***
— Эй, Ло! Останься-ка на минутку, будь так добр, — Ло кинвул, без всякого энтузиазма. А он только хотел уйти с этих проклятых ступенек, чтобы наконец остаться одному. Вчера у него этого не вышло, в библиотеке он наткнулся на Куму. Тот не беседовал, но и уединиться не давал. Уснул Ло прямо на книгах, вернее сказать — резко впал в небытие. И это… Даже было хорошо, ведь у него не было и шанса подумать о том, что вытворил Он. — Что-то хотел, Доффи? — За спиной опекуна стояли Джимбей и Крокодайл. — Для начала сказать спасибо за шоу, — Трафальгар сжался на месте, с тихой ненавистью смотря на ухмылку Донкихота. Джимбей выглядел сочувствующим, а Крокодайл как и всегда был равнодушен, — А во-вторых, сейчас вся семёрка разъезжается по своим уголкам страны. Останешься в столице? Если нет, могу предложить помощь с кражей книг из библиотеки, и один маленький личный разговорчик. Об этом позже, — Ло кивнул. Вперёд вышел Рыцарь Моря. — Мне известно как никому другому, как вы подготовлены к собранию колдунов, и что ничего уже не повернуть вспять. Оно уже завтра, если вы не забыли. В вашу смерть никто особо не поверил, все стекаются проверить, там ли вы. Не думаете, что будет слишком жестоко устроить геноцид магов? — Погибнут только те, кто пойдет первыми, желая лишить меня бошки как можно скорее. Остальные поймут в чём подвох и соберутся в другом месте. Но после такого никто ко мне не полезет, — Джимбей кивнул, удовлетворённый ответом. — Это хорошо. Рад, что мои надежды на ваше благоразумие оправдались. — Малец, — Ло посмотрел на Крокодайла, что до этого молчал. Мужчина отвёл его в сторону, — Ты Луффи конечно хоть яйца отрывай, но приглядывать не прекращай. Должен буду, — Трафальгар крепко сжал кулаки, зубы, и весь будто пытался исчезнуть. Но напряжённо кивнул, — Вот и славно. Теперь отдаю тебя на растерзание Доффи. Если что, письма отправлять мне в замок. — Вы всё? Чудненько! Ло, за мной! — Трафальгар не видел смысла сопротивляться, да и сил у него не было. Совершенно никаких. Он чувствовал себя едва живым. Вчера, после той самой сцены, он добрёл до комнаты будто призрак, и упав на кровать просто потерял сознание. Покинул мир до сегодняшнего утра, когда его разбудил опекун. Трафальгару снился кошмар. С Луффи. Дофламинго увёл его далеко в замковый парк, за ныне лысые живые изгороди. Серость пейзажа вполне соответствовала настроению Ло, отчего он не мог не хмыкнуть. Опекун сегодня был в прекрасном расположении духа, будто у него появилась какая-то забавная идея. Забавная лишь для него одного. — В Лесу ты будешь работать над ловлей твари. Можно на живца, материалы предоставлю, — Хозяин кивнул, — Ну, что же ты такой хмурый? — Издеваясь спросил мужчина, — Ну-ну, не дуйся! Я нашёл то, что тебя действительно повеселит! — Если ты хочешь, чтобы я сжёг воскресную школу с парой десятков милых детишек, то ищи кого-нибудь ещё. Я смогу возвращаться в столицу время от времени? — Конечно! И то, что тебе сейчас предложу, как раз этому поможет! — Выкладывай, птиц. — Итак, дорогой мой Ло, не чувствуешь ли ты себя одиноким? — Отнюдь. — А хотел бы ты примерить фамилию Донкихот?***
После разговора с Доффи Ло ушёл ни живой, ни мёртвый. Апатичный и серый, как полотно. Птиц точно над ним изгалялся, пусть на этот раз его идея и не была так уж плоха. Просто… Несвоевременна. Не после того, как Трафальгар увидел Луффи с Хэнкок. В свои покои он вернулся для того, чтобы начать понемногу собирать вещи. Наконец-то он вернётся домой. В родные места, что хранили столько воспоминаний. Городская суета его утомила. Не было больше сил быть в месте, где они с Монки стали так несчастны. Ну, он точно. А вот Луффи выглядел весьма наслаждающимся. Не способный больше об этом не думать, Хозяин подхватил бутылку настойки, и мигом осушил. Закашлялся, горло и нутро обожгло чрезмерной крепостью напитка. Если он задумается об этом, если даст волю эмоциям — он пропадёт. Нет, он точно попытается сброситься с башни. Или повесится, отравит себя, что угодно. Жить совсем не хотелось, просто от того, какой он идиот. Руки и мозги надо было чем-то занять. Первое же, что сделал Трафальгар — отправился на поиски прислуги. Отвлечься на что угодно. Первую половину дня Ло беспокойно стирал простыни вместе с прачками, пугая их своим