим вашим господином Тэрунори? — осведомился Юу. «Я уверен это он был в моей комнате и объяснял мне ситуацию»
— Сомневаюсь, он покинул это место.
Амане только фыркнул. «Ну еще бы!»
— Поэтому, сегодня Вам это не удастся.
— Тогда может быть завтра? — поднял бровь Юу.
— Вероятно.
— Что же… — Юу спокойно поглядел на мужчину. Несмотря на то, что он был полон решимости покинуть отель немедленно еще совсем недавно, теперь он выглядел совершенно спокойным. — Подождем до завтра. — С этими словами он вернулся к себе.
— Нет, — сказал сам себе Амане, очутившись снова в номере, — негоже пороть горячку. Чего я добьюсь, оказавшись вне отеля поздно вечером? Я даже толком не знаю где я нахожусь. И что, если я заблуждаюсь и люди Микагэ действительно будут охотиться за мной какое-то время, а я, своими опрометчивыми действиями только испорчу всё?
Если бы все было так, как я подумал вначале, то эти люди не стали бы мне помогать, а позволили умереть, если слова о подосланных убийцах правда. В любом случае, если бы я им мешал, они бы сами попытались от меня избавиться, когда я оказался в их руках, а не везли бы меня в гостиницу, оставляя при мне и бумаги на Мику, и телефон и даже оставив без надлежащей охраны в номере. Ведь я бы мог попытаться сбежать через окно, убедившись, что стандартным способом мне не выбраться. Нет, ситуация не выглядит так, как если бы меня решили убрать по-тихому, так что версия о спасении тут кажется более правдоподобной. Я должен быть благодарным этим людям за услуги, а не клеветать их.
Правда, — он вздохнул, как человек которого еще терзают сомнения, — я не могу не думать о связи Микаэля, Дона, его старшего брата и Батори. Если бы не присутствие в этой упряжке Дона, влюбленного в Микаэля, я бы даже не думал подвергать сомнениям действия старшего Доджи и Батори, хотя мне все еще не понятны их мотивы помощи нам, а так…
Чего же ожидать теперь, м?
Юичиро провел рукой по лбу и дальше по волосам.
«День был сумасшедшим. Столько событий. После всего я уже не могу соображать трезво. Я очень устал, едва стою на ногах. Обдумаю все это еще раз завтра, на свежую голову, а сейчас нужно постараться уснуть. А то, чувствую, что если продолжу в таком темпе только накручу себя еще больше, а поделать-то все равно ничего не смогу»
Рассудив таким образом, Юу в самом деле решил этим вечером последовать совету Тэрунори «воспользоваться чужой милостью и ни о чем не думать». Он принял душ, а затем лег в постель. На всякий случай бумаги, доказывающие свободу Микаэля, он оставил под подушкой. Сейчас это была его первая драгоценность, стоившая ему не малых усилий и средств. Ему вовсе не хотелось, чтобы на утро обнаружилась пропажа этого сокровища и он принял меры. Да только сон не так скоро посетил его комнату, как бы того хотелось.
Солнце не успело подняться высоко, когда двое молодых людей ступили на порог жилого дома.
— Как ты думаешь, он уже в курсе? — спросил один другого.
— Вряд ли, ведь ты сам узнал только вчера, — пожал плечами его приятель.
— Ничего не понимаю. Что бы это могло значить? Сэйширо сказал, что всё держится в строгой секретности. Он сам бы ничего не узнал, если бы не его хороший друг, работающий в реанимации.
— Если все так секретно, зачем он рассказал об этом тебе? — спросил Гоши.
— Для того, — взявшись за ручку двери подъезда, Хиираги прямо взглянул на друга, — чтобы мы меньше влезали в это дело. Он сказал мне, что прошлым утром Микаэля забрали из его палаты. Куда — неизвестно. Приехала машина, якобы скорая, и увезла его. Подробности известны лишь заведующему отделением, а он, естественно, не стал рассказывать их сотрудникам. Сэйширо еще раз предупредил, чтобы мы не лезли, поскольку там и впрямь что-то неладное.
— Черт, да что же за люди такие! Нельзя что ли обойтись без всяких этих загадок! — воскликнул с досадой Гоши. — Бред какой-то! Зачем кому-то понадобилось увозить Шиндо, он же без сознания?
— Не знаю. Но тут явно есть какая-то тайна, — Шинья нахмурился. «Мне даже думать не хочется о том, какие последствия могут быть у этого похищения (иначе я не могу назвать этот акт) и кто затеял его. Повезло, если все это происходит из благих намерений, но зная, в каких кругах вертится этот парень, я очень сомневаюсь, что зачинщик хотел помочь.»
— Подумать страшно, как отреагирует Юу, когда узнает, что Мика пропал из больницы, — входя в подъезд произнес Шинья, уже заранее воображая себе реакцию друга.
— Да, вот будет потрясение, так потрясение, — со вздохом изрек Гоши, входя следом. — Как жаль, что именно мы должны будем сообщить ему эту новость.
— Не говори, я бы все отдал если бы была возможность не делать этого самому.
Поздоровавшись с консьержем, они уже было миновали его пост, как старик окликнул ребят.
— Эй, парни, вы должно быть к Аманэ? Вы его друзья, если я не ошибаюсь?
— Да, а что? — обернувшись к старику, ответил Хиираги.
— А то, что вы зря пришли.
Гоши и Шинья переглянулись.
— Почему это зря? — удивленно воззрился на старика Гоши.
— Потому что нет его, — отхлебнув из чашки, консьерж хмуро поглядел в свой портативный телевизор. — Вчера, как ушел куда-то и до сих пор не вернулся. А я тут сиди и переживай, куда он запропастился.
— То есть как не вернулся? Хотите сказать Юичиро не ночевал дома? — содрогнулись оба и подошли к посту.
— Именно так. Нет ни его, ни дружка его злополучного. Говорил, не связывайся ты с этим чертом, так нет же. Не послушался меня, уперся. А я только и наблюдай, как хороший парень скатывается. То смурной ходил, точно в петлю готов полезть, то бесился, а теперь вон и вовсе исчез. А мне, что прикажете думать?!
— Подождите, подождите, — Шинья остановив старика, готового сетовать еще долго. — Когда вы говорите ушел вчера Юу?
— Часа в четыре вечера. С тех пор ни слуху, ни духу.
— А куда он собирался, случайно не упомянул?
— А что я ему, друг какой, чтобы сообщать о таком? — фыркнул старик. — Оставил ключи да и ушел.
— Черт, что все это значит? — Шинья сжал кулаки. — Я ведь ему звонить пытался, а он не отвечал.
— Вот-вот, я тоже звонил, но абонент вне зоны, — кивнул Гоши.
— Куда же он мог пойти? — нервно заламывая руки, проговорил Шинья, отвернувшись от стойки администрации.
— Мне он ничего не сказал, но был очень взволнован, — добавил, как бы между прочим старик.
— Спасибо большое, мы тогда тоже пойдем, — сказал Шинья и, опустив руку на плечо Норито, вместе с ним направился к выходу, поскольку делать в доме им уже было нечего.
Старик одобрительно кивнул, а когда молодые люди вышли, покачал головой.
— Так и знал, что до добра вся эта ересь не доведет.
— Как это понимать, куда делся Юу? Мне все это не нравится. Сначала Микаэль, а теперь Юичиро… Куда он мог пропасть? Как ты думаешь, это каким-то образом связано? — крайне обеспокоенный только что услышанной новостью, спросил Хиираги, бросив взгляд на друга.
