Правило неприкосновенности

Два дня Кюхён валяется дома, зализывая раны, отсыпаясь, и придумывая коварные планы по отмщению за свои побои трём одноклассникам, а в четверг, полный энергии и злорадства, приходит в школу и сходу натыкается в коридоре на Ли Донхэ, того самого заместителя президента школы, с которым познакомились пару дней назад. – О, эй! Как себя чувствуешь? – приветливо улыбается альфа, отводя донсена в сторонку, к окошку, чтоб их не снёс поток учеников. – Всё в порядке, – мгновенно меняется в лице Кюхён, надевая маску холодности, и будто бы "держит оборону", стараясь отгородиться от старшего. – Да? А по твоему лицу и не скажешь, – хмыкает Донхэ, глядя на затянувшуюся ранку на губах, затем на ссадину на скуле, и останавливается на расцветшем синяке под левым глазом. – Послушай, Хёкджэ просил найти тебя… – Зачем? – грубо обрывает парня Кю. – Предлагает поужинать вечером, после занятий, и… если хочешь, приходи сегодня на большой перемене в спортзал, у нас будет мини-игра между старшими классами. Ынхёк сказал, ты неплохо играешь в волейбол, – Хэ широко улыбается и игриво подмигивает донсену, – он на тебя посмотрит, и, возможно, возьмёт в команду. – Я же… только в средних классах, – щурится Кюхён, чувствуя во всём этом подвох. Волейбол? Команда? Они всерьёз зовут его в свою волейбольную команду? Это уже что-то из области фантастики. – В выпускном классе средней школы, – с нажимом уточняет Донхэ, намекающе поднимая брови. – И я омега. – Это не имеет значения, – отмахивается парень, морща нос, – важны твои способности, а не принадлежность к половому типу. Нахмурившись, Кюхён опускает голову, прикрывая глаза чуть свившейся чёрной чёлкой, и быстро обдумывает предложение. Вот так фортануло. Ещё пару дней назад он, глядя родителям в глаза, нагло врал, что его приняли в волейбольную команду, а сейчас… вот он, шанс! Шанс попасть в команду, и не абы какую, а к старшеклассникам, сам идёт в руки! И к тому же волейбол поможет отвлечься от тяжёлых мыслей о Чонсу. Определённо нужно соглашаться! – Так ты придёшь? – напоминает о своём существовании Хэ, поправляя ремешок школьной сумки, висящей на плече. – Да, – твёрдо отвечает Кю, поднимая глаза на старшего, – да, я буду, – и, обогнув парня, юноша уже хочет направиться в свой класс, но останавливается на оклик Донхэ: – Выпей блокатор на всякий случай! – Окей! Как-то всё это слишком неожиданно. И слишком удачно. Значит, есть подвох. Какой резон президенту школы, старшекласснику, альфе, приглашать в свою волейбольную команду его, омегу шестнадцати лет? Ещё и эта фраза о блокаторах встревожила… Хотя в этом есть смысл – в зале будет много альф, у некоторых разгар гона, и в таком случае стоит перестраховаться, иначе девственником из спортзала он точно уже не выйдет. – Кю-а! Наконец-то явился! – из мыслей парня вырывает радостный мальчишеский голос и счастливая моська Сонмина, прыгнувшего за парту, стоящую перед ним. – Выглядишь не очень… – юноша хмурится, дуя фигурные губы, бросает сумку на столешницу, и садится вполоборота, чтобы пообщаться с Кю и при этом видеть дверь класса. – Задумал план мести? – сощурившись, Сонмин хитро усмехается и незаметно кивает в сторону Им Нагёна, который сидит в самом дальнем углу класса и даже глаз на Кюхёна не поднимает. – Было бы неплохо, но… нет, – омега также хитро улыбается в ответ и смотрит на заинтересованно ёрзающего Мина, – есть новости круче. Мне предложили место в волейбольной команде, сегодня иду на пробы. – Крутяк, Кю-а! В нашу команду? Команду класса? – Не-а, старшеклассники пригласили. Почему-то от этой фразы Сонмин вмиг серьёзнеет и вытягивается на стуле. – Старшеклассники… пригласили тебя… в команду? – медленно повторяет парень, переваривая информацию. – А не в ту ли команду, где капитан – Драгоценный Мальчик? – Кто, прости? – сдержав смех, переспрашивает Кю. Какой ещё к чёрту Драгоценный Мальчик? Что за бред? – Ынхёк! Его называют Драгоценным Мальчиком из-за "серебряного" имени, цвета волос, и красивого лица. Это президент старшей школы. – Понятия не имею, кто это, – тут же прикидывается дурачком Кюхён, соображая, что так сможет побольше вызнать у друга об этом парне, – а почему спрашиваешь? С ним что-то не так? – Хм, ну, я слышал, он не совсем обычный альфа, – пожимает плечами Сонмин и, встретившись с вопрошающим взглядом младшего, объясняет: – говорят, у него уже есть метка на шее, – парень придвигается поближе к Кю, понижает голос, и наклоняется, – и поставил ему эту метку альфа. От услышанного юноша удивлённо хлопает глазами и выпрямляется, глядя