Когда тает снег...

«Ты должна сделать это!» — твердила себе Снежинка, внимательно впиваясь взглядом в серого кота, сидящего на окраине поляны лагеря. Воин смотрел куда-то вдаль, практически не двигаясь и, как показалось Снежинке, даже не моргал. И что ещё более удивительно, он сидел один. Без никого, без ежедневной компании. «Да Сокол, сдаёшь! Вечера в одиночестве? Хах, никогда бы не подумала, что это твой удел!» — Снежинка слегка улыбнулась, когда в голову пришли такие мысли. Хотя, всё это — вздор! Ещё вчера он звал Шумелку на охоту, а сегодня… Сегодня просто тихо. Да и вообще в лагере сегодня было тихо, даже очень. Казалось будто время остановилось или хотя бы замедлилось. Снежинка почувствовала, что сейчас, если пробежит мышка за пределами лагеря, она сможет услышать её дыхание. Она нервно сглотнула вязкую слюну, заметив, что каждый второй соплеменник внимательно следит за ней, не сводя глаз с её живота, будто котёнок, выслеживающий юркую бабочку, когда она медленными и несмелыми шажками неуверенно двинулась к воину. «Давай, Снежинка, это ведь так просто! Просто скажи ему… Он же тебя за это не придушит, верно? Он не поднимет лапу на королеву! Наверное. Да и вообще, я ни в чем не виновата! Если кто-то и достоин осуждения, так это Сокол!» — Эм… Привет? — неуверенно начала Снежинка, но запнулась, её голос дрогнул. Нет, неправильно. Она должна чётко видеть его глаза, чтобы предугадать его следующие действия. Она обошла воина и рвано дернула хвостом, призывая его обратить на неё внимание, но Сокол и ухом не повёл. — Эй, я вообще-то с тобой разговариваю! Она бы никогда не подумала, что когда-то вновь испытает это чувство. Чувство, когда до жути хочется, чтобы он обратил на тебя внимание. А ведь за последние полгода она была готова на всё, лишь только бы освободиться от его излишнего внимания. Снежинка презрительно сморщила нос, осознавая, что к её огромному сожалению, как бы она не старалась его выпихнуть, но Сокол занимает не последнее место в её жизни. Сейчас ей очень хотелось ощутить его взгляд на своей шерсти, но кот медлил, всё не спеша обратить внимание на хромую кошку. В тоже время она очень боялась. Боялась того момента, когда он на неё посмотрит. Боялась этого пристального взгляда, будто сейчас она ворует дичь из-под носа лисы. — Сокол? Услышав своё имя, серый кот наконец-то соизволил оторваться от своих мыслей и перевёл затуманенный взгляд на Снежинку. Теперь он внимательно осматривал собеседницу, будто видел её впервые. Как будто перед ним была не Снежинка, а незнакомая ему домашняя киска, которая неведомо как, незаметно пробралась в лагерь. — Сокол, я… Хотела сказать, что… — Снежинка набрала полные лёгкие воздуха, но воин её перебил, прожигая её ледяными, голубыми глазами. — Понимаешь, я жду… — Я знаю, — кивнул кот. Снежинка почувствовала как сердце пропускает удар. Потом ещё, и ещё, и ещё… Ей стоило огромных усилий заставить сердце вновь стучать, но вот только перестаралась: внутри грудной клетки раздавались такие сильные удары, что Снежинке показалось, будто её сердцебиение слышит весь лагерь. Как будто дятел стучит изнутри и норовит выпорхнуть как можно скорее. — Знаю твою тайну… — Ты… Знаешь? — кошка вопросительно выгнула бровь, делая вид будто воин сейчас сморозил истинную глупость. Он знает? Знает о котятах? И… Что теперь? Что он скажет? И как он узнал? Кто ему донёс? Крапивница поклялась, что никого не оповестит! Неужели целительница не сдержала своё слово? Или он сам стал подозревать? Сокол немного подался вперёд, нависая над кошкой, его дыхание чуть опалило шерсть на загривке, и Снежинка поддалась вперёд и вверх, прижимаясь к воину. — Да, я не сказала тебе раньше, я боялась ты не поймёшь… просто, я очень… — Снежинка ощутила как уголки глаз начало щипать от солёных слез облегчения, которые наворачиваются против её воли. Она напрягла слух, чтобы уловить каждое его слово, каждое урчание. Какого же было её удивление, когда