— Не знаю, — отрицательно покачал головой Норито. — Но мне тоже все это очень и очень не нравится.
— Что если его и Мику…
— Даже не думать не смей! — внезапно воскликнул Норито и схватив Шинью за грудки, прежде чем он начал спускаться по ступеням, встряхнул. — Ты меня слышишь, даже думать не смей, что с ними могло что-то произойти! Я не поверю в это! Ни за что не поверю, ясно тебе!
— А, эм, ясно… — пораженный внезапным выпадом со стороны Норито, пробормотал Шинья.
— Черт! — Гоши затрясся, разжимая руки и отпуская Хиираги. — Я ни за что себе не прощу, если с ним…
— Гоши… — Шинья коснулся рукой его плеча. Впервые он понял, насколько глубока привязанность этого парня к Амане.
— Мы должны во что бы то ни стало отыскать его. Я переверну вверх дном весь этот чертов квартал, разнесу его по щепкам, если потребуется, но найду его!
— Мы отыщем Юу, непременно отыщем. Юичиро не из тех людей, которые исчезают так просто. Он найдется, вот увидишь, — попытался приободрить его Хиираги, хотя сказать, что у него самого скребли на душе кошки, не сказать ничего.
— Извини, если помял, — шмыгнув носом, проговорил Норито, отводя взгляд.
— Ничего страшного, — усмехнулся Хиираги, после чего его лицо приняло серьезное выражение. — А теперь давай подумаем, с чего бы нам начать.
Однако не успели они начать, как их окликнули. Устремив взоры в ту сторону, они увидели у подножия порога какого-то мужчину.
— Парни, это не вы часом Хиираги Шинья и Норито Гоши?
— Мы, а Вы еще кто и откуда знаете наши имена? — ребята с удивлением смотрели на незнакомца, медленно поднимающегося по ступеням.
— Это не имеет никакого значения, — ответил тот, поравнявшись с нашими знакомыми. — Я пришел сообщить, что с Юичиро Амане ничего плохого не случилось.
— Юу? Вы знаете Юу? Где он? Что с ним случилось? — набросились на мужчину с расспросами ошеломленные ребята.
— Угомонитесь! — прикрикнул он на них. — Все, что вам положено знать, что с вашим другом и Микаэлем Шиндо все в порядке.
— Так Вы и о Мике знаете?
— Разумеется, — кивнул тот.
— А почему мы не можем узнать, где они? — спросил Хиираги. — Про Микаэля Вы же нам тоже не скажете, я прав?
— Определенно.
— Но, почему?
— Так надо. Пока никто не должен знать об их местоположении. Я здесь только для того, чтобы вы не стали пускать волны, предпринимая попытки найти своего друга, узнав, что он исчез и предупредить, чтобы эти дни вы поменьше ошивались на улицах. Лучше посидеть эти дни дома.
— А разве нам что-то угрожает? — вздрогнули Шинья и поглядел на Гоши, сдвинувшем брови.
— Абсолютно ничего, но на всякий случай первое время лучше воздержаться от одиночных и вечерних прогулок.
— А когда мы сможем увидеть Юу? — ступил вперед Гоши.
— Скоро. О своем друге можете не беспокоиться, он в безопасности и возможно в ближайшее время сам свяжется с вами.
— Скажите, что же произошло? Почему он вдруг исчез, да еще и с Микой?
— Боюсь, я не тот, кто может дать вам ответы на эти вопросы. На этом всё. — И спустившись вниз, он покинул двор также быстро, как появился в нем.
— Полагаю, что от этого предупреждения нам должно было стать спокойней, но черт подери, я обеспокоился еще сильнее! — воскликнул Норито.
— Я не фига не понял. Что это было? Кто этот человек? — глядя вслед удаляющей фигуре, произнес Шинья.
— Понятия не имею. Юу, что же у вас там такое произошло, что к нам приходят какие-то подозрительные люди и сообщают о тебе?
— Надеюсь только на то, что он сказал нам правду и Юу в самом деле нечего остерегаться.
— Да, — кивнул Гоши. — Хорошо уже то, что мы знаем — Юу живой. Пусть мы и не в курсе где он на данный момент. Есть вероятность, что мы его скоро увидим.
— Ты думаешь, его словам можно верить? — осторожно спросил Шинья.
— А у нас разве есть варианты? По крайней мере, он явился и рассказал нам о друге, — пожал плечами Норито. — Не знаю, какого черта там происходит, но, пожалуй, лучше прислушаться к его словам.
— Ты про «не выходить из дома»?
— Я имею в виду, не поднимать кипиш, — пояснил парень. — Пойдем отсюда. Если и говорить об этом, так лучше у меня.
— Да что тут говорить, — Шинья поправил очки. — Полная неразбериха.
Пробегая глазами, с годами не утратившими остроты зрения, статистику доходов, Микагэ, невзирая на неплохие показатели присланных на электронную почту документов, находился не в лучшем расположении духа. Сейчас ему казалось, что определенно все в этом мире настроено против него. В стремлении получить хороший куш и при этом оставить при себе Шиндо, он не добился ровным счетом ничего, а ведь ему всегда удавались подобные аферы. Конкуренты исчезали, а награда оставалась при победителе. И ныне, потерпев поражение, он был вне себя от гнева. Выбранив своих оплошавших в задании людей, да так что те были несказанно рады, что вышли из его кабинета живыми, он приказал во что бы то ни стало отыскать парня. Дабы оправдать ожидания своего босса и восстановить в его глазах свою значимость, наемники, получив необходимые сведения, тут же отправились на поиски.
Однако миновал день, затем второй, а к Микагэ так и не поступило утешительное сообщение с приложенной к нему заветной бумагой.
— Твою мать, куда мог подеваться этот паршивец! — негодовал в дали от всех хозяин заведений. Он считал свой экономический план совершенно идеальным и даже не мог предположить, что кто-то или что-то вдруг станет на пути к осуществлению его гнусной задумки.
«Мало того, — думал он, — что этот щенок, как сквозь землю провалился, так еще и Шиндо исчез из больницы. Этого я никак не мог ожидать. — Он потер висок. — Если б знал, что кому-то придет в голову выкрасть его, оставил бы для охраны людей. Черт! Между двумя этими внезапными исчезновениями определенно существует связь. Да только поверить, что один мальчишка организовал всё таким образом смешно. Ему явно кто-то покровительствует. Однако… кто? Кто это может быть? Сатори сообщил, что в день нападения его забрали какие-то люди на Вольво. Машина определенно была не из наших, возможно, арендованная специально для этого случая.
Но кто заказал все это? Кто мог быть настолько осведомленным, чтобы вмешаться? В чьих интересах было противодействовать моей сделке?»
Он стал прокручивать в уме события последних дней с того момента, как включился поток странных событий, начиная с того неизвестного, который отправил письмо, разрушившее все его планы на будущее и заканчивая акцией пропажи двух молодых людей прямо из-под носа. Кто все это время следил за положением дел? Кто контролировал процессы, кто исполнял приказы, кто давал советы? Кто постоянно находился рядом и был прекрасно информирован обо всех идеях, возникающих и воплощаемых в жизнь в стенах этого кабинета? Кто невидимой тенью, неотступно следовал за ним по пятам?
И тут его посетила безумная догадка.
