Когда тает снег...

— Апчхи! — громкий чих Снежинки разнесся по палатке целительницы. Кошка съёжилась в тугой клубок, свернувшись на своей подстилке, прикрыв холодный нос хвостом. Её била лихорадочная дрожь, которая мучала её уже несколько дней, из-за чего её бока судорожно сжимались, а в животе что-то нервно переворачивалось, причиняя дискомфорт. Она, сморщив нос, посмотрела на поляну лагеря, где многие из её соплеменников собрались в группу и, съежившись от порывов сухого ветра, бурно что-то обсуждали. Ей не удалось разобрать слов среди этого гомона сливающихся голосов, хотя она и не сильно пыталась вникнуть в новости племени. Она как будто отстранилась от всех, считая, что ей и незачем участвовать в жизни соплеменников и играть какую-то роль для племени, если она всё равно не может ни на что повлиять. В сознании был мутный туман, который путал мысли в прочную сеть паутины. Хотелось просто отключиться и уже не просыпаться. Ей нехорошо, и уже давно. Снежинка положила голову на вытянутые лапы, когда из глубины пещеры послышались тихие шаги целительницы, и вскоре Крапивница вышла из своего обители и, тяжёло дыша, устало села рядом со Снежинкой. Крапивница, услышав, что Снежинка чихает, немедленно пришла с травами. Белая кошка с отвращением посмотрела на свёрток зеленых трав, выгибая бровь. — Говорила я тебе, не сиди под дождём, не сиди под дождём! — запричитала кошка. Дождь, к слову, хвала Звёздным Предкам, перестал лить, после ливня, который длился целую неделю. — Нет же, кто же будет слушать целительницу! Пожалуйста, и что мне теперь делать с твоей простудой? — Скоро пройдёт. И вообще, а… — отмахнулась Снежинка, но вдруг замерла, чувствуя как что-то щекочет нос. — Апчхи! — Ничего… Я Тайнозвезда от лихорадки вылечила, — бубнила Крапивница себе под нос, пододвигая свёрток листьев Снежинке. Та ответила ей брезгливым взглядом. — И тебя вылечу. — Я не могу больше есть ивовые листья, — фыркнула кошка, высоко задрав нос, чтобы не чувствовать запах лекарств. — Меня уже даже от них тошнит. Крапивница озадаченно посмотрела себе под лапы, перебирая разные варианты в голове. — Я даже не знаю, почему тебя тошнит. Я предполагала, что ты отравилась, но из-за ивовых листьев из тебя бы уже давным давно вышла бы эта дрянь. — протянула целительница. — Может, что-то не то с животом? Может у тебя вздутие? Я принесу тебе полынь и мышиный горошек. — Полынь?! Не-е-е-е-ет! — завопила кошка, размахивая хвостом. — Я не буду есть эту гадость! — Ну что ты ведёшь себя, как маленький котенок? — произнесла Крапивница, перебирая листья ивы у себя под лапами и нервно поглядывая на кошку. Её взгляд заострился на её вздутом животе и целительница сама себе хмыкнула. — Ты не знаешь слово «надо»? — А ты знаешь слово «не буду»? — огрызнулась кошка. — Великие Звезды, ты ещё капризнее, чем Черноспинка при беременности! — закатила глаза темно-бурая кошка и, собрав лекарства, поспешила удалиться в кладовую, чтобы проверить запас мышиного горошка. — Ой, сравнила, тоже! Во-первых я не Черноспинка, во-вторых я не… — Снежинка вновь сморщила носик и закатила глаза, не успев договорить. Сладкая дрожь прошла по её телу. — Апчхи! — Ничего не слышу! — демонстративно завопила Крапивница. Снежинка фыркнула, но вскоре почувствовала новый позыв тошноты, поэтому поспешила подняться на три рабочие лапы и неуклюже выбежала из целительской за кусты. За ней выбежала Мушка, которая всегда ходила за ней хвостиком, считая своим долгом помочь пострадавшей. Ученица считала, что если Снежинке понадобится помощь и