Танец белой цапли

Быстрой, твердой поступью Дон шел вдоль разнообразных, многочисленных витрин салонов и магазинов широкой, людной улицы. Яркое солнце слепило глаза и то и дело приходилось щуриться, а блики со всех сторон и вовсе заставляли прикрывать глаза. Вопреки радостному настрою окружающей природы, лицо мужчины было на редкость задумчивым и от того казалось хмурым. Так что окружающие спешили отвести взгляд от человека, облаченного во все черное с таким не воодушевляющим, пусть и привлекательным, грозным лицом. Он казался им живым воплощением той мрачной и холодной зимы, которая всего месяц назад вводила их в такое ужасное унынье своей серой и угрюмой погодой и память о которой теперь, вкусив всю прелесть сладостных, теплых весенних дней, они ни за что не хотели воскрешать в памяти. Примерно на расстоянии шага за этим «темным рыцарем» шагал другой человек. Если Шикама Доджи расценивал младшего брата, как своего незаменимого и главного помощника в своей деятельности, то этого человека, Дон имел полное право называть своей правой рукой, ибо всегда и во всем мог положиться на него. Это был высокий, статный мужчина. Своими годами он ненамного превосходил своего главаря, но проявлять свой талант в улаживании дел, за который собственно и оценил его Дон, будучи в это деле не очень расторопным, этот молодой человек начал с самого своего появления в шайке, будучи еще девятнадцатилетним юношей. Собственно, идея заманить Юичиро при помощи подставного Микаэля исходила именно от него, как и многие другие идеи частенько посещающие эту светлую голову. — Ты всё успел сделать? Выглядишь озабоченным. Может надо было предоставить вам чуть больше времени? — спросил помощник, продолжая держать почтительную дистанцию, несмотря на фамильярный тон, с которым обратился к лидеру. Надо отметить, что Шикама никогда не позволял себе подобного даже с самыми своими близкими и верными помощниками, быть может именно от того он чувствовал себя порой более одиноким в кругу преданных ему людей, нежели Дон, который держался менее официально и допускал панибратство в отношении некоторых своих людей, достойных этого на его взгляд. — Нет, этого хватило с головой. Спасибо. Вы хорошо постарались. Я вошел без проблем. На входе вообще никого не оказалось. — Исидэ пришлось хорошенько постараться, разыгрывая из себя надравшегося офисного клерка, которого заинтересовала дорогущая машина, которую он может приобрести разве что в своих снах. — Странно, что они не ограничились тем, что просто послали его и все. — Попытались, но наш молодец знает свое дело. Он достал их так, что в итоге спровоцировал всех троих на конфликт, а как только почувствовал, что дело пахнет керосином — дал деру. Но эти парни настолько рассвирепели от его наглого, вызывающего поведения, что не сдержались и погнались за ним. Собственно, именно этого Исида и добивался. Убрать их с твоего пути любыми судьбами. — И что, — фыркнул Дон, — досталось Исиде не слабо, как я понимаю? Один против троих, Какая жертва! — О, он не пострадал будь уверен. Он улизнул от них при первой же возможности, как только получил от меня добро, предварительно вынудив этих болванов довольно долго следовать за собой. — Удивлен, что они сохраняли энтузиазм так долго, учитывая тот факт, что они там не развлекались, а стояли на страже. — Тебе ли не знать, — усмехнулся помощник, — как порой опасен гнев. Эта эмоция заставляет человека забыть обо всем и нацелить свое внимание лишь на источник своего раздражения. Даже страх смерти и кары порой притупляется этим сверхмощным взрывом. Тем более, хех, работал профессионал. — Очень надеюсь, — Дон снова помрачнел. — До брата ничего не дойдет раньше, чем я осуществлю свой замысел. — Будь уверен, — улыбнулся мужчина. — Он ничего об этом не узнает и знаешь почему? — Скажи же мне, Рэй, почему я не должен тревожиться? — слабо улыбнулся Дон. — Потому что эти ребята пусть и тупые исполнители, но у них — как раз именно потому что они тупые, то есть больше приближены к природе, — сильно развит животный инстинкт