Правило неприкосновенности

Прогуливаясь пешком от станции метро до школы, Кюхён, зевая и лопая купленный по пути кимпаб, соображает, что ему сегодня нужно сдать, вспоминает о дополнительной подготовке к экзамену, и, подойдя к крыльцу школы, тяжело вздыхает. Как-то вдруг перехотелось заходить внутрь. Там Итук, и Йесон, и Донхэ с Ынхёком, из-за встречи с которыми он так крупно влип, и Сонмин, который наверняка будет доставать лишними вопросами. Ещё и спать жутко хочется, вчера он уснул около трёх часов ночи, встал в половине седьмого утра, и голова чуть побаливает после вчерашнего макколи. Нет, точно с Братьями Ли пить больше нельзя, это у Хёка устойчивость к алкоголю, у Хэ хорошая выдержка, раз вообще не пьёт, а вот сам Кюхён пьянеет быстро, зато отходит потом долго. Хм, любопытно наблюдать за студентами: кто-то медленно плетётся, зевая и слушая музыку в наушниках, кто-то бежит с учебниками в руках, кто-то идёт в компании друзей… И лишь он один стоит перед дверью и не хочет входить. Но деваться некуда, осталось всего пять минут до звонка, а нужно ещё найти свой кабинет, поэтому Кюхён, тяжело вздохнув, комкает в руке фольгу от съеденного кимпаба и, швырнув её в мусорку, входит в школу, едва не столкнувшись с кучкой девчонок-бет. Первые два урока даются тяжко – парня буквально магнитом притягивает к парте, голос Учителя Хо, который монотонно рассказывает о выпускном экзамене корейского языка, убаюкивает, и Кю с трудом удерживается в сознании, подпирая щёку ладонью и моргая всё медленнее и медленнее. Спасает звонок, пронёсшийся по коридорам, и болючий тычок в рёбра – чёртов Им Нагён, снова он не даёт ему покоя, и притом его запах стал сильнее. Кажется, у него начался гон. Но какого ж чёрта из-за этого он достаёт его, Кюхёна? Будто это омега виноват в начале сезона и всеобщего помешательства на теме секса. На урок английского юноша практически приползает, попутно проклиная Сонмина, который без конца трындит о выпускных экзаменах. Чёртов заучка, он бывает очень полезным в случае контрольных или для отмазывания одноклассников перед преподавателями, в остальном же парень чертовски бесит. Или это Кю так кажется лишь из-за недосыпа? Сидя за партой позади Мина, Кюхён периодически поглядывает на его спину, со скучающим видом решает тест, выданный преподавателем, сдаёт его раньше всех, и оставшиеся пятнадцать минут урока пялится в окно, на давно облетевшую и одевшуюся в пышную зелёную крону вишню. Мысли невольно улетают в соседний кабинет, где Чонсу ведёт математику у какого-то класса. Поговорить с ним придётся, и придётся признаться в приятном времяпрепровождении с Рыбной парой, с которой хён запретил общаться, однако, продумывая предстоящий разговор, юноша искренне не понимает – какого чёрта? Какое право Итук имеет запрещать ему с кем-то общаться? Да, они истинные, но их отношения тайные, и к тому же круг общения – личный выбор каждого. Можно, конечно, допустить, что хён ревнует, и тогда это приятно и волнующе, но что, если его запрет – банальный эгоизм? Мол, ты только моя омега, ни с кем не дружи, ни с кем не обедай, и вообще "где твоя паранджа". Да, этот аспект сегодня тоже нужно будет обсудить. – Господин Чо Кюхён! Чо Кюхён! Вздрогнув, юноша резко выпрямляется и хлопает глазами, фокусируясь на преподавателе. Вот же… Сам не заметил, как задремал, ударившись в раздумья! Одноклассники уже вещи собирают, значит, урок закончился. – Извините, Учитель Хо, – кланяется Кю, и, потирая щёку, на которой остался красный отпечаток от долгого лежания на парте, встаёт, начиная складывать учебники и тетради в стопку. – Пока Вы спали, заглядывал ваш классный руководитель, – поправив очки на тонком красивом носу, мужчина чуть наклоняет голову, смотря теперь исподлобья, и приподнимает ровные брови, – и просил Вас зайти на большой перемене к директору. – Я ж ничего не сделал, – хмурится омега, искренне не понимая, на кой он директору. Он не дрался, вон даже все синяки и царапины зажили, успеваемость хорошая, пропусков нет. А может… кто-то всё же узнал о них с Чонсу, сказал директору, и теперь их ждут большие неприятности? От этого становится не по себе. – А это аванс, – ехидно фыркает позади Им Нагён, закидывая лямку сумки на плечо. – Рот закрой, – огрызается в ответ Кю, чуть повернув голову, чтобы видеть альфу боковым зрением. – Учитель Пак сказал, это касается экзаменов, – благополучно проигнорировав классическую перепалку, продолжает Учитель Хо, встав из-за рабочего стола, – иди, не заставляй старших ждать. Послушно кивнув, Кюхён собирает свои вещи, закидывает рюкзак за спину и выходит из кабинета, сразу направляясь к директору. Его терзает жуткое любопытство – что Мистер Конь хочет сказать нового об экзаменах? Будет ныть, как выпускные экзамены важны, предлагать поступить в старшие классы при этой же школе, и говорить о дополнительных курсах? Хотя всё же не отпускает смутное волнение – а если речь пойдёт о Чонсу? Нужно быть готовым выкрутиться. Однако, вопреки догадкам и плохим домыслам, директор Чхве просто интересуется его успеваемостью, справляется о самочувствии, спрашивает о волейбольной команде, куда он недавно попал, и, после вводного "бла-бла", наконец переходит к сути – дополнительные экзамены. Сперва обалдев от такого предложения, – какие, к дьяволу, дополнительные экзамены, когда корейская система образования и без того сложна до безумия?! – Кюхён всё же берёт себя в руки и внимательно выслушивает мужчину. Суть проста: поскольку у него один из самых высоких показателей среди выпускников средних