/Alexander 23 — IDK You Yet/
Юнхо нужно запретить на законодательном уровне. Так считает Минги, который уже в третий раз ошибается в хоряге и практически падает на пол. Чёртов Чон Юнхо в этой чёртовой рубашке. Она даже на все пуговицы застёгнута, а у Минги крыша едет от одного вида старшего в этом бордовом куске ткани. Хочется сорвать мешающуюся материю, впиться губами в бледную кожу и, наконец, ощутить на языке вкус старшего. Только вот они самые лучшие друзья, а лучшим друзьям не положено задумываться о таких вещах. Сон неловко извиняется и пытается больше не смотреть на друга. Но как на него не смотреть, когда он так близко, всё время перед глазами, улыбается своей этой улыбкой и гнётся так, что, кажется, обтягивающая широкие плечи рубашка скоро треснет, разойдется по швам. Слишком соблазнительно. Наконец, Хонджун громко оповещает о том, что тренировка окончена и следующая будет только через три дня. У Минги уже почти предынфарктное состояние и стояк, который становится всё сложнее скрывать под объёмным худи. — Минги, — обращается вдруг лидер, когда они остаются одни в зале, — тебе стоит проработать связку. Знаю, завтра выходной, но-… — Я всё равно сам хотел остаться, не волнуйся. — Отлично, — хлопает в ладоши Хонджун и подхватывает свою сумку, — кстати, не забудь, мы договаривались сегодня вечером собраться у Сана с Юнхо. — Конечно, я помню, — отвечает Сон, натягивая улыбку. — Тогда идём, нас уже заждались.***
Минги всё утро ищет свой телефон и никак не может его найти. Куда он вообще мог деться? Поиски не приносят никакого результата, так что расстроенный парень решает прерваться и сходить в душ. Слегка прохладная вода тугими струями стекает с горячей кожи, забирает с собой всю сонливость, и, внезапно, приносит одну дельную мысль. Может, он оставил его в комнате Юнхо? Вчера вечером они вместе смотрели фильмы — вдруг телефон так и остался валяться у старшего? Минги выходит из душевой кабинки, поспешно вытирается и, накинув на себя домашние треники и белую футболку, идёт к Юнхо, шлёпая сырыми пятками по полу. Останавливается у самой двери и глубоко выдыхает: «Просто войти и спросить, ничего страшного не произойдёт, он же твой лучший друг, Минги, соберись». — Юнхо-я, я у тебя, случайно, телефон не остав-…? — говорит Минги, как только вваливается в просторную комнату, но тут же замирает, поражённо раскрыв рот. Перед его глазами предстаёт стремительно краснеющая, самая заветная фантазия, что, порой, приходит ему во снах. — Не смотри! — испуганно кричит Юнхо, закрывая лицо руками. Лёгкая ткань платья бежевым облаком струится по телу. Тонкая талия подчёркнута шёлковым поясом, а белые чулки плотно обтягивают накаченные икры. — Не смотри на меня… — чуть ли не плача. Минги с трудом сглатывает ставшую слишком вязкой слюну и, заторможено моргая, подходит к старшему. Не прикасается, лишь смотрит на него с восхищением. Юнхо кажется таким хрупким, таким нереальным. Тусклый свет льётся из незашторенного окна на чуть блестящую поверхность лифа. Бледная кожа кажется сахарной, разок коснёшься — и она растает. Сон боится неаккуратным движением сломать, разрушить эту красоту. Широкие плечи, сокрытые полупрозрачными рукавами, нервно дрожат. Юнхо страшно. Он не хочет, чтобы кто-то видел его таким. Видел его маленькую слабость. Особенно, чтобы этим кто-то был Минги. Сердце стучит где-то в горле, а на глаза наворачиваются слёзы. Почему именно сегодня, почему именно Сон? Из всех возможных людей, не Сан, перед которым можно было бы отшутиться, не Сонхва, он бы смог понять и принять. Пришёл тот, чьи объятья вчера заставляли путаться мысли, а какой-то дурацкий фильм расплываться бесформенными пятнами. Минги хочет что-то сказать, но Юнхо не готов вновь слышать осуждение. Не готов снова быть брошенным самым дорогим человеком на свете. Бывший вполне доходчиво ему всё это продемонстрировал. Хватит. — Не говори ничего, — умоляюще шепчет он, оседая на пол. В ушах мерзко звенит. — Мне нравится. — Не над-… что? Ч-что ты сказал? — в неверие спрашивает Юнхо. Чёрные ресницы трепещут под пристальным взглядом младшего. — Мне нравится. Очень, — слова застревают в глотке, грудь часто вздымается, а внизу живота медленно затягивается обжигающий узел. Минги