Дурак.

      Неделя текла до жуткого и пугающего нормально. В чужой стране, в стане врага, в поместье ужасно подозрительного и хитрого лорда Луччи, они умудрялись неплохо и плодотворно проводить время.       Официальная цель их визита — поддержание временного перемирия. А неофициальных целей было как-то очень много. Курган нейтрализовать, страну изнутри подорвать. К этому всему добавились те странные театралы, и подозрительный тип из переулка.       Луффи старался вести себя очень хорошо. Очень! И у него даже выходило, Ло наступал ему на протез не так и часто. В посольстве они проводили почти всё время, и там было… Ужасно скучно. Наверное, у Монки получалось не косячить из-за того, что он спал среди документов большую часть дня, пока Ло, не имея никакой подготовки, пытался делать вид, что он что-то понимает во внешней политике. Пощадите, он из семьи придворных врачей, он министр дел магических, и вообще — затворник-огородник из глубинки. Какие ему поставки зерновых?!       В посольстве сидели обжившиеся богачи, слившиеся с местными настолько, что начали вежливо улыбаться. Ло такое было не по нраву. В общем и целом, пока все занимались делом — было терпимо, проблему составляло лишь то, что до их прибытия, кажется, тут никто и не чесался. Да, нации впервые за последние лет пятьсот не воюют, да, работа пыльная, но можно же делать хоть что-то?!       Но всё это стало неважно, когда Трафальгар понял, с кем он поехал. Луффи ведь… Буквально кронпринц! Звучит как бред, но это так. Их с Хэнкок свадьбы не за горами, с этим ничего не поделать, но сколько, оказывается, привилегий! Даже тут, всё это сборище бесполезных идиотов пыталось подмазаться, толкая друг друга в соревновании на самые безупречные навыки лизания пяток. Сколько же дорог это открывало…       Для начала, Ло выбил им временный кабинет. Левым людям целую обитель! Потом шли свежие фрукты, секретарша, и когда Трафальгар обнаглел в край даже потребовал в кабинет подушку, чтобы Лорд Монки слаще спал на документах. И им её принесли: красного бархата, с именной вышивкой. Луффи был в восторге: Ло понял это по довольному храпу. Сам Трафальгар делал всё, чтобы сбить свой установленный годами режим питания: после местной кормёжки он больше никогда не сможет жить целый месяц на банке солений.       Да, вот с чем на родине было много хуже, так это с едой. Рыба, картошка, по праздникам — барашек. Сомнительное разнообразие, а за стакан молока и вовсе, убить придётся. Тут же было всё, и даже больше, чем Ло вообще мог представить. Казалось, будто во всём мире один лишь Санджи мог знать все эти названия, все эти вкусы… Дессерты, вина, сыры, изысканные супы — всё так или иначе попадало на их стол, и Трафальгар не стесняясь ел, в кои-то веки мыча от удовольствия за столом.       Из-за этих обедов выяснилось, что Ло фетишист-извращенец. Он подозревал, да, но повзрослевший Луффи превратил его во что-то абсолютно отвратительное, тяжело дышащее носом, и кусающее подушку ночами. Засранец вырос сексуальным, приобрёл во флоте светить голой грудью из распахнутой рубашки, и самоуверенно закидывать ноги на стол. А ещё Монки нравилось пить молоко, и будто бы нарочно пачкаться. К губам Трафальгар ещё привык, но когда белая капелька упала на загорелую грудь…       Отбросив еду и извращения, самое главное было в другом: регенту Лорда Монки с радостью рассказывали всё, что он просил. И о кургане в том числе. За неделю Хозяин узнал из маленьких разговоров, выстроенных в чёткую систему сплетен, так много, сколько не узнал бы ни из одной книги. Но, к сожалению, информация эта только заставляла его голову болеть.       