Дурак.

      — Знаешь, Трафальгар, есть всё же что-то дьявольское в этих местах. — Ло скупо хохотнул, не отвлекаясь от сортировки трав, которые они со Смокером насобирали с самого утра. Инквизитор приехал погостить к нему на недельку, посудачить о столичных делах, да подышать в кои-то веки свежим воздухом.       — Какой вы наблюдательный, господин инквизитор. Вы находитесь посреди Леса, так чего же вы ожидали?       — Не про это я. Про округу. Там ощущения едва ли хуже, чем тут. — Хозяин всё же оторвался от сортировки, с неким скепсисом.       — Какое ещё ощущение?       — Что меня хочет убить мир вокруг меня. Давит очень. — Инквизитор размял шею и с недоверием огляделся по сторонам, — Хочется удушиться, да будто по доброй воле.       — Я… Не ощущаю ничего подобного. — Ло озадаченно почесал затылок, но отложил от себя травы до поры до времени. Смокер фыркнул.       — Ты Хозяин тут, твоё обиталище не будет пытаться тебя убить. Не думал, что скажу, но когда я тут — будто бы с ума схожу. Перед глазами мельтешит всякое, мерещится… И в округе то же самое!       — Корни деревьев леса идут далеко. — Кивнул Трафальгар задумчиво, — Но я не понимаю, почему Лес решил так обороняться. Что тебе видится?       — Как я гнию под землёй, задыхаюсь в болоте, как меня раздирают когтями твари… — Смокер был до смешного спокоен, загибая пальцы, — Картинки очень реальны, у меня аж мурашки по коже. — Ло поёжился, смотря на постную рожу друга.       — Вот уж не знаю с чего… Может Лес злится? Тьфу! Я его совсем не понимаю в последние месяцы. Даже не так. Я не понимаю его года полтора уже. Хотя до этого тоже брыкался… Как будто бунтующий подросток, честное слово! — Теперь инквизитор смотрел на него как на чумного.       — Говоришь о нём как о человеке, не меньше. — Ло задумался.       — Ну, Лес жив, он имеет мысли, волю и чувства, так отчего же ему не быть для меня человеком? Не разговаривает, одна беда. Хотя в том году пытался. Не пошёл у нас диалог… — Вздохнул Трафальгар и вернулся к травкам, — Если он запугивает округу, то мне с ним надо будет попытаться побеседовать. Вечно он себя показывает, как ты приезжаешь. Ревнует, что ли?       — Ха, дожили. Может к Лесу присмотришься вместо своей макаки? И не закатывай глаза, у этого хоть никого кроме тебя не будет.       — И то верно.       На тот момент эту тему они и закрыли. Разошлись по своим местам ближе к вечеру, Смокеру надо было уезжать на следующее утро. Как и раньше, он спал в сарае. А Трафальгар чувствовал, что этой лунной ночкой ему поспать не дадут. И дело даже не в том, что инквизитор ужасно храпел, о нет. После Луффи никто ему не страшен. Просто Ло знал, что когда он поминает своё величайшее проклятье при Смокере и потом очень хочет спокойно поспать, то Он приходит.       Лес.       Поэтому, когда на улице уже окончательно стемнело, Трафальгар обнаружил, что постелил на стол скатерть. Впервые за долгое время, между прочим! Свечку новую зажёг, даже подметил, какую банку солений чуть чего достанет ради дорогого гостя, что снова попытается его убить.       Как и в прошлый раз, Лес действовал со свистом чайника. Ло убрал его с печки, отложил прихватку. Уставился на дверь, выжидающе. И нечто странное случилось. С улицы потянулась мелодия, то ли выведенная музыкальным инструментом, то ли являющаяся завыванием самой певучей твари. Трафальгар бы сказал, что это похоже на виолончель, но с куда более низким звучанием.       Затем с другой стороны раздался размеренный, но держащий строгий ритм стук, поддерживающий первую мелодию. За окошком пролетело несколько золотистых огоньков. Стук и мелодия дополнились шелестом, и Ло бы соврал, если бы это не было похоже на странную музыку. Такую, которую можно было услышать в далёких южных землях. Что-то, что у всякого человека с крайне широким по их временам кругозором вызывало одну стойкую ассоциацию.       Романтический вечер при свечах.       Полностью обескураженный, Трафальгар растерянно заозирался, свечку поставил поровнее. Взглянул на себя и неловко почесал щёку. Он сейчас буквально в ночной рубашке, длинной такой, до колена. С кружевным воротничком. Дайте ему халат, колпак и меховые тапочки и не отличите от готовящегося отходить ко сну помещика. Но времени прихорашиваться нет, а потому Ло так и застали — с рукой на подсвечнике, босого, сонного и выглядящего максимум как галка. Чёрная, взъерошенная и пучеглазая птица, что уставилась на чудо перед собой.       Дверь протяжно заскрипела, открывая сначала кромешную тьму. Потом поляна перед домом вспыхнула мириадами золотых и рыжих огоньков. Светлячки кружились под нестихающую мелодию, что сегодня творили твари.       И, наконец, из ниоткуда на пороге возникла фигура, с хлопком. Трафальгар гулко сглотнул, стараясь не слишком низко ронять челюсть. Лес заявился в гости.       В обличье Луффи, вновь. Но какого Луффи, пресвятые угодники! Это — не Шляпа. Это — Господин Монки, кронпринц и наследник знатнейшего рода. Это — капитан дальнего плавания, страстный обольститель. Привалился к косяку двери, опёрся на него локтем. Алая рубашка расстёгнута почти до пупка. На шее шнурок того же оттенка, завязанный бантиком. Лохматые волосы, шальные глаза и роза в клыках.       — Привет, сладкий. — Лже-Монки поиграл бровями и мышцами груди почти синхронно, окончательно добивая Хозяина. Тот попросту молча сел, не закрывая рот и глаза ни на секунду. Лес вытащил из зубов розу и всучил потерянному Трафальгару, — В прошлый раз мы повздорили, прости меня за это, засранца. — Ло отказывается принимать, что перед ним древнейшее существо, готовое убить его в любой миг. Это точно шутка, — Даю тебе пару минут на сборы и жду красавца на прогулку. — Лес послал колдуну воздушный поцелуй.       — Что за херня…       — Эй-эй, что за выражения! Я решил, что тебе должно быть одиноко без любви от своего мужа, подумал, так сказать, немного выполнить супружеский долг. — Видя, как Трафальгар чуть не поседел, Лже-Луффи звонко расхохотался, — Шучу, мне просто нужно с тобой наконец побеседовать, мой любимый крошка-Траффи. Я столько сотен лет ждал нашей встречи, а в итоге разозлился и в первый раз Он всё испортил! — Лес вздохнул, покачал головой.       — Кто «Он»?       — Не важно, милый мой. Точнее, я расскажу это после прогулки.       — Ты буквально начал наш с тобой путь со слома моей судьбы, и сейчас ты… Издеваешься?! — Вспылил Ло. Лже-Монки нахмурился, будто ему стало даже как-то стыдно, — И почему опять Луффи?!       — Мне нравится эта оболочка! И глянь-ка, она лучше, чем в прошлый раз. А ведь это то, как твой муж выглядит сейчас, нравится? — Лес покрутился перед Трафальгаром, красуясь. У Хозяина опять отпала челюсть. Это… Луффи так вымахал вширь? У него что, появилось столько мышц? Ого. Вау. — Во-от, здорово же! Налюбуешься на него, пока я буду тебе делать комплименты и говорить важные вещи.       Лес не стал ждать, пока Ло оденется, только выдал ему плащ и утянул за собой на улицу. Босоногий Трафальгар поёжился от холода влажной травы и колючих палочек. Лже-Луффи ойкнул, и тут же Хозяин перестал ощущать всякий холод. Будто бы в Лесу… потеплело? И вместо колючего покрова леса всё вокруг стало устлано мягчайшим мхом, в котором тонули стопы.       Его кавалер тут же стянул плащ Трафальгара, кинул куда-то им за спины, где его поймали твари. Светлячки выстроились в стройные ряды, высветив им тропу вглубь Леса. Две ровные линии света уходили куда-то совсем далеко, терялись и мелькали средь сосен и елей. Всё вокруг будто стало теплей приветливей и… романтичней. Ло покосился на Лже-Монки, что подхватил его под руку и потащил за собой.       — Средь ночи…       — Говорю же, романтика. Глупый Траффи совсем не чувствует атмосферу!       — Хватит говорить как Луффи. Ты… Древнее существо, почему ты занимаешься такими глупостями?       — М? Долго ещё возрастом будешь меня упрекать? Тьфу! Я, он. Какая разница? Почти одно и то же! — Ло раздражался с каждой секундой всё сильнее. Какой же Лес сегодня невыносимый! В прошлый раз он вёл себя более подобающе статусу, не вызывая такой испуг этим странным диссонансом. — И в прошлый раз ты встретился с моей второй половинкой.       — Что?       — Ну, ты в мыслях думаешь, что я странный. Просто Лес — это не один, это два. И Он иногда… Ну, ты его бесишь. И Луффи его бесит. Кто его вообще не раздражает я не знаю. — Лже-Монки захихикал. Ло на секунду завис, но когда к нему пришло осознание, он потрясённо покосился на Лес.       — Это был дух Первого Хозяина?       — Нет-нет, первый хозяин жил много позже появления Леса, глупый, сам же знаешь! Он его тоже раздражал, кстати. Неужели ты никогда не думал, почему Лес вырос там, где никогда не было и не могло быть лесов? В округе одни равнины, ни сосенки, ни ёлочки. А всё потому, что тут мы с Ним покоимся. Он — та волшебная лужа у твоего дома. Я — деревья вокруг.       — Деревья и Лужа? — Ло казалось, что это точно абсурдный сон. Пусть роза в его руке и кололась, он всё ещё не мог поверить в то, что одна из самых могущественных магических сущностей мира сего сейчас пришла к нему в настроении на свидание и рассказывает про то, что Лес — не лес, а лужа и деревья.       — Ты — зануда. Самый занудный из всех! Даже Первый был повеселее. Но сегодня я здесь не для того, чтобы тебе рассказывать о былом. Это всё тебя не касается, милый мой. Мы почти пришли.       И правда, вскоре деревья поредели, они вышли к кромке болота. Ло точно знал, что оно было намного дальше! Но пока рядом с ним эта странная сущность, думать было не о чем. Светлячки освещали большой круг ярко-зелёных мшистых кочек, на самой большой из которых стояло три пня. Лже-Луффи махнул рукой, и тотчас в их очертаниях начали чётко угадываться два кресла и стол. На нём возник кувшин, а рядом с ним два костяных кубка. Лес жестом пригласил Трафальгара присесть.       Ло, всё ещё в нелепой ночной рубашке и с розой в руке, уселся на деревянный трон. Рядом приземлился Лес, щёлкнул пальцами. Кувшин воспарил и разлил по кубкам что-то очень густое, странно-голубого цвета, яркого как воды южных морей, или неба в самый ясный день.       — Попей! Это о-очень вкусно. Знаешь, веков шесть назад за это питьё воевали. — Трафальгар нерешительно поиграл жидкостью в кубке. Только сейчас он заметил, что она ещё и переливалась мелкими звёздочками, — О-о, сколько славных битв было, сколько крови было пролито, городов сожжено! А теперь я могу пить его хоть каждый день, все шесть сотен лет, что живу. Прекрасная участь, не так ли?       — Шесть веков… Лес воистину древен. Но это питьё, такое ли уж оно потрясающее? — Лже-Монки хитро прищурился.       — А ты попробуй! Хочешь, тост придумаю, чтобы легче пить было? — Лес задумался. — Знаю! Выпьем за любовь! — Они чокнулись, и Трафальгар, собрав всё своё слабоумие в кулак, сделал маленький глоток. Сначала — странный солёный вкус, даже кровяно-металлический. Но потом…       Перед глазами всё закружилось, загорелось золотом, горло обожгло от крепости ядрёного напитка, что сладкой лавой обволакивало всё нутро и мозг. От крохотного глотка! Затем, Ло понял, что он лучше видит, что слух улавливает, как на другом конце мира волны бьются о борт корабля. Птицей его сознание за доли секунд пронеслось над всем миром сквозь пространство, время. Он увидел слишком много того, что человеческому глазу и сознанию точно нельзя было воспринимать. И едва ли он смог бы, не сойдя с ума.       И так же резко его выдернуло из транса. Лес рядом покатывался со смеху.       — Ха-ха-ха-а! Ты бы себя видел, Траффи! Как тебе? Понравилось, знаю. — Трафальгар всё ещё оглушённый смотрел, как спокойно пьёт Лже-Луффи этот запретный нектар. Крупными глотками, что кадык дёргался, а по подбородку стекала голубая капелька, и дальше, через шнурок, к ключицам, груди, по животу.       — Что это такое…       — М? А, это Его кровь. — Лес сделал в воздухе неопределённый жест. Трафальгар подавился воздухом. — Только не злоупотребляй, вызывает привыкание! Как этот ваш новомодный опиум. Чего только молодёжь не придумает. Так вот, я вообще-то тебя звал поговорить о важном.       — Но превратил это в свидание и окончательно меня запутал. — Ло боялся сделать ещё глоток, но уж очень хотелось, — Что именно вы хотели мне рассказать, господин?       — Ну, пару моментов. Вы там тварь искали, которая всех вокруг вас убивает, вот мне и показалось, что тебе было бы интересно о ней узнать. Так вот, это я. Спасибо что не хотел отдавать меня Дофламинго, этот пернатый совсем мне не по вкусу! — Трафальгар поражённо посмотрел на спокойно улыбающегося Лже-Монки, — Мне наколдовать закуску? Тебе, я так вижу, крепковато.       — Да, было бы неплохо… Но ты так спокойно в этом сознался, почему? Ты же убил кормилицу Шляпы. — Лже-Луффи вздохнул.       — Мне не хотелось, но так уж сложились обстоятельства. До этого — люди в деревне старушки Бонни, я хотел покушать. Потом… Кто ещё был? А, Юстасс. Он меня бесил. Донкихот тоже, жаль не добил. Ещё люди в столице, меня мучал голод.       — Ты следовал за нами всё это время, зачем? — Перед ними возникла миска, полная странного вида фруктов. Ло неуверенно откусил кусочек одного из самых нормально выглядящих. Хм, не так и плохо! Даже идеально к крепкой… Крови.       — Я за вами приглядываю, чтобы всё было хорошо. Но сейчас я вижу, что мой присмотр вам более не нужен, а потому я могу наконец наслаждаться своим вечным покоем. И я твой всю ночь, для рассказов о том, что может Хозяин Леса, если Мы его приняли. — Трафальгар задумался.       — Твари, я смогу понимать всех? — Лже-Луффи такие вопросы явно находил ужасно скучными, и каким-то чудом сидел на месте, точно через силу и из-под невидимой палки.       — Ага. Спроси что поинтереснее, сам ведь почти всё знаешь! — Лес беззастенчиво болтал ногами.       — Что у тебя за бантик на шее? — Лже-Монки тотчас засиял.       — А это часть моего тебе сегодня подарка! Ты уже хромаешь, совсем расклеился, и я подумал, что тебе нужна палка. Такая, классная, колдовская! — Лес махнул рукой, и из золотых светлячков, что окружили его ладонь, из воздуха появился посох. Крепкий, но сучковатый и тонкий. Из очень тёмного дерева, будто бы даже покрытого копотью, — Особые пожелания по декору? — Трафальгар пожал плечами.       — Никаких.       — Тогда будут крестики! Беленькие. Чтобы все думали, что ты странный монах! — Несколько белых крестиков действительно тотчас появились на рукояти, в ряд. Лес снял со своей шеи шнурок, и начал наматывать его на посох. — Первый писал, что он получил полный контроль над Лесом. Это значит не только то, что его слушалось зверьё и деревья шумели. Он слился с Нами куда сильнее тебя, на этот миг. Только ему ничего это не стоило, а у тебя в руках окажется куда более полная мощь.       — Постой. Бонни говорила нам, что дух Леса и Хозяина разошлись во мнениях, если это так, то…       — Не переживай, вся власть будет у тебя и твоего магического супруга. Ты — избранник Первого, но теперь и мы тебя признали. Ты был просто чудесным хозяином, лучше последних пятнадцати точно. А те, что были прямо перед тобой… Это кошмар! Нам приходилось их убивать всего через пару лет. Бонни это ужасно бесило, всё же это были её ставленники. К Нам пытался лезть Шанкс, рыжий. Но больше он не посмеет, Мы дали ему ясно понять, что разберёмся сами. Вопросы?       — Никаких… — Трафальгар сидел не жив ни мёртв. Слишком просто ему достались ответы на все его вопросы. — Какую цену я заплачу за это?       — Не уверены, потянешь ли ты её. — Лже-Луффи всё пыхтел над перевязью на рукояти и говорил такие жуткие вещи совершенно буднично, — Но очень надеемся. Вас окружит ещё куча смертей, горестей и непостижимых кошмаров. И всё, что вам нужно сделать, чтобы это прекратить — поцеловаться. Без всяких обид и недосказанностей за душой. Желательно целоваться перед алтарём. Точнее не так, обязательно!       — Это… Практически невозможно. — Ло забрался на трон из пня с ногами, всё ещё смакуя один кубок непостижимой крови из древних времён, — Сам же знаешь, мы не в ладах.       — Мы его задушить хотели, когда он с Хэнкок спутался, это да. Но поверь, то, что сидит сейчас перед тобой, — Лес показал на тело Луффи, — это более… Как бы сказать. В общем, он сильно травмировался во флоте. Ты его вылечишь, я думаю... Надеюсь на это. Жизнь его проучила, да и останавливаться не собирается. И так будет, пока вы двое не придёте к мировой. — Трафальгар взволнованно сглотнул.       — Насколько сильно он поранился? И есть ли у нас ограничение времени? — Лже-Монки вздохнул.       — Пока не умрёте — старайтесь. А что до него — он жив и сейчас вполне счастлив, не это ли главное? Ты сам его расспросишь, как вернётся. — Лес завязал узелок на посохе и довольно улыбнулся сам себе, — Не вешай нос, смотри-ка! Хочешь, бубенчик привешу? Будешь ходить, звенеть.       — Нет, спасибо. — Трафальгар морщился, пока Лже-Луффи хихикал, — Теперь это — моё? — Они встали со своих мест. Светлячки перестали медленно кружить вокруг поляны, напротив — заносились в хаотичной пляске, взбесились. Лес свистнул, и они тотчас организованно слетелись в светящийся круг над их головами. Всё вокруг утопало во тьме, кроме них. Откуда-то издалека всё ещё доносилась музыка.       — Трафальгар Д. Ватер Ло. — Голос Лже-Монки начал двоиться, — С этого дня ты принимаешь полную власть над Лесом, его судьбой и мощью. До самой своей смерти ты обязан посвящать всего себя Нам. — Лес протянул посох Ло, — Когда ты окажешься в безвыходной ситуации, позови меня.       — Есть ли у тебя имя? — Трафальгар принял посох из чужих рук. Существо улыбнулось ему.       — Имя «Луффи» мне очень нравится. — И растворилось в шелесте крыльев светлячков, в шуме листвы. Ветер подхватил последние слова, потрепал кисточки красного шнурка, проклятую ночнушку Ло, и его волосы.       В голову тотчас ринулось что-то, что превосходило эффект от крови, и Трафальгар понял, что теряет сознание.

