Танец белой цапли

Ферид вышел из кабинки и обвел серьезным взором находящихся в помещении. Но поскольку его мало заботили люди, а уж тем более мужчины, либо переодевающиеся для начала тренировки в спортзале, в здании коего они собственного все и прибывали, либо же, наоборот, возвратившись — уставшие и взмокшие, только собирались ополоснуться в душе, то актер, вытирая свои длинные, роскошные волосы мягким полотенцем, наброшенным на плечи, направился к своему шкафчику. Мужчины его возраста и старше, а также молодые ребята, желающие держать себя в должной физической форме, дабы привлекать больше внимания противоположного пола своим безукоризненным телом или же просто в заботе о себе, собирались небольшими группами и болтали. И хоть послерабочее время ознаменовывалось некоторой утратой энергичности в отличие от утра, когда ты еще свеж и готов горы свернуть, раздевалку все равно наполнял общий шум, смех, перемешанный с бранными, скабрезными словечками и возмущением на нынешний строй и политику, а также обсуждение интимных тем, которых не чураются мужчины, равно как и женщины, когда собираются в стайки. Никогда не считая себя частью каких-либо коллективов, Ферид равнодушно и может даже высокомерно относился к подобным проявлениям «дружеских» сборищ. Он не питал к ним зависти и нарочно избегал общества, которое считал недостойным себя. И если бы не необходимость поддерживать физическую форму, он бы вряд ли когда-нибудь захотел появиться в одном помещении со всеми этими людьми. Облик этого человека был настолько непохожим на всех других, что подсознательно ощущая превосходство над собой этой сильной натуры, члены спортивного зала даже не пытались предпринять попытки как-то заговорить с этим незнакомцем, заставляющим испытывать к себе уважение, хотя причины делать это как таковой ни у кого из них не было. А если какой новичок и пытался, так потом горько сожалел, попав под угнетающую, давящую, холодную ауру актера и наставника в Кабуки, хотя Батори не проявлял агрессивности. Но в каждом его слове, взгляде и жесте читалось такое превосходство, сила духа и величие, что его просто пугались и смельчак, считавший себя охотником, в итоге становился добычей более сильного зверя и, поджав хвост, стремительно убегал в кусты. Итак, предпочитая держаться особняком, ибо никаких причин связываться с кем-то из этих людей у него не существовало, Ферид, продолжая обмакивать волосы одним полотенцем, в то время как второе, опоясывало его тонкую, гибкую талию, присел на скамью. Он как-то странно чувствовал себя последние дни. Какое-то беспокойство блуждало в душе, не давая привычного покоя. Сколько бы наставник не размышлял, сколько бы не старался проникнуть в глубины своего подсознания, дабы найти ответ, он все никак не хотел открываться ему. Не имея возможности понять причину своего состояния, он, постарался проанализировать ситуацию и хотя бы установить когда же с ним приключилась эта странная болезнь. Сначала он решил, что виной всему события связанные с Шиндо. Директор так долго бесился и портил ему нервы из-за того инцидента, что теперь, когда он успокоился, Ферид невольно испытывает чувство пустоты, без его ежечасных выходок. Но поразмыслив чуть дольше, пришлось выбросить эту идею из головы и вернуться еще немного назад. Однако и тут актера ждала неудача. Ибо последним, что задевало его совесть было то, как он относился к Микаэлю. Тем более, что он даже не считал чем-то бесчестным презирать человека, подобного Мике. Тот факт, что театр избавился от него, на взгляд Ферида, было только преимуществом, а не бедой, как полагало руководство. Батори вздохнул гораздо свободнее, когда основная проблема ушла и плевать, что театр потерял свою приму на пару со спонсорством. В конце концов у них было еще много парней, чье сожительство с преуспевающими людьми приносило театру пользу. И пусть они потеряли денежный мешок, Ферид, никогда не поощрявший такой вид пополнения счета, нисколько не сожалел. Что до мелких неурядиц, касающихся рабочего момент то об этом даже думать не стоило. Проблемы во время работы с коллективом возникали, без сомнений, но они не были столь существенны, что могли бы хоть как-то поколебать его душевную организацию. Так что же тогда засело внутри, вынуждая испытывать неудовлетворенность? Мужчину, привыкшего к ясности своих мыслей и чувств, ужасно злило открытие неизвестного аспекта в своем внутреннем мире. Надо отметить, что эти душевные колебания никоим образом не сказывались на ухудшение в его работе, скорее наоборот. Подопечным никогда бы и в голову не пришла мысль, что их деспотичного наставника терзают по ночам фантомы. Тот же Саката, всегда ненавидящий Ферида за то, что тот будучи младше него, тот имел над ним власть, говорил своим коллегам, что от Вездесущего Ока и так спасу не было, а сейчас и вовсе, как Цербер стал. Все приурочивали изменение его поведения к выходке Шиндо, после которой многое в их театре изменилось. Правила ужесточились во много раз. И если ранее актерам позволялись какие-то вольности, то теперь строжайший запрет лежал на всем и за малейшее опоздание или за несвоевременный отчет о деятельности в тясицу, провинившийся подвергался жесткому наказанию, в виде штрафных санкций. Однако всеобщее мнение было в корне не верным. И как уже было упомянуто выше Батори в последнюю очередь волновало отсутствие в театре Микаэля, к побегу которого, между прочим, он приложил свою собственную руку. Было куда проще