классов, директор лично решил предоставить ему возможность сдать профессиональный экзамен IELTS*, внутренний экзамен истории, и пройти международный математический экзамен. – Да, будет сложно, однако эти сертификаты станут большим бонусом при поступлении в старшие классы и университет, и для тебя экзамены будут совершенно бесплатны, все расходы на вступительные взносы берёт на себя школа, – говорит Чхве Шивон с доброй улыбкой. Звучит чертовски заманчиво. Так уж с ранних лет заложил Кю в голову отец – быть всегда лучше, быстрее, первее, умнее всех, кто его окружает, ведь он альфа, он должен быть лучшим! И потому сейчас, не собираясь сдавать позиций, Кюхён, с пару минут подумав над перспективами, утвердительно кивает. Директор прав, возможность один на миллион, когда ещё выпадет такой шанс? А тут он разом докажет, что всех умнее, и сто процентов поступит в Сеульский Национальный Университет, куда наметил поступать ещё год назад. – Рад, что мы пришли к положительному решению, – сцепляя пальцы замком на столе, улыбается Шивон. – Экзамены начнутся в последних числах июля, практически сразу же после выпускных тестов, таким образом, у тебя есть почти два месяца на подготовку. Заявку можно подать уже сейчас, но этим вы займётесь с классным руководителем. – Хорошо, – с готовностью и улыбкой от уха до уха кивает Кюхён, и ёрзает на стуле в нетерпении, – спасибо, Директор Чхве. – Загляни к Учителю Пак после занятий, вместе с ним заполните анкеты и отправьте по электронной почте. – Да, спасибо! – практически пискнув от радости, Кю кивает, вскакивает со стула и, попрощавшись с директором, вылетает в коридор. От переполняющих его эмоций хочется орать на всю школу. Ему предложили эксклюзивные экзамены!! Бесплатно! Ему одному из всей школы! Значит, он самый лучший, самый умный! Отец лопнет от гордости, когда узнает! И Чонсу тоже, он ведь наверняка порадуется за свою омегу, да? В математике поможет, с преподами английского и истории добазарится о бесплатном репетиторстве, красота! Желая поскорее кому-нибудь рассказать, Кюхён летит в столовую, где должен быть Сонмин, весь дрыгается от нетерпения, и уже в красках представляет свою умную мордашку на экзамене, как он сидит за партой, пишет сложнейший экзамен английского, и как потом держит в руках красивый сертификат с баллами уровня так B2-C1. Да, так он одним разом заткнёт за пояс этого заносчивого придурка, Им Нагёна, который покоя ему не даёт, и докажет Братьям Ли и всей волейбольной команде, что он на одном с ними уровне, что он тоже альфа! Ну, как бы альфа. В любом случае, как ни глянь – от этих экзаменов сплошные плюсы! Набрав полный поднос еды, юноша садится за стол, прямо напротив выпучившего глаза Сонмина, и, набивая щёки рисом, супом и закусками, рассказывает парню о предложении директора, едва не давясь обедом. Сперва Мин вспыхивает от зависти, – он ведь тоже отличник, но что-то ему таких предложений никто не делает, – а затем остывает и даже предлагает парню вместе позаниматься историей, чтобы помочь ему получше подготовиться, однако Кюхён вежливо отказывается и говорит, что подготовиться ему помогут преподаватели. – Кстати, о преподавателях, – опустив глаза в тарелку с горячим, парящим супом, бормочет Сонмин, – с того момента, как ты пришёл, Учитель Ким не сводит с тебя глаз. И меня это бесит, потому что я не могу есть, когда на меня смотрят. Нахмурившись, юноша, перестав со скоростью света уничтожать свой обед, выпрямляется и, найдя взглядом среди множества учеников большое чёрное пятно, холодеет, покрываясь мурашками. Йесон прожигает его тяжёлым взглядом, сидя за столом вместе с Чонсу и Канином, и медленно жуёт жёлтый кусочек маринованной редьки, зажав его в палочках. Действительно некомфортно есть, когда на тебя так смотрят. Чёртова бета, вот надо было вчера с ним столкнуться! И, судя по взгляду, он прекрасно помнит вчерашнюю встречу, а значит, без угрызений совести сдаст его Чонсу, что грозит Кю скандалом. – Прекрати сейчас же, – заметив, куда направлен взгляд Чонуна, шикает на него Итук, хлёстко ударяя того по руке, из-за чего младший шипит и роняет надкушенный кусочек редьки в тарелку. – Это моё, если помнишь. – Ты о чём? – округляет глаза Ёнун, однако старшие благополучно его игнорируют. – А "твоё" тебе уже рассказало, как вчера напилось в компании президента старшей школы? – выловив из бульона жёлтый огрызок редьки, Йесон поднимает взгляд на старшего и намекающе изгибает левую бровь. – Я встретил их в щикданге, – отвечает он на незаданный вопрос удивлённого Чонсу, – они ужинали втроём: "твоё", Ынхёк, и Донхэ. Разве ты не говорил ему, почему не стоит с ними водиться? – Говорил, – мгновенно сникает Итук, утыкаясь в свою тарелку, и вяло гоняет остатки риса палочками, только бы не обернуться и не посмотреть на Кюхёна, сидящего практически у входа, – но, видимо, мои слова были недостаточно убедительны. Придётся повторить воспитательную беседу. – Может, объясните уже? – вмешивается Канин. Иногда старшие жутко раздражают своими странными разговорами, и ведь никто не объясняет, о чём идёт речь! – Жуй давай, – огрызается в ответ Йесон, и, глянув на задумчивого, ушедшего в себя Чонсу, молча продолжает есть. После большой перемены проходит ещё три занятия, на которых Кюхён, проснувшись после посещения кабинета директора, активно записывает всё сказанное преподавателями и решает на высший балл все задания. Надо же, как сильно может вдохновить новость об экзамене! У него будто второе дыхание открылось, и не только в плане учёбы – безумно хочется