Сокол спокойно и холоднокровно промурчал ей прямо в ухо. Тихо-тихо, но так оглушительно: — Убийца… — такой знакомый воркующий голос, с лёгкой хрипотцой. Этого Снежинка не ожидала услышать. — Ч-что? — Ты, — Снежинка так надеялась, что ей просто послышалось. Она отпрянула от, как ей показалось, чужого кота, когда тот повторил: — …убила Малиновку! — Откуда ты… Не правда! — кошка почувствовала, как комок страха возрастает внутри, сопровождаемый толчками внутри живота. Снежинка ощутила жуткую вину, когда соплеменник озвучил её мысли и ткнул ей носом на её ошибки и грехи прошлого, но она резко сменила тон и прешла из отступления в атаку: — Может и так, но я сделала это неосознанно! В отличии от тебя! По твоей вине Грибушка отравилась! — Грибушку убил не я… Она сама себя, дура, загубила! — Сокол отступил назад, голос его неестественно погас и стих, а глаза непривычно заблестели неистовым огнём ненависти. — Ты посмотри, как она жила? Да такую жизнь и не жаль потерять! Такой распутной жизнью жила, гуляла по всем племенам, от котят своих отказалась, племя по ней и не горевало вовсе! Она просто поплатилась за всё, что сотворила! «Это сон, это сон, это сон… Это не Сокол, это не он!» — Не тебе судить чужие жизни! Сам ты не лучше этой своей Грибушки с Малиновкой! — Снежинка вся взвилась, выгибая спину, она почувствовала, как вновь на глазах появляются капельки солёной росы, которую называют слезами. Она уже тысячу раз пожалела, что решила к нему подсесть и начать разговор. Перед ней не её соплеменник. Перед ней её страх. — Сам ты даже не проводил Малиновку в последний путь! Ты не оплакивал её как подругу, ты не удосужил её тело прощанием! — Она мне не подруга и никогда ею не была! — Сокол угрожающе двинулся вперёд, оголяя белоснежные клыки и гулко зарычал. Его шерсть встала дыбом, а хвост стал метаться из стороны в сторону. — Ты не сказала настоящую причину гибели глашатой! «Он не может… Или всё-таки может?» — Я-я не… — Снежинка испуганно попятилась назад, стараясь сохранить дистанцию между ней и воином. «Какого лиса?! Что он говорит? Я его не узнаю!» Её взгляд испуганно скользнул вбок: на вопли Сокола собрались многие соплеменники, так же прижимая уши и выкрикивая обвинения в её сторону. Образ их был очень размытый, а заходящее солнце слепило Снежинку до такой степени, что она не узнавала своих соплеменников. Она видела лишь тёмные тени и яркие глаза котов. Они смотрели на неё так, будто не узнавали. Кошка вновь взглянула на Сокола и постаралась зашипеть, чтобы отпугнуть кота, который двинулся ближе. — Отойди от меня, грязный комок шерсти! Вопреки её шипению воин нисколечко не испугался, лишь выгнул спину, прижал уши и выпустил когти. Соплеменники плотнее прижались друг к другу, выпуская когти. Из толпы быстро вынырнула черно-белая кошка, сощурив жёлтые глаза, она громко и ядовито выплюнула: — Предательница! Снежинка предательница! — В этом знакомом голосе Снежинка узнала Черноспинку. Хотя, если бы не голос, возможно она даже и не заподозрила, что это она. — Черноспинка, — начала Снежинка, медленно покачивая головой из стороны в сторону, не веря что подруга взбутовалась против неё. — Пожалуйста, выслушай меня! — Я тебе верила, а ты! — кошка дико и презрительно зашипела, размахивая чёрным хвостом. — Не думала, что ты способна на убийство! Внезапно по толпе прошёл громкий гул и вой, коты повскакивали со своих мест, шипя проклятья в её сторону. — Она пошла против соплеменницы! — Нарушительница Воинского Закона! — Сумасшедшая! — Наказать презренную! Пусть поплатится за смерть Малиновки! Снежинка испуганно выпучила глаза, когда услышала знакомые голоса. Сучок, Черноспинка, Кедрогривка, Выдроноска… Да как они могли? Неужели они даже не выслушают её? Сердце сковали ледяные когти страха, заставляя Снежинку всё больше и больше пятиться к выходу, пригибаясь к земле. — Послушайте же! — она постаралась вразумить кота, что сейчас стоял напротив