Дела обстояли откровенно плохо. Курган был всего в паре часов пути от столицы — мелочи! Они бы могли улизнуть туда средь ночи, и на каком-нибудь попутном, или заранее подкупленном экипаже добраться до места. И тут возникала первая беда: в те места никто не ездит, вообще. Даже под страхом смерти, ночью к кургану никто не поедет. Даже легкомысленные местные опасались тамошних лесов и болот, полных нечисти. Волна молодых героев, что намеревались без всякого опыта и на одном лишь энтузиазме стать «новым Хозяином», была смехотворна, но эта идея сгубила уже многих.       Днём же они поехать не могли из-за Луччи, и по целому ряду официальных причин. Но Ло смог найти человека, который бывал на кургане. И помимо испуганных глаз и странного душка старой магии Трафальгар вытянул из него и описание местности. Со слов информатора, курган представлял из себя пещеру, глубокую похожую на непроходимый лабиринт, с узкими ходами и опасными обрывами в огромной подземной системе. Туда едва ли мог пройти невысокий человек, так что оставалось лишь гадать, как внутрь попала сердцевина.       То, вокруг чего был весь шум, то, ради чего они покинули родные края, то, что охранялось тщательнее чем любое сокровище мира. Драконьи кости. Ло был искренне шокирован, когда запинающийся и бледнеющий клерк рассказывал ему об увиденном. Трафальгар не хотел верить в могучие рёбра, вздымающиеся от пола до потолка подземного зала как невиданной высоты колонны, никак не мог вообразить череп, в пасть которого могли спокойно заехать два экипажа запряжённых парой коней сразу. Драконы были огромны, но не до той степени, такого быть просто не могло.       И от этого Ло хотел попасть к кургану почти так же сильно, как Луффи. Возможно, даже чуточку сильнее. Монки он пока ничего про курган не говори: справедливо опасался реакции того. Шляпа мог рвануть туда пешком в тот же миг, как Трафальгар упомянул бы кости. Что там, Луффи могло хватить и пещеры.       Поэтому он продолжал молчать, усердно, мучаясь от чувства вины, но убеждая себя раз за разом в том, что это всё для дела. Монки сейчас тревог хватало: обострилась озабоченность из-за шляпы. Сначала Трафальгар списал всё на случайность, потом забеспокоился, и наконец испугался, когда Луффи грохнулся со стула при попытке заправить ему прядь волос за ухо, и тут же в ужасе драпанул в угол комнаты.       Конечно же, от расспросов не было никакого толку. Монки молчал со всей тщательностью, чуть не рыдал, если задать больше двух настойчивых вопросов. Всё чаще он хватался за поля шляпы, не прибегал по ночам целоваться, но периодически жаловался на мигрени. Но тихо, так чтобы Трафальгар даже не слышал. Ло пришлось всё время держать при себе Ушко, чтобы слышать причитания Луффи, которыми тот делиться совсем не собирался.       И откуда в нём только эта замкнутость? Трафальгар не был уверен, что такой сильный страх поделиться чем-то в нём из-за Даддан, что некогда болезненно приняла то, что у воспитанника под шляпой. И Гарп тоже едва ли мог стать причиной панического страха. Хотя кто его знает, этого старика.       Один только раз за всю неделю Монки подпустил его к своим проблемам. Он всё так же нетипично тихо спросил, сможет ли Трафальгар достать где-нибудь напильник. Трафальгару хотелось предположить, но он боялся, что его догадки только всё усугубят.       Во всём же остальном Луффи действительно был чудеснее и шёлковей чем когда-либо. Покорно пил лекарство от мигрени, старательно пытался использовать вилку за обедом, и даже не орал на половину посольства о том, что не против раздвинуть перед Трафальгаром ноги. Ах да, такое тоже было. Монки просто поправили сползший с плеч плед, а тот, дурачок, расчувствовался, и решил довести Ло заодно. Получилось отлично.       