***
Небо несколько прояснилось, и сквозь низкие, серые, слоеные облака начал пробиваться тусклый свет луны. Кроме нее, никаких источников света во всем лагере не было, и Локи бесшумными шагами вышел из своего укрытия. Какая спокойная ночь! Словно издевательство над трикстером, в чьей душе сейчас мела настоящая буря, достойная своих сестер, заключенных в Ларце. От сравнения Локи поморщился, но сильно хуже его настроение стать уже не могло: оно достигло той точки кипения – или оледенения – при которой ничто не могло его существенно изменить. Картины прошедшего дня все еще стояли перед глазами. Чудесное восстановление Эренделла. Благоговейный страх подданных. Бал. Заговор со стороны нескольких иностранных держав. Засада. Беспомощно застывшая Эльза. Пятно крови… Локи понял, что зажмуриваться было ошибкой: так пугающий образ лишь наливается краской. Надо сосредоточиться на главном. На основных линиях, на каркасе. Мелочи важны, но они лишь отвлекают. Не надо их вновь и вновь прокручивать в памяти… «Сосредоточься. Подумай. Не показывай свой страх. Нокк должен видеть тебя всесильным господином». Явившийся по первому зову Нокк и впрямь стоял рядом, недвижный и напряженный, как струна. Локи вздохнул и приказал себе расслабиться. Надо всего-то поговорить с духом. Решать одним шагом одну проблему, а не дергать за все нити сразу, пытаясь распутать клубок. Прошло несколько минут. Присутствие Нокка, как ни странно, и впрямь успокаивало. Но информации не добавляло. – Неужели вы никогда не общаетесь? – Локи усмехнулся, поглаживая чуть искрящуюся льдом гриву водяного коня. – Ни за что не поверю. Нокк снова затряс гривой, пристально глядя куда-то в небо. – Ах, значит, он там? – уточнил Локи. – Или ты и сам не понимаешь, с какой стороны он может явиться? Нокк фыркнул, не желая продолжать бесполезный разговор. Локи и сам понимал, что занят вообще не тем, но уснуть сегодня так и не смог, вот и вышел прогуляться буквально за стоянкой нортульдра. Мысли не давали покоя, и он должен был что-то делать: ходить из стороны в сторону, исследовать лагерь, болтать с духом, разгадывать загадки… Спросить ответ он мог бы у Гейла, но дух воздуха откликался только на призывы Анны, а она, как и Эльза, в этот час тихо и мирно спала. А вот Нокк, похоже, с Гейлом не в ладу. Даже позвать сюда не хочет. Упрямец. Такой же, как его повелители. – Ну хорошо. Локи ткнулся лицом в обволакивающую прохладой гриву, на секунду забывая, что Нокк – нечто большее, чем обычный конь, один из его прежних любимцев. Нокк переступил с ноги на ногу, но не отшатнулся, размеренно дыша. «Хотя ему это не нужно, – пришло Локи в голову, – выходит, он имитирует живое существо специально ради меня». Мысль эта была приятна. Локи был в таком нервном предвкушении грядущего дня, что ему нужна была хоть какая-то опора. Эмоциональная. Он отослал духа и вновь остался один. Ну и ладно. Не получилось спросить Гейла, Локи разузнает сам. И с этой мыслью он вернулся в лагерь. Судя по расположению шатров, в них нет ничего интересного: ничего такого, что в меру любопытная девушка вроде Анны не могла бы разведать за пару дней. А вот строение, стоящее на отшибе… «Ого, какая защита! – только и подумал Локи, натолкнувшись на энергетический барьер, достойный какой-нибудь асгардской сокровищницы, пусть и не самой значимой. – Да у нортульдра и без камня сил хватает питать такую!» По всему периметру длинная постройка, похожая больше на барак, чем на шатер, была окружена этим полем. Но, как и прочие вещи, заклинания не избавлены от брешей, а нити имеют свойство рваться, даже если цела сама ткань. И Локи принялся аккуратно распутывать магическую защиту. Прошло, наверное, минут двадцать, прежде чем Локи сумел расшатать заклинание настолько, чтобы проскользнуть в щель в облике саламандры – это было первое маленькое существо, пришедшее на ум. Внутри ни ловушек, ни барьеров уже не было, так что Локи свободно проскользнул по деревянному полу и между деревянных же решеток. И его догадка подтвердилась. Не зря все-таки, когда Анна отправляла Гейла к Кристоффу, дух не мог улететь дальше стоянки: кое-как примостившись на узкой деревянной скамье, в камере спал муж Анны. На первый взгляд с Кристоффом все было нормально, хотя руки