My circuits have blown, I know it's self imposed, And all I have shared, and all I have loved Is all I'll ever own; But something has changed: I feel so alive, My life just blew up, I'd give it all up, I'll depressurize...
Мир Кайдел перевёрнут, вывернут наизнанку и дрожит под ногами. Это странно, потому что вокруг тишина. И тишина – это тоже странно: здесь должна стоять неприметная, но оперативная охрана. Сейчас в её мире многое происходит не так, как должно. Кайдел должна была задержать Кайло Рена. Но люди, которым она вверяла жизнь на войне, не согласны. Она слышала вопли Дэмерона на транспортнике – попробуй его не услышь! – но промолчала, вконец растерявшись. Рей должна была освободиться от влияния Рена. Но даже спустя день, вылетая на задание, джедай казалась бледной тенью самой себя. Генерал Бранс должен был чтить закон и порядок. Но он хотел убить Рей, и его арестовали. И её друзья должны быть рядом… Но их нет.Aahh, Ten thousand miles left on the road, Aahh, Five hundred hours 'till I am home – I need something human, human, Human, human...
Рей и не глянула на неё перед вылетом, Финн тоже. И Роуз. Даже Джесс смотрела на неё, как на чужую. Дженна мотается по Галактике в поисках родных – своих и её отряда; команда «Сокола» где-то пропадает. По и Зори… После Татуина она сама не хочет попадаться им на глаза. И теперь Кайдел стоит перед входом в корусантские подземелья совсем одна и не может понять, как до такой жизни дошла. Бранс доверил ей важное задание, приблизил к себе – и она решила, что поступает правильно, что она лучше знает… Ага. Выросшая на смутных байках о Силе девочка знает больше победившей Палпатина джедайки. Кайдел, ты молодец.Let's face all our fears, Come out of the shade, Let's burn all the money, absolve all the lies And wake up unscathed; The big picture is gone, Replaced with visions of you - Now life can begin, I've cleansed all my sins, I'm about to break through...
С того ареста всё пошло наперекосяк. Вывод: она ошиблась. Осталось понять, где конкретно и как это исправить. И кстати об ошибках. Если здесь так тихо – значит, охраны нет. И, вероятно, Кайло Рена на месте тоже нет. А значит... Кайдел подносит пропуск к сканеру, и двери разъезжаются. Темно. Она жмёт на панель у входа, включая настенные лампы. Впереди слева кто-то сдавленно охает. – Кто здесь? Ой, голова… Что ж так больно-то?.. – Теммин, ты? – Кайдел заглядывает за угол. Круглощёкий Уэксли лежит на полу, кряхтя и пытаясь подняться. – Ни криффа лысого не соображаю… Кайдел? В смысле, лейтенант! Я не спал, честно, смотрел в оба! Потом вдруг темно стало, и меня будто током шарахнуло. Дальше не помню…Aahh, Five thousand miles left on the road, Aahh, Two hundred hours 'till I am home - I need something human, human, Human, human, And I need the touch And something human, human, human...
Мысли Кайдел путаются, спешат. Она знает, кто из её друзей – если они ещё считают её другом – не расстаётся с шокером. Сообразить, что произошло, нетрудно. Но вопросов всё больше, и главный из них – ей-то что теперь делать?! И тут ей вспоминается мама. Не то чтоб она была кладезью мудрости. Но ма любила свою семью и была счастлива – и это уже повод ценить её советы. – Все ошибаются, Кай, детка, – говорила она, утешая ревущую дочь, когда та прибегала домой после драки или с плохой оценкой из школы. – Взрослые тоже часто путают, что правильно, а что нет. Просто помни: если не знаешь, как поступить, – поступай по-человечески. Вдруг Кайдел становится невыносимо стыдно. И кристально ясно, что делать дальше. – Завалили вы проверку, Уэксли! – Конникс по-свойски хлопает незадачливого охранника по плечу. – Генерал лично велел мне проверить Вашу реакцию на попытку проникновения. А вы тут уши развесили. Весь взвод попался мне под шокер. Да не дёргайся, я прикрою, – доверительно улыбается она. – Скажу, что поймали меня у входа. Только не зевайте больше. – Ну выручила, Кай, спасибо! – перепуганный Снап расслабляется, расплываясь в виновато-облегчённой улыбке. – Я тогда своих подниму, предупрежу, чтоб помалкивали, да? – Ага, – кивает Кайдел. Болезненная тяжесть под сердцем понемногу растворяется. – Всегда пожалуйста. Для этого и нужны друзья, так?..Aahh, Less than a mile left on the road; Aahh, I will be crawling through your door...