Так что к концу недели они себя чувствовали уже в своей тарелке. Улочки вокруг поместья Луччи были почти все исхожены и выучены наизусть, Ло обиделся на «Мельницу» окончательно, когда там ещё и не оказалось чего-то крепче вина. Ночные короткие прогулки были обязательной частью дня, поэтому после того, как экипаж довёз их прямо до дверей поместья Роба, они, не сговариваясь, встретились через десять минут, под окнами своих спален.       — Траффи, куда сегодня? — Луффи, вот так джентльмен, помог Трафальгару спуститься с забора на мостовую.       — Я думал сходить в тот большой сквер. Мы там ещё не были, так что… Почему бы и да?       За приятным молчанием, в свете луны они двинулись по улочкам заснувшего города. Лёгкая усталость разума и тяжесть в ногах легко игнорировались, ведь погода сегодня была чудесной. Ясная осенняя ночь, холодная и тихая. Луффи всмотрелся в мех на капюшоне плаща, тут же восторженно ахнув.       — Траффи, снег! Снег пошёл! — Монки тут же поспешил извернуться, чтобы показать быстро тающую первую снежинку на плаще.       — У тебя на носу ещё одна, — усмехнулся Трафальгар, тут же целуя Луффи в кончик носа. Ло чувствовал себя безнадёжно влюблённым, будто воздух медленно полнился не вальсирующими снежинками, а какими-то флюидами нежности, с лёгкой перчинкой… Хозяин не хотел давать себе отчёт в том, что он так слаб, что присутствие Монки теперь ощущалось горячей волной, приходящей по всему телу от бёдер.       Впрочем, к чему эти рассуждения, когда сейчас они вместе, они могут поговорить, и всё решить? Трафальгар вообще больше не видел поводов о чём-то волноваться. Море по колено, мир прост и понятен — покуда Луффи рядом.       Сквер куда Трафальгар хотел попасть находился не так далеко, и отличался среди прочих тем, что по сути от сквер там — одно название. Кусочек глухого леса среди густонаселённой столицы, оплот спокойствия и родной атмосферы. Странно, что они не захаживали сюда ранее.       Стоило им зайти за кованную ограду парка, как резко стало темнее. Фонарное уличное окружение не следовало за узкой гравийной дорожкой, что убегала вглубь дубовой рощи. Луффи и Ло без всяких сомнений шагали в темноту, полагаясь на своё зрение. Нечисти тьма не помеха.       Снег падал и падал, иней покрывал траву и листву, превращая насыщенный-зелёный в приглушённый серебристый. Они заходили всё дальше и дальше, пока не дошли до укромного уголка парка: тропинка проходила прямо около пруда, что покрывался тоненькой коркой инея. Трафальгар подёргал Луффи за рукав, призывая остановиться.       — Тут спокойно. Постоим пару минут, хорошо?       — Я не против, но тут как-то людно, не находишь? — Ло растерянно оглянулся на Шляпу. — И кто же к нам решил присоединиться? — резко спросил Луффи. Трафальгар посмотрел туда же, куда с нескрываемой враждебностью уставился Монки. Ого, они действительно были не одни. В паре метров от них стоял высокий человек в плаще, из-под капюшона которого виднелись длинные золотые локоны. Ло сощурился.       — Хоукинс? Или глаза меня подводят? — Человек в плаще поднял взгляд от пруда, и посмотрел на Трафальгара. — Ха, действительно. Не ожидал, но стоило догадаться, что ты эмигрировал в первых рядах.       — Не осуждай меня за благоразумие, Хозяин. Ничего не душит так далеко от дома? — Голос мужчины был холоден и равнодушен, как иней на тёмной воле пруда.       — Только обилие упоминаний моих трудов. Мне ждать подделок, или поражаться твоему альтруизму?       — Я честный человек, в отличие от тебя. — Ло и Хоукинс переглянулись, и снова отвернулись к пруду.       — Траффи, это кто?       — Старый знакомый. Любитель карт Таро — Хоукинс. Если ты помнишь, я говорил о том, что продавал труды. Так вот, именно ему они уходили. Бэзил, это мой близкий друг — Шляпа. — Хоукинс сдержанно закивал, а вот Луффи с интересом покосился на колдуна.       — Ого! Мир тесный, или как там говорят? Эй, патлатый, а ты вроде как на картах гадаешь, да? — Бэзил никак не выразил пренебрежения к грубому подмастерью, только кивнул. — Здорово! Траффи, а он может погадать нам на что-нибудь?       — Шляпа, я бы не советовал…       — На продолжительности жизни — с удовольствием. — Луффи не обратил внимание на зловещую улыбку, он уже был подле колдуна, и смотрел ему прямо в безэмоциональные глаза, в нетерпении ожидая гадания. Ло поджал губы, тут же настораживаясь. Хоукинс вроде не был к нему враждебен, и расклады делать обожал, но кто знает, что могло случиться…       — Что же, друг моего друга — мой друг. — Хоукинс достал из-за пазухи колоду. — Эта встреча была предначертана судьбой, и совсем меня не удивила. Но что же ждёт вас? — карты ловко прыгали меж пальцев, послушной змеёй тасовались и мелькали в ловких руках. Луффи, будто заворожённый зверёк, во все глаза пялился на чудесный фокус. Карты прыгали из колоды одна за другой, располагались на своих местах прямо в воздухе, рассказывая историю что была понятна лишь их мастеру.       — Ну что там, что там!       — Что же… Кому-то придётся несладко. Здесь и сейчас, — Хоукинс, впервые за весь разговор ухмыльнулся.       — Чего? — Луффи непонятливо склонил голову на бок, но тут же заскулил. Трафальгар было дёрнулся, но застыл. В свете луны мелькнул кинжал, вонзился Монки в живот, пробивая плотную ткань плаща насквозь.       — Над несчастным валетом склонилась дама. Кровь повсюду, — с плотоядной, дикой улыбкой произнёс Бэзил, чувствуя превосходство над растерянным мальчишкой. Он провернул кинжал, заставляя Монки вскрикнуть, и был готов всадить орудие ещё глубже в плоть но замер, не в силах пошевелиться. По бледному виску скатилась капля холодного пота. Луффи шипя осел на земь.       — Хоукинс, какого дьявола?! — Ло был не просто зол, он был в ярости до того первородной, что сейчас смог бы напугать дракона. И Бэзил тоже боится, впервые на памяти Трафальгара эта постная образина скривилась, глаза выпучились от ужаса, уголки губ отчаянно дёргались. Хоукинс был готов к побегу как никогда до этого, но отчего-то замер, удерживаемый на месте незримым давлением. Хозяин Леса был взбешён. — Сукин ты сын…       Средь медленно падающего снега, этой умиротворённой ночи вдруг стало очень ветрено. На полянке ветер резко подхватил и снежинки, и полы плащей, и смертоносные странички чёрной книжки. Бэзил отпустил кинжал попятился назад.       — Если ты ещё надеешься убежать, то лучше тебе приступать прямо сейчас, — пропел Трафальгар замогильным голосом. Хоукинс вздрогнул, опомнился, и тут же, не тратя время на препирательства рванул прочь от Ло, дальше в тьму парка. Хозяин надменно посмотрел ему в след, решив дать небольшую фору. У него ещё есть, что сделать. — Луффи, ты как?       — Жить буду, — проворчал Монки, прижимая к ране плащ. Трафальгар кинул ему фляжку с настойкой.       — Промой этим. Будет жечь — так и надо. А я пока пойду и урою этого ублюдка. — Ло ласково чмокнул Луффи в щёку, и поднявшись направился вглубь парка, туда куда вели следы. Этот уродец Хоукинс у него так запляшет, что оттанцует обратно в пизду к своей шлюхе-мамаше.       Тёмный сквер бросал вызов ночному зрению, обострённые из-за ярости чувства как у гончей вели совсем не туда, куда шли следы. Ло шёл почти медленно, уже зная, что далеко подонок не уйдёт. Хозяин не разрешал твари сбегать от кары.       