— Неужели предатель он? — стиснув кулаки, прошипел Микагэ и не в силах оставаться на месте, стал мерить шагами кабинет. — Этот самоуверенный выскочка! Этот проклятый интриган! Хитроумный ублюдок. Он всегда вызывал у меня подозрения. Всегда смотрел на меня свысока, будто я ничто, а он стоит на вершине мира. Даже склоняя передо мной голову, все равно в его движениях были презрение и насмешка. Я уничтожу его! Если это он все подстроил, клянусь, я порву его на куски, но сначала раздавив и уничтожив его достоинство, коим он гордится, как потомственный актер, добившейся славы. Но ты забыл, что всего ты добился только благодаря мне. Благодаря моему доброму отношению к тебе. Но, вижу ты слишком возомнил о себе. Решил, что уже достаточно вырос, чтобы чинить мне препятствия. Так ты глубоко заблуждался, мой маленький друг. Никто не смеет дурачить меня! Меня! Самого Микагэ!
— Если подумать, — он снова уселся в кресло, — этот лис все неплохо спланировал, день ото дня потчуя меня страшилками. А я, как последний болван поверил. Сыграл на моем чувстве страха и использовал в своих интересах, но как только все удалось тут же замел все следы. Чертов Батори! Самым подозрительным оказалось то, что с того момента, как закрутилось этого чертово колесо неудач, я не получил от него ни одного точного сведения. Ублюдок только и делал, что кормил меня туманными ответами на четко поставленные вопросы.
Жгучий гнев разливался по телу человека, уверовавшего в предательство своего ближайшего подчиненного и лишь одно останавливало его, дабы тотчас не призвать к себе интригана и заставить его, пусть даже силой, выложить всю правду, как на духу.
— Зачем такому человеку, как Ферид Батори помогать какому-то сопляку в его делах?
Только нелогичность самого этого предположения позволяла Микагэ сохранять терпение по отношению к своему подчиненному. Практически, этот факт рушил все вышеизложенные суждения и почти полностью убивал враждебные эмоции. Зная нрав и характер Ферида, сложно было бы предположить, что этот человек чуждый милосердия и сострадания, всегда с презрением относящийся к любого рода человеческим слабостям, холодный, высокомерный и невозмутимый, вдруг станет оказывать покровительство первому попавшемуся мальчишке. Ставить под удар свою репутацию, не говоря уже о том, чтобы рисковать своей шкурой, ради чего? Ради кого? Нет, Батори слишком умен и расчетлив, чтобы впутываться в такие малозначимые дела, рискуя своей головой. Даже если этот мальчишка вздумал подкупить его, взамен на определенные услуги, Батори прекрасно знает, что оставаясь со ним, служа Микагэ, получит значительно больше. К тому же, он далеко не беден, дабы соблазняться на такие подачки и опять же, его высокомерие не позволит ему так унижаться.
Нет, маловероятно, чтобы это был Батори. Пусть директор не питал к нему полного доверия, они расходились в некоторых взглядах на жизнь, но Ферид относился к категории тех людей, и это надо было учитывать, которые честно действуют согласно возложенным на них обязательствам. За столько лет работы, как помощника, он еще ни разу не подводи своего господина. Стоит ли сомневаться в нем теперь, когда его настигла парочка неудач?
В конце концов, благодаря его дипломатии он, Микагэ, добился получения нужной суммы. Играй Ферид против него, он бы провернул все таким образом, что Микагэ расстался бы с бумагами Шиндо прежде чем их бы оплатили.
— И все же, — Микагэ сдвинул брови. — Я не могу не задать ему парочку вопросов на этот счет.
В тот же день, Микагэ подверг допросу своего подчиненного, сразу, как только тот ступил на порог его кабинета.
— Удалось что-нибудь выяснить? — пристально взирая на наставника, будто вознамерился прочесть его мысли, осведомился он.
— Сожалею, — спокойно отвечал Ферид, однако на его лице можно было заметить досадливую тень от постыдной неудачи.
— Как так? Совсем ничего? Ни о том, куда исчез этот крысеныш с бумагами, ни о Шиндо? Два дня прошло, чем вы заняты?! Не может быть, чтобы за это время никаких известий!
— Поверьте наши люди пытаются отыскать концы, которые привели бы их к цели или хотя бы связали воедино два эти события, но пока им ничего не удалось раскопать.
— А что говорят в больнице? Они же как-то объясняют исчезновение своего же пациента? — фыркнул Микагэ. — Или для них это в порядке вещей?
— Они сами в недоумении. Заведующий отделением, получив письменное разрешение на перевоз Шиндо в другую клинику от главного врача, был в смятении, когда выяснилось, что тот не отправлял ничего такого.
Микагэ ударил кулаком по столу.
— Лжет! Этого не может быть! Главврача наверняка подкупили, чтобы он состряпал этот документ, а потом сделал вид, будто не пределах!
— Возможно, да только на момент происходящего его как две недели не было в городе. Он уезжал на ежегодную врачебную конференцию в Канто и вернулся лишь вчера. При желании можно достать видеозаписи с его участием на собраниях.
— Будто бы он не мог получить вознаграждение до того, как отправился в Канто.
— Мы проверили его банковские счета. За последний месяц не было ни одного поступления.
— Хорошо, предположим, что сотрудники больницы не при чем. Но ведь в разрешении на перевозку пациента должен был стоять конечный адрес! Хотя бы выяснить куда был переведен Микаэль мы в состоянии!
На это Ферид печально вздохнул.
— И тут нас постигла неудача.
— В смысле? — нахмурился Микагэ.
— Когда проверили указанный адрес оказалось, что здание только подготавливают к работе медицинского центра. В конце лета, оно несомненно откроет свои двери, ну, а пока держать там пациентов, все равно что сразу отправить их на кладбище. Условия совершенно не подходящие.
— И что же, этот кретин, заведующий, отправил своего пациента в недостроенную больницу? Он совсем из ума выжил?
— Я полагаю его сбила с толку приехавшая бригада с письменным разрешением от тамошнего главного. Какое ему было дело до тонкостей? Не стал бы он бежать сверять сроки открытия с сегодняшним числом, когда его на пороге ожидают конкретные люди с конкретным поручением. Он получил два приказа и разве мог воспротивиться им, не опасаясь за последствия?
— Черт возьми! Получается мальчишка исчез бесследно?
— Выходит, что так, — снова вздохнул Батори. — Во всяком случае если продолжить искать его, может потребоваться еще много времени прежде чем что-то станет известно.
— А с Амане? — мрачно взглянул на Ферида Микагэ.
— Тут не менее запутано. Он не сообщал ничего своим друзьям, они тоже не в курсе происходящего. А родители и вовсе живут за границей и как мне кажется, не имеют понятия о делах своего сына.
— Какова вероятность, что он уже за пределами Японии?
— Велика, если он в тот же вечер или на следующий день после того, как его увезли сел на самолет. Если так, то его уже не достать.
— Дьявол! — вскричал Микагэ.
Ферид некоторое время смотрел на него, а потом задал вопрос:
— Простите, господин директор, но какой Вам уже прок от этих двоих? Разве Вы не получили, что хотели? Какая разница, что в последствии сталось с этими двумя, если деньги уже у Вас?
— А сам не понимаешь? — фыркнул Микагэ.
— Убив Юичиро, Вы несомненно присваиваете себе его деньги и в придачу Микаэля, поскольку бумаги, удерживающие его здесь, остаются при Вас.
— К чему дурацкие вопросы, если ты сам все понимаешь?
— К тому, что быть может Вам следует быть благодарным, что Вы сумели с наименьшим уроном для себя получить прибыль, хотя при нынешнем раскладе все могло обернуться против Вас же, — произнося этим многозначительные и настораживающие речи, наставник прошел к окну.