она будет не в состоянии сделать это сама, она обязана быть в этот момент рядом. Вот и сейчас бежевая кошка спешила за Снежинкой, с тревогой наблюдая за её попытками справится с позывами. Когда спустя некоторое время, спазмы желудка закончились и Снежинка смогла отдышаться, она одарила Мушку гневным взглядом. — Чего тебе? Ты мне дашь побыть одной или нет? — зашипела Снежинка, коротко бросив взгляд на сгусток слюны, который ей удалось сплюнуть. «И всё?! Я надеясь, что после всех этих мучений мне станет легче!» — подумала кошка, чувствуя устылую боль в животе. — Мой долг целительницы велит сопровождать больных и раненых, в случае если им понадобится помощь, — кивнула невозмутимая Мушка. — Во-первых я не больная, а во-вторых я… — кивнула Снежинка. — Апчхи! — Я вижу, — съязвила ученица, но тут же исправилась: — То есть, будь здорова. Если я правильно поняла информацию, ты простудилась и помимо этого тебя постоянно тошнит? — Да… — нехотя выдала Снежинка, сощурив глаза. — Фу, почему так горько во рту? Хуже чем полынь. — Это желудочный сок, — непринудительно продолжила Мушка. — Тебя постоянно рвёт, но ты ничего не ела, поэтому твой желудок пуст и сжимается попусту. — И что ты хочешь этим сказать? — Снежинка вновь с вопросом посмотрела на Мушку. — Ну, иногда продолжительный голод сопровождается тошнотой. Ты должна поесть… — предположила кошка. — Как я могу хоть что-то съесть, если меня от всего мутит? — скорее утверждая, чем спрашивая, сказала белая кошка. — О, достаточно выбрать хорошую компанию, и всё, — кивнула палевая Мушка, встала и развернулась, чтобы направился обратно в целительскую. — Выбери себе самый лакомый кусочек и перекуси с Черноспинкой. Даже если ты съешь немного, тебе уже станет лучше. Тебе нужна помощь? — Нет, — уверенно ответила Снежинка, поднимаясь с места. После её слов, кивнув напоследок, Мушка скрылась из виду в целительской. Снежинка направилась в центр поляны, подгоняемая сухими порывами летнего ветра, который уверенно гнал песок по просторам территории Племени Рассвета. Слегка качаясь на ветру, кошка прошла пол поляны. Около кучи с добычей она заметила Черноспинку, которая сосредоточенно делала выбор для будущего ужина. Снежинка ускорила шаг, но раненая конечность, которую Снежинка и вовсе не считала уже лапой, не дала ей этого сделать и кошка споткнулась через несколько шагов, сбившись с непривычного темпа. Неуклюже приземлившись на передние лапы, она оказалась рядом с Черноспинкой. Снежинка поспешно встала. — Привет! Ты наконец решила поесть? — улыбнулась чёрно-белая кошка, перебирая лапой дичь. — Эм… Да… — Снежинка, сморщив нос, стала тщательно обнюхивать каждую тушку. Никакой запах не произвёл на неё впечатление и не вызвал аппетита, скорее даже наоборот, оттолкнул. — Составишь мне компанию? — О, да, я с радостью! — кивнула Черноспинка и подхватила выбранного скворца. — Мне Крапивница говорила, что ты плохо ешь. — Черноспинка окинула подругу взглядом и усмехнулась. — Хотя, так и не скажешь. — Хах, ну да… Меня почему-то от всего воротит. Но Мушка сказала, что если я поем, то мне станет лучше, — кивнула белая кошка и подхватив дичь, направилась вслед за подругой. Снежинка же долго размышляла над тем, что ей выбрать и остановила свой выбор на небольшой землеройке. У неё не было большой уверенности, что она осилит что-то крупнее. Подруги сели в зарослях крапивы напротив входа в лагерь, так, чтобы песок не задувал им в глаза. Для Снежинки это было непривычно и ностальгично, вот так вот сидеть с подругой и ужинать в зарослях