***

      Когда Ло очнулся, всё, что он мог осознать кроме замёрзших пальцев ног — это посох, вокруг которого он свернулся классическим своим калачиком. Прямо на мягком мху болотца.       — Братик, братик! Встава-ай, ну же! — Тявкающий голос младшей сестры, который Трафальгар отлично теперь узнавал, — Все твари твердят о том, что теперь ты лучший Хозяин, все уже собрались отмечать, а ты тут лежишь! Вставай, ленивый!       — Лами, прошу, потише… — Ло простенал, приподнимаясь на локтях. — Отмечать?..       — Да! Мы хотим отпраздновать все вместе и только тебя не хватает! Хватай подарок Хозяина и побежали скорее. — Трафальгар плохо понял, как встал на ноги, почему он чувствовал дикое похмелье и отчего же он дошёл до огромной поляны, где сотня, а то и больше, разномастных лесных тварей собрались.       И все, со всей душой и искренностью, верещали об одном. И каждый голос Ло слышал, и каждый понимал, даже если лишь душой.       «Добро пожаловать домой, Хозяин».

***

      После этого месяц за месяцем дворцовые интриги плелись и множились, заглатывая Ло всё глубже в свои недра. Отныне он не мог ничего поделать и только обрастал новыми знакомствами, связями и влиянием. Другими словами, Донкихот Ло стал полноценным седьмым министром, уважаемым и внушающим страх.       О своём двадцать седьмом дне рождения он вздыхал сидя в экипаже, в окружении кип государственных бумаг и древних трактатов. На пути из столицы в Лес, или наоборот. Он даже не вспомнит, таких поездок было слишком много.       Лес, как и раньше, был оплотом лёгкого безумства, а потому Трафальгар даже не мог сказать, что там он отдыхал от дворцовых дел. Слава всевышнему, что большинство тварей впадало в спячку, иначе он сошёл бы с ума.       Но в этой кутерьме время летело очень быстро. От встречи с Виви и Нами, ко встрече со Смокером или Санджи. Богатая социальная жизнь, от которой он очень устал, но не мог умалять её заслуг в качестве бальзама на больное сердце.       Правда всё то равновесие, которое ему удалось обрести на курорте, а потом и в гнезде дворцовых интриг, пошло коту под хвост, как только наступила весна.       А весна значила как минимум одно. Новое письмо на флот.       Трафальгар ужаснулся, когда ему сказали, что не так давно комиссия из адмиралтейства признала заслуги господина Монки и назначила его на капитанский пост после того, как он замещал почившего капитана аж пять месяцев в море, успешно выполнив миссию с третью экипажа на борту, не потеряв ни одного моряка со дня своего командования. У Ло глаза на лоб полезли. Он этот отчёт не то, что раз пять читал, он его украл и повесил в рамку в лесной хижине.       Следовательно Луффи стоило похвалить. С редактурой Смокера этого сделать не выйдет, Ло до сих пор ужасно стыдно за прошлогоднее письмо. А значит всё сам.       Хозяин сел писать, весьма серьёзно настроенный! Даже достал себе черновиков заранее, составил план письма, выпил пару стопок настойки. Потом чаю, целый чайник, с вареньем из смородины. Ещё немного настойки, потом обед. А Трафальгар обедал редко. Послеобеденный сон, немного настойки для храбрости и почитать, для вдохновения. А потом и огород! Письменные принадлежности такими темпами оставались нетронуты неделю, пока не поджал срок сдачи письма.       Ло не стесняясь влил в себя бутылку настойки и, краснощёкий и перепивший, сел за стол, полный решимости. Уже через два дня он лично передал это письмо Джимбею, который не будет читать его записки, он же не Дофламинго!       Если честно, то Трафальгар не помнил, что он там понаписал. И это его пугало.

