Когда тает снег...

(неделю спустя) — Сильнее тяни мышцы, сильнее! — фыркала Крапивница, топча лапой хвощ. — Выше лапу. Ещё выше! — Всё! Я больше не могу! — психанула Снежинка и притопнула передней лапой. Она слегка рыкнула на целительницу, от чего та, прижала уши и растопырила усы. — Какой смысл от этих упражнений?! Толку от них нет! — Что за упертая кошка?! Тебе эти упражнения просто необходимы, а ты противишься, неблагодарная! — Крапивница схватила хвощ и стала яростно работать челюстью, чтобы полностью перемолоть жёсткие, жилистые листья. — Ты долфна разрабатыфать лапы, а иначе мыфцы атрофируются, и ты не сфмозешь двигаться. — Да я уже не могу… — Фто? — Я не могу больше выполнять эти упражнения! Я устала. — выдав такой аргумент, Снежинка расслабила мышцы и повалилась на спину, вытягивая тело. Она сладко потянулась до дрожи в хвосте, выпрямляя уставший позвоночник. Она уже битый час пыталась сделать растяжку и разрабатывала лапу, но она даже не представляла, что её ожидают такие мучения. Снежинка жутко устала за это время, но целительница была права — эти упражнения ей были действительно необходимы. — Кх-кхм… — чьё-то деликатное покашливание заставило Снежинку взглянуть на источник звука. — Снежинка, мы принесли тебе поесть! — радостный возглас Черноспинки озарил палатку лекаря. Мы… В проходе целительской стояла Черноспинка рядом с Соколом. Кошка кивнула и села рядом с белоснежной подругой, которая всё ещё лежала на спине, согнув лапы. Черноспинка положила рядом с ней грача и улыбнулась: — Приятного аппетита! — Спасибо, ты как раз вовремя! — благодарно улыбнулась Снежинка. Она не оговорилась. Именно «ты». Кота, которого она абсолютно не ждала к себе на визит. И несмотря на её резкость, воин подошёл вплотную к ней, как ни в чем ни бывало, не обращая внимания на её шипение. Чтобы скрыть своё раздражение, Снежинка со всех сил впилась зубами в грача, делая вид, что жутко голодна. — Знаешь, Хворюшко и Тенечек по тебе так скучают… — внезапно протянула Черноспинка, пока калека наслаждалась явством. — Я сказала им, что ты сразу их навестишь, как только выздоровеешь. — Кхе-кха-кхм… — от неожиданности Снежинка подавилась мясом. Они что все сговорились?! Почему все пытаются её успокоить как маленького котёнка, который поцарапал лапку?! Хотя, она уже и сама сомневалась насчёт своего выздоровления. — Не думаю, что это произойдёт скоро… — Что ты такое говоришь, Снежок. — внезапно подал голос Сокол. — Глупости! Тем более, в какой бы ситуации ты не оказалась, мы всегда будем рядом… я буду… — последние слова он выдохнул шёпотом, опаляя её шерсть горячим дыханием. Снежинке показалось, будто её уши вспыхнули алым пламенем: — Я тебе не Снежок! И вообще, без тебя справлюсь! — недовольно фыркнула она, ощетинив шерсть. — Ладно ребята, спасибо за компанию, но мне пора в ясли. — сказала Черноспинка. Снежинка встрепенулась, ошарашенная резким уходом подруги. Она умоляюще на неё посмотрела, чтобы она не оставляла её один на один с ним, но та с лёгким прищуром в глазах, встала и стала удаляться. — А то эти озорники всю детскую разнесут! Удрученно вздохнув, Снежинка медленно села. Она кинула разочарованный взгляд в след уходящей подруге, но та не обернулась. Она. Осталась. Один. На. Один. С. Ним. «Пфф. Нашла кого бояться! Если что, я дам ему такую оплеуху что…» Снежинка сама остановила поток мыслей, осознавая, что теперь, «если что» она не сможет даже встать, не то что дать пощёчину. — Ну что ты на меня смотришь, как мышь на сову? — вывел её из раздумий голос Сокола. Снежинка резко отвела испуганный взгляд на небо. Нежно розовое небо… Красивый цвет. Лес с каждым днем всё зеленел и зеленел, свежая молодая травка давала свои побеги… На деревьях уже тоже стали появляться первые маленькие листья и свежие почки, а фруктовые даже уже начали цвести. Лес просто пестрил красками. — Ты любишь этот запах? — спросил Сокол вдыхая приятный аромат цветов полной грудью. — Нет. — соврала она. Ей стало противно. Она не любила этот