Я сделаю всё ради тебя.

Россия смотрел в окно. По крайней мере, пытался. Найдя нормальную дорогу, машина начала передвигаться по дороге гораздо быстрее, так что пейзажи за окном было трудно детально рассмотреть. Оторвав свой взгляд от окна, Федерация посмотрел на сидящего рядом США, чья голова мирно лежала на плече русского. Повернув голову обратно к окну, русский погрузился в свои мысли и даже закрыл глаза на какое-то время, но чувство тревоги давало о себе знать. Почувствовав, как Россия вздрогнул, Америка поднял свою голову и посмотрел на него. — Ты чего? Всё в порядке? — Спросил Америка шёпотом, дотронувшись до ладони России. — Да, да…просто волнуюсь. — Ответил ему Россия шёпотом, повернув голову к Америке. Тот же молча обнял русского и снова удобно устроился на его плече. Постепенно скорость начала снижаться. Когда машина остановилась, взгляды присутствующих уставились на водителя. Тот же, не поворачиваясь к ним, объявил: — Мы остановимся здесь. Если поедем дальше, то у нас есть риск попасть в его поле зрения. Китай, Сербия и Германия сидят в машине. Остальные за мной. — Союз, может я всё же отправлюсь с вами? — Сербия не мог успокоиться. — Всё-таки, вам нужны люди для работы со стражей… — Сербия, я сказал нет. И это не обсуждается. Все сразу же оживились. Вылезая из машины, парни открыли багажник и начали доставать бронежилеты, а потом и винтовки. Россия собрался самым первым. Желание рваться в бой так и переполняло его, но, всё же, он пытался сдерживаться. — СССР, а сколько человек у него в войске может быть? Может нам действительно нужно забрать кого-нибудь из машины вместе с нами? — Спросил Канада. — Я дал Китаю и КНДР рацию. В случае чего, я или КНДР могут отдать приказ, чтобы кто-либо отправился на помощь. Да и к тому же, это не обязательно. — Союз посмотрел на Канаду. — Интеллект любого человека из его армии можно сравнить с пятилетним ребёнком. — Пап, может, всё-таки, возьмёшь Германию? Он может постоять за себя. — Россия слегка улыбнулся отцу. — Посмотрим. Нужна будет помощь — Китай отправит его куда надо. А теперь идёмте. Нам пора. Разделившись по тройкам, все разошлись. — Какой план действий? — Спросил Россия у отца. — Я разбираюсь с ним, вы идёте за Украиной. В случае чего, я постараюсь подстраховать вас. Только действуйте сообща и патроны зря не тратьте. — Знаю, пап, — Сказал Россия, заранее заряжая пистолет, после убирая его в карман. — Не маленькие уже. Здание казалось небольшим, будто это деревенский домик. Самый обычный деревенский дом. Но, если бы они зашли туда…они бы поняли, как глубоко ошибались. Если снаружи всё плохо, то внутри ещё хуже. По крайней мере, об этом прекрасно знал СССР. Внутри действительно было жутко. Судя по всему, ремонт здесь давно не делали и не собирались. А стоило бы. Половицы под ногами начали противно скрипеть, что уже указывало на старость этого дома. Союз остановился и повернулся к парням, кивая в сторону лестницы наверх. Они всё поняли и направились туда, а СССР зашёл в гостинную, ожидая, что УПА будет там. Его ожидания подтвердились — УПА сидел в кресле и читал книгу. — А вот и ты, паскуда. — Пронеслось в мыслях Союза. Он оставил свой автомат в машине, на случай, если сидящим понадобится дополнительное оружие, из-за чего спрятать свой ТТ ему не предоставляло трудностей. Скрывшись за углом, коммунист потянулся к пистолету. — Не стоит прятаться, СССР. — Произнёс УПА, не отрываясь от книги. — Тебе это не поможет. — Где мой сын? — Выдал Союз, выйдя из тени, убирая пистолет обратно в карман. — Твой сын? — УПА вопросительно выгнул бровь и посмотрел на него исподлобья. — Не знаю, о ком ты говоришь. — Я тебя спрашиваю, где Украина? — Союз начал злиться. — Почему ты назвал его своим сыном? — УПА встал с кресла и приблизился к нему. — На сколько я знаю, ты всего лишь его опекун. Не отец. И никогда им не будешь. — По крайней мере, роль отца я гораздо лучше выполняю, чем ты. — Я бы так не сказал, — Сказал УПА, ухмыльнувшись. — Был бы ты был нормальным отцом, научил бы своего ребёнка тому, что нужно слушать старших, а не истерично рыдать, сидя у трупа собственной матери. — Он был маленьким ребёнком. Если ты не знал, то у них ещё слабая психика. Хотя у тебя она и до этого не была в порядке… — Ой, да брось. Я же тебе легче сделал. — Каким образом? Убив мою жену и сломав неустойчивую детскую психику?! — Признайся, эта сучка тебе лишь мешала, разве нет? — Не смей так говорить о моей жене, псина. — А твой отпрыск ни на что не способен. Серьёзно, ты их учил самообороне? — УПА посмеялся. — Видимо, из тебя херовый учитель. Да и Украина особо-то и не отличился. Только и умеет ныть. — Сука, если ты хоть что-то сделал с ним, я тебя, блять, закопаю. — Попробуй! — Сказал украинец, отойдя назад на несколько шагов и раздвинув руки. — Готов поспорить, что мы друг друга похороним здесь же. Но, признаюсь, я был бы рад смотреть или хотя бы слышать, как ты болезненно умираешь. — Не дождёшься, ублюдок. — Произнёс СССР, оскалившись. — Перед Рейхом не сдох, а перед тобой и подавно не умру.