Юнги вздохнул, открывая глаза и крепче сцепляя руки на талии супруга, прижимаясь ближе к тёплому телу. Голой кожей омега ощущал жар, уже стоящий в комнате от яркого солнца. Кажется, сегодня будет так же душно, как и вчера.
– Доброе утро, мой свет, – низким после сна голосом произнёс Чонгук. Юнги чуть откинул голову назад, замечая ласковый взгляд антрацитовых глаз, и мягко улыбнулся.
– Доброе утро, мой император, – омега вытащил руку из-под покрывала, нежным движением убирая упавшую на лицо смоляную прядь. – Ах, опять я без ночной сорочки. А если бы я замерз? Тебе лишь бы меня раздеть, – Чонгук тихо рассмеялся, продолжая ласкать омегу нежным взглядом.
– Я бы не дал тебе замерзнуть, лисёнок. Но что я могу поделать? Мне нравится, как ты выглядишь в одежде, но, – Чонгук резко изменил положение, нависая над Юнги. – Без неё нравится больше, – прошептал альфа, вызывая табун мурашек у омеги. Чонгук весело посмотрел на супруга, и Юнги фыркнул с такого мальчишеского вида альфы, притягивая его ближе к себе, чтобы подарить утренний поцелуй. Нежное прикосновение, наполненное светлыми чувствами, но каждый уже готов буквально застонать от любимой сладости и мягкости родных губ. Разорвав поцелуй, Чонгук прислонился лбом ко лбу Юнги, едва касаясь своим кончик носа омеги. – Я люблю тебя, мой свет. Я так сильно тебя люблю...– император провёл носом по нежной щеке, утыкаясь в изгиб шеи, заключая хрупкое тело в крепкие объятия.
– И я люблю тебя, мой император, – Юнги нежно зарылся пальчиками в чёрные пряди, другой рукой так же мягко обнимая супруга. – Очень сильно люблю, – омега вновь вспомнил о том, что у него осталось мало времени на то, чтобы провести его с альфой, и глаза защипали от подступивших слез. Что за несправедливость? Юнги не готов покинуть своих альф. Он не готов!
– Лисёнок? – Чонгук с беспокойством смотрел в любимые янтарные глаза, не понимая, почему в них собрались слёзы.
– Я люблю тебя. И просто счастлив, что ты знаешь это. Это слёзы счастья, мой император, – натянуто улыбнулся Юнги, утирая соленые дорожки. Он боялся, что альфа увидит его ложь, но Чонгук не обратил внимания, думая, что улыбка получилась неестественной из-за слёз. «Счастливых» слёз. Император мягко улыбнулся, принимаясь оставлять нежные поцелуи на бархатной коже омеги, успокаивая супруга.
– Нам пора собираться, – три слова, а у Юнги вновь похолодели руки в наполненной жаром комнате. Возможно, он себя слишком накручивает, но предчувствие чего-то плохого до сих пор тревожит душу.
Мин кое-как кивнул, поднимаясь вслед за альфой. Лило и ещё несколько слуг уже ждали его, чтобы помочь облачиться в парадную одежду. Юнги прикрыл глаза, позволяя омегам делать свою работу. Вскоре тело сковала одежда, сдавливая грудную клетку, и парень резко распахнул веки, встречаясь в зеркале с испуганным взглядом своих же янтарных глаз.
– Что-то не так?
– Нет, всё в порядке, – почему-то сегодня алый цвет костюма очень сильно напоминал кровь, от чего у Юнги мелко задрожали руки.
Яркий шелк был расписан золотыми узорами. Юнги видел янтарную капельку между ключиц и чувствовал исходящее от неё тепло, слегка успокаиваясь. На запястья были надеты изящные золотые браслеты, на тонкие пальцы – массивные перстни, которые омега никогда не любил носить. Лишь неброское обручальное кольцо было его любимым украшением и заставляло тепло разлиться в груди.
– Ваше Величество, посмотрите в зеркало.
Юнги поднял взгляд, рассматривая своё лицо. Слуги знали, что супруг императора не любит красить лицо, поэтому лишь придали блеск губам, яркость бледным щекам и выразительность и так выразительным глазам. Светлые волосы с помощью серебряных нитей были убраны назад, позволяя прозрачной алмазной капельке спадать на лоб, показывая статус омеги. От чего-то она напомнила ему слёзы, но омега мотнул головой, отгоняя от себя такие мысли. Сегодня он действительно какой-то нервный.