разобраться в себе, если бы тайна его состоянии крылась в сбежавшей приме или со свирепствованием по этому поводу Микагэ. Но дела обстояли иначе, и все было гораздо серьезнее. Но вот насколько и отчего, и в какой момент все изменилось? — сказать определенно не получалось. Ферид был удручен и с каждым днем негодование в нем росло. Если подумать, это беспокойство поселилось в нем с того самого дня, как он побывал в доме Тамасабуро… Это осознание, как молнией пронзило череп мужчины. Он даже содрогнулся и тут же огляделся по сторонам. Однако занятые своими делами мужчины не обратили на него внимания. Батори мысленно испустил вздох облегчения и снова углубился в свои мысли. Неужели этот поход так глубоко проник в его душу? Неужели только из-за того, что он свиделся со стариком его уже который день терзает это странное чувство? Но почему? Ведь ему безразлично, что думал старик все эти годы. Он прекрасно себе жил и даже не вспоминал о прошлом. И даже тогда, выяснив причины поведения Тамасабуро, он не впечатлился ими настолько, чтобы теперь думать о нем? В чем же дело? В ублюдке Хагио? Так этот червь не заслуживает и сотой доли его внимания. Для Ферида он мелкое и ничтожное существо. Он питает к нему лишь глубокое отвращение и презрение. Нет, чтобы мысли об этом ничтожестве не давали ему покоя… Нет, это абсурд и полная нелепица. Тогда… В чем же дело? Что заставляет его, Батори, морально мучиться? Ведь все идет хорошо, даже более чем хорошо, учитывая последние события, а именно — открытие сезона, проходящее на ура и приобретение нового, талантливого ученика, которого высоко оценил Хируко, хотя добиться похвалы от этого скрупулезного и педантичного учителя практически нереально и единственным, кому этот старый человек выказал признание, был Шиндо и некогда сам Батори. Два человека за последние 40 лет! Это о чем-то, да говорит. Что же это тогда? Что? Батори размышлял и чем больше он погружался в себя, тем ближе казался ему ответ на волнующий его вопрос. Он словно маленький, тусклый огонек маячил где-то впереди и казалось еще немного и рука коснется его, озарив ярким светом осознания уставший разум. И вот когда до этого лучика оставалось совсем немного… — Здравствуй. Батори напрягся, будто бы очнулся ото сна, и тут же гневно воззрился на человека, посмевшего прервать ход его мыслей, который еще совсем немного и вывел бы его из сумрака бесплодных блужданий в темноте. — Какого черта?! — воскликнул он, и будь у него под рукой его трость, он вполне мог бы съездить ею по голове этого нахала, но тут же и запнулся, встретившись с мягким, вкрадчивым взором черных глаз. — Кажется я не вовремя, — раздался мягкий смешок. — Потревожил тебя? — А я и забыл, что ты тоже здесь, — раздраженно произнес Батори, тогда как Шикама Доджи, ничуть не смутившись, опустился на скамью подле своего друга. Бережно подобрав свои белые, точно снег волосы, разбросанные по спине, он заплел их в подобие косы и перебросил через левое плечо. — При том, что прежде чем войти в зал, ограничился лишь сдержанным кивком головы в мою сторону, когда я тебя окликнул, а после так ни разу даже не обернулся ко мне, хотя так уж сложилось, что мы частенько оказывались рядом? — улыбнулся Доджи. — Я игнорировал тебя лишь потому, что хотел сосредоточиться на тренировке, — сухо возразил Ферид. — Не больше, не меньше. — Я так и подумал, — ответствовал Доджи, мягко с теню легкой тоски посмотрев на друга. — Так, — заговорил он после короткой паузы, — что же так занимает твои мысли, что ты с таким усердием занимаешься, а после даже не слышишь, как к тебе подходят? Ты обычно более бдителен. — С чего ты взял, что меня вообще что-то беспокоит? — поднял бровь Ферид. — А разве я не привел уже парочку аргументов на этот счет? Ферид закусил губу. Возможно, он и впрямь выдал себя, на время позабыв о самоконтроле. Ошибка. Большая ошибка. — Чушь, — Батори не сбирался сдаваться. — Что меня может беспокоить? Мои проблемы иссякли в тот самый день, когда мальчишка сбежал со своим любовником. — Еще одна пташка покинула свой курятник. — Что значит еще одна? — нахмурился Ферид. — Ну как, а разве ту парочку нашли? Ах, хотя, извини, они же не из твоих. Впрочем, — Шикама развел руками. — Это не имеет значения. В общем бизнесе вы все единое целое. Так или иначе, убытки терпят все. — Возможно для тебя, кто забирает общий % от всей прибыли квартала, мы и являемся общей безликой массой, но для нас, отдельной единицы, это весьма существенная разница. И если бы утечка кадров была у нас я бы обеспокоился этим. А пока проблемы существуют у других, я остаюсь спокойным, — холодно ответил ему Батори. — Извини, не хотел задеть твои чувства, — усмехнулся Доджи. На что Ферид пренебрежительно фыркнул. — Я только хотел отметить, что решение потери персонала удачным образом решается методом восполнения утраченных пешек иными. Ферид невольно содрогнулся. Слова Шикама так неоднозначно намекающие на набор новичков не оставляли сомнений, что этот хитрец что-то знает. И самое ужасное, если эта ищейка уже осведомлена о его визите к Тамасабуро и главное — цели этого похода. — Что ты имеешь в виду? — Я говорю о том, что более проницательные умы, дабы избежать опасности лишиться хороших кадров в нужный момент, запасаются новыми. Ты не слышал новости? — Шикама взглянул на Ферида. И тот увидел лукавые нотки в этом казалось бы невинном взгляде. «Вот ведь лиса, он определенно что-то знает. Но специально тянет резину, чтобы изводить