***
Ло перебирал книги, краем глаза поглядывая, как инквизитор складывает небольшой костёр, ставит у него простенькую лавочку. Хозяйственный мужик, хороший. Как Луффи вернётся, Трафальгар уже знает, кем он его будет попрекать. Хотя кто знает, как его поменяет армия… Смокер утёр пот со лба, в который раз проверил, как двигаются пальцы больной руки. Наконец, удовлетворённый работой, он приземлился рядом с Трафальгаром, тут же доставая сигару. Твари расселись так, как и было велено, за спинами инквизитора и колдуна разлеглось что-то гигантское и пушистое, заставляя Смокера сначала напрячься. — Сколько их у тебя… И как только кормишь. — Это не все, это самые разумные. Те, что хотели сказку послушать. — Сказку? Ты читаешь кровожадному зверью… Сказки? — Инквизитора перекосило так, что Хозяин невольно хохотнул. — Они сами попросили. Как им отказать. Ну ты посмотри на эти глазки! — подползшая к Ло большая кошка с оленьими рогами тотчас оказалась затискана и занежена до такой степени, что инквизитору стало жаль счастливую тварь. Но Хозяин выглядел до того счастливым и довольным, что служитель невольно задумался: а не прописать ли ему тваретерапию? — Действительно… Они с тобой общаются? Насколько мне известно, это уникальная возможность Хозяина — говорить с тварями. — Да, но не все. Ха-ха, забавно, что в своей командировке ты, господин-лучший-инквизитор, настолько празден. — Смокер закатил глаза. — Я вытаскиваю своего друга, который в последствии будет мне помогать с реформацией инквизиции. — Краем глаза мужчина заметил, как напряглось зверьё, — Ты им ещё не говорил? — Если не забыл, то и мы это пока мало обсуждали. На самом деле, я бы дождался революции, а потом действовал. А поскольку я теперь регент семейства Монки, то меня на обочине не оставят. — Как они с этим связаны? — Папка моего дебила — Драгон, — Смокер нахмурился, покачал головой, неодобрительно, — Поэтому на руинах монархии мы с тобой подсуетимся, а до тех пор… Ну, полагаю, можем запасаться идеями и связями. — Когда ты висел голышом, подвешенный к потолку в подвалах инквизиции, о связях и речи не было. — Ло хмыкнул. — Как много поменялось с твоего сожжения. И кстати говоря, давно хотел спросить: сколько тебе лет? — А? — Трафальгар недоумённо хлопнул глазами, — С чего такой вопрос? — Эй, мне хотелось бы понимать чуть больше о человеке, с которым пью. Я о тебе знаю только то, что у тебя родинка на бедре. — Хозяин усмехнулся. — Про эту родинку знают все, кому я её так-то не показывал. Мне двадцать шесть. — Смокер недоумённо оглядел собеседника. — Что, выгляжу моложе? — самодовольный Ло поправил воротник рубашки, отбил ненавязчивый ритм пальцами по книжке со сказками. — Если честно, я б тебе тридцать с хвостиком дал. — Трафальгар мигом окунулся в возмущении, запыхтел, заставляя Смокера скупо хохотать. — Шучу я, ты действительно хорошо тут сохранился. Законсервировался, как чеснок. — Почему чеснок?.. Твари устали ждать сказку, а потому продолжить им болтать не дали. И Ло спокойно принял свою участь, откинулся поудобнее на боку какой-то твари, и приступил к чтению. Сказки в их время пестрили насилием, жестокостью и серой моралью, но… Всё это лишь будни, а потому твари всё равно радостно виляли хвостами, щебетали и лаяли. Когда нечисть побеждала в сказках, что Трафальгар менял на ходу, они радовались особенно. Смокер тихо попыхивал сигаретой, не вслушиваясь в истории. Его куда сильнее интересовала неизвестность в черноте Леса. Тьма смотрела на него будто бы с ненавистью, ревностью. Мужчина поёжился. — Эй, если холодно — в доме есть накидки. Принеси мне тоже. И настойки с полок. Инквизитор покинул полянку перед домом, зашёл внутрь. Мда, сгибаться приходилось в три погибели, чтобы в этом домишке передвигаться… На гвоздиках возле двери быстро обнаружились два плаща. А где в потёмках настойку