Дурак.

***

      Первый день. Неделя, начиная с сегодняшнего дня. У Луффи было слишком мало времени. Нужно было столько успеть до отъезда… И основная цель — найти Ло. Он не сможет не уехать, сколько бы он Траффи не ненавидел, но без его хотя бы взгляда на прощание Монки готов когтями впиться в столицу и орать, пока этот придурок не выйдет к Шляпе.       И сегодня его очень удачно везут ко двору, сразу после посещения кладбища. Очень символично. Что он там будет делать, о какой мути на этот раз будут болтать министры, и окажется ли за столом Ло — он не знает.       Трафальгар тоже мало представлял, как будет проходить сегодняшнее собрание. Никаких особых предпосылок или из ряда вон выходящих событий не было. И конечно же, Хозяин не подозревал о составе заседания. Ему в окно просто прилетел очередной голубь.       Голубиная почта во дворце оказалась куда более распространённой, чем вообще можно было предполагать, имея здравый смысл. Зачем несчастные птицы, если есть слуги, которым идти меньше, чем голубям лететь? Ну, никто в этой дыре не отличался любовью к здравому смыслу, даже вечно «расчётливый» Ло и «холодный» Крокодайл.       Поэтому Трафальгару некого было даже спросить. И идти приходилось в полную неизвестность…       А Луффи же вовсе не задавался сложными вопросами. Его привезли — так уж и быть, он соизволит не отрывать задницу от стула целый час, и послушает краем уха старческие беседы, а потом сбежит искать Ло. Но перед этим… Ему придётся пройти пытку Хэнкок.       Почему-то все считали очень важным и полезным запирать вместе женишка и невестушку. Свахи из министров были никудышные. А Луффи мучаться! Вот только порог переступил, как его сразу утащили в дурацкую залу. С диванчиком таким, широким. Хэнкок отчего-то ненавязчиво намекнула, что у него ножки крепкие. Монки ничего не понял.       — Итак, хоть сегодня-то ты догадаешься? — Хэнкок на этом самом диванчике развалилась весьма фривольно для высокопоставленной дамы, но для Луффи разницы не было. В его деревне и не на такое насмотришься. Это всяких лордов могла лишить головы картина дамских ножек, что раскидались по софе. Одна на подлокотнике, вторая на спинке. Монки непонятливо оглядел невесту. Странно, тут не жарко, чтоб так юбку задирать. Да и что это она корсет развязала… Жмёт штоль?       Хэнкок, говоря по правде, и сама не слишком хорошо отдавала себе отчёты. Перед ней — неотёсанный мужлан. А всё же… Кажется, это называют харизмой. Но непробиваемо тупой — этого не отнять.       — Ну… А ты меня, когда я с ногами залез в кресло, назвала обезьяной! Мерзавка! — Хэнкок глупо хихикнула, но тут же себя одёрнула, похлопала по щеке. Нет-нет, он всё ещё остаётся грязным деревенщиной без манер и намёка на мозги. Зато каким хорошеньким…       Иногда принять свою тягу к тупым мужчинам оказывается сложно. Ло мучался долго, и мог бы дать ей пару советов, если бы она попросила. Но вот до такого Хэнкок точно не упадёт.       — Мне начинает казаться, что безмозглым ты просто прикидываешься.       — Не-а, вот он я. А с чего это вдруг?       — Как можно не понять мои намёки? Да это даже намёками назвать сложно! — возмутилась женщина. Парень только смеялся, — Несносный. Вот обвенчаемся, я с тебя три шкуры спущу.       — Пф! Попытайся!       А может, ей нравилась недосягаемость. Как вершина, что не покорить. Заветные мечты всегда манят людей своей несбыточностью, а крепость «Монки Д. Луффи» привлекла избалованный взгляд Боа своей неприступностью. Ров из идиотизма, стены из тупого обожания Хозяина. И всё это… Влекло. К странному настроению Хэнкок, не только дух.       А Луффи чужие метания были до фонаря. До того, что скоро зажгут на столичной улочке.       День клонился к вечеру, а за высокими окнами дворца крыши домов сияли рыжей черепицей. Монки не знал сложных метафор, но что-то в этом виде ему казалось знакомым. Ло, который стоял у окна этажом выше, легко мог сформировать мысль.       Светлые крыши с неба, с замковых балконов, смотрелись так аккуратно, скрывая от высокопоставленных глаз муравейник, кишащий болезнями и горем. Тёмные, почти что чёрные улицы в столице начинались через два ряда домов от центральной площади, аккурат после поместья Монки. И Ло туда наведываться боялся.       А кто подальше от народа и вовсе не подозревал о существовании жизни бедной. Пока господа рассуждают о смысле жизни, чернь копается в свиной еде, и тыкает вилами в кого-то, кто говорит что земля плоская, а Бога нет.       Возможно, эта дистанция и превращала весь светлый — но только с вида из дворца — город в пороховую бочку, что взрывом уничтожит страну к чертям, оставляя только какой-нибудь сельский туалет, да Лес. Ничего более стойкого и вечного не существовало.       От золотого пика колокольни в глаза обоих смотрящих ударил яркий солнечный зайчик, слепя. Ло задёрнул шторы, а Луффи зажмурился, подставил щёки.       — И всё-таки, я на тебе не хочу жениться.       — Наглец! — возмутилась Хэнкок, даже не подняв глаз от попавшейся под руку книги. Подобные обмены фразами пусть и были ей противны, но стали рутиной. Отчего же ей они так не угодили? Ну… То, что она ждала своего единственного суженого двадцать лет — пустяк. Просто Луффи оказался немного лучше, чем она полагала. Или намного, — Не надоело брыкаться? Тебя в мужья берёт лучшая женщина в мире, а ты не рад.       — Да ты-то тут при чём! Не про тебя я.       — Не про меня? — возмутилась дама, — Неужели на свете можно сыскать кого-то, кто тебе милей?       — Легко. Но тут не про милей… О, нет, это самый гадкий гад из всех. Но из-за него ты мне и не сдалась.       — Хозяин? Если с радостью пойдёшь со мной под венец, то я его пришью, раз он тебя так раздражает.       — Не смей! — Луффи грозно смотрел на женщину, про себя толком и не понимая, чего же он сердится. Может, он хочет самостоятельно Ло по столице размазать? Как паштет по гренке. Хотя Траффи не любит хлеб… Тогда не размазать, распотрошить. Ну, это не очень удобно, да и муторно. Шляпе опять дадут подзатыльник за измазанную рубашку. Как бы тогда расправиться с несносным Колдуном, чтобы и тому было поприятней, и Монки по шее не получил…       — Чего застыл? — Хэнкок пощёлкала пальцами, ревнуя его к пространству, на которое он так увлечённо пялился. Нога на спинке дивана начинала затекать, — Нас уже скоро позовут.       — Угу. Слушай, а ведь Траффи… Он ведь приходит на ваши собрания обычно?       — Когда тебя нет — всегда.       — И как он? — Хэнкок недовольна трепетом в чужом тоне.       — Жив-здоров. Молчит почти всё время. Я на него не смотрю, сдался он мне! — Луффи грустно вздохнул, — Может пойдём наконец? Раз ничего делать ты не собираешься. — Монки активно закивал. Поскорей бы отсюда вырваться… — Только зашнуруй мне корсет.       — Хорошо-хорошо, ты только объясни как… — Шляпа озадаченно осмотрел фронт работ. Ничего не понятно, куча верёвочек, петелек, крючочков. Дама перед ним раздражённо фыркнула.       — Прояви сообразительность! Ты же умеешь завязывать шнурки?! — Луффи решил её не расстраивать. Бантики-то он вязать умел, но в самой шнуровке жутко путался. Так… Он честно попытается.       Конец одного шнурка он искал четыре минуты.       Хэнкок сдалась через пол часа, и подозвала служанку. Всё-таки её будущий муж недалёкий.

***

      Ло занял своё место за столом, совершенно не понимая странных взглядов уже пришедших заранее министров. Но от Кумы и Михоука ничего не добиться, так что… Они продолжили молча сидеть. Трафальгар чувствовал, как что-то идёт не так. Стульев было больше, чем семь. Десять ровно. Кто ещё мог присутствовать?       Король, и кто-нибудь ещё. Сегодняшнее совещание пометили как особо важное, поэтому никто же не потащит на него Луффи, да и… Ло бы рассказали, разве нет? Упаси Лес сюда притащат мальчишку. Это будет настоящее фиаско! Куда тогда придётся деваться Трафальгару?       Донкихот с Крокодайлом как всегда, ходят парой. Пришли, уселись, сплетничают. И всё странно на Ло косятся! Делать им больше нечего? Джимбей тоже вскоре появился, задержавшись на пару минут, раскланялся в извинениях и присоединился к клубу молчаливого созерцания Трафальгара.       — Коллеги, вас что-то беспокоит? — не выдержал Хозяин.       — Нет-нет, мальчик мой — Дофламинго тупо хихикает, Крокодайл его под столом пинает. Джимбей неловко отводит взгляд. По его виду легко можно сказать, что душа его в смятении. Будто не может решить, что важнее: незабываемое зрелище, или нравственные идеалы. Судя по тяжёлому вздоху, даже этот святой почти-человек хочет посмотреть, что же произойдёт. У Ло уже нет никаких сомнений, для кого стоит лишний стул, но надежда умрёт последней. Сначала он сам скопытится.       — Уже сидите? — Гарп ворвался шумно, как и подобает Монки. Старик плюхнулся прямо рядом с Ло. Тут же на него как-то грозно зыркнул, и что-то обдумав, усмехнулся, — Да ещё и полным составом.       — Хэнкок опаздывает, — поправил его Трафальгар. Министры и Гарп пытались скрыть смешки за покашливаниями.       — У неё уважительная причина. А другие пустые стулья тебя не волнуют, пацан?       — Король и кто-то ещё, — Гарп уже собирался вскрыть карты, но его перебил, что неожиданно, Кума.       — Да это не стоит и обсуждать. Всё вполне буднично.       — Да-да, именно так! Никого из ряда вон, — Дофламинго, хитрая рожа, опять захихикал. Ло поморщился, но отвечать не стал. Нечего ещё по мелочам с этими заразами болтать.       Трафальгар не собирался даже напрягать мозг на этом собрании, всё равно, всё как обычно, ничего стоящего. Мужчина расслабился в кресле, прикрыл глаза, невольно обратившись в слух. Главное не выглядеть слишком беспечно, чтобы гиены рядом не слишком облизывались. А так они болтают тихонько, о чём-то слишком беспечном, как для министров.       Хозяин слышит шаги. Он ленно приоткрыл один глаз. Цокот каблуков, и шаги, чей темп Ло узнавал, пусть и не желал. Что-то в животе ухнуло вниз, дрожь прошла по телу. Он услышал голос. Голос восклицал что-то вроде «Ну и удушись ты этими шнурками! Отстань, дура старая!». Трафальгар почувствовал панику. Довольные ухмылки министров стали шире, только Джимбей неловко отвёл взгляд и…       Пропал. Его загрызут или задушат через пять секунд.       Будь проклят весь род Монки!       Идей побега нет, есть только идиотский порыв, который Трафальгар слушает. Ло только замечает, как округляются глаза всех высокопоставленных господ. Боже, что он творит…