Справа из кустов раздался треск и шелест, Трафальгар мигом метнул сверкающий взгляд на дебри. Хм, в той стороне, в метрах шестидесяти, есть дорога. Ло задумался на пару секунд. Коротко хмыкнул, размял пальцы на руке. Как же давно он не охотился, как давно не чувствовал себя настолько властным и распалённым.       Из-под ног по запорошенному снегом скверу распространилось бледное свечение, покрывая всё больше и больше территории. Снег замедлил своё падение. Трафальгар размял шею и сошёл с тропинки.       Пространство и время исказились там, где пролегло сияние. Ло раньше не пробовал это заклинание, но как же прекрасно оно ощущалось. Кусочек его власти, всегда с собой. Лес возникающий из неоткуда, высшая форма мастерства, всё ещё ограниченная тем, что кое-кто обижался. Впрочем, у бесстыжих сволочей была совесть, и рана на животе Монки им тоже не понравилась.       Трафальгар быстро дошёл до ограды парка, перемахнул через неё почти не заметив. На дороге, как он и ожидал, трепыхался Хоукинс, не способный противостоять Хозяину. Отчаянные, яростные глаза, бешено шелестящие вокруг мага карты: побег был спланирован, но ни один план не мог постичь Лес. Ло протяжно выдохнул через нос, прикрыл глаза, не видя нужды в том, чтобы торопиться. В воздухе было холодно, будто улочка превратилась в склеп.       — У тебя есть право на последние слова, и я надеюсь это будут имена тех, кто тебя подослал, Хоукинс. Надо же, а я думал мы неплохо ладим… Бэзил ничего не отвечал, лишь пытался сдвинуться с места. Мостовая под ним медленно трескалась, из разломов лился свет. Ха, решил атаковать?       Всё произошло в доли секунд. Звук падения тяжёлой тушки у забора, взрыв на месте Бэзила, по вытянутой руке Ло струится энергия, магия самая чистая, щекочущая каждый нерв в теле, отзывающаяся кипящей кровью, сияющими глазами. Рукав на секунду будто огибает белая молниеносная змея, проходит от спины до кончиков пальцев и рвётся вперёд, бросается на врага. Вместо Хоукинса в рассеивающемся дыме парит нечто: соломенная кукла, которую грызёт зверь. Всё так быстро, в глазах рябь и цветные пятна, Трафальгар даже не успевает думать.       Волшебные звери беснуются, крушат улицу: фонарный столб вырван с корнем, острые когти снесли с фасада здания всю лепнину, стёкла окон разбиты вдребезги. Ло слышит рёв, рык, отчаянный крик и визги проснувшихся горожан. Откуда-то из-за угла улицы раздался свист. Жандармы! Блять!       Трафальгар освистнул тварь, и та отпустила жертву, позволяя Бэзилу скрыться на крыше. Мир тесен, они ещё встретятся, а сейчас главное унести ноги! Ло забыл, когда так улыбался и бегал, но трёхногая тварь рядом с ним тоже радостно подвывала. Как же элегантно превращать своих подмастерий в смертоносных зверей! Трафальгар не сдержал смеха, и был поддержан радостным лаем.       Перелезть через забор, в последнюю минуту околдовать жандармов, и свалившись на траву палисадника снова рассмеяться. Ло был счастлив, полон жизни, и что самое главное: этот выход за рамки он совершил не в одиночку. Тварь со звонким «пуф» вернулась в человечий облик, и Луффи, окровавленный но счастливый, засмеялся вместе с ним.       Со смехом они лезли по стене к окну спальни Ло, весело шепчась и хихикая Трафальгар залечивал страшное ножевое ранение. Свобода и безнаказанность бурлили в крови. Хотелось пуститься в пляс и кричать на весь-весь мир о том, что здесь и сейчас Хозяин Леса чувствовал себя как никогда свободным!       Огонь в глазах не собирался потухать, рискуя из ярких, полных жизни искр превратиться в настоящий лесной пожар, всеобъемлющий, смертоносный поражающий целиком. Никогда ещё никто из них так быстро не забирался в окна, никогда ещё не улыбались так ошалело. Битва пьянила.       