***

      Почтовая гордая птица была подобна лучу света на северном флоте, но учитывая атмосферу, ныне царящую на корабле коим ныне правил Сэр Шляпа… Ну, тут каждый день как праздник, поэтому письма из дома ждали не с былым трепетом, как весточку из счастливой жизни.       — Капитан, почта прибыла! — Закричал юнга. Около грот-мачты тотчас собрались моряки, выстроились в две шеренги без всяких приказов, ожидая капитана.       Распахнулась дверь, застучал по палубе костыль. Луффи потирал глаза, кутаясь в капитанский парадный камзол. Катакури, что стоял поблизости, едва сдержал закатывающиеся глаза, да перед салагами позорить Монки не хотелось. Нет, хотелось, но не положено было.       Времени пролетело немало. Прошла зима в северных водах. Они доставили груз, набрали новую команду, выслужились и обучили Монки всему, что ему нужно было говорить на экзамене. А тот, с властью, и сам как-то вытянулся, вырос, пусть и не буквально. Шляпа повзрослел, в его глазах в тихие вечера даже мелькало что-то напоминавшее мудрость бывалого моряка, что видал более, чем стоило простому человеку. Салагам не говорили, что с таким лицом он просто думает о еде.       — Чего гвалт подняли? Что сегодня такое случилось? — Монки беззастенчиво зевнул, почесал щёку.       — Письма, сэр. — Луффи мигом приободрился, стараясь не вспоминать, что ему письма с того года несли… Кошмар. Он даже иногда в холодном поту просыпался от писанины Траффи.       — Чудесно! Всем вольно, опустить паруса, читать вести из дома! — Дружное и радостное «есть, сэр» прокатилось по палубе. Монки и сам получил стопку писем от Сабо, такую же увесистую, как и в прошлом году, может даже больше. Странно, кто ему ещё мог написать?       Он уковылял в каюту, где сейчас всё разительно отличалось от эпохи Багги. Светло, мало мусора. Луффи тут только спал и отдыхал. Ну, порой делал вид, что шарится в важных бумажках, а на деле просто запирался для акта рукоблудия. Но своя каюта — это удобно, это не так вонюче, это не трюм, куда всё-таки не так и легко забраться с одной ногой, пусть протез ему и сколотили весьма приличный.       Но всё равно его нога будто просилась на волю и молила убрать деревяшку, что так сильно натирала. Луффи ещё не позволяли ходить с ним больше пары раз в день. Но теперь он мог проворачивать целую кучу трюков! В воронье гнездо вскарабкаться почти на одних лишь руках, как вам такое, а? Команда на него нарадоваться не могла, Монки в жизни столько не хвалили, как с ними.       Жизнь его стала до того прекрасна, что он даже не мог сказать, что шибко злится на Ло, за путёвку именно сюда. Где бы ещё он имел шанс поглядеть на русалок?! А вот только они совсем не желали к нему выплывать, к нему одному. Даже когда кто-то из команды звал его поглядеть, женщины-рыбы улепётывали.       Но сейчас не о них, ведь в руках у парня оказались письма, и прямо сверху лежало письмо с подписью «Ло». Парень выдохнул несколько раз, устроился за письменным столом. Разорвал конверт. Лучше начинать с плохого, правильно?..       Письмо было немаленьким, и всё было написано странным даже для Траффи почерком. Будто он стал ещё мельче и витиеватей, его косило так сильно, как будто буквы напились. А возможно, пили не буквы, а тот, кто их писал. Но подобная мысль Монки не посетила. И не решился прочитать письмо на одном дыхании.

      «Дорогой мой Луффичка. Ты такой крутой, знаешь? Я видел, что ты теперь капитан, прости своего старика, что я напился прежде чем писать тебе письмо. Знаешь, я так хочу тебя расцеловать как ты вернёшься, что готов замочить Гарпа, лишь бы ты поскорее приехал. Шляпушка, как ты во флоте? Хорошо кушаешь? Со здоровьем всё в порядке? Надеюсь, что да, знаешь сколько на тебе защитных чар! Не так давно слышал от твоего деда, что ты всё же как-то травмировался. Как вернёшься я тебя осмотрю и вылечу, от всего. Только вернись пожалуйста, мой милый. Знаешь, как часто мне снится, что ты меня любишь? Без пошлостей, мои сны — не твои. Твари по тебе соскучились. Я настоек наварил разных летом ещё, не только на облепихе. До тебя храню, не как девственность конечно, но тут извиняй, мне скоро тридцатник стукнет. В огороде ещё две грядки капустные разбил, мариновал её на зиму — самое то. Если бы я умел готовить что-то кроме солений, я бы тебя откармливал как мог. Ты вырос во флоте? А то совсем маленький был. Надеюсь что да, хотя мне так нравилось класть тебе подбородок на макушку… Помню ты в столице уже такой деловой был, в рубашках, в камзолах. Хорошенький, тебе идёт очень. Про что я говорил? Ах да, капуста. Помнишь ты думал, что детей там находят? Или ты до сих пор так думаешь… В общем, это пиздёж, прости, люди ебутся. Хотя погоди, но если ты не знал, то откуда в твоих снах… Ай, к чёрту, надо бы мне закончить письмо, а то скоро протрезвею и мне будет стыдно.

С любовью, Ло.

P.S. Прости за прошлое письмо, я злился на тебя ещё немного за измену. Я и сейчас думаю, что ты козлина, но не так сильно. И мне его помогал писать мой друг лучший, он классный парень, пожалуйста, давай не будем его на пирожки пускать. Целую.»

      Луффи перечитал письмо раз восемь, отпечатав у себя в мозгах каждое грёбанное словечко. Потом отложил его на стол, откинулся на своём стуле. Уставился в потолок, понимая, что у него по лицу хлещут слёзы в два водопада, а на губах широченная улыбка, до боли в щеках.       Как же он любил Ло, мать вашу. И как этот человек любил его мучать своими странными словами. Пьяной заботой и несвязными рассказами. Капуста, серьёзно? Траффи, ты признался, что знаешь что творится во снах Шляпы, какая к чёрту капуста?!       Тридцатник? Если он врёт про возраст, то про что он врёт ещё? Что за друг, которого не надо пускать на пирожки? Что такое девственность, или как он там? У Монки слишком много вопросов к этому письму.       Но как здорово, что он умел отключать мозг и просто радоваться всему тому сопливому бреду, что вылил на бумагу пьяненький Ло. Как заботится, что скучает, гордится и волнуется. Пообещал вылечить, сказал, что защитил всеми чарами. Нет, всё же, это письмо уже ничего не переплюнет. Даже если в следующем письме Гарп хвалит Монки на трёх листах, это всё равно будет не так потрясающе. Хотя скажи это всё Траффи вживую… Надо будет заставить его зачитать.       Монки утёр счастливые слёзы и не переставая улыбаться вышел из каюты таким быстрым шагом, каким мог. Не обращая внимания на странные взгляды моряков, он подошёл к одному моряку, что тихо читал своё письмо, куря трубку.       — Катакури говорил, что ты умеешь наколки бить. — Луффи скрестил руки на груди, требовательно уставился на матроса. Тот встал, отдал честь, немного ленно.       — Так точно, капитан.       — Прекрасно. А уши прокалывать?