меня. Ну ничего, мы еще посмотрим кто кого» — Какие новости? — взяв себя в руки, совершенно спокойно ответил Батори. Шикама оценил эту скорую перемену в состоянии друга и даже поощрил мысленной одобрительной улыбкой. — Боюсь, эта новость придется тебе не по душе. Ибо она косвенным и прямым образом оказывает влияние на работу вашего заведения, умаляя его достоинство. — Не понимаю, что такое может произойти, что подвергнет нас риску сойти с дистанции конкуренции? Если ты это имеешь в виду? — Именно это, — кивнул Доджи. — Несмотря на то, что вы пока лидируете во всех отношениях, увы, боюсь, не так долго вам оставаться первыми. Годик-два, а может и меньше и найдутся те, кто по своим талантам и возможностям превзойдут знаменитых актеров Микагэ. — Ты так и не сказал, что за новость. Только и занимаешь тем, что пророчишь нам падение. На тебя не похоже. — Извини, мне самому неприятно об этом говорить, учитывая, какую благосклонность я питаю к вашему заведению и для меня двойное удовольствие осознавать что, то к чему я сам лично питаю большую слабость поддерживается и возноситься на должный уровень почета другими. А моя новость заключается в том, что мне стало известно, мол, некто из вашего района, очень уважаемый в своих кругах, на днях посетил дом одного господина… «Вот ведь Дъявол!» — мысленно прошипел Ферид, облачаясь в брюки и рубашку. — И что же он там делал? — тем не менее спокойно спросил Ферид. — Кто этот господин, о котором ты столь загадочно упомянул, Ши? — О, — воскликнул Доджи, подымаясь со скамьи и натягивая брюки, — этот господин, личность довольно известная. — Да неужели? — фыркнул Батори. — В самом деле. И что, самое интересное, ты, как никто другой лучше, знаешь этого человека. — Вот как! Любопытно. — Речь идет о Тамасабуро, — прямо взглянул на Ферида Шикама. Батори скользнул взглядом по разметанным по плечам белым волосам, по длинной шее и белой коже груди, виднеющейся под расстегнутой рубашкой друга и снова устремил его на лицо Доджи, оставаясь все таким же беспристрастным. — Да что ты? Кто-то проведал старика? А мне что с того? — он усмехнулся, тем самым выказывая, что такая новость уж никак не способна задеть ни ему лично, ни уж тем более его деятельности. — Это еще не все. Похоже Шикама решил биться до конца. — Что еще? — устало оглянулся на него Ферид. — Я еще не успел сказать самое главное. И раз уж тебя не задевает факт, что некто из нашего района посетил Тамасабуро, то может быть тебя заинтересует цель его визита. — Ну давай, удиви меня. И зачем же это кому то понадобилось навещать старика. — Этот некто не дурак и он явился к старику не просто побеседовать. Он решил извлечь максимальную пользу из своего визита. Он решился сделать то, на что не у каждого знающего ситуацию хватило бы духу. А именно, — Шикама прищурился. — Он пришел за новоиспеченным учеником старика! — О, ну надо же, — без особых восторгов восклинул Ферид. — Действительно смелый поступок. — Согласен, — видя, что его слова не особо трогают Ферида, Шикама с едва заметной досадой продолжил: — Удивительно как кто-то решил перехватить инициативу. Этот человек обладает дальновидностью, которой позавидуют многие. Ведь взять к себе ученика Тамасабуро, значит обеспечить себе успех в не далёком будущем. Ах, Ферид, как же жаль, что не ты был тем, кто воспользовался столь заманчивой перспективой. После ухода Микаэля, вам бы стоило всерьез задуматься о достойной подмене. А где найти кандидата лучшего, чем самого воспитанника Тамасабуро, который уже давно не брал к себе учеников, полагая, что все они уже перевились. — Кому-то крупно повезло, — лениво ответил Ферид. — Ты случайно не выяснил, кто осмелился дерзнуть навещать старика? — Увы, это пока для меня осталось тайной. — Странно, — пожал плечами Ферид. Обычно твоя сеть информаторов действует блестяще. Ну что же, промахи бывают и в вашем ремесле. — Так тебя это не тревожит? — А почему это должно меня тревожить? — твердо взглянул на друга Ферид. — Ученик, тем более, недавно взятый в этот дом, еще не обречен снискать ту же славу, что и его опекун. Далеко не факт, что его талант раскроется и прославит театр. Дирекция еще может пожалеть, что взяла к себе ребенка с непонятным наследием, вся заслуга которого состоит лишь в том, что полувыживший из ума старик решил снова обзавестись игрушкой. Тьфу! Это смешно! Чтобы я испытывал по этому поводу какие-то волнения. Ши, ты плохо знаешь меня. — Не исключено. Ведь я думал поразить тебя этой новостью, а ты довольно равнодушен. — Все от того, мой любезный друг, что ты так и не понял, — Ферид с улыбкой подошел к Ши и опустил руку ему на плечо. — Меня не заботит прошлое. Когда ты это полностью усвоишь, то и мои реакции перестанут быть для тебя непредсказуемыми. С этими словами он взял телефон, бумажник и ключи от машины из своего личного шкафчика и пошел к выходу. — Ты великолепный игрок, Ферид, самый достойный противник, но все же… Здесь ты явно в проигрыше, — глядя ему вслед, с улыбкой, произнес Шикама. «Вот пройдоха. Он все узнал, это очевидно. — прикусив палец думал Ферид, когда ехал домой. — И когда только успел?! Ей богу от него ничего не утаится. А может не стоило изображать неведенье? Рано или поздно все равно придется признаться ему что я побывал у старика, что я воспользовался его советом… Ноя дебютирует в свое время и этого события, которое вызовет бурю среди любителей Кабуки, будет не скрыть.» — Черт возьми! — он откинулся на спинку сиденья — это стало напоминать идиотскую игру, в которой уже ни черта не понятно, правила все забыты и оставленных на первых уровнях, но все же хочется дойти до конца. «Но зачем Доджи понадобилась играть? — задумался он. — Он же все отлично знал. На кой ему это понадобилось? Хотел, чтобы я испытал благодарность за услугу? Вначале посвятить меня в дела Тамасабуро, а после подсказать грандиозную идею забрать себе его воспитанника? Хотел потешить свое самолюбие моей признательностью? Ну уж нет. Об этом я мог узнать и сам или же мне о Ное мог сообщить кто угодно другой. Это отнюдь не твоя заслуга Шикама. Ты просто был первым кто просветил меня на этот счет. И твоей заслуги тут нет. Так что на мою признательность в этом случае можешь не рассчитывать. Ведь ты нарочно все это подстроил. А потому благодарить мне тебя не за что, не обессудь» Так рассуждал Батори, возвращаясь к себе домой.

***

Отпив немного из стаканчика и опустив его на столик, Юичиро с легким беспокойством поглядел в сторону дверей кафетерия. Уже минут двадцать, как Микаэль исчез в лоне заведения и до сих пор не появился. Амане сначала просто ждал его, попивая свой коктейль и любуясь видом парка, раскинувшегося на другой стороне улицы, попутно обдумывая дела насущные, а потом стал поглядывать на дверь. — Ну где же он? — проронил Юу и решив проверить, почему задержался Шиндо, встал из-за стола и пошел по направлению кафе. Пройдя через внутренний зал, не менее заполненный клиентами, чем внешний, Юичиро оказался в коридорчике, ведущем к туалетным комнатам. Вот тут-то он и наткнулся на любовника. Тот, как ни в чем не бывало, точно его никто и не ожидал снаружи, стоял спиной ко входу и что-то разглядывал через окно, выходившее на массивные городские постройки. — Ты чего тут стоишь? — Юичиро быстро приблизился к нему, клокоча внутри от досады на легкомысленное поведение партнера. — Я тебя уже битый час жду. — Юу, — нисколько не смутившись, заговорил блондин. — Что это за здание со сверкающей островерхой крышей? — Где? — Юичиро поглядел в указанном Микой направлении. — А, так это отель. А чего ты спросил-то? — Отель? — переспросил Микаэль и тень задумчивости легла на его лицо. — Отель… Как раз то, что нужно. — О чем ты? — недоуменно поглядел на него Амане. — Идем скорее, — вместо ответа, произнес Мика и быстро зашагал к выходу. — Ничего не понимаю, — недоуменно поглядел ему след Юу. — Что это с ним? — после этого поспешил догнать любовника. Микаэль вышел из кафе и, совершенно не думая о том чтобы рассчитаться, направился по тротуару в сторону заинтересовавшего его здания. — Эй, Мика, погоди! — крикнул ему Юу, который в отличие от любовника не мог упустить такую мелочь, как плата по счету, тем более, что грузный хозяин заведения, скрестив руки на широкой груди и сурово сдвинув черные толстые брови стоял за стойкой и следил за каждым движением посетителей. Наспех оплатив заказ, Амане выскочил из кафе. Оглянувшись по сторонам он увидел хрупкую фигуру Шиндо, чья цветная футболка мелькнула в толпе и бросился за ним. — Куда ты идешь? Почему не подождал! — возмутился Юичиро столь небрежному поведению. — И, объясни мне ради бога, что ты задумал? Не сбавляя темпа, Микаэль продолжал идти по людной, шумной улице. Лишь изредка бросая взгляды по сторонам. — У тебя деньги есть? — только и спросил он. — Есть, а что? — Много? — Достаточно, смотря для чего, — Амане начинал терять терпение. — А что? Что ты хочешь? Микаэль снова не ответил, продолжив идти. Благо, такое странное путешествие оказалось недолгим, иначе бы нервы Юу сдали. Однако он не меньше удивился, когда Шиндо вдруг завернул на широкий порог того самого отеля на который Юу указал ему из окна кафетерия. Юичиро остановился и с удивлением поднял глаза на открывшееся перед ним здание, теряясь в догадках, зачем сюда понадобилось идти Шиндо. Из любопытства что ли? Между тем, Микаэль не колеблясь, исчез за вращающейся стеклянной дверью. — Боже, да что это с ним такое? — выдохнул Юу и в два прыжка преодолев пролет, вбежал следом за Микой. Тот уже был почти у стойки администрации, когда Юу снова нагнал его и взял за локоть. — Ты объяснишь мне что мы тут забили или нет, в конце-то концов? — Как ты думаешь? — бросив рассеянный взор по сторонам, произнес Микаэль. — Они сдают номера почасово? Юичиро остолбенел. Ему вдруг открылся весь нехитрый ход мыслей любовника. — Ты серьезно? — выдохнул он, как-то сразу занервничав. — А когда я шутил? — чуть сдвинув брови отозвался Шиндо и подошел к стойке. Девушка-администратор при их приближении тут же нацепила улыбку американского образца — широкую, но совершенно бездушную. — Чем могу помочь? — спросила она на чешском. — Выручай, — облокотившись локтем о стойку, произнес Микаэль с кривой ухмылкой, обернувшись к Юу. — Ты сводишь меня с ума. Придумал же такое, — поравнявшись с ним около стойки, сказал Юичиро. Он поглядел на девушку, ожидающую слов. Юу закусил губу, как-то неловко ему было спрашивать о номере на час. Ведь эта женщина могла догадаться для какой именно цели им нужен этот номер. — У тебя дома мы не можем, что еще остается? — фыркнул Шиндо. — Можно было бы конечно на заднем сидении твоего авто, так ты небось побоишься водителя. А тут в самый раз. — Ты ненормальный, — усмехнулся Юичиро. «Боже, и куда же я вляпался?» — подумал он, отирая ладонью пот со лба. Однако, вопреки природной скромности, его желание оказаться наедине с Микой оказалось сильно настолько, что в конечном счете побороло