***
Луффи снова открыл глаза только под вечер следующего дня. Он всё также валялся на сене, и слушал тихие переговоры команды. Сегодня тут сидел и Катакури. Кажется, все были очень серьёзными. Тёплый свет лампы, лёгкая качка, и знакомые лица. Монки вздохнул. Как бы ужасен не был момент его наказания, ему всё равно очень хотелось подползти поближе к бойнице, посмотреть на проклятое море, наверняка оно всё было расчерчено лунными дорожками. Красота… — И так всем ясно, что пока от экипажа почти ничего не осталось, нам остаётся только молиться о том, чтобы ситуация не ухудшилась. — Серьёзный голос боцмана, согласное бурчание. — Капитан заперся крепче обычного. Я даже не думаю, что он ещё выйдет. — Поддержал Сабо, — Что же до остальных офицеров… Много ли их выживет к концу плавания? Никто из тех, кто сидит сейчас здесь, не проговориться о бунте. — Но Кораблю нужен будет другой капитан, пусть даже неофициальный. Луффи плохо понимал, о чём они там говорят. Что-то об этом гаде, Багги… Монки был слишком слаб, чтобы прямо сейчас пойти, и отправить его вслед за Арлонгом. Никаких сил более. Глаза слипаются. Кто-то рядом с ним заметил, что его глаза открыты. — Эй, Потише! Шляпа проснулся. — Ямато. Экипаж действительно затих, уставился на еле дышащего Монки. В лазарет его запретил нести капитан, поэтому рядом сидел и корабельный врач. — Я… В порядке. Говорите, у меня не болит голова. — Луффи слабенько усмехнулся, — Или вы секретничаете? — Поспи давай. Чем раньше встанешь на ноги, тем быстрее мы тебе расскажем, что же мы такое придумали. — Эйс похлопал его по руке. Монки улыбнулся еле-еле, и позволил сну снова утянуть себя прочь от разговора о бунте.***
Как только Луффи освоился с новыми ранами, и мог кое-как передвигаться по кораблю, что-то начало происходить. Выползший подышать свежим воздухом, он заметил боцмана и свою компанию у борта. Все они выглядели хмурыми. — Всем привет! — Он помахал рукой. — Как ты, Луффи? — спросила Ямато. Парень задумался, немного подвигал плечами. — Ужасно. А у вас тут как? — парень подошёл к борту, и тут же вытаращился на чёрную воду, — Что это там?! — Сами не понимаем, — ответил Эйс. — Глазам не верим. — Акулы. — Катакури нахмурился, — Чёрт, я всё ещё помню, что с нами произошло при прошлой встрече с ними. — Чего? — Сабо очень удивился. — Откуда им взяться в северном море… Неужели тут проходит тёплое течение? — Боцман помотал головой. — В том-то и беда, что нет. Поэтому то, что сейчас играется с кораблём, это не тоже самое, что и простые акулы. Это твари морские. — Луффи перевесился через борт ещё дальше, смотря на мелькающие в чёрной воде белые бока и пятнистые спинки, и острые пики плавников. Их тут были… Десятки! — Их привлекла кровь Шляпы. Капитан знает, что они могут погрызть обшивку, но всё равно отдал тебя на килевание… Причём ты вкусный, кажется. Их никогда столько не выплывало. — Да это всё равно, что он обрёк всю команду на верную погибель! Дьявол… — Эйс нервно жевал губу. — Есть верный способ их отогнать, чтобы у других появился шанс уйти. Но нам нужен доброволец. — Катакури в пору было бы сейчас затянуться табачным дымом из трубки, и продолжить угрюмо пилить горизонт, — К Багги смысла идти совершенно нет, только время терять. — Я так понимаю, доброволец долго жить не будет? — мрачно усмехнулась Ямато. — Верно подмечено. Посмертный офицерский титул, все дела. — Шляпа резко дёрнулся, прищурился, — Лучше бы мне пойти и прямо сейчас объявить команде о беде, иначе станет слишком поздно. Никто никогда не стремится выкинуть себя в шлюпку в море, кишащее акулами. И пусть это немного не честно, вы четверо, только попробуйте руки поднять. Луффи, прекрати делать задумчивый вид, это к хорошему ещё не приводило. Тебя-то особенно никто не пустит на пушечное мясо. — Но Монки думал о чём-то своём. — Это ведь твари, да? Как в Лесу, например. — Да. С чего такие вопросы? — И Катакури, и Сабо с Эйсом, и Ямато. Все напряглись, смотря на перебинтованного по макушку Луффи, что очень-очень хитро ухмылялся. — Да нет, просто так, хе-хе-хе. Иди-иди, ищи добровольца. Катакури поднялся на капитанский мостик, громко свистнул. Команда, уже знающая, что за беда, смиренно выстроилась перед ним. Все отводили глаза. Жизнью жертвовать не хочется никому. Только Луффи с улыбкой уставился на боцмана. — Итак, джентльмены. За бортом нас окружила стая акул. Кто плавал уже, знают, что если не принять меры, они способны потопить