***

      — Всем привет! — Луффи машет лапкой, видя, что атмосфера сегодня очень бодрая и весёлая. И даже мрачная Хэнкок за спиной дела не портит. Буквально все министры застыли чуть дыша, с лицами полными… Интереса? Боа нахмурилась. Что за представление тут случилось, что эти старики так раззадорились?       — Мелкий, садись скорее, а то Величество сейчас завалится. — Монки-младший метнулся к деду, уселся рядом. Ло естественно не присутствовал, вот только… Стул который парень занял был тёплым. Он бы и не заметил, не будь в замке так холодно. Место как будто секунду назад покинул весьма и весьма живой человек.       — Эй, тут точно никого больше не было? — Луффи не понимает, почему его вопрос заставил Доффи хрюкнуть в бокал с вином. Гарп впервые на его памяти сдерживал смех. Остальные отводили глаза.       Да даже если бы Ло тут был за секунду до, куда бы он мог деться? Под стол этот гордец бы точно не полез! Но на пробу Луффи махнул ногой. Никого, кто прятался бы.       Или никого, кого бы он задел. Ло казалось, что ему пора привыкать к ногам мальчишки перед своим лицом, да и вообще, переезжать под стол. Кто так строит замки, что даже сбежать от глупой, но упорной Шляпы нельзя! Между прочим базовая потребность всех интриганов вроде него.       Он прятался от Луффи под столом дважды. Это начинает входить в привычку.       Двери снова хлопают. Министры вежливо встают со своих мест, приветствуя короля. А Ло сидит на полу, мучаясь с вопросами бытия.       — Ох, сколько вас сегодня! И почти все кресла заняты… Но ближе к делу. Итак, думаю все мы понимаем, что скоро наш юный Монки отправится в далёкие края, заслуживать титул и руку принцессы. Дитя, тебе уже рассказали, куда тебе предстоит отправится?       — Да. Север?       — Верно, — Король звучит довольно, пусть и с недоброй хитрецой. Ничего хорошего Ло ждать не мог, — Михуок, расскажете салаге, что это за место?       — Оно было выбрано голосованием Семерых. Флот у северных границ, постоянные стычки с соседскими кораблями на нейтральных зонах, сложные течения и ветра. Проклятые воды, попадающие в море из реки, что течёт мимо Леса, подвластного Хозяину, — Луффи тихонько присвистнул. Он даже понял, что за речка. Та самая, через которую они на первое дело плыли! Та, от которой воняло, — Что-то ещё следует рассказать?       — Возможно чуть больше про службу, — хохотнул Рейли.       — Кхм. По инициативе вашего деда вы не получите поблажек и звания сразу же, как это происходит по стандартной для дворянских детей программе, — Ло чуть из-под стола не вылез от возмущения. Да вы обнаглели! Вы на десять лет хотите обезьянку запереть в матросах?! — В остальном, всё весьма стандартно. Думаю, вы и так осведомлены, как внук господина Гарпа, — Трафальгар прям почувствовал, как Луффи с умным видом кивнул, нихрена не понимая. Чего грешить, и сам колдун не имел ни малейшего понятия сколько у корабля должно быть мачт и палуб, и прочее прочее… Зато он мог порчу на вялый хрен по щелчку пальцев навести, каждому своё!       — Что скажете, юноша?       — Всё здорово, — пожал плечами мальчишка. — А там хорошо кормят?       — Не сомневайся, — быстро ответил Гарп, не желая расстраивать внучка. Луффи мигом повеселел, и даже начал под столом ножками болтать. Трафальгар уворачивался как мог, но старость есть старость и…       — Ой! А у вас там собачка чья-то под столом бегает? Я её ногой случайно, звиняйте… — Все министры отвернулись, кривя лица в попытках сдержать злорадные смешки.       — Не волнуйся, маленький Монки, собачка у нас и не такое выдерживала. — Крокодайл прокашлялся к кулак, довольный чёрной шуткой. Ло под столом уже мстительно связывал ему шнурки. И заодно Доффи по голени пнул. Просто потому.       Луффи был круглый дурак. Который наивно полагал, что Трафальгар Ло рискует потерять спину от наклонов, что явно необходимы для сидения под столом. Но он не знал, что у Хозяина всегда припрятана баночка мази.       Ло честно хотелось открыть мазь и помазать поясницу прямо сейчас, но Луффи учует. А Монки и его запах наверняка ощущает, точно виду не подаёт, или не соображает, что к чему. Монки-младший окончательно отдалился от разговора, изредка на своё имя кивая. Его интересовали облепиха и спирт.       Он заметил это чуть позже, чем тёплый стул. Тут точно был Ло. И по следу запаха… Он ещё мог найти мужчину. Луффи посмотрел на деда, на министров. Сделал вид что что-то уронил, чтоб нагнуться и посмотреть под стол. А вдруг всё же…       Но там ничего уже не было, зато ветер чуть не сорвал занавески, отчаянно сбегая прочь от позора.       — Эй, мелкий! Тебя вообще-то спрашиваем, — Луффи выдернули из-под стола.       — А?       — Что на прощание попросишь у короля? Традиция такая, мы для кого тут распинались?!       — Ну… Что угодно?       — Да-да, говори уже, — раздражённо буркнул Гарп.       — Тогда я хочу встречу с любым министром из семёрки, которого я выберу. На несколько часов.       — О-о, как интересно, юноша, — Рейли хитро сощурился, а вот шесть из семи недовольно переглянулись. Что за фокусы? — Ты не выбрал яства, территории, чин, деньги, мою дочь. А просто аудиенцию. Возможно, из этого дитя выйдет куда более важная птица, чем Гарп ожидает!       Луффи не понял, с чего ему вдруг напророчили великолепное будущее в политике, ведь он просто хотел посидеть и поболтать с Траффи, предварительно дав ему в рожу и зацеловав.       — Хе-хе, эт я в деда, — Гарп хмыкнул, потрепал внука по макушке, — Раз вы разрешаете, в субботу я встречусь с Трафальгаром Ло, — Семеро настороженно зашептались, а Рейли нахмурился.       — И давно тебе известно о том, что он жив?       — Да. И если он будет сопротивляться, скажите ему, что убивать я его не собираюсь, — Дофламинго зло сощурился.       — А с чего ему так думать?       — С того, — Луффи нарочно поворотил нос от гадкой Птицы.       — Спокойно, спокойно. Ни у кого нет возражений?       — Нет, — отрезала Хэнкок.       — Вот и чудесно! Тогда все мы можем потихоньку расходиться, если более важных вопросов нет. Проводы юного Монки состоятся в грядущее воскресенье, за час до рассвета. Ступайте, министры, и не забудьте передать всё Трафальгару.       Гарп быстро увёл внука ото всех, понимая, что сейчас мальчика чуть чего склюют. Нечего им тут задерживаться. Монки-младшего впихнули в экипаж, и дали строгий наказ обо всем рассказать Нами и Усоппу. Сам же старик ни слова не сказал о том, почему же он останется во дворце ещё ненадолго.

***

      Луффи ворвался в поместье один, пугая и служанок, и своих друзей. Не говоря ни слова, он утащил их к себе в спальню, усадил на кровать. Отдышался, и не желая слушать никаких вопросов о том, с чего он так себя ведёт, начал рассказ.       — У меня плохие новости. Просто отвратительные.       — Луффи? Что случилось? И где Гарп?..       — Сейчас это не важно, Нами. Меня забирают на фронт. Через неделю, — Девушка ахнула. Усопп только растерянно хлопал глазами, стараясь переварить, — Я иду служить во флот, и меня конечно же отправят одного. Что ещё хуже: я встречусь с Траффи!       — Погоди-погоди. С Хозяином?! Где ты его достанешь?       — В замке, где ещё.       — Да даже не думая о Ло, куда тебя закинули? Южный фронт? Я слышала там сейчас очень спокойно и…       — Северный флот. Дед сказал, что мне конец.       — Флот?! — взвизгнул Усопп, — Да ещё и если Гарп так сказал…       — Но ты даже не умеешь плавать… Какой дьявол решил туда тебя закинуть?       — Тот, с которым я встречусь в субботу. Как думаете, мне для начала разбить ему нос, или сразу можно убивать?       — Поговорить! — хором закричали на него Нами и Усопп, тут же синхронно тяжело вздыхая.       — Это невыносимо. Луффи, вы друг друга любите, и всё что вам нужно — это признаться и извиниться!       — Я? Его? Да это бред! Козёл этот, старый… — сплетницы переглянулись, взглядами показывая друг другу, кто больше устал от этой непролазной тупости, — Да и у него кто-то другой, это точно.       — Козёл, не спорим. Но кое-кто по нему тут слёзы в три реки лил.       — Поэтому и козёл! Напрасно я за него переживал, если он оказался гнидой, которая меня пытается ухайдохать! Я повидал много чертовщины, но не в одиночку! А тут… Чёрт, — Монки раздосадовано шмыгнул носом, от обиды глаза защипало, — Я выживу ему назло.       — Эй! А выжить, чтоб вернуться к своим друзьям ты не хочешь? — возмутилась Нами.       — Я-я… — Луффи опустил глаза. Действительно, что это он. Ради какого-то деда перестал думать о тех, кто скрашивал его весьма жалкое существование почти двадцать лет. Кажется, бытие козлом заразно, — Простите... — Усопп и Нами вздохнули, и не сговариваясь приобняли мальчишку, совершенно разбитого, растерянного, и ещё не осознающего, насколько незавидна его доля, — Эх, а мне предлагали вместо аудиенции с ним выбирать еду… Надо было соглашаться.       Чуть напряжённый, совсем не беззаботный смех молодых людей заполнил комнату. Как же печально расходятся их пути… Детство, беспечная юность — всё, что из себя представлял Луффи начинает потихоньку угасать, оставляя только покалеченного любовью и войной мужчину, у которого слишком рано появятся морщины и седина. Времена меняются, и самое страшное — это видеть перемены далеко не в лучшую сторону.

***

      Ло даже почувствовал себя в своей стихии, сбегая от Луффи. Хотя ему интересно было, что же всё-таки произошло на собрании после того, как он сбежал. Все семеро провожали его очень странными взглядами, но молчали. Трафальгар принял решение просто уйти в библиотеку, но тут его окликнули.       — Эй, гомосятина, — Ло чуть на месте не подскочил, возмущённый и обескураженный таким окликом. К нему подкрались со спины, в момент когда он уже мысленно обнимался с книгами! Но теперь сбежать не получится. Гарп чуть хмурился, смотрел так, что по спине мурашки носились, — Выкладывай.       — Что именно? — Слава потере сердца, Трафальгар был абсолютно внешне спокоен.       — Совращал моего внука? — Хладнокровие оболочки дало огромную трещину. Ло не был склонен паниковать, но сейчас ему что-то ненавязчиво подсказывало, что его убьют прям в этом долбаном коридоре.       — Никак нет.       — Врёшь. Он сам разболтал, — Как Луффи ещё жив?! Неужели на голову Хозяина всё, вполне заслуженно, свалили? — Колись, к чему ты его склонить успел? Моего бедного мальчика...       — Честью клянусь, ничего я с ним не делал. И-и он со мной тоже! — поспешил добавить Ло.       — Да? А что он тогда про венец болтал?       — Какой венец? — Трафальгар совсем не понимал, как оказался в такой ситуации. Но зато появились плюсы его игнорирования собственных предпочтений. От отцов дочерей он отбиваться привык, а от дедов внуков… Это явно был следующий уровень.       — Тьфу, сразу по тебе видно, что о воинской повинности только слышал, тормозишь много. В жёны… В мужья тебя мой пиздюк брать хотел. О как, вот так мне и сказал! Сейчас передумал конечно, но у-ух! Околдовал парня, Мужеложец проклятый! — Ло волей-неволей ощутил румянец. Нет, не от того, что его возлюбленный — ну и мерзкое же на вкус Хозяина словечко — его хотел окольцевать. А от неловкого идиотизма всей ситуации. В духе Монки, конечно, но… Но он то к этому так и не смог привыкнуть!       — Голым при нём не ходил, любовных отваров не варил. Лезть не лез, трогать не трогал! — Гарп недоверчиво прищурился, погрозил кулаком.       — Что же, хочешь мне наплести, что мой внучок просто так взял, да и решил, что из армии его будешь ты ждать?       — Вот уж не знаю, что там нарешал Луффи, но между нами ничего не было и не будет!       — А вот тут ты не угадал. — Гарп дьявольски ухмыльнулся, — Хочешь, мы тебе медальку выдадим, с гравировкой «Любовник маленькой обезьянки»? — Миленько. Но Ло взбеленился. Опять «любовник»!       — Да пусть он хоть с чёртом переебётся, к себе не подпущу! И медальки свои в жопу себе засуньте! — Трафальгар не ожидал, что вся его скорлупа сойдёт на нет под натиском праведного гнева и смущения. А Гарп посмотрел на это, и… Расхохотался!       — Ой хорош, ой хорош! Всё, разрешаю. — Ло закоротило.       — Да что вы себе позволяете?!       — Позволяю себе дать вам, двум недоноскам, благословение. Ток мелкому не говори, пока я не помер. В глаза ему смотреть не смогу иначе… — Трафальгару показалось, что резко перестало хватать воздуха. Он тяжело плюхнулся на подоконник, ущипнул себя за бедро. Он вроде никаких травок не раскуривал, так с чего же он сейчас это всё видит и слышит?       — Вы сейчас серьёзно?       — Абсолютно. Всё равно всех тут свергнут раньше, чем обезьянку посадят на трон, так что пусть поживёт как-нибудь, как захочет, когда я всего этого безобразия видеть не буду.       — Вы… Настолько уверены в своей смерти?       — Думаешь, я не слышу, о чём шепчутся при дворе? — Гарп невесело ухмыльнулся, привалился к стене. Ло потихоньку вспоминал как дышать, после пережитого потрясения. Ему дали благословение стать мужем человека, который его с недавнего на дух не переносит. Да и в целом, сильно же Монки шандарахнуло отголосками чужих чувств через браслетик, — Ты меня грохнешь, или кто ещё, вот уж не знаю. Но главное о моём мелком позаботься. Он ж тупой, один не выживет! В завещание тебя впишу, последней волей твоё регентство сделаю. Я-то знаю, ты о деньгах вообще не думаешь, Трафальгарский отпрыск. Не дай Плаксе состояние просадить хоть…       — Почему вы всё это говорите мне? Луффи был бы рад слышать многое из того, что вы сказали.       — Вот ещё! Радовать его чтоль?       — Знаете, мальчик бы не дрожал, вспоминая о вас, если бы вы не были трусом, и не хвалили его исключительно за его спиной! — Возможно, этими словами Ло упрекал не только Гарпа, но и себя. Да и всё окружение Монки-младшего. Разве так сложно всем вокруг говорить с недалёким мальчишкой честно? Хозяину было очень тяжко, но это не значит, что попытки нужно бросить!       — Вот как… — старик тяжело вздохнул, скрестил руки на груди. Нахмурился, — Трусом меня лет пятьдесят не называли. Не боишься, что я тебя с окна скину, наглец?       — Разве кто-то размазанный по брусчатке сможет исполнить вашу посмертную волю? — усмехнулся Ло. Гарп что-то проворчал, — Я на всё соглашусь, если вы похвалите Луффи, пойдёт?       — Так и быть, — вздох настолько тяжёлый, как будто старика заставили самостоятельно подавать палачам инструменты для его же пыток, — Скажу ему пару ласковых… — Трафальгар слабо верил в свои способности убеждать людей, но теперь была хоть надежда, что похвалу этот дед с собой в могилу не утащит, — Вот только за что его хвалить…       — За то, что он осмелился вам признаться в… Своих намерениях, относительно меня. Вы бы в таком признались своему отцу или деду?       — Упаси Боже, меня б на месте прикончили.       — А он тоже так думал, но рассказал. И не потому, что он безмозглый, и у него нет инстинкта самосохранения. Хотя это, конечно, тоже верно но… Хотя бы попытайтесь. — Гарп покивал, внимательно внимая. С каких это пор Ло стал специалистом по отношениям?! Да он худший советчик! Но судя по всему, какое-никакое а доверие у старика он вызывал. И понимал чуть больше…       На том его и отпустили. Гарп, довольный, уехал восвояси, а Трафальгар, минуя всех и вся, прокрался к себе в комнату. Дверь заперта на засов, теперь здесь лишь он и холод. Ах да, и стыд.       О всевышний, что он вытворяет, как низко он пал… Стыд этот не передать словами, Трафальгар не уверен, что уснёт. Да и как теперь жить он тоже без понятия.       И это он ещё не осознал данное ему благословение…