лагеря. Создалось ощущение, как будто она только пришла с патруля и увидела родной лагерь. Обычно Мушка просто приносила дичь в целительскую и оставляла её перед Снежинкой, два или три раза в день. Сейчас было всё совсем иначе. Снежинка прилегла, согнув передние лапы, которые уже порядком устали и стала слушать Черноспинку, попутно обнюхивая дичь. — Ой, знаешь, мне столько всего нужно тебе рассказать! — начала Черноспинка с набитым ртом. — Ты знаешь, уже через три луны Тенечек и Хворюшко станут учениками? — Да ты что… — протянула Снежинка, удивлённо выпучив глаза и откусила кусочек землеройки. Неужели тот маленький, чёрный котёнок, который в конце Сезона Снегов ещё и ходить толком не умел, уже через три луны станет учеником? — Уже так выросли? — Да-да! А ещё, совсем недавно патруль Светлолапы заметил новые норы лис на нашей терри… — Черноспинка остановилась, чтобы проглотить кусок мяса. — …тории. — Это плохо, — нахмурилась Снежинка. Она пересилила себя и съела ещё один кусочек мяса. В нос ударил на приятный запах свежей дичи, которая обычно помогала разыграться аппетиту, но не сейчас. Снежинка зажмурилась. — Надо что-то делать с этими лисами. — Да, но их действительно много… — грустно опустила уши Черноспинка, — Видимо, Тайнозвезд упустил тот момент, когда надо было нападать. Но он послал патруль в разведку, чтобы точно узнать, сколько лисьих нор и сколько нам понадобится сил, чтобы прогнать их. — Да помогут им Вечные Звезды! — кивнула Снежинка, чувствуя тревогу за соплеменников. Тут она учуяла тошнотворный запах, недовольно пошевелила усами и её серьёзность испарилась. — А кто в патруль пошёл? — Млечнолап, Кедрогривка, Снегосвет… — прищурилась Черноспинка, припоминая имена соплеменников, — Полночь и Сокол. — Сокол… — простонала кошка, будто котёнок, которому рассказали страшную сказку о зловещем тиране. При упоминании последнего имени Снежинка закатила глаза и, измученно вздохнув, уткнулась в землю, шепча всякие проклятия воину. — Что б тебя лисы сожрали заживо, честное слово, — пыхтела она, практически не шевеля губами. Пусть шепчет, пусть… Земля стерпит и никому не расскажет о её ненависти. — Чтобы даже похоронами тебя не удостоили. — Что ты там бормочешь? — фыркнула Черноспинка, наблюдая за подругой, уткнувшейся в землю. — Не такой уж он и отвратительный. Обычный воин, который иногда ворчит, флиртует на Советах и любит похвастаться. Ой, кстати о Соколе! Представляешь, его ученик, Усатик, скоро станет воином. Здорово? — Думаю, он будет счастлив стать воителем… — улыбнулась Снежинка, пропустив первые комментарии подруги мимо ушей. «И избавиться от такого наставника!» — в мыслях фыркнула Снежинка. Тема разговора ей вовсе не нравилась, а в сочетании с тошнотворным запахом, который чудился ей из неоткуда, так и подавно хотелось рвать.  — Фу, какой запах неприятный… — Да? — удивилась Черноспинка. — Фу, чем же так пахнет… — стала ворчать белая кошка, обнюхивая землю вокруг себя. — Ты это чувствуешь? — Нет… — честно ответила черно-белая кошка и тоже принюхалась. — Что же так воняет… — Снежинка тщательно обнюхала свою землеройку, после чего тоже самое сделала со скворцом. — Да нет, вроде не дичь. А ну, понюхай. — Да нет. Скворец, как скворец… — Черноспинка даже рот открыла, чтобы лучше уловить запах, но ей так и не удалось этого сделать. — А чем пахнет-то? — Не знаю… Падалью… или прелыми листьями. Или нет, скисшими ягодами! — фыркнула Снежинка, сквозь стиснутые зубы. На неё снова накатила тошнота. Хотелось вдохнуть свежего воздуха, а порывы ветра, как назло