Танец белой цапли

      Юичиро четко решил для себя, что им крайне необходимо покинуть этот район и эту гостиницу как можно скорее. И хотя мысленно он уже был в пути, произошло то, что принято называть непредвиденная ситуация. А заключалась она в следующем… — Мика, поднимайся, — войдя в комнату и увидев, что Шиндо еще лежит в постели и совершенно не готов к выходу, он ощутил раздражение. — Почему ты еще в постели? Ты время видел? Я же просил тебя, когда вернусь, чтобы ты уже был готов. На вот, подкрепись и пойдем, — он поставил на прикроватный столик бумажный пакет из которого вейнуло чем-то вкусным. Однако Микаэль даже не посмотрел в ту сторону. Повернувшись на спину, он не взглянув на «добычу» Амане, устремил туманный взгляд в потолок и ничего не сказал. — Эй, в чем дело? — Юу присел на постель. — Ты не хочешь есть? Шиндо отрицательно покачал головой. — Хорошо, — вздохнул Юичиро. — Тогда возьмем с собой. Может захочешь позже. Давай, вставай, одевайся. Я уже был на вокзале, наш автобус через два часа. Пусть время терпит, но лучше не опаздывать. С этими словами он поднялся и собрался было снова уйти, как вдруг его запястье обхватила рука. Он обернулся. — Юу, — слабый, дрожащий голос Микаэля испугал его. В то время блондин устало глядя на любовника, проговорил. — Я не голоден… Я даже думать не могу о пище, мне тошно. Такая слабость… Мне совсем ничего не хочется… Странное чувство. Амане побледнел. А что если Мика болен? Если он заболел, как быть? О, ужас! Вот этого он как раз и не предвидел. Весь их поход мерещился ему, как безобидное путешествие, не сопряженное с иными трудностями, кроме как средства и дорога. Он совершенно не учитывал физическое состояние, которое в любой момент может дать сбой. Ох нет, только не это! Только бы это была не болезнь! — Тебе плохо? — с беспокойством за состояние Мики, спросил он, усаживаясь обратно. Потрогав лоб любовника, ему показалось, что он горячее обычного. — Не знаю, — проговорил блондин, снова устремляя безжизненный взор к потолку. — Просто не хочется ничего… — Тебя ломит? Чувствуешь жар? Горло не болит? — Не могу сказать… Возможно… — Вот беда, — воскликнул Юичиро, ломая руки. — Как же так, Мика? Как это могло случиться? Однако Микаэль не ответил, а лишь закрыл глаза с видом мученика, покорно принимающего свою участь. Со стороны он выглядел и впрямь болезненно. И тогда к Юу закралась иная мысль. «Если он заболел, это целиком и полностью моя вина. Я не учел его возможностей. Я возложил на него слишком много и он не выдержал такой нагрузки. Плюс, я был слишком беспечен таская его по таким низкосортным местам, практически без остановок. Вот и получил за свое бахвальство!» — Оо, — простонал он, — что же делать? Вызвать врача? — Не надо, — отрицательно покачал головой Мика. — Разве можем мы себе это позволить? А что если он сообщит о нас? Что тогда? Ты ведь так хотел сбежать отсюда. — Да это так! Но разве могу я игнорировать твое состояние! Не можем же мы бросить все на самотек! Что если у тебя что-то серьезное. — Не беспокойся, — ласково улыбнулся Микаэль, накрывая руку Амане. — Я думаю, все обойдется. Просто мне нужен отдых. И, вот увидишь, все образуется. Я знаю себя. Со мной сотни раз бывали такие припадки после выступлений. Я чувствовал себя скверно, как выжатый лимон, а на следующий день был, как новорожденный. Я привык к таким казусам за много лет. Обычно уже к вечеру мне становилось на порядок лучше и я снова выходил на сцену. Просто сейчас, когда у меня уже давненько не было практики в таких вещах, я видимо отреагировал на них чуточку сильнее обычного. «Наверное, вчерашнее событие стало для него слишком эмоциональным, слишком потрясло, что на завтра он слег», — в волнении глядя на Мику, подумал Юу. — Уверяю тебя, — продолжал Шиндо, — я полежу и мне станет легче. — Ты уверен? — Абсолютно. — Хорошо, — вздохнул Юичиро, вынужденный со скорбью признать: — Мы можем позволить себя день отсрочки. Я, конечно, намеревался уехать отсюда, как можно скорее, но в таком положении… — он покачал головой. — Прости меня, Юу, — сдавленно пробормотал Мика, отводя взгляд. — Я не хотел рушить твои планы. Мне так жаль… Все из-за меня… — Не говори ерунды, — возмутился Амане. — Ты ни в чем не виноват. Ты просто захотел снова ощутить каково это снова выступать. Я все понимаю и ни в чем тебя не упрекаю. Мне важно, чтобы ты чувствовал себя хорошо… «Ведь я и так благополучно отобрал у тебя все то, что доставляло тебе радость». — …и ради этого я могу воздержаться в некоторых планах. — Спасибо, — с нежностью глядя в глаза Амане, произнес Микаэль. На несколько минут воцарилась тишина. Юичиро был взволнован. Состояние Мики его ужасно тревожило. Он опасался серьезной простуды и тех последствий, которые может повлечь невмешательство. Но в то же время, слова Микаэля, на редкость здравые и соответствующие его мышлению (в том плане, что он не хотел лишний раз светиться перед посторонними людьми, а любой доктор мог бы заинтересоваться ними) колебали его. Он решил довериться актеру, по его словам не раз сталкивающемуся с подобными «побочными эффектами» выступлений. Хотя и продолжал разрываться между здравым рассудком и доверием. — Может тебе поспать? — устав терзаться, заботливо спросил он, обернувшись к любовнику. — Пожалуй, — согласился тот. — Ты знаешь, я бы все же не хотел, чтобы из-за меня мы тут надолго задерживались. — Что ты предлагаешь? Идти несмотря ни на что? Так знай — я категорически против! — Нет, не совсем, — качнул головой белокурый юноша, — я хотел сказать, что когда я выступал и со мной случались такие казусы было одной хорошее средство, позволяющее мне скорее приходить в норму. Если я не забывал его приобретать и в кризисные моменты оно оказывалось под рукой, я уже к обеду чувствовал себя превосходно. — В самом деле? — оживился Амане. — А что это за средство? — Обычно я принимал корень женьшеня. — Корень женьшеня? — повторил Юу, обрадовавшись, что найдено столь простое средство, которое поможет и Мике выздороветь и убраться поскорее отсюда. Только вот странно, если у него было такое чудесное средство, которое можно было достать в любой аптеке, как случалось, что его запасы иссякали? — Именно. Но только вся проблема в том, — будто угадав вопрос возникший в голове Юу, с грустью продолжил Микаэль, — что я покупал особый сорт женьшеня — дикорастущий. Его собирают в очень ограниченных количествах и, как правило, только торговцы. В обычных аптеках его не найти, а если и есть то это скорее всего подделка. Я покупал его в китайских кварталах, у торговцев снадобьями. — Серьезно? — удивленно поглядел на него Юу. Вообще для него это было откровением. Он не думал, что Шиндо вообще прибегал к подобным вещам, но чтобы еще предпочитать такого типа медицину стандартной… Изумлению не было границ. Но тогда же возник еще один весьма неприятный пункт. — Черт, а где же тут можно отыскать подобный рынок? — он потер затылок. Насколько ему было известно по близости ничего подобного не находилось. — Ну, ничего. Я поспрашиваю у кого-то из местных, может они в курсе. — Не надо, Юу, — встревожился Шиндо. — Не стоит так беспокоиться. Я ведь это просто так сказал. Тебе вовсе не обязательно добывать его. Все и так само пройдет, но только времени потребуется чуть больше. — Ну уж нет! — решительно заявил Юу. — Если есть средство, которое может облегчить тебе положение, разве могу я спокойно сидеть и ждать улучшений? Я сейчас же отправлюсь в город и поищу для тебя лекарство. Шиндо еще какое-то время настаивал, уверяя, что его самочувствие не настолько ужасное, чтобы Юу утруждал себя и светился на улицах, но потом вынужден был смириться с неизбежностью, заключавшейся в том, что его партнер не намеревался оставлять такое на самотек, а посему, с видом сожаления на лице, проводил Юичиро до дверей, закутавшись в одеяло. В поисках лекарства для любовника, Амане провел не один час. Он все же выяснил, где находится ближайший квартал, в котором продаются разные настои и направился прямиком туда. Надо сказать, что путь не близкий, поскольку ближайший такой базарчик располагался чуть ли не в конце города. У Юу ушло достаточно много времени на поездку туда, поиск необходимого и возвращения обратно. Но все же он достал требуемый элемент для возвращение былого благополучия возлюбленному. Когда он снова очутился на пороге их с Микой номера, был уже вечер. Почти полдня он потратил на эту непланируемую вылазку. Да только и тут его постигло удивление. Оказалось, что номер пуст. Он был небольшим по габаритам, посему Юу быстро прошел по всем комнатам и нигде не было и следа Шиндо. — Куда он делся? –со все нарастающим беспокойство, спросил он сам себя. А что если за время его отсутствия, ему стало так плохо, что он вышел из номера, ему стало хуже и его увезли на скорой? Или того страшнее, не дождавшись Юу он испугался, что с ним что-то произошло и отправился его искать, а по пути его состояние ухудшилось? Эти и тысячи еще подобных ужасных перспектив в один миг наполнили голову Амане. Бросив пакет с лекарством на стол, он устремился обратно к выходу. Первым делом он решил справиться о Мике у администратора. Тот точно должен был знать покидал Мика отель или нет. Но как только он, бледный и встревоженный не на шутку, подбежал к двери, готовый не спать ночь, но отыскать Шиндо, та открылась и на пороге возник Микаэль. Его глаза сияли, на щеках снова горел румянец, улыбка не сходила с лица. он совершенно отличался от того разбитого и едва ворочающего языком Шиндо, которого днем не без тревоги покидал Юичиро. Нет. Сейчас это был обычный Шиндо полный жизни, азарта и энтузиазма. При виде Юичиро, он в первую секунду опешил. Улыбка моментально сползла с лица и в глазах промелькнул