двигаться, бегать, прыгать, набить морду бесячему однокласснику, или выплеснуть энергию в волейболе. И если первые варианты вряд ли выполнимы в реальной жизни, то волейбол после занятий ему гарантирован. Но сперва надо зайти к Чонсу и составить с ним заявления для экзаменов, а уж потом с чистой совестью в спортзал. – Хён! – влетев в кабинет Чонсу на перемене, сразу после звонка, с широченной улыбкой вскрикивает Кюхён, но, увидев студентов, ещё сидящих за партами, прикусывает нижнюю губу и перестаёт улыбаться. – Учитель Пак, – быстро исправляется юноша и, чуть опустив голову, чтобы прикрыть чёлкой глаза, подходит к столу преподавателя и невольно вдыхает тонкий, слабый, но хорошо для него ощутимый аромат цитрусов, исходящий от мужчины. – А, привет, – очень тихо, заторможенно отвечает Итук, собирая стопку листов, которая то ли была рассыпана по столешнице, то ли ученики так "аккуратно" сдали задание. – Ты подожди немного, я сейчас… закончу с этим, – мужчина тяжело вздыхает, постукивая по столу внушительной кипой, в которую собрал листы, чтоб выровнять углы, и поднимает глаза на студентов, – и мне с тобой поговорить нужно. Согласно кивнув, Кюхён отходит к ближайшей свободной парте, садится на стул, бросив рюкзак на столешницу, и, пока в классе есть посторонние, он утыкается в телефон, подумав, что надо бы написать Хёкджэ. Парень набирает короткое сообщение, мол, опоздаю, есть срочное дело, буду через двадцать минут, и очень быстро получает ответ "хорошо, ждём тебя". Отложив телефон в сторону, юноша вздыхает, складывает руки на парте, устраивает на них голову, и, пока оставшиеся в классе ученики дописывают и сдают работы, бессовестно пялится на Чонсу, думая, что ему всё же чертовски повезло с парой. Мужчина устало трёт переносицу, снимая очки, которыми иногда пользуется, чтобы снять напряжение с глаз, подкатывает рукава сапфирово-синей рубашки, что-то отмечает в журнале успеваемости, и вымученно улыбается девушке, которая сдаёт работу последней. Даже уставший и с натянутой улыбкой он всё равно очень красив. Чего только стоят эти красивые сильные руки, ямочка на щеке, и сияющие карие глаза. Потрясающий альфа. – Наконец-то, – стонет Итук, откидываясь на спинку кресла, запрокидывая голову и закрывая глаза, когда последняя студентка покидает кабинет. Он зевает, не прикрывая рта, от души потягивается, из-за чего на рубашке вырисовывается рельеф его крепкой груди и пресса, и, покряхтев, расплывается лужей в своём кресле. – М-м, директор сказал, тебе предложили сдавать дополнительные экзамены, – еле подняв голову, говорит Чонсу, – давай составим заявки, – он наклоняется, чтобы открыть ящик стола и вынуть оттуда свой ноутбук, затем встаёт, идёт к Кюхёну и садится рядом с ним за парту. – Закрой дверь, пожалуйста. Юноша тут же вскакивает, послушно закрывает дверь, и возвращается на место, вперивая взгляд в загружающийся экран маленького ноутбука. – Йесон сказал, вы вчера встретились в щикданге, – осторожно начинает разговор Чонсу, внимательно следя за реакцией мальчишки в отражении чёрного экрана компьютера. Напрягся. И глаза опустил. Нервничает. – Ты поэтому отказал мне во встрече? Ужинал с двумя альфами? – Учитель Ким обещал рот держать закрытым, – зло бурчит себе под нос Кюхён, мысленно кроя бету матом. Какого хрена он рассказал?! Сам же говорил, будет молчать, даст ему самому возможность признаться! Кто химика за язык-то тянул! – Выходит, ты не хотел, чтобы он рассказал мне об этом, но и сам говорить не собирался, так? – тихо, медленно констатирует факт мужчина. Скандал устраивать нет смысла, так он ничего, кроме "сделаю наоборот" от омеги не добьётся, ведь это же вредный, вспыльчивый подросток, поэтому действовать с ним нужно так же осторожно, как со взрывоопасным динамитом. – Скрываешь что-то от меня? – Да нечего скрывать, – стараясь сохранять невозмутимое выражение лица, пожимает плечами Кю, показательно поднимая брови, когда экран ноутбука светлеет и показывает рабочий стол. – Мы только поужинали и поехали по домам. – Ты был пьян, – Чонсу пододвигает к себе компьютер, подключается к школьному Wi-Fi, а после загружает сразу два браузера, Naver и Chrome. – Они тебя спаивали? – Я не пил, – нагло врёт мальчишка, однако бегающий взгляд и загоревшиеся уши выдают его. – Признайтесь, Вы просто меня ревнуете, – Кюхён нагло усмехается, поворачивает голову и смотрит прямо в глаза учителю. М-м-м, да, его глаза не врут, он ревнует, сильно ревнует несмотря на все отговорки, и от этого становится немного страшно. Он же взрослый альфа, который сильнее раза в три точно, а вдруг хёну на почве ревности что нехорошее в голову взбредёт и он… набросится на него? – Если скажу, что ревную, – решив поддержать провокацию омеги, отвечает мужчина, – ты перестанешь таскаться повсюду в компании Ынхёка? – Нет, – лыбится и горделиво вздёргивает нос Кюхён, садясь вполоборота к старшему, – у нас свободная страна, я имею полное право общаться с кем пожелаю и когда пожелаю. Итук вместо ответа поджимает губы и, вздохнув, начинает вбивать в строку поиска необходимые сайты, собираясь вместо пустых препирательств заняться составлением заявок. Что толку с ним спорить? Как об стену горох, это ведь подросток, он сейчас абсолютно все слова старших воспринимает в штыки! А если узнает об истинной причине волнений своего альфы – наверняка из любопытства ещё чаще будет видеться с Братьями Ли. Заполняя заявки, Чонсу спрашивает у юноши банальные вещи вроде даты рождения, паспортных данных, данных родителей, почты, номера телефона, на что Кюхён, закатывая