ей, стихли. — Или рыбой… — Рыбой? — удивилась подруга и на всякий случай кинула взгляд на кучу с дичью, чтобы убедиться. — Не один охотник не приносил рыбу. Снежинка замотала головой из стороны в сторону, не понимая до конца, что с ней происходит. Раньше она не так остро чувствовала все запахи. Она стала качаться из стороны в сторону, пытаясь унять дрожь в теле. Тошнит… Хочется освободиться от это надоедливого чувства. Чувствуя, что скоро не выдержит и терпеть больше не может, Снежинка подскочила с места и решила удалиться как можно быстрее, пока не поздно — Ой, мне нужно отойти! — выкрикнула Снежинка, перед тем как подскочила на лапы и поковыляла на грязное место. — Прости! Чуть не сбив по дороге Болотника, она успела добежать. Через несколько минут, освободив желудок от кусочков землеройки, она вышла из зарослей. «Всё-таки совет Мушки не помог. Меня всё ещё тошнит…». Сделав вывод, что не станет доедать землеройку, Снежинка решила, что стоит оповестить об этом подругу. Она подошла и извинилась. — Слушай, ты только не обижайся, но я наверное не буду доедать… — улыбнулась Снежинка, чувствуя бурление в животе и ноющую пустоту в желудке. — Апчхи! — Конечно, как скажешь. Если тебе нехорошо, вернись в целительскую, — ласково мурлыкнула Черноспинка, с тревогой смотря на подругу. Снежинка благодарно кивнула и, натянув улыбку, ушла в целительскую, оставив землеройку без внимания. На пороге уже знакомой целительской её встретила Мушка, которая сразу стала пичкать в неё маленькие, зелёные плоды, похожие на ягоды. — Ешь, — настойчиво начала ученица. — Это мышиный горошек, ешь. — Не буду я это есть, — Снежинка фыркнула, отодвигая «угощение». — Это во-первых. А во-вторых… — кошка замялась, не придумав оправдание. — … Я объелась. — Объелась?! — вспыхнула кошка, выпрямляя хвост. Вся её бежевая шерсть встала дыбом от удивления. — Но ты не съела даже половины несчастной землеройки! — Я наелась и больше не хочу, — повторила кошка, упрямо сверля взглядом целительницу. Она промолчала о том, что даже это мясо она не смогла съесть. Ей этого знать не обязательно. — Вот упрямая! Ну я не могу! — топнула лапой кошка. Она скользнула гневным взглядом по стенам кладовой. — Ладно, съешь позже. Снежинка улыбнулась и победно задрала нос, радуясь своей маленькой победе в этом споре. Она настояла на своём и теперь могла спокойно вздохнуть. Кошка прилегла на свою подстилку скрестив лапы и закрыла глаза, пытаясь уснуть, чтобы не чувствовать никакого дискомфорта. Она упрямо ворочалась, но будто назло своим желаниям не могла уснуть. Внезапно до неё донесся торопливый топот лап, доносящийся с поляны лагеря. Слегка привыкшая к темноте, Снежинка нехотя открыла глаза, от того что чья-то тень накрыла её и посмотрела на объект, потревоживший её намечающийся сон. В проходе целительской стоял запыхавшийся Сокол, широко расставив лапы. Кот тяжело дышал, пытаясь перевести дух, с его плеча тонкой струйкой стекала ещё свежая кровь, сочащаяся из рваной раны, а на шее красавался новый шрам с запекшийся, практически чёрной кровью. Снежинка широко раскрыв глаза, подскочила и потянулась ближе к коту, чтобы лучше осмотреть повреждения. Она молчала, ожидая хоть каких-то комментариев или действий от кота, лишь слегка подрагивая от страха. Она не понимала, почему сейчас не чувствует равнодушие, но ей действительно было страшно. Страшно за него. Она волновалась, гадая, что именно произошло. Воин молчал, кидая тяжёлый взгляд себе под лапы, и лишь его тяжёлые вздохи прорезали томящую Снежинку тишину. Медленно подняв