на Сонмина. Да, он видел, лично своими глазами видел метку на шее того парня, но… откуда Мин знает, что её поставил альфа? Не может же президент школы, альфа, спать тоже с альфой. Впрочем, это дело каждого, конечно, но чисто из любопытства – неужели он из тех, "бракованных", которых тянет на свой же тип? – Забей, это только слухи, – беззаботно пожимает плечами Сонмин, снова широко улыбаясь, – наверняка у Ынхёка есть омега, они за ним толпами бегают! Эй, пойти с тобой? В качестве поддержки. – Не, я сам, – отмахивается от него Кю, улыбнувшись уголком губ, – будут приставать – сам им накостыляю, ты же знаешь. – О да, я-то знаю, – фыркает в ответ Мин и быстро отворачивается, заметив, что в класс вошёл преподаватель. Откровенно подыхая со скуки на уроке истории, Кюхён рисует каракули в конце тетради, изредка уделяя внимание учителю, рисующему на доске карту Битвы при Санджу*. На уроке литературы, вдохновившись сиджо*, юноша пишет на листочке своё произведение, выдержанное в странноватом, но забавном размере: "Членом вершины деревьев Им Нагён без проблем достаёт: Славься, искусство бонсай!". И отправляет сие произведение по рядам с фразой "передай другому". Стоит ли говорить, что к концу занятия весь класс, включая преподавателя, лежит под партами от смеха? Кроме самого Им Нагёна, разумеется, ведь его эта записка благополучно обошла стороной. На уроке химии Кюхён оживает, взбудораженный грандиозной шалостью со стихотворением на литературе, и с удовольствием выполняет химический опыт, вот только делает его не совсем верно… Сговорившись с Сонмином, парень забирает у него все реактивы, сливает в свою колбу двойную дозу жидкого мыла и пероксида водорода, затем смешивает в отдельном стаканчике аммиак с сульфатом меди, туда же капает марганцовку для цвета, и, предусмотрительно отодвинувшись от парты, вливает смесь в мыло с водородом. Вот только он как-то не подумал, что колба не рассчитана на двойную порцию реактивов. Всего секунда, и из горлышка колбы, словно вулкан, начинает фонтанировать густая фиолетовая пена, заливая собой всё и вся. Вскочив со стула, Кюхён блестящими от восторга глазами смотрит на своё творение под дружное "ва-а-ау" одноклассников, но виновато пожимает плечами и улыбается, подняв взгляд на упёршего руки в боки Йесона. – Высший бал Вам, Господин Чо Кюхён, – скрестив руки на груди, комментирует Учитель Ким, глядя как пена, пережив свой пик, продолжает медленно расползаться по парте, стекая на пол, – а теперь тряпку в зубы и сделай как было. Надувшись, Кюхён послушно топает за тряпкой и ведром, и до конца урока оттирает все последствия своего эксперимента, взглядом метая молнии в преподавателя. Который, надо сказать, втихаря посмеивается над ним, усевшись за стол и подперев рукой щёку. Как только звенит звонок, Кю наспех скидывает учебники и тетради в сумку, выслушивает ободряющую речь Сонмина, и пулей летит в спортзал, предвкушая отличную игру, ведь не зря же он целую неделю вымещал злость на мяче, должно принести пользу. Сбегая по лестнице на первый этаж, он протискивается через кучки учеников, перепрыгивает несколько ступенек, собирается повернуть за угол, и тут… БАХ! Резкая белая вспышка перед глазами, а следом тупая пульсирующая боль в пятой точке и затылке. Гадство. Кажется, кого-то снёс. "Ой, да лишь бы не директор", – пролетает мгновенная мысль, и Кюхён, еле садясь на полу, открывает глаза, потирая затылок. – "Твою ж мать, да лучше б директор". Перед ним, также сидя на полу и морщась от боли, сидит Учитель Пак Чонсу собственной персоной, а рядом с ним, разлетевшись в стороны, лежат учебники и какие-то листы. Похлопав глазами, чтобы прояснить зрение, Итук поднимает голову, встречаясь взглядом с удивлённым – нет, даже, можно сказать, ошарашенным, – Кюхёном, и, не сдержав эмоций, улыбается ему. Впрочем, его улыбка быстро сменяется хмурыми бровями, обеспокоенным взглядом, и приоткрытым ртом – ещё бы, при виде таких-то синяков и ссадин… Время будто замирает. Кюхён буквально кожей чувствует, как вокруг них скапливаются студенты, обсуждая столкновение, осуждают его, защищают Учителя, только выписавшегося из больницы, а он сидит и не может оторвать глаз от сияющего, посвежевшего Чонсу. Он… прекрасен. В одно мгновение в голове пролетает всё: ревность к Йесону, злость, разговор с родителями, тоска, решение держаться подальше. И тут же, смотря на него, чувствуя его аромат апельсина, Кю понимает – будет чертовски сложно делать вид, что они не встречаются. И будет невыносимо игнорировать его, чтобы выполнить наказ отца. Тряхнув