– Ты прекрасен, мой свет. Как и всегда, прекрасен, – Юнги пересёкся в зеркале с восхищенным взглядом альфы, мягко ему улыбаясь. Поднявшись со своего места и подойдя к Чонгуку, Мин изящно склонил голову, принимая комплимент, и бросил на супруга хитрый взгляд из-под ресниц.
– Вы тоже неплохо выглядите, мой император.
– Всего лишь «неплохо»? Ты так скуп на комплименты, лисёнок, – Юнги и правда слукавил: Чонгук выглядел прекрасно, одежда выгодно подчеркивала его широкие плечи и тонкую талию, к счастью, скрывая накаченные бедра, иначе Мин захлебнулся бы слюной. Внутренний омега довольно рассматривал статную фигуру императора, тихо урча «мой». – Идём? – Чонгук протянул раскрытую ладонь супругу. Юнги неуверенно вложил пальчики, тут же чувствуя, как их крепко сжимают, и мягко улыбнулся, вновь заглядывая в любимые глаза.
Императорская чета шла по коридору молча. Чонгук наслаждался временем рядом со своим супругом, чувствуя небольшую теплую ладонь в своей, вдыхая лёгкий, но такой любимый аромат черешни и слушая тихий шорох одежды вперемешку с переливами золотых украшений, бьющихся одно о другое при каждом движении. Юнги тоже чувствовал себя более спокойным рядом с альфой, однако нервозность с каждым шагом, с каждым звуком музыки, доносящейся из зала, в котором будет проходить торжество, постепенно возвращалась, заставляя омегу нервно комкать в пальцах шелковую ткань алого костюма. Как только двери в нужное помещение отворились, парень выше поднял голову, пряча за непроницаемой маской все свои страхи и опасения, чувствуя на себе восхищённые взгляды советников, которые действительно любили и уважали супруга императора. Все, кроме одного. Юнги знал это и отвечал взаимностью, таким же презрительным взглядом рассматривая альфу при каждой встрече.
Удобно устроившись на своём месте, Юнги обвел зал взглядом, рассматривая многочисленные цветы, аромат которых приятно витал во всем помещении, расслабляя организм, и неосознанно остановил его на первом советнике. Альфа, как и все присутствующие, ожидал, пока слуга наполнит напитком его чашу. Первыми выражать своё пожелание должны советники низшего ранга, постепенно сменяясь теми, кто занимает более высокую должность. Императорская семья выступала последними, однако могли сделать это и между советниками. Юнги почти не слушал альф, он покачивал наполненную вином из цветов хризантем чашу, заставляя розовый бутон перемещаться от одной стеночки к другой, и периодически бросал взгляд на первого советника, наблюдая за поведением альфы. Он явно старался скрыть свою нервозность, но омега заметил какие-то угловатые движения, заметил, как часто Ким кидает взгляд на дверь. Когда же она в очередной раз открылась, впуская слуг с новой порцией напитков, советник встрепенулся и как-то зло ухмыльнулся, тут же искривляя губы в «счастливой» улыбке. Юнги внимательно следил за слугой, после появления которого альфа изменился в настроении, и после проверки на яды, которые не были найдены в напитке, с ужасом понимал, что тот идет к ним, держа в руках небольшой чайничек с макголи. Омега нервно перебирал пальцами ткань одежды, лихорадочно думая, как сделать так, чтобы его супруг не пил эту порцию напитка. Разбить чашу? Дадут новую. Тогда… разбить чайничек? Но он слишком далеко стоит, чтобы сделать это незаметно. Юнги краем уха услышал, что советник, который выражал пожелания императору, закончил свою речь, и решение пришло мгновенно. Парень выпил свое вино, поддерживая сказанные слова альфы, и, поднявшись с мягких подушек, вышел на место, с которого все произносили свою речь, и почтительно склонился перед императором.