робость. — Здравствуйте, Вы сдаете номера почасово? — нервничая, а потому быстро спросил Юичиро девушку. Микаэль с самодовольным, победоносным видом наблюдал за действиями возлюбленного, готовящему им укромное гнездышко с зардевшимися лицом. Не стоит говорить о том, насколько сильна была жажда двух юных сердец, на длительное время лишенная всяческих возможностей выразить всю силу своих чувств в телесных движениях. Тоска по близости проявлялась у обоих почти с одинаковой силой. Одному она даровала силы побороть внутренние убеждения, а второму — действовать напролом, без оглядки и сожалений. Если бы молодых людей, после того, как они покинули стены номера спросили, как он выглядел, они навряд ли смогли бы дать вразумительные ответы. Ибо переступив порог номера оба напрочь забыли о мире, окружавшем их. В эти минуты существовали лишь они и время, данное им на удовлетворение своих естественных потребностей. Всё же остальное было забыто, не замечено, упущено из виду. И пускай время пребывания в отеле всегда можно было продлить, для юношей эти рамки стали дополнительным стимулом для разжигания их безумной страсти и так уже заполонившей головы. Закрыв за ними обоими дверь и оставив ключ в замочной скважине, Юичиро, содрогающийся от наполняющего его жилы желания, набиравшего силу по мере того как они приближались к заветной цели, шагнул вперед. Микаэль стоял напротив и в его взгляде читалось нетерпение. Он с жадностью смотрел на Юичиро и едва заметная судорога пробегала по его губам. Пленительный, желанный, невозможный, просто дьявол, а не человек. Юичиро взял лицо Шиндо в ладони и прижался губами к его губам. Прикосновение, на которое раньше было наложено табу, теперь, когда власть была в его руках и никто не мог помешать им, воспламенила тело Амане. Его руки скользнули по шее и легли на плечи. Крепко сжали их. Одновременно с этим, Юу провел языком по губам Шиндо, проталкивая его внутрь и тем самым вынуждая того открыть рот. Микаэль не противился этому желанию и, ощутив давление, не замедлил повиноваться. Одно движение и их языки сплелись, точно змеи, стали ласкать друг друга. Дыхание постепенно смешивалось. Чем больше они припадали друг к другу, тем прерывистей становились вдохи и выдохи. — Юу, — выдохнул Микаэль, когда одного дыхания носом стало мало и он вынужден был отстраниться. Голова закружилась то ли от недостатка кислорода, то ли от тех чувств, которые заполнили все существо. В каком-то забвении он шагнул назад и сразу уперся в стену прихожей. Зрачки были расширены, волосы слегка взъерошены от пальцев Амане, успевших пройтись по ним. Влажные, слегка припухшие губы оставались полуоткрытыми и вздрагивали при каждой попытке вобрать воздух. Как долго можно оставаться безучастным глядя на это соблазнительное зрелище? Юу не был сверхчеловеком, он был обычным девятнадцатилетним парнем, чьи инстинкты еще способны полностью возобладать над разумом. И когда дрожащие тонкие руки потянулись к нему, призывая, он снова поспешил ответить на призыв. Заключив Микаэля в объятия, еще более крепкие чем прежде, он уже не мог остановиться. Он покрывал горячими поцелуями его лицо — лоб, глаза, губы, щеки, — шею. В какой-то миг его стала ужасно бесить футболка Микаэля и захватив снизу ткань, он бесцеремонным движением закатил ее. Мика только и успел поднять руки. Юичиро оставил футболку где-то чуть выше локтей любовника. Ему самому показалась странной эта внезапная причуда, вдруг родившаяся у него в голове и показавшаяся забавной, однако Микаэль со стянутыми над головой руками, оказался еще более прекрасным, более соблазнительным и желанным, нежели прежде. Еще бы! Обнаженный до пояса, с белоснежной, идеально гладкой кожей с лазурными прожилками юноша с безупречным телом актера Кабуки, то есть стройным, подтянутым и гибким — приковывало взор и не позволяло отвести его хоть на минуту. Золотистые локоны завитками ложились на плечи. Юичиро заглянул Мике в глаза и не увидел в них никакого сопротивления или неудовольствия от того, что его слегка обездвижили. Он прочел в них лишь неутолимое желание, чтобы он продолжил прикасаться к его телу. Не ответить на это желание было бы подлостью. Юичиро с жаром припал к обнажившейся груди любовника, содрогающегося от малейшего касания. Повышенная чувствительность такого партнера, как Шиндо, несомненно польстила бы любому сластолюбцу, мечтающему своими действиями принести блаженство. Давно уже не имевший контактов Микаэль, сейчас был вовсе как фитиль, к которому только и стоит поднести трут и он зажжется моментально. Любое, даже самое невинное прикосновение Амане заставляло волну сладкой дрожи проноситься по всему его телу, растворять сознание, путать мысли. Он вздрагивал, с губ срывались тихие полустоны. Наслаждаясь чужим телом, Юичиро не сдерживался в желаниях. Огладив плечи, он скользнул руками вниз, по бокам, задержал на бедрах. При этом его губы оставляли влажные дорожки на вздымающейся груди. Слегка прикусив зубами реберную дугу, Юу провел языком линию к пупку. И, очертив его, начал щекотать саму впадинку. От этого Мика лишь сильнее втянул живот и, сцепив зубы, выгнулся в спине. Улыбнувшись, Юу поднял на него глаза, а после сжав ладонями задницу Шиндо, впился зубами в кожу живота. Невольный стон боли сорвался с губ Микаэля и тогда же, резко выпрямившись, Юу заглушил этот вскрик глубоким поцелуем. Попутно он нежно провел кончиками пальцев по тому месту, где только что побывали его зубы и где