глаза с фразой "Вы же и так знаете", всё же выдаёт старшему необходимую информацию. Они заполняют документы около двадцати минут, тщательно проверяя каждую букву, высылают на три разных почтовых ящика, и на этом Итук торжественно закрывает ноутбук, с улыбкой говоря, что заявки отправлены и ответ должен придти в ближайших три рабочих дня. – Отлично, – с облегчением выдыхает Кю и уже тянется за рюкзаком, висящим на спинке стула, собираясь на всех парах лететь в спортзал, но замирает и медленно оборачивается к Чонсу, почувствовав его ладонь на своём колене. – Кю-а, – учитель понижает голос, ибо даже у стен в таких случаях вырастают уши, и как бы невзначай поглаживает ногу омеги под столом, – я правда переживаю за тебя. – Да всё нормально, – отмахивается Кю, искренне не понимая волнений старшего и списывая все его опасения на банальную ревность. – Не пей больше с ними, прошу тебя! – Чонсу буквально умоляет, складывая брови домиком, чуть наклоняется к донсену и сжимает пальцами его бедро, отчего юноша мгновенно напрягается. – И держи дистанцию, эти двое далеко не белые и пушистые, какими хотят казаться, у них такая себе репутация в школе. Если тебя это утешит – думай, что я ревную. – Хорошо, я понял, – решив не продолжать спор, Кюхён опускает глаза на руку старшего, кладёт поверх неё свою и, чуть сжав широкую, такую тёплую и нежную ладонь, убирает её со своей ноги, – буду осторожнее. Но мы ещё поговорим об этом вечером, на репетиторстве, да? – Встретимся у машины, как обычно, – согласно кивает Чонсу и отпускает мигом сорвавшегося с места омегу, который, схватив сумку, пулей вылетает из кабинета, едва не забыв свой телефон. Прибежав в спортзал, Кюхён наспех переодевается, нацепляет наколенники и налокотники, дабы в этот раз защитить руки и ноги от синяков, и заходит в спортивный зал, откуда слышны радостные голоса и удары мяча. Парни, разгорячённые тренировкой, носятся по залу, мощными ударами отправляя мяч через сетку раз за разом, передают его друг другу, разыгрывая на троих, и, подпрыгивая повыше, "срезают" мяч одним чётким, сильным ударом. Смотреть как они играют – одно удовольствие! – Привет! Проходи! – заметив шевеление у дверного проёма, Донхэ, стоящий к двери ближе всех, оборачивается, широко улыбается, и, красиво зачесав пальцами влажные чёрные волосы назад, кивает Кю, приглашая в свою "команду". – Вставай в середину! Подойдя к Хэ, юноша подставляет ему ладошки, чтобы тот несколько раз с силой ударил по ним для разогрева, и, встав по центру, напротив сетки, наклоняется, упираясь ладонями в колени, таким образом готовясь к игре. Тренировка выдаётся тяжёлой: первый час они разогреваются, играя три на четыре, затем полчаса целенаправленно выполняют упражнения, которыми их изводит Хёкджэ, и ещё час играют с командой девчонок. Ну как девчонок… Вернее, наверное, будет сказать "ух каких шикарных дам", потому как волейбольная команда старшеклассниц состоит сплошь из высоких, крепких, подтянутых девушек, у которых бицепсы и икры вызывают не только восхищение, но и жуткую зависть у хиленького с виду Кюхёна. Ынхёк, как капитан команды, принял решение пригласить девичью команду по трём причинам: во-первых, это будет полезно для обеих команд, ведь постоянно играть три на три неинтересно и непродуктивно; во-вторых, для парней это будет стимулом играть лучше, а заодно научит контролировать свою силу, чтобы не убить девушек. Ну и в-третьих, это банальный азарт. Так как у команд силы неравны и играть семь на шесть будет несправедливо, парни ставят от своей команды Чон Юнхо в качестве судьи, выдают ему свисток, и начинают импровизированные соревнования. Надо сказать, девушки играют на о-о-очень высоком уровне – такой вывод делает Кюхён спустя всего десять минут игры. Женская команда ни капли не уступает мужской, девчонки играют слаженно, жёстко, и даже позволяют себе срезать мяч и использовать обманки, чтобы забить противникам лишнее очко. Кю честно выкладывается на полную, стараясь разыгрывать мяч на сетку, пару раз пытается резать, хорошо подаёт, но пару раз его всё же сбивает с ног самая высокая девушка, со всей дури лупя по мячу. И каждый раз к нему первым делом спешат Хёкджэ с Донхэ, чтобы помочь встать и заодно удостовериться, что с их единственной в команде омегой всё в порядке. Кстати, из шести девушек лишь двое беты, остальные омеги. Весьма сильные омеги, судя по подачам. К концу трёхчасовой тренировки Кюхён, как, впрочем, и другие члены команды, еле держится на дрожащих от напряжения ножках, и, когда Хёкджэ, хлопая в ладоши, объявляет об окончании занятия, юноша просто падает на пол в позе звёздочки, тяжело дыша. Девчонки, разгорячённые хорошей игрой, благодарят парней и, звонко смеясь, уходят в раздевалку и душ, бо́льшая часть парней следует их примеру, а в зале остаются только Хёк, который собирает по залу волейбольные мячи в сетку, и Кюхён, пыхающий жаром, лежащий на холодном полу. – Эй, ты жив? – закончив сборы, спрашивает Ынхёк. Подойдя к юноше, он сперва смотрит на его раскрасневшееся лицо, на закрытые глаза, под одним из которых почти полностью отцвёл синяк, открытый рот с нежными розовыми губами, невольно опускает взгляд вниз, на быстро вздымающиеся живот и грудь, к которым прилипла футболка, и легонько подпинывает его ногу носком кроссовка. – Да лучше б сдох, – на выдохе выпаливает Кюхён и, согнув руки, кладёт ладони на грудь, чувствуя, как сердце истерично колотит в рёбра, будто пытаясь вырваться из грудной клетки. – А-а-а, это всегда так будет? У меня ляхи горят, завтра ходить не