– Мой император, позвольте теперь я озвучу свои пожелания Вам, – Чонгук приподнял бровь, но всё же благосклонно кивнул. – Однако мне бы хотелось пить из Вашей чаши Ваш напиток. Вы не против, если мы обменяемся? – брови альфы взлетели ещё выше, но он вновь кивнул. Пока слуга наполнял посуду напитком, Юнги бросил взгляд на первого советника: альфа сидел в такой же расслабленной позе, с ненавистью наблюдая за омегой, и Мин уже было подумал, что он ошибся, однако стиснутая в кулак ладонь лишь подтвердила верные выводы парня. Омега холодными пальцами обхватил чашу, рассматривая молочного цвета напиток в ней. Юнги не знал, какой яд на вкус, как он воздействует на организм, Мин лишь надеялся, что сможет выпить всё, что находится в чайничке, не оставляя ни капли. Чонгук не может умереть, ему нельзя умирать. Юнги и так осталось немного, уж лучше этот мир покинет он, чем его альфа. Ёнгук не должен оставаться сиротой, пока такой человек как Ким находится среди приближённых императору людей. – Первую чашу я хочу выпить за процветание Вашего государства, мой император, – теперь Чонгук нахмурился, понимая, что Юнги не остановится на одном пожелании. – Я хочу, чтобы разросшийся Антарес ещё долго находился на всех картах мира, оставаясь великой империей, – советники одобрительным гулом поддержали слова омеги. Юнги выпил напиток, слегка морщась от горечи, однако вновь протянул чарку слуге, чтобы тот наполнил. – Следующую чашу я хочу поднять за Ваше здоровье, мой император. Вы должны беречь себя во время войн и внимательно следить за своим состоянием в повседневной жизни, – одобрительные возгласы советников вновь наполнили зал. Юнги глубоко вздохнул, прежде чем выпить следующую порцию макголи. От горечи хотелось скривиться сильнее, но омега смог сдержаться, вновь протягивая слуге чашу, чтобы тот её наполнил. Мин с облегчением проследил за тем, как последняя капля напитка оказалась в фарфоровой посуде. – Последнюю чашу я хочу поднять за Вас, мой император, – Юнги посмотрел на альфу, мягко улыбаясь, замечая, как Чонгук немного расслабляется от этого. – Я так сильно Вас люблю, мой император, и надеюсь, что Вы еще долго будете жить счастливо. Надеюсь, что наш сын будет радовать Вас своими успехами. Я люблю Вас, мой император, – на последнем предложении голос дрогнул, но Юнги нежно улыбнулся, замечая ответную нежность во взгляде чёрных глаз императора. Притихшие советники через раз дышали, боясь нарушить такой волшебный момент. Многие по-доброму завидовали тем чувствам, что царят между супругами, каждый раз восхищаясь. Юнги вновь посмотрел на молочную жидкость, собираясь с духом. Выпив все до капли, омега отдал слуге, собирающемуся уносить пустой чайничек, ещё и чашу. – Поменяйте, – слуга поклонился и отправился на выход. Подходя к своему месту, Юнги подозвал Лило и едва слышно шепнул на ухо. – Проследи за ним. Попроси Намджуна выпытать у него, кто приказал нести этот напиток, – Лило удивленно посмотрел на Мина, но кивнул, так же покидая зал.
– Лисёнок, ты же не любишь макголи. К чему это все было? – нахмурившись, спросил Чонгук.
– Я просто хотел проверить: такое же горькое на вкус, как и раньше, или же нет? – хмыкнул Юнги, переводя взгляд на вышедшего для поздравлений советника. – Оказалось, такое же.
Чонгук хмыкнул и улыбнулся, забавляясь с омеги. Если бы он знал всей правды…
На речи уже другого советника, у Юнги запершило в голе, и он пригубил цветочное вино раньше, чем альфа закончил со своей речью. Почувствовав сладость на языке, Мин мягко улыбнулся, блаженно прикрывая глаза. Однако першение всё не прекращалось, Юнги мутным взглядом следил за тем, как поднимается первый советник, чтобы выразить императору свои пожелания. Омега не слушал мужчину, чувствуя, как кошки точат когти в его горле. Дождавшись, когда альфа закончит свою речь, Юнги вновь пригубил вино, но оно ни капли не помогло. Чонгук с беспокойством смотрел на своего супруга.
– Лисёнок, ты приболел?
– Да…– выдохнул омега, вновь срываясь на кашель. Советники так же взволнованно смотрели на Юнги. – Что-то мне правда нехорошо. Ты не против, если я покину тебя? – едва слышно произнёс парень.
– Конечно, но я…
– Я знаю, – мягко улыбнулся Юнги. – Оставайся, я сам доберусь.
– Я доведу его, Ваше Величество, – первый советник поднялся со своего места и склонил голову. Юнги бросил на него злой взгляд, но подошёл к альфе, чувствуя его поддержку и стараясь не показывать отвращения, которое так и норовило проявиться на аккуратном личике.