Некоторое время спустя Конникс сидит в маленьком тёмном техпомещении, примыкающем к залу заседаний. Сквозь узкое оконце она мало видит – но слышит всё до последнего слова. И с каждой минутой мир её меняется всё сильнее. Кайдел дрожит, перед глазами пляшут белые точки. Она зажимает ладонью рот, заглушая крик. Только недавний отчаянный поступок удерживает её от позорной истерики. А когда трибуна её друзей ликует, Кайдел падает на колени и плачет от облегчения. На плохо гнущихся ногах она выходит в общий коридор – как раз перед тем, как туда вываливается толпа смеющихся, поздравляющих друг друга героев. Робко выглядывая из-за угла, Конникс любуется ими. По что-то шепчет в шею Зори, та игриво его пихает; Чубакка с хохочущим мальчиком на плечах рычит перед краснеющей Роуз; Финна хлопает по плечу скалящийся дурос; ко всей компании с раскрытыми объятиями спешит Лэндо Калриссиан, куда-то пропавший в начале заседания…I need something human, human, Human, human – And I need your love And something human, human...
А Рей сияет ласковым набуанским солнцем и льнёт к высокому брюнету в залихватски распахнутой кожаной куртке. Он поворачивается, отводит непослушный локон со щеки джедая – и полные губы изгибаются в нежной улыбке, перед тем как прижаться к её губам. А на бледном, усыпанном родинками лице появляется до боли знакомое Кайдел выражение. С таким её отец целовал мать, возвращаясь домой с боевого вылета. Кайдел тихонько всхлипывает, улыбается, кивает сама себе и бесшумно отступает в тень. Мысленно она уже у себя в кабинете – пишет отчёт, просит отпуск и набирает по комлинку родителей. Она наконец-то снова чувствует себя человеком. Часть 2In the darkness of the night, in the shadows of the dawn It's turning black, no looking back - the sands of time are sown; When the day will slowly end and the sun has turned to grey, Will we feel the power of freedom with the dawn of a new day?
– Ребята, простите, что оставил Вас: Джанна вернулась, срочно хотела поговорить. Представляете, своих нашла! Не всех, правда: отец не дожил, а мать с дедом и бабкой на Аннадже живут... Пришлось встречать её, заодно рассказывать новости. Она всё ещё переваривает, – хохочет он. – Как всё прошло? – Получилось, Лэндо, – я улыбаюсь так, что щёки болят, и никак не могу отлипнуть от Бена. Тот не возражает – напротив, крепко прижимает меня к себе за плечи, пряча кончик носа в моих волосах. – Жаль, ты не видел, – добавляет он. – Тебе там… мама и отец с Люком привет передавали. Они тоже пришли. Лэндо поражённо округляет глаза и с благоговением смотрит на вход в зал. – Я слышал про Призраков Силы среди других баек о джедаях, но чтоб они свидетельствовали в суде – это что-то запредельное!.. Как жаль, что я их не видел, – Лэндо грустнеет, глаза туманятся. – Такой шанс упустил… Ещё бы хоть раз с ними поговорить! – Ещё не поздно, дядя Лэндо, – Бен прислушивается к чему-то, чуть вздёрнув уголок рта. – Думаю, они заглянут. Позже. – Так что, на Татуин? – восклицает По. – Бен свободен, Финн женится, Зори больше не бьёт меня, когда я лезу целоваться, а Джори всех угощает! Сплошной праздник! Лэндо, где там Джанна? Прихватим и её – будет девочке адаптация к новым реалиям... Бен сплетает пальцы с моими и хитро прищуривается, глядя мне в глаза. Я бесшабашно улыбаюсь в ответ. – Мы готовы, – киваю я и вскидываю вверх кулак. – К «Соколу»! Мос-Эйсли ждёт!Over mountains paved with gold and through the valleys of the slain Our quest will lead us onwards to the journey of the brave; When the time has come to stand for the power we believe, We will ring the sound of victory for one and all to see...