испуг. Но уже через мгновенье прежняя уверенность и дерзость отразились во взгляде ярко-зеленых глаз. — Мика? — только и выдавил из себя Амане. — Ты что… Ты как? Как это понимать? Где ты был? Почему ты не в постели? — Понимаешь, — чуть помедлив, заговорил блондин. — Дело в том, что… после того, как ты ушел… Мне стало намного лучше. — Что? — Да, правда. Мне стало значительно лучше. Силы снова вернулись. Мне ужасно захотелось выйти их этого затхлого угла. Вот я и пошел прогуляться. — Ты пошел прогуляться? Ты шутишь так? Если да, то это не смешно. Я оставил тебя, надеясь на твой здравый рассудок! Ты должен был лежать и спать, а не шататься по окрестностям, пока я бегаю тебе за лекарством! Кстати, я все купил. Там в спальне. Можешь брать. — Мне противно было находиться тут! — разозлился Микаэль. — У меня было такое чувство, что если я останусь в этой конуре хоть секундой дольше, то умру! И ты хочешь, чтобы при таком раскладе я оставался на месте, да! Так ты обо мне печешься? Тебе главное, чтобы я исполнял твои указания, а на свои предпочтения забил? Да, я ушел, потому что мне было мерзко находиться здесь, к тому же в театре… — тут он осекся, но Юу успел уловить это слово. — Как ты сказал? — переспросил Юичиро, опешивший от такого заявления. Шумно вбирая носом воздух, Микаэль, чувствуя свою промашку, отвел глаза. — А ну повтори, что ты сейчас сказал! — выдохнул Амане, схватив его за грудки. — Ты что, снова был в театре? Ты сбежал туда? И… — он не мог поверить тому озарению, которое вдруг снизошло на него. — Только не говори, — отпустив Мику, он отшатнулся от него, — что ты выдумал свое недомогание… Не говори, что нарочно спровадил меня куда подальше, лишь бы только вернутся туда. Микаэль упорно молчал. — Отвечай! — потребовал Юичиро, ударяя кулаком о стену. — Немедленно говори, так это или нет! — Может быть и так… а может быть и нет. — Превосходно! Значит пока я бегаю по твоим делам, ты прохлаждаешься! Навлекаешь на нас неприятности. Тебе мало вчерашнего, ты решил добавить? О чем ты вообще думаешь? Мы сбежали, пойми ты это, чтоб тебя! Даже самое минимальное появление на улицах для нас сейчас опасно! Не ты ли говорил, что готов следовать за мной, так почему? Почему я тебя спрашиваю тебя, ты подвергаешь нас такой опасности сейчас? — Да, говорил. И это так. В самом деле! — зло выдохнул в свою очередь Микаэль. — Я действительно иду за тобой, но до каких пор и при каких условиях! — А ты разве не понимал раньше, что мы будем вынуждены жить в некоторых ограничениях! — Некоторых? — язвительно бросил Шиндо. — Ха! Лучше скажи, в полнейших! Да, я ушел. Да я солгал, я не был болен. Ты прав. Все это комедия «от» и «до». Но что делать, если это был единственный шанс еще хоть как-то почувствовать себя живым! Почувствовать себя не жалким сбродом, кочующего из одной пещеры в другую, а нормальным человеком у которое есть достоинство, чувства и определенные потребности! — Значит, твои потребности заключаются в том, чтобы дефилировать среди кучи народа? И только? — Молчал бы о моих потребностях. На свои посмотри, — огрызнулся Шиндо и его губы искривила едкая усмешка. — Сам-то не можешь обойтись без того, чтобы не считать себя праведником. Готов обречь нас обоих на такую отвратительную жизнь, лишь бы только совесть твоя не пострадала. Плевать тебе на всех, кроме самого себя. — Как ты смеешь?! — у Юу не хватало сил. Он был возмущен до глубины души. — Что, правда глаза колет? — Да как у тебя язык поворачивается такое говорить? Разве я делаю что-либо только для себя? Разве я не стараюсь для нашего общего блага? — А где оно это благо? В том, что мы вот уже который день шатаемся по всяким захолустьям, питаемся хрен знает чем и шарахаемся от каждого столба, только потому что мы сбежали? Это ты называешь благом? — Ты же знаешь, что это было необходимо, — в отчаянье парировал Юичиро, хотя уже не так смело как вначале, ибо ощущал правоту за Микой. — В противном случае, останься мы дома ни тебе ни мне не было бы счастья! И с прочим, что поделать. Раз такая ситуация, мы должны терпеть. — И сколько? Сколько мы еще будет это терпеть? — Недолго. Уверяю. Совсем чуть-чуть. — Ты только и кормишь меня пустыми обещаниями, — фыркнул Мика. — Хотя прекрасно знаешь, что у нас есть и всегда была возможность даже не соприкасаться с этой стороной жизни, но нет… Ты же у нас хороший мальчик. Желаешь благости для всех, кроме тех, кто тебе дорог. Или, — он криво усмехнулся, — только говоришь, что дорог. Юу побледнел. — Ну конечно, что там я, подумаешь, мои желания и потребности. Какое это имеет значение? Главное, чтобы тебе было спокойно. Эгоист — вот ты кто, понятно! — Замолчи сейчас же! — замахнувшись, он ударил Микаэля по лицу и схватил за грудки, закричал: — Да как ты можешь, как смеешь говорить мне такое после всего. После всего, что я пережил. Да ведь ради тебя я сбежал