До покоев они шли в относительной тишине. К кашлю добавилась боль в груди, Юнги поморщился от ощущения того, что его грудную клетку словно хотят разорвать. Сейчас ему действительно нужна была помощь, иначе он ещё долго бы полз до своих покоев, опираясь о стены и еле-еле передвигая ноги. Как только они зашли в комнату, и дверь с тихим скрипом закрылась, советник разжал руки, отчего Юнги безвольно упал на пол, больно ударяясь о мрамор, но не замечая этого из-за нового приступа кашля. Лёгкие жгло, словно их и правда изнутри что-то раздирало. Юнги повернулся на бок, поднимая мутный взгляд на возвышающегося над ним мужчину, замечая неприкрытую ненависть в глазах напротив.
– Наконец-то, – как-то сумасшедше рассмеялся альфа. – Наконец-то ты сдохнешь.
– Тебя… поймают…– прошептал Юнги, вновь срываясь на кашель. – Он не даст тебе уйти безнаказанным…
– Да и пусть, – альфа вновь противно рассмеялся, от чего Юнги скривился. – Главное, я своими глазами увижу, как ты загнешься. Как же я тебя ненавижу, – мужчину аж потряхивало от негодования. – Ты же всё испортил. Испортил все мои планы! – сорвался на крик первый советник, не беспокоясь о том, что его услышит охрана: в императорской спальне стены были сделаны так, чтобы ни один звук не вырвался в коридор. – Я ненавидел тот факт, что брат правит государством. После его смерти, взошедший на престол Чонгук сделал так, чтобы его боялись другие страны, однако народ империи обожал его. Тогда я решил пойти другим путем. Тэхен попал в гарем наложником и быстро занял первенство среди омег, становясь фаворитом. Вскоре он стал бы супругом Чонгука, и тогда, под его негативным влиянием, люди возненавидели бы императора, который совершенно о них не заботится. Я мог бы свергнуть его и стать новым правителем Антареса, но тут появился ты и всё испортил, – мужчина хмыкнул и как-то горько рассмеялся, не обращая внимания на надрывный кашель парня. – Тогда второй советник хотел тебя убить, даже нашёл людей для этого, глупец. Но Чонгук нашёл тебя, и ты даже выжил. Но у меня был запасной план. Как ты думаешь, кто обучил оборванцев Сокджина боевым искусствам в короткое время? Мои приближённые! – альфа ударил себя в грудь, но тут же сжал кулаки и присел на одно колено, хватая Юнги за светлые волосы и поворачивая его голову в свою сторону. – Но ты снова всё испортил! Не Чимин тогда должен был погибнуть, а ты! – мужчина с отвращением оттолкнул омегу, Юнги прислонился лбом к холодному мрамору пола, вновь надрывно кашляя. Почувствовав, что его губы мокрые, Мин небрежно провел дрожащей ладонью по ним, стирая слюни, однако кожа пальцев окрасилась в алый, и парень с ужасом понял, что кашляет кровью. – Я надеялся, что ты отправишься на тот свет во время родов, прихватив своего отпрыска вместе с собой, но ты выжил. Как и Чонгук на войне. Тогда я думал, что это и правда конец. Все эти четыре года я экспериментировал с травами, в глубине души веря, что ещё не всё потеряно. И не напрасно. Я смешивал травы, сушил, поджигал, создавал порошки, растворы, и вот недавно я получил идеальный яд: никаким способом его было не определить. Что чувствуешь? – с каким-то маниакальным восторгом смотрел на омегу мужчина. – Сосуды в твоих лёгких лопаются, постепенно заполняя их кровью. С каждой минутой её становится всё больше и больше, и в конце концов, – альфа вновь сумасшедше рассмеялся. – Ты задохнешься, захлебываясь своей же кровью. Пусть он меня убьёт, но ты первый отправишься на тот свет, – хмыкнул альфа, счастливо улыбаясь. Дождавшись момента, когда Юнги хрипло будет хватать ртом воздух, первый советник вышел из покоев, лично закрывая дверь и сообщая охране, что супругу императора стало лучше, и он уснул.