Мальчик, имени которого мы до сих пор не знаем, весело гикает и делает вид, что пришпоривает Чуи. Тот раскатисто смеётся, крепко хватает пацана за лодыжки – и вся процессия движется к выходу из здания Сената. – Как тебя звать-то, погонщик вуки? – насмешливо спрашивает Бен, уловив мою мысль. – Энакин, – отвечает мальчик, цепляясь за шерсть на плечах Чубакки. – А вы здорово дрались с теми жуткими псами! Покажете ещё? – Покажем, – побелевшими губами произносит Бен спустя несколько секунд. – Обязательно покажем… Эни. «История повторяется, Рей. Это почти пугает.» «С ним будет иначе, Бен. С ним будем мы.»Sometimes in your darkest dreams you will feel the haunting pain, Silent tears of your hidden fears come to haunt you once again; Fight on for the memories of the everlasting dream, There, in the silent lands on wings of glory free; We can go on forever with the darkness so far away, And the warriors who live forever fight until the end...
– Я не могу в это поверить. – Джанна, положи бластер. – Я, крифф вас подери, не могу в это поверить. – Джанна, успокойся. Видишь, я даже к оружию не тянусь. Я не хочу воздействовать на тебя Силой, хотя могу! – А я – не могу! В это! Поверить! Ты не хороший, не можешь быть хорошим, ты… – Я знаю коды доступа к облачным базам данных Ордена. – Чего?! – Если, конечно, Хакс или Прайд не успели их сменить. – Ты имеешь в виду, мы можем… – Да. Никаких обрывочных сведений и бесплодных поисков. У тебя будет информация обо всех штурмовиках и их семьях. Джанна, я правда хочу помочь. – Чувак, что ж ты раньше молчал?! – Извини, Финн, как-то не подумал… Голова другим была забита. Тем, как не сдохнуть в зубах тук’ата, например. – Хоть на суде бы рассказал! – А если коды всё-таки сменили? Выставил бы себя идиотом перед всем Сенатом… Мне лестно, что ты переживаешь, но меня и так оправдали, а коды мы проверим неофициально.Across the highest mountains and through the endless seas Our journey ever onwards, fight until we all be free; Through the darkness shining the never ending light, On through the days of glory, rise towards the fight...
– Ладно, девочки, не ссорьтесь. Я уже поняла, просто… странно. Я постараюсь привыкнуть. – Используй приём Кеноби. Из-за него Люк думал, что Дарт Вейдер убил его отца Энакина Скайуокера. – В смысле?.. – Считай Кайло Рена другим человеком. Тем, кого я убил. Расценивай это как… антистрессовый психологический приём. «Ну вы идёте или нет? «Сокол» заправлен, Чуи ругается, а вы застряли у трапа. Мне начинать ревновать?» «Выдумщица моя… Я тут от бластера уворачиваюсь, а она ревнует.» «У нас похожим образом всё начиналось!» «Ностальгия? Позже наведаемся на Такодану. И перед Маз надо извиниться. Жаль, её не было на суде… Да идём мы уже, идём!»And one day we will find a way toward this distant golden age, The cries of war will sound the day, We stand before the dawn of a new world...
В кают-компании «Сокола» – девять человек, два гуманоида и три дроида, и от их гомона у Бена раскалывалась бы голова, если бы не я. Я сижу у него на руках, упираясь коленями в спинку дивана, и вывожу круги подушечками пальцев по вихрастому затылку, надавливая там, где сильнее болит. «Ты мурчишь.» «Угу.» «Бывший Верховный Лидер растёкся сиропом под моими пальчиками... Мне беспокоиться за здоровье свидетелей?» «Половина свидетелей видела меня ослепшим и слабым, как лот-котёнок. Остальные на нас не смотрят. И вообще… Мы тут избежали двух катастроф подряд, нам можно.» «Вот и славно.»On through the raging thunder, across the seven seas Cold winter skies are falling on the battles we have seen...