искать… На ощупь? Смокер не рискнул в темноте пытаться зажечь свечку, поэтому по памяти двинулся к полкам. Наощупь, он выяснил, что они под завязку забиты разными склянками, так, что найти среди них бутылку с настойкой — невозможно. Зато ему в руку попалась какая-то книжечка. Хм, странно. У Ло всё было прекрасно отсортировано, и на той полке, где он искал, книг больше не было. Может, забыл? — Эй, в темноте хер чё найдешь! Зато тут какая-то книжка странная. — Инквизитор подсел к Трафальгару, и передал ему один из плащей. Ло обернулся посмотреть, что же в руках у служителя, и тут же побледнел, нервный. — А-а-, эта книжечка… Ха-ха, это так. Мелочи. Дай пожалуйста. — Смокер с подозрением посмотрел на взволнованного колдуна. — Дневник чтоль личный? — по тому, как Трафальгар напрягся, было ясно: угадал. — Оп. Это хорошо. Спроси у меховых, не против ли они, что вечер сказок окончен. — Хозяин, Лами уже спит, поэтому думаю, она не против, если вы поболтаете со своим другом. Все остальные тоже! — Бепо низко поклонился, а Ло возмущённо засопел. — Эй! Я ещё не согласился! — Что они говорят? — Что уже уходят. Аргх, чёрт. Твоя взяла, готовь своё плечо, в него снова будут рыдать по ядовитому полудурку. А то я не знаю, зачем тебе мой дневник… Там вообще-то большая часть про Лес! — Ага-ага, так я тебе и поверил. Я открываю. — Ло махнул рукой, не в силах сопротивляться. Ему куда больше хотелось спать. — Итак… О, прямо на последней странице. Мда, растратил ты чернил. — Одно удовольствие было Смокеру видеть, как самодовольная и постная рожа колдуна сначала перекашивается осознанием, а потом смущением, воистину свекольным. — Всё, мне не нравится эта идея, закрывай! — Твари, которые хотели было уходить, как-то замедлились. Любопытные морды снова вникали. — Значит понял, о чём я. Так много «А», на разворот… И милая приписка в конце: «Дурак. Я тоже тебя люблю». Ха, креативно! — Смокер злорадно ухмылялся. — Не знал, что ты такой романтик. — Я… Я этого не писал! — Ой, да хорош оправдываться, — Ло отчаянно замотал головой. — Всё моё, кроме последнего! Про «тоже»… — Мужчины переглянулись. Трафальгар взял записную книжку в руки, внимательно пригляделся к приписке. — Это даже не мой почерк… — Да хер его разбери, загагулины и загаулины… — Пробубнил Смокер, закуривая. — Это его. — Когда Ло поднял отчаянные и блестящие счастьем глаза на инквизитора, тот только поразился, как они примостились на настолько постной роже. — Это Луффи написал. — Ага. Ну что, теперь забудешь всё и вся, и побежишь его в попку целовать и шептать на ушко нежности? — инквизитор прикусил сигару, а Трафальгар стушевался, — Козлы так просто бабочками не становятся. Ты себя по мусоркам находил, или как? — Всякое бывало… Молодость бурная. — Ло неловко отвёл взгляд. — Пожалуй, мне любопытно, что же ты делал в те годы такого, что сейчас кипятком ссышься от каракуль. — Ну… Чего я не делал. Стыдно признаваться, но я не любил. Никогда. В этом плане. Видимо, жестокая судьба решила, что всё, на что я способен, должно быть направлено на этого придурка. — Смокер выглядел потрясённым. — А я планировал послушать истории о том, как ты, будучи юношей влюбился в какого-то великовозрастного монаха. — Ло хмыкнул. — Каждый день такое было. Но если начистоту, то до двадцати лет я просто почти каждую ночь закидывался наркотиками под завязку, шлифовал это алкоголем, и трахался с проститутками. Жалкое зрелище, — Смокер присвистнул. — Ага, вот так вот. — Почему ты ещё не сдох от венерических? — Сам не знаю. Возможно, магия. — Трафальгар невесело ухмыльнулся, и покрепче укутался в плащ. Инквизитор же задумался. — Одно мне в твоём рассказе непонятно. — Колечки дыма, одно за другим улетали к звёздам, и плавно растворялись в ночном воздухе. — Что именно? — Где там мужчины? — Ло поёрзал на месте, неловко взъерошил волосы