Юнги сжался в комочек от разрывающей изнутри боли. Сиплый хрип выходил из горла при каждом вздохе, перемешиваясь с булькающим звуком крови, которая постепенно переходила в горло, и омега вновь сорвался на громкий кашель, словно хотел выплюнуть лёгкие, но получилось лишь окрасить светлый мрамор пола в алый. Юнги приподнялся на дрожащих руках, он хотел доползти до двери, но, преодолев совсем немного, упал, скручиваясь от новой порции боли и надрывного кашля. Омега чувствовал, что это действительно конец: Тьма своими холодными щупальцами обхватывала ноги парня, как бы он не сопротивлялся, не собираясь так просто сдаваться ей, она уже понимала, что Юнги от неё в этот раз не получится убежать, и довольно дышала в затылок, с нетерпением ожидая, когда же сможет забрать свою добычу. Мин царапал ногтями пол, пытаясь хоть как-то продвинуться к двери, но всё было тщетно. Юнги не хотел умирать. Не хотел бросать своих альф. Не хотел, но он больше не может бороться. Омега вяло водил пальцами по мрамору, размазывая кровь и тихо роняя слёзы на пол, добавляя соли в и так соленый раствор. Перед глазами всё плыло, в какой-то момент Юнги увидел самого себя в лёгкой шёлковой блузе. Всё та же янтарная капелька блестела между ключиц, сильнее подчеркивая их. Он буквально светился изнутри, влюбленным взглядом смотря на рядом стоящего Чонгука, облачённого в дорогой смокинг. Это сон? Бред? Или всё-таки будущее?
Юнги мягко улыбнулся и прикрыл глаза, со спокойным сердцем отдаваясь в объятия Тьмы, которая наконец заполучила долгожданного омегу.
~•~•~
Чонгук всё же покинул зал, не желая оставлять приболевшего супруга одного. Блуждающий по коридору прохладный ветер донёс с улицы надрывное ржание, и к Чонгуку подбежал конюх, который, видимо, ожидал окончания церемонии.
– Ваше Величество, Ваш конь вот уже некоторое время сам не свой. Я не могу понять, что не так, он никого не подпускает.
– Я подойду чуть позже, – нахмурился Чонгук и проследовал по коридору дальше.
С каждым шагом сердце в беспокойстве ускоряло темп: Юнги вёл себя сегодня как-то странно, и император надеялся, что ничего серьёзного не произошло. Чонгук дошёл до покоев, медленно выдыхая, с нетерпением ожидая встречу с любимым. Охрана сообщила, что супруг императора уснул, но Чон хотел всё же увидеть своего омегу, провести по мягким белоснежным волосам и оставить лёгкий поцелуй в макушку. Только после этого император отправится в конюшню, чтобы узнать, почему его друг не может найти себе места. Неужели, болеющая последнее время Доль совсем плоха стала, и Бам хочет провести с ней последние минуты? Чонгук свёл брови к переносице, с грустью думая о том, что белоснежная кобыла совсем скоро покинет их: Юнги будет долго печалиться по этому поводу.
Воины открыли перед императором двери в покои, и альфа на секунду застыл от открывшейся перед глазами картины, тут же забывая, о чём он думал секунду назад: Юнги лежал в крови недалеко от входа, взгляд Чона притянуло неброское золотое обручальное кольцо, испачканное вместе с тонкими пальцами в алой жидкости.
– Нет...– на выдохе прошептал Чонгук, подбегая к хрупкому телу. – Чего встали?! Быстро лекаря зовите! – рыкнул шокированной охране альфа, опускаясь на колени рядом с Юнги. Приподняв безвольное тело, прижимая его ближе к себе, Чонгук чувствовал, что кожа постепенно теряет тепло, что сердце уже не бьётся, что любимый аромат черешни постепенно тускнеет. Что его омега умер. – Нет, мой свет, не покидай меня, прошу, – Чонгук большим пальцем стёр кровавую дорожку с нежной щеки. – Ты обещал, что мне никогда не будет больно, помнишь? Ты обещал мне, и я поверил. Поверил, что и правда больше никогда не испытаю того, что чувствовал раньше. Но что я вообще знал тогда о боли? Мне кажется – ничего, потому что сейчас... мне так больно, Юнги, – едва слышно прошептал Чонгук, чувствуя, как щеки обжигают слёзы. Альфа никогда не плакал. Скорбел, но не давал слезам выбраться наружу, потому что отец с детства приучил его к тому, что император не должен показывать свою слабость. Но сейчас по сердцу словно раскалённым металлом водили, будто хотели выжечь все чувства, и Чонгук был бы рад этому. Он действительно был бы рад, если бы сейчас не мог ничего ощущать. – Чувство, будто изнутри разрывает, и с каждой секундой становится только больнее, Юнги. Мой свет…– Чонгук сильнее прижал хрупкое тело к груди и сорвался на крик, не выдерживая. Только подошедший лекарь с горечью смотрел на то, как сильный альфа медленно ломается от боли утраты того, кто был его спасением,
его светом.