неё, дико шипел, угрожающе выгибая спину и выпуская когти. — Сокол! — Убийца! — выкрикнул воин перед тем как кинуться на кошку. Не ожидавшая нападения Снежинка успела лишь зажмуриться, до того как Сокол прошёлся когтями по её морде. От сильного удара в голове начал жужжать рой диких пчёл, а размытые силуэты поплыли, покачивая будто отражение на водной глади. По началу Снежинка не среагировала и растерялась, но вскоре, на полусогнутых лапах, развернулась, и насколько было возможно, стала отползать от воина. — Сокол, прекрати! Одумайся, что ты творишь! — Снежинка припустила в сторону выхода из лагеря, но хлопковые лапы не желали её слушаться. — Прошу тебя, Сокол! Кровоточащие подушечки передних лап, стертые в кровь от постоянной нагрузки не позволяли ей ползти быстрее, а задние онемевшие лапы путались, безжизненно волочась за ней, то и дело оттягивая её назад. Сердце бешено стучало, вырываясь из груди от бешеного страха. Она повернулась в сторону воина, чтобы видеть куда он будет двигаться и стала отползать назад. Снежинка просто не могла поверить, что Сокол настолько остро отреагирует, да и вообще откуда он узнал? Неужели он посмеет её тронуть? Посмеет? Что ж, в этом случае — у неё нет ни единого шанса! Раненная калека против лучшего бойца племени? «Да, Снежинка, вот ты и вновь ему проиграла! И похоже, даже Сучок не придёт ко мне на помощь…» Она выпустила когти и подняла переднюю лапу вверх, угрожающе визжа, всем сердцем надеясь, что воин не посмеет ступить ближе. Но он посмел… Кот навис над ней и сомкнул челюсти на её передней лапе. — Убийца!!! Кошка стала глупо брыкаться, пытаясь освободиться, чувствуя как противное онемение стало расплываться от лапы и по всему телу. Она приняла попытку ударить противника, целясь второй лапой ему в глаза. Что говорить, она почти не выходила из лагеря и не стачивала когти, поэтому они у неё были острые, но какой прок от острых когтей, когда она даже и стоять на четырёх лапах не может. Сокол умело перехватил её удар, прижимая лапу к земле. — Убийца! Снежинка испуганно пискнула, словно маленький котенок, почувствовав его дыхание на своей шее. Он прижал её к земле, давя на плечи, но кошка не оставляла попыток освободиться и сбросить с себя кота, несмотря на то что воздух из лёгких выбило и она не имела возможности вдохнуть. Глупых, но уверенных попыток вырваться из его цепких когтей. «Ты должна Снежинка, ты должна! Не ради себя, ради котят!» — твердила себе кошка, когда уставшие мышцы так уныло просили её сдаться, расслабиться и просто распластаться по земле. Она глубоко вдохнула, собрала последние силы и дернулась, поднимая песок хвостом, но… Не успела. Раненные лапы ее подвели, и освободившись, она просто потеряла равновесие, завалившись на спину. Уже через секунду она лежала под воином, выпучив испуганные глаза. Серый кот, не теряя ни минуты, прижал её к земле, не оставляя попыток на спасение. Снежинка почувствовала себя загнанной в ловушку, вытянула передние лапы как могла, чтобы отстраниться от воина. Белая кошка стала извиваться и брыкаться, словно мышь в когтистых лапах хищной птицы: и вроде шанса на спасение нет, и вроде не понимаешь за что, но так больно… Мышцы болят, гудят, ноют, изнывают от боли. Она испуганно взглянула на Сокола: в его голубых глазах полыхала истинная ненависть и злоба, которой так боялась Снежинка. Воин занёс лапу с выпущенными когтями для удара, закрывая ею солнце, и зарычал. Снежинка сглотнула, её тело парализовало и ей показалось что все мышцы охватывает дикая судорога. Кот со всей силы полоснул её по брюху. Внезапная, острая, пронизывающая боль в районе живота. «Великие Звезды, он ведь сейчас убьёт котят!» — После, она почувствовала резкий и отвратительный запах крови… «Великие Предки, сохраните моих котят, спасите их!» — Снежинка мысленно взмолилась, перед глазами всё поплыло и серый силуэт кота резко смазался в огромное, неразборчивое пятно. Мутный, холодный туман