корабль. — Недавние салаги зашептались, — Это не простые рыбы, чтоб вам ясно было. Они требуют кровавой жертвы, и отдать им баранью тушу будет мало. Им нужна свежая кровь, человеческая. — Пошли неспокойные шепотки. Ясно, к чему всё идёт, — Даже одного добровольца может хватить, а потому я обращаюсь к вам, прежде чем придётся тянуть жребий. Есть ли на судне тот, кто хочет пожертвовать своей жизнью за все наши? Посмертное двойное жалование и офицерский чин. Все средства дойдут до вашей семьи. Мучительная, но достойная смерть. Итак, руку вверх, если вы пойдёте на это. Взметнулась одна рука. Катакури мигом захотелось взреветь от гнева. Потому что к небу тянулась широкая мальчишечья ладонь, рука в кровавых бинтах. Луффи блять. — Шляпа, ты хорошо подумал? Точно нет никого на берегу, из-за кого ты мог бы поберечь свою молодую жизнь? — Стоявший рядом с Монки Сабо весь извёлся, но в итоге тоже вздёрнул руку. — Позвольте пойти мне вместо Луффи! — Эй, Сабо! Я первый был! И вообще, я не собираюсь помирать! — Палуба замерла в немом шоке. Кто-то нервно хихикнул. Монки закатил глаза, — Эй, вы все знаете, что я с севера, с самых границ Леса. Я знаю, как себя вести со зверьём! Зачем кому-то умирать, если я могу всё сделать самостоятельно и без жертв. И это моя кровь их привлекла, так дайте им её, чёрт возьми! Немая пауза была нарушена неуверенными хлопками. И через минуту Луффи окружил аплодирующий и благодарно улюлюкающий круг моряков. Ему жали руки, кто-то уже молился о его грешной душе, а некоторые, особо чувствительные, благодарили за то, что их жёны и дети дождутся с флота мужей и отцов. Но Монки было плевать, если честно. Он уже был поглощён мыслями о том, как спуститься к морю. Снова. Катакури смотрел на это сверху, проглотив язык. Блядство. Если вот так вот погибнет Монки Д. Луффи, то их корабль просто сожжёт гнев Боа Хэнкок и целой страны в придачу. Боцман помассировал виски, и спустился с мостика к толпе, что его пропустила к виновнику всеобщей радости. — Если выживешь, я сегодня же отправляю запрос на твой офицерский титул, Шляпа. Никто тут не протестует, что салага так быстро поднимется? — повисла неуверенная тишина. Моряки переглядывались. С одной стороны, мальчишка, у которого опыта было наплакать, а с другой, если переживёт, то кто знает, через что он их ещё проведёт. — Коль мёртвые такой чести удостаиваются, так почему бы не поступить так и с живым? — Усмехнулся невесело Сабо, уже репетируя то, как будет вымаливать у Драгона прощение в письмах за то, что единственный наследник Монки так бесславно пал. — Итак, что ты собираешься делать? — Катакури подхватил Луффи за шкирку, и потащил от толпы моряков, — Ты на ногах чудом стоишь. — Дай мне соль, свечку, нож и любую книжку с молитвами. Можно вёсла. Если что я не умею плавать. Знай, — Боцман что-то прохрипел, явно «немного» удивлённый фактом того, что кто-то на корабле не мог хотя бы на воде удержаться, — И когда я буду в море, никому не давай смотреть через подзорную трубу на меня. — Луффи, если это что-то связанное с колдовством, то… — Эй, как бы я, по-твоему, без магии выжил после килькевания? — Зашипел недовольный Монки, окончательно пугая бывалого моряка. Катакури гулко сглотнул, его рука легла на кинжал на поясе, — Эй-эй, тот случай с Арлонгом — единичный. Я никакой не колдун, я так. Подмастерье. Бывшее. — Твоё прошлое всё загадочней для меня, дворянский сын, — Луффи невесело хмыкнул. — Зато от акул помогает избавляться. Спускайте шлюпку. Стоило лодочке удариться о водную гладь, смертоносные рыбины активизировались, радостно закурсировали вокруг с ещё большей скоростью. Чувствовали скорую кормёжку. Монки осторожно спустился в шлюпку по верёвочной лестнице. Та покачнулась, чуть не лишая его равновесия. Луффи передали вёсла и сумку со всем, что он затребовал. Парнишка уселся на скамеечку, взял вёсла в руки и погрёб прочь от «Солнца», что-то себе под нос то ли мяукая, то ли напевая. Команда столпилась у борта, чуть не дерясь за обзор. Луффи оглядывался только для того, чтобы проверить, достаточно ли он далеко. Несколько раз акулы бодали мордами его лодчонку, играясь с едой. — Тьфу! Да погодите вы, дуры! Монки сложил вёсла только тогда, когда лица на корабле стали смазанными в его зрении. Он слышал, как Катакури дал приказ бросить якорь. Оставалось надеяться, что у этого моря вообще есть дно, и что корабль действительно без него не уплывёт. Это будет куда большей проблемой, чем