из дому, хотя мне проще было бы сказать матери, мол, да, пускай он уходит, я лучше останусь тут в нашем доме, буду спать в мягкой постели, вкусно есть и ни о чем не переживать. Но я этого не сделал! Я избрал отчаянный путь лишь бы только уберечь наши с тобой отношения. Только чтобы мы были вместе и ты заикаешься о моем эгоизме, когда я только вернулся после того, как пробегал несколько часов, чтобы добыть тебе лекарство?! И у тебя еще хватает наглости обвинять меня в чем-то?! — Отпусти меня! Не смей ко мне прикасаться, я не твоя вещь! — резким движением, отпихнув Юу от себя, Микаэль высвободился и зло поглядел на партнера. — Чтобы мы были вместе? Ха! У тебя был способ вообще не прибегать к этим ухищрениям! Сделал бы так, как должно и ни ты ни я не терпели бы всего этого кошмара. Но нет, ты предпочел гордыню здравому смыслу, а теперь удивляешься, почему я негодую. Да потому что ты ведешь себя глупо! — Снова ты про дарственную! — Да, я снова про дарственную! Если бы ты подписал ее, то все было бы нормально, а так ты заботишься о душевном состоянии тех, кто предал тебя, а я, который продолжает находится рядом с тобой, терпит твою благочестивую, возвышенную придурь вынужден и твое ослиное упрямоство, мириться с твоей честностью от которой меня уже тошнит! Да, вчера я был счастлив, по-настоящему счастлив за много дней и сегодня я захотел это повторить! Какое в этом преступление? Но зная, видя, какое недовольство вызвал у тебя мой порыв вновь ощутить себя на сцене, — ха! Ты даже говорить со мной об этом не стал вчера, когда мы возвращались обратно, — я вынужден был прибегнуть к обману. Ведь ты бы ни за что не согласился вернутся туда во второй раз. А я хотел, страсть как хотел вновь испытать эти чувства! Снова окунуться в мир, в котором я жил! Но тебе не понять меня, никогда не понять моих чувств, потому что у тебя никогда не было того, что было бы тебе поистине дорого, в чем бы ты находил отраду! — Да, ты прав! Мне тебя не понять, — холодно ответил Юу. — Не понять, что ты испытываешь, не понять, где ты витаешь, но я знаю одно — я люблю тебя и хочу, чтобы мы были вместе. Я хочу, чтобы между нами не было недомолвок, разногласий и уж тем более вранья! Если ты хотел, так безумно хотел снова пойти в театр, то должен был просто сказать мне правду. Неужели думаешь, я бы не понял? Я бы не отпустил? Зачем было придумывать несуществующую болезнь, гонять меня фиг знает куда, если можно было просто сказать правду! — Как будто ты бы согласился, -буркнул Шиндо. — Я же видел твой настрой. Прекрасно видел. Ни за что на свете я не поверю, что если бы я стал просить, ты бы дал согласие. — Хочешь сказать я сам виноват? — нахмурился Амане. — Что это я настолько педантичен? — А разве нет? И я лукавлю в этот раз? Юичиро закусил губу. Мика был прав и заяви он ему вчера, что хочет снова пойти на выступление, Юу бы нашел тысячи отговорок не делать этого. Так что может быть в какой-то степени, он сам спровоцировал Мику на столь низкий шаг. — И все равно, — вздохнул он. — Ты не должен был врать. Лучше бы признался честно. По крайне мере тогда это обошлось бы не так дорого… — он потер ушибленное Микой плечо. Микаэль в свою очередь коснулся рукой лица в том месте, где пришелся удар Юу. — И что, ты просто сидел и смотрел или снова принимал участие? — Да, к слову, об этом, — Шиндо порылся в кармане джинсов и в следующую минуту перед Юу, на тумбочке оказались деньги. — Вот, это за сегодня. Заместитель презентовал. — Выходит, ты и сегодня работал? — Получается так, — пожал плечами Микаэль и опустился на табурет. — И знаешь, что, — он усмехнулся. — Мне безумно понравилось. Пусть я не был собой, всего лишь снова заменял того парня, но я был по-настоящему счастлив снова почувствовав себя перед ждущей меня публикой. — Жаль, что я этого не видел… — проронил Юу. — Ты же знаешь, как я люблю твои выступления. — Ну, — Мика пожал плечами. — Если ты так хочешь, у тебя может быть шанс завтра… — Как? Завтра? — Угу. Кагеру не сможет выступать еще какое-то время и заместитель просто умолял меня выручить их еще хотя бы разок, прежде чем они уедут в другой город. Ты бы видел его лицо, когда я снова появился в театре. Можно было подумать, что он архангела Михаила увидал. Он упросил меня помочь им еще раз. — А ты стало быть не стал отказываться от столь выгодного предложения, — фыркнул Юичиро. — Хотя, не удивлюсь, если именно с этим умыслом ты туда и пошел. — Вот и не удивляйся, — буркнул Мика. — Короче, он был слишком красноречив и убедителен, а я не стал отказывать. Так что завтра они тоже будут ждать меня. А в награду, сунули мне аванс плюсом к моему сегодня заработанному. Посмотри, думаю, тебе эта сумма больше придется по душе, чем та, которую ты «испросил» для себя давеча. — Я тебе просто поражаюсь, — покачал головой Амане и не взглянув на деньги, нисколько не обрадовавшие