Чувство упоения, чувство победы, похожее на экстаз. Оргазм длиною в часы, сотрясающий тело и разрывающий душу. Чертовски горячо. Кровь в венах не текла — бурлила как раскалённая магма, зрачки глаз расшились до предела, поглощая собой радужки почти целиком, оставляя лишь сияющие кольца. Дрожь до кончиков клыков.       Дыхание двух мужчин в тёмной комнате походило на отдышку двух загнанных зверей: охотника и добычи. Оба улыбались, почти умышленно отказываясь смотреть в глаза другого, то ли боясь не увидеть там того же огня, то ли наоборот, опасаясь его больше всего на свете. Пламя страсти, кураж, момент. Луна, их сообщница и свидетельница, всё видела сквозь высокие зашторенные окна, и своими кокетливыми лучами так вульгарно стелила по простыням кровати яркую полосу света, пробираясь изящными пальцами сквозь занавесь.       Во рту пересохло. Ло попытался сглотнуть, но лишь чуть не задохнулся, прерывая дыхание на миг. Точки невозврата были пройдены. Назад дороги нет, его разрывает от счастья, от скорости, огонь этой ночи испепеляет его изнутри. Плохо, очень плохо, такими темпами он…       Осознание того, что он хочет пришло быстро, со звоном маленького колокольчика где-то на затворках сознания. Трафальгар желал этого как никогда сильно, эта ночь была лучше опиума, лучше любого наркотика и снадобья. Воздух искрился, пот на висках жёг кожу, а Ло будто бы не мог и пошевелиться. Время вокруг него потекло медленнее, лишь из-за понимания того, к чему они пришли.       Хозяин рискнул: бросил взгляд на Луффи. И увидел то, чего так боялся и жаждал. В комнате действительно было два зверя, но может ли быть так, что он тут лишь добыча? Нет, опасно, опасно! Ло хватило сил дёрнуть стопой, то ли в попытке сбежать, то ли… А чёрт его знает! Здравых мыслей не осталось совсем, когда на это крохотное движение с губ Монки сошла абсолютно счастливая улыбка, и превратилась в оскал. Хищник. Зверь.       Как зачарованный Шляпа сам подошёл к нему. Полоса света на секунду мазнула его по щеке, ещё раз высвечивая безумные глаза. Это действительно был не человек. Потому что ни у одного человека в глазах не может быть столько эмоций. От счастья до горечи, от страсти до скорби, Луффи вмещал в себя всё и одновременно… Ло казалось, что на него уставилась маленькая пустота. Милое воплощение кошмара ночи.       — Траффи, — дрожащий голос был слишком резким в тишине комнаты. Трафальгар опять попытался сглотнуть.       — Да?       — Я… не чувствую, что должен уходить. Траффи, мне кажется, что мне надо остаться. — Под кожу пробрался озноб, так и порываясь освежевать. Ло пытался успокоить набат в груди, но лишь распалялся сильнее. Смириться с положением жертвы? Чёрта с два!       — Останься. Шляпа, я хочу заняться с тобой сексом. Очень сильно. Пиздец как. — Луна снова осветила щёку Луффи. Та полыхала, налилась цветом. А Трафальгар никак не мог пережить собственные слова, самые страшные и желанные. Он знал ответ, он видел, что иначе быть не может, но замер. — А ты? Луффи, ты хочешь этого?       — Да. — Монки кивнул, решительно смотря в глаза. Гори оно всё синим пламенем.       Они снимали одежду уже целуясь. Ло точно слышал, как отскочили пара пуговиц с рубашки, но ему было совершенно плевать, он лишь укусил Луффи за язык, без зазрений совести сжимая в ладонях задницу Монки. Тот громко вздыхал, жался ближе и сходя с ума лез руками на ранее запретные территории. Шляпа ловко расправился с ремнём Хозяина, тут же руками залезая за пояс брюк. Огладил нежную кожу кончиками пальцев, с удовольствием урча в нескончаемый поцелуй.       Трафальгар навязчиво потянул их на кровать, уже на ходу пытаясь стащить с себя брюки, путаясь в них и недовольно рыча. Монки толкнул его на простыни, и самодовольно ухмыляясь навис сверху, коленом пытаясь раздвинуть бёдра Ло. Хозяин заулыбался, снимая с Луффи рубашку, кидая куда-то в строну окна.       — Чёрт, нога, — проворчал Монки в очередной поцелуй.       — Что? — У Ло окончательно сорвало крышу, он попросту не понимал кто и где находится, и способный лишь глупо моргать и вздыхать смотрел, как Шляпа отстёгивает протез, усевшись на кровати меж разведённых хозяйских ног.       — Мешаться будет, — пояснил сам себе Луффи, откладывая деревяшку, и тут же возвращаясь к Трафальгару, целуя в щёки и шею, с наслаждением принимая укусы в губы и ногти, впивающиеся в спину. — Траффи, кому пихать будем? — Ло, кажется, на секунду протрезвел.       — А, ох, погоди, дай соображу, — Хозяин пытался обуздать мысли, вернуть себе хоть капельку умения думать, но он мог только рассеянно вплетать музыкальные пальцы в отросшие волосы у Монки на затылке. — Сегодня… Никто. Без этого.       — А? — Луффи очень удивился, и кажется, немного расстроился. — Почему?       — Ты болтать здесь или трахаться? — грубо перебил Ло, и с рыком рванул глупую макушку на себя, снова целуя и с мастерством, что не пропить за годы, поменял их местами, тут же оказываясь сверху, властно восседая на бёдрах обалдевшего Монки. Шляпа спала с Луффи ещё до кровати, но они совершенно этого не замечали.       В одно отточенное движение Ло сместился и раздвинул Бёдра Шляпы, пристраиваясь меж них. Но Трафальгар был грубее, он был голоднее и уверенней. Хозяин хотел, и он своё получит, что бы там глупые хищники себе не придумывали. В постели он — царь и бог, и даже если его клыки не так остры, власть над процессом всё равно в его руках.       Хозяин быстро стащил с Монки бельё, и замер, с упоением смотря на вид. Он может позволить себе эти секунды созерцания, чтобы навсегда запомнить эту ночь, и этого Луффи. С широко распахнутыми глазами, зацелованный и опьяневший, взъерошенный парень под ним казался как никогда роскошен. Широкая мускулистая грудь вздымалась при каждом из глубоких вдохов, призывно дёргалось на жилистой шее адамово яблоко. Крепкие бёдра насмерть стиснули талию Ло, и за секунду Трафальгар решил для себя, что однажды он должен быть ими задушен. Минуя подтянутый живот с выступающим контуром пресса и покорно закинутые за голову руки, не смотря на аккуратные и заманчивые соски, Хозяин уставился на главное блюдо.       Блять.       Конечно, он видел раньше члены, не только свой, между прочим, но вот так, вблизи, вставший и ждущий его действий… У Ло чуть не потекла слюна, пришлось сглотнуть. Какой же он бесстыжий мужеложец. И как же он хочет член Монки всеми способами, которыми только можно его хотеть.       — На что пялишься? — раздался игривый и сытый голос Шляпы, что не мог не заметить такого внимания. Вся спесь с Трафальгара мигом сошла. Уж больно вальяжно тот лежал, будто бы дикий зверь считал, что позволяя почесать свой живот он лишь демонстрирует снисхождение.       — Смотреть уже нельзя? — буркнул Ло, и ничего не сделал. Он хотел коснуться, подержать, приласкать. Но где его решимость? Почему получив на двадцать восьмом году жизни так давно желанное, он никак не может сделать то, о чём мечтал холодными и одинокими ночами?       — Ты не смотришь. Ты взглядом ешь, хе-хе.       — Конечно же я смотрю с аппетитом, я же содомит, я люблю члены, — пробормотал Трафальгар, отмахиваясь, и не понимая, почему Луффи захихикал. Была ни была, как бы этот маленький наглец не заскучал.       Рука дрогнула, коснувшись нежной кожи. Щёки обжёг румянец, в белье стало ужасно тесно. Ло попробовал обхватить поуверенней, слегка двинуть ладонью и… Монки застонал. Высоко и пронзительно, протяжно, как редкая кисейная барышня, Луффи вообще не сдерживал свой громкий голос! Трафальгар опешил, немного даже пугаясь. Да, Шляпа чувствительный, он знал, но не до такой же степени?       