Исповедь

      — Так… То есть, он просто тут живёт? И всё? Серьезно? — Энди с недоверием смотрит на Артура, потом на Цзюна, который упорно делал вид, что его тут нет и всё происходящее его вообще не волнует.       — Ну да? — Артур отвечает за Цзюна и неловко чешет затылок. Он всё еще чувствовал себя неважно, но выпроваживать Энди не собирался. Тем более с такой новостью! — Так получилось, честное слово! Не рассказывай никому, прошу.       — Да ладно, ладно, не буду я трепать языком, но… Артур. — Энди резко стал серьёзным, а паладина едва удар не хватил. Но мечник уже сквасил лицо и смахнул невидимую слезу. — Ты так быстро вырос.       — Да о чём ты?       Артур неловко смеётся, в то время как Цзюн молча встаёт из-за стола, убирает свою пустую кружку, сметает хлебные крошки в руку и относит их к окну. Артур хочет спросить, что он делает, но его резко обдаёт холодный осенний воздух из открытого окна. Цзюн рассыпает крошки на деревянный крашеный отлив и закрывает окно поплотнее. Энди шутит что-то о том, что давно придумали вёдра для мусора, но еретик не обратил на него совершенно никакого внимания. Энди ещё немного похихикал, но вернулся к разговору с Артуром, рассказывая, как Генрих буквально растоптал Эвальда своим заявлением. И только Цзюн, выходя из кухни, краем глаза заметил севших на отлив маленьких птичек, начавших оживлённо стучать по дереву клювиками, собирая крошки. Сейчас уже мало что можно было достать на улицах съестного. И Цзюн как никто другой понимал каково это — голодать в холодное время.       Цзюн ушёл из дома, когда Энди и Артур всё ещё сидели за столом на кухне, только уже уничтожая запасы мяса, сыра и овощей. В доме было ещё тепло с вечера, но протопить бы не помешало, однако Цзюн упрямо счёл нужным пока сэкономить несколько поленьев, пока он не купит достаточно дров, раз уж у Артура об этом голова нисколько не болит. Наверное, всё же стоило бы спросить, как он пережил прошлую зиму в таких-то условиях, но сейчас не время и не место. Да и… Цзюн сам в состоянии справиться с этим. Слава богине, теперь у него есть хотя бы деньги.       Сегодня Цзюн никуда не собирался, но сидеть в одном доме с человеком, который в детстве пихнул себе в причинное место динамитную шашку и поджёг — такое себе удовольствие. Поэтому лучше прогуляться по рынку, посмотреть цены, прикинуть, сколько ему придется потратить на дрова и уголь и кое-какие припасы: Артур не в меру расточительный. «Привык жить на широкую ногу, — сказал бы старик Рич с ворчанием в бороду. — Не по-человечески это — деньги в колодец швырять».       У торговца лесом, с которым Цзюн почти договорился на скидку в полцены и привоз дров прямо к дому, его одёрнули. В прямом смысле. За полы камзола.       Цзюн не обратил внимания, пожал руку торговцу с недовольным лицом, а уж только потом посмотрел вниз. Там стояла Мара. Она была одета в тёмно-фиолетовый полушубок с серым мехом на капюшоне и вязаную шапочку-ушанку в розово-голубую полоску. На ногах красовались горчичного цвета ботиночки. Малявка с прищуром осматривала наставника снизу вверх, с неприятностью для себя подмечая, что в ноябре Цзюн всё ещё ходит в тонком камзоле, перчатках без пальцев и тонких сапогах. Мара была больше чем уверена, что в малейший гололёд в такой-то обуви наставник синяками не отделается.       — Господин Цзюн, почему вы так одеты? — Мара смешно надула щёки и упёрла ручонки в бока. — Вы вообще понимаете, что сейчас ноябрь? Нет? Вот-вот уже морозы ударят, а вы!       — Я же говорил, не называй меня господином, прости тебя богиня, — покачал головой еретик, посматривая в сторону торговца, пересчитывающего золото. — И нет, мне не холодно, что бы ты себе не думала.       — Нет-нет, так нельзя! — девочка упрямо закачала головой. — Я сначала хотела пройти мимо, но не могу же я оставить всё как есть! Моя мама говорит, чтобы не болеть, нужно тепло одеваться, пить горячий чай и вообще! На вас даже шарфа нет!       — Знаешь, ты сейчас мне напоминаешь одну взбалмошную девицу из Колдрока. У неё тоже волосы чёрные. — Цзюн хмыкает и демонстративно поправляет воротник, под которым нет даже платка, не то что шарфа. — Точно так же себя ведёшь. Кем ты себя возомнила?       Мару, видимо, слова наставника задели и остудили немного её пыл. Она буркнула в тёплый ворот что-то вроде «простите меня», но не отступила. Она очень настойчиво попросила Цзюна пройти с ней к магазинчику рядом с торговой лавкой Пьеро.       