его, так как с ними было сопряжено столько неприятных моментов. — Так что, — вопросительно покосился на него блондин, — останемся тут еще на сутки или ты намереваешься вот так вот взять и уехать? После краткого размышления, Амане со вздохом произнес, чувствуя, что как такового с подобной формулировкой выбора ему не оставляют: — Конечно, останемся. Раз уж ты втянул нас в это дело… Люди на тебя рассчитывают, нельзя же их подвести… — Ох, это твоя честность. Как раздражающе, — пробурчал Шиндо. — Такой уж я, — усмехнулся Юу. Затем он поднялся. — Ладно уж, пошли, заварю нам твоей целебной настойки. Может хоть она немного настроение поднимет. — Может быть, — пожал плечами Мика. — Ведь я понятия не имею, что это за трава такая и как она влияет. — Боже, — Юу хлопнул себя по лбу, но говорить ничего не стал. Вместе они просто пошли в спальню.       И вновь наблюдал Юичиро непревзойденную игру своего возлюбленного, страстно отдающего всего себя искусству лицедея. Однако каким бы завораживающим не был для Амане этот спектакль, он никак не мог отделаться от навязчивой мысли, что все это не правильно и должно прекратиться, являясь весьма опасным для них. Благо была утешительная мысль, что это лишь временно и вскорости они уберутся отсюда восвояси. Тревожил его также один неоспоримый факт. Впрочем, он появился в его душе еще с того момента, как Шиндо вообще заикнулся о театре Кабуки. Он видел воодушевление, восторг и горящие глаза любовника, скользящего по сцене в роскошном одеянии, с замысловатой прической и превосходном профессиональном гриме, и понимал — Микаэль все еще живет сценой. Она поработила его, хочет он того или нет, осознает или даже не догадывается. Факт остается фактом — его влечет туда, где он может проявить себя на публике. Это осознание вызывало череду глубоких вдохов юноши, догадывающимся каково это, постоянно сдерживать свои устремления в узде в угоду обстоятельствам. Микаэль приносил в жертву их любви свои предпочтения, склонности своей артистичной души и наверняка сильно страдал от этого. Когда выступление завершилось и, обласканный, как зрителями, не заметившими подвоха, так и благодарным руководством, Микаэль появился перед Юичиро, тот уже открыл рот, чтобы высказать Мике некоторые свои мысли, блондин радостно заговорил: — Юу, у меня для тебя потрясающая новость. Ты только послушай, — он схватил Юу за руку. — Этот индюк заместитель только что предложил мне отправиться с ними! Какая удача, правда? — Что? — вопреки ожиданиям Шиндо, распахнул глаза Амане и на его лице возникла тревога. — С ними? — Да! — кивнул блондин. — Ты только вообрази! Отправиться с ними дальше в гастрольный тур по Чехии! Для нас лучшего варианта и не найти! — Постой, а как же этот парень? Как же Кагеру? Это же его роль? Разве они собираются так обойтись с ним? — Ай, — махнул рукой Мика. — Походу у него там все серьезно и он еще не скоро будет в строю. Его собираются оставить тут, в гостинице, а после, на обратном пути, забрать, чтобы вместе возвратиться в Японию. А поскольку место его свободно, — он самодовольно усмехнулся, предвкушая будущие события, — я с лихвой могу занять его место. Кстати, — добавил он, — ты тоже можешь отправиться со мной. Я обо всем договорился. Конечно, заместитель не особо был рад появлению нового человека, чьи билеты и проживание надо оплачивать, но учитывая их сложное положение из-за выбывшего из строя актера, он принял все мои условия. — А я смотрю ты уже обо всем договорился, — с оттенком пренебрежения бросил Юичиро. — Да. А чем ты недоволен? — слегка сдвинул бросив Микаэль, уловив холодок со стороны любовника. — Чем? — фыркнул Юу. — Ты лучше скажи, чем я могу быть доволен при таких обстоятельствах. — Не понимаю… — Ты помнишь о нашем плане или уже напрочь позабыл обо всем? — резко бросил Амане. — Ты помнишь, что мы тут не развлекаемся, что мы вообще прячемся, потому как сбежали от моих! И вместо того, чтобы по-тихому скрыться, ты предлагаешь колесить с театром по всей Чехии и давать выступления?! — А что в этом такого? — Это невозможно! — всплеснул руками Юу. — Ты не понимаешь, чем нам грозят публичные появления? Ты издеваешься надо мной? Да, увидел афишу, да пришли, да поучаствовал, развлёкся. Ну и все! На этом надо остановиться! Мы не можем отправиться с ними при всем желании. — Почему? — недоумевал Микаэль. — Разве это для нас не плохой вариант убежища? Это гораздо лучше чем слоняться по не пойми каким захолустьям и питаться через раз. Что тебя не устраивает? — Хорошо, — согласился Юичиро. скрестив руки на груди он пристально взглянул на Мику. — Вот скажи мне, допустим, мы примем это предложение, предположим, что оно нам ничем не обернётся в будущем и мы удачно прокатимся по стране, но что дальше? — Дальше? — переспросил Мика. — Да. Ты об этом подумал? Что будет, когда их тур окончится? Что тогда? — Странный