теперь появились красные отметины — следы зубов. — Юу, ты… — задыхаясь, едва молвил Микаэль от слабости, что порождало его тело под влиянием похоти. — Прости за боль… — виновато шепнул ему Амане, в знак искупления теперь нежно проводя ладонями по его торсу. — Как я хочу тебя! — усмехнувшись наивности своего партнера, воскликнул Микаэль и, опустив по-прежнему зафиксированные футболкой руки на плечи Юичиро, с жаром проник ему в рот поцелуем. Отвечая на столь страстное признание, подкрепленное действием, Юу вжал Мику в стену. Так случилось, что его колено оказалось между ног Микаэля и когда он в очередной раз подался вперед, его бедро уперлось в промежность любовника, тот вдруг протяжно застонал. Юу отпрянул, не понимая в чем дело, ведь он его еще не коснулся по-настоящему и увидел, как вдруг запылали щеки Шиндо, как стон застыл на его полураскрытых губах и как пелена наслаждения затуманила взор. Он поглядел вниз и еще раньше даже почувствовал, что его нога упирается во что-то твердое. И теперь одного лишь мельком брошенного взгляда было достаточно чтобы понять причину внезапного возгласа Микаэля настолько соблазнительного, что мурашки побежали по коже. Тот был возбужден до невозможности. Его член затвердел, как камень. Желая проверить, словно играючи, Юичиро снова двинул бедрами вперед. И тогда же, Микаэль зашелся еще одним, уже более громким стоном, когда его плоть вновь оказалась зажатой. На лице отобразилось мучение, смешанное с удовольствием. — Так тебе приятно, — не без толики удивления, заключил Юичиро. — Ты убиваешь меня, — с дрожащей улыбкой, появившейся на его губах, произнес Микаэль устремив на Юу несчастный взгляд. — Ты просто чудовище… — Нет, — Юу улыбнулся этим его словам и приблизив свое лицо к лицу Мики так, что их дыхание смешалось, прошептал: — Я… …Твой возлюбленный. И после, накрыл его губы своими. Вжав Шиндо в стену, сплетаясь с ним языками, Юичиро снова заскользил руками по телу. Упирая бедро в напряженную промежность любовника, он подцепил пальцами пряжку ремня, расстегнул пуговицу и опустив руки на талию, следующим действием, занырнул ними под ослабленный пояс джинсов. Обхватив обеими ладонями упругие половинки ягодиц, крепко сжал их. От такого трёхстороннего воздействия, Микаэль протяжно застонал сквозь поцелуй. Он крепко зажмурился. Его тело задрожало, как осиновый лист. То, что происходило с Микой не могло не действовать и на Юу. Тем более, что он завелся еще пока они поднимались к номеру. Его промежность также пылала. Распирание казалось невыносимым. Плоть напряглась, вздулась и болела. Хотелось поскорее разрядится, чтобы не испытывать это мучительное и в то же время сладостное чувство. Но с прошлого раза Юу понабрался опыта и сейчас усилием воли был способен контролировать свои желания. Он хотел подольше насладиться этим телом, прежде чем оно перестанет интересовать его. — О, нет! Юу, я больше не выдержу, сжалься! — застонал Микаэль, подавляя стон и ерзая тазом от невыносимого чувства приближающейся разрядки. Но от того что он скользил по бедру Амане делалось только хуже. Он обвил Юу руками, вонзив ногти тому в плечи и прижался к нему. Видя, что любовник уже на последней стадии и вот-вот готов излиться, что, собственно пока не входит в планы обоих, Амане и впрямь посчитал, что этого вполне достаточно для вступления. И потому убрал колено, отступил на шаг. Оба хотели совсем иного исхода и позволить одному кончить раньше, не входило в их негласную договоренность. Дрожащий, напряженный до предела Микаэль, сразу же обмяк, повиснув на нем и тяжело задышал. Давление исчезло, но неудовлетворенная плоть продолжала требовать своего. — Мика? — мягко позвал Юичиро и провел ладонью по обнаженному плечу Шиндо. Отдышавшись, Микаэль выпрямился. Высвободив окончательно руки от футболки, он отбросил ее куда-то в угол и затем последовал туда, где по его мнению располагалась спальня. Он не произнес ни единого слова, однако каждый взгляд, жест и вздох манил за собой. Юу был не в силах противиться этому животному магнетизму и как завороженной двинулся следом. Войдя в комнату в центре которой располагалась огромная двухспальная кровать, Шиндо даже не взглянул по сторонам. Освободившись от стесняющей его одежды, он оглянулся на вошедшего следом Юу, остановившегося в дверях. Настойчивый, серьезный взгляд из-под слегка сдвинутых бровей призывал Амане сделать то же самое. Микаэль стоял перед ним во всей свей естественной красоте, босиком на мягком, пушистом ковре, в котором ноги утопали почти по щиколотку, и по отношению к нему было несправедливо прятаться под одеждами. Расстегнув пуговицы рубашки, Юичиро высвободил сначала одну руку, затем другую и пройдя к ближайшему креслу оставил ее висеть на подлокотнике. Затем последовала очередь брюк, нижнего белья, обуви и носков. О, как же чертовски приятно было избавить себя от стесняющей ткани плавок, буквально впивающейся швами в набухший, от того ставший еще более чувствительным, орган. Пока Юу раздевался, Микаэль пристально следил за ним. Амане не понимал почему Мика так упорно не сводит с него глаз и от этого пронзительного взгляда, ему порой становилось неловко. Когда же Юу закончил и остался стоять в чем мать родила, Шиндо медленными, плавными шагами приблизился к нему. И, опустив руки на его обнаженную грудь, одарил легким благодарным поцелуем. Довольно робким и невинным для человека познавшего почти все изощренности Содома и Гоморы. Юу с некоторым удивлением