смогу. – Не можешь ходить – ползи, – смеётся Хёк, упирая руки в боки, – а если серьёзно: пара таких тренировок, и ты привыкнешь, – парень прикусывает нижнюю губу и машинально поправляет на лбу спортивную повязку салатового цвета. – К тому же, мы не всегда устраиваем такой интенсив, это сегодня так свезло. Всё, хорош валяться, чеши в душ! Альфа протягивает младшему руку, ещё раз пинает его в правую кроссовку, чтобы тот открыл глаза, и, как только Кюхён берётся за его ладонь, рывком поднимает его на ноги. На дрожащие от усталости ноги, которые тут же подгибаются, как спички, и мальчишка, не успев даже ахнуть, наваливается на Хёкджэ, прижимаясь щекой к его груди. – А, ой… извини, ноги совсем не держат, – виновато мямлит Кю и, хватаясь за холодные, влажные от пота плечи хёна, быстро встаёт, еле-еле держась на подкашивающихся коленках. Да, душ сейчас будет весьма кстати, и притом не только для банального "помыться". Ынхёк и без того потрясающе пахнет, а после физической активности его феромоны вовсе сносят башню. – Ты прав, я это… в душ… пополз… – Постой, – понизив голос, Хёкджэ крепче сжимает руки на талии омеги, не позволяя ему отстраниться, и, чуть наклонившись, шумно втягивает носом воздух, – от твоего запаха можно сойти с ума. – Всего на секунду парень прикрывает глаза, раскрывая для себя чужой аромат глинтвейна и смеси специй, улыбается, и победно ухмыляется, когда Кюхён с силой отталкивает его. Испугался. В его карих глазах плещется злость и решимость, которыми он прикрывает страх. Похож на животное, готовое вот-вот наброситься на своего обидчика. – Дружеский совет: в сезон лучше пользоваться духами. Целее будешь. – У меня сезон прошёл уже, – практически рычит в ответ юноша. Злющий, как чёрт, видно, как его задел этот комментарий о духах. – Хм. Я бы не был в этом так уверен, – хитро ухмыльнувшись, Ынхёк собирает всю свою силу воли в кулак и проходит мимо соблазнительно пахнущего омеги, выходя из зала. Кто бы знал, каких сил ему это стоило. А Кюхён, глядя на блондинистый затылок старшего, только сейчас вспоминает, что его, вообще-то, уже полтора часа как ждёт Чонсу, и наверняка он весь извёлся, звоня парню на телефон, оставшийся в раздевалке. Взяв все свои мыльно-рыльные принадлежности, Хёкджэ раздевается, завязывает полотенце на бёдрах, и, тоже жутко устав после тренировки, буквально доползает до душа, где уже плещутся его волейболисты. Он устраивается в предпоследней кабинке слева, закрывает матовую стеклянную дверь, включает воду и устало прислоняется спиной к прохладной кафельной стене, слегка стукаясь макушкой о стену и закрывая глаза. Тренировка действительно выдалась тяжёлой, девушки показали отличный результат и хорошенько вымотали парней, поэтому сейчас единственное, чего очень сильно хочется – доехать до дома, упасть мордой в подушку и выспаться. Но беспокоит помимо усталости ещё кое-что. Сильное головокружение и не желающее успокаиваться сердце, которое продолжает колотиться, будто при тахикардии. Это не есть хорошо… Среди приятного шума льющейся воды вдруг слышится тихий, почти неразличимый щелчок замка на стеклянной двери. Пара шлепков – приближающиеся шаги на мокром кафеле душевой. Улыбка с тихим выдохом. И наконец тёплые ладони ложатся на бёдра чуть повыше завязанного полотенца. Хёкджэ ни капли не напрягается, почувствовав прикосновения, ему даже не нужно открывать глаза, чтобы узнать – это Донхэ. Только Рыбка имеет достаточно наглости, чтобы просто взять и зайти к нему в душевую кабинку. Чужие влажные ладони приятно поглаживают бока, большие пальцы массируют живот, слегка надавливая на чуть видимые кубики пресса, затем Хэ приближается – блондин буквально кожей чует, как донсен стал ближе, – и прижимается бёдрами к бёдрам Хёкджэ. Парень знает, Донхэ сейчас улыбается – тепло и вместе с тем соблазнительно, о чём свидетельствуют руки, теперь скользнувшие за спину, и нос, осторожно коснувшийся плеча. – М-м, уже совсем скоро, – довольно тянет Хэ, проводя носом по шее старшего и, остановившись рядом с ухом, легонько касается мочки кончиком языка, на что Хёкджэ расплывается в широченной улыбке и приоткрывает глаза. – У тебя тоже, – Донхэ вдруг смущённо опускает глаза и прикусывает нижнюю губу, немного отстраняясь, чтобы полюбоваться тем, как его обнажённые бёдра соприкасаются с белым махровым полотенцем парня. Выглядит возбуждающе. Огладив ладонями спину старшего, Хэ поднимает голову, чуть вытягивая при этом шею, чтобы выпустить свои феромоны, и в следующую секунду оказывается в крепких объятиях. Едва чуткого носа Хёкджэ касается нежный, насыщенный, родной аромат топлёного молока, как он рывком отклеивается от кафельной стены, правой рукой обвивает талию младшего, прижимая его к себе, левой зарывается в длинные чёрные волосы на затылке и, сжав их в пальцах, оттягивает голову Донхэ назад, припадая губами к влажной коже плеча. Парень с жадностью целует холодную шею Хэ, не особо задумываясь, куда попадут губы, по неосторожности сильнее чем нужно прикусывает мочку уха и дёргает волосы, из-за чего Донхэ еле сдерживает вскрик боли. Но мозг Хёка слишком сильно затуманен ароматом феромонов, чтобы думать об осторожности. Хотя волосы парня он всё же оставляет в покое и опускает ладонь на шею, расцарапывая нежную кожу ногтями. Ынхёк становится импульсивным, особенно в самом начале гона, и частенько забывает об осторожности, которую в таком случае приходится блюсти Донхэ, но сейчас, когда они наедине, в замкнутом пространстве, почти скрыты от чужих глаз, Фиши с радостью поддаётся ласкам старшего, при