Я дразняще улыбаюсь и ёрзаю на его коленях. Он перестал беспокоиться ещё в первые десять минут полёта. Нам блаженно, феерически, потрясающе плевать на потерю лица перед всеми этими людьми и не-людьми. «Таким свободным я не чувствовал себя, пожалуй, никогда.» Я довольно выдыхаю, когда Бен стискивает моё бедро, теснее прижимая меня к себе, лениво оглядывая комнату из-под ресниц. Лэндо, Чуи и Джори оттащили столик к центру комнаты и играют в сабакк. Дэмерон и Финн лезут с советами, их дамы о чём-то шушукаются в углу. Джанна внимательно слушает эмоциональный рассказ Энакина-младшего о заседании, C3PO многословно комментирует, спевшиеся астродроиды пищат в два голоса… Бену до сих пор немного больно смотреть на помощников матери. Помогает то, что они тоже были на заседании и встретили его на удивление тепло. А уж после искреннего «спасибо» от «Мастера Бенни» Три-Пи-О, кажется, чуть машинным маслом не прослезился. И Бен, хоть ни за что не признается, жалеет, что у астродроидов нет конечностей. Потому что Би-Би-8 – его бывшей личной занозе и кибермозгу операции «Диверсия Дроидов» – он бы очень хотел пожать руку. – Бен, она мне не верит! – обиженный детский голосок вырвал меня из воспоминаний. – Ну скажи ей, что там правда был мой тёзка! – Его весь Сенат сегодня видел. И если ты всё ещё думаешь, что я мог загипнотизировать весь Сенат… – Всё, всё, молчу! – Джанна поднимает руки, картинно сдаваясь. – Ни криффа не понимаю – но молчу!We can go on forever with the darkness so far away, And the warriors who live forever fight until the end
Мы переглядываемся и объясняем, что такое Призраки Силы. Эни внимает с открытым ртом. Лэндо отвлекается после очередного кона, рассказывает истории о юности Хана и Леи. А потом теряет остатки совести – и переводит с шириивука рассказы Чубакки о детстве Бена. Мы хохочем до слёз, Бен багровеет от смущения – но мысленно делает заметку куда-то отвезти меня потом... «С тобой все воспоминания лишаются горечи.»Across the highest mountains and through the endless seas Our journey ever onwards fight until we all be free, Through the darkness shining the never ending light, On through the days of glory, rise towards the fight - And one day we will find a way toward this distant golden age, The cries of war will sound the day, We stand before the dawn of a new world...
– Мос-Эйсли, мы снова здесь! – По с маниакальным блеском в глазах оглядывает городскую стену с трапа. – Вот сейчас страшно стало, – Финн косится на друга с опаской. – От этого города наутро хоть что-нибудь останется?.. – Да что ему сделается? – хохочет Джори. – Если до сих пор не развалили – сегодня тоже выдержит! Ну, герои, пошагали? Бен поводит плечами, обтянутыми чёрной тканью, и оглядывается на меня. Мы, не сговариваясь, облачились в наряды из местной лавки. «У нас вообще одежды раздражающе мало – а тебе бы так пошло одно из… Хмм.» – Идём, Джори, – кивает Бен, перебирая пальцами по сумке с наличностью: на Корусанте он добрался до личного счёта и снял прилично пеггатов, помня местные нравы. – Мы с Рей задержимся немного в городе. «Что ты задумал?» «Всего лишь соблюсти традицию.» Над Мос-Эйсли горит закат. Но наше солнце только-только взошло. Часть 3Watching her Strolling in the night so white, Wondering why It's only after dark...