огромная стая агрессивных и голодных тварей. Чиркнули спички. Капли воска помогли установить свечку на борте лодочки. Он открыл мешок с солью, и положил нож рядом с собой, под руку. Монки распахнул книжку. Встал на ноги, покачнулся на волнах. Тело прошибало болью от каждого резкого движения. Акулы тут же забесновались вокруг него. — Тихо-тихо, рыбы. Слушайте лучше. — Парень откашлялся, и кое-что вспомнив, снял шляпу, прежде чем начать читать. Молитва лилась с его уст с запинками. Она только злила тварей, сбивала с толку. Они были готовы разорвать странного пришельца, и желали этого как ничего другого. Мутные глаза полыхали потусторонними фонариками, под сбивчивые священные тексты и шум недовольного моря. Как только одна из тварей сделала петлю, чтобы пойти на таран и перевернуть лодку с кормом, Луффи усмехнулся, откинул от себя книгу, тут же подхватил весло. Раны закровоточили. Но ему это только на руку. На весло сыпанули горсть соли, и тут же ловко дали им по макушке самой агрессивной акуле. Тварь завизжала, пугая и Шляпу, и своих собратьев, и экипаж, внимательно следивший. Акулы в этом море умеют кричать?! Кричащие рыбы?.. Парень скинул с себя рубашку. Бинты пропитались кровью. Луффи затошнило совсем не от качки. Ему казалось, что он просто упадёт сейчас в обморок из-за того, что крови в нём осталось мало. Акулы, неспособные останавливаться, продолжили наворачивать вокруг лодочки круги, к ужасу команды «Солнца» — идеально ровные хороводы плавников покрыли всё вокруг. Что-то дьявольское было в этой акульей пляске. Монки выдохнул, схватился за нож, и оставил глубокий порез на ладони, капая кровью прямо в воду, что-то шепча. Самые глазастые на корабле замерли, затаив дыхание. Да это же верная смерть! Но как по волшебству, а это оно и было, рыбы не просто не кинулись на Луффи. Они заревели хором, запели холодящую кровь песнь. И пустились в бегство. Монки довольно прикрыл болящие от красного полыхания глаза. Вот и всё, это было очень просто. А сейчас он хочет спать, или… Монки чуть не завалился на бок, окончательно обессиливший. Он сел в лодку, пытаясь отдышаться. С корабля раздавались радостные вопли, поверить в столь лёгкое избавление от напасти было почти невозможно! Но это и не был конец. Из воды показалась морда. Огромная, Луффи бы не смог обхватить акулью голову руками, даже если бы ему в это помогали Эйс и Сабо. Кажется, те мелкие — относительно этой — позвали свою маму. Но эта рыба вела себя странно. Для начала, она не находилась в вечном движении. И у неё были зрачки. — И кто ты, дьяволёнок в человеческом теле? Моих детей напугала твоя заговорённая кровь. — Моё имя Луффи. Я тут от Хозяина Леса. Слышала о таком, тварь? — Акула навернула вокруг лодки круг почёта, внимательно рассматривая Монки. — Наши собратья с востока говорили о том, что такой есть. Но я не думала, что сухопутных тварей занесёт в наши воды, на человеческом корабле. Ещё и защищаешь их, вкусный кусочек. — Чего ты хочешь, большая рыба? — Акула игриво махнула хвостом, проплывая под лодочкой, что по сравнению с ней был действительно крохотной. Луффи обдало брызгами, отчего он заскулил. Щиплет! — Кусочек тебя, и мы дадим кораблю уплыть. — Монки скрестил руки на груди, нахмурился, недовольно уставившись на рыбину. — Отказываюсь! — Акулья пасть будто бы изогнулась в невозможной ухмылке. Луффи ухмыльнулся, тихо зарычал, и перехватил кинжал поудобнее. — Как пожелаешь, глупое дитя!***
— Пропустите, пропустите! Он сдохнет, если вы прямо сейчас не разойдётесь! — Марко распихал матросов, которые растерянно, будто стадо баранов, топтались вокруг Луффи, которого только что достали из воды. Сабо пришлось нырять. Корабль шатало, всему виной гигантская туша акулы, которую затаскивали через борт на палубу, — Ох чёрт… На Луффи смотреть было страшно. Это скорее труп! Который ещё дышал, каким-то образом, и даже что-то булькал, когда с него пытались стянуть шляпу. Монки не чувствовал себя, и это было огромным плюсом. Его плюхнули на доски, на кровоточащую и изодранную спину, чтобы разобраться с куда более сложной раной. Ну как, раной… Тут скорее с зияющей пустотой на месте ноги. — Скорее, если хотите чтобы он жил, тащите сюда все тряпки, какие видите, и ищите донора! — Акулью мне кровь… — просипел Луффи, и тут же захихикал. Где-то рядом головой бился об угол Сабо, зелёный. В целом, после зрелища вся команда тряслась. А Капитан так и не выполз. Шляпа подрался с акулой. И