и были скованы. Локи подался вперед, собираясь вернуть себе человеческое обличье и сломать кандалы, как за дверью раздались тяжелые шаги, и Кристофф встрепенулся, а Локи, все еще саламандрой, метнулся в укрытие. В камеру вошел Гринольв. – Что, злодей, не спится? – хрипло поинтересовался Кристофф с такой язвительностью, какой Локи от него никогда прежде не слышал. – Все нортульдра как нортульдра, ложатся спать вскоре после заката. Вот только с тюремщиком мне не повезло. Гринольв поморщился, и в его глазах промелькнуло что-то болезненное. Очевидно, ему было неприятно, что его ассоциируют с нортульдра. И явно не в первый раз. – Я принес тебе завтрак, – оглянувшись по сторонам так, будто чего-то опасался, сказал Гринольв. – Для задушевных бесед по ночам я не гожусь. – Завтрак? – иронически передернул плечами Кристофф. – Еще до рассвета? Уж скорее я решу, что ты задумал меня отравить! – Нет! – яростным шепотом оборвал его юный маг и чуть было со всего маху не опустил деревянную миску на стесанный камень, который тут служил столом, но опомнился и поставил ее тихо. – Это другие завтра собираются вас чем-то опоить! Я слышал разговоры: воины возвращаются. Надо думать, они не нашли тех, кого искали, и им понадобятся свежие силы. Помнишь, как мощно подействовали тогда на воинов чары нортульдра? – И ты с присущей тебе заботливостью решил, что для нортульдра я буду скорее помехой, чем солдатом? – Да, именно так! – отрезал Гринольв и порывисто вышел из комнаты. Парень с сердитым сопением с размаху улегся обратно на скамью. «Не о том твои заботы!» – подумал Локи, которому лучше, чем Кристоффу, было видно выражение лица юного мага. Трикстер поспешно проверил еду на наличие яда и ни следа там не нашел. И как бы Локи ни хотелось перекинуться парой слов с Кристоффом, проследить за Гринольвом сейчас было важнее. Поэтому, недолго думая, он оставил парню магическое послание: силуэт одобрительно поднявшего пальцы-палочки Олафа рядом с принесенной Гринольвом едой, а сам, быстро перебирая короткими лапками, бросился за магом. Хорошо, что тот шагал, полностью погруженный в свои мысли, и не оглядывался в поисках ящериц.***
Наутро Локи в лагере не оказалось. Эльзе и Анне это, разумеется, не понравилось. Олаф, которого вчера оставили за главного, ничего путного сообщить не мог. – Он точно не сказал, куда пошел? – обеспокоенно спросила Эльза уже в пятый раз, и Олаф торжественно повертел головой. – Всю ночь не спал, ушел куда-то, хотя мог бы предупредить нас вчера, – сокрушалась королева, хотя и недолго. Вскоре она остановилась, сжала кулаки и тем самым взяла себя в руки. – Так, если он не прислал нам никакой весточки, с Нокком или же с Бруни, значит, наша помощь ему не нужна. Мы просто подождем. – Верно, – подтвердила Анна, – а пока что нас снова хочет видеть Елена. Помнишь, она обещала нас поучить? – Не доверяю я ей, – хмуро произнесла Эльза, но сделала глубокий вдох и преобразилась в Саманту. – Хорошо, идем. – Дай ей шанс, – с улыбкой попросила Анна, которая все еще продолжала верить в лучшее в каждом человеке. И она, возможно, была права. Елена встретила их уже не так сухо и холодно, то ли свыкнувшись с мыслью, что теперь дочери Агнарра стали частью ее народа, то ли хорошо играя свою роль. Анна с восторгом стала повторять вчерашние заклинания, а Елена, пристально наблюдавшая за ее лицом и руками, иногда ее поправляла. Эльза бросала на них косые взгляды, сначала неприязненные, потом – заинтересованные. Магия нортульдра была совсем не такой, как та, которой королеву учил Локи. Внешнее различие было минимально, но Эльза чувствовала, сколь по-разному создается энергетическое плетение, какие непохожие чувства вызывает. Колдовство Локи было похоже на безумный, полный огня и света, танец, когда каждая новая секунда определяет, каким станет твой следующий шаг. Его иллюзии обвивали реальность, словно используемые танцовщицами ленты, которые рисуют в воздухе немыслимые петли и изломы, прежде чем упасть на землю. Колдовство нортульдра шло не из сознания творца, не его эмоциями и силой питалось. Оно брало подпитку извне, и Эльза легко нашла этому объяснение: ведь нортульдра были детьми природы. Они верили, что мать-природа щедра на дары, и брали ее энергию, ее магию