Микагэ в полном недоумении посмотрел на него.
— Я тебя не понимаю, — сказал он. «Что еще за хохму он вздумал выкинуть?»
— Уверен, как человек умный и проницательный, Вы заметили, что все события за последний месяц несут в себе определенный смысл. Они словно длинная цепь, звенья которой неразрывно связаны. Одно медленно состыкуется с другим. Вполне может показаться, что все это устроено одним и тем же человеком, преследующим определенную цель. Причем, не просто человеком, а человеком, имеющим определенную власть и знания. При поверхностном рассмотрении все указывает на то, что кукловод прекрасно осведомлен во всех Ваших делах и действует согласно своим источникам. Он действует так тонко, так умело, что невольно закрадывается мысль, что этим шутником является кто-то из приближенных к вам, господин Микагэ.
«Неужели, — содрогнулся Микагэ, — он каким-то образом догадался, что я подозреваю его и теперь сам пытается обратить мое внимание на не случайность этих событий. Но за чем?»
— Полагаешь среди нас есть крыса? — нахмурился Микагэ, не спуская пристального взгляда со спины Ферида.
— По крайней мере некто пытается создать такую видимость, чтобы отвести от себя подозрения.
— А почему ты отрицаешь наличие предателя среди нас? — криво усмехнулся Микагэ. «Может потому, что ним являешься ты сам, дружок? Если выяснится, что это правда, ты пожалеешь, что на свет появился и за то, что сейчас снова пытаешься обвести меня вокруг пальца, задурив голову не пойми чем.»
Тем не менее, директор решил дослушать до конца занимательные доводы своего подчиненного.
— Я отрицаю это полностью из тех соображений, — ответил Батори, — что будь такой человек среди нас на самом деле, то не было бы такого количества оплошностей в делах, связанных с этой историей. Он бы не рискнул допускать так много промашек, боясь, что его заподозрят и вычислят. Он бы наоборот стремился к достижению наилучших результатов своей работы.
— Рассуждаешь, как всегда, верно, — одобрительно кивнул Микагэ, поглаживая подбородок. — Однако, — он прищурился, — что если он делал эти промахи, как раз исходя из таких же соображений, что и ты?
— Это невозможно.
— Почему? — удивился Микагэ.
— Потому что, — сказал Ферид и обернулся к начальнику. Его лицо выражало такое внутреннее спокойствие и уверенность в себе и своих словах, которое обычно лишает души более мелкие, всяческих сил отстаивать свои убеждения, даже если до этого они казались им весомыми.
«Нет, будь я проклят, если это сделал он. Будучи испачканным предательством, никто не осмелится смотреть в глаза тому, против кого он выступил, так прямо, так откровенно безвинно и в то же время решительно. Лишь тот, чья совесть чиста может иметь такой взгляд.»
— Потому что, — продолжал Батори, — в противном случае, если бы его заподозрили, ему бы пришлось иметь дело с Вами, господин Микагэ.
Мужчина в упор смотрел на молодого человека на чьих тонких губах мелькнула улыбка.
— Всем и каждому, кто очутился под Вами известен Ваш нрав и в особенности методы, при помощи которых Вы расправляетесь с каждым, кого заподозрите в измене.
— Хочешь сказать, кем бы ни был этот человек, его удержал бы страх? — с сомнением во взгляде осведомился Микагэ.
— А разве не страх во все века являлся самым надежным из всех возможных залогов верности и преданности? — улыбнулся Ферид. — Страх и деньги — вот два незыблемых постулата на котором основывается мощная власть.
— Допустим, тут я с тобой спорить не стану. И что тогда?
— Именно поэтому я говорю о создании кем-то видимости наличия в наших рядах заговорщика. И лишь поэтому заговорил о Вашей удаче в этом деле, потому, что если подумать, тот, кто все это затеял мог бы обойтись с Вами не так великодушно.
— Ты пытаешься запугать меня? — прорычал Микагэ.
— О, ни в коем случае, я лишь пытаюсь дать Вам понять выгоду, которую вы сумели извлечь при условии участия лиц, которые с легкостью оставили бы Вас ни с чем, если бы пожелали.
— Черт, о ком ты говоришь? Кто эти люди? Кто представляет опасность?
— Господин Микагэ, позвольте я начну свое объяснение с одного вопроса?
— Давай.
— Известно ли Вам, что среди многочисленных поклонников нашего общего знакомца Микаэля Шиндо был некий Дон Доджи?
Микагэ побледнел. Руки его задрожали, отчего он сжал их в кулаки.
— Что? Доджи? Тот самый, чей брат…
Казалось полностью удовлетворенный такой реакцией своего начальника, Ферид поспешил ответить.
— Да, именно. Тот, чей брат является главой самой крупной мафиозной группировки в нашем регионе и с которым Вы, после безвременной кончины их отца, заключили новый договор, позволяющий Вам работать на его территории. —
— Но это невозможно! — вскричал Микагэ. — Доджи! Старший Доджи был против сношений его брата с Шиндо! Я был спокоен только зная, что он не опасен!
— Дела семейные так непостоянны, — пожал плечами Ферид. — Возможно, в какой-то момент Дон сумел переубедить своего родственника встать на свою сторону. Ведь не зря же в день, когда Ваш театр был предан огню, он посетил Микаэля.
— Что? — распахнул глаза Микагэ. — В тот день он был у Микаэля? И ты смолчал?!
— В свете происходящих тогда событий, я думаю, Вы простите мне мою забывчивость.
— Вот ведь черт! — заметно нервничая, мужчина стал беспомощно рыскать взглядом по своему столу.
— Если допустить хоть малейшую возможность, что младшему Доджи удалось переубедить брата и именно он стоит за этим похищением, то повторюсь, Вам крупно повезло, что Вы успели получить деньги до того, как Микаэль исчез из больницы.
— Твоя правда, потяни я с окончательным решением чуть дольше и я бы все потерял, — все больше бледнея при этих страшных мыслях, проговорил директор.
— Нельзя исключить также того факта, что смерть Маэна не была чистой воды случайность, а являлась актом мести за чуть было не свершенное убийство. Простите, что говорю Вам это, но не пойди Вы на эту сделку, такая же участь могла постигнуть и Вас.
Смертельная бледность застыла на лице Микагэ, на лбу выступил пот, когда он подумал о том, что некто вроде Доджи вдруг посчитал бы его помехой на пути к счастью своего младшего брата.
— О, господи! — только и выдохнул он.
— Исчезновение Аманэ Юичиро, получившего все права на Микаэля, только служит тому доказательством, — продолжал Батори мрачным тоном.
— Хочешь сказать…
— Определенно, его уже может не быть среди живущих. И, если Вы спросите меня, — Ферид обратил взгляд на улицу, — я бы на Вашем месте прекратил тщетные поиски мертвеца, опасаясь привлечь ненужное внимание к своим действиям и довольствоваться малым, в нашем случае, полученными двумя миллионами.
— Ты прав, ты совершенно прав. Если дела обстоят именно так, — быстро заговорил Микагэ, снова и снова прокручивая в уме полученные сведенья. — Если старший Доджи дал согласие и все это их рук дело, то я подвергаюсь риску, впутываясь в дела этой семейки. Да пропади оно все пропадом. Уж лучше потерять на одном человеке, чем лишиться всего дела, а в худшем случае и жизни. Ну его к черту этого Шиндо! В конце концов на его замену можно найти еще тысячи мальчишек, более покладистых и не менее одаренных! Однако, — он вдруг поднял взор на Батори, — что если это не так? И Доджи не имеют к этому отношения? Что тогда?
