Исповедь

      Кошмар полностью успокоился на третье утро после приёма эликсира. Из головы исчезли навязчивые противные мыслишки, звучащие угрожающим вкрадчивым шепотком — Цзюн наконец позволил себе снять напряжение и сходить на источники. Намокать в горячей воде в одиночестве было гораздо приятнее, чем лежать на опостылевшей кровати и пялиться в потолок в ожидании возвращения сил. Думать не хотелось ни о чём; сознание очистилось полностью, и когда Цзюн возвратился домой, размякший и даже немного подобревший, во всём его теле воцарилась давно позабытая лёгкость, как если бы он вдохнул полной грудью чистого морозного воздуха… далеко-далеко отсюда, от Небесной Гавани. Слабость была минутная, но этого хватило для того, чтобы расправить плечи, заправить намокшую чёлку за ухо и выйти в город. Тролин наверняка ворчал по поводу отсутствия брони Нериса.       Когда Цзюн выдвигает верхний ящик комода, где лежит искусный венец, он всего секунду-другую смотрит на заброшенный медальон гильдии и блестящее кольцо и, поставив мысленный крестик на былых предрассудках, забирает вместе с должком и то, и другое.       На стену за кузницей еретик бросил один только беглый взгляд. Сколько он пропустил, будучи в изоляции? Что нового у Уэста? Изменились ли цены? Есть ли истории у старых волков? Раскрылись ли какие-нибудь планы Церкви? Всё это было чрезвычайно актуально, но раздражать только-только задремавший Кошмар застоявшейся в квартале тьмой — безрассудно. Цзюн не настолько глуп, чтобы лезть в пекло сразу после того, как выбрался из переделки…       Наверняка закадычная троица сидит сейчас в той же таверне, застыв, словно каменная статуя… Или же Уэст, бодро улыбаясь и размахивая руками, рассказывает приятелям о том, как он обдурил клириков из Ордена да как блистал на пустоши, — или же тихо удивляется, куда это Цзюн снова пропал, не оставив и весточки. Мимолётная ухмылка скользнула по губам: Цзюн уловил тонкую грань, разделяющую гильдию и небольшую компанию еретиков: и там, и там он сам был независимым звеном, то выпадающим из цепи, то внезапно появляющимся. Механизм мог спокойно существовать и без него, но — видит Альтея! — Цзюн привносил в него нечто… особенное. Знать бы, что именно.       Вот и повод заглянуть в гильдию появился. Генрих его, конечно, не сожрёт с потрохами за пропуски, — кто он такой вообще? — но приличия ради стоило зайти. Получить какую-никакую сумму за задания. А заодно и присмотреться к другим членам гильдии. Хотя бы к своим старым знакомым. Есть ли различия?.. Что-то подсказывало, что нет — никаких различий нет. И те, и другие считают его своим другом, хотя нигде и никогда это не оглашалось. Один-единственный раз был три дня назад. «Ты ведь мой друг». Не то чтобы Цзюн был готов настойчиво это отрицать, но уверенное своеволие паладина поражало — и в свете недавних событий стало понятно, что он просто-напросто неисправим.       И сегодня ему выпал ещё один шанс убедиться в этом.       Гильдия встретила Цзюна гомоном — на звук его шагов обернулись все головы, а секунду спустя помещение наполнилось шушуканьем и воскликами. В зал будто бы внесли яркую лампаду, осветившую лица присутствующих улыбками и блеском в глазах; еретик ненароком глянул через плечо, ожидая увидеть за спиной пилигрима Райана, любимого каждым гильдейцем за его заступничество и покровительство, — но на пороге стоял один лишь он. Брови еретика на долю секунды приподнялись в удивлении, но светящееся лицо Артура поставило всё на свои места. Конечно. Он же спас застрявшую в логове группу. Не хватало только, чтобы ему начали оказывать повышенное внимание.       