***

      — Итак, Кэп, что вам набить? — Луффи болтал ногами, сидя на ящике. Их окружили самые любопытные и ленивые, в придачу с Катакури. Событие! Капитан снисходит до простых матросских радостей.       — Русалку давай! — Боцман вздохнул. Это было ожидаемо. — Такую, чтоб груди поменьше и брюнеточку. — Моряк задумался.       — Хм, оформим, оформим. В честь кого бьёте, Кэп?       — Эх, зелень! — Крикнул кто-то из моряков, с которыми Монки начинал плавание, — Вот когда наш капитан ещё простым матросом был, он нам поведал о своей возлюбленной-ведьме. — Молодняк зашептался, поражённый, — Ой, так что ж это выходит, кэп, у вашей зазнобы грудей недобор?       — Самые лучшие — чтоб в ладошку помещались! — Раздалось с другого конца каюты.       — А вот и нет! Груди должны быть такими, чтобы в них можно было как в море утонуть и захлебнуться. — Кто-то засвистел, а Луффи только хохотал.       — Капитан, рассудите! — Монки хитро улыбнулся.       — Лучшая грудь та, которую нельзя трогать. — Команда закивала, внимая авторитетному мнению. Катакури упал лицом в ладони. — Вот у ведьмы моей, попробуй дотронуться, так руку оттяпает мигом! Поэтому самая лучшая.       Пока матросы осознавали всю вселенскую мудрость сказанного, моряк уже начал что-то вырисовывать на клочке бумаги. У Луффи было время подумать. Вот грудь у Траффи он видел. Ло красивый весь, и весь Монки нравится. А что, интересно, думал Трафальгар о мужских грудях? Какие ему нравились? Шляпа посмотрел на свою, выглядывавшую из-под свободной рубашки. Шрам огромный, гладкая и безволосая. У Луффи вообще волос мало росло на теле. А вдруг Траффи нравятся мужики похожие на медведей?! Как тогда быть? Если не «шерстью», то мышцами брать придётся. Монки сосредоточенно продолжал пилить свою грудь взглядом.       Он больше не такой червяк, каким был! Но достаточно ли этого на случай, если Ло нравятся крепкие и мускулистые? А вдруг ему наоборот, нравятся тонкокостные мальчишки, каким был Луффи до армии?! Нет, навряд ли. Кид-то редкостным кабаном был.       Парень вздохнул. Ну, зато у него историй много весёлых с флота А достаточно ли? Не маловато ли героизма? Где подвиги, морские сокровища, порты полные пиратов… Вот пиратские были куда круче, чем флотские! Луффи бы лучше в пираты подался. У тех хоть работа всегда есть и не надо месяцами дрейфовать по мёртвому морю.       — Эй, капитан, такая красотка пойдёт? — Монки глянул на листочек. С него на него уставилась хитро улыбающаяся дама с голыми, действительно маленькими грудями, почти что мужскими и длинными чёрными волосами. Соски-сердечки, хвост рыбий, роскошный, изогнутая плавной и соблазнительной дугой спина. Ленточка с надписью «не забывай меня» и волны, что окружили красотку. Луффи прищурился.       — А можно волосы покороче, и там, где должно быть бедро — родинку дорисуй. Как у моей ведьмы чтоб было. — Моряк пожал плечами, исправил набросок, — Вот! Вот так намно-ого лучше! Ах, похожа-то как…       — Красивая у вас баба, капитан! — Сказал кто-то из моряком, а остальные поддержали, закивали. Луффи заулыбался.       — Знаю! Теперь со мной плавать будет.       — Куда бить будем? — Спросил мастер татуировки. Монки задумался на секунду.       — Над хером лучше не стоит? — Спросил парень, неуверенный. Моряк почесал лысую голову.       — Как знаете! Если вашей такое по вкусу, то могу хвост хоть подвижным сделать, сами понимаете. Но больно будет. — Луффи поёжился, высунул язык. Лица команды были нечитаемы, а Катакури и подавно умер.       — Тогда давай на руку, вот сюда, — Шляпа ткнул пальцем в своё плечо.       — Так точно, сэр!       Монки почти не чувствовал боли, вся процедура для него — комариные укусы, не больше. Зато как любопытно!       И есть время поразмыслить ещё. Траффи ведь тогда ему не ответил, каков же его типаж. Сказал, что Луффи краше обезьяны, и убежал! Тьфу ты, невыносимый человек. А Монки теперь гадать, надо ли стремиться к тому, чтобы больше походить на крепких медведей, или стараться не разрастись вширь пуще прежнего.       А если отбрасывать весь фарс, то он был бы просто невероятно рад, если бы Ло его любил не за красивые глаза, а за то, что Луффи — это Луффи. Но разве так бывает? Он крутой друг, самый лучший капитан, но вот… Партнёр?       Какое страшное обязующее к слишком многому слово. Критичное и не терпящее возражений. Но чем его можно заменить? Любовник? Нет, это — наоборот, слишком невесомое. Любовников много, партнёров — единицы. Готов ли Монки к тому, чтобы сосуществовать, чтобы быть второй тенью для человека, он не знал. Именно ли это требовалось от партнёра — для него тоже загадка.       Но как только в голове возникал Ло, у Луффи сомнений становилось намного меньше. Рядом с ним слова становились бесполезны и бессмысленны, плевать откуда они, по сколько им лет, кто они такие и куда ведёт их судьба. Монки просто ощущал, будто существование бок о бок было для них более чем естественным, почти как дыхание.       Плевать на ссоры и недомолвки, они — судьба друг друга.       А не плевать ли Траффи будет на «судьбу», когда он снова будет ломать Шляпе нос за измену и попытки лезть целоваться? Будет. Поэтому в тот же миг Луффи для себя чётко решил: первым Ло не целовать, как бы не хотелось. И надо было ему на лбу накалывать надпись «прости».       Как извиняться Монки тоже совершенно не знал. Ведь просто словами всё сказать, так ведь не пойдёт, да?       Дед предлагал ползать на коленях, команда советовала цветы. Но любит ли Трафальгар их? Ему лучше привезти алкоголя из далёких стран. Да, каких-нибудь сувениров. И может попросить Катакури или Сабо помочь написать извинения на листочке? Уж они точно должны знать умные слова. Сам-то Луффи всё точно только испортит!       Он же… Не может один. Всегда с кем-то, да с той же шляпой! Но стоит выбросить его с голой макушкой на пустырь — точно помрёт через полминуты. Монки не знал, на что он способен самостоятельно. Всего себя он составлял из того, что его окружало, и слова Траффи, они тоже влияли. Если бы завтра Хозяин сказал, что Луффи — великий полководец, он бы им и стал.       В письме Ло назвал его крутым. Стало быть, так оно и есть. Хочет зацеловать — значит Монки ему приятен. Заботится — хочет, чтобы вернулся таким же. И Луффи был бы готов совсем не меняться, только бы Траффи его любил. Но увы, это уже произошло.       Как же сложно с колдунами.       Другие письма, ему срочно нужно их прочесть! Там точно его душа успокоится, всё точно будет хорошо в новостях из дома, от друзей. Интересно, написали ли в этом году Фрэнки и Робин? А Брук? От него так давно не было вестей! Упомянет ли кто-то из них в своих письмах Ло? Тот совсем о себе не рассказал, будто бы думал, что Монки это не заботит. Только про настойки потрындел.       Луффи хотел сорваться читать прямо сейчас, но матрос всё ещё пыхтел над его плечом, чернилами под кожей выводя силуэт, не похожий на любимый, но вызывающий ассоциации.       А почему бы не совместить два дела?       — Эй, долго ещё?       — Да, кэп, если не хотите с партком разгуливать. — Моряк похрустел спиной, размял шею, и самозабвенно нырнул в работу вновь.       — Тогда кто-нибудь, метнитесь ко мне в каюту, я не дочитал свои письма. Нечего время терять! — Матрос, вроде юнга, подскочил с места и понёсся наверх. Луффи довольно усмехнулся. — Чтения вслух не ждите, чего уши навострили? Личное капитанское, государственной важности!       И вскоре вся толстая стопка конвертов оказалась у него в руках. Так-так, что тут… Письма половины министров были отметены сразу же. А вот что в этом году написал загадочный дядька, приславший напильник в прошлом — было интересно. Его конверт снова был тяжёлым, и опять таил в себе самый необходимый инструмент, новенький и блестящий.