вопрос, — пожал плечами Микаэль. — Поедем с ними дальше. Между прочим, заместитель сказал мне, что был бы не прочь видеть в своей труппе человека, подобного мне. — Так он тебя уже и на работу завербовал, да? — Не вижу в том ничего страшного, — мрачно отозвался Мика. — Чем плохо, если у меня будет работа, которая не только даст нам средства к существованию, но также и обеспечит кровом? — Обеспечит, но только пока мы тут, а потом? — не унимался Юу. — А потом, — терпеливо ответил Шиндо, — как я и сказал, уедем с ними. — Ты в своем уме? Уедем туда, откуда с таким трудом бежали? — Слушай, прошло уже черти сколько времени, — раздраженно заговорил Мика. — Да, Микагэ был в ярости, но я думаю, что он уже успокоился. Да и к тому же, мы же вернемся не в Киото. Эти парни из Токио. Так что нам ничего не грозит. А выступая под сценическим псевдонимом и в гриме, никто не заподозрит, что я это я. — Ну конечно, выступая с таким звучным именем, как ЛилиасФлориан, ясень пень никто ни о чем не догадается, — съязвил Юичиро. — Если ты думаешь, что я намерен и дальше использовать это поганое имя, то ты глубоко заблуждаешься! — со злостью отчеканил Мика. — Я возьму себе новое имя и буду выступать под ним! — Нет, — покачал головой Юичиро. — Это исключено. Прости меня, но мы не можем на это пойти после всего случившегося с нами в Японии. Куда угодно, но не туда. Так что будет лучше, если ты все объяснишь господину заместителю и на том мы распрощаемся. Давай извинись, попрощайся и выходи. Жду тебя снаружи. С этими словами, он развернулся и двинулся к выходу. Находится секундой долее в этом треклятом театре, рушившем все его планы не было ни малейшего желания. — Но я уже пообещал! — крикнул ему вслед раздерганный Микаэль. — Я сказал, что согласен! — В таком случае ты поторопился, — сухо заметил Юу, обернувшись через плечо. — Черт! Чтоб тебя! — Шиндо сжал кулаки, но осознал свое бессилие в данном случае. — Прости, Мика, — уходя, прошептал Юичиро. — Но я вынужден быть жестким. Для тебя же. Это всего лишь погоня за иллюзией, в конце которой не ждет ничего хорошего. Надеюсь, ты поймешь. В тот вечер парни не обмолвились ни словом. Юу первый возвратился домой, так как выйдя из театра Мика отказался сразу возвращаться в гостинице. Амане не стал спорить и ушел. Мика же, пожаловал обратно только спустя несколько часов. Юу даже не спросил, где он был, в душе радуясь уже хотя бы тому, что блондин без приключений все-таки вернулся к нему. Однако хмурый вид примы, чьи грандиозные планы были сломаны холодной педантичностью и расчётливостью любовника, не внушали ничего доброго. Микаэль тихо закипал в своей обиде и злости, а Юу старался не мешать ему в этом, понимая, что тому нужно дать время. Пришло время отправляться в постель. Сдернув покрывало, Амане бросил взгляд на Шиндо. Тот сидел на стуле возле окна и даже головы не повернул при этом его действии. « — Все ясно» — вздохнул про себя Амане. — «Похоже на этот раз привычным способом проблему не решить. Его это слишком сильно задело.» — Ты идешь спать? — все-таки спросил Юичиро. — Не хочу, — последовал грубый ответ. — А я буду ложится. Уже поздно, — пожал плечами Амане. — Советую и тебе не засиживаться, ты сегодня достаточно поработал. Дай телу отдохнуть. Но Шиндо лишь презрительно фыркнул. Ничего не поделать. Юу лег точно зная наперед, что заснуть ему не удастся. Но он должен был вести себя категорично, заботясь об их безопасности. Он погасил свет и улегся. Отвернувшись, чтобы не видеть темный силуэт Микаэля, словно закаменевшего в одной позе, он развернулся на другой бок. Несколько минут стояла полная тишина, нарушаемая лишь монотонным ходом секундной стрелки на маленьких часиках, стоящих на тумбочке и шелеста ветра на улице, сливающимся с периодически появляющимся транспортом. Ну вот раздался тихий, но серьезный голос Шиндо в темноте: — И все-таки я считаю, что мы должны принять их предложение. Амане, который совсем не спал, а только делал вид, привстал, отбросив одеяло и обернулся к Мике. — Неужели ты не понимаешь, что для нас это недопустимо? В нашем-то положении… — В том-то и дело, что как раз в нашем положении это лучший способ скрыться. Никто и никогда не подумает, что мы будем настолько дерзкими, что рискнем присоединиться к шумной компании. Нас ведь как раз и будут искать там, где обычно прячутся сбежавшие. Юичиро не мог поспорить с некоторой долей логики, спрятанной в словах партнера. — Допустим. Допустим, нам удастся отделаться от преследования здесь, но Микагэ! Мика, мы не можем так рисковать, возвращаясь обратно. Предложение заместителя это еще не последняя инстанция. Он может также легко передумать и оставить нас, когда их человек вернется к работе. И что мы будем делать? Отказавшись от затеи сопровождать их, мы хотя бы имеем шанс осмотреться и найти подходящее именно для нас место. Отправиться