Шаг вперёд, к столу, где который день пустовало его кресло, — и, точно противореча его надеждам (кто вообще верит в эту надежду?), на пути Цзюна возникает выпрыгнувшая из ниоткуда лучница. Поправляет два длинных хвостика, поднимает на него круглые зелёные глаза и вдруг низко кланяется, прикладывая тонкую ручку к груди. — Благодарю Вас, Цзюн. — Она вновь распрямляется и смотрит на Цзюна пронзительным и глубоким взглядом. — Благодарю Вас за неоценимую помощь. Я хотела бы подарить Вам нечто большее, чем просто слова, но эльфийские дары для людей — всего лишь безделушка. Поэтому просите что пожелаете. Я не пожалею… — Не стоит. — Цзюн скованно качает головой. Гибкая эльфийка непреклонно смотрит, и кажется, что даже в её настойчивом взгляде нет твёрдости, а только мягкость, плавность, пластичность — не поранишься. — Я сделал то, что должен был.       «Чёрта с два, — фыркнул он, споря с самим собой, — ты просто последовал мысли, которая первой постучалась тебе в голову. Кретин».       Он успел скользнуть в сторону, сбегая от дальнейших хвалебных речей лучницы, но оградиться от слов и рук других воителей не сумел. Глаза поглощали его, завлекая к себе, чьи-то пальцы норовили коснуться плеча и предплечья, чтобы остановить, со всех сторон к нему стекались восторженные слова и благодарности — Цзюн же заперся в телесной оболочке в самой дальней комнатке и не открывал дверь до тех пор, пока не сел на своё место и не придвинулся вплотную к столу так, чтобы его ни при каких условиях не выдернули из кресла. На лицо сползла всегдашняя нахмуренность, и никому не было дано увидеть крохотную искру, моргнувшую в видимом алом глазу.       Рул скептически поджал губы, переведя взгляд с еретика на оживившуюся гильдию. Если бы ему оказывали такие почести, он бы разрывался между возможностями усилить свой авторитет — кого может не устроить такая ситуация? Цзюну вечно что-то не нравилось, и он выражал это открыто, чем вызывал неприязнь священника. Он не любил непонятных вещей, людей и явлений, и то, что этот мрачный парень раз за разом садился за стол рядом с ним, Артуром и Энди, Рула не устраивало. Даже при сегодняшнем раскладе. — Думаю, ребята рассчитывали на более тёплый приём их благодарности, — заметил он, свысока поглядывая на Цзюна.       Цзюн лениво поднял глаза на священника и ничего не ответил. Отметил только, что Рул — единственный, кто настроен не очень-то дружелюбно по отношению к нему. Вот и первое различие. Этот тип не посчитает его за равного ни при каких условиях. Тёплый приём, надо же. — Рул! — Артур неодобрительно шикнул на товарища. — Тебе лишь бы сказать что-нибудь язвительное. Помолчи. — Да что ты? — Рул развёл руками. — Они от всего сердца говорят, а он игнорирует. Некрасиво это. — Цзюн коротко хмыкнул и потерял интерес к завязавшейся перепалке: лист с заданием, лежащий перед Артуром, привлекал его больше. Он притянул бумажку к себе и принялся внимательно изучать текст. Священника же это только больше распалило. — Вот видишь, его вообще это не интересует! Гильдия — это не только задания, это ещё и об- Ай!       Энди потряс ладонью в воздухе, пялясь на Рула укоризненным взглядом: тот негодующе потирал тёмную макушку и шипел. — То-то я думаю, почему ты такой тугодум: у тебя в голове вместо мозгов булыжник, — фыркнул он, надувая губы. — У каждого свои цели, и если ты это ещё не понял, то Цзюн не такой, как ты, и ваши интересы не по-хо-жи. — Это ничуть не умаляет факта, что он относится к чувствам остальных совершенно равнодушно! — О Альтея, закройте рты, прошу вас! — Артур свёл брови к переносице, напуская на себя серьёзный вид. Это зрелище стоило того, чтобы Цзюн на мгновение оторвался от чтения задания, которое с каждой строчкой не нравилось ему всё больше и больше, — всего на мгновение, чтобы усмехнуться про себя: слова «хмурый» и «Артур» никак не хотели сочетаться, и поэтому паладин выглядел скорее забавно, чем внушительно. — Я не приемлю разлада в группе. Тем более, Цзюн всё ещё здесь, и я сомневаюсь, что ему приятно слышать такое в свой адрес.       