самосохранения. А поскольку он у них присутствует, они не станут рассказывать Тэрунори о маленьком инциденте с каким-то пьянчужкой, из-за которого им пришлось покинуть свой пост, тем более, что по возвращении они не застали кого-то постороннего в палате и обе птички по-прежнему сидели в клетке. Понимаешь? — Ты всегда приводил разумные доводы, которыми всегда остужал мою голову, — одобрительно кивнул Дон. — Разумеется, не зря же я ем свой хлеб у тебя в помощниках, — лукаво улыбнулся ему уголком рта Рэй. — Осталось самое неприятное, — вздохнул Дон, доставая из кармана брюк телефон. — Я должен отчитаться. — В теории ты сейчас должен быть в Кумамото, а не болтаться где-то между Киото и Оцу, — рассудительно произнес Рэй. — Вот именно, — мрачно подтвердил Дон, останавливаясь. Вместе с ним остановился и Рэй. — Несколько минут, — сказал младший Доджи, коснувшись плеча помощника и с телефоном у уха, отошел в сторону от тротуара, ближе к домам. Рэй остался ждать, пока тот доложит обо всем старшему брату. Отчет не занял много времени и совсем скоро Дон вновь присоединился к нему и оба продолжили шествие. — И как? Господин Шикама не о чем не догадался? — Видимо нет, — ответил Дон. — И знаешь, думаю ты был прав. Я был у Микаэля вчера и, если бы люди брата так или иначе пронюхали об этом или же решили сознаться, Ши сейчас не разговаривал бы со мной так спокойно. — Я же говорил, все получится, — усмехнулся помощник. — Рэй, у меня будет к тебе еще одна просьба. — Да, какая именно? — удивленно посмотрел на него тот. — У тебя странный вид. Разве мы не едем в Кумамото? — Нет, не едем. — Как это? Ты же собирался… — Это была только видимость. — А, — протянул Рэй, но по его виду можно было сказать, что он не до конца понимает происходящее. — Я не еду на Кюсю, планы резко изменились и именно поэтому я снова жду от тебя помощи. Мне нужно чтобы ты кое-что организовал для меня через два дня. — Да не вопрос! — легко, как всегда бывало раньше при поступлении новой задачи, ответил Рэй не утруждая себя задавать вопросы о причинах изменения планов. — Скажешь только, что именно ты хочешь? — Да и немедленно. — Что же, тогда идем? — Идем, — кивнул младший Доджи и оба направились дальше по улице. Тем временем, Шикама переговорив с младшим братом, отложил телефон на стол и, стоя у кресла, положив одну руку на его спинку, застыл в глубоком раздумье. Он по-прежнему ощущал подвох, но поскольку видимых причин для волнения не было — все шло ровно и спокойно, — мужчина не понимал откуда берется это скверное, предательское чувство беспокойства и затаенного обмана. Нервно постукивая кончиками длинных изящных пальцев по спинке кресла, он, закусив губу, глядел в даль за окном. — Получил дурные вести? — этот вопрос задал человек, появлению которого Шикама был рад в любое время, даже когда на душе его было беспокойно, как сейчас, или же когда он переживал сложности в рабочих делах. — Да нет, — как-то бесстрастно ответил он, пожимая плечом. — Скорее наоборот… Ферид внимательно следил за другом. — Дон удачно справляется со своим поручением. Прибыл на место без происшествий… И вроде бы ничего такого… — Так почему же ты так мрачен, друг мой? — с едва уловимой насмешкой осведомился Батори. — Сомневаешься в нём или же в самой кампании? — Нет, — медленно отозвался Доджи. — Нет, я ни в чем не сомневаюсь, — собравшись с духом, на мгновенье устыдившись, что показал свою слабость перед другом, категорично заявил мужчина. — Я уверен, в удачном исходе дела. Он опустился в кресло, у которого стоял и подпер рукой голову. — Что же приятно видеть, что ты больше не терзаешься. Судя по тому, что ты рассказал мне о своем брате, о его желании заняться делами на юге, я делаю вывод, что он оправился от своих терзаний. — Полагаю, что так. Во всяком случае, для меня его решение было верным признаком выздоровления. — Одной заботой станет меньше, — улыбнулся Ферид. На что Шикама лишь кивнул. — Хорошо, продолжим прерванный разговор. Ты как раз хотел сообщить мне о последних новостях, но нас прервал звонок твоего брата. И что