туда, где меньше всего вероятности, что нас будут там искать. — Ты считаешь, что для нас самое подходящее место это закопаться от мира и жить где-то в глуши? — в голосе Микаэль звучала ирония. — А тебе нужно, чтобы тебя непременно окружала толпа людей? — Нет, мне не это нужно, но и отдаляться полностью я не хочу. Потому и подумал, что для нас хорошим выходом из положения будет примкнуть к относительно небольшой группе лиц и путешествовать вместе с ними. Плюс, они дадут нам еду, крышу над головой и деньги, которыми мы сможем распоряжаться на свое усмотрение. Если уж мы в силу обстоятельств не можем воспользоваться стопроцентной гарантией приличной жизни, то почему бы не воспользоваться шансом жить более-менее сносно, просто примкнув к другим? «Намекает на дарственную?» — вздрогнул Юу. — Почему ты так хочешь этого? — спросил он. — Не знаю, — тихо ответил Шиндо, спустя несколько минут. — Наверное я просто… не могу опять расстаться с этим чувством. По крайней мере, не так быстро. Мне ведь правда было хорошо. Юичиро ничего не ответил. При этих словах сердце его болезненно сжалось в груди. Он закрыл глаза и рухнул на подушки. «Как больно… Как же мне больно… Что же я делаю? Мучаю и его, и себя, не имея ни малейшего представления о том, что нас теперь ждет. Я ни за что не могу поручиться и ничего не могу обещать, но я упрямо отказываю ему в том, что делает его счастливым, хотя обещал совсем противоположное. Я понимаю, чего хочет Микаэль, к чему стремится, к чему лежит его душа, но могу ли я дать ему это, будучи камнем на его шее? Не будь меня рядом он бы свободно делал то, что хочет и получал бы удовольствие. Но нет, я рядом и он, как преданный пес, презрев свои увлечения, интересы идет за мной. Не без скандалов, конечно, но все же идет. Даже сегодня, после того, как я был с ним так груб и строг, он все равно вернулся ко мне и пускай злится, негодует, но все же остается рядом, даже не помышляя оставить меня одного, хотя мог бы вполне. Он не зависит от меня и при данных обстоятельствах, скорее я завишу от него, так как не могу предложить ему ничего. Ах, Мика… Я так надеюсь, что однажды это закончится и эта боль уйдет навсегда…» Он долго еще не мог уснуть, отягощенный невеселыми мыслями, в то время, как Шиндо неподвижно сидел у окна и смотрел на звезды, одна за одной загорающиеся на черном куполе небесной выси.       — Снова пойдешь туда? — Юичиро стоит у двери и смотрит, как заканчивает свой туалет Шиндо перед зеркалом. Расправив воротник рубашки, тот в последний раз окинув придирчивым взором свое отражение и полностью удовлетворившись увиденной безупречностью, обернулся. — Последний день. Пока есть возможность еще чуть-чуть побыть частью их реальности, я хотел был воспользоваться ею до конца. Ведь завтра мы уже тоже уедем. Ведь так. Юу кивнул. — Ты ведь не против? — Иди, конечно. Мы ведь уже это обсуждали. — Спасибо, — сухо и даже с легким оттенком иронии, отозвался Микаэль, после чего вышел из ванной комнаты. — Мика, ты не сильно обидишься, если я не пойду с тобой? Сможешь добраться сам? — вышел за ним следом в прихожую Амане. — На само выступление я приду. Даже не сомневайся. — Ого, а что так? — вскинул на него удивленный взгляд Шиндо. — Просто есть кое какие дела, которые я хотел бы сделать прежде, чем мы уедем отсюда. Понимаешь? — И никак не перенести? — Я все равно не смогу быть с тобой на репетиции. А сидеть в вестибюле мне не очень хочется. — Понимаю. Что же, — с явным расстройством произнес Шиндо. — Как хочешь. Нет нужды тебя уговаривать. К тому же, если ты придешь на само выступление мне и желать больше нечего, — он улыбнулся. — Непременно приду. Вот увидишь, — обрадовался Амане тому, что Мика воспринял эту новость легко. — Хорошо, тогда до встречи на спектакле. — До встречи. Юу заключил Микаэля в объятия на которые тот охотно ответил. Но надо отметить, что их расставание носило в этот раз какой-то холодный оттенок. Прощание было довольно сдержанным и официальным. Осадок от вчерашней размолвки, так и оставшейся неоконченной, остался и сильно мешал двум влюбленным свободно проявлять свои чувства в отношении друг друга. Плюс ко всему появилось некое новое течение, которое можно бы истолковать, как таинственность, недоговоренность, попытка что-то скрыть от другого. И один и другой несли на сердце груз и никто не хотел открывать карты в очередной раз, заранее предчувствуя поражение. Микаэль ушел. Юичиро смотрел как он спускается по лестнице, а затем вернулся в комнату и подойдя к окну, наблюдал, как Шиндо проходит мимо по улице и, поймав такси, уезжает. — Вот и всё, — с горечью подумал Юу и на его губах появилась слабая печальная улыбка. — Подошел конец нашей сказке. Я надеюсь, эти люди позаботятся о тебе. Ты так любишь свою жизнь, тебе доставляет такое удовольствие являть свой талант людям, как я могу становиться на пути