Исповедь

      Цзюн четвёртый день не появлялся в гильдии.       Артур привык к частому отсутствию еретика, но последнее время пустующее рядом кресло давило на мозг. Оно было словно дырой в ладно сшитой рубахе. Прорехой в добротных латах. Сухой землёй посреди колосящейся зелёной травы. Оно охлаждало плечо Артура, навязчиво подсовывая под нос гнетущую пустоту.       Артуру было одиноко.       Артуру было одиноко, и он который раз (всего третий, хотя казалось — много больше) брал групповые задания, чтобы не чувствовать себя выпавшей деталью какого-то важного механизма. Рядом с ним сражались и лучницы, и воины, и волшебницы, и другие клирики — все они были связаны одним делом, переговаривались, шутили, сплочались. В душе Артура вновь воцарялся тонкий баланс, который разваливался, стоило только паладину вернуться домой. Один, он попадал во власть своих мыслей, непрерывным потоком струящихся по каналам сознания. Артур не цеплялся ни за одну из них, но они наваливались на него, сжимали, истощали его, вынуждая рассматривать стену и медленно моргать.       Хандра? Откуда бы ей взяться? Осенние перепады настроения ему не свойственны…       Групповые задания позволяли ему развеяться.       Эвальд с коротким «Э-э!» не глядя вырвал у него из-под руки листок с золотой окаймовкой. Артур лишь скосил на него глаза: тот откозырял, сверкнув извечной самодовольной улыбкой, и бодрым шагом направился к своему столу. «Ходил ли он хоть раз с Орденом?» — вспомнил Артур, забирая со стола Генриха последнее задание. Его регулярно вызывали в патрульные отряды, как и остальных клириков гильдии, — Эвальда же за всю его деятельность не привлекли ни разу. Слишком хорош для того, чтобы марать руки? Артур поморщился. И посмотрел в лист с заданием.       Опалённая падь. Королевскому парфюмеру понадобилась пыльца здешних фей. Без лишней пыли, праха, песчинок, частиц магии — кропотливое дело. Зато награда соответствующая: Эвальд прогадал, позарившись на золото. Жаль только, что Энди не составит ему компанию: не любит он фей, хоть ты тресни. Слишком нежны они для него. Да и с мелкими крупинками ему тяжело будет работать… — Не показывается что-то твой друг, — участливо заметил Генрих, облакачиваясь на стол. — Ты не связывался с ним?       Артур неловко сложил лист с заданием вчетверо и убрал за пазуху. — Это не так просто. Он может просто не показываться долгое время. Но… да, я ещё не выходил с ним на связь.       Генрих понимающе кивнул. Артур сжал губы. Ответственность за Цзюна перед гильдией невидимым грузом висела на его плечах. Глава был терпелив и добр, хоть и строг: многие заядлые прогульщики получали одно-два предупреждения, прежде чем вылететь на улицу. Почему же Цзюн не входил в категорию заведомо исключённых? Из-за рекомендации его, Артура? Выгоды? Личных соображений? Договора? Как оказалось, Цзюн вступил в гильдию с самого начала, а раскрылось это много позднее… Артур не понимал. — Не исключайте его, прошу, — вдруг выпалил паладин. — Да, Цзюн непунктуальный и необязательный, но для него состоять в гильдии важно, и… — Я понимаю, — спокойно прервал его Генрих, — и не собираюсь никого исключать. Цзюн — ценный член нашей гильдии. Он справляется со своей задачей успешно и проявляет инициативу. Я дорожу этим. Я вижу, что у него светлая голова, и он мог бы стать отличным руководителем, если бы не его характер. Но кто сказал, что это плохо? — Артур скромно улыбнулся в ответ на пытливый взгляд мастера клинка. — Меня беспокоит лишь то, что важная информация может миновать его из-за многочисленных пропусков. Поэтому я рассчитываю на тебя. Ты ведь сможешь обеспечить его всем необходимым, верно? — Артур с готовностью кивнул, а Генрих поднял взгляд, и его лицо просветлело. — А вот и он сам.       В самом деле, раздался шум закрывающихся дверей, и Артуру не понадобилось поворачиваться, чтобы увидеть входящего. Цзюн словно бы телепортировался к столу главы гильдии, оставив за собой странный пряный аромат трав. В груди паладина что-то кувыркнулось, когда красный глаз устало посмотрел на него: Цзюн явно не отдыхал в эти дни. Чем же он занимался? — Здравствуй. — Артур смело улыбнулся, хотя в висках вновь засвербело жужжащими мыслями. Цзюн сдержанно (или снова устало?) кивнул и повернулся к Генриху, говоря неторопливо и твёрдо: — Доброе утро. Есть свободные задания? — Будто погрузившись в сон на секунду, он выждал паузу, а затем добавил: — На Комариную пристань, если это возможно.       