мрачным видом. Что за безумный аристократ вздумал выполнять чёрную работу? Следующей жертвой Хозяйской попытки сбежать от уныния стал мальчонка на побегушках, который сортировал в библиотеке книжки. Трафальгар за день составил опись огромной кипы свитков, что не сортировалась лет сто. И наконец, Ло, вместе с горничными протирал пыль в залах. Его приняли как своего, даже выдали казённый фартук, как сувенир. Трафальгар был настолько доволен собой и поглощён процессом, что все ужасные мысли, способные свести его в могилу, отступили. Под вечер Ло уснул за своим любимым столом в библиотеке, уже лишив покоя весь замок. А потом всё хорошее за день закончилось. Ведь больше Хозяин не повелевал течением своего сознания. Он остался один, средь ночи, в уже уснувшем замке. Только он, и мысли. Луффи не предавал его, не изменял. Мальчик сделал как должно, как лучше. И Трафальгару до слёз было отвратительно то, что он позволял себе впадать в уныние от такого. Обижаться, желать перестать существовать раз и на всегда. Его маленькая обезьянка, которую он сам запутал, наконец сделала выбор. Которым Ло, эгоистичная скотина, остался недоволен. За что он так со Шляпой… Хозяин посмотрел в окно, распахнул ставни. Хотелось кричать от боли. Ужасно. Почему он, виноватый, вообще смеет испытывать жалость к себе? Никто не просил его влюбляться, никто не давал права тянуться к чужим губам и молча следовать, подобно Ангелу-хранителю. Ло никому в этой идиллии нужен не был. Жизнь прекрасно течёт и без него, а то, что он решил, что сможет наконец дотронуться до хоть чего-то светлого в этом мире… Он эгоист. Который любит Монки Д. Луффи до тряски. Который на самом деле совершенно не был готов к тому, что Шляпа всё же переспит со своей невестой. Ожидания были весьма предсказуемо обмануты. Те клятвы, что произносил Луффи во снах, остались лишь словами, что давали жалкому и ущербному человеку силы жить. Теперь их у него отняли. И поделом. Хозяин посмотрел на огни столицы. Красиво, да вот толку-то. Всё, что имело для него смысл, как-то блекло перед тем, что рядом с ним был Человек. Тот самый, необходимый как воздух. Луффи покинул его, напоследок сломав нос, переспав с Боа и поцеловав Ло. После армии в столицу приедет совершенно другой человек. И может быть, это к лучшему, если тот Луффи, которого Трафальгар полюбил, умрёт. Трафальгар тряхнул головой, сделал глубокий вдох, понимая, что одно его колено уже было на подоконнике. Как от огня, Ло дёрнулся от окна. Исчез во мраке замковых коридоров. Ему нужно с кем-то выпить.***
— Трафальгар? Что ты тут делаешь в такое время, и откуда у тебя мой адрес? — Смокер как всегда был мрачен и хладен, сейчас возможно даже слишком. Ло нашкодившим котом посмотрел на него исподлобья. — Пусти под бочок погреться. По-дружески, — Смокер нахмурился, замечая, что Ло даже не пьян, но никакой жизни в его глазах нет. Колдун был будто и не живой, совершенно разбитый. Что так могло потрепать человека, который прошёл, на минуточку, через пытки инквизиции аж дважды, и потерял всю семью? — Так и быть, содомит несчастный, — В прямом смысле, — Что у тебя, такого важного, что это стоило моего сна? Выкладывай, — Но Трафальгар предпочёл действия словам, и молча, по-хозяйски, прошёл вглубь уставной квартиры, и плюхнулся на пол, прислонившись к стене. Так, чтобы только мыски его ботинок задевал лунный свет из окна, — Эй, с кем разговариваю? — Ответа не было, — Тьфу. Чай будешь? — Есть что покрепче? — Одному пить не дам, мне завтра на работу. — Прогуляй, — Ло был непреклонен в своей тоске, и поставив Смокера перед фактом прикрыл глаза. Инквизитор пробубнил ругательства, зевнул, но что-то его всё равно понесло доставать стаканы и бутылку виски. За единственный его выходной впервые за десять лет ничего не случится, и он выйдет ко второй смене. Всё же, поддержать Хозяина стоило не только из-за того, что он — будущее инквизиции, но и из личных причин. Как-никак Смокер едва ли мог представить свою жизнь теперь без нервов, которые он тратит на шуточные записки с непотребствами, что несчастные голуби ему таскают в ответ на важные сообщения. Виски из заначки он доставать не планировал. Подарочный, дорогой. Странный жест самого короля. Смокер алкоголю предпочитал сигары. Но раз уж сегодня колдун к