~•~•~
– И всё же, зачем ты сделал розу, лису, мальчика и змею? – задал вопрос Тэхен, когда они с Ёнгуком возвращались назад во дворец. Сегодня мальчик весело провёл время вместе с Тэяном. Ён оставил маленькому омеге все оригами, которые сделал, лишь забрал с собой эти четыре, которые крепко держит в своей ладошке.
– Папа рассказывал мне интересную сказку, в которой маленький принц путешествовал среди звёзд. Однажды он попал на нашу планету и нашёл в лисе себе друга. Папа сказал, что он очень похож на этого принца, – рассмеялся Ёнгук.
– А роза?
– Маленький принц любил её, но оставил на своей планете, потому что сам не понимал своих чувств, – с каждой секундой Тэхёну становилась всё более интересной эта сказка, вероятно, она ещё не написана, потому что омега слышит о ней первый раз в жизни. – Папа остановился на том, что мальчик беседовал со змеёй, собираясь вернуться назад, – Ёнгук повернул голову вбок, приподнимая лицо, чтобы встретиться взглядом с Тэхеном. – Мне интересен конец, поэтому я хочу зайти к папе и заодно подарить эти фигурки, – светло улыбнулся мальчик.
– Тогда идем скорее, – мягко ответил омега, крепче сжимая маленькую ладошку в своей.
Как только они вошли на территорию дворца, Тэхен напрягся от тишины, которая буквально давила на плечи, заставляя нервно поёжиться. Ким точно понял, что что-то произошло тогда, когда заметил, что слуги не снуют по коридорам, спеша выполнить свою работу. Сердце учащённо забилось, омега нервно бросил взгляд на Ёнгука, который в нетерпении подпрыгивал, представляя, как папа будет хвалить его за оригами.
На этаже, на котором расположена супружеская спальня, было слишком много народа, от чего Тэхен точно понял, что произошло что-то плохое. Ким чувствовал, как у него начали подрагивать руки, пока он пробирался к открытым дверям. Ёнгук с удивлением смотрел на слуг и охрану, которые печально отводили взгляд. Мальчик успел заметить, как отец, сидя на полу, крепко прижимал к груди папу, слегка покачиваясь из стороны в сторону, будто убаюкивал его. Но, когда маленький альфа увидел кровь на мраморе пола, Тэхен схватил его за голову, прижимая к себе, от чего мальчик носом уткнулся в чуть округлившийся живот омеги.
– Пустите, – Ёнгук упирался, пытаясь освободиться от рук. – Пустите! Папа! Там мой папа, отпустите! – у Тэхена всё расплывалось перед глазами, он прижимал к себе мальчика, пытаясь хоть так отгородить его от ужасной картины.
– Мой принц, идёмте в Вашу комнату, – Лило подлетел к мальчику, крепко хватая за руку и силой утягивая в другую сторону.
– Я не хочу! Отпусти! Лило, отпусти, я хочу к папе! – ребёнок кричал, захлебываясь слезами. Ёнгук цеплялся за каждый выступ, упирался, не собираясь сдаваться, но омега был сильнее. – Папааааа!
Тэхен медленно съехал по стене вниз, прижимая дрожащую ладонь ко рту, пытаясь сдержать всхлип. Юнги был его единственным другом, и омега всегда боялся, что Мин его бросит, посчитает недостойным его дружбы.
Уж лучше бы Юнги его бросил, наговорил гадостей и вычеркнул бы из жизни. Лучше бы было так, тогда Тэхен не чувствовал бы горечь от того, что вчера он в последний раз видел сладкую улыбку и яркие глаза, которые, после более близкого знакомства с омегой, всегда смотрели на него с теплотой.
Юнги и правда был светом, который озарил Саргас. С его появлением Тэхену стало действительно тепло, он больше не чувствовал себя какой-то вещью без чувств, он по-настоящему ощущал себя живым. Благодаря Юнги Ким познакомился со своим супругом, и теперь живет счастливо. Благодаря Юнги Тэхен больше не был разменной монетой в планах первого советника. Благодаря Юнги Чонгук пересмотрел свои взгляды на многие вещи в жизни.
Юнги был их светом. Юнги был светом всей империи. Стоит ли говорить о том, что теперь Антарес заволокла тьма?
Ведь свет их императора навсегда погас.
