Неприятности

      Юнги смотрит на отражение зеркала танцевальной студии в любимые глаза, но в них лишь пустота, злость, похоть, там нет теплоты, что раньше холодными ночами согревала его душу. Больше нет жарких поцелуев, что согревали его тело. Теперь лишь жёсткий трах, потому что привыкли, потому что один из них обожает причинять боль другому, он мстит за разбитое сердце.       Юнги сам в этом виноват.       И сейчас у них очередной бесчувственный секс, ради утоления обычных физических потребностей взрослых людей. Коленки Мина от долгого пребывания в одной позе начинают ныть, но человеку что поставил его на четвереньки и раздвигает половинки сзади – абсолютно наплевать – он заслужил.       Сокджин холодными пальцами касается красной дырочки и выдавив крем для лица из тюбика, массирует отверстие медленно вводя один палец. Как бы он не был зол, парня, что сейчас крепко сжимает его фалангу внутри – без подготовки оставлять нельзя. Он добавляет ещё два пальца и блондин инстинктивно отодвигается назад морщась от неприятного ощущения, но Джин резко возвращает того на место насаживая полностью, случайно царапая стенки сфинктера ногтями.       — Терпи, блядь. — шипит, и наблюдает за красной струйкой крови, что неебически эстетично стекает по худому бедру.       И Юнги замолкает, глаза нестерпимо жжёт солёной жидкостью, но он больше не шевелится, потому что хочет, чтобы наказали и желает облегчить душевную боль своей бывшей любви. Он сильно провинился , он переспал с лучшим другом Кима, Намджуном, изменил себе и своему дорогому человеку. Знает какие страдания причинил любимому и теперь пытается забрать всё назад, сексом извиниться, себя карает, потому что по другому не умеет.       А Сокджина ненависть изнутри распирает, огонь наружу выбирается, он злиться сильнее, ведь когда-то его драгоценный человек, упёртый как осел, всегда стоящий на своем, никогда не подающийся, сейчас – не сопротивляется, покорно исполняет и поддается так легко, что аж до скрежета зубов.       — Шлюха!       — Да... — соглашается тихо, опуская руки и ложась щекой на паркет, чтобы улучшить угол входа.       — Мразь!       — Да... — чувствует, как сзади проталкивают твердый член, большой, пульсирующий, пиздец какой мокрый, такой что с головки влажно течет и горячо облизать хочется, но не позволено.       Проходить тяжело, эффект скольжения от крема не тот, что от смазки. Внутри Юнги хорошо, до жути правильно – привычно, прежде чем протолкнуть свой орган до конца он задевает чувствительный комок нервов и спереди слышится звучный стон эхом бьющийся об темные стены студии.       Джин не ждёт пока блондин привыкнет, берёт его за ворот голубой футболки и тянет на себя, чтобы в фарфоровую шею яро зубами впиться, оставляя алеющий след. Юнги мечтает, чтобы его на куски сильными челюстями разорвали и горький яд по крови пустили. Джин кусает и в отражении видит блядский вид бывшего, у него джинсы до щиколотки спущены, полуподнятый член трётся о ткань собственной одежды создавая дополнительную стимуляцию, язык высунут наружу и по подбородку блестящая слюна стекает, каплями маленькими ударяясь о пол.       Он сует два пальца во влажный рот, заставляя того сосать, крепкими бедрами двигает, почти доставая член, давая Мину почувствовать пустоту внутри себя, чтобы потом с громким рыком вдолбиться назад и голову от удовольствия опрокинуть, дышать с хрипотцой. Правая рука придерживает чужое тело за плоский живот, щипает за нежный стоящий от возбуждения сосок, но забывает, что его бывший парень тот ещё садомазохист и боль для него ощущается слишком сладко.       Член Юнги дёргается пачкая серый паркет белесной жидкостью и новую футболку оставляя пятна, глаза туманит от контрастных эмоций, он ненадолго сжимает Кима в себе, и продолжает держать задницу дырочка которой саднит от поступительных движений. Джин в отражении наблюдает, как чужие мышцы лица расслабляются, он возвращает того на четвереньки, берёт за бока и подаётся вперёд, так что ритмичные хлопки по помещению разносятся.       Мином доминируют, он испытал сильный оргазм до дрожи в коленях, но хочется прогибаться ещё и ещё, подставлятся, ослабшим телом насаживаться глубоко и слышать как пошло хлюпает где-то сзади. Джин не выдерживает, не отрывает взгляд от лица в зеркале и кончает обильно, внутрь, заполняя отверстие собственной спермой, что словно молочный коктейль мешается с кровью. Он отстраняется, натягивает шорты и наблюдает, как жидкость толчками покидает изнеможенное тело.       Не поможет подняться, уйдет и бросит, возможно сломит, когда-то сильного духом человека – возможно уже сломал. Но разбитое сердце и пять лет совместной жизни, вновь дают отрезвляющую пощёчину. Этот секс был лишь помутнением в его голове. Потому что блондин лежащий на полу, словно наркотик — проявляется зависимость и отказаться от манящего вещества очень сложно. Первое время будет ломка, будет хотеть взглянуть, коснутся, почувствовать, но с силой воли, всё можно преодолеть, всё пройдёт. Так он себя обнадёживает, но ещё не знает, что зависимость от химии между ними – так просто не исчезнет.       — Это был последний раз. — холодно говорит прежде чем, хлопнуть железной дверью и оставить парня в одиночестве.       Юнги тихо смеётся, до него некоторые вещи доходят быстрее, им от друг друга избавиться – невозможно. Он облегчает чужую боль, склеивает чужое (родное) сердце, жертвуя при этом своим. Но точно знает, что это был не последний раз.