***

      Второй день начался с суеты. С самого утра Гарп собрал их за столом на завтраке, разложил карту, и вообще, выглядел крайне серьёзно. Будто они сейчас военные тактики тут будут обсуждать. Ну, почти что так.       — Смотрите сюда, молокососы. Плакса, потом дожуёшь, тащись сюда! — Луффи без особой тоски отстал от овсянки, и уселся на столе, завершая стенку вокруг карты. Старик и троица склонились, что-то высматривая.       — Что за карта?       — Это наша страна, дебил. Научись хоть её узнавать, если тебе через пару лет армией командовать! — Монки-младший захихикал, и тут же с любопытством поглядел на пергамент.       — Ой! А это что, Лес?       — Видите, господин Гарп, уже прогресс! — Усопп кивнул.       — Тьфу ты! Хватит об этих ваших голубых лесах, давайте сюда. Видите? — старик указал на море, совсем рядом с пятном леса, — Вот тут вот и располагается порт, в котором сейчас пришвартован северный флот. От вашей деревушки день с лишним пути, считайте что два от столицы. Не так и далеко.       — Можно будет сбегать из порта? — с надеждой спросил Монки-младший.       — Ишь ты! Как только ты на борт флагмана ступишь, они отчалят, и мы тебя не увидим ещё очень и очень долго. Только и будем молиться, чтобы ты жив остался.       — А Усопп не может поехать с ним? Разве это не распространённое явление, когда к господскому сыну в армию приставляют слежку?       — Н-нами! — взвизгнул длинноносый испуганно.       — Отправляют. Но Луффи поедет один.       — Почему? — Мальчишка отчаянно посмотрел на деда.       — Потому, что ты навряд ли обрадуешься, если твой друг помрёт у тебя на руках. — Шляпа присмирел, кивнул, — Ророноа бы я отправил, но после дезертирства из королевских рыцарей ему дорога в армию закрыта. Но тем не менее, я хочу вас отблагодарить за то, что присматривали за Луффи эти двадцать лет, — обратился он к Нами и Усоппу. Те переглянулись, посмотрели на Шляпу. Тот подбадривающие кивнул.       — И что же нас ждёт?       — Тебя, носатый, определю в столицу, при академии художеств будешь. На учёбу уж никак, но тебе оно и не надо, — Усопп засиял, понимая, что ему повезло намного больше, чем кому угодно. Да хоть мойщиком кистей, он будет видеть куда больше, чем возможно! — Тебя, рыжая, я думал сначала замуж выгодно выдать, — Нами прищурилась, дед захохотал. — А потом вспомнил, о ком разговор. Так что будешь жить при поместье Нефертари. Слышал, ты знаешь их наследницу вот и… — Раздался радостный визг, и девушка, пугая бывалого солдата, кинулась того обнимать, щебеча благодарности, — Тпру! Тихо ты, рыжая! Ты там работать будешь, а не прохлаждаться…       — Спасибо вам! Это куда лучше, чем просто заплатить мне деньгами! — Луффи и Усопп едва успели челюсти подхватить. Чего?       — Всё-всё, — Гарп, смущённый яркой реакцией девушки, почесал нос, — Через пару дней отбудете назад в вашу деревню. Потерпите там месяцок? Вот и молодцы. Свободны, теперь мне Плаксе нужно всё разъяснить, — Луффи проводил друзей взглядом, поудобнее уселся на столе, уставился на деда.       — Что там ещё объяснять? Ребята рады, у них всё хорошо. Спасибо тебе!       — Да я про тебя, дурень. На флоте выжить не так просто, и я даже не про океан, или вражеские корабли. Ты ведь готов к тому, что первые месяцы ты пройдёшь тысячу кругов унижения? Совершенно один, Плакса. Впервые останешься в одиночку.       — А как же другие на флоте?       — От кого угодно старше по званию поблажек не жди. Фамилией шибко не сори, чтоб если у кого есть зуб, тебя ночью не прибили. Никого не сдавай, чуть чего. Прошу тебя, не показывай свой дрянной характер. Я в твои годы уже давно служил, знал что да как, да и крупнее был. Мне оно проще было, а ты…       — За меня не волнуйся! Я чуть чего так рожу набью, что мало не покажется!       — Цыц! А потом три наряда вне очереди, палубу драить будешь. Не высовывайся, тебя если что первым съедят. О-ох, запутал ты старика. Вроде в обиду себя не дашь, а с другой стороны — тонкий, как весло!       — Дед, да ко мне после первой драки никто не полезет! Правда, — Но Гарп всё не унимался, откровенно причитая.       — Куда ж я старый тебя, тростиночку, отдать-то решил… Надо было тебя самому мужиком растить! А то ишь ты, дед, положился на армию. А что она на тебя повлиять не успеет, так это…       — Мне показалось, или ты за меня волнуешься? — неверяще оборвал старика Луффи. Тот замер, будто пойманный с поличным, — Что я могу сломать?       — А?       — Если я сломаю что-то, что ты думаешь я не могу, ты перестанешь причитать? — Гарп насупился.       — Причитаю я! Да я тебе сейчас язык твой… У-ух! — Старик погрозил внуку, но тот только посмеялся, — Вон тот комод. Дуб, — Монки-младший скучающим взглядом окинул предмет мебели. Крепкий на вид.       Но мальчишка точно знал, сам не понимал откуда, что одного резкого удара кулака по поверхности комода хватит, чтобы дуб пустил огромную трещину. Под костяшками раскрошилась лакированная поверхность, ящики жалобно затрещали, ножки скрипнули едва не ломаясь. Луффи самодовольно взглянул на Гарпа. Тот сидел нахмурившись, что лишило мальчика всякой уверенности.       — Что… Мало?       — Нет. Более чем. Не вздумай никого с такой силой ударить там, за убийство в карцер кинут, и от звания глядишь отстранят. Я даже не знаю как до тебя донести, что просто нужно включать мозги…       — А-а, вот что ты пытался сказать. А как? Ну, поточнее, вдруг я пойму?       — Возможно, мне стоит попросить Трафальгара тебе объяснить, раз уж тебе он так нравится, — Луффи поморщился, — Как вернёшься, в чём я теперь больше уверен, ты с ним не ссорься. Вам предстоит немало поработать вместе, Плакса. Так что не позорь меня.       — Вот уж ничего не понял, и как это мне говорит о включении мозгов…       — Тьфу ты! — Гарп тянет внука за щёку, а сам улыбается. Нет, что-то хорошее этот гомосек в его внучка точно вложил, — А теперь садись нормально, и слушай о тактическом назначении Северного Флота, — Луффи что-то жалобно провыл, заставляя старика злорадно хохотать.

***

      Луффи слабо верилось в то, что ему-таки дали вольную. После целых двух часов объяснения, зачем корабли плавают, он был не в состоянии даже дышать. Хотелось развеяться. Один, Нами и Усопп сейчас заняты сборами. Но вот куда податься? Ближайшие улочки все истоптаны, а заходить в трущобы — потом не выбраться. Но он и не славился обилием здравого смысла, а потому просто пошёл в обратную от центральных улиц сторону.       Что же там? Что они от него прячут? Сейчас он и выяснит. Что угодно, лишь бы не думать о Ло. Хотя один хрен, не получится его так просто отпустить.       После лекций деда, до него стала потихоньку доползать вся плачевность ситуации. Сейчас, оставшись в одиночестве, мальчик как никогда остро начал ощущать потребность в людях рядом. Луффи огляделся по сторонам. Высокопоставленные дамы и господа серыми тенями проносились по таким же блеклым улочкам мимо него. Возможно на флоте он хотя бы найдёт друзей, и не будет так ужасно одинок.       Но главой червоточиной одиночества всё равно оставался один лишь человек.       Ло поступил с ним настолько гадко, насколько мог. Задел до глубины души. Играть с Монки вздумал? Ха! Не на того нарвался. Вот… Вот кто лучше Луффи? Никого! И вообще, Траффи просто глупый, приползёт ещё к нему. Ишь ты, в гордеца играть вздумал. Гордец тут может быть только один! И это — неотразимый Шляпа, которого Хозяин отчего-то не оценил по достоинству, меняя на какого-то козла.       Сердцу не прикажешь? Бред! Когда рядом Монки, любить других — невозможно. Траффи просто не понял, насколько он лучше всех.       С глаз долой, из сердца вон. К чёрту Траффи!       Вот сделает что-нибудь эдакое, исчезнет с лица земли, к примеру. И вот тогда-то Ло раскается, что не обращал внимания на самого лучшего в мире Луффи. Который сейчас окончательно понял, что заблудился. Так… Где ориентиры? Узкие улочки не позволяли увидеть сверкающий шпиль колокольни центрального собора.       Вокруг толпы рабочих и бедняков, пробежала стайка крыс. Куда он забрёл?..       Молодого господина Монки, юношу, что поклялся мстить подонку-хозяину, нашли только поздним вечером. Он смешался со стаей бродячих собак, и уже дрался с ними за кость, как родной.       Но в собственном великолепии он не усомнился ни на секунду.

***

      Третий день принёс для Ло не столько испытание, сколько пытку. Несчастный голубь ввалился в его окно, имея при себе записку. «Живо ко мне. Хэнкок». Какая прелесть. И всё это с утра пораньше, забирая ценнейшее время на изучение заклинаний от мужского бессилия. Не то, чтобы Трафальгару они были прям необходимы, просто он не молодеет, старость не за горами, ему почти тридцатник!       Ну, возможно от радостей старения его отвлечёт неприятная беседа с гадкой особой. Так он и рассудил, и незамедлительно отбыл в покои дамы, не потрудившись даже нормально застегнуть рубашку и пригладить торчащие со сна волосы.       Она восседала в своём роскошном кресле, ничего окромя пафоса не источая. Играла перстнями, поглаживала морду ручной змеюки, здоровенной. Ло мельком слышал, что несчастную ползучую прячут от Луффи. Разумно, вполне разумно.       — Итак, зачем же ты меня позвала?       — А сам не догадаешься?       — Не-а.       — Из-за того, что мой тупой мужик страдает по другому тупому мужику. И этот мужик — ты, — Трафальгар тяжело вздохнул, и уселся на пуфик рядом с креслом. Видимо, эти покои совершенно не предполагали, что кто-то посмеет сидеть при Хэнкок.       — Бывает. А мой мужик — твой жених, как тебе такой поворот? — Боа на пару секунд замешкалась. Да уж, откровенное признание Ло, простое и будничное, в их времена грозило смертной казнью или пытками. Хотя, мужчина и то и другое уже прошёл… — И не смотри на меня так. Судя по тому, что тебя это заботит, Шляпа тебе достаточно мил. Даже не так, ты влюбилась, ведьма.       Хэнкок задохнулась в возмущении и смущении, а довольный Трафальгар ухмылялся, смотря на то, как женщина за минуту проходит все те стадии, на которые у него ушёл почти месяц. Красная, невероятно растерянная, древняя и чёрствая ведьма сидела перед ним неопытной девчонкой, что впервые попала на сеновал. Хозяин фыркнул.       — Расслабься, это легче принять, чем ты думаешь. Теперь ты всего лишь под каблуком неуравновешенного идиота-эгоиста.       — К-как так… Быть не может! Что за отвратная болезнь, эта ваша «влюблённость»? Ты меня проклял?!       — Что? — Ло не слишком удивился такому повороту. Все с Семёрке были с причудами, — А, нет-нет. Если смотреть на это с такой стороны, то скорее он тебя проклял, или ты сама себя. И если тебя так уж заботит, что твой мужик приклеился к другому, то знай, что мне он совершенно безразличен, — Конечно он так скажет! Чтобы с ним ещё боролись за сердце Монки? Увольте! — Между нами ничего особо и не было, — Пусть Хэнкок так думает.       — Разве?.. Точно?       — Ну, или что-то было пока я был без сознания, что маловероятно. В общем, отстань уже, у меня и своих дел вообще-то по горло!       — Стой! — Хэнкок, злющая от смущения, схватила его за рукав, — А… Что ему нравится? Вы жили вместе долго, — Трафальгар надеялся, что выражение вселенской усталости пробудит в Боа совесть. Но у неё её было столько же, сколько и у Монки.       — Мясо, еда, дебоширить. Алкоголем не поить, купать два раза в неделю, чаще не даётся. Не любит причёсываться, опять же не даётся. Не проси снимать шляпу. К лотку приучен, — Хэнкок потянулась за листочком, чтоб записывать, — Стой ты! Если действительно хочешь его приворожить, лучше уж заклятьями. Он вообще от романтики далёк.       — Но ты — исключение.       — Я — это случайность.       — Одно и то же, — фыркнула Хэнкок, — Его характер… Он тяжёлый, даже если мальчишка тебя любит?       — Ага. Дрянная обезьяна даже знаки внимания оказывает не от мира сего. А вообще, запасайся смирением, и терпением. Теперь главный он. И не думай, что хоть один твой план воплотится, если дело касается Монки. Здесь он правит балом. И ещё, поаккуратнее с постелью, пожалуйста, если не хочешь получить травмы. Он очень тяжёлый. Этого достаточно?       — Н-нет… Я хочу узнать о моём милом Луффи абсолютно всё!       — Тьфу ты. Ненормальная. Мне больше не о чем с тобой говорить, — Трафальгар уже развернулся на каблуках и был в дверях, когда ему в спину вонзился вопрос.       — А его не обделила природа? — Контекст Ло понял, пусть и не желал. Красная Боа пыталась остудить горящие щёки ладонями.       — Не проверял, — Трафальгар сделал ещё пару шагов к двери, открыл её, и уже был в коридоре, когда бросил: — большой, — И захлопнул дверь, мигом исчезая с глаз долой. Больше его Хэнкок не видела аж до воскресенья, но её это не слишком расстроило. Ответ уже был получен.