И будь проклята та секунда, когда Цзюн согласился и перешагнул порог магазинчика-ателье, потому что на них с порога налетела сумасшедшая дамочка с огромными мешками под глазами и портняжными ножницами в руке, которыми она едва не выколола Цзюну глаз.        Дамочка с энтузиазмом принялась расспрашивать, что их привело в магазинчик мадам Тюваш, сколько лет «вашей замечательной дочурке», а также принялась тискать Мару за щёки, резкими и выверенными движениями снимать мерки с сантиметром в руках, вытягивая ленту то вдоль плеч Мары, то вдоль руки, вымеряя рукава, вслух прикидывая обхват талии и бёдер. Мара лепетала что-то о том, что ей вовсе не нужна одежда, но портной её совершенно не слушала.       — Если вы сейчас не уберёте свои руки от ребёнка — я их отрублю, — совершенно спокойно выдал Цзюн, смотря, как портной поджимает губы, медленно поднимается, оставляя Мару в покое и как упирает руки в бока, выпячивая таз немного назад, видимо, чтоб произвести впечатление хозяина помещения. — Так-то лучше, — кивнул Цзюн, совершенно не обращая внимания на странный блеск в глазах дамочки.       — Моё имя Тюваш, — она элегантно протягивает руку вперёд, опуская пальцы к полу, намекая, мол, можно и поцеловать руку, как истинному джентльмену. Но от Цзюна джентльменом даже не пахло, что можно было понять по его угрозе секунду назад. И Тюваш оскорблённо опустила свою руку. — Можете звать меня мадам Тюваш. Но ты, девочка, можешь звать меня сестричкой, — она широко и совсем не дружелюбно улыбнулась, наклоняясь к Маре. Маленькая заклинательница сразу спряталась за ногу Цзюна. — Хорошенькая доченька у вас, господин-       — Вас это не касается, — холодно перебил Цзюн, думая, как бы скорее отсюда уйти. Но раз уж пришёл… да и Мара настаивает. Не то чтобы его волновало чужое мнение, однако, не признать Цзюн не мог. Ему действительно была нужна тёплая одежда на зиму. — Ваше дело — снять мерки и пошить одежду.       Тюваш который раз за день поджимает губы в пренебрежительном жесте. Ей явно не нравился этот посетитель, но ничего не поделаешь — клиент есть клиент. Впрочем, многого бы она не потеряла, если бы выпроводила его отсюда. По нему же видно, что много не купит, да и материалы дешёвые выберет. Да и девчонка богато одетой не выглядела, однако же… какая молва пойдёт о её ателье, если она прогонит клиента. Даже такого.       — Хорошо. Начнём сначала. Меня зовут мадам Тюваш, вы пришли в моё ателье. Чем могу помочь? — портной махнула руками, показывая, мол, вы действительно в ателье, и нигде больше.       — Мне нужна зимняя одежда. Весь комплект. От шапки до сапог. Показывай материалы, а потом, если мне понравится что-то, я позволю снять мерки.       Тюваш сильно удивили слова этого человека. Обычно клиентура среднего и низкого класса так себя не ведёт, наоборот, скомкано говорят, постоянно намекая, что денег у них немного и всё такое, но этот даже о кошельке не заикнулся, будто бы… цена его не интересует.Она взяла на заметку присмотреться к странному посетителю.       — Конечно, — мадам щёлкнула ножницами и велела идти за ней.       Цзюн смело и неожиданно сделал шаг вперёд, отчего вцепившаяся в его штанину Мара едва не свалилась на пол, но устояла каким-то чудом с её-то неуклюжестью и побежала следом.       Еретик покрутился перед зеркалом. Пошитая буквально за полчаса одежда сидела очень хорошо. Цзюн не любил слово «идеально», но оно бы подошло для этого случая. Мадам Тюваш, хоть и выглядела взбалмошной и невоспитанной дикаркой, но дело своё знала. Выбранная недешёвая ткань нескольких цветов, подкладка, пуговицы, материал для подошвы сапог, а так же материал для самих сапог — кожа чёрной мантикоры — влетели Цзюну в медяк. Доход, полученный от Стеллы совсем недавно, стремительно таял. По крайней мере в последние дни. Не то чтобы Цзюну очень нужна была тёплая комната или одежда из качественных и дорогих материалов, просто… он мог себе позволить.       