Нет, нельзя чтобы кто-то услышал их. Ло, не церемонясь, стащил с себя рубашку до конца, и наспех скомкав рукав запихнул его Монки в рот, ласково чмокнув в кончик носа. Тот протестующе замычал, но не выплюнул кляп.       — Я буду слушать твой чудесный голос дома, Луффи, — поцелуи перетекли на скулы, на шею, зубы прихватили столь желанный кадык. Ладонь от члена Трафальгар так и не убрал.       От каждого робкого движения Монки вело как от лучших афродизиаков, Ло старался успокоиться и отдаться страсти до конца, переставая жалеть Луффи и мысленно поклоняться его члену. Блять, как же Трафальгар безнадёжен! Опустился до шаманов древности, что подносили жертвы всему, что напоминало фаллос.       Огрубевшая кожа большого пальца дразнила головку, раз за разом касаясь самых чувствительных мест почти до болезненного, изводя и приближая к финалу. Трафальгар целовал отрешённо, всё своё внимание отдав рукам. Как же он завидует сам себе. Моменты любвеобильных поцелуев в подворотнях казались ему чем-то, что не должно заканчиваться? Да, в том был шарм, но здесь и сейчас, с членом в руке, изнывающий от ответного желания и почти захлёбывающийся в поцелуе Трафальгар чувствовал, что ни секунды его жизни не прошло зря, раз все его ошибки вели к этому самому моменту.       Луффи что-то промычал, а поскольку по тону стенание отличалось от стона, Ло оставалось лишь недовольно цыкнуть, и вытащить кляп. Конечно же, пришлось перестать ласкать парня, чтобы его стоны не перебудили половину поместья. Монки тут же благодарно забормотал, и быстренько размяв челюсть обнял Трафальгара за плечи, заглядывая в глаза. Он тяжело дышал, но старался это игнорировать.       — Не честно. Тебе тоже должно быть хорошо. — Ло почти закатил глаза. Глупый Шляпа, знал бы ты, как Ло хорошо! Но Монки был прав, Трафальгару хотелось большего.       — Да-да, ладно, — бормотал он, выпутываясь из белья, растерянно понимая каким-то уголком мозга, что сейчас ему не стыдно стоять над Луффи с членом в руке. И даже удивительно пристальный и трезвый взгляд Монки его не испугал.       — Чёрт, ты обрезан? Я не замечал.       — Нашёл момент, — Трафальгар без зазрений совести ущипнул Шляпу за сосок, но тот лишь с наслаждением промычал ругательства сквозь сомкнутые губы.       Ло не хватало сил думать о том, как именно он хочет это сделать, ему хватило воли инстинкта сжать оба члена в ладони, тут же ловя абсолютно извращённый кайф. Его отзывчивый и сумасшедший Шляпа выгнулся дугой, громко ругаясь сквозь стиснутые клыки, одеревеневшими пальцами ища кляп по простыням. Ярко сияющие красные глаза закатывались, с края губ срывалась капля слюны. Нет, нет, человек не должен быть так чувствителен! Трафальгар скупо выдохнул, наращивая темп. Отвыкшая кисть начинала гореть, но маячившее перед самыми глазами наслаждение не позволяло сбиваться ни на секунду.       Монки рассёк ему лопатки своими когтями, но боль лишь подстёгивала двигать ладонью даже тогда, когда Луффи закончил, вонзив клыки глубоко в плоть плеча Ло. Трафальгар не мог не стонать, пока его испивали, мучали и терзали, подстёгивая шагнуть за грань вместе, туда где белый свет под веками и сладостная дрожь до кончиков пальцев.       Ло не мог сформировать ни одной мысли, пока кончал. Пустота. Но сознание вернулось поразительно быстро, стерев из памяти последние секунды. перед глазами предстал и распятый на кровати Монки, залитый кровью и спермой, с красными губами и бешеными глазами.       — Бля-ять… — Трафальгар не нашёл сил на большее, чем слабый, полусонный поцелуй. Перина не была такой мягкой раньше, а в веках ни разу не было столько тяжести, так ведь?