нему вломился, то почему бы и не выпить? — Откуда адрес мой? Жил Смокер в небогатом районе, снимая квартиру у богатой купчихи. Кельи в здании инквизиции ему совсем не нравились, ведь там нельзя было курить. Так как Ло сюда попал? — Нашёл так. Ветра подсказали, — Смокер нахмурился, перебирая в голове возможности того, что это правда. Но всё такой же бледный Ло невыразительно усмехнулся, — Шучу. Спросил у той девчонки, с овощным именем. Она сегодня на посту. — Кэррот бы не стала меня сдавать. Тебе особенно, — Инквизитор привалился к стене рядом с колдуном, и откупорил бутылку. — Угу. Но дремать на посту даже она может. Я просто нашёл в документах, — Ло потянулся за стаканом, но его руки отодвинули. — Пока не услышу причину, не налью. — Молодой господин Монки наконец-то заметил существование своей жены, — Выпалил Трафальгар сухо, и тут же захватил стакан. Смокер нахмурился, переваривая информацию, медленно, слишком медленно после сна и без курева. Но когда до него дошло, в Ло уже было пол стакана виски. — Вот блядь… Не думал конечно, что мне придётся в такой ситуации оказаться, чёрт тя дери, Трафальгар. Ну, что мне тебе сказать? — Не знаю. Посиди рядом, выпей. Расскажи про какой-нибудь случай с работы, — Ло уткнулся носом в коленки, стакан уже пустой, стоит рядом. Смокер не собирается подливать, — Я не хочу оставаться один. — Ох, сколько с вами, колдунами и гомиками, проблем… Ну, как скажешь. У меня дело когда-то было одно, интересное, я тогда салагой был, — Смокер и сам не понимал, почему он возится с непутёвым мужеложцем и его капризами. Возможно, у него зародилась совесть. А с другой стороны, может быть, у него наконец-то появился действительно хороший друг, — Нас командировали в странную деревушку на севере. Там народу кучу пожрали, но как нас увидели местные — вилами погнали. — Запад Леса? — Да… Бывал там? Или твоих рук? — Были там вместе с… — Ло сам взял бутылку, и выпил прям с горла. Смокер тяжело вздохнул, закурил таки, — Поделишься? — Угу, — Трафальгар, как и всегда, поджёг сигару искрой от щелчка пальцев, и затянулся, блаженно прикрыв глаза. — Эх, была б это трава… Или если бы я был в лесу, я бы себе намешал грибов разных. Чтоб на неделю отрубиться, а потом самому грибом стать, — Инквизитор окинул растрёпанного Ло оценивающим взглядом. — Ты бы стал длиннющей такой поганкой. Конечно же ядовитой. — Ты бы стал дождевиком. Похож… — Смокер хмыкнул, — Рассказывай ещё. Что-нибудь из командировок с юга, или из столицы. На севере-то я слышал всё. — Про столицу тогда, сам на югах не бывал. — Хочешь съездить? — Ло задумчиво поиграл виски в стакане. — А что, предлагаешь? Если так, то отпуск я б взял. Только без меня тут как без рук. На второй день революция случится, — Смокер тоже приложился к стакану, понимая, что на трезвую голову такой диалог он не осилит. — Поехали осенью, а? Месяцок без тебя проживут. А как вернёмся — всё в инквизиции этой вашей переделаем. Давай скажем, что за измены будем отрубать корень греха? — Не, ты чего. Тогда половина знати без наследников останется, — Ло хмыкнул, но невесело, — Но твоему оторвём. Хочешь, я его подержу, а тебе кусачки выдам? — Трафальгар посмотрел на Смокера с надеждой, отчего инквизитор издал мрачный смешок, и подлил колдуну, — Всё, история из столицы. Я был ещё служкой при часовне, а к нам какая-то дама на сносях бегала каяться каждый день. Причём никто её не знал, никто лица особо не видел. Кроме меня. Она в какой-то из последних дней совсем была не в духе, села на скамью в первом ряду, и закурила. Я тогда и попробовал впервые, она мне выдала. Пожаловалась на жизнь, что папаша плода идиот полоумный, что никому её дитя не сдалось, и что не знает, как жить будет. На деньги жаловалась, хотя в мехах пришла, в каменьях. — И что же тут загадочного или магического? — Она как уходила мне жетон какой-то дала. Мол за то, что выслушал. А я как обучился, смотрю — а там знак дьявольский. Вот и думай, что ведьма в церкви забыла, — Ло покачал головой. — Я как к вам сюда попал молился несколько часов кряду, — Смокер издал вопросительное мычание, — Я при монастыре рос года два. За этого козла несчастного, чтоб всё с ним в порядке было. Чтоб жил без меня спокойно. А как он начал — я вот, тут, пью с инквизитором, который меня пытал. Вот