выиграл, чёрт его дери! У рыбы была проткнута насквозь верхняя челюсть, кинжала хватило, чтобы он достал до мозга. Правда пробраться рукой к глотке Луффи смог уже потеряв ногу почти по колено. Неудачно отбивался голой пяткой. Лодочка потонула, разгрызенная. Зато акульих плавников «Солнце» больше никогда не увидит на своём пути. Матросы только чесали затылки, смотря на след человеческих зубов на акульей шкуре. С каким бессмертным шизиком они плавают, чёрт возьми? — А вы мне ногу никак на место не пришьёте? Она ж у неё в пузе. — Смирись, герой. И с повышением вас, сэр Шляпа, — Монки захихикал, — и лучше бы вам вырубиться, дальше будет хуже. Ногу не вернуть, но… Не думал, что это скажу: жить будешь. — Раздались победные вопли, да что уж там! Поднялся настоящий гвалт. Никто уже не боялся потревожить капитана или офицеров. Тут человек с тварью голыми руками разделался! — Вырубите меня кто-нибудь, только не снимайте шляпу. Не думаю, что смогу отключить… — И вырубился. Экипаж напрягся, стих. Марко поправил очки, закатывая глаза. — Живой, не пугайтесь. — Команда переглянулась, и с облегчением заржала, но сдержанно. Не стоит тревожить их общего маленького героя. На ужин суп из акульего плавника, — У кого кровь возьмём? — У меня. — Выступил вперёд Эйс, — Здоров как бык. — Марко придирчиво его осмотрел, и махнул рукой. До вечера, когда этот монстр опять оклемался, на «Солнце» было тихо. Сабо, Эйс и Ямато караулили под дверями лазарета, всё время получая нагоняй от Марко. Но корабль продолжал плыть по проклятому морю. Катакури разгуливал по палубе отрывистей обычного. Луффи будет жить, но едва ли так спокойно сможет лазать по мачтам. Хотя теперь, когда он в звании, ему такой мелкой работой заниматься будет не положено. Боцман пошёл с документами к капитану в тот же вечер, и судя по тому, что вышел довольным, он умолчал, кого нужно возвести в звание. За особые заслуги. То, сколько по досье служил Монки, делало его опытным на бумаге, и проблем возникнуть не должно было. Минуя звание старшины, он перескакивал на исполняющего обязанности лейтенанта. Катакури невесело хмыкнул. Вот же. Обезьянка за пару месяцев стал выше его по званию. Боцман навеки обречён сидеть со своим кораблём, как нянька с ребёнком. А привилегий было меньше. Сущая несправедливость. Но что поделать, он не дворянский сын, чтобы так карабкаться наверх. Да и не хотел он. Боцманом был, им же и остался. Его миссия на этом судне — сделать так, чтобы до званий добирались люди как юный Монки. А не как Багги.***
Сколько бы Эйс, Ямато и Сабо не караулили у лазарета, как только мальчишка очнулся, первым к нему пустили Катакури. Тот был весьма настойчив и крайне серьёзен. Когда он зашёл в каюту, в нос ударил крепкий запах крови и спирта. Марко безмолвно передал ему марлевую маску, и покинул помещение. Боцман явно дал понять, что этот диалог никто не должен слышать. Едва живой, похожий на заплесневелый сухофрукт, Луффи лежал на койке, очень слабо дыша. Весь перемотанный, одно лицо торчит. Пустота на месте голени под одеялом напрягала даже Катакури, который много раз видал вещи и похуже. Но никто на его памяти не был таким же живучим. — Итак, Монки, выкладывай. Что это была за хуйня? — Катакури сел на сундук в углу комнаты. Луффи возмущённо засопел. — …И никакая не хуйня! — Ты подрался с акулой после килевания, потерял голень, и теперь абсолютно бодр и свеж. Спросить ещё раз? Как ты её одолел? — Молитвой блин! — Надулся Монки и уставился в потолок, — Я жрать хочу! Дайте мне покушать, а потом уже спрашивайте. — Катакури раздражённо проворчал что-то себе под нос, — И я думал, что мне ногу оттяпали понарошку… Как во сне, или вроде того. Я всё ещё чувствую её на месте, представляешь? — Марко предупреждал об этом. Мы уже думаем, как быть с твоим протезом. главное не переживай, будешь как новенький бегать, ещё глядишь по мачтам полазаешь. Мда, ты нас всех спас, но проблем после оставил… — Хе-хе… Как там акула? Вкусная? Мне оставили? — Казалось, что Монки находил утешение в том, чтобы поесть. Ох, так оно и было. Потеря конечностей — не то, к чему можно быть готовым. — Ещё один странный момент. Как только её попытались разделать, выяснилось, что она начала гнить. За двадцать минут, не больше, а кому-то пришлось палубу от личинок и гнилых внутренностей чистить. — Рыба с гнилой натурой. — Луффи захихикал своей шутке. Ого, его первый самостоятельный кабаре! Или как там это называется… — Ты её покусал, дал