Генрих деловито закивал головой, придвигая к себе стопку из тройки-другой листов. — Конечно. В последний раз как раз от придворной швеи был заказ. — Глава ловко перебрал листы и протянул два из них Цзюну. — Завалялось ещё задание в лагерь адептов дракона, его всё никто не берёт… — Нет, спасибо. — Цзюн двумя пальцами взял лист с заданием от швеи и медленно пробежался по нему глазами.       Артура поглотило дежавю. Лист бумаги лежит на пальцах — они его почти не держат. Губы поджаты. Лицо расслаблено. Он видел это совсем недавно. Вот сейчас Цзюн опустит лист и вопросительно посмотрит на него…       Под рёбрами засосало. Цзюн и впрямь посмотрел на Артура вопросительно, но лишь мимоходом, складывая лист в нагрудный карман. На левой руке секундным бликом сверкнуло кольцо. — Спасибо.       Миг — и он уже у доски заданий, водит пальцем по закреплённым объявлениям. Артур коротко моргнул, смахивая наваждение. С самого утра он тормозит. Нехорошо. — Все бы так: быстро, эффективно и по делу, — задумчиво проговорил Генрих, подпирая подбородок ладонью. — А то молодёжь сейчас пошла… Сами не знают, чего хотят. А такие, как Цзюн, на вес золота…       Артур невольно вновь поднял глаза на спину еретика. Еретика, подчеркнул он мысленно. На вес золота. Хорошо ли, плохо ли скрываться так, молчаливо, получать заслуженную похвалу? Хорошо ли, плохо ли жить затворником и не контактировать с обществом из-за угрозы, над тобой нависшей? Артуру никогда не хотелось бы узнать, каково это. На вес золота, Генрих всё правильно сказал. Несмотря ни на что другое. — Салют, Артур! — На плечо паладину опустилась мягкая рука, и Артур непроизвольно дёрнулся, сводя глаза с тёмной брони. — Поведёшь нас сегодня, м-м?       Аммоу смотрел на него с огоньком в глазах и неширокой улыбке. Наверное, только он делал воодушевлённо всё, за что бы только не взялся. Посадить картошку? Запросто! Отправиться в самый далёкий уголок подножья? Не устанет ни за что. В жизнелюбии он уступал разве что Энди, у которого запас энергии не иссякал никогда. И был ещё один пунктик, единственный, в котором Аммоу всё никак не мог поставить галочку. У этого пунктика была броская внешность, странное и чуть нескладное имя, задиристый смех… В общем, это была Зомбезия. Артуру выпала возможность наблюдать за их отношениями вблизи: они втроём ходили на задания последние три дня. Собственно, после этих заданий он и понял, почему никто больше с ними не связывается. — Поведу, — согласился Артур, припоминая, как после выполнения миссии Аммоу и Зомбезия в шутку (хотелось бы верить, что в шутку!) использовали свои умения друг на друге, при этом выкрикивая необидные прозвища. Щёки Аммоу горели то ли от распаления, то ли от смущения, хотя в гильдии при Зомбезии он сидел тише воды ниже травы. Чудесное превращение! — Куда на этот раз? — Опалённая падь. Будем пыльцу фей собирать. Поэтому надо быть осторожнее с умениями, чтобы не поранить крылья. — О-о, — протянул Аммоу, потирая светлый затылок, — понял!       «А ведь Цзюн тоже на пристань брал задание, — вспомнилось Артуру. — Можно дойти вместе или пересечься…» Он метнул быстрый взгляд к доске объявлений — но Цзюна там уже не было. Не было его и ни у одного из столов, ни у дверей. Ушёл… — Что, вам снова не справиться без помощи волшебницы? — Подошедшая Зомбезия вызывающе подняла бровь и постучала длинным пальчиком по щеке. — Дайте-ка подумаю, клирики решили в который раз отложить в долгий ящик былую вражду и воззвать ко мне?       Артуру осталось только добродушно хмыкнуть, когда Аммоу поджал губы и сверкнул глазами: во взгляде его мелькнуло обожание и задор. Конечно, видно это было только со стороны… — Если уж взывать, то к лучшей волшебнице, — ответил Аммоу. — Интересно, где же она… — Прямо перед тобой, дурачина, — фыркнула Зомбезия.       Артур улыбнулся. От отношений этой парочки на душе становилось особенно тепло.