скажи, насколько я идиот от этого? — Ну… Не советчик я по содомии конечно, да и по любовным делам. Я обет безбрачия всё-таки давал. Но вот что тебе скажу: положи-ка ты хуй, не свой, и не реальный, на эту шпону. Что, всю жизнь хочешь промучаться? Ночки напролёт будешь скулить, как сука бескобельная? — Трафальгар обиженно поджал губы, — Яйца в кулак собери, и оставь его. Он тебя значит не достоин, значит козёл. — Но… — Поджатые губы дрогнули, Смокер лицезрел, как Ло их кусает, как намокают его глаза, и в виски начинают капать слёзы, — Но я люблю его-о! — Белугой завыл Хозяин, и окончательно расклеившись, ткнулся инквизитору в плечо. Лицо того походило на уставший камень, и он только потрепал непутёвого содомита по волосам, оставил руку на чужих, содрогающихся, плечах. Трафальгара окончательно накрыла истерика. Тонкие пальцы отчаянно хватали инквизиторскую рубашку, всхлипы и скулёж наверняка пугали соседей. Ло трясло, знобило, он едва успевал дышать. — Ну-ну, порыдай. Вот поплачешь — и всё. Возвращай себе гордость, чёрт побери. Ты себя что, на свалке нашёл? — Трафальгар едва слышимо усмехнулся сквозь плач, — Ты мужик хоть куда, думаю, он ещё к тебе приползёт. — П-правда?.. — Глаза Хозяина сияли золотом в темноте, но даже при скудном освещении было легко заметить, как они покраснели от слёз. Смокер пригубил алкоголь, подлил себе ещё. — Конечно. Как собачонка за тобой увяжется, как только увидит, что ты за ним не ползаешь, — Смокер плохо разбирался в делах амурных. И всё, что он выдал сейчас Ло было им случайно услышано от работниц инквизиции. Кажется, это сработало, ведь рыдания стали тише, Трафальгар просто плакал ему в плечо, — На утро пойду, и напишу отпускную на осень. Поедем на юга, искать тебе мужика. — Мне других не надо. Мне одного достаточно… — Пф. Это ты так думаешь. А ему вот тебя не хватило. Вон, мужики загорелые, мускулистые, вина, солнце, море, как тебе картина? — Красиво… — Ло наконец-то выпрямился, сделал несколько глотков с горла, добив бутылку, — Чёрт, а может, ты и прав. Спасибо, ты на удивление хороший друг. — Сам не ожидал, — Смокер смутился, отвёл глаза. Трафальгар наконец-то улыбнулся.***
Нами тревожно посматривала в окошко. Неделя тянулась ужасно медленно, ей оставалось ещё несколько дней до момента, когда её наконец увезут из родной деревни назад в столицу, и передадут в семью Нефертари. Дружбу с Нефертари Виви она начала так давно, что сейчас ей казалось, что она знала её всегда. Ей было… Кажется одиннадцать, нет, даже десять. Девочка всегда отличалась тягой к одной лишь вещи — к ласковому перезвону золотых монет. И искала она мест, где можно им насладится столько, сколько себя помнила. Так, маленькую девочку занесло на подработки в ближайший город. Уже знакомая ей Робин подсказала, что работодателя можно найти среди гуляющих богачей. И маленькая рыжая девочка отправилась на центральную площадь, в самый непогожий день, шмыгая носом, рыскать среди богатых накидок. И только когда отчаявшись она решила взяться за своё любимое дело — кражу кошельков, её и заметил Нефертари Кобра, гулявший с дочерью в провинциальном городке. Вокруг него, всегда было несколько богатых летних домов столичных родов. Донкихоты, Нефертари, и многие другие съезжались к северным границам на лето, погреться под испытывающие палящими лучами местного солнца и отдохнуть от суеты. И лорд из древнейшего рода точно не ожидал, что его дочка, однажды подняв оброненный карманницей кошелёк, обзаведётся в этой глуши лучшей подругой. Виви, что была на пару лет младше, в тот день вежливо и робко подала оброненный Нами чужой кошелёк, мило улыбнулась. Спросила, как зовут, предложила дружить, подражая увиденному у простых уличных детей. А Нами что? Она не растерялась. И уже на второй месяц лета её взяли прислуживать в летнее поместье. Хотя прислугой она там конечно же не была. Сопровождающая Виви девочка-горничная доставила огромное количество проблем, сбегая с наследницей. То погулять, то впервые попробовать вместе алкоголь в каком-то раздолбанном баре в трущобах, и не заплатив сбежать. Был случай, когда Нами к себе из-за их проделок и цвета волос забрала инквизиция. Кобра только тяжело вздыхал, потирал переносицу. Но ничего не мог поделать, девочки жили не просто душа в душу, а