***

      Луффи вызвали на ковёр. Страшно было — не передать. Дед звучал таким строгим, таким злым и серьёзным. Если такое и случается, то в конце «беседы по душам» можно и травмы от дедовской любви получить!       — Скоро ты станешь мужчиной…       — Дед, а если честно?       — Я уже парочку слов сказал тебе вчера о флоте, но сегодня я хочу предупредить тебя о том, что тебе совсем уж не понравится.       — Слушаю, — Монки-младший развалился в кресле, закинул ноги на стол. И уставился на деда, не ожидая ничего сверхъестественного.       — Одним из условий повинности является то, что ты лишён всех привилегий до того момента, пока не войдёшь в офицерский чин. До него ты будешь дослуживаться своими силами. Наказания, работа, и еда — всё поровну с другими моряками, — Луффи не находил того, что же его должно смутить. Ну, всё терпимо, — Я договорился, чтобы тебя если и наказывали, то только кнутом. Всё же, ты единственный наследник, и умирать тебе нельзя.       — Ну, и что дальше-то? Всё вполне обыденно.       — Но-но. Ты вообще-то мог облегчить свои страдания, попросив, как все нормальные люди, даровать тебе сразу же офицерский чин. И мой косяк, что я с тобой это не обговорил, но. Думать надо было! — Луффи прилетел лёгкий подзатыльник.       — Да дослужусь я! Чего там вообще такого страшного? Ты просто плывёшь по морю, изредка работаешь, вокруг красота, весело. Кормят! — Гарп помрачнел.       — «Изредка работаешь», значит… Побил бы тебя за такие дурости, да калечить не хочу. По двадцать часов в сутки пахать не желаешь? Питаться червивыми сухарями, как тебе такое? На землю не ступать месяцами. света белого не видеть! А если накосячишь — накажут. Любая рана — смерть верная, — У Шляпы дёрнулся глаз.       — А как мне тогда…       — И вот ещё. Тебе если прикажут снять головной убор — снимешь?       — Нет!       — Розгами отхватишь. А знаешь какие попадаются, каждый день будут за непослушание пороть, — Луффи убрал ноги со стола, сел прямо. Нахмурился. Попахивает дерьмом, — Жрать нечего. Твои товарищи — крысы, что в прямом, что в переносном. И море это, проклятое… В общем, Хозяин решил тебя знатно помучать, но раз уж он тебя туда запихнул, думаю, у него либо есть план, либо он хочет чтоб ты сдох.       — А как ты выжил, деда?       — Ну, у меня были мозги, в отличие от тебя.       — Это не ответ! — возмутился мальчишка, — И в-вообще, ну тебя, с такими нотациями! Вот… Вот пойду, и посплю! Пока могу.       — А как тебе форму на флоте выдадут, у-у… — Шляпа уже позорно сбежал от деда, под хохот того, не желая слушать старика. Ну эти ваши армии! Если так солдат мучают, зачем вообще воевать?

***

      Форточка громыхнула, пугая Монки. Ветер! Он даже не знал, рад ли такой встрече… После того, как Гарп сказал столько важных вещей, этому гаду не испортить настроение мальчишки!       — Привет-привет! С новостями о Траффи? — Ветер занял своё любимое место — у него на животе, что-то проурчал, и сегодня даже поластился, щекоча кожу под рубахой, — Давно тебя не было, гадюка.       — В прошлый раз заглянул невовремя. Извини, — Шляпа расхохотался.       — Да что нам с тобой стесняться! Ты — ветер, я — почти человек. Уж больно тебя моё хозяйство смутить может!       — Вот представь себе. Не всем нравится на голые задницы таращиться.       — М-м, а за Траффи ты так усердно подсматриваешь, чтоб мне донести. Сложно терпится зрелище истинно мужского…       — Цыц! Не о том сегодня.       — А о чём же?       — Я… Я хочу тебя подбодрить, — Мигом загремело окно, что-то тяжело плюхнулось на пол. Луффи подскочил с места, как зверёк накинулся на пергаментный свёрток, от которого так чудесно пахло мясом. Причем не той бурдой, что он видел в столице. О-о, ветерок принёс ему свёрток пахучего, щедро сдобренного специями мясца. Вяленое ли, копчёное — ничего прекраснее нет.       — Ты просто чудо! Спасибо! — Луффи развернул свёрток, и тут же набросился на дары, рассевшись на полу, — Мф! Ты чудесно справляешься с подбадриванием. Не думал лучше этим заниматься, чем перемыванием косточек Траффи?       — Нет. Это единичный случай. Не привыкай. — Луффи рассмеялся, слыша смущение в призрачном голосе. Так, этот гад ещё сильнее напоминал Ло. Причем не того, которого желал Монки. А старого-доброго, что был с ним до роковой ночи. Сварливого, немного старого, очаровательного, и на самом деле очень доброго. Намного лучше, чем развратный и жестокий красавец.       — А мне кажется, что если бы я не уехал, то ты бы меня и дальше навещал! И возможно, вёл бы ты себя получше, мы стали бы друзьями! Я тебе явно нравлюсь на самом деле, признай это…       — Ни в жизни! — Луффи приободрился. Признавать не хочет, ха-ха.       — Буду считать, что ты только что мне признался. Прости, но мне нравятся только сварливые говнюки с кучей ухажёров.       — А если бы был кто-то как Ло, но с характером немного поприятней, и без толпы мужиков в очереди?       — Ну, полагаю, тогда мне было бы не так интересно. Но куда приятней.       — Интересней! Пф! — Ветер будто бы разобиделся. Но всё равно, через пол минуты звуков чавканья от Шляпы, снова подал голос, — Могу тебе массаж сделать.       — А как? Ты… Ну, ветер? У тебя не то, что тела нет, даже рук! — Но вопреки, мальчишка тут же ощутил на своей спине вес. Вполне реального человека, что будто бы его обнимал, привалившись сзади. Тут же призрачные руки взлохматили волосы на висках. Луффи обернулся, и естественно ничего не увидел. Бр-р, странное чувство, — Ладно, раз так хочешь помять мне спинку…       Пуговицы на его рубашке тут же начали выскакивать из петель, по повелению ловких и аккуратных незримых пальцев. Призрачный некто бережно стащил с него рубашку. Та, зависнув в воздухе, сама по себе аккуратно повесилась на спинке кресла. Луффи, грызя вкуснейший окорок, внимательно смотрел за суетой того, кого глазами видеть не мог. Глазами человека.       Парнишка почти чувствует, как его зрачки сужаются, вытягиваются в полоску, а на радужке разливается знакомое тепло. Силуэт его доброго, но ужасно языкастого и гадкого призрака теперь стал ещё более знакомым. Он видел лишь искажение воздуха, что образовывало фигуру. Высокую, скорее всего — мужскую. Нет, ветер точно был скорее мужчиной. Хотя откуда у ветра что-то, что определяло пол?..       — А что у тебя меж ног? У тебя ноги есть? — Ветер свистит как-то злобно, холодом щекочет спину, заставляет глупо хихикать.       — Я могу и передумать. Так что выпрями спину, пожалуйста, и помалкивай, — Луффи закатил глаза, улыбаясь, и продолжил жевать. Но плечи всё же расправил. Призрачные руки… Были очень холодными, посылали по коже мурашки. — У тебя есть масло?       — М? О, должно быть где-то, для ламп. Или можешь с кухни утянуть. Раз уж ты так серьёзно настроен, — Луффи даже испугался, когда его дверь хлопнула, защёлкнулась, а ему в голову чуть не прилетела бутылка оливкового масла.       — Если беспокоишься о том, что оно запачкает брюки, то либо ложись на живот, либо снимай.       — Не беспокоюсь, хитрый, — Ветер фыркнул, но молча и послушно приступил.       Луффи почему-то только сейчас понял, что соскучился по касаниям. По любым, но по таким особенно. Ласковые, уверенные. Парнишке казалось, будто ладони на его спине стали человеческими, но всё ещё мертвецки холодными. Но оборачиваться он не стал даже тогда, когда понял, что если и было у его ветра человеческое воплощение, то сейчас оно проявилось.       Чёрт… Как любопытно!       Пальцы бегло огладили плечи, пробежались под лопатками, проследили линию позвоночника. Крайне знакомый хмык, и руки приступают к работе, не стесняясь причинять боль, разминая затёкшие мышцы. Капелька масла стекла вниз по спине, но у самого пояса брюк была поймана.       Луффи отчаянно хотел повернуться, но понимал, что то, что он увидит ему не понравится. Это не мог быть Ло, точно нет. Да и будь это Траффи, мальчик бы на месте его загрыз. Монки почувствовал горечь. Он любил получать что хочет, но Трафальгар ломал это правило. И даже подобный простой жест он мог получить только от незнакомца, но не от того, кого отчаянно любил. Но ему не дали подумать, руки снова стали призрачными.       — Как любезно с твоей стороны не поворачиваться. Не сильно больно?       — Нет-нет. У тебя очень хорошо получается! Золотые руки, или как там, — Монки вздохнул. У Траффи тоже руки росли откуда надо. Чёрт, что же он так лезет в голову!       — Ты грустишь. Ты о чём-то задумался. О чём?       — Понятно же, что о Траффи. Ветер, ты очень хороший но… Блядь. Я не могу без своего Траффи, — Шляпа шмыгнул носом, и быстро смахнул с глаз подступившую влагу, — Прости.       — О-ох… — Луффи даже удивился, когда его неуверенно приобняли со спины, — Пожалуйста, не лишай себя жизни, дитя.       — Я не собирался прыгать с моста или что-то в таком духе.       — Я не об этом. Если ты продолжишь жить тем, что привязался к Трафальгару Ло, разве это будет жизнь? Ты ведь можешь больше, ты хочешь больше. И поверь, Ло… Он бы не хотел, чтобы ты грустил, а уж тем более губил себя.       — Раньше ты говорил о другом.       — Но сегодня последний день, когда я к тебе прихожу. Больше никаких сплетен, порадуйся, — Луффи вздохнул. Попытался погладить призрачную руку, его приобнимающую, — Тебе правда следует переключиться на что-то другое. Например, как тебе военный чин? Ты просто живёшь, а люди вокруг тебя слушаются. Я могу даже подшаманить, чтобы ты проще достиг его… — Монки тихо смеётся.       — Да успокойся ты, не хороню я себя. Просто… Мне очень тоскливо без этого козла. Знаешь, не хватает подзатыльников, ворчания. Если я его долго не видел, откуда мне брать вдохновения на фантазии?       — Фантазии?.. — растерянно переспросил ветер.       — Ну, сам, наверное, понимаешь, — Монки показал в воздухе ведьма однозначный жест, и тут же покатился со смеху, когда гад за его спиной что-то прокряхтел, засвистел. Как будто ещё чуть-чуть, и слуха мальчишки коснётся его любимый задушенный смущением кашель.       — Т-ты… Хочешь сказать, что всё это время, ты о нём думал?       — Конечно! Правда в последнее время о том, как его душу, потрошу или как-то иначе убиваю, — Луффи загибал пальцы с самым невинным лицом, — Терпеть его не могу. Пидр. Так бы и перегрыз горло твари.       — … Признаться, ты меня немного напугал. И запутал. Ты его закопать заживо хочешь, или обожаешь?       — Я?.. — Монки задумался, и тут же расклеился, — К Траффи хочу. Просто рядом постоять. Снова увидеть, хоть глазком. А что дальше делать разберусь. Может зарежу его перед алтарём. Звучит заманчиво.       Ветер что-то просипел, и отвечать не стал. Только откопал где-то полотенце, намочил водой из графина, и вытер спину от масла.       — Ложись-ка на кровать. Тебе лучше хорошенько поспать, чтобы забыть все эти глупости. Обещаю, что как только ты проснёшься, тебе станет легче, — Луффи молча кивнул, и забрался в кровать. Укутался в одеяло, и внимательно вгляделся алыми глазами в воздух.       — А где моя сказка на ночь и поцелуй в лобик? — Воздушная фигура дёрнулась, но… Ветер действительно приблизился к нему. Присел на край кровати, робко и неуверенно. Склонился, будто думая, стоит ли идти на поводу. Но Луффи решил рискнуть, и резко выкинув руку вперёд попытался притянуть к себе ветер. И у него получилось.       Едва осязаемая мягкость в воздухе, что струилась меж пальцев. Ухватиться не вышло но ветер понял, чего от него хотят. И что Луффи его видит.       — Насколько хорошо ты меня видишь? — спросил он неуверенно.       — Только силуэт, очень размыто. Я жду ещё объятий. И могу глаза закрыть! Я чувствовал, что ты за моей спиной недолго был человеком. Если хочешь, можешь их мне завязать даже. Просто… Было бы здорово, если бы ты меня нормально обнял.       — Я могу принять облик Ло.       — Нет! Тогда я тебя убью. Я не буду смотреть, обещаю, — Шляпа тут же закрыл глаза. Услышал тяжёлый вздох, и почти сразу же его неловко приобняли. Монки мигом вцепился в чужую спину в ответ. Куда мир катится, если даже такой гад как ветер его вытаскивает из уныния.       Спина… Казалась почему-то знакомой. Луффи даже подумал, что ветер действительно принял облик Ло. Руки что его поглаживали сейчас, делали это очень ласково и любяще. Мальчик потёрся своей щекой о чужую шею. Глубоко вдохнул. Точно, тело Траффи. Даже запах тот же.       — Спи спокойно, мальчик мой. Я послежу, чтобы тебя никто не тревожил, — Голос кидает в озноб. Холодные губы коснулись лба, чуть сдвинув шляпу.       — Можно в губы, раз прощаешься. Напоследок, как-никак.       — Разве это не должен делать другой?       — Я даже с закрытыми глазами узнал его тело. Так что… Дерзай уже.       Трафальгар чувствует, как что-то у него внутри переворачивается и рвётся наружу. Чёрт… Этот мальчишка сегодня его вымотал, заставляя тихо смахивать слёзы весь вечер. Но сейчас Ло даже не стал вытирать щёки, и просто подался вперёд. Аккуратно поцеловал, тут же отстраняясь. Глаза плакали, а руки накладывали все защитные чары в этом мире. Тебе будет непросто, маленькая обезьянка. Но Ло постарается сделать так, чтобы тебе было легче. Чтобы ты помнил это всё как удивительное и яркое путешествие. Чтобы обилие впечатлений напрочь затмило месяц с колдуном.       — Спи, мой милый маленький ублюдок. Я надеюсь, мы ещё увидимся, и ты убьёшь меня не сразу, — Ещё один короткий поцелуй, и распахнувший глаза Луффи упустил мигом сбежавший ветер.       Чёрт побери… Звучало так, как будто это действительно мог быть Траффи.       Но если это был он, то на пощаду может не рассчитывать.