запах? Что? Нет! Это смешно! Она не любила… его… — Не любишь весну? — улыбнулся Сокол. «Вот подлец! Мерзавец! Сколько ему не груби, а он всё равно улыбнётся!» — пронеслось у неё в голове. — Или меня?.. (прошло 3 дня) Беспомощная крыса! — ледяной, безразличный голос стучал у неё в голове, заставляя испуганно распахнуть глаза, когда Снежинка практически смогла провалиться в такую блаженную, нужную ей сейчас, тьму. Кошка испуганно вздрогнула, чувствуя, как сердце начинает сильно колотиться, будто бы собираясь выпрыгнуть из грудной клетки наружу. Сейчас целительская палатка, в которой она живёт уже неделю, казалась ей колючей и совершенно чужой. Уют, который она испытывала будучи оруженосцем, от хорошо переплетённых веток, защищающих больных от ветра и дождя, бесследно испарился, уступая место страху. Снежинка — словно зверёк в клетке, мечущийся из стороны в сторону. Отныне она не любила это место. Не любила запах трав и горьковатый привкус. Она не любила… «Так хочется вернуться во времена моего бытия оруженосцем…» Чьи-то осторожные шаги заставили кошку насторожиться и сильнее вжаться в подстилку, прикрывая глаза. Однако, когда ей в нос ударил такой тёплый и родной запах, она заметно расслабилась, даже немного улыбнувшись. В палатку вошёл никто иной, как Сучок. Уж кого-кого, а брата она всегда была рада видеть! — Снежинка, ты спишь? — пробормотал бурый кот, заботливо обвивая белоснежную кошку своим хвостом. Она поморщилась, чувствуя, как пушистая шерсть брата начинает щекотать ей нос и отстранилась, недовольно говоря: — Уже нет. Ты что-то хотел? — её ответ получился довольным грубым, так что воитель поморщился, и она невольно пожалела, что так резко среагировала, но тут же постаралась скрыть своё раскаяние — «не хватало ещё, чтобы мой брат вывел меня на разговор по душам и я выложила ему всё, что накопилось во мне за эти дни» — Я хотел тебя навестить. Узнать как ты себя чувствуешь. — неловко переминался Сучок с лапы на лапу. — Я не представляю как тебе сейчас тяжело. Ты ведь уже неделю из лагеря не выходила… Как твоя лапа? — Оу, я в порядке, правда! — неловко пробормотала Снежинка, вновь ложась на подстилку. — Я сейчас иду в охотничий патруль с Кедрохвосткой и Шиповником… Тебе поймать что нибудь? — улыбнулся Сучок. «Я с тобой!» — мгновенно пронеслось в голове у Снежинки. Она тут же почувствовала ужасную боль внутри себя, когда сама себя отдернула от этой мысли. Какая глупость! Она больше никогда не сможет поохотиться с братом… и всё из-за неё. Из-за неё самой, она теперь страдает. И от этого осознания стало ещё больнее. — В патруль? … — она протянула это настолько грустным голосом, что у воина тут же уныло опустился хвост и он смущённо отвёл взгляд. Кошка печально опустила голову и её взгляд невольно скользнул по своим лапам. Лапам, которым уже больше не суждено бегать по пустоши. — Не грусти! Скоро ты восстановишься и мы вновь будем охотиться вместе! — кошка вздохнула, недовольно косясь на брата. Неужели он так и не понял, что её жизнь больше никогда не будет прежней? Может хватит давать ей ложных надежд?! Отныне она сама себя вычеркнула из племенной жизни. Она отвернулась, давая понять, что ей неприятна тема этого разговора, но Сучок этого не замечал и уверенно гнул палку: — Скоро всё будет как прежде и ты… И тут Снежинка не выдержала: — Да ничего не будет! Понимаешь,не будет?! Крапивница твердит мне день и ночь, о том что когда нибудь, возможно моя лапа восстановиться, если я буду часто тренироваться, выполнять все упражнения и есть все травы которые она мне даёт. Но сколько бы я не упражнялась — мне не становится лучше. Меня тошнит уже от этих разговоров! Понимаешь?! А самое обидное, что все мне врут! И они, и я знаю что моё состояние никак не улучшить, но все продолжают врать самим себе! Моё состояние — моё самочувствие — мои травмы — мои лекарства! Зациклили! Всё одно и тоже! И воинской жизни в этом списке нет и никогда не будет! — огрызнулась Снежинка, дёрнув хвостом. В ней кипела злость, обида на