поглядел на загадочное лицо Мики, когда тот отстранился. На губах его появилась легкая улыбка, смысл которой был для Юу не понятен до той поры, пока Мика, не прерывая зрительного контакта, вдруг не опустился перед ним на колени. Юичиро вздрогнул и тут же волна неописуемого наслаждения пронзила волной тело, когда Мика приблизился лицо к его члену и сначала коснулся губами кожи, а затем кончиком языка провел влажную дорожку от головки к основанию ствола. Юу закусил губу и сквозь сжатые зубы втянул воздух. В то же время, Мика накрыл его орган ладонью и стал проделывать медленные массажные движения. Еще один несдержанный стон, слетел с губ Амане. Видимо, Шиндо показалось этого недостаточно, потому что дальше, он опустил одну руку на бедро Юу, а второй, обхватил его член. Сдавив в кулаке плоть, он начал медленно водить рукой вверх-вниз, при этом не спуская глаз с лица Юичиро, которое по мере того, как он совершал движения все сильнее и сильнее заволакивлось дымкой наслаждения. Твердый и горячий член конвульсивно вздрагивал в руке Микаэля, лишний раз показываясь до какой степени возбужден его хозяин. Прозрачная жидкость обильно сочилась из уретры. Рука Мики все легче и легче скользила по члену, блестящему от собственной смазки. Чтобы доставить любовнику еще больше удовольствия, Микаэль действуя искусно, а в случае мастурбации — следя, чтобы головка во время движения случайно не накрылась крайней плотью, которая сведет на нет все затраченные усилия, одновременно стал ласкать языком оголенную головку и скользнув бездействующей рукой к мошонке, сминать яички. Юичиро казалось, что он либо потеряет сознание, либо лишится чувств. Настолько восхитительны были умелые действия любовника в эти секунды. Его тело дрожало, словно пропуская по мышцам незримые разряды электричества. Сознание растворялась в приятных ощущениях от руки, языка и губ партнера искусно обхаживающих его. В какой-то миг, Юичиро окончательно утратил контроль и понимание пространства вокруг себя. Его разум полностью затмило блаженное удовольствие. Он не удержался и обдал горячей струей спермы волосы Шиндо. Тот, предчувствуя разрядку партнера едва успел отвернуться, чтобы жидкость не испачкала лицо. Вязкие струи стекали по волосам, капая на плечо и медленно стекая на грудь. Трясущиеся колени Амане подогнулись. — О, Мика, — обессилев, парень опустился на пол перед Шиндо. Одновременно с негой блаженства, его охватывал стыд от того, что он не сдержался. — Я не хотел, — он провел рукой по волосам Мики, в том месте, где они слиплись от вязкой спермы. — Ты совсем ничего не понимаешь, — усмехнулся блондин. — Это, — он кончиком среднего пальца смахнул капельку спермы Амане, поблескивающую на своей груди и поднес его ко рту Амане, испачкав тому губы, с томной улыбкой проговорил, — это же комплимент… Юичиро был поражен. Он бы ни за что не расценил это с такой точки зрения. Право же как различны их взгляды на одни и те же простые вещи. — Поцелуй же меня, — хмыкнул Микаэль, и черти в его глазах заплясали отчетливей. Что-то в груди Юу затрепетало под этим обворожительным взглядом изумрудных глаз, сверкающих точно драгоценные камни, от мягких, влажных губ, языка, скользнувшего по его зубам и нёбу, и словно эхом отдалось это чувство тянущей болью в промежности. — Вот ты и снова готов, — хихикнул Мика, с высока, любовно глядя на вновь выпрямившийся ствол партнера и нежно проводя по головке кончиками расставленных длинных пальцев. — Ахх, — содрогнулся Юу. Нет, больше он ждать не намерен. Новая вспышка возбуждения не закончится так, как предыдущая. Его стремление насладиться телом партнера будет удовлетворено на сей раз. Он больше не потерпит полумер. Выпрямившись на коленях, он завалил Шиндо на пол, прямо на ворсистый ковер, и ухватив за бедра, бесцеремонно подтащил к себе. Микаэль не ожидал, что Юу будет действовать так решительно и дико, а потому даже не успел опомниться, лишь вскрикнуть от неожиданности, как оказался на лопатках, а перед ним, устроившись между ног, нависал Юичиро и пожирал его жадным взглядом. Однако такое обращение ничуть не смутило приму Кабуки, а наоборот, спровоцировало появление дерзкой насмешливой улыбки на губах. Он только и ждал этого момента, изнемогая от желания, ощутить Юу внутри себя. — Вижу это именно то, чего ты хотел, — хмыкнул Юу, видя возбуждение запылавшее во взгляде партнера. — Подожди же, я еще покажу на что способен. И приставив влажную головку к отверстию Шиндо, толкнулся внутрь. Однако вместо удовольствия Микаэль испытал резкую боль. Он изогнулся дугой, сцепив зубы и схватился руками за ковер, сжав его в кулаках. — Что такое? — изумился Юу. — Почему не вышло? Тебе больно? — он побледнел. Овладев с собой, Микаэль обратил на него взгляд. Он глубоко и прерывисто дышал. — Давно не было, — только и выдохнул он. — И что? — не понял Юу. — Я отвык понимаешь? — пояснил Мика. — Мое тело отвыкло от проникновения. Сейчас ты не сможешь так легко войти в меня, как было прежде. Ты просто изорвешь меня изнутри, если попытаешься силой. — И что делать? — взволнованно спросил Амане, растерявшийся от подобного признания. Как странно, неужели перерыв в актах может так повлиять на сношения после? — Будь я женщиной, этой проблемы не возникло, но поскольку я парень, — Мика улыбнулся, — тебе придется немножко потрудиться надо мной. Юичиро до того опиравшийся на вытянутые руки на уровне головы Мики, выпрямился с видом человека, готового прекратить эти надоевшие