этом попадая под льющуюся из душевой лейки воду. Не обращая внимания на душ, благодаря которому намокают волосы, Хёк продолжает покрывать шею и плечи младшего поцелуями, добиваясь тяжёлого дыхания и тихих стонов, жадно гладит и царапает его мокрую спину, опускает руки и с удовольствием жамкает его упругие ягодицы, но резко останавливается на давно зарубцевавшемся укусе-метке на сгибе между шеей и плечом, и поднимает голову, открывая глаза. Встретившись с ним взглядом, Донхэ невольно ёжится и тихо удовлетворённо хмыкает. Да-а-а, обоняние не подвело, Хёкджэ близок к гону, и его подёрнутые поволокой возбуждения глаза тому подтверждение. Нужно домой. Срочно. Иначе Ынхёк может потерять голову, а Хэ не сможет его сдержать, и тогда… в общем, домой надо быстро ехать. – У него такой запах… – скулит Хёк, снова пряча лицо в изгибе шеи Донхэ, и, скользя руками по мокрой спине младшего, шумно втягивает носом воздух. Он совсем не обращает внимания на намокающие под душем волосы, и на мокрое, почти сползшее с бёдер полотенце, всё, что его сейчас заботит – это чужие руки на спине и родной аромат топлёного молока. – Давно не встречал таких омег. Он необычный, слишком сильный для его типа, со шрамами… похож на альфу. – Если не прекратишь его нахваливать, я подумаю, что он тебе нравится, – тихо, угрожающе говорит Донхэ, сильнее чем нужно впиваясь ногтями в бёдра старшего, – и буду ревновать, – в подтверждение своих слов парень открывает рот и с силой кусает Хёка в плечо, будто вновь ставя свою метку на нём. – Это я буду ревновать, если ты снова его поцелуешь, – рычит в ответ Хёкджэ, и, дёрнув плечом, чтобы высвободиться из захвата острых зубов, вцепляется в волосы парня, резко опрокидывая его голову назад. – Пусти, – шипит Хэ и, оскалившись, хватает старшего за запястье, собираясь отцепить его от своих волос, однако вместо этого получает совсем другой эффект. Из-за резкого движения мокрое полотенце соскальзывает с бёдер Хёка, с влажным чпоком падает на кафельный пол душевой кабинки, и блондин, оставшись полностью обнажённым, плотно прижимается к горячему мокрому телу Донхэ, обнажает зубы, показывая обострившиеся клыки, и свободной рукой с силой сжимает его упругую ягодицу, впиваясь в нежную кожу ногтями. – Хёкджэ… – жалобно кряхтит Фиши, схватившись за плечо старшего. Иногда такие вспышки ревности не на шутку пугают. – Пусти! Мы в школе… – Извини, – мгновенно реагирует старший и ослабляет хватку, теперь просто поглаживая Хэ по ягодице и перебирая пальцами волосы. – Мозг плывёт. Как представлю, что ты с кем-то кроме меня… Чёрт… Никому тебя не отдам, понял? Ты мой, – Хёкджэ понижает голос, игриво улыбается, демонстрируя клыки, и тянется поцеловать парня, глядя на его губы. Но вдруг резко вскидывает голову и выпускает Хэ из объятий, услышав хлопок входной двери. Кажется, опасность быть застуканными отрезвила Хёка, и он, напряжённо вытянувшись и стиснув кулаки, смотрит строго на полупрозрачную стеклянную дверь душевой кабинки, внимательно прислушиваясь к шагам. Должно быть, это Кюхён, он был последним, кто оставался в раздевалке, и, судя по тяжёлым вздохам и медленным шагам, это действительно уставший омежка. И он, слава богу, проползает мимо их кабинки, не оборачиваясь – из-за усталости юноша не поднимает головы и не отрывает глаз от кафельных плиток на полу, поэтому двое обнажённых парней остаются для него незамеченными, что последних безмерно радует. – А вот насчёт этого, – максимально понижая голос и снова подходя вплотную к блондину, говорит Донхэ, поднимая брови и кивая в сторону кабинки, куда забился Кюхён, – у меня есть кое-какие мысли. – Я весь внимание, – подражая младшему, вскидывает брови Хёк, и чуть наклоняется, снова приобнимая парня и таким образом создавая интимную атмосферу. – Не будем торопиться, дождёмся выпускного, – и на непонимающий взгляд хёна Донхэ следом объясняет свою позицию: – смотри, сейчас и ему, и нам явно не до игр, несмотря на сезон. У нас всех выпускные экзамены и поступление, вот о чём в первую очередь нужно подумать. Поэтому предлагаю нам с тобой притормозить, сдать экзамены, а уже на выпускно-о-ом, – интригующе тянет Хэ, опуская взгляд вниз, чтобы полюбоваться тем, как их наполовину возбуждённые члены трутся друг о друга, – мы напьёмся, и его напоим. Затем немного наших феромонов, пара поцелуев, случайных прикосновений… – будто в качестве демонстрации сказанного Донхэ толкается бёдрами, оглаживает ладонями живот и грудь парня, и, резко наклонившись, соприкасается с Хёкджэ носами. – И он сам упадёт в наши руки, забыв о своём истинном. – Моя хитрая Рыбка, – довольно тянет Хёк и быстро чмокает своего парня в губы, – хорошо, притормозим немного с соблазнением, дождёмся выпускного. В конце концов, куда он от нас денется, верно? – Верно. Эта омега будет нашей. Расплывшись в широченной улыбке, Хёкджэ вздыхает и, наклонившись, целует Хэ в губы, теперь уже по-настоящему, медленно и нежно, чувствуя, как от близости с любимым альфой головокружение и усталость уходят на второй план. – Всё, иди мыться, иначе я не сдержусь и зажму тебя прямо здесь, – снова показав острые клыки, блондин слегка шлёпает младшего по ягодицам и выпускает его из своей душевой кабинки, напоследок любуясь упругой виляющей попкой альфы, на которой остались красные следы его ногтей. Как Ынхёк и предполагал, Кюхён не слышал их разговора – юноша, смертельно устав после неожиданно интенсивной тренировки, видит мир будто в замедленной съёмке: он долго плещется под тёплыми струями воды, совершенно не обращая