Рей, завёрнутая в отрез чёрной ткани, как в плащ, отказалась демонстрировать обновку, пока мы не войдём в кантину. Меня распирает от любопытства – и до «У Чалмуна» от лавки старого знакомого торгаша мы практически бежим. В кантине привычно шумно и дым коромыслом; наша компания заняла самую большую нишу с круглым столом – и галдит так, что от порога слышно. Зори замечает нас первой, толкает По; тот машет нам, улыбаясь от уха до уха. – Бен? – я отвлекаюсь от приветствия и поворачиваюсь к Рей как раз в ту секунду, когда она сбрасывает плащ. У меня пересыхает горло. Тончайший серый атлас струится с её плечей двумя ручейками, собираясь в мягкую складку в ложбинке между грудей, льнёт к стройному телу, как жидкое серебро, и свободно ниспадает к ногам. Отросшие волосы присобраны сзади, плечи открыты, загорелая кожа светится в полумраке. Я нервно сглатываю, зависая при виде золотистого бедра в смелом разрезе с левой стороны. И совсем теряю рассудок, когда вижу такой же справа. Посреди этой кантины Рей выглядит дико, как заглянувшая в притон царица. Но я последний, кто будет жаловаться. И первый в очереди желающий упасть на колени. Судя по коллективному свисту посетителей – один из многих.In her eyes A distant fire light Burns bright - Wondering why It's only after dark...
«Хочу, чтобы ты стала моей женой.» О Сила, я и правда это подумал. Она смотрит на меня заворожённо – а потом маняще улыбается и кивает, блестя глазами. Я обвиваю руками тонкую талию, приподнимаю Рей над полом, мягко касаясь губ. И понимаю, что действительно имел это в виду. Мы гораздо ближе, чем просто супруги, – но я хочу подтвердить нашу связь любым способом. Мог бы – поставил бы на ней клеймо… И на себе – тоже. А потом на нас налетает вихрь из знакомых посетителей и восторгающихся платьем личностей. И мы, полузадушенные, идём снимать стресс и праздновать.I find myself in her room, Feel the fever of my doom; Falling, falling Through the floor, I'm knocking on the Devil's door...
Эни давно уснул, Джори утащил его в комнаты для постояльцев – а кантина ходит ходуном. Лэндо и Чуи потягивают кальян и хохочут, вспоминая бурную молодость; Финн и По, кажется, поспорили, кто кого перепьёт; Зори и Джанна успели выпить по две стопки, а ещё три разлить на стол, соревнуясь в армрестлинге, – но продолжают меряться силой под крики болельщиков и азартные комментарии Роуз. Рей прижимается ко мне справа, тонкая ладошка лежит на моём бедре; я обнимаю её гладкие плечи, взгляд норовит соскользнуть в вырез платья. Музыка гремит, пульс стучит в такт, в крови – коктейль из лучшего в галактике виски, возбуждения и безоглядного веселья.In the dawn I wake up to find her gone, And a note says: Only after dark...
Почти все, кто входит в кантину, приветствуют нас как родных. Знакомая тви’лечка визжит от радости, расцеловывает Рей в обе щёки и тащит танцевать. – Йуху! Пляски на барной стойке! – шумно радуется По. Зори ухмыляется, что-то шепчет Джанне и Роуз – и… Ну да, кто бы сомневался. – Не попортите мне мебель! – смеётся Джори. – По-моему, он зря переживает, – доверительно наклоняется ко мне Дэмерон. Я соглашаюсь: эта столешница и выстрел АТ-АТ выдержит, не то что вес пяти пляшущих стройных девушек. – Ти, сыграй что-нибудь с огоньком! – кричит Лала, кокетливо теребя лекку. На пятачок сцены выходит парень с гитарой – худой, небритый и дёрганый. Смотрит на стойку, оглядывает зал. Поправляет квадратные очки, корчит комично-похотливую рожу, шевеля высунутым языком… И извлекает из гитары какой-то запредельный, невероятный звук. Барабанщик задаёт ритм, девушки на стойке приходят в движение – и толпа татуинских пьяниц ревёт, захлёбываясь восторгом… и, кажется, слюной. А я смотрю только на Рей.Burning, burning in the flame, Now I know her secret name; You can tear Her temple down, But she'll be back And rule again...