на затылке, отбарабанил пальцами по плащу какой-то ритм. — Как бы это сказать… Их там нет. — Смокер недоумённо заморгал. — Как это нет? Ты ж мужеложец. — Да но… Хуёвый, если честно. — Инквизитор скупо хмыкнул на каламбур, заставляя Ло ещё сильнее нервничать. — Мужеложец ни разу не возлежавший с мужчиной… — Смокер упал лицом в ладонь, и весь напрягся. Травальгар окинул его угрюмым взглядом и пробубнил: — Можешь ржать в открытую, — Смокер дал себе вольную, засмеялся. — Ха-а-ха-ха! Ну ты блять, насмешил, колдун! Серьёзно чтоль?! — Ло кивнул, и Смокер задушил себя новой волной хохота. Мда, такой хмурый и серьёзный человек, а над чужой бедой в наглую смеётся! — Ну хватит! Всё, посмеялся и довольно! И представь какого мне теперь, когда я вдруг по уши влип в кучу дерьма по имени Монки Д. Луффи?! — Ну-у, могу за твою задницу свечку поставить. И за его тоже? — И за его тоже. Куда мир катится: священник успокаивает колдуна-мужеложца, при этом богохульничая! — Смокер фыркнул. — Твоё существование — одно сплошное богохульничество. — Спасибо блять, дружище… — Ло что-то ещё ворчал, но всё равно с благодарностью похлопал инквизитора по спине. — Так. Я на сегодня больше не выдержу этих бесед, пора спать. Ты чур на полу. — Да хера с два! Сам на коврике спи! — У меня нет коврика! — Трафальгар скрестил руки на груди. — Подарю в следующий раз. — И ведь подарит, собака. Как и ожидалось, мужчины чуть не подрались за право спать на кровати. В итоге Трафальгар просто выгнал Смокера в сарай, в котором когда-то спал Луффи, а сам, из вредности, лёг на пол, игнорируя кровать. Тихая ночь потихоньку становилась шумной. За окнами завыл ветер, заскрипели ветки, заскребли по крыше. Ло никак не мог уснуть. Странное чувство охватывало его. Какое-то… Спокойствие? Наверное. Неужели друзья ощущаются так? Луффи с самого начала был для него больше, Кид, от и до, не дотягивал до планки своими постоянными эгоистичными выходками и ненадёжностью. Сегодня он докладывает Доффи, завтра спасает Трафальгара. Хозяин не любил слишком сложных людей, так как сам был таким. То, что и Луффи не образец моногранности он предпочитал не вспоминать. А вот Смокер — другое дело. Он исполнительный, верный, мастер своего дела. Пусть его методы и были весьма… Жестоки. Но он, оказывается, не бессовестный. Да, это чувство Ло встречал в людях так редко, что теперь от шока не мог уснуть. Мужчина совершенно точно не имел на него видов, да и мотивов кроме любви к своей чёрной, инквизиторской работе у служителя не было. А всё равно — прёт и прёт. Трафальгар улыбнулся темноте. Друзья, это, оказывается, не так и плохо. За окнами начинался дождь. Первый в этом году, или Ло подводила память? Всё с того момента, как кровь негодного мальчишки оросила полянку, это была не его жизнь. Яркая, полная эмоций, отличных от скуки, ненависти. Вся боль, что он испытал… Пока в чужой груди теплилась его любовь, Трафальгар понимал, что действительно жив. И сейчас ему хотелось тех же острых ощущений, что кипели, пока соломенная шляпа маячила где-то рядом. Ввязаться в драку с сатанистами, стать предводителем целого кладбища, разгуливая почти голышом, съесть чью-то жену, и оказаться обглоданным и облизанным. Со Смокером он понимал, что всё, кроме последнего пункта выполнимо. А хотя, если внимать советам инквизитора, и действительно завязать курортный роман, то и боль в шее ему обеспечена. И в пояснице, и не потому, что у него радикулит в двадцать шесть. Ло, тебе даже нет тридцати, мать твою. Ты колдун, ты будешь жить далеко за сто лет. Может пора закончить с собственными похоронами заживо? Месть… Да, ему бы только отомстить всем тем, кто отдал приказ утащить его семью на костёр, а Ло сдать в инквизицию, а после в монастырь. Это не сотрёт памяти о мёртвых телах его родителей, что догорали перед его глазами семь часов. За