внимания на чьи-то шаги и голоса в соседних кабинках, намывается с ароматным цитрусовым гелем для душа, и в приподнятом настроении переплывает из душевой в раздевалку. После душа глаза открылись, дышать стало легче и усталость немного отступила, поэтому Кю не торопясь одевается, собирает вещи, но, взяв в руки телефон, моментально холодеет. Десять пропущенных звонков от Чонсу и два сообщения: "Где ты? Куда пропал?" и "Буду ждать тебя на парковке до семи…". Быстрый взгляд на часы в верхнем правом углу экрана – без десяти семь. И это жопа. Как можно было забыть о репетиторстве?! Хотя… Можно было, когда рядом крутится пара шикарных альф и игра с женской командой захватывает азартом. От души чертыхнувшись, Кюхён хватает рюкзак и пулей вылетает из раздевалки, а затем и из спортзала, мысленно молясь успеть поймать своего Учителя на парковке. Но он с облегчением выдыхает и понимает, что все волнения были напрасны, когда, завернув за угол школы, видит стоящую на парковке машину Итука, и замедляет шаг. Слава богу, хён не уехал, всё ещё ждёт его. Правда, возможность хорошо провести время со своим альфой юноша бесследно упустил из-за забывчивости. Подойдя к машине, Кю сглатывает подкативший к горлу ком, берётся за ручку двери и уже хочет дёрнуть её на себя, но, подняв глаза, останавливается и не сдерживает улыбки. Чонсу крепко спит, откинувшись на водительском сидении, он укрыт синим, в тон рубашке, пиджаком, на глазах повязан какой-то белый шарфик, чтобы не мешал свет заходящего солнца, и дышит мужчина через приоткрытый рот, что дополняет его образ уставшего учителя. Он наверняка вымотался за весь день с противными шумными учениками, раз так крепко дрыхнет, и даже как-то не хочется его будить… Но придётся, ведь не оставлять же его здесь, надо ехать домой. Максимально тихо открыв дверь машины, Кюхён забирается на переднее сидение, тихо закрывает дверь, и, повернувшись к старшему, с улыбкой рассматривает его. Ещё ни разу ему не удавалось увидеть мужчину спящим. И, наверное, ещё очень нескоро удастся. Поэтому, пользуясь уникальной возможностью, омега делает несколько фотографий спящего учителя, осторожно снимает с его глаз шарф, чтобы полностью сфотографировать лицо, и, склонившись над ним, осторожно гладит подушечками пальцев гладко выбритую щёку. У Чонсу очень красивая, ровная линия челюсти, острый подбородок, точёный нос, аккуратные брови, и ни одной морщинки на этом идеальном лице нет. Для шестнадцати лет зачастую цифра "тридцать два" представляется как "ну пиздец, это старость", однако на Итука он почему-то смотрит совсем иначе – мужчина не кажется ему старым. Да, он взрослый, состоявшийся во всех отношениях альфа, но по какой-то причине они общаются на равных, будто нет между ними разницы в годах. Наверное, причина в том, что они истинные? Говорят, для истинных вообще нет границ… Видимо, почувствовав сквозь сон щекочущие прикосновения, Итук резко вдыхает, причмокивает губами, и открывает глаза, быстро моргая, чтобы прояснить зрение. – Привет, – с улыбкой шепчет Кюхён, прикладывая ладонь к щеке учителя и большим пальцем поглаживая его скулу. По сравнению с его ладонью лицо учителя кажется крупным… А глаза безумно красивыми, глубокими, затягивающими, блестящими, и трогательно сонными. – Извини, я задержался на тренировке. Не мог позвонить. Это, пожалуй, первый раз, когда юноша обращается к Чонсу неформально. Но сейчас между ними возникла такая интимная, нежная атмосфера, что использовать привычный официальный стиль общения было бы кощунством. И, судя по округлившимся глазам старшего и его улыбке, эта вольность ему пришлась по нраву. – Ты обращаешься ко мне неофициально? – тихо посмеивается мужчина, вскидывая брови, и, разомкнув сложенные до этого на груди руки, стаскивает с себя пиджак, который играл роль одеяла. На секунду Кю допускает мысль, что зря он позволил себе такую глупость… Но лишь на секунду, поскольку Итук быстро развеивает этот страх. – Мне нравится. Может, вообще избавимся от формальностей? Мы ведь пара. – Непривычно, – сразу даёт заднюю юноша, – Вы же меня старше… ровно на столько же, сколько мне лет. – Хорошо, в таком случае… – Чонсу окидывает взглядом лицо Кюхёна, смотрит на прядки влажных волос, упавших на высокий лоб, и останавливается на блестящих карих глазах, – что, если я буду наказывать тебя каждый раз, как ты обратишься ко мне официально? Наедине, разумеется, и только за стенами школы. – И каким будет наказание? – решив поддержать игру, омега широко улыбается и, встав левым коленом на сидение и вытянув правую ногу, чтобы было удобнее, наклоняется опасно близко к лицу старшего. – А это мы обсудим завтра вечером, на репетиторстве. – Не-е-ет, – шёпотом тянет Кюхён и следом собственнически целует своего альфу, шумно втягивая носом его яркий аромат цитрусов, которыми пропах весь салон автомобиля. Чонсу улыбается в поцелуй, поднимает левую руку, кладёт на затылок парня и, зарывшись пальцами во влажные после душа волосы, прижимает его ближе, из-за чего мальчишка едва не падает на него, успев удержаться на вытянутой руке. Мужчина ласково перебирает волосы Кю, позволяет ему проникнуть языком в свой рот, и игриво прикусывает кончик его языка, когда улавливает тихий стон и потяжелевшее дыхание. – Остановись, мы же всё ещё возле школы, – оторвав от себя Кюхёна, который присосался к нему, словно пиявка, Чонсу прикусывает нижнюю губу и, убрав руку с затылка парня, проводит пальцами по его щеке. – Понимаю, тебе нравится опасность и… – Я соскучился, – недовольно дует губки Кю и снова рвётся