ей сожрать твою ногу, которую мы не нашли, и проткнул ей ровно мозг. Как? — Мозги? Ого, я попал! — Монки пару раз ударил в ладоши, — Но что ничего из неё съедобного не вышло — это конечно жаль… — Катакури полез за пазуху, и протянул что-то Луффи, положил на койку, — Что там? Мне не видно! И я не смогу сесть… — Боцман закатил глаза, и чуть не в лицо впихнул Монки два кулона с зубами. Акульими. — У нас в команде умельцев достаточно, вот и сварганили тебе и твоей зазнобе. — Монки еле-еле протянул руку к подарку, забрал. И шмыгнул носом, широко-широко улыбаясь. Парень тут же попытался встать, но Катакури насильно уложил его назад. — Окончательно съехал с катушек?! — Я хочу прямо сейчас обнять всю-всю команду-у! — Капризно завывал Луффи, — Вы все такие хорошие-е! — Пресвятые угодники, Шляпа, что ж тебе неймётся! Офицер должен вести себя подобающе. — Монки замер. — Ой, точно! А кто я теперь? — Исполняющий обязанности лейтенанта. Очень хорошая должность, но ты её заслужил, Луффи. Так что носи звание с гордостью. Форму выдадим тебе не скоро правда, но это тебя не так волнует? — Нет. Только помоги кулоны надеть. И шляпу не снимай! — Это невозможно, её поля слишком широкие, не пролезет. И что не так с этой шляпой? Почему нельзя было смотреть в подзорную трубу? — Луффи задумался. — Тогда ты глаза закрой, и помогай, — Катакури помассировал виски, но согласился на авантюру. Прикрыл глаза, и нацепил на Монки кулон, чуть не оторвав уши в процессе. — Всё, шляпа на месте, открывай. — Думаю, мне больше нечего тебе пока что сказать, кроме настоятельной рекомендации не отрывать задницы от койки до тех пор, пока Марко не разрешит. — Катакури отдал Луффи честь, веселя парнишку, — Привыкайте, Лейтенант Шляпа, сэр. — Монки покатился со смеху и схватился за живот. Всё тело болело настолько, что он не мог спокойно смеяться, — Твою святую троицу дружбанов пока не пускаю, а то надорвёшься. — Эй! — Но Луффи уже никто не слушал, дверь захлопнулась, и он остался наедине с тишиной. Из-за стены донеслось возмущение его товарищей, а сам он аккуратно поднял руку, чтобы разглядеть подарок команды. Судя по тому, что он мог вспомнить, это были не самые крупные зубы акулы, может, даже самые маленькие. Но всё равно, каждый был размером с две фаланги большого пальца. Монки покрутил кулоны в пальцах с полминуты. Неспокойный, поёрзал на месте, шипя от боли в спине. Но всё равно сел в кровати, кряхтя и скуля. Ему надо было посмотреть… Луффи откинул от ног одеяло, и тупо замер. Он чувствовал свою конечность, но на её месте не было ничего. Левая нога заканчивалась на половине голени. Обрубок был скрыт бинтами, но Монки почувствовал острое желание размотать культю. Будто бы инстинкт. И свой внутренний голос он слушал внимательнее, чем голос разума. Слой за слоем, перевязь кончалась. Когда Луффи обнажил остатки ноги, он поджал губы. Если не изменяет память, то деду тоже ногу цапнули. Да уж, традиция. Плохая. Больно было, немного страшно, и совсем непривычно. Как он теперь без ноги будет?.. Как служить, и как жить потом? На свой страх и риск Монки осторожно полез пальцами к обрубку ноги. Марко всё обработал, плоть кое-как скреплялась швами, которые ужасно чесались. Луффи почувствовал, как что-то над его ухом шепчет «сорви». Но всё же, рвать нитки, на которых твоя нога держится… Марко прибежал в лазарет как только услышал громкий вой. В тот же вечер было объявлено, что поправка Луффи немного отсрочивается.***
Радостное утро перед свадьбой мало кто осмелился бы назвать действительно светлым и праздничным. Начиная от того, что Ло пришлось провести бессонную и напряжённую ночь в поместье Донкихот, и теперь он выглядел как ходячий труп. Вишенкой же на торте была новость о том, что венчание будет самым серьёзным, в соборе, на главной городской площади. Аккурат напротив места, где Трафальгара сжигали. Он так и не придумал, как не обозлить на себя силы Леса, что скрепили их со шляпой крепкими узами магического брака. И поэтому он еле стоял на ногах, шатался и чуть не падал каждые два шага. Точно поползут слухи, что муженёк молодой и прекрасной наследницы Нефертари пришёл на собственную свадьбу с похмелья. И его мало волновали сплетни, другое дело — они могли попортить жизнь его молодой невесте. Он точно не желал доставлять ей больше проблем, чем уже смог. Поэтому Трафальгар позволил себя причесать, умыть и одеть, чувствуя явные сходства с тряпичной куклой. Его хотя бы