же, как обстоят дела? Как они восприняли весть о скором отъезде? — Даже лучше, чем я думал, — ответил Шикама, воспользовавшийся предоставленной возможностью перевести разговор на другую тему. — Не было никаких возражений, более того, я так понял, что Юичиро и сам был не так уж далек от этой мысли. Во всяком случае, когда Тэрунори сказал ему об этом, он не так уж удивился, а о сопротивлении вообще речи не шло. — Очевидно он понял, что спокойной жизни ему тут больше не видать, — произнес Ферид. — У него было достаточно времени, дабы осмыслить сложившуюся вокруг них ситуацию и принять верное решение. — Видишь, вот и твоя забота скоро оставит тебя, — кротко улыбнулся Шикама. — Да уж, — осклабился Ферид. — А то позерство этого смутьяна мне порядком поднадоело. Даже предстоящее открытие театра его не удовлетворило. — О, что я слышу? — поднял брови Доджи. — Неужели Кабуки снова заработает? — Да, представляешь, — хмыкнул наставник. — Сроки грандиозны, учитывая ущерб! Но Микагэ ни за что не позволит себе медлить, когда речь идет о прибыли. И, пожалуй, именно открытие действует на него так пагубно, что он становится совершенно невыносимым. Ведь предполагалось, что именно прима откроет начало сезона. Но Шиндо нет, и найти его с каждым днем становится всё нереальнее. К тому же на него действуешь ты. Точнее, то давление, которое оказывает на него необходимость подчиняться и терять свою прибыль. — Мне кажется это скоро закончиться. — Доджи улыбнулся. — Не станет же он всю оставшуюся жизнь метаться из-за одного мальчишки. Подыщет ему замену и на том все закончится. Кстати говоря, — он поднял глаза на Батори, — может быть тебе самому заняться поиском кандидатуры? — Что? — переспросил Ферид. — Разве не интересная мысль? Чем ждать, пока Микагэ созреет, чтобы начать задумываться о поиске приемника Шиндо, ты сделаешь это раньше, тем самым сократив время созерцания гневных вспышек Микагэ и сохранив свои нервы. Как по мне, идея прекрасна! — С одной стороны — да, — Ферид задумался, — но с другой. — Лицо его заволокло темным облаком. — Ты хочешь, чтобы я занялся такими отвратительными вещами? Имел дело с этими торговцами живой плотью? — презрение и отвращение исказили благородные черты мужчины. — Чтобы я опустился до разговоров с этим отрепьем? — Друг мой, — мягко заговорил Шикама, — кто же говорит тебе, что тот, кого ты приведешь ему на замену должен проходить тот путь, которым следовал Шиндо? Отнюдь. Неужели ты мог предположить, что я предложу своему другу нечто столь недостойное? Я слишком люблю тебя, чтобы обрекать на подобные дела. Нет, я не говорю о тех несчастных душах, волею судьбы оказавшихся в руках негодяев за проступки их родителей. Я говорю о тех, более достойных личностях, общение с которыми ничуть не повредит твоему имиджу. — Хм, — Ферид пристально вгляделся в лицо Доджи. — Мне кажется у тебя есть кто-то конкретный на примете, так? Некто особенный? Шикама только улыбнулся. — Однажды, — медленно начал он, — я рассказывал тебе об одном поразительно талантливом мальчике. Его случайно обнаружили, когда он выступал на школьном мероприятии. Он произвел впечатление и тот, кто наблюдал эту сцену, сразу поспешил доложить о новом таланте своему господину, который уже давно был безутешен, лишившись своего любимца и не желая видеть на его месте никого иного и… — Остановись! — побледнел Ферид в одно мгновенье. — Ни слова больше. Я понимаю куда ты клонишь. И мой ответ — нет. — Почему? — изобразил удивление Шикама. — Ты мой друг, и задаешь мне такие вопросы? — метнул в него молнию Ферид. — Не вижу в этом ничего особенного. — Зато я вижу, — холодно отозвался Батори. — Послушай, — терпеливо заговорил Доджи. — Никто же не просит тебя объясняться с ним. Это будет чисто деловая встреча. Тебе только и надо, что снова появиться в этом доме и договориться об условиях, выгодных вам обоим. Талант со временем угасает, если нет возможности проявить его в деле. Поэтому, мне кажется старик Тамасабуро будет только рад… — Замолчи немедленно! — прошипел Ферид и впервые выказывая