Взгляд Рула обдал Артура холодом. Этот парень никогда не прислушивался к его словам, а теперь, стоило объявиться какому-то магу, как он и вовсе голову потерял. Вражда клириков и волшебников едва ли не вошла в обычай и передавалась из поколения в поколение, а Артур взял и переступил черту. Такая дружба, конечно, не презиралась, но взращённый на общественном мнении Рул смотрел на неё искоса. Да и аура этого Цзюна была какой-то... непривычной и отталкивающей.       Цзюн дошёл до награждения и мелкого росчерка внизу листа и с раздражением оттолкнул его в сторону Артура. Дыхание перехватило от злости, но еретик скрестил лежащие на столе руки и как можно более спокойно посмотрел на паладина, лицо которого как было светлым, так и осталось им даже сейчас, как бы он не пытался придать ему деловитый вид. «Разыскать спрятанные в логове кардинала магические камни» — это что ещё за бредни? Он прямо так и сказал, не сводя глаз с нисколько не растерявшегося Артура. — Задание такое. — Он пожал плечами и вдруг отвёл взгляд, прежде скользнувший к ладоням Цзюна, которые всё ещё лежали на листке с заданием. Указательный палец левой руки бережно охватывало тонкое кольцо Новой Луны. — Я вижу, что задание. — Еретик глубоко вздохнул и с усилием поборол в себе желание развернуть лицо паладина и заглянуть в его наивные глаза. — Куда? — В логово кардинала, — осторожно ответил Артур, выискивая подвох в словах Цзюна. Нашёл: только когда увидел грозное предупреждение во взгляде напротив.       Цзюн мысленно чертыхнулся и едва не уткнулся лбом в стол. Взять бы этот злосчастный лист да изорвать на мелкие кусочки, лишь бы не видеть его. — Чёрт возьми, жизнь ничему тебя не учит. — Паладин открыл было рот, но Цзюн нервно махнул рукой: — Даже не спорь со мной, я всё понял. Не хватило тебе Ассистентки, м? Куда ты лезешь? — Выбирай выражения, — приструнил было Рул, однако еретик бросил в его сторону короткое «Заткнись», что только раззадорило священника, оставшегося без возможности встрять в разговор.       Артур сцепил пальцы в замок. Замечание Цзюна было более чем весомым, но обстоятельства от этого не смягчались. Если бы только он пришёл сегодня пораньше и ухватил задание полегче, не пришлось бы забирать последнее оставшееся. Откуда же вечно пропадающему Цзюну знать, что кооперативные задания в последнее время почему-то сократились в количестве, а в гильдию пришёл новый потенциальный глава отряда? Новоявленный паладин, Эвальд, сейчас сидел в окружении напарников и даже не смотрел в их сторону. Артур скосил глаза. Нет… Смотрел. — У меня не было выбора, — возразил он. — Понимаешь… Это было последнее задание, которое осталось. Пришлось взять его. Я ведь всё ещё глава отряда и набираю людей в группу. Только вот никто не хочет на кардинала. — Артур горько улыбнулся и обвёл взглядом зал. Быть может, кто-то и согласился бы отправиться с ним, но самые лакомые кусочки уже давно нашли своих героев. Даже больше, чем нужно. — И что дальше? Что будешь делать с этим заданием? — Я его друг, поэтому я сразу согласился! — высказался Энди, торжественно дотрагиваясь до рукояти огромного меча. — Друзья своих не бросают! — Ага, — нехотя согласился Рул, — не бросают… Я тоже иду.       