Сопли с рафинадом

/BTS — Pied Piper/

      Дверь, разделяющая столовую с террасой, распахивается ровно в тот момент, когда молния на долю секунды рассекает тёмно-серое небо. Дождь, кажется, только усиливается под раскатами грома. Хочется уйти обратно в дом, закутаться в плед вместе с любимым человеком и смотреть что-нибудь в меру романтичное, чтобы проронить несколько слезинок под конец и уснуть, прижавшись друг к другу на тесном диване. Но у Уёна теперь есть Сан и мечты Ёсана в один момент идут по пизде.       В глазах всё ещё стоит образ сильных рук, притягивающих счастливо улыбающегося Сана — не его — за талию. Пухлые губы, целующие тонкие, с привкусом только что съеденных лимонных леденцов — и не его — с такой любовью, что хочется вырвать собственное сердце и выкинуть в мусорное ведро вместе с кислотно-жёлтыми обёртками от конфет. Ёсан терпеть их не может. Хочется выключить все чувства, чтобы не ныло так сильно между рёбер, чтобы сырой воздух не застревал в горле удушливым комом.       Стук капель о деревянные половицы ступенек возвращает замершего парня из раздумий. Потерянный взгляд бесцельно скользит по залитой водой мощённой дорожке, ведущий в сад, а в груди тянет так, что хочется выть от бессилия и ненависти к самому себе. Он не должен чувствовать всё это. Ему, как и подобает лучшему другу, нужно радоваться за младшего, за то, что у него, наконец-то, всё хорошо. Без него. И это важно. Это всё объясняет. Глаза на мгновение ослепляет молнией, а грудь сдавливает сильнее. — Ёсан~а…? — парень вздрагивает от неожиданности и поворачивается в сторону голоса. — Ветер холодный, простудишься… Юнхо стоит в дверях и взволнованно смотрит на младшего. Словно ему действительно есть до него дело, словно он и вправду беспокоится об его здоровье, словно Ёсан ему нужен. Жалобный хрип вместо ответа и парень утыкается носом в мягкую ткань голубого свитера. Большие ладони обжигают поясницу и прижимают чуть ближе к горячему телу. Парень неловко сжимает тёплый свитер в кулачках и прячет личико на широкой груди старшего. Голову начинает кружить от смешения аромата мятного чая с запахом имбирного печенья, которое так любит Ёсан. Уютно. Уён пахнет адреналином с нотками прожигаемой юности и крепким кофе без сахара. Совсем не так, как Юнхо. Но отчего-то сердце начинает биться чаще. Щемящее чувство защищённости и широкие ладони на дрожащей спине. Ёсан не хочет терять эти ощущения, не хочет больше страдать в одиночестве, когда про него в очередной раз забывает самый близкий человек.       Что-то щёлкает в голове и Ёсан чуть отстраняется, сталкиваясь с заботливым взглядом тёмных глаз. Юнхо улыбается так, что в груди патокой разливается тепло, будто они не стоят сейчас на холодной террасе, обдуваемой всеми ветрами. — Всё будет хорошо, — тихий голос Чона и его ладонь на щеке младшего выбивают воздух из лёгких. — Будешь чай? Я принесу, подождёшь меня пару минут? — Ёсан судорожно кивает. — Вот и хорошо, я скоро вернусь, — словно хочет убедить, что он не бросит младшего, что он всегда будет рядом. Большой палец аккуратно стирает солёные дорожки со щёк, и Кан прикрывает глаза, немного расслабляясь.       Жар чужого тела исчезает, и Юнхо скрывается за большими стеклянными дверьми. На террасе есть столик и небольшой диван у стены дома в самом углу, чтобы косой дождь не залил старую мебель. Пружины недовольно скрипят под весом тела. Ёсан вжимается в неудобную спинку и подтягивает колени к груди, чтобы не зябнуть на ветру, как забытые кем-то газеты. Они лежат на столике, шелестя пожелтевшими от времени листами в унисон с шумом капель.       Светло-персиковая макушка появляется минут через восемь, Ёсан считал, неосознанно шевеля искусанными в кровь губами, словно это могло сократить мучительное время ожидания. На плечи опускается что-то тёплое — одна из толстовок Чона, и рука на талии так доверительно прижимает его к горячему боку. — Прости, не нашёл твою ветровку, — Ёсан машет на это головой, прижимаясь щекой к груди старшего.       От двух стеклянных кружек на столе идёт пар. Только что заваренные листы мяты плавают на поверхности. Ёсан чуть трясущимися пальцами тянется к кружке и подносит её к лицу, вдыхая свежий аромат любимого чая Юнхо. Только вот в него добавлен ещё и имбирь, младший ни с чем не спутает эту щекочущую язык остринку. — Спасибо, — глупая улыбка трогает губы и тут же пропадает.       Горячий напиток обжигает, но Ёсан не обращает на это внимания. Все мысли смешались в кучу, парень не понимает, что с ним происходит. Ему хорошо, действительно комфортно рядом с Юнхо. Подсознание ненавязчиво шепчет, что с беспечным Уёном всё было бы совсем по-другому. Кан вдруг с удивлением осознает, что начинает их сравнивать. Он никогда не делал этого, Уён казался ему тем недостижимым идеалом, который будет вечно согревать его сердце своей жизнерадостной энергией. Но сейчас, когда Ёсан думает о младшем, он не чувствует ничего. Словно все его чувства были лишь наваждением, минутным помутнением рассудка. Больше нет бабочек в животе, нет дрожи в коленях. Странно.       Юнхо безмолвно смотрит на парня, так ни разу и не притронувшись к своей кружке. Его рука лежит на колене Кана, и младший прикусывает губу, неуверенно переводя на него взгляд. Чон вопросительно поднимает брови и тут же убирает руку, извиняясь за такую вольность. Ёсан хмурится и хватает его ладонь своей. Длинные пальцы неловко переплетаются с его, так трепетно, будто боятся сделать что-то не так. Кан смотрит на разницу в их размерах и утыкается лбом старшему в плечо, прикрывая глаза. — Ты ещё найдёшь своего человека, Ёсан~а… — голос почему-то срывается под конец, и Ёсан скребёт короткими коготками по бледной коже, сжимая ладонь крепче. — Мне кажется, я уже нашёл…