туманный взгляд на кошку, Сокол тихо захрипел, пытаясь прочистить горло. Из его груди исторгся гулкий, булькающий звук, не позволяющий Снежинке услышать, что он бормочет. — Ч-что?.. — её голос беспомощно дрогнул. Глупо. Она сейчас смотрит на израненного соплеменника, которого к слову ненавидет, и не зовёт целительницу, не зовёт на помощь, не пытается помочь сама. Ей должно быть всё равно, ей должно быть плевать на то, в какую передрягу он встрял, но сейчас у неё внутри жарким огнём горело волнение. Сейчас она не знает что делать, будто котенок, увидевший что-то необычное. — Ч-что п-произошло? — Патруль потерпел поражение. — прохрипел кот, сплевывая сгусток крови. После этого он выпрямился, пытаясь говорить более осознанно, включаясь в реальность. — Кедрогривка сильно ранена, ей нужна помощь. Кот развернулся, и пошатываясь выбежал из целительской навстречу прибывшему патрулю. — Крапивница! Нужна твоя помощь! — резко завопила Снежинка, прижимая уши. Сейчас каждая минута на счету. — Мушка! Скорее! На её зов мгновенно выбежали кошки, испуганно размахивая хвостами, и наперебой подскочили к Снежинке, начиная распрашивать её. Кошка наспех объяснила, что патруль прибыл и многим требуется помощь. Она мгновенно выскочила вместе с целительницами наружу, чтобы самой посмотреть на пострадавших. Снежинка испуганно осмотрелась, чувствуя, что вот-вот задохнется, сердце бешено колотилось, отдаваясь оглушительным ритмом в ушах. Наконец её испуганный взгляд мазнул по группе котов, толпившихся возле входа в палатку воинов. Там стоял Снегосвет, чья белоснежная шерсть была окрашена в кроваво-алый, Полночь, которая сильно хромала на одну лапу, Сокол, который уже лежал рядом с Кедрогривкой, потерявшей сознание, а Млечнолап был задет меньше всех остальных членов патруля. Белый кот с бежевыми пятнами стоял поодаль патруля, обеспокоенно поглядывая на раненых соплеменников, не зная, как может помочь. Он просто ожидал, когда получит осмотр лекаря. Заметив распростертое на земле тело матери, Снежинка почувствовала, как мучительно тяжело ей даётся каждый вдох. Лапы задрожали, когда перед глазами всплыл силуэт мёртвого Шиповника, который не вернулся с охоты неделю назад. Снежинка закрыла глаза, уже не надеясь, что все её несчастья это просто сон, который вот-вот закончится, стала молиться Предкам, моля их пощадить и сжалится над старшей воительницей. До нее донесся шёпот целительницы, но она не смогла разобрать её слов из-за стука сердца в висках. Крапивница что-то крикнула Мушке, после чего моментально кинулась к раненым, в первую очередь к Кедрогривке. Спустя несколько секунд следом за ней бросилась Снежинка, подбегая к матери. — Как это произошло? — выпалила Крапивница. — Двое лисиц бросились на Млечнолапа, но Кедрогривка кинулась и закрыла его собой, принимая удар на себя, — спокойно проговорил Сокол с холодным безразличием в голосе. Снежинка стала внимательно слушать, что говорит целительница. Какое-то время Крапивница хранила гробовое молчание, осматривая пострадавшую и не выдавая своего вердикта. Каждая секунда для Снежинки тянулась, как липкий вязкий мёд, мучительно выбивая из лёгких воздух, и с каждой секундой она всё больше чувствовала, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди от волнения. Спустя несколько минут молчания, Крапивница описала состояние старшей воительницы. — Повреждения серьёзные, задело её сильно. Рана на плече в особенности глубокая, и нам нужно как можно быстрее остановить кровотечение, — Крапивница обнюхала Кедрогривку, проверяя её