Наконец-то. Еретик даже как-то немного расслабился. Заработает ещё. Пока есть возможность… Он себя успокаивал, как мог. Последние годы денег как таковых у него не было совсем. Гильдейские задания тамошние ребята выполняют больше по просьбе Генриха и жителей, которым что-либо нужно, или из азарта битвы, а не за вознаграждение, потому что они… могут позволить себе не рисковать жизнью и здоровьем. Каждый из них получает жалованье за свою работу и без выполнения поручений. Цзюн тоже получает. Правда, почти все деньги уходят на ингредиенты, которые он не может достать сам, вроде цветов королевской росянки, которые выращивает только Стелла в своём саду, или те же склянки для кремов.       Но покупка такого костюма очень воодушевляла Цзюна, что ли. Он впервые чувствовал себя таким свободным, независимым и… обычным. Как и любой непримечательный житель. То, к чему он так стремился.       — Вам очень идёт, честно признаюсь, — тихо присвистнула Тюваш, осматривая сидящий на клиенте костюм. — Не думала, что из вашего запроса что-то дельное получится, — с усмешкой фыркнула портной и звонко щёлкнула ножницами в воздухе, развеивая остатки заклинания, довольная своей работой.       — Да-да, наставник! Очень красиво и тепло! — похлопала в ладоши Мара и сжала в кулачке край нового утеплённого камзола цвета тёмного шоколада.       Цзюн только поджал губы. Не то чтобы ему так важен был внешний вид его одежды, однако он же не хочет выделяться среди других людей, так почему бы и нет.       Камзол был действительно приятного тёмного цвета, с позолоченным узором на полах и по краям, а также высоким жёстким воротом. Под камзолом обманкой был нашит красный свитер с горлом, поверх надевался белый тёплый шарф-труба. Два пояса — через грудь и на бёдрах. Штаны тёплые, грязно-серого цвета, что радует. Предыдущие, наполовину белые, были не очень практичными. Сапоги из чёрной кожи мантикоры, но сами светлые. Белые даже. Такие же перчатки. Это, конечно, не кожа чёрного дракона, но тоже очень даже добротно. Поверх шли подаренные Марой перчатки без пальцев с рунами. Принимать их, конечно, очень не хотелось, где это видано! Но Мара оказалась на удивление настырной. Аргументировала это тем, что это плата за обучение заклинанию. Пришлось принять.       — Мне нравится, — наконец вынес вердикт Цзюн, заканчивая осмотр перед зеркалом и поворачиваясь лицом к девушкам. — Я покупаю.       — Ещё бы! — самодовольно улыбнулась Тюваш — Моё ателье лучшее в Небесной Гавани. Не побоюсь даже сказать, что во всей Альтере. Так что затаривайся впредь только у меня. Ты знаешь, чего хочешь. Я люблю таких людей.       — Не думаю, что скоро сюда вернусь, — холодно отрезал Цзюн, возвращаясь к своему чёрному камзолу, к которому в районе пояса был привязан кошель.       — Но ты вернёшься, — подметила Тюваш, прикрывая рот лезвиями ножниц, словно веером, чтоб якобы прикрыть лукавую, но довольную улыбку. Это немного освежило лицо женщины, даже мешки под глазами стали не так заметны. — Я буду ждать. И обязательно приводи переодеваться свою маленькую девочку. Я и её тоже буду с нетерпением ждать. — Тюваш нагнулась к Маре, но та, сдержав порыв снова спрятаться за ногу Цзюна, только кивнула и отступила на шаг назад, сохранив дистанцию. — Была рада вас обслужить. Приятного дня.       И отвернулась к столу, чтоб пересчитать выданные ей золотые. К моменту, когда она закончила, зал ателье был уже пуст.       Ни единой лишней монетки.       Возвращается Цзюн домой по темну. Не стоило заходить к Стелле и интересоваться, что было бы более востребовано сейчас, в более холодное время, чем скраб, который, к слову, был уже готов, но ещё на стадии, скажем так, тестирования. Все его подопытные — хищные росянки, вымерли на стадии создания, поэтому сейчас ему нужна была новая жертва, а так же вдохновение.       Стелла затянула его в дом и в разговор на добрых четыре часа о том, как тяжело ухаживать за кожей лица и рук в холода, а ещё как сильно ломаются и секутся волосы. Ещё немного о том, что росянки не переносят сильные морозы, но дальше Цзюн уже не слушал. Прежде чем переключиться на рынок покрупнее, вроде зелий для авантюристов, Цзюн решил попрактиковаться на варевах попроще. И с кожи он решил переключиться на волосы. Вот только закончит тестирование скраба… Впрочем, выторговать новых корней королевской росянки не вышло. Стелла открестилась от «живодёра», мол, сейчас они всего лишь ростки, не время. Но Цзюн знал, что у Стеллы всегда есть взрослые особи. Ну что ж, не его вина, если тестирование затянется на неопределённый срок, пока он не найдёт нового подопытного. Не на себе же, в самом деле!       А впрочем решение нашлось довольно быстро…