жизни, что постоянно окружает любое существо в любой точке мира. С таким подходом невозможно не быть магом. Можно уметь или не уметь использовать ту силу, которой напитан сам мир. И нет предела совершенству. Эльза оказалась где-то посередине между учениями Локи и нортульдра. Она создавала свои зачарованные вещи изо льда, который тоже творила. Но магия жизни? Была ли Эльза источником или всего лишь проводником этой силы? – Не отвлекайся, королева, – велела ей Елена, когда Эльза уж слишком задумалась. – Не стремись присвоить и обуздать эту энергию. Смотри. Они занимались будничной, рутинной работой, которую Елена сочла более подходящей для женщины, чем боевые тренировки и плетение бесплотных иллюзий. Но Эльзе скучать было некогда: она привыкла, что лед моментально откликался на ее желание, а с другими материалами было не так. И теперь, хотя ей всего лишь нужно было магией скруглить края каменной фигурки, процесс шел медленно. Может быть, дело было еще и в том, что Каменный Гигант, дух земли, так и не покорился девушке, вот и камень противится. Но Елене об этом незачем знать. Анна сращивала нити на порванной рубахе, и получалось у сестры так споро и аккуратно, что Эльза впервые в жизни задумалась, кто был бы более талантливой волшебницей, если бы их способности проявились одновременно и их бы никто не подавлял. Анне было в принципе незачем становиться хорошей портнихой, что полезно для любой замужней женщины – только не для принцессы Эренделла, у которой все равно будет множество слуг, стоит только вернуться домой. Вот только с новообретенными знаниями, догадывалась Эльза, помощь слуг Анне уже не понадобится. – Смотри, смотри, какой ровный стежок! – вне себя от радости, подскочила к ней Анна, стоило ей завершить заклинание. Все-таки усидчивость сестры – это скорее случай, чем закономерность. Если уж она и смогла сконцентрироваться на время работы, то едва ли ее подвижный нрав что-то удержит после. – А вот тут вообще даже без стежка! Ткань просто срослась обратно! Впечатленная, Эльза только кивнула. – Вот, теперь ты понимаешь, дочь Каисы, – похвалила Елена. – Суть не в том, чтобы зашить прореху. Ты возвращаешь одежде целостность. Эти льняные нити все еще помнят, что это значит. Нужно их только попросить. – Ой, как здорово, а что же дальше? – глаза Анны так и горели. Елена тепло усмехнулась и дала ей новое задание, вновь обернувшись к Эльзе, которая только прикусила губу, критически осматривая свое творение. – Неплохо, – удостоила ее оценки старейшина. – Учиться впервые всегда проще, чем переучиваться, Эльза. Когда-нибудь ты поймешь, как использовать энергию гармонично и экономно. – Надеюсь, жизни мне на это хватит, – сказала Эльза не слишком-то убежденно. – У народа нортульдра на это наверняка ушла не одна сотня лет. – Ты права, но забываются знания, увы, куда быстрее, чем приобретаются, – с неожиданной горечью произнесла Елена. На молчаливую просьбу пояснить она спросила сестер: – Что вы вообще знаете о том, как общались наши народы до предательства? – Предательства? – повторила Анна. – А когда это было, и кто и кого предал? – Проще сказать, что мы никогда и не слышали о нортульдра, пока случайно не повстречались с ними в лесу, – кивнула Эльза. – Странно, – вздохнула Елена, садясь перед костром. – Не этого я ожидала, когда воины привели тебя, королева. Разумеется, деяние твоего деда, правившего Эренделлом до твоего отца, было одним из тех, что неправому народу хотелось бы забыть, но… Эльза стиснула руки, а у Анны вспыхнули щеки, и обе оскорбленные девушки отложили свои магические упражнения, приготовившись слушать. – Ни о каком предательстве я ничего не знаю, – холодно произнесла Эльза. – Но, может быть, вы любезно поясните, о чем речь… – Помнится, мы уже говорили о том дне, когда мы, дети природы, невинно пострадали из-за чужого вероломства, – начала Елена, не особенно-то выбирая слова… а впрочем нет, подумалось Эльзе, старейшина прекрасно отдавала себе отчет, что сейчас может говорить так, как пожелает. – В тот день мы полагали, что заключаем мир с нашими соседями, которые долгие годы внушали нам беспокойство. Чужестранные воины явились к нам в парадных мундирах, и я с удивлением смотрела на то, как празднично блестит их