Из сна в реальность

Сотриголова проводил перекличку. Размеренным спокойным тоном он неторопливо называл имена и фамилии учеников. Хизаши вспомнил перекличку в его собственном классе обучения, много лет назад. Тогда они с Айзавой сидели за соседними партами и Хизаши частенько приставал к нему с болтовнёй. Айзава находил это пустым занятием, говорил, что устает от столь продолжительных разговоров и вообще устает. От всего. Тогда ещё был жив Оборо… Хизаши всегда знал — к Оборо Айзава привязан больше, чем к нему. Непонятно было, что он делал не так, но остро ощущалось, что Оборо вызывал у Айзавы меньше раздражения, хоть он тоже был бесшабашным весельчаком и тем еще болтуном. Они с Хизаши находились практически на одной волне и хорошо понимали друг друга. Но Хизаши периодически чувствовал ревность… Айзава чаще заглядывался на Ширакумо, улыбался ему, и даже отвечал на его шутки. А ещё он к нему прислушивался. Может быть, Оборо мастерски давал советы и помогал Айзаве верить в свои силы, чего в таком совершенстве не мог сделать Мик. Он лишь со стороны мог наблюдать за этим и вставлять пару-тройку своих шуточек… Айзава был недоволен, когда Хизаши лез к нему обниматься, а вот когда лез Оборо, он по неизвестной причине стеснялся. Это называлось у них «потискай Айзаву». Хизаши нравилось его «тискать» — вечно хмурого, молчаливого, непонятно, о чем думающего и в каких неизведанных облаках витающего. Так и хотелось его раззадорить! И Оборо тоже с удовольствием присоединялся к тому действу. В те далекие годы юная Немури привлекала к себе внимание парней не меньше нынешнего. Конечно же, и Ширакумо не был исключением. Она ему нравилась, на что реагировал Айзава. Он ревновал, а его в свою очередь ревновал Хизаши. Только Айзава не замечал той ревности, как собственно и сам Оборо. А что, если ревность была безосновательной, и Айзава на самом деле всегда думал только о нём? А, может, и нет… А, что, если… От нахлынувшей ностальгии и разных пришедших в голову мыслей Хизаши растерял бдительность и не заметил, что голос за дверью раздается всё ближе. — Вы же знаете, что скоро мы в очередной раз поедем в тренировочный лагерь? Я говорил еще на прошлой неделе, забыли, что ли? — Точно! Точно — послышалось с задних парт. Дверь неожиданно отворилась. Такого Мик совсем не ожидал и чуть не провалился сквозь пол от стыда. Айзава недоуменно посмотрел на него. Одна бровь скептически уползла вверх. — Вы будете стоять под дверью весь урок, Сущий Мик? И как ему удается сохранять такую невозмутимость? — Я не хотел Вам мешать, но я… — Мик заглянул через плечо Айзавы в сторону учительского стола. — А Вы не видели здесь мои очки?! Кажется, я их потерял! Айзава злобно прищурился: — Они на твоем носу. От его тона даже мурашки пробежались. В классе кто-то сдавленно хихикнул. Судя по тому, что Айзава перешел на «ты» перед учениками, он вот-вот выйдет из себя — вот тогда не поздоровится. Пора делать ноги! Хизаши сначала растянулся в невинной улыбке, а затем раскатился хохотом: — Ой, точняк! Ха-ха-ха!!! Как я так мог?! Лады, не буду мешать Вашему занятию! Сорян! И насвистывая песенку, он удалился. Айзава сверлил взглядом его спину, пока тот не скрылся за поворотом коридора. Кажется, даже глаз стал дергаться.