      «Маленький Монки. Я не знаю, что могу написать тебе. Разве что рассказать о твоём любовнике, Хозяине. К счастью эти письма не подверглись цензуре как в том году, так что все вещи можно называть своими именами. Береги их от лишних глаз.»

      Луффи просиял. И в первом же письме! Просто потрясающее везение. Так-так, что там о Траффи?

      «Жизнь его сейчас такая, какая может быть у колдуна ввязанного в государственные разборки. Полная дерьма и хлопот, он почти что живёт в экипажах от столицы до Леса. Вечно мрачный, но тут ничего не меняется. Крутит шашни с главой инквизиции. Больше я за его судьбой не следил, поэтому прощаюсь.

Крокодайл.

»

      Монки вздохнул. Тот друг Траффи… Тянет же его на служительскую породу. Может Луффи надо было в инквизиторы идти? Команда вокруг замерла, ловя каждую его реакцию. За этим капитаном глаз да глаз!       — Эх, что ж это такое… Опять мою ведьму ветра налево утягивают. — Шляпа покачал головой, — Кто что вякнет — язык отрежу. — Тут же добавил он. На вольные нравы Ло никому намекать не позволено. Кид донамекался.       <Следующее письмо. Что на этот раз ему на бумажку высрала птица фламинго знать не хотелось, но любопытно было до чёртиков! Поэтому Луффи не без удивления вытащил из следующего конверта крохотную записочку.

      «Тварь ты живучая, не ахуел моих ставленников убивать? А знаешь что, Шляпа? Тебе не жить на берегу. Я твою ногу со дна морского достану и в жопу запихаю. Ещё раз мне Ло о ваших постельных игрищах расскажет, я вас обоих сожгу у себя на даче!!!

Плюю в лицо через письмо,

Дофламинго.»

      Когда капитан расхохотался, матрос чуть не испортил татуировку, так как Луффи просто покатился со смеху! Схватился за живот и тявкал от нехватки воздуха, чуть не задохнулся даже! Не-ет, ну спасибо, пернатый. Монки каждый выходной будет это перечитывать и смеяться. В тяжёлые времена и в шторма, перечитаешь письмо Доффи — и на душе радостно.       Интересно, это ж что там такого ему Траффи наплёл? Надо будет обязательно спросить при встрече! Он же спать спокойно не сможет, пока не узнает, какие же у них «постельные игрища», по версии Ло.       Но долго на таком прекрасном письме он не задержался, перешёл к следующему. На этот раз — от Робин и Френки! Давненько же он ничего от них не слышал…

      «Дорогой наш Луффи. Извини, что мы не написали в том году, это могло для нас обернуться смертью, и согласись, лучше письмо через год, чем без письма вообще? Гонения на нас так и не прекратились, но едва ли мы что-то можем с ними сделать, так что… Точнее не так: мы не можем, а вот милый Траффи, при нашем последнем с ним пересечении этой весной, пообещал отвадить от нас инквизиторов, чего бы ему это не стоило. Я надеюсь, что мы не доставляем ему слишком много проблем, хотя даже если это и так, я угрызений совести не испытываю. Сам ведь напросился. Что же до тебя — мне так мало известно, Френки тоже. Поэтому, когда вернёшься, приезжай к нам на недельку, расскажешь всё о своих подвигах, а мы тебе о нашей жизни, хорошо? Мы оба сделали ряд потрясающих открытий, о которых тебе будет интересно послушать. Береги себя, милый

С любовью, Робин и Френки.»

      Шляпа нежно улыбнулся. Как здорово, что у его друзей всё хорошо! И Траффи… Его помощь им ощущалась как взаимодействие мужа с его, Луффи, родственниками. Очень тепло на душе от того доверия, что они вокруг себя выстроили. Дом, милый дом! Там, где его ждут, там, где его друзья. Монки был очень рад получить весточку от ведьмы и её вечного спутника-изобретателя. Но что же дальше?       Гарп. Его письмо Монки открывал с воодушевлением, так как понимал, что его будут хвалить. И не прогадал.

      «Плакса! Хотя не так, ты теперь — мужик!!! Ногу потерял, ай, собака, прям как дед. Гордость ты моя пучеглазая! Ещё и капитан теперь, да так скоро. Не умею хвалить, сам знаешь, но знай, что если б я был жив к твоему возвращению — побил бы тебя.       Я не думаю, что протяну ещё год, поэтому сдаётся мне, это последнее моё тебе письмо. Поэтому расскажу всё, что необходимо знать. Вход в винный погреб под голубым ковром в прихожей. Твоя маменька на грани того, чтобы открыть перед тобой все карты. В столице творится какая-то чертовщина, Хозяин ещё не в курсе, и едва ли семеро дадут ему узнать. Луффи, как бы я не умер, знай одно: Трафальгар невиновен. Даже если он по документам меня застрелит, даже если он задушит меня у тебя на глазах. Мой убийца — не он.       Это всё, что я хотел тебе оставить. Прости, что был дерьмовым дедом, Плакса. Я счастлив иметь такого внука.