спиной Трафальгара в толпе тогда стоял какой-то служитель, держал его голову, чтобы не смел отводить глаза. Если жмурился — получал вырванный ноготь. Толпа совсем не обращала внимания, что у ребёнка во рту был кляп, что щёки опухли от слёз… Ло перевернулся на бок, пытаясь прикрыть голову руками. Вот блять, зачем он это вспомнил… Теперь и то, какой Лами угодила на костёр всплыло в его голове. В те годы инквизиция была куда более жестокой. Его сестре было не больше шести, но ребёнка на площадь уже вынесли почти не дышащим, искалеченным, нежно-фиолетовое тельце, обескровленное и избитое. Трафальгару оставалось надеяться, что девочка от этого меньше мучилась при сожжении. Ему самому было довольно… Отвратительно. Но Смокер действительно не долго его мучал, да и разве это были пытки? Где груши?! Ло что, безосновательно трясся столько лет? Пф. Это тянет на попранную гордость. Надо спросить, если ли там какие-то небольшие, если у них яиц не хватило, то Трафальгар возьмёт всё в свои руки. Чёрт, о чём он думает? Ло подло захихикал. Странные идеи заразны, а такой изощрённый способ себя искалечить… Брависсимо! Дождь всё усиливался, как и странный энтузиазм Трафальгара, который теперь точно не собирался спать. Без коврика действительно уныло, пора бы им озадачиться. Ещё и жёстко… Дальше утопать в своей сумбурности ему было не суждено. В дверь постучали. — Чёрт, кого принесло? Смокер, если это ты, то плед надо было просить раньше! Теперь моё! — Ло распахнул дверь. Перед ним действительно стоял инквизитор, вымокший до нитки, как будто не спал в сарае, а по лесу бродил. Выглядел действительно промёрзшим, синие губы, восковое, бледное лицо. — Что ты делаешь на улице? — Вот так, без «здрасьте», без «до свидания»? — Инквизитор фыркнул. — Пусти погреться, Хозяин. — Эй, мы же решили, ты спишь в сарае! — Ло попросту сдвинули с прохода, заставляя возмущённо пыхтеть. Но колдун всё равно запалил свечку, подбросил дров в печурку, и направился ставить чайник. — С кем ты там договаривался? С тварями? Совсем с ума сошёл, в своей глуши. А ведь не виделись всего три дня. — Трафальгар перестал ставить чайник, напрягся всем телом. Книжка была рядом. — У тебя потеря памяти? Мы же виделись днём! Ты приехал ко мне, я перебинтовал твою руку… — Инквизитор, хмурый, протянул руку, больную, в излохмаченной и мокрой марле. Ло только сейчас понял. что на нём был уставной инквизиторский плащ. — Какого дьявола?.. — Трафальгар не стесняясь отскочил, книжка была наизготове. Но Смокер оставался спокоен, только немного озадаченный. — Может тебя бес попутал? — Или он путает меня прямо сейчас. — Громыхнула молния, так клишированно и вовремя. Ло почувствовал, как по его спине бегают мурашки. Первый Смокер был абсолютно точно настоящим. Но и этот выглядел, и вёл себя, как оригинал… Что страшнее: провести целый день с какой-то неясной чертовщиной, или полуголым остаться с ней один на один средь ночи? — Где у меня есть родинка? — Вопросы? Серьёзно? Ну, на бедре у тебя есть. — Смокер ещё не закурил. — Скоро чай будет? — С него всё ещё стекала вода, ручейками. Трафальгар понял, что ему нельзя поворачиваться к этому существу спиной. Его друг бы не стал вот так сидеть и мокнуть, и в дождливую ночь не стал бы пробираться сквозь Лес. Точно! Хозяин не чувствовал присутствия этого, второго. Да и сейчас, когда он сидел перед ним, Лес молчал, будто Трафальгару это всё мерещится. Значит, подделка всё же он. Но давать охотнику знать, что теперь жертва он — большая ошибка. Ло улыбнулся. — Фух, совершенно верно! Я уж перепугался. Тогда чёрта, что у меня в сарае, убьём потом, куда он денется. Чай с мятой, с ромашкой? — Самозванец задумался. — Есть с мелиссой? — Надо же, выбрал такой же чай. Что бы перед ним не сидело, оно хорошо подготовилось… Хотя по ощущениям, которые он делит с Лесом, у него просто