пятка к пятке. Каждое лето Виви ждала больше, чем Рождество или День Рождения, и убивалась от скуки в столице. Потом девочки наконец освоили грамоту, и началась переписка. Жить стало проще. Год за годом, лето за летом, Нами и Виви даже не ссорились почти. Но в последний год над женской дружбой нависла серьёзная беда: Виви надо было выдавать замуж. Что есть замужество в их непростые времена? Полный мрак. Тут тебе и по расчёту, за незнакомца, что тебя старше раза в три. И изоляция от семьи и ставшей родной прислуги. Фактическое рабство. Кобра, конечно, постарается найти для Виви лучшую пассию, они знают. Но… Расставаться лучшие подруги намерены не были. Кто знает, вдруг завтра жених запретит Виви переписываться с Нами?! И всё придётся делать из-под полы, всё время рискуя собой. Но теперь, когда Нами стала приближённой к подруге служанкой, её могли оставить подле даже после замужества! В последнем письме, что было размыто слезами и так больно кольнуло девушку в сердце, она узнала, что подруге остались последние вольные месяцы, ведь скоро она окажется помолвлена. Кобра, по словам Виви, очень доволен вариантом, который ему подсказал Дофламинго, и уже это ужасно пугало, и заставляло сомневаться в здравом рассудке до этого всегда мудрого лорда. Кого мог предложить Донкихот? Кого-то из своих на голову больных «детишек»? Только если их! Хотя что-то заставляло Нами не терять надежду и припадочно хихикать от мысли о том, что выдавать Виви решили за одного весьма известного в узких кругах мужеложца. Но слишком уж это было невероятно и необъяснимо хорошо, чтобы быть правдой. Но от одновременно трепетных, нежных и печальных мыслей о подруге Нами отвлёк стук в окно. В углу дома тотчас зло закряхтел Зоро, и уже по выученной за последние дни схеме тяжёлыми шагами проследовал к двери, дабы спугнуть огромную проблему в жизни Нами. Девушка тяжело вздохнула, благодарно кивнула Ророноа. Глянула на Винсмоука, всегда тревожно замиравшего в такие моменты. Сожалеет, что не может помочь. А дело было в том, что по возвращении в родные края Нами снова как никогда остро ощутила, что поклонников у неё целые толпы. Конечно, смерть Абсолома и рыжие волосы многих спугнули, но… Не его. Некий их соседушка долго за ней носился, но в последнее время стал напористей. А как прознал, что Нами едва ли потом вернётся в деревню, так и вовсе как обезумел! На улицу не выйти — набрасывается, дома сидишь — в окна пялится. Ноджико, Зоро и Санджи как могли его шугали, но ничего не помогало. — Сколько это вообще ещё будет продолжаться? — Проворчал Ророноа. — С рассвета и до заката! — поддакнул Санджи, — Что за гадкий тип! Хулиганьё драное… Сосед и правда был поган что на суть, что на вид. Горбатый, крючковатый. Убогий годами пугал всех женщин села, обрастая всё большим преступным опытом. А что с ним сделать: ненормальный! Вот и терпели кое-как. Одиноких девушек в деревне кроме Нами и не осталось, а она теперь носила почётное звание вдовы. — На ярмарках таких уродцев только выставлять… — Фыркнул Санджи, получив осуждающий взгляд от Зоро. Никто б и слова не сказал, будь горбун человеком добрым, а не бешеным зверьём, хуже Лесного, — Милая Нами, не переживайте! Скоро всё закончится! — Ага, когда я отсюда уеду. Вы тут без меня справитесь? Всё же Нодзико почти всё время на заработках, а я знаю, как вы любите ссориться… — Мы? Да мы с Завихренью ладим лучше всех! — Гордо заявил Зоро, уперев руки в бока. — Ага, только когда Чоппера приводим, — Винскоук скрестил руки на груди, — А так — алкаш! Не просыхая! Вот было тут, проснулся я часов в шесть утра — а он уже бухой! — Почему-то я не удивлена. Но что, неужели при Чоппере не пьёт? — Нами хитро ухмыльнулась. — Ни капли в рот! — Гордо заявил Ророноа. — А тебе и пить не надо, чтоб как скотина себя вести! Я уже которую неделю тебя прошу топор из сарая унести в дом! А ты всё: «да что с ним там бу-удет!». Украдут, и чем дрова рубить? — Нами закивала, веселясь. — А Завихрень ты не слушай, Рыжая, он на меня всё наговаривает! — Зоро и Санджи уселись так, чтобы Нами была между ними, — Вот, я что тогда выпивал, просто так? Не-е. Эт всё любовные страдания! — Девушка хихикнула в кулачок. — Ты? По кому это? — Она потрепала по плечу закипающего вампира. — По себе любимому, конечно! Ты