***

      Четвертый день начался ужасно. Утренние прощания… Такие нереальные и сонные, будто кошмар досматриваешь из последних сил. Нами и Усопп прощались долго. Сначала за завтраком, они обещали писать письма как можно чаще, но что-то подсказывало Луффи, что дольше чем месяц его никто не будет вспоминать каждый день. На пятую неделю вспомнят пару раз, вскользь. На шестую — разок. А на седьмую и дальше… Стало грустно. И они не виноваты, что теперь их жизненные пути расходятся.       — Луффи, ты как? — Усопп даже переложил ему в тарелку пару кусочков варёного мяса, пытаясь хоть как-то подбодрить.       — Ну… Я думаю, что буду очень по вам скучать. Мы же всю жизнь прожили вместе, душа в душу. Как одна большая семья. А сейчас она… Распадается.       — Не неси чушь! — Нами похлопала его по плечу, — Жизнь только начинается, и я уверена, что когда мы встретимся через годы, мы просто как и раньше сядем за стол, и поделимся байками.       И все они искренне в это верили. Просто… Иначе ведь быть не могло? Они — это они, одна большая компания, неразлучная, как будто нитками сшитая. Нет ни единого шанса, что они когда-нибудь разойдутся, станут слишком разными.       Но у каждого было ощущение, что ничто не вечно. Какой-то грызун сомнений пищал над ушами всё застолье, в треклятых пастельных тонах. За окнами только светало, все были сонными, вот и лезло в мозги слишком много мыслей, а на языках было крайне мало слов.       Расставаться не хотелось. Возможно, все дорожки и вели их в светлое будущее, но так же и в одиночество.       Совершенно один.       Каждый останется сам с собой, с новыми лицами, на десяток лет. Устоявшаяся жизнь терпела крушение.       Были ли они в этом виноваты? Едва ли. Но Луффи очень хотелось найти виноватого, и без всяких раздумий он вписал в сволочи-разлучники Ло. Кого же ещё? И за то, что только его имя в голову и лезло, Монки на него тоже обиделся. Со службы у него начался крах компании. Выражение «ветер перемен» как никогда некстати пришло на ум.       Они едва ли нашли нужные слова напоследок, только обнялись, и поскорее запрыгнули на свои места.       В тот момент, когда экипаж тронулся и отъехал от поместья, в голове Шляпы не было ничего. Гарп похлопал его по спине, и скрылся в поместье, напоследок выдав денег, и что-то пробормотав про отдых. Кажется, Луффи легально отправили погулять. Но теперь… В одиночку. Как вчера, но ещё хуже.       Луффи задумчиво посмотрел на собственную грудь. Сердце билось спокойно, будто он до сих пор спал. И было оно инородным, холодным. Так и хотелось топить, как печку, сжигая полено за поленом.       Топить… Точно! Горе можно топить в мерзком пойле, что названо вином. В городе точно должно быть немало пивнушек. Он ещё вчера заметил парочку, в неблагополучном райончике. Теперь он мог туда вернуться по запаху.       Знакомая собачья стая радостно его облаяла, когда Луффи мимо них проскочил в задрипанный паб. Скрипучая дверь, тишина в полупустом зале. Будний день, раннее утро. Естественно, они только открылись. Или не закрывались вовсе.       За стойкой — ужасно сонный и хмурый старичок, молча потирал стаканы. Луффи забрался на высокий барный стул, неловко брякнул выданные дедом средства на стойку. Он никогда раньше сам по таким местам не ходил, но стеснения в нём не было отродясь.       — Дядя, можешь налить чего покрепче? — Старик с тусклым удивлением оглядел сумму денег, да только пожал плечами, плеснул что-то мутное и пахучее в стакан.       — О-ох, малой совсем ещё, а уже спиваться с утра пораньше решил. Губит столица молодёжь, губит. В наше время повыносливей были люди, не то, что сейчас!       — В первый раз в жизни решил этой гадостью напиться, а вы сразу же пророчите мне алкоголизм, — буркнул Луффи. — Терпеть не могу алкоголь.       — Тогда зачем пожаловал в мою хибарку, с утра пораньше?       — Да вот. Друзья меня покинули. Не потому, что мы поссорились просто… Так сложилось, — Делиться чем-то таким с человеком, которого впервые видишь оказалось легко. Для Луффи уж точно. Возможно, он этого деда потом и не увидит никогда, а тот будет постояльцам травить байки о несчастном юнце, — Ещё и оказалось что человек, которого я люблю, полнейшее дерьмо.       — Ты ток это, не прыгай ниоткуда, договорились? А то у меня канал рядом, на меня инквизиция уже не впервые жалуется… — Монки захихикал.       — Не переживай, если что, инквизиция к моему трупу не сунется.       — Угу, угу. Все вы так говорите! А на той неделе сидел тут один, весёлый, хохочущий. песни до утра горланил. Упился в стельку. А потом оп! И поплыл.       — Ещё стаканчик давай. Или денег не хватает?       — Да тут их столько, что так можешь продолжать до ночи, — Хозяин паба подлил ещё, и с какой-то жалостью посмотрел, как второй стакан виски за такой короткий срок исчезает в юнце. Тот и морщился, и ругался, но пойло глотал.       — Чё-ёрт… Гадость! — мальчишка высунул язык, щурясь. — Как он это пил всё…       — Кто он-то хоть? Раз взялся на жизнь жаловаться, уважь старика: всё выкладывай.       — Друг мой. Был другом, точнее а потом… И, сейчас, в общем-то, мы как враги. Я его убить пытаюсь, он от меня по столице бегает. Как только умудряется!       — Странный ты, как ни посмотри. Не пойти ли тебе на исповедь? У нас тут в паре кварталов есть главное здание инквизиции, у них своя часовня. Покаешься, вдруг отпустит? Ты только это, — старик подозвал Луффи жестом склониться ближе над стойкой, — Хозяину Леса молись.       — Чего?! — Монки подавился выпивкой, — С каких это пор этот гад в святые заделался?!       — Да как его сожгли, вся столица побежала молиться о его упокоении, о прощении, что на его казни были. А потом какой-то дурак ему помолился, и что ты думаешь? У него у дочери болезнь смертельная прошла. и так он одному сказал, тот другому… Вот и бегаем теперь. И что ты думаешь: помогает!       — Хозяин Леса — гадкий тип. Знал я его, — Старик мигом уставился на Луффи как на апостола, — Ну, можешь всем передать, чтоб на него ещё содомиты молились. Думаю, им он без очереди поможет. И подливай.       — Ишь ты, содомиты… Кому посоветуешь — на вилы поднимут! — Дед покосился на Луффи, — Тебе гадко пить, а ты всё равно терпишь?       — Я слышал, что когда пьянеешь, становится легко на душе. Вот и пытаюсь…       — Второй стакан пуст, а тебе хоть бы хны. Может, травки какой покуришь? Это уж точно должно по мозгам вдать, — Луффи принял самокрутку, тут же прикладывая к губам, плохо понимая, что делать, — Тихо ты! Дай хоть запалю хе-хе, — Старичок поднёс к самокрутке спичку, и тут же жестом показал мальчишке затянуться. Монки сделал глубокий вдох и мигом закашлялся. Глаза защипало, но дед не обманул. Странное чувство, пока слабое.       — Спасибо за совет. Оно хотя бы почти без вкуса, — Луффи задумчиво пожевал кончик самокрутки, и мигом поморщился, — А тебе помог Хозяин?       — А то! Вон, дела в гору пошли. Город запил только так, как со страху все побежали по пабам, так деньги рекой и потекли! Ну, все мы чем-то живём, не хмурься так.       Луффи притих. Надолго. Возможно на часы безмолвного созерцания покоцанной столешницы. Всё пошло как-то… Легко, будто само. Виски в стакане будто и не кончался, хотя мальчик старательно пытался напиться вдрызг. Ему выдали пепельницу. Голову окончательно заволокло странным туманом. Кажется, там были не только самокрутки.       А что, идея сброситься в канал такая… Заманчивая. Ло вот точно об этом узнает, и у-у, как увидит бездыханное тельце, так сразу всех козлов побросает, и пойдёт его некромантией поднимать, чтоб извиниться. Но Луффи себе пообещал: не отзовётся, если его душу с того света будут тянуть.       Когда он уже поднялся со стула, он понял, что его ноги мало того, что затекли, так и голова вообще на плечах не держалась. Он покачнулся, держась за стойку. Стало дурно. Старик покачал головой, впихнул какую-то бутыль в руку, что-то крикнул на прощание и толкнул на выход. Луффи едва не вывалился из дверей.       Куда понесли его заплетающиеся ноги? К сожалению, не к каналу. А в церковь. Подвыпивший, обкурившийся, с бутылкой пива, о которой он потом особенно пожалеет, он кое-как ввалился в пустую часовню. Ни одного служителя, только пара рядков пустых скамеечек, странный запах. И зуд на коже.       Нарастающий с каждой минутой, он причинял сначала лишь лёгкий дискомфорт, а потом… Луффи согнуло пополам, он схватился за голову, поломано осел на пол, свернулся в калачик. Впился пальцами в голову, едва не теряя шляпу. Боковая дверца в часовню скрипнула, но он этого не слышал. В ушах стоял колокольный звон. Нарастающий и нарастающий.       Замелькали святые лики вокруг, кресты и побелка на потолке. Холодные надгробные плиты в полу. Монки прикрыл рот рукой, судорожно пытаясь хватать воздух но… Он задыхался. Всё его существо будто протыкали сотней копий прямо в эту секунду. И молитвы. На латыни, он слышали их прямо у своих ушей. Шепчущие, скрипучие голоса. Десятки, сотни. Дерущие голову изнутри, от самой подкорки.       Шаги приблизились к свернувшемуся на полу Луффи. Остатки пива разлились по полу. Колокольный звон оглушил его окончательно. Монки потерял сознание.

***

      — И где ты шлялся, щенок? — первое, что услышал мальчик. Строгий голос деда. Но Луффи не смог найти в себе сил поднять голову. Его будто бы… Парализовало. Шея ослабла. не выдерживала веса головы.       — Деда, я… — Монки-младший закашлялся, только сейчас понял, что он весь мокрый от пота и воды, его трясёт от озноба, а в руках тазик. Глаза никак не фокусировались. Пальцы, впившиеся в деревянные стенки таза уже истёрлись, были все в занозах. Луффи захлебнулся попыткой заговорить. Ему казалось, что его внутренности остались в тазике. Голова трещала нещадно.       — Это надо было так нажраться! Один раз бестолочь отпустил, а его не было с рассвета до заката, а как вернулся — от него вискарём и опиумом за версту пасёт!       — П-прости я…       — Пока твой желудок не окажется в тазу, я от тебя не желаю слышать ни единого оправдания. Как отойдёшь — выпорю так, что всю жизнь помнить будешь! — Как в довершение вечера, Луффи получает особенно тяжёлую затрещину. настолько, что шляпа слетает, окончательно убивая его, а сам мальчишка лбом встречается с тазиком. На этом, единственная вспышка сознания закончилась.