— В Вашей власти продолжить искать. Я же, со своей стороны, приложу все свои силы, дабы исполнить Ваш приказ, — почтительно отвечал Ферид.
— Уйди. Оставь меня одного. Мне надо подумать, — отрывисто бросил ему Микагэ у которого в голове все закипало от таких предположений.
Ферид слегка склонил голову и пошел к выходу.
— Только не отлучайся, ты еще можешь мне понадобиться.
— Я буду в своем кабинете, господин директор, — учтиво произнес Батори и вышел за дверь.
Оставшись один, Микагэ все думал и думал над положением. Слова наставника убедили его в причастности к этому делу лиц, стоящих куда выше его самого. Ведь даже то, что они, при всех своих связях и возможностях до сих пор не нашли ни одной зацепки, говорило о вмешательстве более значимых в их обособленном мире сил. А тягаться с такими людьми Микагэ не осмеливался. Силы слишком неравны и потому первым его приказом стала отмена своего распоряжения любой ценой найти Амане Юичиро и Микаэля Шиндо.
— Батори прав, если тут замешаны эти двое, то один мальчишка как пить дать уже мертв, а второй попал туда, где ему будет в стократ хуже, чем под моим началом. Что же, Микаэль, — криво усмехнулся Микагэ, — ты рвался на свободу, а в итоге, если выживешь, получишь клетку с еще более прочными прутьями, нежели имел до этого. Из нее тебе уж точно не вырваться, разве что только умерев. Ты вполне заслужил такого конца, хотя не скрою, — не без сожаления заметил он и ухмыльнулся, припомнив соблазнительное изящное тело юноши, дышащее страстью и наслаждением, — мне будет не хватать тебя. Но, как видно пришла нам пора в самом деле расстаться.
***
— Благодарю, что согласился приехать, — растворяя дверь в свой рабочий кабинет, проговорил с улыбкой Шикама. — Внезапно я оказался свободным, и подумал, что будет совсем неплохо, если проведу остаток вечера в приятной компании.
— Тогда тебе следовало бы пригласить особ куда более милых и прелестных, нежели я, — заметил не без иронии Ферид Батори, вошедший следом за ним в комнату, наполненную неярким светом настольной лампы и нескольких бра на стенах.
— Всему свое время, — таинственно улыбнулся Доджи, обернувшись к нему через плечо.
В доме старого друга для наставника не существовало каких-либо церемониалов, посему, он свободно оставил пиджак, который до этого был переброшен через предплечье его правой руки, висеть на спинке стула, а сам удобно расположился в кресле у камина. Свободно вздохнув, как человек, который только что с дороги, мужчина запустил тонкие, длинные пальцы в свои длинные серебристые волосы и изящным движением убрал ниспадающие на лоб пряди назад.
Шикама же, заняв место за столом, продолжил просматривать бумаги от изучения которых отвлекло его появление друга. При этом он, отрывая взгляд своих черных, словно ночное небо глаз, искоса следил за его движениями, и чуть заметная улыбка озаряла его аристократически бледное, спокойное лицо.
То, что Доджи занимался своей работой нисколько не смущало Ферида. Во-первых, потому, что Шикама изначально предупредил его, что должен завершить кое-какую работу, а во-вторых, от того, что это было на руку самому наставнику, использующему эту возможность, дабы поразмышлять над собственными делами. Он отказался от выпивки и закусок, предпочитая им мирное уединение с самим собой.
Некоторое время спустя, Доджи отложил в сторону последний документ и поднял глаза на друга, как бы желая тем самым сообщить ему о завершении на сегодня своих обязанностей. Опершись локтем о подлокотник, подперев ладонью щеку, Ферид погрузившись в себя, казалось полностью отдался произведению великого польского композитора, чей этюд ля-минор Op.25 No.11 на данный момент звучал в комнате. Эти переливы словно отражали его собственные мысли. Такие же беспокойные, тревожные, торжественные, наполненные таинственной красотой печальных воспоминаний.
Любому другому могло бы показаться, что Ферид просто заслушался бессмертным произведением, однако Доджи хорошо знал эту горькую складочку у рта, эти слегка нахмуренные брови, этот гладкий, высокий лоб, таящий в себе множество самый незаурядных мыслей, из которых лишь малая часть будет произнесена вслух. Он знал этот неподвижный взгляд, говоривший ему о многом, и каждый вздох, вырывающийся из груди его гостя он воспринимал, как если бы удары, полученные этим человеком от жизни, были нанесены ему самому в равной степени. И пускай Ферид ни разу за все время не сказал ему о личных переживаниях, даже не подал виду, что чем-то обеспокоен, Шикама прекрасно знал, что творится в душе его друга. Насколько она уязвима и ранима, сколько боли ей пришлось перенести в прошлом, что в итоге она облачилась в стальные доспехи, закрывшись от всего мира и даже он, будучи на протяжении многих лет верным хранителем тайны этой сокровищницы, даже ему не удалось полностью проникнуть сквозь эту броню, добравшись до тех самых струн души, способных еще издавать чарующие звуки. Они были лучшими друзьями, однако душа актера по-прежнему оставалась для него загадкой, впрочем, как для Ферида и его собственная.
Очевидно, что для жизни, для дружбы, это вполне естественно, когда многие вещи остаются в секрете и не выносятся на свет одномоментно. Это дает возможность медленно, неторопливо, годами постигать чужую душу, открывая для себя все больше и больше нрав и интересы ее владельца. И пока оба играют в эту захватывающую игру, они неразрывно связаны и остаются вместе, ну, а когда все раскрыто, становится очевидным каждое следующее слово, каждый последующий жест, вот тогда это явный признак того, что пора расстаться и идти дальше, но уже каждый своей дорогой, чтобы позже снова встретиться и вновь закружиться в водовороте сумасшедших страстей постижения друг друга. Призрачная красота сладостных мгновений встреч и горьких расставаний.
Шикама мог бы еще долго вот так просто наблюдать за образом задумчивого друга, словно сошедшего с картин руки Рафаэля, если бы застывший взор серых глаз вдруг снова не обрел жизнь.
— Я закончил. Прости, что заставил ждать, — мягко произнес Доджи, когда Ферид обратил на него внимание.
— Ничего, я как раз успел проникнуться сочинением, что бывает не часто, поскольку обычно у меня мало времени на подобные удовольствия, — ответил тот не без тени грусти в голосе.
— Тогда все в порядке?
— Вполне, — кивнул Батори и, как показалось Доджи, снова погрузился в себя.
— Мне кажется ты хочешь что-то рассказать мне. Что-нибудь произошло в театре? — поскольку Шикама видел, что его друг несмотря на его слова никак не настроен на лирический лад, было логичней перейти к делам насущным.
— А ты прав, я пришел не с пустыми руками, — хмыкнул Батори и вкратце изложил приятелю все то, о чем они сегодня говорили с Микагэ. Внимательно выслушав, Доджи призадумался.
— Из этого следует, что уже нет надобности в сокрытии этой парочки, — сделал вывод Шикама. — Раз Микагэ пошел на попятный…
— Так-то оно так, — повел плечом Ферид, — но я бы пока не стал торопиться и подержал бы их для верности еще какое-то время.
— Отчего же? Ты же сам говоришь, Микагэ отказался от поисков в угоду моим амбициям.