позабавили два сломанных о его волосы гребня. Даже в такое мрачное утро были плюсы. Ло смотрел на обручальные кольца как на врагов. За окном раннее утро, серое и холодное. Безветренное. Интересно, как Луффи отреагировал на новости о свадьбе Ло? Если и расстроился, то… Нет, сейчас намного эффективнее думать о том, как избежать гнева Леса. Подставных священников нанимать поздно. Разве что… У Ло возникла дьявольская идея, но тут же утухла. Если бы Виви тоже состояла с кем-то в особом браке, это могло бы сгладить углы. Вот только Хозяин совершенно ничего не понимал в этом обряде. Думал, что никогда не понадобится. Что бы сделал Монки? Его странные и спонтанные действия всегда каким-то образом приводили к успеху. Лес судя по всему оценил раздумья о Монки, раз Ло стало легче, и он нашёл в себе силы неспокойно мерить комнату шагами. Какие у Луффи методы? Самые глупые, детские. Что бы сделал ребёнок, если бы ему надо было дать заведомо невыполнимую клятву? Ло прозрел. А ведь в этом что-то есть… Многое выходит из сакрального, и детские игры тоже. Дети и потусторонний мир вообще были настолько тесно связаны, что Трафальгару стоило сразу догадаться. Идея была ужасна, смехотворна, но могла сработать, что самое удивительное. — Долго ещё ждать тебя, сынулька? — Раздалось от дверей. Ло развернулся на каблуках, бодро усмехнулся, заставляя Минго хмуриться. Дьявол уже думал, что Хозяин так и проведёт всю свадьбу полуживым. Ладно, и сам Трафальгар так думал, но теперь он знает, что делать. — Чем раньше мы покончим с этим, тем лучше. Отправляемся. Ты уверен, что мне не нужно менять облик? — О, поверь, никто тебя причёсанным, и без мешков под глазами не узнает. — Ло что-то проворчал, недовольный. Служанка что-то над ним поколдовала, и теперь он действительно мало на себя походил, без фиолетово-чёрных теней под глазами. как помолодел лет на пять! Если б ещё бородку сбрили, вообще. Можно было бы в юноши записываться. Трафальгару стало намного спокойней, как только он нашёл выход. Уже не так пугали любопытные горожане, мелькающие за окнами экипажа. К собору они подъехали всего за пятнадцать минут до прибытия невесты. А большего и не надо. Переступив порог собора, Ло осмотрелся. Что ни говори, а тут красиво. Длинные ряды скамей, вздымающиеся к высокому сводчатому потолку колонны. Витражи на окнах, через которые даже холодный свет смотрелся загадочно и торжественно. Но времени рассматривать резь по камню не было, ведь в соборе уже были те самые избранные знатные рожи из самых узких и высоких кругов. Трафальгар старался игнорировать любопытные взгляды. Ах да, это его «дебют» в большом обществе. Ло шагал к алтарю, по мраморному полу собора. Стук каблуков разносился под сводами, привлекая к себе внимание гостей. Но Трафальгар даже не поворачивался к скамьям для вежливых кивков. Он шёл вперёд, чувствуя лёгкое головокружение от запаха ладана, на который у него, кажется, за годы в монастыре выработалась аллергия. Душно. Лишь бы не свалиться на пол пути. Но никто не замечал подвоха. Ло умел выглядеть уверенно и безусловно. Тёмная фигура в свадебном костюме наконец-то оказалась у алтаря. Насколько он знал, сегодня Король не почтит их присутствием, из-за бед со здоровьем. Но Семеро расселись в первом ряду, и теперь пилили его взглядами. Хозяин еле сдержался от того, чтобы не поёжиться. Слишком много глаз на него уставились в этот миг. Стоять в одиночку ему долго не пришлось. Подоспели свидетели. Нами со стороны Виви, и… Смокер. Они чуть не опоздали! Но тем не менее, это была приятная компания. Уже небольшой плюс этой церемонии. Ло надеялся, что после венчания они смогут этой компанией ненавязчиво отделиться от основного празднества, и напиться. Ах, какая ностальгия! Когда-то он стоял на месте священника, а перед ним покачивалась пьяная и полуживая Нами. Хорошая была ночка, новогодняя. Всего полгода назад. Со шляпой под боком… Ло тихо улыбнулся сам себе. — Я тебя не узнал без козлиной укладки и мешков под глазами. — Что прости? — Ну, когда тебя как будто козёл облизал, а волосы так и остались торчком. — Мужчины захихикали, но видя, что их переговоры привлекают внимание, приосанились, ненадолго замолкая, — Волнуешься? — Шёпотом спросил его Смокер. Нами посмотрела на них осуждающе. — Немного, — Тихонечко ответил Ло. Инквизитор похлопал его по плечу. Девушка же недовольно цыкнула. — Вы на свадьбе, идиоты. Улыбайтесь, пожалуйста. Траффи, ты умеешь? — с улыбкой, не