Гарп.»

      Монки тихо сложил письмо в несколько раз и с абсолютно нечитаемым лицом убрал в карман. Ужасно, если бы не команда вокруг, он бы позволил себе тоску по тому, кто хоронит себя заживо. Ужасно странное чувство, когда смирение о смерти приходит при жизни. Нет борьбы, нет испытания. Осталось лишь существование во благо того, что никогда не увидишь своими глазами. Луффи мог сказать, что жизнь его до флота и Ло была пуста. Но даже она была не так плоха, как осознанное доживание своих дней.       Нет, всё что ему остаётся — взбодриться. У Нами в письме точно должно быть что-то более радостное, правильно? Пусть на конверте и было подписано ещё одно чужое имя, «Виви», это не могло омрачить новости от подруги.

      Луффи! Привет тебе от меня и от моей дорогой подруги Виви! Помнишь, я о ней много рассказывала. У нас для тебя у обеих большие новости, но думаем рассказать их лично. Она тоже очень хотела сказать тебе пару слов, поэтому сначала я тебе напишу, как у меня дела.       Живу я хорошо, даже чудесно. При доме Нефертари, то есть, у Виви. Официально я её служанка, а на деле… Лучшая подруга! Осенью мы с Ло и его другом ездили на юга, и честно, я рада что с Траффи через тебя познакомилась, весёлый парень. Проиграл мне половину твоего поместья в карты, пообещал тебя мне в рабство чуть чего отдать, если не отыграется до твоего возвращения. О тебе слышно так мало, что я радуюсь любой новости о твоём корабле. Капитан, ну надо же! Я не сомневалась ни на секунду. Так что покажи им всем там!!!       И да, за то, что натворил с Хэнкок, я тебе по роже дам.

      Монки улыбнулся. Ах, как здорово, что ничего не меняется. Траффи отыграется, он на это надеется, потому как капитан в услужении у Нами быть не может! Про Боа это она права, заслужил. Надо же, Ло ей рассказал! Но что же написала загадочная Виви…

      Господин Монки, здравствуйте. Я — Нефертари Виви, и Нами подсказывает мне пояснить, что я такая же представительница и наследница древнейшего рода, как и вы, и с того лета — жена Трафальгара Ло. Прошу вас не ревновать, так как с ним мы не более, чем друзья! Да, мне известно о вас немало, так как мне довелось выпивать с ним в нашем медовом месяце. Мне казалось, стоит поздороваться, чтобы вы не переживали об этом браке, он исключительно фиктивный! Буду рада дружить и сотрудничать с вами.

С уважением и любовью, Нами и Виви.»

      Вот оно как, значит… Жена. Луффи угрюмо продырявил письмо взглядом. Уверяет, что лишь дружит с ним, что в курсе. И это хорошо, да. Он полагает, действительно здорово, что Траффи повезло обвенчаться с кем-то, кто его принял. Но Монки всё равно было обидно, что не на нём была чёртова фата, когда Ло клялся в вечной любви и верности. К чёрту, следующее письмо от Зоро и Санджи!

      Эй, Луффи! Привет тебе, пишу впопыхах, Чоппер свалился в дымоход, его надо доставать. Зоро полез за ним и застрял. У нас всё хорошо, от милой Нами знаем, что и у тебя круто. Всё, теперь капитан. Командуй вволю! Как приедешь, то будешь Ло строить, он совсем неуправляемый и психованный стал! Мои домочадцы тоже… Побежал, прости что пишем в последний момент, все передают привет.

Санджи, Мох, и Чоппер.

      Монки почесал щёку. Как Чоппер в трубе оказался?.. И почему Зоро за ним так отчаянно полез? Ах, ну это же Зоро, ладно. Видимо, у них там ни минуты покоя. А вот как командовать Траффи Шляпа не знал, ибо они был абсолютно одинаково неуправляемы… Но конвертов оставалось немного, так что вместо того, чтобы задаваться лишними вопросами, Монки перешёл к письмам. Какой-то Смокер… Кто это?

      «Господин Монки, добрый вам день. Моё имя Смокер, я глава столичного отделения исполнительной инквизиции, человек пытавший Хозяина Леса, а по совместительству, и с его слов, лучший друг колдуна-гомика. Я пишу так как со слов вашего пьяного содомита вы ревнивы, и поскольку моя персона мелькает во всех письмах, пишу, чтобы предупредить. Он мне нахер не сдался в том же плане, что и вам, разбирайтесь и ебитесь сами, я просто собутыльник. Пытал я его к слову в щадящем режиме, извиняюсь, работа такая.

С уважением и надеждой, что вы меня не казните, Смокер.»

      Луффи молча выкинул это письмо за борт, ничего даже для себя не думая. Следующее было от Усоппа.

      Луффи! Чёрт, я писал тебе весь тот год, а потом надо мной ржала Нами! Чертовка, не сказала мне ничего! Но теперь-то я нормально расскажу тебе всё, что со мной происходило. Я поступил в академию, при которой работал. Мой наставник — господин Геркулес, очень уважаемый скульптор столицы. Это великая честь, что такой мастер как он признал меня. Хе-хе, хочешь я напишу твой портрет, как приедешь? Капитан Шляпа! Да-да, и это Нами мне поведала. Я уже просил ей передать, что хотел бы сделать пару набросков Хозяина, но мне страшно, так что… Приходите ко мне вдвоём, как приедешь! Удачи, дружище.

Усопп.

      Вот, вот это письмо — хорошее! Монки не уверен, что он высидит всё то время, что его другу понадобится на портрет, но он бы с радостью заимел лик Ло на холсте. Просто для того, чтобы любоваться по утрам. Наверняка Траффи будет красивым и на рисунке. Например челюсть, она у Трафальгара такая выразительная, красивая… Ой-ой, он совсем не туда забрёл! Последнее письмо… Луффи удивлённо осмотрел имя отправителя. Куреха. Что этой старухе от него надо?.. Видать важное что-то.       — Эй, кэп, готово!       Но это ведь может подождать, правильно?