— Всё от того, что я не до конца доверяю Микагэ. Он, конечно, отдал приказ прекратить поиски, но кто знает? Возможно, он еще будет следить за домом Аманэ, в надежде, что тот все же появится. Лучше подстраховаться. Тебе ведь не доставит труда потерпеть их еще пару-тройку дней?
— Меня это совершенно не обременит, тем более, что с администрацией отеля был заключен договор на две недели, который всегда можно продлить в случае необходимости. С медицинским центром и подавно. Ваш бывший воспитанник беспрепятственно может оставаться там до конца своего выздоровления.
— Вот и славно, — одобрительно кивнул Батори. — Я знал, что всегда могу рассчитывать на твое понимание.
— Послушай, Ферид, — после пары минут молчания, заговорил Шикама, — а ты не думаешь, что Микагэ только для видимости согласился с твоим пояснением об исчезновении, а на самом деле подозревает тебя? Из твоих слов я уловил его нотку сомнений.
— Ты тоже заметил? — улыбнулся Батори. — Да, возможно, он и считал меня причастным. В начале, — поспешно прибавил он, заметив, как по лицу друга пробежало облачко тревоги. — К концу же нашей беседы он полностью лишился всяческих подозрений, если, конечно, таковые существовали, как ты можешь судить из его реакций. Все дело в том, что Микагэ не тот человек, который станет таиться, если что-то пришло ему в голову. Подозревай он меня в соучастии, я бы здесь с тобой не сидел, наслаждаясь Аllegro con brio. Только потому я остаюсь спокойным.
— Тогда ты успокоил меня.
— Хм, вот только как бы теперь Микагэ не решился на переговоры с тобой. Я принял согласился упомянуть твое имя при следующем разговоре с Микагэ. Спросил тогда, спрошу и сейчас — зачем ты согласился? — Ферид устремил проницательный взгляд на друга. — Я мог бы обойтись и без этой крайности, а теперь он знает, что тут замешан ты.
— Все просто, — ответил Шикама. — Ты знаешь, что, продолжив «копать», Микагэ так или иначе вышел бы на меня? Так для чего же мы будем растягивать ему удовольствие? Ничего дурного не случиться, если он сразу поймет с кем имеет дело. Я ничем не рискую, раскрывая себя, как зачинщика этой незначительной махинации. А даже если Микагэ осмелиться переговорить со мной, что же пусть. Я с радостью приму его. Тем более, — он взял из кипы бумаг тетрадь и открыл ее, — что у меня скопилось некоторое количество вопросов, касательно его деятельности. Это будет чудный повод поговорить по душам.
На лице Доджи вдруг появилась зловещая улыбка. Ферид уже видел ее, а потому не был удивлен, он лишь подумал, что намечается славный визит, если в итоге Доджи напомнит старому прохвосту о тех делах, которые он тайно пытался проводить не согласуясь с законами местного элитного общества.
— Так значит, этот визит тебя устроит?
— Вполне. Оказать другу услугу, а также наконец разобраться с делами, которые все откладывал в долгий ящик, разве это плохо?
— Услугу, мне? — поднял бровь Ферид. — Разве?
— А что, с моей подачи указав на меня же, разве ты не очищаешь себя в глазах Микагэ? — с некоторым удивлением взглянул на него Доджи.
— Постой, постой, Ши. Ты, кажется неправильно понял. Услуга оказана совсем не мне.
— Разве не ты попал под подозрение? — слегка поднял брови Доджи.
— Ши, — Ферид прямо поглядел на товарища. — Я ведь уже говорил тебе, что не стану пользоваться твоими услугами, дабы защитить себя. Прости, если разочарую, ты видимо ожидал иного, но разрешая мне воспользоваться твоим именем, ты дал согласие помочь не мне, а этим двоим.
Доджи закусил губу.
— Верно, — сказал он, после короткой паузы, с улыбкой, свидетельствующей о поражении. — Я заблуждался. В самом деле, когда мы обговаривали это, речь шла о том, чтобы остановить Микагэ в его поисках, которые так или иначе тревожат людей. А в моем районе мне нужен порядок. Плюс, продолжая искать они могут напасть на след, который приведет их к цели, что тоже не к месту. Поскольку один из скрываемых в сложном физическом состоянии, очередная транспортировка не принесет ему много пользы, в отличие от второго. Поэтому их лучше по возможности избегать.
— Вот видишь, своим поступком ты обеспечил надежное прикрытые этой парочке. Я же здесь не принимаю участия. Если Микагэ и усомнился во мне, то лишь на мгновенье, ведь я уже довольно долго оказываю ему некоторые услуги. Скажем так, меня спасает честно приобретенный с годами кредит доверия.
— Все в нашем мире имеет тенденции заканчиваться, стало быть и кредит тоже исчерпает свои запасы и что тогда?
— Полагаю тогда, я уже отойду от дел. И меня это не будет беспокоить, — просто ответил Ферид. — А если нет… Я найду способы обуздать ярость Микагэ. Я его правая рука, а это значит, что мне известно многое. Извини, Шикама, не в этот раз.
— Уверен твои тайны и дальше будут надежно защищать тебя от чьего-либо гнева, — проговорил Доджи.
В кабинете воцарилось молчание и именно благодаря ему мужчины услыхали быстро приближающийся шум шагов по коридору. Оба повернули свои головы к двери в тот самый момент, когда они распахнулись и их взорам предстал молодой человек с пылающим гневом взглядом.
Кресло, в котором расположился Батори, находилось в глубине комнаты, по правую сторону от дверей, потому вошедший не сразу заметил, что в комнате они не одни. Все его внимание было нацелено на беловолосого человека за письменным столом, располагавшемся как раз напротив двери у противоположной стены.
— Что происходит, брат? Почему я ничего об этом не знал?! — вскричал возмущенный молодой человек.
— Что ты здесь делаешь, Дон? — удивленный внезапным появлением младшего брата, Шикама поднялся. — И твой тон? — он нахмурил брови. — Потрудись объяснить, как я должен это понимать?
— Объяснить! — фыркнул Дон. — А может быть это ты сначала объяснишь мне, почему я обо всем узнаю последним, а?! Ты думал скрыть это от меня?
— Так-так, ты случайно не своего младшего брата подразумевал, намекая мне, что чуть позже некто разбавит нашу компанию? — улыбнулся Ферид, насмешливо поглядев на друга.
Вздрогнув от неожиданности, Дон обернулся. При виде надменного, властного и слегка лукавого взора актера, его пронзила дикая ненависть, которую он даже не потрудился скрыть.
— И этот еще, — прошипел он, стискивая кулаки. — Какого черта он здесь делает?! — указывая рукой на Батори, выкрикнул он, обращаясь к Шикаме.
— Дон! — хотел было осадить его тот, но куда там.
— А разве я не прав? Как ты можешь позволять ему находиться здесь? Ему? Этому надменному ублюдку! После всего, что…
— Немедленно возьми себя в руки! Как ты смеешь?! — голос Доджи прозвучал столь грозно, что сумел подавить пылающую ярость брата. Затем усмирив собственными нахлынувшие эмоции, старший Доджи поспешно вышел из-за стола и схватив брата за руку с такой силой, которую вряд ли можно было ожидать от человека с такой хрупкой конституцией тела, повел его в соседнюю комнату, отделенную от его кабинета маленькой комнаткой.
— Прошу, прости нас. Я отлучусь на минуту, мне надо переговорить с моим братом, — извиняющимся тоном бросил ему Шикама, уводя брата.