ему игры, которые к тому же еще и оказываются могут быть опасными. — Ты знаешь, — резко начал он и тут же улыбка осветила его взор, — я сделаю что угодно, лишь бы на этот раз мы испытали удовольствие вместе. В глазах Шиндо засверкала торжествующая улыбка. — Начнем? — спросил Юу и не дожидаясь ответа, припал к губам Микаэля. Но прежде, он положил ладони на колени Мики и широко развел его ноги в стороны. Растяжка и эластичность мышц танцора была потрясающей. Амане устроился с легкостью и удобством. Насилуя рот любовника, он одновременно скользнул пальцами к тугому кольцу мышц ануса. Промежность Шиндо была достаточно влажной, чтобы Юу не пришлось смачивать слюной пальцы. Возбуждение Микаэля было не меньше, чем эякуляция Амане, а по сему вытекавшая из члена смазка увлажнила интимные зоны. Пальцы Юичиро — средний и безымянный, — легко проскочил внутрь. Однако пусть даже присутствовала смазка в момент проникновения, тело Шиндо напряглось, а сам он едва слышно застонал. — Тебе больно? — Приятно, — ответил Мика, отрицательно качая головой. — Не останавливайся. — Не буду, — сказав это, Юичиро глубже ввел пальцы и несмотря на то, как поморщился от боли Микаэль, начал медленно двигать ими внутри взад-вперед и время от времени раздвигать в стороны, дабы расширить упругие стенки. «Как же горячо и узко у него внутри. О, боже, это невыносимо, я схожу с ума! — думал Юу. — Как же хочется поскорее оказаться внутри. Мое тело уже буквально разрывает от желания. Сколько мне еще так терпеть? Мне кажется я уже кончаю только от того, что моя рука движется в нем! О, эти его стоны! Хочется заткнуть уши. Он доводят меня до исступления! Я лишаюсь разума, видя его распростёртым передо мной» — Не могу! — выдохнул несчастный юноша и вытащив пальцы, приставил к проходу ноющий член, причиняющий ему такой дискомфорт, что он готов был завыть, подобно собаке. — Не могу больше сдерживаться! И наклонившись к Мике, обхватив его судорожно за плечи, Юичиро толкнулся внутрь. В этот же миг, Микаэль взвизгнул и прогнулся, словно его пронзило раскаленным железом. Все его тело напряглось, он остервенело задышал над ухом Амане. «Прости, прости, слишком рано. Я знаю, но прости! Но я больше не мог терпеть, я умирал от желания! — конвульсивно вбиваясь в растленное другими тело блондина, мысленно говорил себе Амане, крепче прижимая к себе содрогающегося от резких, сильных толчков Мику. Юу интенсивно двигал бедрами. Его дыхание срывалось, вплоть до хрипоты. Он забыл обо всем, даже о существе отчаянно метавшемуся под ним. Юичиро был полностью опьянён соитием, доставляющим ему такое невероятное наслаждение. Он почувствовал, как в самом начале тело Мики сопротивлялось проникновению. Но по мере того как он двигался все охотнее принимало его, а потом силой сжатия мышц промежности даже вбирало его в себя. — Мика… Мика… — вперемешку с тяжелым дыханием срывалось с уст Юичиро имя возлюбленного, поднимающего его на пик доступного человеку физического блаженства. Он слышал, как постепенно болезненные крики и стоны Микаэля, постепенно стихли. Их заменили протяжные, сладостные постанывания. В какой-то миг, Амане расцепил хватку и чуть приподнявшись на локтях, поглядел на любовника. Закрыв глаза тот стонал в такт толчкам, с выражением блаженного счастья. Гримаса боли, исказившая его ангельские черты в начале исчезла, как не бывало и теперь лишь счастливая улыбка блуждала на приоткрытых губах. Юу не выдержал и прижался губами в приоткрытому рту любовника. Вместе с тем, он увеличил темп, предчувствуя приближение разрядки по тому, как свинцовая тяжесть стала обжигать низ живота. — Я кончаю, — застонал Амане. — Я тоже, — раздалось в ответ. — Юу, быстрее, быстрее. В эти решающие минуты, Амане успел сжать член Шиндо в руке и слегка поддрочить ему, дабы момент истины произошел одновременно, без каких-либо сюрпризов. Для Шиндо и без того уже находящего на пике, этот последний штрих оказался не из тех, что можно вынести. Движущийся внутри него член Юичиро, задевающий чувствительную точку; язык — ласкающий рот и еще рука, сжимающая член. Нет, выносить столь сладостную пытку минутой дольше было выше сил юного актера. — Нет-нет, Юу. Ты сводишь меня с ума! Нет, я больше не могу! Нееет! — с громким стоном, содрогаясь всем телом, Микаэль излился в руку Юичиро и тут же изнутри его заполнила теплая, вязкая жидкость. Умопомрачительная нега заволокла сознание юношей, которые после этой безумной гонки обессилели полностью. Юичиро повалился рядом на пол, тяжело дыша и устало улыбаясь. Минутная вспышка, возносящая тебя на Небеса и делающая тебя подобным богам, и вот ты снова очнулся в суровой реальности. Мышцы промежности все еще сводит судорогой, но то, чувство что рождается лишь на миг ускользает от тебя, как вода, хотя ты и пытаешься удержать ее секундой дольше. Но понимаешь вскоре тщетность своих усилий и что единственный способ вновь испытать это блаженство повторить пройденный путь заново. Отдышавшись, Юичиро привстал на локте и взглянул на любовника, который закрыв рукой глаза, приходил в себя. — Пошли в постель, — произнес Амане. Мика медленно отнял руку от лица и устремил долгий взор на партнера. Смешок на секунду искривил его губы, а затем он поднялся с пола и вместе с Юичиро прошел к постели, дабы совершить еще ряд сногсшибательных безумств, на которые только может изощриться испорченный, развращенный разум семнадцатилетнего подростка, выросшего среди профессиональных ойран обоих полов.