***

      Мало кто из авантюристов любил Комариную пристань. Задания в негостеприимную топь принимались неохотно, а выполнялись на скорую руку, лишь бы только побыстрее возвратиться домой и почувствовать под ногами родимый камень, а не грязь, лужи и мох. Здесь царила затхлость, сырость, постоянно жужжали раздражающие мошки, под ногами плескалась гадкая жижа… Особенно не любили эти места девушки, и Зомбезия, шагнув в портал, поморщилась и принялась болтать, только бы не думать об окружающем безобразии.       Аммоу нравилось слушать трескотню Зомбезии. Он вслушивался в неё всеми ушами, а будь третье — и третьим вслушивался бы, не забывая подавать все признаки заинтересованного слушателя. Он угукал, хмыкал, вставал свои пять медяков, смеялся или дулся, не пропускал ни единого словечка. Понимала ли Зомбезия, что она по нраву Аммоу? Понимал ли Аммоу, что Зомбезия смотрит на него хоть и свысока, но иначе, чем на других? Артур не был слепым: он чувствовал искорки, летающие в воздухе. Искорки…       Три дня он не видел Цзюна. Бывало и больше: Цзюн сидел дома неделями, не показываясь в гильдии даже на сборы. Да, бывало и больше, но именно сейчас Артур наиболее остро ощущал этот недостаток, эту пустоту, восполнившуюся на несколько минут, а вслед за этим вернувшуюся на место. Паладину не нравилась их встреча до этого: Артур стоял у порога как на иголках, а в итоге ничего не добился, ничего не узнал. Отголоски звучали в голове до сих пор, ослабевшие. Может… стоит зайти сегодня? Или ждать запредельного — визита самого Цзюна? Нет, глупости… Сердце ущипнуло. — А мне ещё девчонки передали, что видели наши воины! — бойко вещала Зомбезия. — Вот уж и правда активные и весёлые ребята, не то что медленные клирики… — Попрошу! — возмутился Аммоу, нарочно прибавляя шаг и заходя вперёд: он развернулся лицом к идущим позади и заложил руки за спину, напуская на себя вид сильного и независимого паладина. — Неправда! — Ой, не оправдывайся, — отмахнулась Зомбезия. — Так вот, что передали-то! Приходила как-то раз в гильдию девчушка, Мара, мелкая совсем. Так она Рула заставила на месте замереть на несколько секунд! Вот умора! Говорят, у него такое злое лицо было! Просто бешеное! Хуже, чем у чудищ-аборигенов! — Рула? Замереть? — охнул Аммоу. — Ты шутишь! Не могло быть такого, ну или той девчушке конец… — Нет! Ты не знаешь самого главного факта! — Зомбезия подняла палец вверх и многозначительно посмотрела на Артура. — Ей просто Цзюн покровительствует. Ребята сказали, что она с ним пришла и заколдовала Рула, потому что тот угрожал Цзюну. Представляешь, каково, а! Поговаривали, что это она написала то письмо. Помнишь же?       Внутри Артура что-то дрогнуло. Почему снова это письмо? Почему столько слушков поползло из-за единственного случая? Неужели всех правда настолько интересует Цзюн? И что за Мара? Почему Цзюн ей покровительствует? Девчушка какая-то… Цзюн не говорил, что дружит с кем-то ещё… Он не обязан, конечно, но Артур чувствовал себя… особенным, что ли? — Конечно, — пробормотал Аммоу, отводя взгляд, — конечно, помню. Как такое забыть. Но если она совсем мелкая, как ты говоришь, то разве может быть такое? — Ещё бы! — возмутилась волшебница. — Ты видел Цзюна вообще? Какой он стройный, сильный, загадочный — и красивый! Кому такой не понравится? И вообще, любви все возрасты покорны. — Даже если это касается… тебя?       Зомбезия коротко фыркнула и тряхнула высоким розовым хвостом, оставив вопрос без ответа. Аммоу вздохнул и отвёл взгляд от девушки. Зомбезия не любила провокационных вопросов, даже самых безобидных, если они каким-то образом касались отношений. Она ловко меняла тему, как будто на каждый случай у неё имелся эффектный контрудар. Казалось, в неловкое положение её поставить невозможно. Аммоу к этому и не стремился, осторожно стучал пальцем по защитному барьеру, нащупывая невидимую дверцу, которую можно было бы толкнуть. Толкнуть… а затем ненавязчиво попроситься в гости.       Может, и в самом деле письмо любовное написать…