Ферид взглядом показал, что все понимает.
Заведя брата туда, как он надеялся их не услышит Батори, и закрыв дверь, Шикама устремил на молодого человека испепеляющий взгляд.
— Что ты себе позволяешь?! — прошипел он, точно ядовитая змея.
— Это я что себе позволяю? — вспыхнул Дон. — Это я у тебя хотел бы спросить! Что ты себе позволяешь? Как ты можешь? Как ты можешь, брат! Позволять ему приходить в твой дом, принимать у себя этого человека, любезничать с ним! С этим подлым лицемером и это вместо того, чтобы гнать его куда подальше!
— Что ты несешь? — процедил сквозь зубы Шикама, при этом его взгляд был холоднее ледника. — Ты прекрасно знаешь, что Ферид Батори мой добрый друг. Я принимал его и буду принимать. И не тебе указывать мне, что мне делать. Как ты мог выказать ему такое неуважение. Твои слова, как ты смеешь говорить такое? Я разочарован в тебе. — Он отвернулся. — Не знаю, что на тебя нашло, но ты сейчас же пойдешь и извинишься за свое поведение!
— Извиняться?! Перед ним?! Вот уж ни за что! — запротестовал Дон. — Перед кем?! Перед лжецом!
— Замолчи немедленно! — прикрикнул Доджи, опасаясь, что слова Дона достигнут слуха Батори. Ему было страшно неловко перед другом за такое поведение брата, который будто обезумел. Он изо всех сил старался держать себя в руках.
— Что? — дерзко выпалил Дон. — Боишься, что он услышит меня?! И пускай — он повысил голос, устремив взор в сторону кабинета. — Пусть знает, что я ненавижу его и презираю! Я не желаю видеть его здесь! И знаешь почему?! — Дон обернулся к брату, в его взгляде сквозила непомерная боль. — Потому что своим присутствием он унижает тебя, моего дорого брата!
Доджи вздрогнул, распахнув глаза. Он совсем не ожидал подобного ответа.
— Дон…
— Использует, как только хочет, а ты все это молчаливо терпишь! Он смеется над тобой, а ты позволяешь ему это делать!
Первая минута потрясения прошла и к старшему Доджи вернулось самообладание.
— Ты глубоко заблуждаешься, — сказан он. — В твоих словах нет здравого смысла. Ты сам не знаешь, что говоришь. Пойдем, если ты не хочешь, я сам извинюсь за тебя, — он протянул руку, чтобы вместе с ним вернутся обратно. Однако Дон резко подался назад. Он был все так же озлоблен.
— По-твоему он не знает? — прямо поглядел на старшего брата молодой человек. — По-твоему, по истечении стольких лет он так и не понял твоих истинных чувств к себе?
— Не говори больше ничего, — тихо произнес Шикама, склонив голову. Острые своей правдивостью слова Дона, а как мы знаем, правда всегда больно ранит, пронзили его сердце глубже, чем он подозревал.
— Да пойми же, наконец, он просто издевается над тобой! Над твоими чувствами! Ты думаешь он прекрасен, считаешь его полубогом, все твои мысли заняты им, но этот человек чудовище!
— Замолчи, — едва сдерживая гнев, дрожащим голосом повторил Шикама.
— Он использует тебя! Насмехается над тобой, зная, что ты полностью в его власти и стоит ему только пожелать, как ты с готовностью кинешься исполнять любую его просьбу, даже самую нелепую! Ты ослеплен этим монстром, а он настолько прогнил, настолько эгоистичен и самовлюблен, что даже не считает постыдным принимать блага от человека, которому никогда не даст больше, чем посчитает нужным! И ты, зная это, готов терпеть, готов преклоняться перед ним и дальше! Ты! Который управляет всей префектурой, в чьем подчинении тысячи человек и такой, как ты, которого бояться и ненавидят акулы нашего бизнеса, ты опустился, бросил себя под ноги какому-то высокомерному актеришке! Кто он в сравнении с тобой?! Ноль! Только дунь и его не станет! В то время, как он тешит свое самолюбие, приходя в твой дом, видя, как ты любезен с ним, ты роняешь свое достоинство! Ведь ты знаешь, что никогда! Никогда между вами не будет того, чего ты хотел бы больше всего! Ты говорил мне, что я обязательно потерплю неудачу с Шиндо, но ты такой же неудачник, как и я, брат! Потому что твоему богу ты точно так же не нужен, как и я своему! Только в отличие от тебя, я это понимаю, и ухожу в сторону, а не пытаюсь довольствоваться брошенной мне костью!
— Довольно! Я не желаю слушать это от тебя! — не выдержав, крикнул Шикама, сопроводив свой выпад мощным ударом руки.
Дон едва удержался на ногах. Он воззрился на брата с еще большим негодованием чем прежде. По всей видимости, действие Шикамы не произвело нужного охладительного эффекта, скорее наоборот, еще больше разожгло пламя ненависти младшего Доджи по отношению к его другу.
Когда Шикама посмотрел на Дона, его лицо было словно из камня. Без кровинки, непроницаемое. Ледяной, пронизывающий взгляд буквально пробивал насквозь.
— Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о Фериде, ни о наших взаимоотношениях, — со сталью в голосе произнес он с убийственным спокойствием. — Только потому что ты мой кровный родственник, мой дорогой, младший брат, я прощаю тебе всё, что ты сказал мне сейчас в этой комнате. Будь на твоем месте другой, он был бы уже мертв.
Дон заскрежетал зубами. Однако в этот момент помимо злости, он вдруг ощутил беспокойство. Он вдруг осознал, что зашел слишком далеко. Дальше, чем когда-либо позволял себе. Однако даже понимание, что он высказал брату то, что никогда не должен был говорить, не позволило ему начать извиняться.
— Если ты закончил и больше у тебя нет ко мне дел, я вернусь в кабинет. Меня ждет мой друг, — с этими словами, не дожидаясь ответа, старший Доджи развернулся на каблуках и двинулся к двери.
— Почему ты не сказал мне?
— Что именно? — Ши остановился у двери и чуть повернул голову назад.
— Почему ты не сказал, — подавленным тоном, едва сдерживая дрожь в голосе, произнес Дон с горечью, — что Микаэль лежит в больнице? Что этот треклятый старик… пытался убить его? Что он едва не.? Почему ты скрыл это от меня? Ты же знал, как для меня это важно!
— Так было необходимо, — холодно ответил старший Доджи.
— Кому? — всплеснул руками Дон. — Кому это было необходимо? Тебе, или твоему чертовому лицедею? Ты снова решаешь за меня! Скажи, ведь ты нарочно отослал меня подальше отсюда на время этих событий, чтобы я ничего не узнал?! Я уверен, ты предвидел исход, даже больше! — воскликнул мужчина. — Не удивлюсь, если всё с Микой случилось с твоей легкой руки! Ведь ты не желал видеть меня рядом с ним и тебе было бы только проще, если бы старик сам покончил с твоей проблемой в лице Микаэля! Тогда ты бы мог оправдать себя передо мной, списав все на выжившего из ума миллионера! Конечно, это он псих решил убить своего воспитанника, а ты и вовсе не при чем! Где он сейчас? Где Микаэль?! Я должен хотя бы увидеть его, раз не смог уберечь его от опасности!
Шикама ничего не ответил, лишь надавил на ручку входной двери.
— Не смей уходить, не дав мне ответ! — закричал в отчаянье Дон.