на меня глянь — я так хорош, что на месте всяких там драконов из сказок я бы воскрес, только чтоб я им бошки поотрубал! — Нами и Саджи дружно расхохотались, заставляя Зоро от возмущения зеленеть. Но в окошко опять постучал несносный сосед, — Блядь… Рыжая, тебя кто просил красоткой вырастать, а? — Я ведьма просто, вот и всего! Когда Зоро и Санджи услышали, что же всё это время происходило без них в столице, они подрались за последнюю самокрутку Винсмоука. Тот проиграл, и в итоге допил пиво Ророноа на чёрный день. Нами выпила и покурила вместе с ними, вновь пройдя через все те нервы, пока рассказывала. Про тайну макушки Луффи она конечно же смолчала. Наступила небольшая тишина. Троица молча сидела на скамье, пялясь куда-то в одну точку. Возможно, на ножку сломанного табурета. Луффи как-то кинул его в козу, незадолго до того, как уехал в столицу. Что-то орал про козлов, которые ему «житьё попортили». Что же он этим хотел сказать — не выпытал даже Зоро. Хотя сейчас Нами догадывалась. И она так и не рассказала друзьям про то, что же происходит между Луффи и Ло. — Возможно, есть кое-что ещё, что вы должны знать. Это про этих двоих. — О, милая Нами, пощадите! С ними одни сплошные нервы и стрессы! Не стоит о них думать. — Нет-нет, Ведьма, ты уж выкладывай, не слушай сердобольную завитушку. — Ох, в общем… Луффи и Ло друг друга любят, — Выпалила она, и замерла. Реакция могла быть любая. Но и оставлять Зоро с Санджи в неведении было слишком жестоко. — Так… Нами, мне не нравится, в каком это направлении движется. Как друзья? Или братская любовь, или… — Глаза Санджи нервно забегали, руки зашарили по пустым карманам. Самокрутки закончились ещё вчера. — Нет. Они чуть ли не… Ну, сам понимаешь. — А так вообще можно? — Зоро задумчиво почесал макушку. — Да-да, но суть не в этом. Они в ужасной ссоре из-за действий Ло. И кажется, никто не собирается извиняться… — Чёрт! А я говорил, говорил Трафальгару! — Санджи подскочил с места, и под недоумёнными взглядами заходил кругами, — Шесть лет сидел в Лесу, никого не трогал, нет, подмастерье ему подавай! Вот идиот… А тут ещё эти слухи дурацкие… Блядь! — Вампир опомнился, — Нами, прошу прощения. — Нашёл перед кем извиняться. Меня больше интересует, как Луффи что-то кроме мяса заинтересовало. — Сама не знаю. Но вы бы видели, какой он счастливый, когда о Ло говорит… — Девушка грустно вздохнула, — Я вот думаю, как бы им переписку организовать. Надо будет поговорить с Виви о письмах на флот… — Гиблое дело. Что один гордец, что другой! А вот представьте, если Ло, как подобает мужчине, пусть и не самому нормальному, за эти годы найдёт себе кого? Луффи же скандал устроит, и вообще, задушит его. Да и наоборот, если Монки себе в увольнении подцепит даму из порта то… — Ты прав но… Что-то мне подсказывает, что Луффи никто кроме Ло не нужен. Даже в уме не может уложиться, что он хоть с кем-то ещё будет! А Траффи… Он, кажется, просто по уши влип. — А зачем они друг друга того этого, и куда… — Вдруг выдал до этого молчавший Зоро. Санджи скривился, посерел, снова забегал кругами по дому. Нами смешливо фыркнула, — При встрече спросишь, главное не у Ло. — Ну, я тогда думаю, они как-нибудь, да разберутся. Накосячил точно дед, пусть извинится, и Луффи всё простит. А вот за тебя, ведьма… — О-о, ты ж мой милый мох, как это трогательно! Неужели ты всё-таки переживаешь за подругу детства? — Пф! — Зоро отвернулся куда-то в угол, пряча смущение от смеющейся Нами. Ну-ну, полно тебе смущаться, травушка, — Знаете, я ведь всё равно буду вам писать. Усопп уже пишет! Так что… Вы тут главное слишком не ссорьтесь, ладно? — Нами прочесала пальцами непослушные волосы Зоро, мягко улыбнулась Санджи, — Меня ждёт лучшая жизнь. О-ох, тот гад вроде бы ушёл. Пойду, до сарая прогуляюсь. Топор принесу, а то действительно, украдут же! — Эй, Рыжая, может не надо? — Да что может случится? Тут же всего пару десятков футов пройти… Но случиться всегда могло многое. Выйдя из дома Нами потянулась. Из-за закрытой двери тотчас раздались звуки горячего спора, заставляющие её добродушно усмехаться и беззлобно закатывая глаза. Девушка промурлыкала себе что-то под нос, и направилась к сараю. На улице уже царили сумерки, роса осела на сухой, ещё не обновившейся траве. Но скоро всё