На Цзюна обрушился глубочайший шок. Артур, Энди и Рул — на кардинала? Недоделанный лидер, только что вытащенный полуживым из логова Профессора; громила-мечник с опилками вместо мозгов, которому лишь бы клинком помахать да поорать; высокомерный недоросток, возомнивший себя авторитетным священником? Кровь вскипела, бунтуя против такого безрассудства — заколебался и задремавший Кошмар, почуяв привкус ярости. Еретик крепко сжал кисти рук и отчаянно помотал головой. — Вы идиоты, все трое, — выпалил он, хватаясь за голову. — Вы понимаете, что помрёте там? Что вы можете против тех монстров? Потыкать в них мечом, жезлом и прибить реликвиями, молниями и цепом? Что ещё есть у вас в арсенале? — Голос Цзюна обострился и стал ниже регистром, от чего по плечам и лопаткам друзей пробежала дрожь. — Напрягите мозги, если они у вас ещё есть. Артур. — Паладин виновато поднял глаза на возмутившегося еретика и замер под его взглядом. — Отложи это дурацкое задание и возьми уже одиночное. Ты думаешь, что тебе и другим от этого станет хуже? Нет. Никому от этого ещё не было плохо. Плохо — быть постоянно зависимым от кого-то. Проходя одиночные задания, ты развиваешься как специалист в собственном направлении, а не контролируешь работу других. Ты хочешь достигнуть высот? Хочешь стать лучше, чем ты есть сейчас? Хочешь? — Хочу, — тихо ответил Артур, пропуская слова Цзюна через всё своё существо. Красный глаз сверкнул, и вдруг тяжёлый взгляд утратил свою жёсткость, стал мягче: Цзюн обречённо выдохнул и разорвал зрительный контакт. — Докажи мне, что ты не глуп. Работай на себя, а не только на других. Иначе все твои старания окажутся напрасными.       Энди поражённо вжался в кресло, хлопая короткими ресницами то на Цзюна, то на Артура. Впервые при нём еретик говорил дольше, чем обычно, не ограничиваясь дежурными репликами, а в самом деле излагал свои мысли развёрнуто и доходчиво. Признак раздражения? Или желания быть услышанным? Или его задела за живое сложившаяся ситуация? Виски запульсировали — Энди бросил бесполезное занятие: серьёзные мысли вызывали у него головную боль. А Рула слова Цзюна и вовсе вывели из равновесия: — Ты, конечно, сам себе на уме, но наезжать на Артура я тебе не позволю, — проскрежетал он, подаваясь вперёд. — Не говори с ним таким тоном, если не хочешь нарваться. — Нарваться? — переспросил Цзюн, и веко его дёрнулось. Рул определённо лез на рожон, сам о том не догадываясь. Надменные, зазнавшиеся люди действовали ему на нервы, и одна Альтея знает, что помогает ему держаться сейчас… — Рул! — Артур негромко стукнул ребром ладони по столу и насупился. — В самом деле, что с тобой? — Ты, что, не видишь, что он смотрит на тебя свысока? — вызывающе спросил Рул, расправляя плечи. Цзюна медленно сжирала жажда врезать ему прямо в лицо. — Как будто он знает больше тебя. Одиночка, который в команде-то не работал никогда… — Прекрати сейчас же так себя вести. — Паладин внезапно помрачнел, да так, что даже Цзюну стало не по себе: никогда он не видел, чтобы Артур испытывал негативные эмоции. На его лицо упала тень, а глаза из светлых голубых стали насыщенного густого синего цвета, казалось, что и волосы его вот-вот почернеют. Рул затих, узрев такое преображение, и отодвинулся к спинке кресла. — Цзюн — мой друг. Он говорит важные вещи, и мне очень жаль, если ты не понимаешь этого. Будь вежливее с тем, кто однажды спас жизнь мне и тебе. Иначе как бы твои слова тебе же боком и не вышли…       Священник молчал. Артур, приподнявшийся в кресле, устало опустился на сиденье и запустил пятерни в волосы. «Тяжело ему… — отметил Цзюн, с интересом поглядывая на то, как длинные пальцы ворошат русые пряди. — С таким грузом и себя не вытащишь, не то что кого-то ещё…» — Решай, — коротко кинул еретик и откинулся назад, складывая руки на груди. — Выбор только твой.       