предвещающей ни капли хорошего, сказала Нами. Смокер попытался приподнять уголки губ. У Ло при попытке счастливо улыбнуться защемило лицевой нерв, — О, Пресвятая Дева, дай мне сил. Траффи, представь как кто-то расчленяет Дофламинго. А вы… — А он пусть премию и отпускные представляет. У алтаря стояли, сверкая счастливыми улыбками жених и свидетели. Первый мечтательно смотрел на своего опекуна, девушка как-то заворожённо пялилась на золотой крест, а Смокер вознёс глаза к небесам. Священник вышел к ним всего за минуту до того, как распахнулись двери собора. Откуда-то звучала торжественная музыка. Ло с улыбкой смотрел, как у Нами перехватило дыхание. Виви была прекрасна. Кобра вёл дочь под руку. Вся в белом кружеве, под вуалью, из-под которой она улыбалась, совсем не смотря на своего жениха. Да и Трафальгар оставил это зрелище для тех, кому это было действительно важно, ему нужно было как-то поддерживать улыбку! Поэтому Дофламинго поёжился от пристального взгляда. За невестой и её отцом семенили маленькие девочки-цветочницы. Боже, Ло никогда не думал, что посмотрит на это явление на собственной свадьбе, какой кошмар. Когда девушку передали ему в руки, Ло отвлёкся. Кивнул Кобре, принимая Виви. Красивый обряд. Теперь он возлагал на себя заботу о молодой жене, должен был её опекать и беречь от невзгод мира. Но она хотела этого не от него, а он — не для неё. Вся его забота ушла тварям лесным, и Монки Д. Луффи. Ло помог девушке встать на колени, и сам опустился рядом. Рука в руке, они слушали длинную молитву. Возносясь к потолку, теряясь в сложном эхе средь колонн. Монументальное здание своими сводами душило Трафальгара, давило на все запрятанные страхи и переживания. Ужасно, на самом-то деле. Библия, проповедь о том, как свят брак. Трафальгару даже стало неловко от того, насколько он погряз в богохульничестве. Но что есть — то есть. Не в его стиле было преклонять колени в искреннем поклоне. Когда ему помогали высшие силы? Только в просьбе дать Луффи нормальную жизнь. И сам же он идёт против того, чего просил. Глупый человек. — Пришли ли вы в храм добровольно, и является ли ваше желание вступить в законный брак искренним и свободным? — Зазвучал первый вопрос. Ло, державший ладонь Виви в своей, провернул то, что могло его спасти. Как ни глупо он… Просто скрестил пальцы. — Да, — хором ответили молодожёны. — Готовы ли вы хранить верность друг другу в болезни и здравии, в счастье и в несчастии, до конца своей жизни? — Ло сдержал смешок с небывалым трудом, когда и Виви ненавязчиво скрестила пальчики, и подмигнула ему. Они снова ответили «да». И это ребячество… Помогало. Лес не нависал над Трафальгаром, не душил, — Имеете ли вы намерение с любовью и благодарностью принимать детей, которых пошлет вам Бог, и воспитывать их согласно учению церкви? — Третий вопрос, от которого Ло поплохело, голос его дрогнул, когда он соглашался. Какие дети? Издеваетесь?! Виви, кажется, была того же мнения. Дальше всё как во сне. Их руки связали ленточкой, стоя лицом к лицу они в чём-то друг другу клялись, путая и перегружая речь так, что сами не понимали, что несут. Смокер передал кольца, которые Хозяин чуть не уронил. Они обменялись, расписались в церковной книге, Ло сдуру поставил свою настоящую подпись, с явным «Трафальгар» в ней. Но его почерк был настолько ужасен, что никто ничего не заметил. «Можете поцеловать невесту», и Трафальгар поднял фату, осторожно коснулся девичьих щёк так, чтобы никто не видел, что он её и не поцеловал толком. Вот их поздравляют, Трафальгару жмёт руку какое-то бесконечное количество людей. Его с кем-то знакомят, Виви рядом такая же потерянная, как и он. На помощь, что неожиданно, пришёл Доффи. Вклинился с каким-то бредом про то, что молодожёны очень устали от переизбытка чувств, и лучше бы им немного побыть наедине, прежде чем в доме Донкихотов соберётся бал сатаны. Свадьба это лишь повод. Они с Виви неловко молчат, Нами пилит его взглядом, Смокер, кажется, уснул где-то по дороге. Но когда все четверо оказались в поместье Дофламинго, в небольшой гостиной, Трафальгар наконец-то издал хоть что-то кроме коротких вздохов. Он измученно простонал, заваливаясь в кресло. Виви довольно промычала, выбравшись из туфель. Сонный инквизитор её совсем не смущал. — Ну, поздравляю, — Нарушила их неуверенно молчание Нами. — Благодарю. Как думаете, сейчас будет лучше напиться, или поспать? — Виви на слова Ло зевнула, заражая сонливостью всех