галлюцинации. Что из этого хуже — Хозяин не знал. — Да, конечно. — Ло уже двинулся бочком к полкам, под внимательным взглядом мутноватых глаз. Половицы скрипели слишком громко, Трафальгар побаивался, что резкий звук может спровоцировать нечто к нападению. Но в дверь постучали ещё раз. — Ох. — Трафальгар изобразил всю свою озадаченность. — Сегодня не день, а ужас! Лес превращается в проходной двор! — Он открыл дверь резко, всё ещё стараясь не стоять спиной к подделке. Но тот, кого он увидел за дверью… — Да вы издеваетесь?! — Вот так, без «здрасьте», без «до свидания»? Пусти погреться, Хозяин. — Третий Смокер за сегодня. С теми же словами. С такой же восковой трупной кожей, синими губами. Ло покосился на Смокера номер два — он будто не замечал пришельца, и не отводил глаз от Хозяина. Трафальгар только сейчас понял, что же не так. Он не моргал. А вот сам колдун теперь в ловушке. И что ещё хуже, в доме, за столом сидело уже двое. Подделка Смокера, и сам Трафальгар. Только колдуну не повезло иметь голову на плечах и сердце в груди. В прямом, кровавом смысле. В дождевом влажном воздухе потянуло сладкой гнилью. — Дурачить меня вздумали, суки? — прошипел Ло, и драпанул на улицу, под дождь. Ночная рубашка мигом превратилась во вторую его кожу. Холода Трафальгар не чувствовал. От смоляно-чёрной книжки сквозь мрак ливневых потоков, среди мглы до странного недружелюбного Леса, пробивался яркий золотой свет. Лучи, чёткие, сияющие. Трафальгар попятился назад от дверей, сомневаясь, нет ли за его спиной ещё пяти Смокеров. Троица близнецов-вурдалаков вышла вслед за ним. Голыми пятками Ло почувствовал, что дальше пятиться некуда. За ним — бездонная лужа, её обрывистый берег. Мужчина сглотнул ком в горле. Только бы тамошняя нежить не решила помочь двойникам инквизитора его угробить. — Трафальгар, что за дела? Чайник скоро закипит. — Хозяин чувствовал головокружение от двоившегося голоса, что ломался, до металлических, басовитых нот. Говорили Смокеры синхронно, так же и двигались. А Лес всё их не замечал. Ло казалось, что он спит. Ведь оттисков от Смокера становилось больше, они плодились друг из дружки, одинаково восковые. Трафальгар не знал, куда бежать. Мысли спутались в паническом вальсе, сознание будто затянуло болотом, оплело ветвями многовековых елей. — Ублюдки… Кто вы такие?! — Те склонили головы на бок. Дождь не собирался утихать. — Я? Тут только я, Ло. Твой друг, вообще-то. Совсем в своём Лесу память отшиб? — Как только Хозяин почувствовал на затылке чьи-то холодные пальцы, в доме закипел чайник, визг которого разнёсся по округе. Трафальгар тут же приложил пальцы к губам, засвистел. Затряслась земля, задвигались деревья, будто пытаясь на своих же корнях уползти подальше. Свист разбудил нечто громадное, потаённое, будто сам Лес. Должен был, точнее. На самозванцев из-за елей ринулась необъятная пасть. Засверкали зубищи. Их обладатель своим гигантизмом не укладывался в законы логики и человеческого понимания. Но глаза твари остекленели, стоило клыкам оказаться прямо около двойников. Огромные пустые озёра, размером с обеденное блюдо. Тьма неосознанности, страха перед… Неизвестность боялась того, что из себя представляли близнецы. Будто сильнейший человеческий страх нашёл что-то, пред чем он был лишь жалкой шавкой, которую легко задавят. Ло скрипнул зубами. Гигантская морда осела на мокрую землю. Смиренно, будто… Преклоняясь. Но если не перед Хозяином, то перед кем? Было лишь одно создание, о существовании которого Лес никак не мог рассказать. Он сам. — Чёрт… — У Ло свело дыхание. Почему он явился вот так?! Какого дьявола вообще происходит? Мужчина не стал сомневаться, и упал на колени, уронил голову в покорном поклоне. Книжка подлетела прямо к нему, и теперь расположилась так, что в случае чего он может начать сложный обряд собственного жертвоприношения