головой, чтобы придти в себя, Кюхён хватает свою сумку, отлетевшую в сторону, быстро вскакивает на ноги и, наклонившись, начинает собирать разбросанные учебники и листы, при этом старательно пряча глаза от старшего. Он чувствует, альфа смотрит на него. Подходит ближе. Юноша видит боковым зрением чужую руку, тянущуюся к его плечу, и, резко вскочив, всовывает собранные книги в руки преподавателя, чтобы тот не успел коснуться его. – Извините, Учитель Пак, – быстро пролепетав, Кюхён опускает взгляд в пол и пулей летит в сторону спортзала, вспоминая, что у него, вообще-то, сейчас будут пробы в команду. Сердце заходится… И дело тут вовсе не в пробежке по школьным коридорам. Хён выписался. Выписался и не сообщил! И Йесон, зараза такая, ничего ему не сказал, хотя наверняка знал о выписке. А может, не сказал специально? Планировал сюрприз? Ну правильно, сегодня же последним уроком математика. Чёрт, неужели опять придётся прикидываться больным и отпрашиваться с уроков? Хотя… с фингалом под глазом и разбитыми губами… можно даже ничего не выдумывать. Да, решено, он попросит Сонмина сказать, что ему стало плохо, а сам незаметно свалит домой. Только бы не попасться снова на глаза Чонсу… Решение "не видеться" было принято совсем недавно, и юноша ещё морально не готов к серьёзному разговору с альфой, для этого нужно подождать хотя бы неделю. Влетев в спортзал, Кюхён щурится от яркого солнца, освещающего помещение тёплыми лучами, и, чуть отойдя в сторонку, быстро окидывает взглядом присутствующих. Старшеклассники все как на подбор: высокие, крепкие парни в сине-белых спортивных футболках и чёрных шортах, носятся по пустому залу, играя трое на трое. Должно быть, так выглядит их тренировка, либо это просто разминка. Юноша заворожено наблюдает за Хёкджэ, стоящим в тройке с Донхэ и каким-то незнакомым парнем, смотрит на его мощную подачу, как ловко он отдаёт мяч тому незнакомцу верхним пасом, и как с силой бьёт по мячу, забивая его второй команде. А он красив… Нет, это, конечно, Кю понял ещё тогда, за школой, когда впервые увидел парня, но сейчас он красив иначе – лицо и плечи поблёскивают от пота, он единственный из всех одет в белую свободную майку, которая, вздёргиваясь при подаче, оголяет его пресс, крепкие икры вызывают зависть, белоснежные волосы стрелками прилипли ко лбу, и дышит он через рот, приоткрыв пухлые губы. Кажется, своей команде он полностью доверяет, либо вовсе ему на всех плевать, раз он так одет: обычно, если у кого-то в школьные годы появляется метка, что бывает редко, её стараются скрыть, спрятать от чужих глаз. А вот Ынхёк напротив, будто бы красуется, гордится зарубцевавшимся укусом на шее, если носит майки. Впрочем, это его дело, он совершеннолетний, да и до выпуска ему осталось всего пару месяцев дотерпеть, так какой резон скрывать? – О! Кюхён-а! – поймав мяч на лету, тем самым закончив игру, выкрикивает с улыбкой Донхэ, поворачиваясь к стоящему у двери спортзала мальчишке, и Кю всего на секунду теряется, залюбовавшись красивой улыбкой старшего. С такой-то внешностью он после выпуска просто обязан стать знаменитостью. – Всё-таки решился? Молодец! Иди переодевайся и начнём! Согласно кивнув, Кюхён разворачивается и послушно топает переодеваться. Стараясь как можно глубже засунуть в душу мысли о Чонсу и недавнем столкновении, юноша меняет школьную форму на белую спортивную футболку и чёрные шорты, переобувает кроссовки, натягивает мягкие красные наколенники, и, вспомнив в последнюю секунду, принимает две таблетки блокаторов. Почему-то с каждым шагом, приближающим его к залу, колени слабеют, а всё тело прошибает дрожью. Не то чтобы было страшно, но как-то… волнительно, ведь это же старшеклассники, некоторые из них выпускаются через несколько месяцев, и все они сильнее его раза в три. "Что я вообще тут делаю? Они один раз в меня мяч запустят – и я в нокауте!" – думает Кю, переминаясь с ноги на ногу всего в метре от двери зала. – "И к тому же там одни альфы! Куда я лезу?". – Кюхён-а! Долго ждать? – выглянув из спортзала, громко спрашивает Донхэ. – Иду. Глубоко вдохнув и резко выдохнув, чтобы избавиться от волнения и дрожи в коленях, Кюхён убеждает себя, что он самый настоящий альфа, ничем не уступающий тем, что за дверью, и с гордым видом входит в спортзал, собираясь показать всем, кто тут главный. – А-а-а, Кюхён! – радостно восклицает Ынхёк, завидев его, и в следующую секунду получает мячом в грудь, от чего морщится, сгибается пополам, но вскоре уже смеётся. – Хо-хо-о-о, в яблочко, донсен! – комментирует блондин, показывая большой палец