зазеленеет, расцветёт. Правда… Девушка впредь только и сможет мечтать о том, как посмотреть на зелёные луга родных мест. Столица ждёт. И топор, который наверняка заржавел уже в этом стогу! Нами зашагала бодрее, что-то насвистывая. Фонарь она не взяла, и так ещё довольно светло, а сарай знает как свои пять пальцев. Скрипнула дверь. Нами осторожно ступила во мрак сарая. Как вдруг что-то сбило её с ног, да так, что она и взвизгнуть не успела, и потащило её вглубь. — Тише ты, красавица! — Знакомый голос горбуна заставил её похолодеть, и в панике задёргаться ещё сильнее, но гад держал её лодыжки крепко. — Пусти! Я не хочу, чего бы ты там не!.. — Он затащил её в самый тёмный угол, и бросил на стог. Нами сковала неприсущая ей паника, девушку затрясло, руки отчаянно пытались зарыться в стог, чтобы сбежать, вырваться… Но всё же, судьба была на её стороне. Обезумевший от желаний, горбун даже не счёл подозрительным, что когда он накинулся на девушку, та, после яростного сопротивления, ласково шепнула ему на ухо. — Твоя взяла. Ты та-ак долго меня добивался что я… М-м, не могла не оценить этого. Позволь мне раздеться самой… — Нами приспустила плечики платья, закусила губу, всё ещё крепко, до белоснежных костяшек сжимая в сене ручку заветного топора. Нужен был лишь момент. И он настал. Девушка злорадно хихикнула, облизнула губы, изображая все свои жар и агонию страсти. Зоро и Санджи ужасно перепугались, когда на улице кто-то разразился нечеловеческим воплем. Будто лиса и медведь отдавили друг другу лапы. Парни переглянулись, и быстро сиганули на улицу. Там было достаточно темно. Оба застыли, в свете фонаря видя страшно странную картину: Нами с окровавленным тесаком, тяжело дышащая, полураздетая, победоносно взирала сверху вниз на катающегося по земле в припадках горбуна. Вот только горба на месте больше не было. Санджи поплохело, то ли от крови, то ли от вида женской груди, но вампир быстро ретировался, оставляя немного ошарашенного Зоро. Он конечно знал, что Нами бой-баба, но чтоб вот так резко и хладнокровно… — Что смотришь? — Нервно усмехнулась Нами, на грани истерики не удосужившаяся поправить платье. Утёрла со щеки кровь всё ещё ревущего горбуна. Тот, неведомым образом бился в конвульсиях, гримасничая всем телом, и будто ведомый чем-то выскочил на улицу, оставляя кровавый след. Ророноа было метнулся, но замер, видя в свете фонаря жуткую картину: умирающего в агонии и муках горбуна тянуло к лесу, так, что тот бежал-ковылял из последних сил, пока не растворился во тьме. Будто его, на глазах рыцаря, поглотил Ад. — Топор… — Нами лихорадило, она сама еле вышла к Зоро, всё в том же неопрятном виде, — Топор надо отмыть. Испортится… — И потеряла сознание, осев на руки Ророноа. Тот ещё пару секунд посмотрел во мглу, где скрылся карлик, и крепко выругавшись потащил девушку в дом. Он не хотел бы этого видеть. Даже он. — Как она?! — Санджи весь изнервничался, побелел, а как увидел Зоро с Нами на руках даже не завопил «убери грязные лапы от милой леди». Просто жестом велел положить на скамью. Винсмоук даже отвернулся, поправляя платье. О крови и грязи она позаботится позже, пока ей стоит очнуться, — Что с этим? — Ведьм… Нами отрубила ему горб. И он… Убежал. В Лес, — Санджи сглотнул. — Я когда-нибудь говорил, что случается с теми, чья смерть связана с Лесом? — Чего? Да ты ничего дельного не болтаешь! Только: «Зоро не спи, Мохоголовый, не пей! Помой посуду, почисть картошку!». Надоело! Но что там про Лес? — Санджи громко фыркнул, даже будто успокоившись хоть на йоту. — У душ, чья смерть связана с лесом два пути, в зависимости от милости и воли Хозяина. Ло… Говорил, что ощущает это, но плохо контролирует, в отличие от своих предшественников. Первый путь — перерождение в виде твари лесной. Второй — глубины ада. Что хуже — решать не нам. — То есть, если этот гад… — Скорее всего, подсознательно Трафальгар отправляет ублюдков в ад. Но… Ведомо ли тебе, сколько тысяч тварей в Лесу? — Цифр таких не знаю. — Вот именно. И всё это жизни, что оборвались по Хозяйскому приказу, но не по желанию. Лес забирает очень много, взамен на право быть его Властителем. Будто бы… Жестокое дитя, — Зоро молча усадил Санджи на табурет. Завихрень редко говорил о чём-то столь серьёзном. Видимо, случай с Нами его потряс до