оружие. Нам говорили, что это оружие никогда не пойдет в ход, а мы верили! В тот день многие лишились своих семей, хотя вы, юные дочери Агнарра, напротив, обрели ее: это ведь тогда Каиса спасла вашего отца и уехала с ним на чужбину. – Но что такого ужасного совершил наш дед? – Все, что мы знаем, это что он погиб в тяжелом походе за много лет до нашего рождения! – В действительности его убил один из наших воинов, – бесстрастно сообщила Елена и сделала паузу, чтобы две взволнованные слушательницы перевели дух. – В тот день мы собрались на праздник, и едва ли многие тогда чувствовали во всем какую-то неправильность. Но мой отец, старейшина, догадался, что подарок народа Эренделла – плотина – не помогает, а только вредит лесу. Ваш король хотел, чтобы она ослабила наши земли, сделала нас зависимыми от Эренделла и разорвала ту связь с магией жизни, которой мы издревле были сильны. Вот только отец не учел, что зло могло быть намеренным; он был добрый человек и решил, что вы принесли нам плохой дар только по неразумию. Хотел обсудить все с вашим правителем… – Неужели дедушка не захотел его слушать? – поразилась Анна. – Напротив, – все с тем же ледяным спокойствием продолжила Елена. – Он отвел отца в сторону и выслушал его, успокоил… Сказал, что вместе мы найдем решение. А потом вынул меч и убил его! – последние два слова сорвались с ее губ, как ноты с лопнувшей струны. Елена отдернула голову в сторону, словно хотела уклониться от удара, и усилием воли вернула себе самообладание. – Они и праздник-то затеяли, только чтобы подобраться к нам поближе и узнать наше количество и силу. Пока мы скрывались в лесу, никто не знал, что мы так малочисленны. А наша сила уже значительно ослабла, ведь духи оскорбились и покинули нас, когда на наших землях чужаки возвели плотину… И вот, когда ваш король и его военачальники увидели, что мы представляем собой на самом деле… Мы были обречены. – Мне очень жаль, – прошептала Анна, когда к ней вернулся дар речи, в то время как Эльза одними губами повторяла: «Нет, нет, этого не может быть…» – Что толку в поздних сожалениях? – горько спросила Елена, поднимаясь. Она взяла в руки моток пряжи и принялась сматывать ее в клубок, вероятно, просто чтобы не смотреть в лица двух юных наследниц преступного государства. – Мы не можем исправить то зло, что причинил вам Эренделл, – дрожащим от слез голосом сказала Эльза. – Но мы можем уберечь оба народа от нового зла! Затем мы и остались здесь! – Мой народ ни за что не поверит вам, – покачала головой Елена. – Слишком долго мы вас ненавидели. Мы даже не понимаем, за что Эренделл так поступил с нами! Вы никогда не просили нас ни о чем, а значит – мы не предавали вашего доверия и не обманывали надежд! Если вы чему-то завидовали, то не могу взять в толк, чему… – Магии, – с уверенностью заявила Эльза. – Эренделл был ее лишен, пока у мамы не родилась я. – Но мы могли обучить вас… Поделиться знаниями… – Ненависть, зависть и страх устроены иначе, – сказала Эльза, слишком хорошо помнившая свое воцарение. – Людям проще уничтожить, чем понять. Думаю, Эренделл боялся магии, потому что не понимал ее, вот отчего ваш ближайший сосед вас предал. Она уронила лицо в ладони и несколько секунд сидела без движения, словно окаменев от шока, неприятия, стыда. Никогда еще она не слышала о своем родном государстве таких вещей, от которых бы хотелось провалиться под землю – или и того хуже, на самое дно Ахтохаллэн. – С тех пор остатки воинств Эренделла и нортульдра ведут сражения в чаще Зачарованного леса. Те, кто в тот день не погиб до Зова, уже не падут от руки врага. Они оживают, сколько бы ни сражались. Мой брат по-прежнему верит, что шансы противника не бесконечны. Он ничего не понял. Мы не можем решить этот спор насилием. Это… – Елена указала на срощенную Анной ткань, – можно лишь исцелить. Два народа должны понять друг друга, но пока они держат в руках оружие, они не хотят слушать. Нужно, чтобы сама природа указала им путь. Пятый дух заставит их слушать! И… и вернет нам знания. – Неужели во всем племени не осталось знающих колдунов? – Почти все, кто тогда выжил, были слишком юны, – поникла плечами Елена. – Мы были молоды и беспечны, не слушали старших и не думали, что когда-то все священное знание о магии природы будет в наших руках. Мы знаем лишь крупицы того, что нам знать полагалось. Но пятый дух! – проговорила она, и ее глаза загорелись неожиданной для такого сдержанного лица страстью. – Пятый дух открыл бы нам все! – Понятно… – только и проговорила Эльза, гадая, будет ли это знание для обоих народов на радость или на беду.***