***

      Пятый день принёс большие новости.       — Эй, Плакса! Бегом вниз. Гостя встречай. — Луффи не ответил ничего. Кажется, у него отсох язык. И весь он высох. А тошнило так, что не хотелось жить. А что было вчера? Ах да…       Он вскочил в кровати, и тут же громко завыл. Взгляд случайно упал на графин с водой, который мигом оказался им осушен. Стало легче.       — Луффи, мать твою! Не заставляй нас ждать! — Дед… Он ещё вчера был в ярости, и это правильно. Луффи наглупил. Пусть и из-за неопытности, но дел он наворотил.       Мальчик кое-как проверил на себе шляпу, одежду, и покачиваясь от немощности и мигрени едва-едва выполз из комнаты. Тяжёлые шаги по лестнице, чуть не приведшие его к фееричному падению. Прямо на его отца, что стоял в дверях. Все трое Монки встретились взглядами.       — Ну вот! Погляди-ка. Накидался, чертёныш! А теперь что, голова бо-бо? — Гарп за спиной Драгона провёл большим пальцем по глотке, намекая Луффи на его дальнейшую судьбу.       — Здравствуй, сын.       — П-привет… А ты чего тут?       — Обговорить с тобой пару моментов. И конечно же, повидать перед службой. — Луффи улыбнулся, по мере возможностей своей больной башки. — Пройдём в столовую? И не мучай ты его так, старик, мальчику нужно дать лекарство. Кто из нас по молодости не выпивал?       — Да если б только пил! Так этот дебил ещё и устроил шоу добровольного экзорцизма прямо в часовне при инквизиции! Знаешь кто его вчера притащил?! Смокер! — Драгон неловко кашлянул.       — Ну… Хорошо погулял, наверное. У нас это не вызовет проблем? Смокер очень принципиальный человек.       — Я договорился. Как выяснилось, наш общий хороший знакомый — регент Плаксы, — Луффи едва ли вникал, но кое-как понял, что его уже спас этот загадочный человек, — Смокер явно ценит дружбу с ним, раз отстал от мелкого, да ещё и сам его сюда притащил, не подняв панику, — Этого дядьку тоже потом надо будет поблагодарить, кем бы он ни был.       Луффи сам не понял, как старшие родственники утащили его за стол. Прислуга притащила ещё воды, чему он был несказанно рад, стопку с лекарством, и солёных огурцов. Весь набор оказался проглочен за считанные минуты, и парнишке стало куда легче существовать. А после выпитого рассола, так вообще!       — Ну, папка, чего ты хотел мне сказать?       — Кхм, ты когда-то согласился помогать нам с организацией нашего плана. Ты ведь помнишь, что от тебя требуется?       — Не-а! — Гарп всплеснул руками, мол «я так и говорил!». А Драгон проявлял чудеса терпения.       — Ты передаёшь нам планы перемещений армии. Списки солдат. Основные и решающие военные операции, когда они ещё планируются. Вот, возьми, — Луффи протянули странного вида свисток, — Не свисти без надобности! Он призовёт нашу особенную почтовую птицу. Привяжи к её лапке послание, и подумай о том, кому надо его отправить.       — Как это работает?..       — Не так важно, как то, что ты запомнил инструкции, и будешь в точности до мелочей их выполнять.       — Я добываю разные планы, потом вызываю птицу, и думаю о тебе. Вроде, всё довольно просто!       — Никто не должен этого видеть. Ни одна живая душа, ты понял меня?       — Да, во всём, кроме одного.       — Что такое?       — Почему вам нужна будет информация от простого моряка, если у вас есть адмирал? — Гарп и Драгон переглянулись.       — Ты узнаешь об этом как только вернёшься в столицу, - Мальчик фыркнул, тут же массируя висок. Голова продолжала ныть. А эти их секреты… Отчего-то, сейчас папка его ужасно раздражал. Быть может, всё из-за страха перед Гарпом. Дед обещал порку. А если страшные побои он называл «кулаком дедовской любви», то Луффи было страшно узнать, что же тогда порка.       — Больно вы загадочные… Но, делать нечего, я в деле. А теперь, пап, ответишь на вопросец? — Драгон нервно сглотнул.       — К-конечно, сынок.       — Кто и где моя мама? — Драгона снова ветром сдуло, даже не смотря на то, что они были посередине поместья Монки. Оставшиеся переглянулись.       — Ты нарочно его спугнул? — едва не хохоча спросил Гарп.       — Угу. А то ишь ты, на обед бы ещё остался, — Старик расхохотался, — Ну, пороть будешь?       — Хуже, рассказывать, — Луффи вжал голову в плечи, - Вечером, когда я уже снова хотел отправлять на твои поиски, к нам постучался Смокер. А он сейчас, на минуточку, глава инквизиции! Сказал, что у них в часовне шумно было. Он подумал может бродяга какой заполз, или чего ещё. Смотрит — а там ты корячишься, будто из тебя бесы полезли! Подошёл помочь, а ты его цап! И куснул за руку. Да так, знатно! Но вот ты тут очухался, хотя мы думали ты уж всё. Я тебе затрещину дал. И тут с тебя упала шляпа, — Гарп понизил тон. Луффи замер, будто на него навели ружьё. Жизнь только что повисла на волоске.       — И-и… Что?       — Вообще чертовщина! — Монки-младший вздрогнул, приготовился к избиению, прикрыл голову руками, — А ты бац! И бессознательный ее поймал и обратно нацепил! Хотя я готов поклясться, что ты был не в сознании. Ну дак. Чем оправдаешься?       — В-возможно, я был ещё…       — Врёшь! Одержимый, поди. И знаешь, что я по этому поводу придумал? — Гарп с ухмылкой склонился к мальчику, — Прикажу Трафальгара убить во сне, а тебя, как вернёшься, обяжу ходить к экзорцистам.       Вот и спета его песенка, его жалкая лебединая песнь. Жизнь настолько стремительно катится в тартарары, что… Ему даже страшно.       — Т-ты серьёзно?! Не трогай Траффи, умоляю! — Луффи подскочил с места, игнорируя своё состояние.       — Ты чего? — растерялся старик, — Я ж шучу!       — Т-ты… Да пошёл ты нахер с такими шутками! — На крик Монки-младшему дают по лицу.       — А вот тон повышать на меня не надо, — Убийственно холодный тон, так знакомый с детства. Луффи схватился за поля шляпы, понимая, что оплошал. И что «порка» начнётся прямо сейчас.

***

      Мальчик едва добредает до комнаты, уже перевязанный и обработанный поместным врачом. Всё тело ноет, и теперь не от похмелья. Было больно даже дышать. Дед каким-то чудом ему сломал только руку. Та теперь была в гипсе, неповоротливая и тяжёлая. Луффи сел у окна, кусая губы. Плакать хотелось то ли от боли, то ли от обиды, но выученные с малолетства уроки не давали ни одной слезе упасть.       Надо… Просто выговориться. Хотя бы пустоте, или воздуху. Ветру! Точно! Луффи зажмурился, сжал кулаки, взмолился.       — Пожалуйста-пожалуйста! Ты… Всегда приходил невовремя, но сейчас, умоляю, поговори со мной! Хоть что, можешь даже оскорблять Траффи, но не молчи! — Одиночество. Никого. Форточка не хлопнула, — Ветер, ну пожалуйста! Ты… Можешь хоть всего меня зацеловать в обмен на это! Просто поговори со мной, или можешь молчать. Побудь рядом!       Его покинули друзья, семья, враги. До чего прискорбно. Даже… Жалко.       Жалкое зрелище. Вот так себя сейчас чувствовал Луффи. Он накидался. Его спас инквизитор. Дед… Про деда лучше не думать. Один. В самой низу пищевой цепочки ему быть ой как не нравилось.       — Да отзовись ты, чёртов псих! Нельзя хоть раз прийти вовремя, а?! — последнее на что он способен, прежде чем в злобе начать проклинать весь мир. Такой несправедливый, и абсолютно точно не понимающий Монки Д. Луффи.

***

      Отчаянный крик, на который он может ответит лишь молчанием. Ведь и сам сейчас как никогда нуждался в спасении.       Ло слышал все проклятия, которыми сыпал Луффи. И от неспособности прийти на помощь его трясло, знобило, выворачивало наизнанку. Почти так же как от передряги, в которую он попал. Огромное яростное тело возвышалось над ним едва ли не в состоянии аффекта, и разминало костяшки. Розовые очки светились в полумраке библиотеки. Трафальгар чувствовал поцелуй смерти на загривке.        А начиналось всё весьма мирно.       Ло, как и подобает сильно парящемуся по поводу мелочей человеку, сидел в библиотеке, выучивая все заклятья, которым под силу будет спасти Луффи. Всё же, на корабле было много опасностей, и Трафальгару хотелось бы как-то облегчить страдания мальчика. Но ему помешали. Сначала, это было алкогольное амбре. Тяжёлые шаги, которые Ло легко опознал. Вот чёрт, птиц напился. Это плохо.       Ло быстро метнулся к тайному выходу из библиотеки, чувствуя как в груди колотятся остатки детских травм и страхов. Но Хозяин не успел. Сердце в груди Луффи наверняка ёкнуло, когда вокруг запястья обвилась нить. Тонкая, блестящая. Но Ло прекрасно знал, что её не порвать, как бы он ни старался.       — Ло-о… Сбежать пытался? — Донкихот нависает над ним со спины, загораживая свет. Трафальгар быстро развернулся. Спину подставлять опасно.       — Ни в коем разе. Ты чего-то хотел, Доффи? — Мужчина точно прищурился, за своими очками.       — Поболтать по душам. Птички напели, что вчера Монки Д. Луффи что-то учудил в часовне при инквизиции, — У Ло мигом пустота вместо сердца в пятки ушла, — Говорят, будто он проклят. Ничего не хочешь объяснить?       — Что мне объяснять? Кто-то его проклял, — Нитки на запястье затянулись туже. Ло не видел ни единого выхода.       — Ты понял о чём я, не придуривайся! — рыкнул Донкихот. Он хватил ладонь Ло, положил себе на грудь, — Чувствуешь? — Трафальгар обомлел. Те самые раны от их твари не зажили за столько месяцев. Даже больше, они воспалились и… Там что-то шевелилось.       Опекун Ло гнил заживо.       — Эт-то… Я правда не знаю, что с той тварью не так! Доффи, я могу поискать лекарства, почему ты пришёл только сейчас?! Чёрт… Должен быть антидот или что-то ещё. Быть того не может чтобы этот зверь!..       — Ло! — Дофламинго перехватил его глотку, явно желая задушить, — Это твоя вина, маленький подонок. Я сдохну через пару месяцев, пока ты закрываешь глаза на очевидные вещи и не желаешь прикончить эту тварь раз и навсегда! Ты же знаешь, знаешь, где она! Но продолжаешь спасать, раз за разом, — Трафальгар едва слышал его слова, просто задыхаясь.       — Пус-ти… — Дофламинго дал ему немного вдохнуть и снова принялся за удушение.       — Чтобы к концу месяца у меня на столе лежали башки твари. Мне плевать, в каком варианте. А иначе… — Дофламинго склонился ближе, ещё ближе, душа не только рукой но всем собой, загораживая свет. Ло не видел дальше огромной фигуры опекуна. Будто свет в мире окончательно погас. Не осталось воздуха. Только адская пляска розовых перьев на шубе.       Такое было… Да почти всегда. Ло каждую секунду своей жизни чувствовал, что сейчас его могут начать душить, давить. Ещё с детства. Даже когда он дерзил Дофламинго он ждал, что его вот-вот снова попытаются убить. Рациональный мозг Трафальгара пытался искать закономерности, считывать знаки, чтобы защищаться. Но у него не вышло предсказать поведение Донкихота ни разу.       — Если узнаю, что ты виделся с Монки помимо положенной встречи в субботу, то ты умрёшь. То же касается и моего задания, — Ло резко отпустили, почти отбросили в полки. Он мигом начал задыхаться от всего воздуха, что наконец получили его лёгкие. Трафальгар съехал на пол.       — Доффи, я… Ха-а… Я правда без понятия, где тварь. Охота на неё бесполезна!       — Ты думаешь, что без неё выйдет антидот, Ло?! Я гнию день за днём, начиная каждое утро с ужасной боли и выковыривания личинок. Я не собираюсь умирать из-за твоего упрямства. Потому, что если откажешься ты, то на твою зверюшку буду охотиться я, после того как нам придётся переизбрать Хозяина Леса, — У горла Трафальгара засверкала нить.       — Зверь… Не виноват! Если я найду его, то позволь хотя бы сохранить жизнь!       — Не виноват?! Тварь убила твоего дружка детства, приёмную мать твоего хахаля, и наконец меня! Человека, который вытянул тебя из канавы, который дал тебе всё! Не стыдно жалеть зверя?!       — Я сохраню. Жизнь. Этому зверю, — Ло дали пощёчину. Из уголка рта пошла кровь.       — Либо жизнь пушистой зверюшки-убийцы, либо твоя. Что ценнее?       — Убей. Убивай, пожалуйста! — воскликнул в сердцах Трафальгар, — Ты угрожаешь мне этим с восьми лет, но так и не грохнул. Найдёшь мне замену на следующий день? Да прекрасно! Но я не пролью ни капельки крови этого существа. Мне плевать, сколько личинок ест тебя каждый день, я принесу антидот, или продлю твою жизнь, насколько возможно.       — Пф! Глупое дитя. Извращения всегда были у тебя в крови, — Ло отвёл глаза, не способный вытерпеть пилящего взгляда из-за очков, — Но раз ты так желаешь, я могу позволить тебе оставить зверя. Но взамен...       — Довольно. Хватит с меня на сегодня разговоров об условиях. Сначала протрезвей, — И с этими словами Трафальгар сбежал, в мыслях тысячи раз извиняясь перед Луффи, на помощь к которому не смог прийти. А ведь его мольбы раздавались в голове всё то время, что его душили…