свою беспомощность и ненависть к самой себе. — Понимаешь, есть шрамы которые остаются на всю жизнь… И их никак не убрать! Никак! Уйди, пожалуйста, я… Мне вправду нужно подумать и побыть одной, прости. Сучок сморщился, как - будто кошка ударила его. Хотя она уже давно не в состоянии этого сделать. Воитель молча смотрел прямо ей в глаза, пытаясь понять чувства и эмоции в этой синей бездне, а потом просто сухо кивнул, развернулся и вышел из палатки, оставляя Снежинку в одиночестве. «Ну вот… Я так и знала, что не смогу удержаться от этого разговора!» — кошка глубоко вздохнула, закрывая глаза снова. «В детстве мы клялись, что будем всегда всё рассказывать друг — другу. Что же произошло теперь?» Снежинка знала ответ на этот вопрос — «мы просто выросли, и мир оказался не таким радужным и чистым, как мы себе представляли. В мире больше красок и иногда, чтобы сберечь дорогих тебе котов, приходится что — то скрывать от них.» Чья — то лапа бестактно дотронулась до плеча Снежинки, чуть сжимая его. Она недовольно фыркнула, подумав, что брат вернулся. — Сучок, пожалуйста, уходи. И да, мне жаль, что я нагрубила, мы можем поговорить чуть позже? — пробормотала кошка, не открывая глаз. — Нет Снежок, никуда я не уйду… — белоснежная шерсть мгновенно встала дыбом от этого противного, полностью безразличного голоса. Такой знакомый… Она прекрасно знала, кому принадлежит этот голос. Почему Сокол всегда решает испортить все хорошие моменты? Какой же он приставучий! — Я принёс тебе дрозда. Крапивница сказала, что бы я заставил тебя поесть. — Ч-что ты тут делаешь? Ты должен быть в патрулировании! — Снежинка резко вскочила на передние лапы, тут же забывая о любом намёке на сон. — Неужели твоё падение повлияло и на слух?! — презрительно фыркнул серый кот. Снежинка растерянно замерла, стараясь не думать как плохо выглядит сейчас: шерсть всклокочена, глаза горят ужасом, и наверняка уже успели покраснеть от пролитых слёз. Словно читая мои мысли, Сокол придирчиво оглядел её, а потом недовольно протянул: — Ты… Плакала? — в его голосе звучало искреннее недоумение, и Снежинка раздражённо закатила глаза. «Моя жизнь рухнула и полетела под откос! Я что, по его мнению, радоваться была должна?» — А тебе какое дело? — как можно твёрже произнесла белоснежная кошка, надеясь, что серый воитель поверит в её маленькую ложь. — Ой, Снежка, как грубо… Неужели ты грустишь? — наигранно проворковал Сокол. — Спешу обрадовать, тебе придётся привыкнуть к новой жизни. «Неужели?! Не каких "всё будет хорошо" и" ты скоро поправишься?" О, Сокол, ты меня удивил!» — Без тебя знаю, — вновь огрызнулась бывшая воительница, в панике оглядывая всё, что угодно, лишь бы не смотреть на этого лицемера. Конечно, она с самого начала знала, что ей придётся перебраться в палатку старейшин. Но… ей нужно было время, чтобы смириться со своей участью, вот и всё. Голубоглазый непонимающе вскинул одну бровь, дожидаясь конца предложения. — Я всё съем, обещаю. А тебе между прочим, пора бы уже и на Совет идти! К её огромному удивлению кот лишь недобро усмехнулся, кивнул, выражая этим жестом своё согласие и ушёл, сказав на прощание. — Когда тебе разрешат выходить из лагеря, мы с тобой вместе прогуляемся вдоль пустоши. — кошка недовольно поморщилась в ответ на его слова. Появилось острое желание покинуть это место, однако она его тут же заглушила — боль. На этот раз физическая. Снежинка уныло откусил кусочек дрозда, принесённого Соколом и попыталась себя отвлечь. Чтобы себя занять, она старалась думать о напряжённой ситуации с Племенем Заката. Раз они посмели напасть на нас несколько лун тому назад, то где шанс, что эти мышеголовые не сделают такую пакость снова? Кошка и не заметила, как постепенно мысли всё чаще и чаще начинали путаться, как дыхание становилось всё спокойнее, как тьма подступала со всех сторон, грозясь утащить её в сон. «Ни за что, я не усну!» — твёрдо решила Снежинка для себя, но с каждой секундой тело немело больше, а усталость наваливалась откуда — то сверху…