Мы все однажды заболевшие дети

      — Да, мам, я плохо себя чувствовал всю ночь. Ощущение было такое, словно я под приходом. Думаю, те лекарства, что ты принесла, мне не очень подходят.       — Значит, ты принимал наркотики?       В этот момент телефон буквально падает из рук подростка.       «Значит, ты принимал наркотики?»       Вопрос, будто гром, эхом разносится по его голове.       Разговор по телефону снова не задался. С мамой так было всегда. Из обычных, казалось бы, фраз, она умудрялась всё делать так, что ты чувствовал себя в разы хуже, чем от самой болезни. Которая даже не давала спать всю ночь.       Чонгук пожалел, что выронил телефон, прямо сейчас ему хотелось кинуть его куда-нибудь подальше.       Глубоко вдохнув и выдохнув, подросток быстрым шагом пересёк комнату, собрал те лекарства, из-за которых ночь была сравнима с путешествием в ад и тут же отправил их в мусорную корзину. Вот отец вернётся с работы и можно будет придумать что-то другое, а до тех пор он переживёт несколько часов наедине с простудой.       Телефон издал привычное уведомление о сообщении в Какао.       Нехотя подойдя ближе и подобрав устройство с треснувшим экраном Чонгук открыл уведомление, не заходя в диалог, чтобы сообщение не оказалось прочитанным.       «Что касается вопроса насчёт наркотиков, когда я провожу сравнение с чем-то, обычно я знаю об этом не по наслышке, а с учётом того, что ты от меня всё скрываешь — и татуировки, и то, что ты пробовал курить, поэтому и уточнила. И не нужно делать из меня врага, ты прекрасно понимаешь, что я единственный человек, который тебя действительно любит и беспокоится. Ты сравни поведение мам своих друзей и моё, разницу видишь???»       Прочитав это сообщение подросток в очередной раз чуть не выронил телефон из рук. Предусмотрительно убрав его подальше, Чон сел на диван, сложил руки на коленях и снова глубоко выдохнул.       Ему надоело. Надоело что-то доказывать, объяснять, что её сын не настолько потерян для общества, как она считает. Казалось бы, стоило уже было привыкнуть к такому, но его мама упорно подбирала те моменты, когда он был наиболее уязвим, чтобы снова ему напомнить две простые истины — никто не любит его, кроме неё самой и что он точно где-то сделал что-то плохое. И чаще всего, когда он болел.       Остаться с отцом при их разводе было действительно хорошим решением.       Телефон продолжал разрываться от звонков и сообщений, где один за одним были сообщения, что она ведь права.       А Чонгук просто устал говорить о том, что ему больно уже не столько от болезни, сколько от её отношения к нему.       Последнее сообщение пришло от папы.       «Ну ты ведь её знаешь, она ко всем так. Вот мне она тоже часто говорит неприятные вещи, но она ведь не хочет зла. Прости её, договорились, приятель?»       Она не хотела.       А Чонгук не хотел каждый раз терпеть удары, пока он болен.