— Иди к себе, — сухо, с каким-то отчуждением, произнес Шикама Доджи, не оборачиваясь. — Ты должно быть устал. Полагаю, твою путь сюда был не из легких.
— Какое это имеет значение? Ответь мне!
Однако, Шикама его не слушал. Он вышел за комнаты.
— Проклятье! — крикнул Дон, ударив по столу кулаком с такой силой, что стоявшая на нем ваза с цветами подскочила и упала на пол.
— Всё в порядке? — осведомился Ферид, когда Шикама появился перед ним бледный и встревоженный, но пытающийся не показать своего раздерганного состояния.
— Да, — проведя рукой по лбу, выдавил из себя улыбку тот, взглянув на друга. — Надеюсь, ты простишь? Небольшие семейные разногласия.
— Мне ли не знать о конфликтах в семье, — заметил Ферид. — Как я погляжу, твой младший братец возвратился раньше, чем ты ожидал?
— Обстоятельства вынудили его закончить поездку до срока, — Шикама подошел к своему столу. Став спиной к другу, он коснулся дрожащей рукой столешницы.
— Что-то серьезное?
— О, нет! Пустяки. Даже не думай об этом.
— Он все так же горяч и вспыльчив, как много лет назад, — легкая улыбка скользнула по губам Батори.
— Я надеюсь, ты не принял его слова всерьез? — Доджи с беспокойством оглянулся на Ферида. — У него личная драма, от того, в последнее время его характер значительно ухудшился.
— Личные драмы в его возрасте дело вполне обыденное, так что не стоит уделять этому слишком много внимания.
— Благодарю, — искренне улыбнулся Шикама.
— Ну что, мы можем продолжить? — полюбопытствовал Ферид не спуская глаз с друга.
— Ферид, прости. Мне ужасно неловко, но я вынужден…
— Можешь не говорить, — Батори поднялся из кресла и подойдя к Шикаме, положил ему руку на плечо. — Я понимаю.
— Мне правда жаль, — Доджи закрыл глаза, чувствуя за собой вину.
— Не нужно этого, — покачал головой Ферид. — Ты вправе завершить решать свои домашние дела. К тому же мы с тобой уже закончили обговаривать наши. Можешь не провожать.
Сказав это, он взял со стула свой пиджак и покинул кабинет. Когда дверь за ним закрылась, тяжелый вздох вырвался из груди Шикамы Доджи. Он снова провел рукой по лицу. Затем прошел к окну, растворил его, подставив разгоряченную голову свежему ветерку. Он так и не понял слышал ли их с братом разговор Ферид или же нет. Но он был благодарен другу за то, что тот не стал затрагивать эту тему, если и был в курсе. Меньше всего ему желалось, чтобы Ферид узнал о его тайный страстях, которые так и не удалось полностью подавить в душе.
Он был рад, что Ферид, видимо, догадавшись о его терзаниях, покинул его без лишних расспросов. Он был сейчас не в состоянии говорить, а тем более, с ним. Дон пробудил в его сердце чувства, которые он умело подавлял в себе, боясь признаться в них даже самому себе.
«Нет, — приоткрыв глаза, он устало смотрел в небесную высь, — ты не прав. Ни единого дня я не позволил себе раболепия, подобострастия, угодливости. Да, я испытываю к нему очень нежные, сильные чувства, я восторгаюсь ним, и даже если мои чувства более глубоки, питают некие безумные фантазии, я не переступлю черты, не потому что он этого не хочет, а потому, что я никогда не осмелюсь опустить себя в его глазах. Между нами господствует равенство. Мы смело, гордо и уверенно шагаем каждый к своей цели и просто наши дороги в какой-то момент сошлись слишком близко, и мы сами не захотели изменить этот факт.
Быть может, порой, я бываю мягок в отношении к нему, однако мое поведение проистекает лишь из глубокого уважения, которое я питаю к человеку, в отличие от меня, достигшему вершины исключительно своим непревзойденным талантом. Но Ферид никогда не опускался до того, чтобы злоупотреблять моим добрым отношением. Он слишком горд, слишком независим, чтобы так поступать.
Зная его, зная себя, я просто не могу позволить своей роковой страсти испортить столь чистые и прекрасные отношения, связывающие меня с ним столько лет. Я утратил бы уважение в первую очередь к себе, если бы опустился до того, чтобы просить его о подобном. Нет, он никогда не должен узнать о моих истинных чувствах. Никогда я не скажу ему эти слов прямо.
Я слишком горячо люблю его, чтобы навязывать ему свои чувства.
Не скрою, велика вероятность, что он обо всем догадался, когда мы были моложе и я еще не умел так владеть собой, как теперь, но предпочел делать вид, что ничего не происходит. Я не считаю это унижением для себя, наоборот, зная мою слабость, он великодушно щадит меня продолжая считать за равного, не отвергая меня за мой недостаток. Со временем, я думаю сумел убедить его, что то было лишь недоразумение и ныне мы связаны лишь крепкой дружбой.»
— Ты еще слишком неопытен, брат, — серьезный, строгий и уверенный в своей правоте Шикама Доджи созерцал небо, окрашенное огненными цветами заходящего солнца. — Ты еще не умеешь читать в душах людей также хорошо, как я, а потому я прощаю тебе твои слова, причиной коих явилась твоя злость в отношении меня, ибо я скрыл от тебя правду. Нарочно отослав тебя подальше, я поспособствовал тому, что бы вы больше никогда не встретились. Когда-нибудь ты поймешь и может быть когда-нибудь простишь…
***
Юичиро уже не спал, когда вдруг услышал звуки в прихожей. Застегнув на ходу рубашку, он оставил спальню и остановился на пороге гостиной. Там было трое людей, двое из которых представляли его гостиничный конвой, а третий был тем, кто несколько пролил свет на происходящее в первый день появления Юу в этом месте.
Глядя на всю эту компанию из-под сдвинутых бровей, Амане сохранял враждебное молчание до тех пор, пока на его присутствие не обратили внимание.
— Уже три дня прошло. Как долго я еще буду здесь сидеть?
— Потерпите еще немного. Нам нужно убедиться, что Вам больше не угрожает опасность, — ответил ему человек, чье имя было Тэрунори.
— А что если ваши выяснения займут еще неделю? Вы мне обещали, — Юичиро быстрыми шагами преодолел расстояние между ними. — Вы обещали, что я увижусь с ним! А за прошедшие дни я не получил ни одного известия о нем! Они, — Юу указал на своих сторожей, — только и твердят мне, что нельзя покидать отель! Хорошо, пусть так, если угрожает опасность, но черт! В таком случае я должен хотя бы знать, что он в порядке! Или вы думаете, что я все время буду сидеть сложа руки, не получая никакой информации?! Так вы глубоко заблуждаетесь!
— Хм, согласен, это было неосмотрительно с нашей стороны, — приложив руку к губам, в задумчивости произнес Тэрунори.
— Вы только это можете сказать! — раздраженно фыркнул Юичиро. — Мне плевать на свою безопасность, но если сейчас вы не скажете мне, что с ним, то я…
— Тише-тише, не нужно возникать, — прервал его мужчина. — Если бы Вы не стали возмущаться, а дали мне сказать то уже знали бы, что я здесь, чтобы сопроводить Вас в больницу.
— Как? — воскликнул Юичиро. — Это правда? Вы отвезете меня к нему?
В один миг сомнения и переживания прошедших дней растаяли при этом воодушевляющем заявлении.
— Да и при том поспешите.