Лесу. С ним лучше не спорить. Искал встречи? Получай. Шаги десятков ног постепенно стали шагами двух. На периферии Трафальгар видел, как два тела сливаются в одно, в уродливой мутации. К нему подошли, шлёпая босыми ногами. Ло застыл. Ужасный холод во всём теле. — Хэй, Траффи, чего ты тут мёрзнешь? Стало ещё хуже. Трафальгара как окатило кипятком, резко стало нечем дышать. Забывая о почтении перед Лесом во всех его изощрённых обличиях, он вскинул голову, рискуя без неё за такое остаться. Настолько пронзительно-красными глаза Луффи не были никогда. — Почему это обличье? — выпалил Ло, не подумав. Но Лес его игнорировал. — Ты водишь сюда чужаков. Мне это не нравится. Постыдись пред своим мужем, Трафальгар Д. Ватер Ло. — Из уст Монки это звучало как приговор, как лязг гильотины. — Посмотри в его глаза. Внимательней. — Хозяин послушно поднял взгляд. Лес… Ревнует его? Неужели он смог стать любимчиком после всего неуважения, что посмел проявить? — О мой Господин, позвольте, но этот инквизитор — лишь мой друг, да видно это будет вам. — Лес фыркнул. — Ах, как жаль, что тебе доступно так мало знания о нас с тобой. Возможно, тогда бы ты не провоцировал меня на то, что я прямо сейчас предам тебя адскому пламени, и инквизитора заодно. — Луффи улыбнулся, образцовой солнечной улыбкой. Его мокрые волосы налипли на лицо, почти полностью скрывая. Но фонари глаз… — А я ведь так тебя люблю, Траффи. На нём не было Шляпы. Трафальгар вышел из транса. Глупо бороться за жизнь, когда тебе угрожает Сам Лес. Но он попытается. Он слишком хочет ещё разок сломать нос своему Луффи. Ло подскочил на ноги, книжка отчаянно шелестела, будто бы молила о пощаде, но решимость колдуна умереть в мучениях заставила Лес ухмыльнуться. Трафальгар нащупал босой стопой обрыв за своей спиной. — Не забывай, Траффи, я знаю всё, о чём ты помышляешь. Твоё сердце моё, навеки. — Трафальгар старался не удивляться, когда зрачки Монки растянуло по горизонтали, а из головы полезли длинные козлиные рога. Волосы начали белеть. Тело искажалось. — Вышла небольшая ошибка, о мой Господин. — Ло ухмыльнулся, глаза задорно полыхнули золотым азартом. Луффи нахмурился. — Что? будешь говорить о бреде? О том, что мы не связаны на века? О том, что ты умудрился просрать своё сердце? — Хозяин продолжил хитро щуриться, заставляя Лес цыкать. — Да, Лес, не ты мой суженный, не забывай. Моё сердце у моего супруга, и ты это знаешь. — Существо начало понимать, что же было его ошибкой, занервничало, напряглось. Ло победоносно улыбался. — Моё сердце отплывает в море. Через секунду по поляне разнеслось, разбивая капли, громкое рычание грома. Трафальгар почувствовал экстаз, его зрачки расширились почти на всю радужку, дыхание сбилось, с губ не сходила улыбка. Великолепие. Огромное белоснежное создание со свирепыми глазами смотрело на него, готовясь к прыжку, к атаке. Эти бесподобные когтистые лапы несли за собой самую прекрасную смерть. Настолько великолепную, что Трафальгар почувствовал возбуждение, тугой узел внутри, скатывающийся до кончиков пальцев ног. Мужчина облизнулся, размял пальцы. Тварь и Хозяин замерли. Забытый чайник ни с того ни с сего засвистел снова. Тварь ринулась вперёд. Перед лицом Ло раскрылась пасть с двумя рядами клыков. За секунду до последнего в его жизни звука щелчка зубов он присел, тут же рискуя попасть под когти. Но колдун, всё продолжая ухмыляться оттолкнулся пяткой от обрыва. Раскинув руки, Трафальгар падал прямо в бездонную лужу. На морде Твари отразился страх, лапы потянулись, чтобы ухватить Ло. Копыта соскочили со скользкого обрыва. Существо с рёвом полетело за Трафальгаром. Но Ло выкинул руку себе за спину, тут же обретая опору. Вода замёрзла под его стопами. Колдун отскочил на берег. Раздался плеск, его окатило водой. Но вымокший под ливнем, он этого не замечал. Судорожное