***

      Шестой день Луффи начал с крепкого сна, оставляя весь труд на Ло. С утра прилетел пернатый гонец от Смокера. Новый истерзанный мертвец обнаружился в столице.       Трафальгар подорвался с места, как только дочитал краткую записку с адресом места происшествия. А ведь это было раннее утро, и он всё ещё валялся в кровати… Но не надолго. Тепло одеяла оставлено позади, холод улицы ждёт его. Выбраться из-под надзора конечно же можно было только через тайные ходы. После «разговора» с Доффи идти было страшно, но… Хозяин видел слишком многое, чтобы в конце концов бояться угроз смерти.       Родной плащ хорошо грел, в последние дни в столице сильно похолодало, и ветров отчего-то стало больше. И это была не его работа. Конечно же, колдунов на свете много, но кому такие шалости нужны?       Колдунов много, а вся столица видела одного. Его скромная персона отныне едва ли могла появиться без маскировки. Ло задумался, даже замедлил шаг. Подвальные крысы, которых он распугал, теперь сбились в кучки, и с любопытством следили за раздумьями человека.       Смокер уже был на месте, а дойти до туда от выхода из катакомб можно лишь по земле. Капюшона может не хватить, всё же внешность Трафальгара едва ли можно было назвать заурядной настолько, что его не узнают после такого-то шоу. Хозяин достал чёрную книжку, призадумался, листая страницы. Что же такого сделать…       Он мог просто изменить облик. Но разве это не отнимет много сил? Да и к главе инквизиции хотелось ходить при параде, чтобы продолжать шугать того шуточками про возлежание с благородными мужами. Ло порылся в карманах. Кусок какого-то бинта. Колдун самодовольно ухмыльнулся, и, немного жалея, что нет публики, театрально взмахнул рукой, подбрасывая обрезок в воздух. Ткань взлетела, и медленно начала возвращаться в руки Хозяина, чуть паря. Но в ладони Трафальгара приземлился не кусок марли, а плотный чёрный платок. Колдун самодовольно хмыкнул, и убрал ткань в карман. Позже повяжет.       Дорога по нужным коридорам лабиринта была совсем не долгой. Где-то всего в паре кварталов от центральной площади, Трафальгар выбрался из-за пустых бочек в подворотне за пабом. Платок тут же оказался повязан на лицо, капюшон натянут пониже.       Прямо около выхода он едва не поскользнулся на мокрой брусчатке. Ло с каким-то недобрым предчувствием отметил, что промокла она от крови, вытекшей из трупов собачьей стаи. Погрызлись, что ли?       Фигура в плаще мельтешит меж прохожих, изредка поглядывая на схему улиц. Ему идти всего ничего, нужный дом был практически по соседству с пабом, за которым был выход. На пороге нужного здания стояла и робко мялась совсем ещё девчушка, но уже в инквизиторском плаще. Видимо, её оставили его ждать.       — Добрый день, это тут сегодня был обнаружен труп? — Ло не стал мяться, и попросту напугал несчастную девочку.       — Д-да! Т-то есть, кто вы, и откуда у вас эта информация?! — Маленькая служительница приняла до нелепого грозный вид. Трафальгар хмыкнул.       — Вас здесь поставили меня ждать, так ведите к Смокеру. Или что, он не потрудился вам описать человека, которого надо караулить? Как вас…       — Кэррот, сэр. Господин Смокер не давал никаких подробностей кроме того, что вы, процитирую, «содомит несчастный», сэр. — Ло чуть не возмутился вслух. Откуда таких задорных инквизиторов понабрали! — Вижу, это вы. Следуйте за мной, — Трафальгар подавился воздухом, но всё равно тихо последовал за бойкой служительницей.       Она провела его на верхний этаж простенького домишки, откуда уже несло кровью, смертью и разложением. Как тогда, с Кидом. Если и тут их Тварь, то гнить трупы начинают подозрительно быстро… Давно пора было на это обратить внимание. Возможно, яд.       — Проходите, — Девушка указала на дверь, возле которой разворачивалась настоящая бытовая драма. Кому-то из служителей стало плохо, кажется, от увиденного, и он разлёгся на полу, поперёк коридора. Кто-то высунулся крошечную в форточку по пояс, чтоб подышать свежим воздухом. Третьи суетливо стояли на постах, крутясь на местах и вовсю треплясь.       — Смокер, утра, заждался? —а Ло подошёл к знакомому со спины, привалился к плечу, пытаясь лукаво заглянуть в глаза. Как же весело его было доставать! Сразу весь то ли серый, то ли бордовый. И как-то странно сегодня руку отвёл. Поранился что-ль где? Ах да, вот и повязки.       — Не могу отрицать, что профессиональный взгляд был бы кстати, — Инквизитор кивнул вперёд, и Трафальгар наконец взглянул на труп. Ох ты ж… На ошмётки. На размазанный по полу фарш, с признаками борьбы. Кажется, человека пожирали медленно, играясь и нанося одну рану, что не могла убить моментально, за другой. Конечно же, повсюду туша твари несла погромы и такие знакомые следы когтей.       Точно их Тварь. Родимая.       Ло даже почувствовал приступ ностальгии.       — О-ох… Всё плохо. Очень. Смотри-ка сюда, Дымок, — Ло мигом выхватил опытным взглядом странные каракули на полу. Будто их тварь училась писать. Кажется, слова три. — Нам даже оставили послание. Я сталкивался с такими зверюгами, и они почти не привязаны к колдунам, представляешь? — Ло решил не говорить, что такая тварь единственная в своём роде. Неповторимая. И самая голодная.       — И что тут начеркано? Нихрена не разобрать…       — Ну, вот тут две повторяющиеся буквы, это точно, — Ло указал на первое слово, говоря честно. Будет слишком несправедливо скрывать от Смокера абсолютно всё, — В первых двух словах вторые буквы одинаковые. А последнее заканчивается на «в».       — Браво. Сразу понятно, что у колдуна есть злой близнец, у них вторая буква в имени совпадает, а фамилия на «В» заканчивается, — Ло прыснул со смеху на саркастичные рассуждения, — Нет, ты издеваешься. Что это мне мать твою даст? Я тебя позвал чтобы ты помог раскрыть это дело.       — Тебе намного важнее услышать, причастны ли к этому Семеро. Поспешу тебя успокоить — нет. Но их это тоже может коснуться. И возможно мы однажды будем так же на их трупы пялиться. А пока, я хотел бы покопаться в останках. Если ты не брезгуешь, то прогонять я тебя не буду, красавчик.       — Ну, буду смотреть на тебя, ты тоже ничего, — Ло мигом подскочил, как ужаленный, а Смокер злобно расхохотался, — Что, думал остаться безнаказанным? Гомосек проклятый.       — Ха-ха, — буркнул Ло. Это его прерогатива, так издеваться над людьми!       Но за работу он всё равно принялся в обычном порядке. Скинул плащ и платок, не потрудившись посмотреть, есть ли у них со Смокером свидетели. А они были. Та самая девчонка караулила у двери. Она вскрикнула, вжалась в стену, бледнея. Ло краем глаза заметил, как Смокер ей кивнул. Трафальгар уже погрузился в процесс, и закатал рукава.       Ткани были мягкими, очень. Ло трижды пожалел, что уже стянул платок. Как только он отодвинул ошмёток кожи, кое-как прикрывавший внутренности, он почувствовал лёгкое головокружение. Труп с этой ночи, но вот… Подкожный жир и кишки уже кишели личинками. Страшный смрад, похуже того, когда Ло случайно разбудил целое кладбище. За его спиной, в коридоре, раздались звуки выворачиваемых желудков. Смокер молча открыл окна.       Но Трафальгар не собирался останавливаться. Мужчина внимательно осмотрел свои пальцы. Мелких ранок нет. Как и перчаток… Почему он их забыл, если обычно таскал с собой чуть не целый кабинет? Но делать было нечего. Ло сильно хотелось осмотреть повреждения внутренних органов.       Помещение заполнил дым от сигар Смокера. Девчонка у двери осела на пол, бездыханная. А Трафальгар, сильно хмурясь, продолжил копаться в перепутанных кишках. На них постоянно мелькали вспоротые участки, будто он не первый шарится во внутренностях жертвы. Ло пришлось встать на колени, чтобы было виднее, что же происходит на внутренней части остатков грудной клетки.       Сердце было вырвано через огромную дыру, зато остатки лёгких и перемолотый позвоночник говорили Трафальгару о многом. Конечно, это не поможет ему найти Тварь. Зато поможет в полной мере установить её великолепие. И по мелочи, время смерти и количество мучений у жертвы.       — Когда конкретно помер не скажу, личинок тут ещё не должно быть. Но по ощущениям часов пять назад. Как раз, чуть за полночь. Тварь была злая, голодная. А ещё, — Ло не поморщившись что-то подцепил на осколке кости, — пушистой. И непричёсанной. Тут точно без колдуна, они обычно за своими тварями следят.       — Хочешь сказать, что периодически бегаешь за всем лесным зверьём с расчёской?       — То есть ты только это услышал?! — возмутился Ло, — И дай-ка сигаретку… — Смокер кинул ему мокрую тряпку. Трафальгар только понял, что его руки по локоть… Даже он не хотел перечислять, в чём. Но как только отмылся, тряпку поджёг щелчком пальцев. И наконец получил желанную сигару. Хозяин даже не помнил, когда курил в последний раз но… Сейчас хотелось. Можно же раз в пять лет себя побаловать?       — Удобно вам, колдунам, курить. Не надо спички таскать, можно от пальцев прикуривать, — Ло закатил глаза.       — Зато тварей расчёсывать — совсем не весело. Ты представь, махина размером с какую-нибудь большую рыбацкую лодку, а ей жарко с подшёрстком после зимы! И все ещё колтуны надо вычесать. Когда-нибудь расчёсывал зверя, который одновременно боится расчёски и тебя может схавать? — Смокер скупо хохотнул.       — Зря тебя вся страна боится. Ты ж безвредный, хоть и псих. Максимум вреда от тебя — шутки про еблю в жопу.       — А кто сказал, что это шутки? И меня уже сожгли, так что не боятся больше.       — Ошибаешься. Кого ни спроси, то, как ты себя вёл на казни очень народ перепугало. До сих пор в церквях не протолкнуться, прощение у тебя вымаливают.       — Ох… — Интересно, насколько сильно это Луффи травмировало? — Отстанешь от меня с попытками расследовать это дело?       — Нет. Виновную тварь надо будет нейтрализовать.       — Не смей! Ты чего! Вот, смотри, — Ло ещё раз помахал кусочком меха, — Белый, видишь? Красивый. Редкий окрас. А вдруг она в крапинку?..       — Меня настораживает твоя любовь к этой зверюге. И сдаётся мне, ты с ней уже сталкивался, — Трафальгар хотел было сделать вид, как будто никогда не слышал о такой твари ранее, но было поздно, — И так вижу, не прикидывайся. Рассказывай особые приметы, чтобы мы её не застрелили случайно, — Ло крепко затянулся, хмурый.       — На задних лапках выше меня будет, когти острые. Других примет не имеется, не видел ни разу. Ну, белый мех. Может на грудке, может целиком, не было шанса убедиться. Думаю, есть хвост. Вон, туда смотри, — Трафальгар указал на картинный багет, сломанный ровно по середине, будто бы его ударили хлыстом.       — А тварь сообразительная? На контакт пойдёт?       — Навряд ли. Дикая больно. К ней надо ласково, — Ло улыбнулся, — Таскай с собой на всякий случай вяленного мяса, вдруг прокатит.       — И вот думай теперь, смеёшься ты, или серьёзно предлагаешь останавливать огромного зверя копчёностями.       — Я могу даже посоветовать лавку мясника. А у тебя нигде на примете нет местечка, где торгуют гребнями? Надо бы в Лес мне пару десятков комплектов прикупить.

***

      Вещи. Сколько их у него оказывается… Какие-то бесконечные объёмы барахла, из которого ему нужно оставить ровно столько, сколько влезет в крохотный саквояж. Дед закинул его в комнату с однозначным «собирайся», намекая, что стоит взять с собой только самое нужное. А потом бросил: «И шляпу свою тут оставляй! Она тебя дождётся!».       И тут Монки-младшему стало не до веселья. Его дорогую и милую зазнобу… Одну?! На несколько лет? Да пошли вы, тятенька! Луффи расфыркался, и покрепче натянул любимицу на макушку.       Но что ему взять с собой? Дед говорил о форме, голым не оставят. А из личных вещей, ничего-то у него и не было. Никаких сувениров, памятных мелочей или… Хотя кое-что было. Луффи залез в ящик письменного стола, выудил оттуда три серьги. Подарок от Траффи, прощальный. Мужчина сказал, что это оберег. Завещал всегда держать при себе. И не смотря на всю теперешнюю нелюбовь, что-то дёрнуло Монки положить их в саквояж в первую очередь. Следом — две самые необходимые вещи — напильник и карманное зеркальце.       На этом, фантазия и вещи первой необходимости у Луффи закончились. Взять книжку? Он похож на Ло?! Нет-нет, ему такого не надо. Захочет письмо написать — найдёт где-нибудь кусок бумаги и уголь.       — Деда-а! — Монки-младший в непонятках отправился искать старшего родственника. Тот-то должен знать, что ему с собой брать. Пусть после порки всё тело ужасно ныло, и было страшно идти, но Шляпа знал одно точно. На утро Гарп сделает вид, будто ничего и не было.       — Чем указ собираться был неясен? Вот про это я и говорил, будь посообразительней, чёрт возьми!       — У меня в саквояже три предмета, и мне больше ничего не надо. Этого достаточно?       — Верёвку с мылом положил? — с усталым сарказмом спросил Гарп.       — Ну… Нет? А мыло зачем?       — Дубина! Не надо верёвку, их там достаточно будет. Да и вообще, ничего тебе больше не пригодится, раз ты самое необходимое притащил. Что хоть? — Гарп с интересом заглянул в сумку, которую его внучок с собой притаранил, — Напильник, зеркало, и серёжки? Издеваешься?       — Нет! Серёжки, это на память подарок, и оберег.       — От лесного педика?       — От лесного педика. Напильник и зеркало мне просто нужны, — Старик закатил глаза.       — Хер с тобой.       — Со мной.       — Луффи! — хихикающему мальчишке тут же влепили назидательную затрещину, — Вот только попробуй при дворе такое ляпнуть, щенок. Мне-то плевать, а твоему регенту…       — Кому-кому? — Монки-младший непонятливо склонил голову на бок.       — Я не вечен, а оставлять тебя одного на хозяйстве опасно. Вот и попросил одну персону за тобой и за нашим состоянием приглядеть. Вы конечно не сразу поладите, но ты с ним не ссорься. Хорошо?       — Деда, ты же знаешь, я спорю только с конченными ублюдками!       — Ну… Наверное поэтому, я и прошу тебя с ним быть помягче…