парню, который и зарядил в него снарядом, а левой ладонью растирает место ушиба. – Проходи, знакомься, – подойдя к юноше, Хёк начинает указывать на парней ладонью, – Ли Донхэ, Шим Чанмин, Чон Юнхо, Ли Минхо, и Ким Кибом. – Рад знакомству, – учтиво кланяется всем Кюхён, не подавая при этом виду, что все только что названные имена смешались у него в голове в большую невнятную кучу. – Так, ты и Донхэ, давайте ко мне, – машет руками Хёк, показывая расстановку, – Ки, ты на ту сторону, подача наша, – блондин резво перебегает на противоположную сторону поля, вставая на место подающего, указывает Хэ на место под сеткой, а Кюхёну на оставшееся свободное – четвёртым номером, у сетки. – Ребят, играем на подхват, пас, и передачу, это просто разминка! Напоминаю, мяч не режем! Не покалечьте мне новичка! Расставив ноги, Хёкджэ пару раз ударяет мяч о пол, затем прокручивает его на левой руке, подбрасывает, и с силой ударяет правой ладонью, отправляя его за сетку, тем самым начиная игру. Всё, с этого момента у Кю в голове будто щёлкает выключатель – больше нет Чонсу, Йесона, уроков, родителей, ничего, кроме волейбола. По ходу игры Ынхёк объясняет правила, подсказывает, показывает, и вообще он очень тепло относится к донсену, что, судя по недовольным взглядам в их сторону, не нравится Донхэ. Играя, Кюхён внимательно следит за парнями, пытаясь угадать, кто из них альфа, а кто бета, выкладывается на полную, показывая все свои способности, и замечает, что спустя подач десять атмосфера в зале меняется – он становится своим. Прочувствовав новенького, старшие начинают играть как обычно, как привычнее им, подачи становятся жёстче, пасы выше, они уже не осторожничают, воспринимая Кю как равного себе, и пару раз даже умудряются срезать мяч, направив его ровно в пол, чтоб не задеть омегу. К слову, о том, что новенький мальчик не альфа никто не знает, ведь Хёк не стал об этом трепаться, и Донхэ наказал держать язык за зубами. Конечно, рано или поздно парни обо всём узнают, но там уже будет не важно, какого он типа, главным будет то, как юноша играет. – Поднимай выше! – кричит Хёкджэ, отдавая мяч Кюхёну, стоящему под сеткой, и, когда тот, послушав, высоко поднимает мяч над сеткой, парень подбегает, высоко подпрыгивает, и со всей силы бьёт по мячу ладонью, отправляя его в команду противников. Однако с той стороны его успевает отбить парень со шрамом на брови, но подхватывает снаряд слишком низко, плюсом он соскальзывает, и в итоге мяч прилетает прямиком в живот обернувшемуся Кюхёну. – Фаталити, – кряхтит Кю, хватаясь за живот и падая на пол в позе эмбриона, заходясь кашлем. От удара из него вышибло весь воздух, в глазах на секунду потемнело, и как-то резко захотелось сдаться. Да-а-а, силы этим ребятам не занимать… Едва юноша опускается на пол, как к нему подбегает обеспокоенный Донхэ, а следом за ним рядом с парнем падает на колени Хёк. Лишь сейчас, после физической активности и при слишком близком контакте, Кюхён наконец чувствует аромат феромонов Хэ – молоко. Сквозь резкие запахи дезодоранта и пота отчётливо пробивается запах тёплого, топлёного деревенского молока. Этот аромат не сносит голову, как аромат клубники или апельсина, но вызывает очень приятные ассоциации и ускоряет сердечный ритм. Отдышавшись, Кю с улыбкой говорит, что с ним всё хорошо, и, взявшись за руку… парня, имя которого он забыл, поднимается на ноги, встряхивая горящие после ударов мяча руки. Ну, теперь он точно определил кто здесь кто – когда старшие собрались вокруг него, он явно почувствовал четыре разных аромата и только двое были без запаха. Две беты, четыре альфы, всё просто. И к ним затесался он, единственная омега, выдающая себя за альфу. Смешно. Спустя ещё пятнадцать минут активной игры, в течение которой Кюхён успешно мстит парню, ударившему его в живот, крепкой подачей, которую тот не смог принять, парни окончательно сыгрываются, привыкают к юноше, и к концу тренировки меняют даже стиль разговора, переходя на полный неофициоз, приправленный сленгом и нецензурными словечками. – Поздравляю, мелкий, ты принят! – крутя мяч в руках, торжественно объявляет Хёкджэ, подходя к юноше. – Следующая тренировка в среду после занятий! – уже громче говорит парень, чтоб оповестить свою команду, и отпускает всех мыться. – Кюхён-а, – Хёк понижает голос, бросает мяч в сторону, и, мельком глянув на Донхэ, подходит к донсену, улыбаясь ему, – мы собираемся вечером пойти поужинать. Хочешь с нами? – "Мы" – это вся команда? – уточняет Кю, уже прикидывая что сказать родителям, хватит ли ему денег, и думая, стоит ли