глубин кровососущей души — Да, как ревнивый ребёнок. Хозяин принадлежит Лесу, а не наоборот. Ло… Никак это не хочет понимать, хотя все вокруг ему это твердят, — Винсмоук тяжело вздохнул, — И на кой я об этом Содомите пекусь? А вроде столько лет знакомы с ним… — Ну… Лес мне нравится, — просто пожал печами Зоро, — Если б я мог себе какого-нибудь человека вот так загробастать, я б это сделал. А почему бы и нет? — Пх, ты невыносим, — Ророноа даже как-то засмотрелся на уставшую фигуру Санджи, на растрёпанные золотые волосы и мягкую, домашнюю полуулыбку. — Объявляю вас мужем и мхом, — вяло донеслось со скамейки, — Винсмоук мигом подскочил. — Милая Нами! Как вы?! — Вампир бросился на колени возле неё, как верная псина заглянул в глаза. — Бывало и лучше. Не откажусь от самогона, — Девушка села, — И от мокрого полотенца, — поморщилась она, — И от священника. Исповедоваться бы… Хотя лучше в храм. — Не забывай, что тебя туда не пускают из-за того, что ты вечно воруешь подсвечники, — Зоро украдкой спокойно выдохнул. Рыжая была в намного лучшем состоянии, чем он ожидал.***
Столичный отдел инквизиции мягко говоря был на ушах. Смокер впервые пришёл на работу позже, так ещё и написал отпускную в этот же день! Правда в отпуск он собрался только осенью, но всё же это было до того удивительно, что слова могли найти только самые заядлые болтуны. В холле инквизиции, который славился роскошным эхо, прямо у столика дежурного, шло обсуждение последних новостей. — И как он сегодня? — Хина, вольная дама, ни капли не стеснявшаяся говорить во весь голос, увлечённо рассматривала бумаги о сожжениях за последний месяц. — Мисс, прошу, потише! — Тасиги шикала, пытаясь упросить старшую быть хоть немного поскрытней. Смокер же всё слышит поди! — Он пришёл во второй половине дня, сразу же объявил, что осенью уедет в отпуск. Кажется, он ночью пил, а он ведь совсем не пьёт! — Хм, может, повод был? — Кэррот присоединилась к беседе неожиданно, как всегда выскочив как из неоткуда. — Да поди нашёл себе наконец какую-нибудь белошвейку, и всё. — Тасиги что-то смущённо прошипела на Хину, а Кэррот захихикала. — Не нашёл, — Смокер появился до того резко, как будто из воздуха возник. Девушки подскочили на местах, тотчас пытаясь изобразить бурную деятельность,— Но у меня есть к вам странная просьба. Прошу не понимать её неверно, я не останусь вам должен. — Выкладывай, Смоки, — Хина уже хитро улыбалась. Нет, что-то странное точно твориться! — В общем… — Крепкий и вечно хмурый мужчина замялся, будто ему хотелось сплюнуть от неловкости и тактически отступить, — Как давать человеку советы по отношениям?***
Ло немного помялся. Поднял саквояж с дороги. Тяжёлый, зараза. Но вот в теле царила так давно потерянная лёгкость, ведь перед ним, всего в паре сотен футов чернела неприступная стена Леса. День выдался ясным. Было тепло, и последние остатки жалкого подобия снега стаяли и высохли. Охровый пейзаж был куда лучше столичной серости. Поэтому Трафальгар, после разговора со Смокером чувствующий себя действительно бодрым, направился прямиком к себе. Домой. У самой границы начинались тропинки бурых пятен крови, которые Ло миновал без всяких сомнений или волнений. Ельник, поляны. Твари работали чисто. Знакомая тропинка показалась совсем скоро, Ло чувствовал, что наконец-то может дышать полной грудью. Пели птицы, трелями приветствуя своего Хозяина. Не без улыбки, Трафальгар видел, как в кустах мелькают совсем мелкие зверьки, радостно пищащие, но старающиеся не попадаться ему на глаза. Лес был рад видеть Траффи целым и невредимым. Как только Ло, не глядя на портрет инквизитора, вышел на полянку с родным домиком, ему будто бы вернулись краски. Он жив. Он, мать вашу, выжил. Он нашёл друга, потерял любовь всей своей жизни, но не умер. Не сожжён. Хозяин улыбнулся. На полянке возле дома уселись две твари. Их Ло знал хорошо, они частенько за ним таскались. Белый медведь, огромный, просто мягчайший и ласковый. Его Трафальгар больше всех любил причёсывать. Сопровождала здоровяка маленькая собачонка с мухомором за ушком. Как только дуэт его увидел, они подскочили и ринулись к Ло. Тот мягко им улыбнулся, расставил руки, как для объятий, да так и замер, на несколько минут, совершенно шокированный. — Хозяин! — Братец Ло! Твари говорили.