***

      Седьмой день, последнее что у него осталось, чтобы завершить все дела. Так мало времени… Но какие у него могут быть дела? Кроме сегодняшней встречи с Ло, конечно же.       С самого утра Луффи был настроен воинственно. Настолько, насколько возможно. Он набьёт рожу Ло! О-о, в своих фантазиях он рассмаковал этот момент на все лады настолько, что сейчас знал как всё пройдёт посекундно.       Сначала, его запустят в одну из дворцовых комнат, как в ту, в которой их обычно запирали с Хэнкок. А там! Ло, с Козлом! Второго Луффи убивает сразу, пока Траффи кричит: «Остановись, не делай этого! Это всё было ошибкой, мне нужен только ты! Я видел в канаве кого-то похожего на тебя со спины, и так испугался, что мигом понял, какой ты наилучший и весь такой!». Но Монки только ухмылялся, говорил «поздно», и начинал душить Траффи. А потом они страстно целовались и мирились.       План был прост и надёжен как часы.       Вот только ему не суждено было сбыться. Ведь началось всё так красиво, а потом вместо Ло в комнату Вошла Хэнкок.       — Эй! Что ты тут делаешь?       — Хозяин задержится. А мне нужно срочно поговорить, ведь завтра ты отбываешь. Поэтому, я и выбрала для наших встреч это место сегодня, — Луффи наконец огляделся. Это был дальний угол замка, и тут царил мягкий полумрак. Огромное количество свечей позволяло лучше увидеть шелка и мягкие подушки, раскиданные по комнате. Роскошные ковры, и кровать с балдахином. Что за странное место для переговоров… Но им с Траффи подойдёт, — Что с рукой?       — Сломал нечаянно, — Монки врёт, но на него не смотрят, — Чего ты хотела? Давай побыстрее, пока Траффи не пришёл, — Женщина фыркнула, направилась к одной из свечек. Задула. Глянула на Луффи.       — Так и продолжим играть в кошки-мышки? — Хэнкок вручную гасила свечи. Сначала длинным движением языка смачивала подушечки пальцев слюной, чуть чмокала губами, довольная, тушила фитиль, перебирала пальцами, и начинала всё снова, раз за разом. Свечей в комнате было несколько десятков, и с каждым чмоканьем Луффи раздражался всё сильнее. От свечи к свече она ходила покачивая бёдрами, так плавно и чарующе. Но не для Монки.       — Если б мы с тобой во что-то играли, мы могли бы подружиться. А ты ко мне всё со своими странностями.       — Странностями? Роскошнейшая женщина мира — твоя невеста! — Ещё одна свечка вызывает у Луффи нервный тик, — Невеста, которая тебя желает!       — Желает?.. Хэммок, ты о чём? — Она громко цыкнула.       — Как женщина может желать мужчину. В твоём случае, как ты желаешь Хозяина.       — Так ты… Меня любишь? — Луффи мнётся на месте, ощущая какое-то странное чувство в груди.       — Возможно. Скорее всего. Полагаю, — Хэнкок поджала губы, и отвернулась, краснея к собственному позору. Монки сжался на месте, потупил взгляд. А ведь ему… Никогда не признавались в любви. Никто. Это было с какой-то стороны немного странно, чувствовать волнение, лёгкую растерянность. И понимать, что ты ничего такого к этому человеку не чувствуешь. И подавно. Луффи конечно же было отчасти плевать на то, что там чувствует женщина перед ним, а с другой стороны — она ему помогала. Не раз. Он почти может назвать её подругой.       — Хэммок… Прости, но я правда не могу ответить тебе тем же.       — Я знаю. И уже смирилась, — Снова несколько свечек, — Но есть кое-что, с чем я хочу тебе помочь. Трафальгар… Ему на тебя плевать. Абсолютно. Я поговорила с ним пару дней назад, о тебе. И ничего кроме равнодушия к твоей дальнейшей судьбе он мне не показал.       — И зачем ты говоришь мне это?       — Мне неприятен твой резкий отказ, тебе — его. Но я могу дать тебе способ привлечь его. Так, чтобы ты из его головы не вылезал, где бы он ни был, с кем. И чем бы не занимался.       — Он скоро должен сюда прийти, и сам всё у него спрошу, — Луффи утыкается взглядом себе под ноги, уже мысленно вопя, что он готов на всё, чтобы заполучить это чудесное средство от Хэнкок, — Но… Пока он не тут, расскажи, что это за способ?       — Заставь его пройти через то же, что и ты прошёл из-за него, — Дамская ладонь огладила щёку со шрамом, заставляя мальчика вскинуть голову и смотреть на неё, — Пусть помучается, поймёт, от кого он отказался. Но не будет ли слишком поздно? Ты так хорош, так бесподобен, а он посмел тебя отвергнуть. Не стоит ли за это отплатить? Представь, как он будет страдать, когда поймёт, кого потерял, — Луффи будто дыхания лишился. Чёрт… Она будто бы читала все его мысли. Понимала, что он чувствовал всё последнее время.       Боа обняла его, прижала к груди. Паренёк неуверенно уткнулся носом куда-то ей в ключицы. Приобнял, позволяя себя успокаивать. Даже не заметил, как руки Хэнкок стянули с него жилетку, коготками прошлись по линии спины. Дама пригнулась к его уху, что-то прошептала. Луффи вздрогнул, теряясь.       — Ты согласен?       — Я… Если ты правда говоришь, что это поможет мне отомстить Траффи, то… Да.       Луффи никогда не считал свою наивность и доверчивость сильной проблемой до того дня, пока до него не дошли все последствия одного тихого но уверенного «да». В этот момент он не мог и думать о том, что Траффи действительно его любит, ведь если бы это было так, Ло не сделал бы и десятой части всех этих гадостей. Всего лишь провести время с Хэнкок, за цену внимания Трафальгара. За то, чтобы тот каким-то образом осознал, что ему никакие козлы не нужны, пока по земле ходит Монки Д. Луффи.       Хэнкок целует его нежно и страстно, в губы, в щёки, в шею. Пока сам парень безвольным бревном едва ли положил ладони на её талию. Он правда не знал, что творит. Всё казалось… Нереальным. В помещении горело всего несколько свечей, в тех подсвечниках из разноцветного стекла, наполнявших комнату тусклым розовым светом.       — Хэммок, — он неуверенно сглотнул, — это точно не разозлит Траффи, а вернёт его?       — М-м, конечно же. Часто ли я врала тебе раньше?       — Постоянно… — Луффи поджал губы, всё ещё ощущая себя не в своей тарелке, пока Боа расстёгивала его рубашку. Её пальцы невесомо пробегались по тут же оголившейся коже, пытаясь избегать шрама на груди. Он совсем зажил, и сейчас кривой звездой красовался чуть ли не по центру, огромной кляксой навсегда измочаленной кожи. Но Монки он всё равно был дорог. Мальчишка и не понял, как задумался об этом, неосознанно уходя от Хэнкок с её приставаниями.       — Может наконец перестанешь стоять столбом? — Боа фыркнула, откинула волосы назад. Стащила с диванчика подушку, и воинственно уставилась на Луффи. — К столу, живо. — Растерянный Монки послушался, привалился к письменному столу, даже не уселся. Только сжал пальцы на краю столешницы, смотря, как Боа кидает у его ног подушку. — Н-не подумай что я встаю перед тобой на колени, я просто немного приспускаюсь вниз. — Луффи пикнуть не успел, как дама опустилась… Ниже. Посмотрела грозно, даже зыркнула скорее.       — Если ч-что я совсем ни с кем, так что не понимаю, что ты пытаешься сделать. — Хэнкок замялась, нахмурилась.       — Ни с кем? Даже… Даже с Трафальгаром вы не?..       — Нет. И я совсем мало об этом читал, — Женщина чертыхнулась, не способная смотреть на оленьи глаза-блюдца, любопытные и абсолютно непорочные. Как будто в этой голове вообще не могло возникать похотливых или грязных мыслей. Но она-то знала, что мужчина — мальчик — которого ей так страстно хотелось, на деле куда хитрей. И даже коварней.       Сам же Луффи честно терялся. Все сны и фантазии теперь казались сущей глупостью.       — Вот как. Тогда я расскажу тебе, — Раз решил косить под дурачка — пусть отдувается, — Есть правила. Ты слушаешься меня. Всегда слушаются того, кто идёт на… Некие жертвы.       — Глупое правило. Ай-ай-яй! — Луффи зашипел, когда острые коготки впились сквозь брюки в самое ценное, — Всё-всё, пусти пожалуйста! Ты главная, ладно! — Желание дать ей по лицу возросло. И то, что она дама его не остановит. Что его вообще кроме Ло и когтей у хозяйства останавливало.       — Тогда вот тебе приказ: молчи и будь хорошим мальчиком, — Монки поморщился формулировке, но заткнулся. Ладно, всё ради Ло.       Который всё же решился. Обдумал всё, и осмелился выйти к Луффи. Ладно, его могут просто прикончить. Он готов, он будет рад умереть так. Оно того стоит.       Тем временем Хэнкок стащила с Луффи штаны, смерила его оценивающим взглядом. Хозяин не наврал тогда. Сверху на неё пялились с нескрываемым любопытством. Ни капли смущения, страсти, вожделения. Парнишка просто… Смотрел.       Она отвела от него глаза, стараясь скрыть румянец, убрала прядь волос за ухо. Девичий язык щекотнул низ живота. Ладно, её авантюра хоть чем-то будет вознаграждена. Луффи хихикнул, дёрнулся. В комнате было прохладно. Но помимо странного ощущения чужого языка так низко не было ничего. Мальчик прикрыл глаза, и тут же…       Он представлял Ло в таком положении. Перед ним, с губами почти что на члене, чуть смущённого но напористого. Монки закрыл глаза, позволяя фантазии вести его через это испытание. Эфемерный Траффи, который на деле собой не был, слегка покусывал кожу, руками выкруживал по бедрам, плетя замысловатые узоры из касаний.       Луффи услышал довольный хмык Хэнкок в тот же момент, когда почувствовал и хорошо знакомый по снам жар. Точно. Теперь он уверен в том, что происходит.       Шляпа почти чувствовал знакомый запах облепихи и…       Он его чувствовал. В паре шагов. И он слышал тихое сглатывание, будто через силу. Шестое чувство будто даже уловило дрожь ресниц.       Луффи распахнул глаза, и тут же метнулся взглядом к двери. Открытой. За которой уже никто не стоял.       Монки тут же оттолкнул от себя возмутившуюся Хэнкок, натянул штаны обратно. О настрое не могло быть и речи. Да и о глупой мести тоже. Чёрт подери…       — Траффи, постой! Не сбегай ты! — Луффи тянется к пустоте коридора, но его останавливают женские руки.       — Мы не закончили. Видишь? Ему уже не всё равно. А представь что будет, когда мы зайдём дальше…       Большие ошибки случаются, но не всегда получить за них прощение так легко. Луффи дал себя утянуть обратно в покои.

***

      Восьмой день был днём отбытия. С самого утра Луффи было ужасно плохо, еда не лезла в горло, хотя живот урчал. Вся душа была в смятении и тоске. Он так и не отыскал Траффи. А полагать, что тот заявится на прощальную церемонию — слишком наивно. Но Монки-младший всё равно не терял надежды.       Траффи, миленький, приходи, пожалуйста. Шляпа даже не даст тебе по морде, честно! Луффи только попрощаться хотелось, чтоб уж если ему суждено погибнуть в море, так повидаются напоследок. Ну хоть глазком увидеть, пожалуйста!       И всё это было написано у Луффи на лице всё утро. Меланхоличное, холодное, раннее. Засветло экипаж унёс его прочь от унылого поместья, к такому же унылому дворцу. Ни единой души на улице, блаженные тишина и пустота. Поэтому министры ждали его прямо на замковых ступенях. Все мёрзнущие, недовольные и сонные. Монки-младший прикрыл глаза, не желая видеть отсутствие той самой фигуры в том самом плаще.       — Вылезай давай. Плохо будет опоздать, — Гарп хлопнул его по плечу. Шляпа поправил головной убор, и спрыгнул на мостовую. Утренний воздух, морозный, серый. Сплошное уныние. Хуже только рукопожатия со всей Семёркой.       Вот Михоук, имя которого он чудом запомнил, потом огроменные Кума и Джимбей. Боа, которая явно хотела, чтобы после всего её руку целовали. Доффи и его однорукий спутник в норковой шубе. И Луффи уже опустил руку, насчитав шесть человек но… К нему потянулась ладонь в белой перчатке.       Мальчик неверяще вскинул голову и… Ни он, ни Ло не были готовы к тому, что их взгляды ещё пересекутся. Трафальгар гулко сглотнул. Все остальные министры с любопытством пялились на то, как два идиота не могут пожать руки уже десять секунд. Сами они идиоты! Тут такое…       Монки понимает, что не смог бы убить эту гадюку. Всё, его сердце взорвётся к чертям, если он останется без возможности ещё хоть раз посмотреть в золотые глаза. Он не протянет. Всё нежное и запретное чувство, на которое он был способен, всё оно направлено было лишь на Ло. Стыд за содеянное, обида и горечь на языке, и громкий бой сердца. Как же… Как же он любит этого ублюдка. И в какого ублюдка из-за него превращается.       Луффи знает, что творит полный беспредел, но хватает на глазах у всех окоченевшего Трафальгара за грудки, притягивает к себе, сгибает чуть не пополам. Заставляет смотреть в глаза. Целует в правую щёку. На фоне ахает Хэнкок, поцелованная щека алеет. Монки-младший оторвался, ещё раз грозно глянул в золото глаз. Чмокнул в левую щёку. Дофламинго сейчас от злости яйца нести начнёт.       Но Шляпа оторвался ещё раз, снова посмотрел в глаза. Все поняли, что будет дальше. Хэнкок уже открыла рот, чтоб возмутиться, но… Ло кусают губу, жадно целуя. Семеро тщетно закрывают друг другу глаза.       Но никто не ожидал толчка в грудь и звонкой пощёчины. Луффи потёр щёку, бросил четвёртый взгляд.       Ло мигом сломали нос.