Артур поднял голову. Рул тучей подобрался в кресле и не смотрел на него. Вряд ли он теперь с удовольствием пойдёт вместе с ним, но если Артур распустит группу, то будет рычать ещё злобнее. Энди — хороший парень, они дружат уже долгое время, он поймёт, но расстроится: приключения и опасности — его страсть, и лишать его развлечения тоже нехорошо… А может, Цзюн прав. Может, стоит подумать сначала о самом себе? Поднабраться опыта, а там и пробуждение силы не за горами… Паладин искоса посмотрел на прикрывшего глаза Цзюна. Да, он наверняка опытнее, ведь за его плечами — нелёгкий путь, пройденный в одиночку, да ещё и с печатью еретика на душе… Как не прислушаться к его словам? Каждый работает прежде всего на себя, не так ли? Или правда не так?.. — Хэй, Цзюн! Рад встрече!       Артур резко вскинул взгляд и оторопел. Эвальд. Собственной персоной. С прилизанными чёрными волосами, собранными в тонкую косичку, сияющий чересчур дружелюбной улыбкой на лице и такими же горящими жёлтыми глазами — ну чем не душа компании? Всё в нём было слишком: слишком пафосный внешний вид, слишком важный взгляд, слишком блестящее оружие, слишком внушительная броня… Кто не клюнет на такую-то наживку? Прошло совсем немного времени, а Эвальд успел отнять у Артура часть аудитории своим шармом и скоростью. О да, скоростью: Артуру посчастливилось сходить с ним в группе, и Эвальд атаковал со скоростью молнии, разряды которой то и дело вырывались из его рук и булавы. Будущий крестоносец. Даже будущая профессия звучала куда влиятельнее, чем обычный хранитель…       Словом, именно из-за Эвальда Артуру досталось задание с кардиналом. Каждый раз, когда Артур заявлялся в гильдию, Эвальд опережал его на несколько минут и хватал самое привлекательное задание. И если сначала Артур был не против развития новоявленного лидера группы, то сейчас присутствие потенциального конкурента угнетало. Паладин терпеть не мог конфликты, а становиться их участником было и вовсе худшей перспективой. А теперь Эвальду и от Цзюна что-то понадобилось…       Цзюн без особого желания повернул голову и посмотрел на незнакомца снизу вверх. Тот улыбался — но улыбка ещё ничего не значила: многие люди улыбаются друг другу при встрече, особенно при знакомстве, чтобы произвести хорошее впечатление. Попытка не засчитана. Еретик не сказал ни слова. — Я вижу, у вас тут не самая комфортная обстановка, верно? — Эвальд покровительственно взглянул на собравшихся, однако ответной реакции снова не дождался. Цзюн продолжал вопросительно и нетерпеливо смотреть то ли на него, то ли куда-то сквозь него, как будто бы был совсем не заинтересован в его присутствии. Набиравшего популярность Эвальда это несколько оскорбило. Нет, не так: чуть задело его самолюбие. Вернее, слегка затронуло… Только и всего. Его план из-за такой мелочи вовсе не пострадал. Паладин выпятил грудь и как можно более доброжелательно обратился к своей новой цели: — Я хотел бы предложить тебе выгодную сделку: мне удалось получить прибыльное задание, в котором ты можешь быть заинтересован. Команду я уже набрал, будь уверен: со мной — опытные ребята, которые не подведут, и ты был бы отличным союзником в наших рядах! Ты ведь герой! К тому же ты, кажется, сейчас свободен. Я был бы рад, если бы ты присоединился к нам.       «Не то что эти обормоты. Тоже мне, нашёл компанию», — мысленно плюнул Эвальд, не убирая лучезарной улыбки с лица. Крючок с пленительной наживкой был закинут в воду: осталось ждать, пока рыбка клюнет. Такие, как этот Цзюн, вряд ли ходят на задания как попало, с кем попало и за что попало.       К горлу Артура подступил гадкий ком. Ну конечно, зачем ещё Эвальд мог прийти к Цзюну? Попробовать переманить его на свою сторону и забрать у Артура последнее, что он так ценит. В последнее время ему казалось, что Эвальд поступает так нарочно; он выискивал в напыщенном и в то же время невинном взгляде конкурента хоть единый намёк на соперничество и вроде бы находил, но тут же терял, оставаясь ни с чем. «В самом деле он собирается вывести меня из строя? — мучился паладин. — Или это я придумал себе невесть что?» Заявление Эвальда разбило его броню окончательно. Губы Артура дрогнули, и он поспешно отвернулся, дабы не видеть самодовольного лица Эвальда, когда тот услышит соглашение. Цзюн ведь не дурак отказываться от выгоды: даже на остров Кайрон самостоятельно решился пойти… — М-м? — переспросил Цзюн, незаинтересованно моргая. — Ты что-то сказал?       Эвальд опешил и обескураженно хмыкнул, перекидывая косичку через плечо. — Что? — не понял он, привыкнув, что ему и договорить обычно не дают, сразу соглашаясь, а тут повторить просят. — Я говорил, что у меня есть предложение… — Я рад за тебя. Можешь идти со своим предложением на все четыре стороны. — Цзюн сел ровно и вновь притянул к себе листок, мигом оценив состояние сникшего Артура. Кардинал… Группа из бесполезных союзников… Что ж, хуже плана и не придумаешь, но раз этот петух с соседнего двора так прицепился, ничего не поделаешь. Придётся снова просить у Тролина броню. — Ты ошибся, решив, что я свободен. Я уже состою в отряде, так что лучше тебе поспешить к себе: как бы твои напарники не решили, что лидер их так легкомысленно бросил.       Эвальд ошеломлённо раскрыл рот, но тут же захлопнул его, чтобы открыть снова: — Но разве герой не должен… — Я не герой, — выплюнул Цзюн, оборачиваясь на паладина. — И я не работаю в случайных группах. Свободен.       Артур несмело повернул голову — Эвальд уже вернулся за свой стол, окружённый охотниками за приключениями — и перевёл взгляд на вновь расслабившегося Цзюна. Отчего-то всё его нутро зашлось в энергичном биении, не давало свободно дышать и вызывало странное ощущение лёгкости; Цзюн отказал Эвальду и присоединился к его, Артура, группе! Несмотря на все свои слова об опыте и развитии, в которые вложил искренний посыл… Сердце забилось в горле, и паладин даже и слова сказать не успел, как Энди взвопил: — Вот это ты даёшь! — Воин зашикал сам на себя и продолжил тише, но не менее восторженно: — Как ты его отшил! У меня аж дух захватило! Никогда такого не видел! Эвальд — лопух!       Энди разразился торжествующим смехом, а Рул побледнел, отчаянно пихая его в бок. Цзюн хмыкнул — непонятно, что вложил он в этот звук, но Артур внезапно увидел то, что еретик хотел этим показать. — Почему? — приглушённо спросил он: пульсация во всём теле не позволяла ему повысить голос. Цзюн коротко вздохнул. — Всё равно ты не откажешься от затеи. Паршивка-совесть не позволит. Да и куда вы без меня… Сгинете же.       Артур расплылся в улыбке — неширокой, но радостной. Конечно, Цзюн никогда не скажет того, о чём подумал. А Артур был уверен, что мысль у еретика мелькнула одна. Определённая. «Ты не можешь знать точно», — сказали бы ему, но Артур решительно покачал бы головой. Он знает. И он готов поклясться Альтеей, что в секундной искре, промелькнувшей во взгляде Цзюна, он различил намёк не улыбку. Полуулыбку. Призрачный намёк. Но различил.       Друзей ведь не бросают.