дыхание, дрожь во всём теле. Волосы на затылке встали дыбом от криков утопающего зверя. Тварь тонула, отчаянно разбивая под дождём чёрную воду на ещё большее количество брызг. У Ло никак не получалось отдышаться, но и так просто покинуть своего господина он не мог. Чувство того, что выживание далось слишком легко, нависло над ним молчаливой, но авторитетной тенью. Сердце не могло перестать плясать мазурку в его груди. Хозяин зашёл по колено в воду, вновь оказываясь на краю обрыва. Этот, правда, уходил на мили вниз, в потустороннюю пустоту. Морда, как отчаянный поплавок, то показывалась на поверхности, то исчезала, захлёбываясь. У Ло сжалась пустота на месте сердца. Колдун подгадал момент, с нежностью огладив щёку Твари, поцеловал мокрый нос. Красные глаза смотрели умоляюще и яростно одновременно. Хозяин впервые за ночь повернулся к кому-то спиной уверенно. Когда он вернулся к домику, дождь оборвался. Со стороны пруда не раздавалось ни звука.***
Смокер проснулся, что уже было неплохим достижением, учитывая, что в сарае воняло мокрыми собаками так, что он мог откинуться. Да и вообще, ночью было шумно от ветра, сыро от дождя. Такой себе курортик. Все кости затекли, и теперь трещали. На улицу он вышел разминая шею, потягиваясь. И тут же замер, недоверчиво смотря на задницу колдуна, что гордо, в позе «собака мордой вниз», маячила вокруг странной лужи на поляне. Приглядевшись Смокер понял, то тот тащит мешок соли, рассыпая содержимое вокруг пруда. Во чудак! — Эй, Хозяин! Завтрак будет, или ещё бегает? — То, какими огромными и покрасневшими от недосыпа глаза уставился на него в тот миг Ло, он помнить будет всегда. — Есть кое-что важнее! Нам не придётся отрубать тебе руку! — служитель хмыкнул. Ну, лучше б завтрак сварганил.***
Как только Луффи сделал первый шаг на помост, он, как ему казалось, засиял ещё ярче. Шляпа на голове, солнце печёт, ветер кусает щёки. Задувает в глаза и треплет волосы на висках, заставляя щуриться и хватиться за головной убор. Монки поднялся на корабль. Первое же, что он увидел… Нет, это были не снасти, не палуба, ни другие матросы. Перед его глазами за другим бортом раскинулось море. Бесконечное. Монки полагал, что больше реки за Лесом он уже ничего не увидит. Но это был какой-то следующий уровень. Прекрасная водная гладь, неспокойная парчовая синева до самого горизонта, пока глазам хватает сил видеть. Луффи, не замечая оклика Сабо и странных взглядов матросов, перебежал к другому борту, и уставился на пейзаж. Спокойное, властное. Скрытая сила в облике огромных полей воды. Море казалось ему даже больше Леса! Но таким же загадочным, таким же очаровательным. Нет, Траффи молодец, что его сюда отправил. Небо полнилось кучковатыми полными тучами, тёмно-серыми, тяжёлыми. Холодный ветер хлопал в парусах, заглушая шум и речь. На плечо парня опустилась ладонь. — Эй, сначала стоило поздороваться с командой, морской волчонок. Понимаю, что зрелище завораживающее, но с людьми поладить важнее. — Луффи кивнул, немного потерянный, не в силах оторвать глаз от горбиков низких волн. Но сделав усилия над собой, паренёк развернулся. Смотрели на него выжидающе и с любопытством, всем экипажем. Плащ, нагло украденный у Ло, выглядел чересчур пафосно для простого моряка, также как и экстравагантная шляпа, и огромные глазищи. — Всем привет! — паренёк помахал рукой, мило улыбнулся. — Я — Луффи! И теперь я служу с вами. — Простенькое и незамысловатое приветствие, в сопровождении подкупающей улыбки заставило суровых моряков скупо и одобрительно улыбаться, кивать. — Море ты видать побольше товарищей любишь, ха-ха! — раздалось из толпы. Все заржали, к счастью обеспокоенного Сабо — беззлобно. Смеялся и Монки. — Товарищей на океаны не меняю! — Он подошёл поближе к толпе, тут же пожимая несколько предложенных ему рук. — Только… Не вся команда