В это самое время Локи, чей день был так же плодотворен, как и предыдущая ночь, скрытый магией, стоял на главной улице Эренделла. И ему не нравилось то, что он видел. Корабли. Целая армада. Во фьорде города, которого еще вчера не было, стояла флотилия, которой также не было вчера. И Локи видел, видел ее неправильность, ее грубые линии плохо увязанных между собой заклинаний. Что это было, если не попытка запугать противника, он не мог и представить. Настоящий бой на таких кораблях вести невозможно, даже если это вообще военные суда. Но удивительнее то, что вид этих кораблей был ему очень знаком, как и герб, как и флаг, как, кажется, и каждая линия обшивки, которую он видел, правда, в поврежденном состоянии. Точно такой же корабль они нашли с Эльзой тогда в лесу, когда Нокк притащил судно в пересохшую реку. То были корабли Эренделла, неведомо зачем призванные к жизни. Локи нахмурился, потом прищурил глаза, разглядывая флотилию. Несомненно, настоящие корабли, лишь подправленные магией. Их поверхности, куда бы маг не глядел, давали искажение, какое можно увидеть, опустив руку в воду. Настоящие корабли ненастоящего флота. Зачем? Маг обернулся на людей, толпящихся на пристани. Многие женщины глядели с беспокойством, очевидно, разделяя убеждение королевы, что в войне нет ничего хорошего. А глазах мальчишек и взрослых мужчин было столько горячего одобрения, предвкушения и азарта, сколько Локи нашел бы во взглядах своих соотечественников, давно привыкших к войне. Но одно сходство все же было: замешательство. Все люди были в замешательстве, не понимая, откуда вообще взялся флот! – Не понимаю, когда королева Эльза все это успела! – Ее и во дворце-то нет! Видимо, как и вчера: прибежала, наколдовала и опять исчезла! – А что, если слух не врет, и она правда сговаривается с нортульдра? Против кого же она пойдет войной? Так судачили на берегу горожане. Кто с одобрением, кто со страхом. Но ни у кого не возникло даже мысли, что чудесную флотилию могла создать вовсе не Эльза. С досадой махнув рукой, Локи обернулся вороном и, отменив невидимость, взлетел с мостовой. Магической силы было столько, что проще потратить ее, чем идти пешком на край города, где он сумеет незаметно вызвать Нокка. Однако же, времени в обрез. Больше всего Локи хотелось, чтобы с неба упала молния и поразила разом все эти корабли. Впрочем, на этом всегда специализировался Тор, одернул себя трикстер и уже приготовился призвать вместо молнии огонь. Вот уж что в полном его распоряжении… И не стал. Кто знает, как поведет себя народ, верящий в свое превосходство перед надвигающейся войной, если показать ему, что на самом деле он беззащитен? Лучше пусть верят в собственную мощь… однако допускать до реального сражения нельзя. И даже не потому, что от такой зловещей флотилии для Эренделла не будет никакого прока. Он просто не может позволить Эльзе ввязаться в войну. Какой-то мелкий пакостник бросил в него камнем. Локи, донельзя возмущенный, от камня-то, конечно, увернулся, оставив мальчишке на память только пару черных перьев. Тех перьев, которые через пару секунд превратятся в жутких насекомых из мира, о котором этот жалкий смертный никогда даже не слыхал. Но оглянуться и насладиться его испугом у Локи просто нет времени. Но промелькнувший перед глазами камушек на миг о чем-то напомнил, и через пару минут Локи с тревожным ощущением на сердце спустился с небес. Камень напомнил о духе земли и о ётунах, которые все еще ждут от их нового царя приветственного дара. Как бы еще не оскорбились таким вопиющим пренебрежением, ведь Локи несколько дней даже не вспоминал о своем обещании! Локи усмехнулся и призвал Нокка, велев ему лететь туда, где он оставил инеистых великанов в прошлый раз. Не самая желанная встреча, но как быть с этим противником, Локи хотя бы знал. Чего не скажешь о том змеином клубке, который уже кольцами свернулся вокруг Эренделла.