соглашаться. – Нет, только мы с Хёкджэ, вдвоём, – мгновенно отзывается Донхэ, подходя к ним поближе. – Не переживай, я плачу. – Да нет, я… – До дома подкинем, мы на такси, – подхватывает Хёк, но, видя, что юноша вроде хочет, только сомневается, решает не давить, – хорошо, надумаешь – приходи в заведение "Самчон Пэк", это в двух кварталах отсюда. А сейчас шевели батонами, донсен! Топай в душ! Кюхён специально тянет время, чтобы пойти в душ последним, поскольку находиться в замкнутом пространстве с незнакомыми парнями, альфами, да ещё и обнажёнными – приятного мало. Нет, не страшно, просто смущает. Да и нет желания пялиться на чужие гениталии. Подставляя лицо под тёплые струи воды, юноша улыбается, проводит руками по волосам, зачёсывая их назад, и ненадолго замирает, наслаждаясь ощущениями. Вода смывает усталость и пот, руки горят, отбитые хлёстким мячом, колени чуть ноют после нескольких жёстких падений, хотя он был в наколенниках, и в голове становится очень легко. Единственное, пожалуй, что беспокоит парня – внезапный интерес к нему Ли Хёкджэ. Почему парень прилепился к нему? Что в его голове? Ведь явно это приглашение в команду и повышенное внимание не просто так. Может, он чувствует за него ответственность после того, как защитил от побоев? Ведь в тот день он назвал его "своей омегой"… Глупо было бы допускать мысли о симпатии со стороны старшего, поскольку у него однозначно кто-то есть – об этом вопит во весь голос его метка, которую он не считает нужным скрывать. Так в чём же причина? Странно всё это… Думая об Ынхёке, Кю наспех намывается, затем вместо фена хорошенько растирает мокрые волосы полотенцем, переодевается обратно в школьную форму, складывает спортивную форму в рюкзак, и, закинув его на плечо, бодро топает на следующий урок. Идя по шумным школьным коридорам, юноша осматривается по сторонам, опасаясь снова столкнуться с Чонсу по пути, пулей пролетает мимо его кабинета математики, даже не повернув голову, как обычно делал, чтоб посмотреть, там ли учитель, взлетает по лестнице на второй этаж, и очень быстро забегает в кабинет физики. Половина учеников уже сидит за партами, громко разговаривая и смеясь, Сонмин, устроившись удобно в уголке, безмятежно лопает обед из коробочки бенто*, но сразу оживляется, завидев счастливого Кюхёна, и, всосав с палочек лапшу, откладывает свою еду, собираясь завалить друга вопросами. – Тебя приняли? – с полным ртом спрашивает Мин, про себя отмечая, что донсен слишком уж ярко и непривычно сияет. И волосы у него ещё влажные, свившиеся кольцами, а сам он пахнет вкусным гелем для душа. – Да! – сдавленно "вскрикивает" Кюхён, плюхаясь на стул и шумно выдыхая. – Я официально принят в их команду! Первая тренировка в среду после уроков. – Поздравляю, Кю! Теперь тебе хоть будет куда девать свою энергию – в спорт, а не в драки за углами, – с самодовольной улыбкой фыркает Сонмин, взглядом указывая на синяк под левым глазом друга. – Иди ты… – обижено бурчит в ответ младший, снимая с плеча рюкзак и бросая его на парту, – зато Ынхёк пригласил меня сегодня поужинать с ним и его заместителем, вечером, в щикданге недалеко от школы. – О, – Сонмин смешно округляет рот и поднимает брови, – поплы-ы-ыл, – тянет он с широченной улыбкой. – И тебя настигла его сексуальная аура? Смотри, у него таких, как ты, вагон! Половина школы по нему сохнет! – Придурок, – закатывает глаза Кюхён, – во-первых, это всё бред, он умный, адекватный парень, и никто за ним толпами не бегает. А во-вторых, это просто ужин, мы будем втроём, в заведении, на глазах десятков людей, что может случиться? – Ну, ты всё равно будь бдительным, мало ли, – стихает и хмурится старший, оглядываясь на дверь, в которую важно вплыл Учитель Ким, – у Драгоценного Мальчика хорошая репутация, но и слухов о нём хватает. – Каких ещё сл… – Тишина! – возвещает о своём присутствии Йесон, взяв в руки длинную деревянную указку и звонко стуча ей по рабочему столу. – Замолчали все! – вняв его грозному голосу, ученики, собравшись в полном составе, стихают, и поднимают глаза на преподавателя, готовясь слушать, а Кюхён, раздосадовано зашипев, откидывается на спинку стула и начинает выкладывать вещи из рюкзака. – Та-а-ак, тема урока: "Закон сохранения импульса", – мужчина крутит в руке указку и, сощурившись, обводит тяжёлым взглядом класс, останавливаясь на резко съёжившемся под его взглядом Кю, – и наша первая жертва – неподражаемый мастер пены Чо Кюхён! Господин Чо, прошу к доске. "Козлина", – думает про себя Кюхён, со вздохом поднимаясь и выходя к доске, – "точно не просто так