щёлкает замком на двери, и этот звук эхом отдается в висках. Юнхо чувствует, как его сердце разрывается на части. — Могу я посмотреть поближе…? — а у старшего, кажется, язык прилипает к нёбу. — Д-да, — он хотел бы, чтобы это не звучало так жалко, но все мысли разбегаются, превращаются в кашу, когда младший опускается перед ним на пол. Теперь они смотрят друг другу в глаза, и Юнхо, кажется, сейчас потеряет сознание. Скользкая ткань чулок слишком приятно холодит кожу, но ничуть не отрезвляет. Кровь жгучими волнами приливает к паху. Хочется большего. Горячая ладонь Минги вдруг нежно ложится на обтянутую в белый капрон голень и поднимается выше до самого края подола. Как же долго он ждал этого. Старший вздрагивает всем телом. Каждое чужое прикосновение отдаётся пульсирующей волной в изнывающий без должного внимания член. Длинные пальцы младшего плавно очерчивают причудливый узор, переходящий в декоративную шнуровку на спине, аккуратно развязывают пояс, и Юнхо просто плавится от ощущения сильных рук на своей талии, что начинают плавно подниматься вверх к груди. У Минги дыхание перехватывает, когда он вдруг чувствует под своими ладонями кружево, проступающее из-под тонкой ткани. — Твою мать… — шепчет он непроизвольно и чуть надавливает на застёжку платья. Молния нехотя расходится, но руку Минги вдруг останавливает чужая слегка трясущаяся ладонь. — Ты правда хочешь? — почему-то спрашивает старший. Словно не видит льющееся через край желание, не замечает пламя, сжигающее его изнутри. — А ты? — Минги пытается убрать руку, но её рывком возвращают обратно. Без лишних слов. У Юнхо в горле пересыхает и голова начинает кружиться. Слегка колючая ткань понемногу сползает с него, оголяя нежную кожу. — Господи… — голос Минги, кажется, падает ещё на несколько октав ниже, стоит только ему коснуться витиеватого кружева чёрного бюстгальтера. Платье ненужной тряпкой отбрасывается в сторону. Теперь Юнхо практически лежит перед ним в одном лишь нижнем белье, и смущённо пытается свести дрожащие колени вместе. Тонкая полупрозрачная ткань слишком хорошо обрамляет его налитый кровью член. Плотный пояс одуряюще приятно давит на головку, при любом неловком движении пуская волну мурашек. Минги прожигает старшего взглядом, осматривает каждый сантиметр любимого тела. Словно хочет навеки выжечь этот образ у себя в памяти. Он часто видел своего друга обнажённым, и каждый раз ему приходилось сдерживать свои чувства. Когда они вместе ходили в душ после тренировок, переодевались в тесной гримёрке вместе с остальными мемберами, делили один номер отеля на двоих. Но теперь это ощущается по-другому. Так же правильно, как и треугольники бюстгальтера, что лежат на накаченной мужской груди изысканным украшением. Юнхо просто не знает куда деть себя, чтобы окончательно не потерять самообладание. Хотя о каком самообладании может идти речь, когда его краш, так нежно придерживая за лодыжку, прижимается к его голени щекой. — Минги-я, — язык заплетается. Юнхо может лишь потерянно шептать его имя. Перед глазами всё плывёт. Так не бывает, этого просто не может быть. Это ведь просто плод его фантазии, не больше. Горячие губы слишком неожиданно касаются его колена, слишком трепетно, до разноцветных точек перед глазами. Юнхо кажется, что он сейчас попросту сгорит. Неужели всё это — происходит на самом деле? А Минги всё целует и целует, не может остановиться. Старший пахнет цветами с примесью чего-то терпкого, оседающего на языке. Одеколоном, который Минги подарил ему недавно. И от этого кроет ещё сильнее. Хочется прижаться ближе, чтобы кожа к коже, чтобы пропитаться этим ароматом и утонуть в нём без единого шанса на спасение. Минги поднимается поцелуями всё выше, проводит языком по тонкой белой подтяжке и вдруг прикусывает нежную кожу. Юнхо стонет — протяжно, несдержанно — и сам пугается такой реакции, закрывая рот рукой. У Сона дыхание перехватывает. — Какой же ты… — шепчет он, целуя внутреннюю сторону бедра. Слишком близко. Минги с наслаждением покусывает бархатистую кожу, отвлекая старшего, и стягивает с него трусики. Юнхо захлёбывается стоном, когда пухлые губы Минги вдруг накрывают его член. Горячий язык проходится от основания до самой головки, выбивая из груди весь