поцеловать учителя, но тот крепко удерживает его на месте, не позволяя приблизиться. – И это взаимно, поверь. Но лучше нам заниматься подобным где-нибудь в более спокойном и безлюдном месте, – мужчина с пару секунд сверлит младшего взглядом и, как только юноша, пренебрежительно фыркнув, плюхается на пассажирское сидение, с облегчением выдыхает. Кюхён об этом не задумывается, для него это кажется забавной, добавляющей адреналина в кровь игрой, а вот Итук вполне трезво понимает, что, если хоть одна живая душа их застукает, всё, его уволят и посадят. – Так, ну… поскольку сегодня репетиторство у нас пропало, предлагаю встретиться завтра после уроков у тебя дома. Заодно с твоих родителей плату сниму. – А чего у меня? Вы же… кхм… ты говорил, будем встречаться у тебя дома. Фу, блин, у меня душу воротит, неудобно неформально обращаться, – морщится Кю, забавно кривя губы и скалясь. – Привыкай, – посмеивается в ответ Чонсу, нажимая на рычаг, чтобы поднять сидение, – не будешь же меня называть официально вечно. А заниматься будем в твоём доме потому, что я боюсь оставаться с тобой наедине в своей квартире… Понимаешь, – начинает объяснять мужчина, давая ответ на молчаливый вопрос, читающийся в выпученных карих глазах омеги, – даже при условии гормонального сбоя и резкого прекращения гона, я боюсь, что в любой момент может что-то произойти с гормонами и… в таком случае вряд ли я смогу держать себя в руках. Тем более наедине с тобой и в моём доме, откуда ты быстро сбежать не сможешь. Поэтому будет лучше пока встречаться на твоей территории, чтобы для меня был хоть какой-то сдерживающий фактор. В машине ненадолго воцаряется тишина, которую Чонсу обрывает поворотом ключа зажигания, и, как только мотор с приятным урчанием заводится, плавно переключает коробку передач. – Да, и ещё, – поглядывая в зеркала, чтобы осторожно выехать с парковочного места, продолжает мужчина, – думаю, на какое-то время нам лучше в самом деле переключиться на настоящие занятия и уделить время математике и английскому, иначе свои крутые международные экзамены ты не сдашь. Заметив, что Кюхён окончательно скис и надулся, учитель поджимает губы, понимая, что теперь юноше нужно всё обдумать, и сосредотачивается на дороге. В течение получаса, что они едут до дома Кю, парень не произносит ни слова, с головой погрузившись в свои мысли, а Чонсу только поглядывает на него, но тоже молчит, терпеливо выжидая реакции младшего. Кюхён же в свою очередь, переваривая всё, что мужчина ему наговорил, трезво понимает, что хён-то прав. Во-первых, встречаться в доме альфы действительно не самая хорошая идея – Итук ещё не до конца восстановился после выписки и лучше его не провоцировать; а во-вторых, пожалуй, насчёт экзаменов учитель тоже прав, сейчас в первую очередь нужно думать о выпуске и дополнительных экзаменах, а не тратить время на недо-интимные отношения. Которые никуда не сбегут, надо заметить. Как только машина останавливается у четырёхэтажного кирпичного дома, Кюхён хлопает глазами, осознавая, что они уже приехали, от души зевает, вытаскивает свой рюкзак с заднего сидения, и, нагнувшись, смотрит на окна своей квартиры, чтобы проверить, дома ли родители. Судя по светящемуся окну кухни – дома. И идти туда совсем не хочется дабы не наткнуться на очередную порцию нотаций от матери. – Держи, брызнись пару раз, – наклонившись к бардачку, Чонсу открывает его, из кучки несомненно нужного барахлишка вытаскивает прозрачный флакончик духов и протягивает омеге, – чтобы родители моего запаха не почувствовали. – Спасибо. Вытянув шею, Кюхён делает три коротких пшика, чувствуя, как духи лёгкой прохладцей оседают на коже, расцветая свежим ароматом огурцов, и улыбается, полной грудью вдыхая приятный запах. У них даже вкус в духах одинаков, ему тоже больше нравятся свежие летние ароматы нежели тяжёлые спортивные, которыми пользуется большинство мужчин. – Нет, оставь себе, – кивает Чонсу, когда юноша отдаёт ему бутылёк, – у тебя очень сильный запах даже в отсутствие течки, так что забери. Заодно после встреч со мной будешь брызгаться. У тебя ведь мать омега, она вполне может почуять мой запах, и будет тебя пытать. – Уже пытала, если честно, – дует щёки Кюхён, запихивая бутылёк духов в карман школьных брюк. – Тем более. Значит, на одежду тоже придётся брызгать, чтобы полностью избавиться от феромонов, – мужчина тяжело вздыхает и тоже поглядывает на окно квартиры Кю, в котором горит свет. Не хочется его отпускать… Хочется увезти, закрыть в своей квартире, и как минимум неделю никуда не выпускать. Но, к сожалению, родители юноши будут очень сильно против, поэтому придётся сегодня с ним расстаться. – Завтра тренируешься? – Нет, перерыв. – Тогда в пять буду ждать тебя на парковке. – Угу, – согласно кивает Кюхён и сжимает губы в полоску. – Увидимся завтра, хён. Повернувшись, чтобы напоследок улыбнуться Чонсу, юноша открывает дверь и, взяв рюкзак, выходит из машины, направляясь к дому. Зайдя в подъезд, Кю ещё раз брызгается духами, теперь уже нанося свежий аромат огурцов на школьный пиджак и рубашку, и невольно вспоминает слова Хёкджэ про соблазнительный омежий запах. Удивительно, как у альф совпадают мысли – буквально час назад Ынхёк сказал об этом, и вот уже учитель дарит ему бутылёк своих духов, чтобы перебить феромоны. Совпадение что ли? Видимо, нужно быть поосторожней в общении с альфами… Со всеми альфами. *IELTS – международный экзамен на знание английского языка, позволяет определить уровень и навыки владения английским у людей, для которых он не является родным.