именно меня вызвал". В правдивости своих догадок он убеждается уже через пять минут, когда учитель, ехидно улыбаясь, даёт ему слишком сложные задачи, валит дополнительными вопросами, и как бы невзначай прогоняет по теме прошлого урока. Мстит, зараза, за ту злосчастную пену на уроке химии. Но в итоге, сжалившись над юношей, учитель ставит ему в журнал "отлично" и с чистой совестью отпускает парня, продолжая объяснять новый материал. – Господин Чо! – громко просит Чонун в конце урока, когда по коридору пролетает звонкая трель звонка и ученики начинают резво собираться. – Задержитесь, пожалуйста, на минутку. Вздохнув, Кюхён переглядывается с удивлённым Сонмином, просит не ждать его, и медленнее обычного складывает учебники в рюкзак, уже заранее зная, о чём хочет поговорить учитель. Наверняка они с Чонсу виделись на большой перемене, и Мама Утка жаловался ему на полный игнор со стороны омеги. И наверняка рассказал о столкновении в коридоре. – Что Вы хотели? – в лоб спрашивает Кю, подойдя и опёршись бедром о стол преподавателя. – Учитель Пак просил тебя зайти в перерыве в его кабинет, – глянув куда-то в сторону, невозмутимо говорит Йесон, и по его взгляду и официальному обращению Кюхён сразу догадывается: шифруется, значит, позади кто-то стоит, или же мужчина просто перестраховывается. – Зачем? У нас всё равно последним уроком математика, там и встретимся, – язвит юноша, глядя в чёрные, такие притягательные и опасные глаза учителя. – Он обеспокоен твоим… поведением, – Чонун намекающе поднимает брови, чуть наклоняя голову, и снова смотрит куда-то за спину мальчишки, – и внешним видом. – Я всё объясню, – опускает глаза Кю, – на последнем уроке. Спасибо за информацию, Учитель Ким, – и, развернувшись, пулей вылетает из кабинета физики, понимая на ходу, почему мужчина шифровался: за дверью, прислонившись к косяку, его ждал Сонмин. – Зачем тебе объясняться с Учителем Пак? – любопытствует Мин, еле поспевая за практически бегущим по коридору Кюхёном. – Кю-а! Глубоко вдохнув, чтоб не сорваться и не накричать на старшего, юноша наспех придумывает причину. Странно, почему-то сейчас его страшно колотит от внезапно напавшей злости. – Наверное, ему рассказали о драке, как только он выписался из больницы. Пропиздонов мне сегодня вставлять будет. Слушай, Сонмин-а, – Кюхён резко тормозит, из-за чего старший практически врезается в него, и складывает бровки умоляющим домиком, – прикроешь меня? Скажи, что мне стало плохо и я поехал домой. – Опять прогуливать собрался? – хмурится Мин. – Скоро выпускные экзамены! Ты чем думаешь, жопой? – Расслабься, пай-мальчик, – отмахивается от него Кюхён, – я потом с репетитором тему догоню, – и, развернувшись, снова даёт ускорения в сторону кабинета биологии. Изредка Кюхён жалеет о том, что сам проявил инициативу и подружился с этим ходячим комком морали – Сонмин иногда здорово капает на нервы своими нравоучениями, а сказать ему что-то в ответ совесть не позволяет, он ведь старше. И к тому же тоже отличник, с таким выгоднее дружить, нежели посылать в дальние дали нецензурными выражениями. Но конкретно сейчас он, конечно, подбешивает. Куда он лезет? Какое ему дело, что Кю хочет объяснить их классному руководителю? Это личное! Чёрт, в самом деле, что он собирается сказать альфе при встрече? Ведь поговорить однозначно придётся, нужно же рассказать хёну про разговор с родителями, объяснить, почему не приезжал в больницу, почему не отвечал на сообщения… И почему у него фингал под глазом. А ещё хочется поделиться с мужчиной новостью о зачислении в волейбольную команду старшеклассников. Но идти на урок не хочется всё равно, даже ради встречи с преподавателем. Наверное, удобнее будет встретиться вне школы, у Чонсу дома, а лучше, чтоб Чонсу сам приехал к нему домой под предлогом репетиторства. Хотя… если они окажутся дома, в его комнате, наедине… вряд ли станут разговаривать, будет не до того. Весь урок биологии Кюхён, успешно игнорируя преподавателя, думает лишь о предстоящем побеге, и, как только звенит звонок, едва ли не первым вылетает из класса, напомнив напоследок Сонмину, чтоб тот его отмазал. Подбежав к гардеробу, юноша берёт свою ветровку, одевается, оглядываясь по сторонам, закидывает рюкзак за спину и уже делает шаг в сторону выхода, как вдруг весь холодеет от громкого, строгого голоса: – Чо Кюхён! Стой, где стоишь! Замерев на месте, Кю жмурится, раздосадовано шипит, и нехотя оборачивается на оклик, встречаясь взглядом со скрестившим на груди руки Чонсу. У-у-у, хён злой. Или пытается выглядеть злым. Но получается отлично – его строгий взгляд прибивает к полу и запускает мурашки по коже. – Далеко собрался? – с нажимом спрашивает учитель, деловито закатывая рукава белой рубашки до локтей. – Пулей на урок! Я не позволю тебе прогуливать математику, когда на носу выпускной экзамен. Бегом! И, развернувшись, мужчина уходит в свой кабинет, а Кюхён, мученически застонав, послушно плетётся вслед за ним, понимая, что теперь сбежать уже не получится – если учитель засёк, считай, всё, ты влип по полной программе. Чёрт, придётся собрать себя в кучу и каким-то чудом высидеть этот урок… Зато потом сразу к Хёкджэ, в заведение, о котором он говорил, поужинать, хорошо провести вечер, и, возможно, хотя бы на время вытащить из головы бесконечные мысли о Чонсу. – О! Чо вернулся? – сходу спрашивает Сонмин, резво крутанувшись на стуле, когда младший усаживается на своё привычное место, позади этого надоедливого беты. – Учитель Пак спалил, – зло шипит юноша, резко дёргая замок рюкзака, и, надувшись, начинает выкладывать из сумки тетради и учебники, – прямо на выходе, я уже практически ушёл! – недовольно фыркнув, Кюхён снимает с себя ветровку и, повесив её на спинку стула, поворачивается обратно к старшему, непроизвольно поднимая глаза вверх, на преподавателя. Мужчина с невозмутимым видом пишет что-то в своих бумажках, хмурится, отвлекается на телефон, и снова утыкается в бумажки. Паразит, хоть бы предупредил, что выписывается! А теперь сидит вон, даже глаз не поднимает. И с одной-то стороны, вроде и хорошо, что хён не обращает на него внимания – будет легче держаться на расстоянии, тем самым выполняя наказ отца. А с другой стороны… надо признаться, пусть бы даже самому себе, что он соскучился по мужчине, соскучился по его запаху, объятиям, улыбке. Соскучился даже по тому, что хён без конца трындит, ни на секунду не затыкаясь! А когда он такой задумчивый, хмурый, сосредоточенный… хочется немедленно подойти и попытаться соблазнить, прям как он делал это в самом начале их "отношений". По коридору проносится трель звонка, класс успокаивается, Кюхён, погрузившись в мысли, перестаёт дуться, и Учитель Пак начинает урок. Мужчина проходится по предыдущим темам, которые класс изучал без него, спрашивает задачи, данные на дом, проводит небольшую проверку знаний, и в конце урока, дав решать задачи, вызывает учеников к доске, а сам начинает циркулировать между рядами. Он комментирует решение, которое записывает на доске Сонмин, задаёт ему сопутствующие вопросы, и всё чаще поглядывает на Кюхёна, уткнувшегося в тетрадь и, кажется, потерявшего связь с реальностью. Юноша не поднимает на него глаз, что-то увлечённо чертя и расписывая в тетради, изредка облизывает губы, трогая кончиком языка зарастающую ранку на нижней губе, и весь напрягается, как пружинка, когда чувствует приближение альфы. Не передать словами, как Чонсу соскучился по этой взбалмошной омеге за две недели. Ужасно хочется его обнять, поцеловать, потискать, и расспросить обо всём, что произошло за время разлуки, вот только сама омега, кажется, иного мнения – сидит вон, надувшийся, словно чужой, не оборачивается даже. Проходя мимо Кю, альфа будто невзначай касается его локтя кончиками пальцев, на втором кругу останавливается и недолго стоит рядом с ним, заглядывая в тетрадь, и, в третий раз делая обход, наконец замечает, что от мальчишки… практически не исходит привычного запаха глинтвейна. Это настораживает. Первая мысль – на него тоже напал гормональный сбой, а виной всему он, глупый альфа, спровоцировавший его. Вторая – какие-то новые, более сильные блокаторы, которые мальчишка стал принимать в его отсутствие, дабы заглушить свои гормоны. Но ещё больше Итука беспокоят синяки на лице парня. Во время телефонного разговора с матерью Кюхёна он понял, что донсен с кем-то подрался, но подробностей, естественно, ни он, ни мама юноши, не знают. А значит, нужно будет вытрясти из омеги правду, чтоб узнать, кому вставить люлей. И с большей долей вероятности люлей он будет вставлять Им Нагёну с двумя его бетами, наверняка же это были они! Три паразита. В конце занятия Чонсу объявляет о начале дополнительных факультативов по математике для подготовки к выпускным экзаменам, сообщает, что расписание вывесит завтра днём, и отпускает всех за несколько минут до звонка. – Господин Чо, задержитесь пожалуйста, – усевшись за рабочий стол, громко просит Итук, делая вид, что что-то пишет в журнале, а сам тем временем периферийным зрением следит за классом. Студенты быстро, но тихо собираются, и ручейком, стараясь не шуметь, выходят из классной комнаты, практически