***

— Ну вот, — обречённо вздохнул Аммоу, глядя на заставшие чёрную землю изящные тельца фей и карбункулов. — И как в этом месиве пыль собрать?       Артур присел на корточки рядом с распластавшейся феей и провёл кончиком пальца по её голубым крыльям. На подушечке остался тонкий слой блестящей пыли. — Порядок, — заверил он своих спутников, поднимая голову. — Будем максимально разборчивы и соберём пыльцы столько, сколько надо. На крайний случай у нас ещё и Королева есть. Если нас никто не опередил.       «Чудно. Повезёт — и сражаться не придётся», — порадовался Аммоу, развязывая маленький шёлковый мешочек для сбора пыльцы.       Зомбезия поморщилась и накрыла лицо лежащей феи фиолетовым листом росянки. Волшебные обитатели Опалённой пади выглядели одинаково: большие тусклые глаза, томно приоткрытый ротик, мертвенно-бледная кожа, и на веках припудренная цветочной пыльцой… Особенно раздражали волшебницу их длинные ресницы, худые ручки и ножки: феи были похожи на безобразно красивых, искусно выполненных фарфоровых кукол, которыми можно только маленьких детей пугать. В одиночку они не могли ничего, зато если их соберётся целая стая — вскружат голову пением и стонами, затуманят сознание, расцарапают, свяжут крепкими стеблями и принесут в жертву Королеве… И живучие, вёрткие: однажды Зомбезии пришлось исколоть ледяными пиками всё поле, прежде чем избавиться от крылатых болванчиков.       Девушка присмотрелась и нахмурилась. Тельце феи не было изувечено мечом, топором, булавой, стрелами или любым другим оружием. Оно безвольно лежало на земле самой настоящей куклой, словно в нём и не было никакой жизни. То же и карбункулы, и другие феи: они будто бы единовременно оказались поражены сердечным приступом или же умерли от испуга. Но что могло их так напугать? — Да это магия! — вдруг воскликнул Аммоу, вытирая испачканную в пыльце руку о поножи. — Чуете? Хотя нет, — прервал он сам себя, — не магия. Но что-то тоже очень сильное. — Если ты про тела, то я соглашусь, — неохотно отозвалась Зомбезия, брезгливо переворачивая холодный трупик. — Из них как будто бы просто высосали жизнь. — Да-а… Нет, это всё же магия. Что же ещё это может быть.       Сверкнул золотистый свет. Артур окутал себя светлой аурой и выпрямился. — Я посмотрю, что впереди, — сказал он, накладывая на себя светящийся голубой щит. — В любой момент из логов могут выползти ещё монстры. Да и феи здесь разве что не из воздуха появляются…       Аммоу энергично кивнул и покосился на неспешно собирающую пыльцу Зомбезию. Розовый хвост спадал с её плеча, и она время от времени закидывала его на спину — блёстки с крыльев слетали с её пальцев и оседали на румяные щёки…       Артур безбоязненно ступил на тёмную тропу. Он был защищён с головы до ног и был готов наложить на себя дополнительные защитные ауры, чтобы не дать застать себя врасплох. В Опалённой пади он не был уже давно, но помнил, что она всегда кишела мелкими монстрами: вцепятся в тебя со всех сторон да так и сожрут. Что гоблины, что жуки какие, что духи. В одиночку тяжело с ними управляться. Наверняка здесь прошёл отряд волшебниц-заклинательниц. Колдуньи точно оставили бы пепел да ледяные глыбы…       Паладин шагал бесшумно и медленно, тщательно вслушиваясь в приглушённые звуки. Шум борьбы доносился из-за холма — правда, звонких голосов волшебниц не было слышно, и Артур невольно напрягся, пробираясь вдоль пригорка и избегая ломающихся под ногами карбункулов. Аура успокаивающе гудела, освещая затенённую дорогу.       