четверых. — Кажется, сейчас молодёжь вроде вас стареет очень рано, раз вы даже на свадьбе хотите спать. — Я немного нервничала, и плохо спала, — Призналась невеста, — Я быстро пьянею, и не думаю, что это хорошая идея. Нам с Ло ещё придётся показаться гостям. — О нет, кажется пока мы тут разговаривали, Хозяин уже уснул, — Нами потыкала сопящего Ло в щёку, и тут же захихикала, — Как он в клубочек на кресле свернулся! Ах, если б только с этого можно было написать картину, я бы подарила её на свадьбу Луффи. — Жестоко, — Вставил Смокер, сидящий с прикрытыми глазами. — Ты пытаешь людей почти каждый день, чёрт возьми! — Когда к тебе начнут средь ночи врываться чтоб поплакать о том, какой его парень козёл, тогда ты проникнешься любовью этих идиотов на полную. Чёрт, когда я успел стать таким мягким? — Нами хихикнула, и присела на софу рядом с подругой. Виви положила голову ей на плечо, — Миссис Донкихот, как ощущается брак с содомитом? — Потрясающе. Ло скрестил пальцы, когда давал клятвы, и можно сказать не поцеловал меня толком. Очень хороший человек. — Какие планы на первую брачную? — Спросила Нами, как-то нервно. — Если вы его потащите выполнять долг, то я вспомню, что у кое-кого рыжие волосы, — Девушки пропилили инквизитора взглядами, — Не надо беднягу мучать. — Я и не думала! — Замахала ладонями Виви. Смокер кивнул ей, удовлетворённый ответом. — Тогда прекрасно. Кстати говоря, в наших с ним планах поехать осенью на юг, погреть косточки и напиться тамошних вин. Отпустите? — А если с вами придётся ехать? Куда он теперь, без молодой жены. Слухи поползут! — Хитро ухмыльнулась Нами, – И без своей самой приближённой служанки молодая миссис Донкихот никуда не поедет! — Смокер задумался. — Возможно, эта поездка будет выглядеть менее подозрительно, если вы отправитесь с нами. Когда проснётся, оповестим его об этом. А пока… Точно никто не хочет выпить?***
Свидетель и свидетельница на балу сидели в углу, и явно пришли туда уже подвыпившими. Трафальгару пришлось вспоминать, как танцевать вальс, что спросонья было крайне сложной задачей. Они выслушали порядка восьмидесяти однообразных тостов за своё здоровье. И как приятно, что в высшем обществе «горько» кричать считалось вне моды. Ло устал, ужасно, но что и говорить, его веселили шепотки о том, что что-то у него общего с Хозяином есть. Ха-ха, а вот если бы не небольшой ряд причин, вас всех бы уже растерзали твари. Но как только гости начали разъезжаться, а Трафальгар понял, что закусок он съел больше, чем мог вместить его желудок, к ним подошли пара служанок, и выдали, что опочивальня молодожёнов готова. Виви и Ло переглянулись, натянуто улыбнулись, и покинули зал. За ними увязалась Нами. Смокер уехал ещё полчаса назад, ссылаясь на то, что ему завтра на работу. Хозяин уже знал, что будет делать, план созрел ещё несколько часов назад, но он не мог не думать о том, что если бы у них с Луффи была нормальная ночь, по всем обычаям… Он был бы намного счастливей. Да, в ту ночь он просто ужасно себя извёл, в полном, звонком одиночестве. Пальцы, свои, не чужие. Горькая участь. Но ничего, наступит день, когда и он будет счастлив. Молодожёны замерли перед дверью. Нами за их спинами нервно мялась на месте, Ло чувствовал, что его затылок прожигали лучами недовольства. Трафальгар усмехнулся, повернулся к девушкам. Под их ошарашенными взглядами, он снял с безымянного пальца кольцо, и кинул его Нами. Та ловко поймала, и тут же ошарашенно посмотрела на Хозяина. — Уж извини, если оно тебе подойдёт только на большой палец. Но я думаю, что это время между собой должны делить не мы с Виви. Ах, и вот ещё, — Трафальгар вынул из-за пазухи бутылёк с кровью, — Если от нас потребуют соблюдение этих диких обрядов, то вот. Делайте что хотите, я уже покидаю вас, — Девушки смотрели на него с блестящими глазами и красными щеками. Ло неловко отвёл глаза, фыркнул, — Ой, только не надо благодарностей… Но ему и договорить не дали. Девушки кинулись ему на шею, щебеча благодарности, смущая друг друга и Трафальгара. Да дайте ему уже отсюда уйти! Он, чёрт возьми, завидует счастью на личном фронте, хватит издеваться! Как только Ло позорно сбежал, смущённый благодарностями, Виви забрала у Нами кольцо. Оно действительно село только на большой палец. — Ты… Правда не против? Это всё так сумбурно, и мы даже толком не говорили об этом, но… — Но для нас обеих всё очевидно, — кивнула Нами, улыбаясь, — Пройдём же, милая? — Конечно, дорогая.