этого твоего чувства? Как я могу ущемлять тебя? Нет. Больше я не осмелюсь разрушать твою жизнь, что так дорога тебе. С тобой все будет хорошо. Ты влился в коллектив и они ни за что не захотят упустить возможность заиметь себе такой выдающийся талант, как ты. Я могу быть спокойным относительно тебя и твоего будущего. А я… Я вернусь обратно… К матери, которой я не нужен и отчиму, который меня ненавидит… Однако, что мне их чувства, если рядом не будет тебя? Мне нет до них дела. Больше нет. Пусть творят что хотят, лишь бы ты был счастлив. Какие бы козни не строил Йозеф, главное, они не коснуться тебя. Ты будешь в безопасности, а на себя мне наплевать. Верну ему бумагу обратно и он успокоится, а нет… Что же… Я готов принять ответственность за содеянное… Пусть моя семья делает со мной что хочет… Мне уже не до чего нет дела… Потухший взгляд зеленых глаз с болью и тоской глядит туда, где буквально минуту назад скрылась из виду машина, увозящая Микаэля в театр, который должен будет послужить ему надежным пристанищем в этой жизни. Юу долго думал над этим. Он не спал ночь и принял решение. Он больше не хотел тяготить Мику своим присутствием. Какова бы не была сильна любовь, привязка, она становится обузой, тяжким бременем, если твоя жизнь не может идти так, как ты того хочешь. А значит есть два пути, первый, смириться и принять жизнь такой, какой она есть и научиться радоваться малому и второй — один должен уйти, развязать руки другого, дать ему свободу. Второй вариант, несомненно, более тяжелый и болезненный, но он самый лучший. Если для Мики так дорого его занятие, то запрещать ему это, постоянно напоминая о его безответственности, просто жестоко. Он любит Кабуки, он любит себя, как актера и ему важно быть в центре внимания публики. Он столько лет жил этим и продолжает жить теперь. Это превратилось в часть его натуры и без нее, он не является тем самым Микаэлем Шиндо, каким его знает Юу. Что ждет его рядом с Юу? Вечное скитание? Жизнь в глуши отщепенцами? А если ничего не выйдет и они еще долго не смогут найти подходящее для жизни место? Деньги закончатся рано или поздно и что тогда, умирать с голоду на улицах? Нет. Исключено. Юу не может позволить себе обречь возлюбленного на такие страдания. Он и так уже достаточно вынес по его милости. Уж лучше пускай их пути разойдутся, но Мика по крайней мере будет обеспечен. А он… Он тоже найдет куда отправится. Остаться с Микаэлем и колесить с ним по Чехии, а потом возвратиться в Японию? Исключено и подавно. Такая жизнь не для него. Он чувствует себя довольно неловко в стане актеров. Да и опять же, останься он и это преследование не закончиться никогда. А возвратившись домой с дарственной, велика вероятность, что эта возня прекратится. Никто более не осмелится преследовать Шиндо. Юу избавит его от этой участи. Так что для расставания и его возвращения в семью есть весомый повод — освободить Микаэля. — Прощай, Мика… Прощай, любовь моя… Надеюсь, ты будешь счастлив, — прошептал Амане в то время как в уголках глаз его блестели слезинки. Пока Мика в театре, он соберет свои вещи и тихо уйдет. А когда Шиндо вернется и увидит, что его нет, у него не останется выбора, кроме как отправиться с театром дальше, как он того и хотел. Юу знал, что причинит этим своим поступком боль любимому, но он был уверен, что любимое дело быстро восстановят силы Микаэля и поможет ему забыть о неудачной любви. И возможно вскорости, он будет смеяться над тем, как нелепо поступил влюбившись и последовав за ним. Ужасная боль. Она горит в груди, выжигает до тла душу. Сама мысль о расставании вселяет смертельный страх и ужас, но выбора нет. Настало время решительных действий. У них нет будущего, есть лишь холодная и мрачная действительность и ради того, чтобы эта действительность не стала будущим, Юу должен совершить этот шаг. Юу должен отпустить Мику. Должен дать ему свободу от себя. Он должен стать независимым и свободным, как Юу того и желал для него с самого начала. На деле же, Шиндо сменил одну клетку на другую. Не Кабуки с Микагэ, так сам Юу, от которого он не может отойти ни на шаг. Разве это правильно? Нет, Мика независим и волен сам принимать решения и устраивать свою судьбу. Если он так любит Кабуки, пусть посвятит себя ему. И в этот раз, он не будет обречен слепо следовать чужой воли, ведь в этом месте, он обычный вольнонаемный, свободный сам распоряжаться собой, в отличие от Кабуки Микагэ, которому Микаэль принадлежал, как вещь, купленная однажды. Ситуация в корне противоположная, так что можно не бояться, что Шиндо вновь угодит в ловушку. Сейчас все совсем иначе. Идеальная возможность начать свою карьеру заново, под другим именем. Микаэль справиться с этой задачей. Она ему по силам. Решение было принято и нынче Юичиро двинулся к шкафу, практически ничего не видя перед собой и едва переставляя ноги, собирать вещи.