По скрытой за холмом поляне заклубился чёрный туман, лизнул сапоги скрывающегося за возвышенностью Артура и исчез. Паладин затаил дыхание, наблюдая за испаряющейся тьмой, и высунул голову. В воздухе, над самым центром поляны, прошуршали тёмные ленты и выплюнули на землю тёмную фигуру, в тот же миг сдвинувшуюся с места и завертевшуюся колесом в гуще гоблинов. Артур несмело шагнул вперёд, вглядываясь — фигура распрямилась с коротким возгласом, и вновь от неё по сиреневатой траве разлился густой смоляной туман. Только белые волосы успели мелькнуть во мраке, когда загадочный воитель скрылся среди закружившихся фей.       Артуру не нужно было думать дважды. Он смело двинулся вперёд — однако поспешно замер, почувствовав лёгкое головокружение. Под ногами прошуршала тьма и испарилась так же, как и в прошлый раз. Артуру она была не страшна. Защищаемый светлой аурой, он только завороженно смотрел на застывшего в нескольких метрах от него Цзюна и не мог сдвинуться с места. Всего за несколько минут поразить всех монстров с помощью нескольких умений! Еретик не уставал поражать.       Какое совпадение… На губах Артура дрогнула лёгкая улыбка. Оказаться в одном и том же месте, хотя на Комариной пристани их великое множество. Быть может, как раз сейчас он должен подойти к Цзюну и сказать что-нибудь вразумительное, спросить, чем же таким он был занят и откуда… тот приятный травянистый аромат, который он принёс в гильдию со своим появлением?       Ноги сдвинулись с места нехотя, зато сразу разогнались сами собой и быстро понесли Артура вперёд. Цзюн резко повернул голову и, увидев приближающегося к нему паладина, окутанного светом, торопливо отступил, выставляя перед собой руку. — Стой, — предупреждающе бросил он, и Артур непонимающе остановился перед условной преградой. — Не подходи. — Почему?       Цзюн пристально посмотрел на Артура и кивнул на вращающиеся вокруг него потоки света. — Свет? — Паладин кивнул. — Правильно. Твой свет… — Еретик поморщился и медленно поднёс руку к плечу Артура. От пальцев с тихим шипением поднялся лёгкий дымок, и Цзюн отдёрнул руку. — Он жжётся. Держись на расстоянии.       Артур сдержанно качнул головой, глядя на пальцы Цзюна. Дым от них уже не шёл, зато паладин вспомнил, что Цзюн точно так же морщился, держа освящённое письмо. Артуру приводилось обжигаться во время готовки: неприятно, болезненно; неужели и свет на тьму действует таким же образом? — Прости. Я не знал.       Цзюн молчал, всё изучал паладина взглядом и давил внутри шепчущий Кошмар, почуявший потенциальную угрозу. «Самое время избавиться от этого надоеды… — шипел он, опутывая рёбра плотными лентами тьмы. — Он уничтожит тебя, сам того не понимая…» Еретик стиснул зубы. «Заткнись». — Ты вроде брал групповое задание, — заметил Цзюн, переводя взгляд на тропу, с которой пришёл Артур. — Где же твои товарищи?       «Убей, пока никто не видит…» — А. — Артур обернулся. — Я пошёл на разведку, но никого не нашёл. Только тебя, — добавил он, одёргивая поднявшуюся было к затылку руку. — Тогда поспеши вернуться к ним. — Цзюн облизнул пересохшие губы в ответ на хриплое «Прямо сейчас… не пожалеешь…» — Если ты хороший лидер, ты не бросишь своих. — Конечно!       «Хороший лидер». Артур просиял, а еретик только хмыкнул на очередную улыбку. Кошмар шипел, ослеплённый, и Цзюн едва ли не протянул руку к светящейся ауре, чтобы прижечь его ещё разок. Дать ему вкусить немного боли, пусть за это и придётся поплатиться обожжёнными пальцами. Кошмар опутывал его, стоило только воспользоваться силой тьмы и непрестанно навязывал ему мысли об убийстве и насилии… Цзюн держался. А был ли у него выбор?       Бело-золотое пятно удалялось. И правда, слишком белое и яркое. Цзюн же тёмным сгустком направился в противоположную сторону. Такой ли тёмный, как Тьма внутри него?