дыхание и послала Мушку за травами для остальных. — Ей придётся долгое время восстанавливаться, но думаю, у неё получится, хотя она уже немолода. Жить будет. Снежинка ловила каждое её слово, когда Крапивница закончила, она почувствовала прилив облегчения и лёгкого тепла, разливающегося от живота и по всему телу. Раненых целители быстро обслужили, обрабатывая раны и затягивая жгуты на лапах для остановки крови. После того как его обслужили Сокол довольно быстро удалился прочь в палатку воинов, так и не сказав Снежинке ни единого слова. Кровотечение Кедрогривки удалось остановить после того, как Мушка туго перетянула её плечо вьюнком и листьями лопуха. Поскольку Кедрогривка так и не пришла в сознание, воительницу перенесли в целительскую, чтобы она была под присмотром Крапивницы. Целители так же поспешили в свою палатку, убедившись, что все раненые получили свою помощь. Снежинка устало вздохнула, чувствуя дрожь в животе и уныло поплелась в целительскую. «Хвала Звёздным Предкам, что всё обошлось! Надеюсь, с Кедрогривкой всё будет хорошо.» — думала Снежинка, подходя к палатке. Она отметила, что к своему облегчению её немного отпустило и не тошнит. Она подняла взгляд синих глаз наверх и заметила, что рядом с входом сидела Крапивница, а рядом стояла Скалистая, упрямо что-то бурча целительнице на ухо. Темно-серая кошка явно была чем-то недовольна, то и дело фыркала и на что-то жаловалась. Старейшина бормотала тихо, так что её слышала только Крапивница, после чего она подняла глаза и с истинным гневом посмотрела на Снежинку, пронзая её взглядом. Белая кошка чуть дрогнула и качнулась, пораженная напором ворчливой кошки. Громко фыркнув, Скалистая встала и обошла Снежинку, высоко задрав нос и хвост. Белая кошка испуганно заскочила в палатку, садясь рядом с Крапивницей, с опаской оглядываясь в след Скалистой. Белая кошка медленно легла, подогнув раненную лапу под себя. — С-снежинка… Т-ты себе как чувствуешь? — пролепетала Крапивница, внимательно окинув взглядом Снежинку и заострив внимание на вздутом животе. — Ты прекрасно знаешь, как я себя чувствую, — повела плечом Снежинка. — Единственное, что меня сейчас волнует, это Кедрогривка. — Да с ней всё будет хорошо, — кивнула Крапивница. Но взгляд был обеспокоенным. — Но меня волнует твоё состояние. Ты ничего не ешь, ты слишком худощава для королевы. Могут быть осложнения. Ступор. — Ха-ха-ха-ха, ой ну ты насмешила, Крапивница! — рассмеялась белая кошка. — Ты что, маковых семян объелась?! — Нет, пойми, я не шучу. Твоя простуда сейчас в твоём положении тебе совершенно не на лапу, — завертела головой Крапивница, заглядывая Снежинке в глубину синих глаз. Минутное молчание. — В каком положении?! Лежачем? — нервно хихикнула Снежинка, не веря в слова целительницы. — Ты ждёшь котят, — медленно и чётко произнесла Крапивница, блестя зелёными глазами в мраке сумерек. — Это очевидно. Снежинка почувствовала, как ледяной страх смешанный с бешеным волнением распространился по телу и лёг в животе ледяной глыбой. У неё перехватило дыхание, когда ей удалось переварить слова Крапивницы. «Но ведь я не могу…» — Д-да нет… Я ведь, а они же… Но он… Это что-то не это… Это так не это… — Снежинка почувствовала, как язык онемел, утратив способность связывать нормальные слова. Снежинка замотала головой, пытаясь выкинуть слова Крапивницы из головы. Ей просто не верилось. «Этого не может быть, не может быть, не может быть… Невозможно! Они же… А я ведь… Нет, нет, нет… А отец…» — Во-первых — этого не может быть! А… А во-вторых — этого не может быть!!!