воздух. Старший откидывает голову назад и судорожно пытается ухватиться хоть за что-нибудь, но его кисти тут же перехватываются чужой горячей рукой. Юнхо переводит затуманенный взгляд на Сона и несдержанно стонет от открывшегося ему вида. Минги нежно посасывает головку, щекочет кончиком языка щёлочку уретры и вдруг заглатывает на половину, втягивая щёки. Опухшие алые губы так сладко растягиваются вокруг возбуждённой плоти, принимая немаленький член всё глубже в горло. Юнхо выгибается и не может отвести взгляда от искрящихся глаз младшего. Минги смотрит на него с такой любовью, что в сердце щемит. Младший берёт его ладонь и без раздумий кладёт её себе на голову. Длинные пальцы впутываются во влажные каштановые пряди и слегка тянут, выбивая из уст парня первый низкий стон. Он принимается сосать усерднее, с наслаждением проводя языком по вздувшимся венкам. Вокруг становится безумно душно, звучно раздаётся пошлое хлюпанье, и Юнхо готов кончить уже сейчас. Чёрт, они ведь даже не целовались ещё. Но сил думать об этом совершенно нет. У Чона звёзды взрываются перед глазами, когда Минги расслабляет горло и вдруг подаётся вперёд, утыкаясь носом в гладко выбритый лобок. Головка упирается в заднюю стенку горла и старший понимает, что не сможет держаться дольше. Он пытается отодвинуть Минги от себя, двигая бёдрами назад. — М-минги, я-ах… я с-сейчас кончу… — но парень не даёт ему отстранится и приглушённо рычит, пуская волну вибрации по члену, — Минги-ах! Юнхо стонет и непроизвольно толкается бёдрами вперёд, мелко дрожа всем телом. Он вновь откидывает голову и закатывает глаза, надрывно выстанывая имя младшего. Через некоторое время Минги отстраняется и облизывает губы, приподнимаясь с пола. Юнхо тяжело дышит и пытается успокоить своё сердцебиение. Длинные ресницы чуть подрагивают, и парень открывает глаза тут же цепляясь взглядом за пухлые губы Сона, блестящие от слюны вперемешку с естественной смазкой. — Ты же не…? Блять… — старший нервно сглатывает и тихо стонет, прикрывая рот рукой, когда Минги хитро ухмыляется и слизывает несколько капель спермы со своих пальцев. — Ты такой красивый, хён… — хрипло говорит парень, и Юнхо не может сдержать шумного вдоха. — Самый красивый… Минги с ума сходит от такого старшего, растрепанного, с пунцовыми щеками и искусанными в кровь губами. На всё ещё разведённых в стороны бёдрах фиолетовыми цветками распускаются засосы. Но младшему мало. Минги хотел бы покрыть своими метками каждый миллиметр желанного тела, показывая всем, что Чон только его, и никто не смеет смотреть на Юнхо так же, как делает это он. Старший растерянно смотрит на парня, не зная, что ему теперь делать. Тот всё ещё одет, что немного огорчает Чона, и жадно следит за каждым его движением. Юнхо пытается свести ноги вместе, но сильные руки не дают ему этого сделать. Где-то в этот момент старший опускает взгляд, останавливая его на выпуклости в серых штанах Сона, и прикусывает губу. У Минги черти пляшут в глазах, и он просто не может больше противостоять соблазну. Парень припадает к горячим губам своими, нежно посасывает нижнюю и аккуратно притягивает старшего за талию ближе к себе. Юнхо скулит в поцелуй и прикрывает глаза, закидывая руки тому на шею. Чуть дрожащие от волнения пальцы неуверенно перебирают волосы на затылке младшего. Чон беспомощно стонет, когда их языки сталкиваются, и почти что садится Минги на бёдра, прижимаясь к горячему телу. У него снова стоит, и он чувствует, как возбуждение Сона трётся об его собственное через ткань спортивных штанов. Парни разрывают поцелуй, когда в груди начинает жечь, и касаются лбами, жадно хватая воздух. — Я так сильно люблю тебя, хён… — шепчет Минги и нежно берёт лицо старшего в ладони, проводя большими пальцами по горящей от смущения коже. Юнхо потерянно смотрит Сону в глаза, ища какой-нибудь подвох в его словах. Но бешено бьющееся сердце, стучащее в одном ритме с его, не может врать. Чон уверенно затягивает парня в поцелуй и ластится к широким ладоням, сжимающим его талию. — Я тоже люблю тебя, Минги-я, — выдыхает он, на пару мгновений отрываясь от сладких губ. Минги тихо смеётся и счастливо улыбается, аккуратно укладывая старшего на себя. — Тогда я хочу увидеть все твои платья, Юнхо-хён…