***

— А вот и наш ловелас!       Цзюн медленно поднял голову от крыльев Королевы и напряжённо всмотрелся в приближающуюся троицу. Артур шёл впереди — шёл совершенно обычно, не окутанный ни золотым, ни белым, ни голубым свечением — и неодобрительно поглядывал на Зомбезию. Волшебница выглядела решительно и улыбалась так, будто её посвятили в провокационную тайну; ей и принадлежали сказанные слова. По левую руку от неё вышагивал ещё один клирик — Цзюн уже позабыл его имя, но помнил, что он влюблён в Зомбезию. По крайней мере, Энди ему так говорил. Два паладина и криомант… Прекрасная компания, если учесть то, что Цзюн максимально облегчил им задачу.       Еретик молча вернулся к своему занятию: отпиливанию изящных громадных крыльев. Понадобились же они придворной швее… — Позволь нам собрать немного пыльцы, — попросил Артур, приблизившись. — Нам для задания нужно. — Валяйте.       Цзюн махнул рукой и уселся рядом с поверженной Королевой. «Как грифы обступили труп», — равнодушно подумал он, когда группа подобралась к крыльям и принялась аккуратно обрабатывать их. Хорошо, что его настигли в самом конце пути, а не тащились рядом всю дорогу. После нескольких дней работы утомлённому Цзюну не нужны были попутчики. — Слушай, Цзюн, — подала голос Зомбезия, не отрываясь от крыльев, — а от кого было то письмо, мм? Посвяти-ка. Вся гильдия на ушах стоит, горя желанием узнать, кому же ты приглянулся. — Что? — переспросил Цзюн, выгибая бровь дугой. — С чего я должен говорить, кто мне пишет? — Любовные письма в наше время уже не тайна! Да и вряд ли ты согласишься, так что… Просто скажи, это Мара, да?       На шее Артура выступил холодный пот. Он только забыл про неприятный разговор и погрузился в иные мысли, но, видно, не судьба ему так просто уйти от этой темы… — Зомбезия… — начал паладин, намереваясь приструнить пылкий нрав соратницы, но Цзюн прервал его: — Какие любовные письма? При чём тут Мара? — В голосе еретика зазвучали нотки раздражения. — Вы о чём вообще?       Зомбезия захлопала длинными ресницами и развернулась лицом к Цзюну. — А что тогда тебе приходило? — уточнила она. — В конверте с ароматом женских духов? Не любовное письмо разве?       Цзюн критически поджал губы и прикрыл глаза. «Они тебя бесят — убей их всех, и жить тебе станет гораздо легче…» — Мне пришло письмо с благодарностью от Стеллы, — жёстко отчеканил он. — Это всё. Никаких любовных писем. Женщины… — добавил Цзюн, закатывая глаза.       Плечи Артура опустились. На сердце треснула и рассыпалась окаменевшая оболочка — а вместе с ней со спины паладина обвалилась вся неприятная тяжесть, которую он носил за собой почти неделю. Благодарность, значит. Уголок губ непроизвольно пополз вверх… — Ох, женщины это любят! — продолжила Зомбезия. — Когда ты им помогаешь, они никогда не забывают этого. Это самый короткий путь к их сердцу! Самоотверженный мужчина, готовый на всё ради дамы сердца…       Волшебница театрально поднесла ладонь ко лбу и охнула. Цзюн скептически прищурился и сцепил пальцы, не желая продолжать бессмысленный разговор; Аммоу во все глаза смотрел на Зомбезию, которая вдруг сделалась в его мыслях ещё прекраснее, чем раньше. Самоотверженный мужчина, готовый на всё ради дамы сердца… Аммоу прижал руку к груди. Бьётся. Гулко. И где-то там, внутри, отведено местечко для Зомбезии. Он всеми силами его сбережёт. — Но тебе бы подошла девушка помоложе, — не успокаивалась волшебница, потирая острый подбородок. — Стелла не старушка, конечно, но всё же в летах, а ты для неё просто малыш…       Артур успел прийти в секундное замешательство и ощутить клокотание возмущения глубоко внутри, как Аммоу подлил масла в огонь. — Ты же сама говорила: любви все возрасты покорны! — возразил паладин. — Растяпа ты! Другое дело — Верховная волшебница… Ты же не понимаешь ничего, мелочь. А так да: все возрасты, полы и сословия, с этим не поспоришь. — На всё воля Богини, — смиренно согласился Аммоу. — Давайте вы перестанете обсуждать меня при мне же? — вспылил Цзюн, поднимаясь на ноги. — Шевелитесь. Я не просто посидеть сюда пришёл. — О да, — хохотнула Зомбезия, пополняя свой мешочек. — И всё же… — Зомбезия! — осуждающе осадил Артур, и голос его взволнованно дрогнул. По телу отчего-то прокатился покалывающий холодок, остудивший пальцы и кончик носа. Потому ли, что Зомбезия дышит льдом рядом? Нет, не поэтому: она не использовала свою силу… — Чего, малыш?       Артур уже не ответил, машинально собирая пыльцу.       Хвала Альтее, ситуация с письмом разрешилась!       Но почему он всё равно волнуется?