здоровается, почему? — А остальная часть команды просто считает весь мир ниже своего собачьего достоинства. — Низкий голос раздался откуда-то сверху. Луффи уронил челюсть. Мужик-мачта! Высоченный, прячущийся за воротником. — Да и побывай вы там, где были они, вы бы тоже мало чем отличались от надменных призраков. Ты ещё один новенький? Отлично, мы восполнили потери в команде, на этот раз. — И сколько же новеньких?.. — Спросил Сабо, вставая поближе к Монки, чтобы чего не натворил. — Сорок шесть. Нас не было на земле месяц. — Мужчина на пару секунд замолк. Но когда открыл снова рот, он выдал очень громкий приказной тон. — Стройся! — Напарник утянул Луффи в шеренгу. Постепенно подтянулась и другая часть моряков, уже бывалых. Монки не обременял себя мыслями о том, как на корабле, который даже не воюет, за месяц вымерло почти пятьдесят человек. — С этого дня на нашем корабле стало больше салаг. Уважайте старших по званию, не позволяйте себе позорить корону и наш славный корабль! Луффи хотелось на месте прыгать и трястись, от того, как сильно ему нравились все эти крутые штуки, которые говорил дядя-мачта. Кажется, он тут как главный, как… Хозяин. Нет-нет, довольно этих ассоциаций. Тут его новая жизнь, чудесная. — Боцман Катакури, для тех, кто ещё не слышал, — продолжал мужчина, вышагивая перед строем. Ноги как циркуль на карте, отмеряли необъятные расстояния. Луффи даже казалось, будто один его шаг, это два шага Монки. Паренёк аж на цыпочки привстал. — Мои слова здесь — воля капитана судна. Не забывайте, что если авторитет и эффективность судна возрастёт, то и ваше жалование будет поднято. За дисциплиной слежу также я, и можете спросить у тех, кто плавает на этом судне не первый месяц — у меня нет любимчиков. Жалеть никого не буду. Новички, не стойте столбами, мы отправимся всего через пол часа. Прибейтесь и помогайте, покажите, чему вас обучили на подготовке и других кораблях. Вольно. Моряки рассыпались. Те серые люди, что даже не здоровались, молниеносно оказались на позициях, а стайка салаг, и Луффи в том числе, неуверенно топтались. Сабо наклонился к парнишке, отвёл в сторону. — Давай сначала отнесём вещи на нижние палубы. Эйс сказал, что все оставляют там. — Луффи кивнул. — Называется «гондек». Или я зря тебе говорю? — Если честно, я впервые вижу море, — доверительно прошептал Монки. — Что я вообще должен делать? — Эйс сказал, что выбил себе место юнги, он тебя не покусает, парень действительно хороший. Высоты боишься? — Луффи задумался. — М-мм, нет! Юнга… Звучит смешно, мне нравится. — Через люк они спустились в полумрак гондека. — А что ты взял с собой, Сабо? — Парень посмотрел на него как-то недоумённо. — То же, что и все. Одежда, записная книжка. Нож, — он понизил голос, — свисток для почтового голубя. Луффи промычал. — А с чего ты так? Странный вопрос. — Ну, если ты так считаешь… Просто дед тоже посмеялся с того, что взял я, вот и решил посмотреть, сколько отличий. — И что же ты взял с собой, Луффи? — с воистину ангельским терпением проговорил Сабо. — Напильник, серёжки и зеркало. Ну, одежду мне потом впихнули. — Напарник парнишки очень, очень тяжело вздохнул. Монки не обращал внимания, и бодро прошествовал в темноту неизвестности. Сквозь бойницы пробивались слабые лучики холодного света. Луффи засмотрелся на пушки. Огромные! — А этот… Боцман, или как его. Он кажется неплохим дядькой? Кажется, он главный? — Сабо кивнул. — Он — самый опытный моряк, судя по офицерскому званию. Я слышал о нём, бывалый морской волк, и в отличии от тебя не только на бумаге. А вот капитан… Если он ещё не соизволил задницу из каюты высунуть, то слухи не врут. Только болтай о моих словах поменьше, Монки. — Луффи тихонько насупился, недовольный грозным взглядом напарника. Кажется, в него совсем не верят! А тут, на пороге новых открытий, он готов был рвать и метать.