окутал кошку, окончательно лишив её возможности видеть. Задние лапы стали мёрзнуть и терять чувствительность, будто отнимались, Снежинка сморгнула слезы несколько раз, почувствовав облегчение — очевидно кот отпустил её, но теперь по телу, словно ток, пробегали тысячи колючих мурашек, заставляя бессмысленно дёргать лапами. Несмотря на то что тяжесть воина покинула её, кошка всё ещё прерывисто дышала, не в силах восстановить дыхание. Сейчас её больше всего пугали судороги и колючий холод, которые медленными, тягучими, сладкими волнами, будто рябь на озере, проходили вдоль позвоночника по спине и спускались к задним лапам. Сначала слабо и пугающе, вторая волна чуточку сильнее, но принесла не меньше страха и дискомфорта кошке. Снежинка перевернулась на живот, окончательно убедилась что с ней происходит что-то странное и распахнула глаза, до боли вглядываясь в туман, который всё темнел и темнел, создавая плотную стенку. Страшно… Очень… И это чувство, всё нарастает и нарастает… Внезапно, до Снежинки дошло осознание, что то, что ей казалось плотным тёмным туманом, оказалось стеной её родной целительской. Первым делом она тут же осмотрела живот, чтобы убедиться что с котятами всё в порядке. Почувствовав приятную, облегчённую дрожь внутри, она медленно положила хвост на бок, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Котята не ответили ей каким либо движением, и Снежинка почувствовала, что почему-то в дальнем уголке сердце забралась тревога. И тем не менее она испустила облегчённый вздох и судорожно завертела головой, осматривая палатку в которой находилась. «Это сон… Просто сон… Страшный сон. Какой кошмар!» — Просто сон… Мне приснился кошмар! Великие Звезды, как мне такое могло присниться? — испуганно выдохнула кошка, стараясь унять ноющую дрожь вдоль позвоночника, которая всё больше нарастала. — Сокол никогда так не поступит! Это всё неправда, Судьба не может со мной так обойтись! «Или всё-таки может?» В этот момент по телу кошки прошла новая волна неприятных ощущений, и в этот раз она была намного сильнее предыдущих. Снежинке показалось, что у неё закружилась голова и мышцы внутри начали болеть и сжиматься. Медленно так, нудно, будто нарочно выбивая из хромой кошки остатки сил. Боль была нарастающей, то усиливалась, то утихала, и Снежинка начала подозревать, что с ней происходит. Мурашки пробежали по спине, впиваясь в шкуру, заставляя белоснежный ухоженный хвост метаться из стороны в сторону от нетерпения и хлестать по сломанным лапам кошку. Снежинка поморщилась от неприятных ощущений мышц живота, которые уже доросли от дискомфорта до болезненных чувств. Кошка тут же оглядела целительскую на наличие котов, которые могли бы ей помочь, но в палатке лекаря на данный момент никого не оказалось. Это заставило её слегка дернуться в переживаниях, но всё-таки Снежинка убеждала себя, что паника сейчас ни к чему хорошему не приведёт. «Мне нужна Крапивница…» — мысленно подтолкнула себя Снежинка к тому, что должна позвать бурую кошку. Но почему-то, когда она открыла рот, чтобы позвать её, вместо крика о помощи из неё вырвалось жалобное, взволнованное мяуканье. Снежинка поспешно замолчала, сама испугавшись своему поведению. Её тело непроизвольно, слегка дернулось и задрожало, и как показалось Снежинке, боль начала постепенно отступать, освобождая её тело от оков, которые не позволяли кошке шивелиться. Когда её чуть отпустило, Снежинка медленно поднялась на лапы, с силой впиваясь в землю когтями, чтобы хоть как-то удержать равновесие. Ей казалось что лапы настолько слабы, что если бы подул ветерок, она не смогла бы устоять. Синеглазая кошка слегка выглянула из целительской, не желая покидать привычные стены. А кто бы мог подумать, сколько раз Снежинка ворчала, что её достала палатка лекаря и надоела обстановка в ней. А сейчас, она ни за что не захотела бы покинуть это укрытие. По крайней мере сейчас. — К-крапивница! — взволнованно замяукала