шёпотом прощаясь с учителем, чтобы не привлекать к себе внимания других учителей и учеников из соседних классов. – Не жди меня, – просит Кюхён, поднимая взгляд на Сонмина, который стал караулить его после занятий, чтобы вместе пойти домой, – это надолго. – Всё в порядке? Ты уверен? – обеспокоенно хмурится парень, на что в ответ получает тяжкий вздох и согласное кивание. – Как скажешь, – он пожимает плечами, – увидимся завтра. Как только из класса выходит последний студент, Чонсу поднимается из-за стола, подходит к двери, закрывает её, и оборачивается к Кюхёну, вставшему рядом с его рабочим столом. Кажется, он напуган. Или взволнован? Он стоит, сминая лёгкую ветровку в руках, понурив голову, и не поднимая взгляда на старшего. Такой милый. – Рад тебя видеть, – выдыхает Итук, расплываясь в широченной улыбке, и идёт к юноше, останавливаясь в нескольких шагах от него, тем самым сохраняя личное пространство. – Я очень соскучился, – он тянется к донсену, собираясь обнять, но тот шарахается от него, смотря исподлобья, – что-то не так? – Мы в школе, – грубит Кю, намекая на то, что в любой момент их кто-то может увидеть. Понимая, что парень прав, Чонсу поджимает губы и отступает, держа дистанцию. – Кю, я… должен спросить, – мужчина понижает голос, понимая, что ему нужно вывести мальчишку на разговор, – мы… всё ещё встречаемся? Я же вижу, с тобой что-то происходит. Если ты чего-то боишься, или не хочешь со мной связываться – просто скажи, я пойму. – В ответ Кюхён отрицательно мотает головой, уперев взгляд в пол. – Тогда… мы вместе? – теперь он согласно кивает, что старшего успокаивает. Хоть один вопрос, самый главный, решён, уже легче. – Ладно, вижу, сейчас ты не настроен разговаривать. У меня остался ещё один урок, если хочешь, можешь подождать в машине, а потом поедем поужинаем где-нибудь, или прогуляемся. А хочешь, пойдём в кино? Или на набережную. – Сегодня не могу, у меня планы. Давайте встретимся завтра после занятий, у нас же репетиторство, Вы не забыли? – Помню. Значит, завтра в шесть я буду у тебя, – мужчина тепло улыбается, наконец встречаясь взглядами с поднявшим голову донсеном, и, не сдержавшись, Кю улыбается учителю краешком губ, тут же отворачиваясь, чтоб не выдать лишних эмоций. – Расскажешь, кто тебе эти украшения поставил? – Чонсу намекающе поднимает брови и кивает, взглядом указывая на синяк под левым глазом парня. – Да всё те же персонажи, – пренебрежительно фыркает Кюхён, вспоминая ту судьбоносную драку, благодаря которой он познакомился с Хёкджэ, – только в этот раз я окончательно установил господство в классе. – Моя омега теперь официально признанный лидер? – видно, что мальчишка расслабился, атмосфера изменилась, и поэтому Чонсу тоже меняет стиль разговора, начиная непринуждённо заигрывать с парнем. Чёрт, аж гордость берёт – с виду хрупкий, слабый юноша, ботаник, а вон как ловко заткнул за пояс этого заносчивого Нагёна и взял на себя роль лидера класса! Каждый ли альфа может похвастаться такой необычной омегой? – Я своя собственная омега, – тут же ощетинивается Кюхён, прожигая старшего тяжёлым взглядом. – Хорошо, хорошо, независимый, я понял, – посмеивается Итук. Сапёр ошибся с проводками, только что начавший открываться донсен дал заднюю, теперь из него вообще ничего не вытянешь. – Иди, не смею больше тебя задерживать. – До завтра, – поклонившись, Кю поправляет лямку рюкзака и, обойдя учителя, выходит из класса. Было неожиданно сложно держать себя в руках рядом с преподавателем. Сложнее, чем он думал. Его яркий, сочный, свежий аромат апельсина, чувствующийся даже сквозь резкие мужские духи и дезодорант, сводит с ума, запускает мурашки по телу, и отдаётся мучительной тяжестью внизу живота. Сразу вспоминаются все их встречи наедине, в памяти всплывают нежные прикосновения мужчины, его поцелуи… Нет, однозначно, нельзя подпускать его к себе, иначе он не сдержится и тогда… отец претворит свои угрозы в жизнь и переведёт его в другую школу. Но об этом они с Чонсу поговорят завтра, когда будут "заниматься математикой", а сейчас… сейчас его ждут двое очаровательных альф. *Сиджо – жанр традиционной корейской поэзии, состоящий из трёхстиший, и, как правило, семнадцати слогов. Чем-то похожи на японские стихи хокку/хайку. *Бенто – японский термин для однопорционной упакованной еды. Сейчас словом "бенто" называют контейнеры – коробочки – с раздельными ячейками, в которых школьники носят с собой обеды. *Битва при Санджу – одна из множества битв, произошедших во времена Имджинской войны (корейско-японская война) в 1592-1598 годах.