нетерпение, резко встал и заложив руки за спину прошелся по комнате. Его участившееся дыхание ясно говорило о его душевном смятении. — Бог мой, Ферид, ты не в себе. Неужели… спустя столько лет это все еще заботит тебя? — с тревогой в голосе, но при этом со спокойным лицом, произнес Доджи. «Рана жива, несомненно. Пусть все осталось далеко в прошлом, но ты по сей день не можешь простить этих людей за то, что тебе довелось пережить в стенах их дома». — Ты избрал неудачный вариант, — не отвечая на предыдущий вопрос, сухо сказал Батори. — Мой приемник — всего лишь ребенок. Я сомневаюсь, что он представляет из себя что-то стоящее. Во всяком случае, пока. — Не в возрасте дело, — серьезно заметил Доджи, — ты сам это знаешь. Ты и Микаэль были куда младшего этого мальчика, когда дебютировали на сцене. — Но у него нет опыта! — возразил Ферид. Шикама ласково и как-то снисходительно улыбнулся. — Так почему бы вам не помочь ему набрать его? Как же еще бедному мальчику пробиться в этом жестоком мире, если его вина лишь в том, что он не имеет опыта работы, а все вокруг только и твердят, что им нужно еще совсем юное дарование, но желательно с 20-летним стажем за плечами? — Ты пытаешься оскорбить меня? — надменно вскинул голову Батори. — Я лишь пытаюсь донести до тебя, что ему можно предоставить шанс обзавестись этим самым опытом. Ферид, — Шикама также поднялся и пошел навстречу другу, — я понимаю, что тебе не легко вновь отправиться туда. Сейчас ты взволнован, хоть по тебе и не скажешь, и ты ни за что в этом не признаешься, но я очень хорошо знаю тебя. Ты будешь искать любые отговорки лишь бы только не идти туда. Не сталкиваться с вещами, от которых бежал так долго. Но быть может, пора отпустить прошлое? Взглянуть ему в глаза и продолжить жить дальше? Прости за дерзость, но я должен был это сказать. Исключительно ради тех дружеских чувств, что питаю к тебе уже столько лет. — Ты ошибаешься, — не оборачиваясь глухо произнес Ферид и дальше его голос зазвучал твердо, — я давно избавился от всего, что было раньше. Эти тени больше не преследуют меня по ночам. Всё осталось позади. Мой взор устремлен только вперед. — Тогда навести старика… Ферид развернулся к Шикаме и долгое время смотрел в его спокойные черные глаза, в глубине которых скрывалась безумная, далеко не дружеская страсть. — Чего ты добиваешься, Ши? — холодно спросил он. — Чего я добиваюсь? — мягко переспросил Доджи и опустил взгляд. Затем он положил руку на грудь Ферида и, посмотрев ему прямо в глаза, молвил:. — Спокойствия твоей души. — Запомни одно, — взгляд серых глаз Ферида стал холодным и колючим, будто стена выросла между ними. Он взялся за кисть Шикамы и убрал ее с себя; без ненависти или отвращения, просто убрал, как убирают пылинку с одежды. — Ничто и никогда не способно было нарушить мое спокойствие. Если когда я и выглядел озабоченным, то эти волнения никогда не проникали в меня глубже, чем я мог себе это позволить. Моё прошлое — это мое прошлое. Оно забыто и к делу совершенно не относится. Твоя идея с заменой мне приглянулась, это действительно сможет переключить внимание Микагэ, хотя мне не по нутру роль актерской сводни, но лучше я наступлю себе на горло и сделаю это, чем буду дальше терпеть его недовольства, отражающиеся на работе всего коллектива, да вот только ты оплошал, предложив мне никуда не годного кандидата. — Он криво усмехнулся. — Тебе следовало поискать получше. — Значит, нет? — Никогда, — категорично заявил Ферид, даже не утруждая себя спрашивать о чем, собственно, речь. Он отвернулся и пошел к выходу, а посему не заметил, как Шикама закрыл глаза и сокрушенно покачал головой. — Ты уходишь? — спросил Доджи с ноткой огорчения, скрещивая руки на груди и ставая напротив друга, задержавшегося у двери. — У меня появилась работа, — ухмыльнулся Ферид, обернувшись к нему через плечо. — Прощай. С этими словами он спешно покинул кабинет. — Прощай, — произнес Шикама, провожая Батори и сопровождающего его дворецкого взглядом. Легкая ухмылка появилась на губах Доджи, а после он вернулся к своим делам.