Рей, которая серебряной змейкой изгибается передо мной, поднимая руки и запрокидывая голову; Рей, которая покачивает бёдрами в такт музыке, проводит ладонями по бокам, подаётся вперёд, прикусывает губу – и смотрит, смотрит из-под прикрытых век, сквозь дымку кантины, сквозь алкогольный дурман – прямо на меня… А потом она сгибает правую ногу в колене – и я вижу крепление сейбера на обнажившемся бедре. Я горю. Я, кажется, вот-вот умру от сердечного приступа, как старик… или, как подросток, кончу, не касаясь себя.In my heart A deep and dark And lonely part Wants her and waits for After dark...
Меня вдруг охватывает негодование. Что она делает со мной? Что она творит с этими её длинными ногами и жаркими взглядами на виду у всех? Что, в конце концов, я всё ещё делаю здесь?! – Ну всё, – заявляю я. Со мной громогласно соглашаются По и Финн – мол, да, тут уж точно всё! – но я уже далеко от стола. Я у стойки. И как подошёл к ней – не помню. «Ты идёшь со мной.» Я требовательно протягиваю руку – и Рей прыгает вниз. Я в шаге от того, чтобы взять её прямо здесь. Но я толкаю своё непослушное тело вглубь кантины, не отпуская руку Рей. Часть 4It's bugging me, grating me And twisting me around; Yeah, I'm endlessly caving in And turning inside out...
Понятливый Джори кидает мне карту-ключ и подмигивает на прощание. Через минуту мы закрываем за собой дверь комнаты – наверняка самой большой из тех, что здесь есть. И я спускаю рычащего, истекающего похотью внутреннего зверя с поводка. Моя Тьма пульсирует внутри и вокруг нас, пока я пытаюсь поцеловать и обласкать всю Рей с ног до головы – и навстречу мне, как чёрный цветок, раскрывается Тьма в ней самой. В ореховых глазах нет страха, нет неприятия – только ответная жажда в расширенных зрачках. Она отдаёт себя без остатка. Она – вся – моя. – Да, – подтверждает Рей; что-то дикое проступает в выражении её лица. Она опускает брови, приоткрывает губы, глядит на меня исподлобья – и тяжёлая волна желания поднимается между нами. – Сейчас же. Мне хочется в клочья разорвать блестящий атлас, но Рей опережает меня. Пара движений плечей и рук – и платье ртутью стекает к её ногам; ремешки крепления с мечом падают сверху. И мне остаётся только одно: подхватить её на руки и опустить на кровать, втираясь в обнажённую кожу губами, руками и грозящей порвать брюки болезненно-твёрдой плотью. – Сними, – она дёргает полы моей рубашки в стороны, отрывая пару пуговиц; я рычу и терзаю её губы, пока она не стонет сквозь поцелуй. Нехотя отстраняюсь, стаскиваю рубашку вместе с жилетом, вожусь с брюками, пока Рей впивается в моё плечо и втягивает кожу, оставляя малиновый след. Возбуждение прошивает грудь, как выстрел, колени слабеют, из горла вырывается не то стон, не то всхлип.'cause I want it now, I want it now, Give me your heart and your soul; And I'm breaking out, I'm breaking out, Last chance to lose control...
Я с трудом выбираюсь из оставшейся одежды. И перехватываю тянущиеся ко мне руки, фиксируя тонкие запястья Рей над её головой. – Ты мучила меня весь вечер, – рокот моего голоса над ухом вызывает её дрожь. – Ты понимаешь, что я теперь с тобой сделаю? – Что угодно, – стонет она. – Всё, что хочешь, Бен, только делай уже… – и запрокидывает голову – будто подставляет горло моим зубам. Я принимаю приглашение. Прикусываю мягкую кожу: шея, плечо, грудь, живот... Внутренняя сторона бедра нежная, как цветочные лепестки. Я вершу свою месть, оставляя на ней багровые пятна засосов – клеймо, которого мы оба хотим. Сила остаётся на месте моих ладоней, прижимает руки Рей к простыне, гладит её повсюду. И я захлёбываюсь стоном, когда Сила Рей делает то же самое со мной. – Ты невозможная, просто невозможная, – шепчу я во впадинку под тазовой косточкой, сдвигаюсь вправо, надавливаю языком – и, о звёзды, какая она бессовестно мокрая, исходящая соком и родным, восхитительным, сливочно-пряным запахом…It's holding me, morphing me And forcing me to strive To be endlessly cold within And dreaming I'm alive, 'cause I want it now, I want it now, Give me your heart and your soul; I'm not breaking down, I'm breaking out, Last chance to lose control...