кошка, подзывая к себе соплеменницу, которая суетилась вокруг старейшин. Крапивница резко обернулась и внимательно посмотрела на Снежинку, когда та, в свою очередь пригнувшись к земле, очень странно сгорбилась, надеясь что в таком положении ей будет легче. — Мне нужна твоя помощь. П-пожалуйста… Мне нехорошо, не знаю что это. Темно-бурая кошка повела ухом и что-то буркнув остальным, быстрыми шагами направилась в целительскую. Крапивница быстро подскочила к Снежинке, которая уже сидела на своей подстилке и взволнованно её обнюхала. — Что случилось? — Белая кошка не ответила, она лишь крепче стиснула зубы, пытаясь избавиться от противного чувства. Испуганный тон целительницы заставил Снежинку также перенять это волнение к себе. Неприятные ощущения вновь накатили на Снежинку озерной волной и она задрожала, сжимаясь в тугой комок. Кошка почувствовала как немеют задние лапы до такой степени, что она не может ими пошевелить, а боль в спине усиливается. Снежинка медленно легла, втягивая лапы. Крапивнице не требовались объяснения происходящего, она тут же сорвалась с места и стала суетливо метаться по палатке. — Как? Уже? — Она наспех расчищала место, собирая все травы и щепки, что были рядом с королевой. — Но ведь ещё рано… Сильно болит? — Да… — выдохнула Снежинка, зажмурив глаза. — Потом слабее… Потом опять сильнее. Это похоже на волны. — Правильно, Снежинка, правильно… — Крапивница стала собирать нужные травы в одну кучу, что бы они были под лапой. — Так и должно быть, не переживай. Снежинка откинулась на подстилку и шумно задышала, пытаясь сконцентрироваться. Крапивница, очистив место, села рядом с кошкой, нежно поглаживая её хвостом по спине и успокаивающе что-то мурлыча. Снежинка почувствовала как мышцы резко сжались и напряглись, принося довольно сильную режущую боль. Белая кошка сжала клыки и выпустила когти, пытаясь сдерживаться, чтобы не заскулить. Она ощутила, как помимо боли, внутри поселился холодный страх. Страх за не родившихся котят, которые могут пострадать по её вине. А вдруг что-то пойдёт не так? А если она сделает что-то неправильно? А вдруг она сама им навредит? А если целительница неправильно поймёт происходящее с ней? «Мои котята не пострадают по моей вине!» — Крапивница? — Снежинка неуверенно подняла полный страха взгляд на целительницу, что усердно вылизывала её спину, желая успокоить. — Да-да? — Мне страшно… — выдавила Снежинка, испуганно пискнув. Новая волна судорог прошла по телу и пушистый хвост вновь стал метаться из стороны в сторону. — Всё хорошо, Снежинка, всё будет хорошо, — лепетала целительница, подсовывая ей под нос какой-то дурнопахнущий листок. — Главное глубоко дыши и не позволяй дыханию сбиться с ритма. Когда скажу — тужься. Снежинка скривилась от неприятного запаха, но сейчас ей было не до этого. Снежинка лежала на боку, её сиплое дыхание со свистом вырывалось у неё из груди, глаза были полуприкрыты, зубы стиснуты. По телу палевой белоснежной кошки то и дело пробегали слабые, а после сильные, судороги, заставляя её тихонько поскуливать. Весь мир для бывшей воительницы был окутан белым туманом и поддернут пеленой страха. Обычно чуткие уши передавали все звуки приглушенными, как будто кошка слышала их через стену утесника. Перед глазами маячили зелёные глаза Крапивницы, в которых Снежинка с трудом, смутно узнавала свою целительницу. На заднем плане трепетало светлое пятно, которым являлась Мушка, судорожно ища то, что просила Крапивница. — Мушка! Внезапно Снежинка почувствовала резкую волну боли, после которой целительница заметалась, взбудораженно наблюдая за белоснежной королевой. — Сейчас, сейчас… Крапивница подскочила и горячо зашептала что-то на ухо Мушке, сопровождаемая мутным взглядом Снежинки. Половину Снежинка не услышала и лишь половина сказанного мельком отразилась в её сознании, как гром среди ясного неба. — У неё начались схватки. И начались намного раньше, чем должны были. Это очень плохо.