Я схожу с ума. Рей, кажется, тоже. Она выгибается, выворачивая руки из захвата Силы, стонет низко и хрипло – а кровать и тумбочка начинают опасно дрожать. – Бен… – выдыхает она, и Сила вторит ей, дурманом проникая под кожу. Я хочу её так, что становится по-настоящему больно. Поэтому поднимаюсь, окидываю взглядом свои прекрасные владения – и с рыком вонзаюсь в неё, ошеломлённый нахлынувшим на нас обоих облегчением. – Я тебя до рассвета отсюда не выпущу, – между яростными толчками рычу я в её ухо. – Я тебя заставлю забыть все слова… Кроме «да», «ещё» и моего имени, – она согласно стонет мне в шею. – Ты у меня узнаешь, что бывает, если… дразнить… ситха! – я ускоряюсь, и Рей бьётся, как в силках, дрожит-кричит-задыхается – а потом восторженно выдыхает под мои финальные беспорядочные движения. Она пытается отдышаться, поводит бёдрами – и изумлённо замирает: моё возбуждение и не думает утихать. – Нет, я с тобой ещё не закончил, – я коварно ухмыляюсь, лаская её взглядом. Вот только в следующую секунду я оказываюсь на лопатках, Рей – на мне, и её бёдра творят что-то невообразимое и бесстыдное, и я опутан сетью из Света, и его искра внутри меня тянется к ней – как это произошло? Удивление, восторг, жажда распирают меня – а я могу только лежать, вскидывая бёдра, пока она неистовствует на мне. И я не могу оторвать глаз от сочетания загорелой и бледной кожи, родинок и веснушек – там, где она сдавливает меня коленями; не могу оторваться от того, как она поднимается надо мной и принимает в себя, раз за разом… А спустя пару сладких вечностей вздрагивает, давится воплем – и испускает медленный, дрожащий стон. – Я люблю тебя, – произносит она прямо в моё солнечное сплетение. – Я люблю тебя сильнее, – улыбаюсь я. – Спорим? – она смотрит на меня – хитро, нежно, любяще – и сжимается вокруг моего члена. Крифф, где она этому научилась?!And I want you now, I want you now, I'll feel my heart implode; And I'm breaking out, Escaping now, Feeling my faith erode...
– Иди сюда, – я порывисто прижимаю её к себе, садясь, и толкаюсь в неё так глубоко, как могу; Рей трётся об меня всем телом, царапает спину, твёрдые бусинки сосков скользят по моей груди, сладкая шея под моим языком, россыпи золотистых пятнышек на плечах, такой гладкий шёлк лопаток под пальцами, такие влажные звуки столкновения тел… Тьма и Свет раскачиваются на чашах весов вместе с нами – а мы очертя голову летим в одну на двоих бездну, крича, выстанывая признания, просьбы, обещания: – Мой… – Моя… – Сильнее… – Ближе… – Не могу больше… – Дава-а-ай... Содрогаясь последний раз, я смыкаю наши губы, наши сознания – и тяну Рей за собой. *** Владыки ситхов Морабанда видят сладкие сны. Гончие прячутся в уютном мраке усыпальниц, грея телами своих щенков. Где-то в лабораториях Камино наконец удаётся скрестить гены человека и зелтрона – и у любящей пары скоро появится долгожданный сын. Где-то на Кореллии забитый юноша из благополучной семьи бросает дом и срывается в путешествие, как давно мечтал. Где-то на Ак-То на обугленном остове дерева прорастают белые вьюнки – а в стенах пещеры Тьмы зреют кайбер-кристаллы. Один, фиолетовый, скоро позовёт своего хозяина. Где-то на Тайтоне забытый храм Дже’дайи ждёт новых учеников. Где-то на Татуине двое лежат в кровати, пока из-за горизонта восходит первое солнце, а их уставшие друзья отправляются спать по соседству. Им неважно, что происходит с Галактикой. Им невдомёк, что всё это происходит из-за них.