***
Ким, несомненно, была самой лучшей девушкой, которую он знал. Она была умна, очень красива, была хозяйственной, доброй, честной. Так можно продолжать до бесконечности. Когда они были вместе, Чарльз был слишком молод и глуп, чтобы по достоинству оценить это. Нет, он был влюблён в неё, конечно. Не мог не влюбиться в такую девушку. Она прекрасна. Вот только влюблённость — это просто фаза человеческих отношений. И у неё всегда есть временные рамки и два исхода. Первый исход — влюблённость сменяется чувством в тысячу раз сильнее — любовью. Второй исход — влюблённость просто проходит, оставляя после себя тёплые чувства и воспоминания. Так называемую светлую грусть. Чарльз долго не мог понять, чем закончилась его влюблённость. Он пытался убедить себя, что любит Ким. Ему было плохо, когда они расстались. Но он не любил её. Так и не смог полюбить. Два года после расставания их отношения были сложными. Они пытались дружить, периодически срываясь на поцелуи, а месяц назад и вовсе переспали. Чарльз спросил у Ким, что для неё это значит, но сделал он это, чтобы разобраться, что это значит для него. Её ответ показал ему, что он может шагать дальше. И он шагнул, вот только, видимо, не туда. Вот так всегда. Планируешь стать хорошим парнем, остепениться, а потом рука какой-то горячей красотки оказывается на твоём члене, и всё летит к чертям. А потом ты ещё и не можешь выкинуть её из своей головы. А ей всё равно. Ну просто смех. Чарльз не любил Ким. Но это не означало, что она для него чужой человек. Нет. Эта девушка была одним из самых близких людей для Чарльза. Поэтому сейчас, узнав о том, что произошло, он, ни секунды не раздумывая, садится в такси и едет к ней. Ким открывает ему дверь. На ней домашняя одежда, волосы растрёпаны. Чарльз в очередной раз убеждается, насколько она красива, особенно такая настоящая. Он обнимает её прямо в дверях, целует в лоб. Ким ещё никогда не замечала в Чарльзе такой заботы, что только сильнее путало её мысли. — Я тебя разбудил? Он заправил особенно непослушную прядь ей за ухо. — Ничего. Спать днём — не лучшая идея. Чай, кофе? — Нет, спасибо. Как ты? Ким опустилась на диван, похлопывая по месту рядом с ней. Чарльз присел. — Честно говоря, первое моё желание было всё бросить… — Ты серьёзно? Ты не можешь этого сделать. Это твоя мечта. — Чак, успокойся, я остаюсь. — Знал, что ты не оставишь меня одного на растерзание Янгу. Ким еле заметно улыбнулась. Почему-то упоминание этой фамилии больше не вызывало страха как прежде. Он не был монстром, каким она его представляла, нет. Он хороший человек. В этом Ким больше не сомневалась. И что бы он сам не говорил, ему не плевать. Они — часть его участка. Они ему не чужие. Ведь если бы это было так, капитан бы не стал успокаивать её. Он дал ей понять, что она чего-то да стоит. Он смог в неё поверить. — Кстати, я удивлён, что он остался дежурить за тебя. — Он что? — Вот и я говорю, что был удивлён. — Похоже, не такой уж он и плохой. — В участке все отзываются о нём довольно тепло, если не считать, что называют его самодуром и занозой в заднице. Ким почему-то стало смешно. Заноза? Это на него похоже. Вот только эта заноза теперь у неё не в заднице, а в голове. Она была благодарна капитану за то, что он помог ей подавить паническую атаку, но ей было безумно стыдно за то, что она ответила на его поцелуй, который был всего лишь способом её успокоить. Своеобразный метод, ничего не скажешь. Девушку удивляло, что этот поцелуй так на неё подействовал. Ведь стрессовая ситуация, которую страх перед капитаном только усиливал, должна была только усугубиться от близости неприятного тебе человека. Но он перестал быть неприятным. Когда? Она не понимала. Не видела, когда произошёл этот переломный момент. Видимо, дело было в неуправляемой панике, но она помнила, как оказалась к тёплых объятиях капитана Янга, как он положил её голову на свою грудь, помнила, как неспокойно билось его сердце. Хотя последнее ей, скорее всего, показалось. Она помнила, как почувствовала мягкие губы и колючую щетину, помнила, как всё вокруг исчезло. Помнила, как крепко обнимала его сильное тело. Помнила как его горячие, большие, грубые руки нежно придерживали её голову, когда он стал углублять поцелуй. Она никогда не забудет этот нежный поцелуй. Именно нежный. Эта мысль показалась ей абсурдной. Где капитан Янг, а где нежность. Даже если он был просто для того, чтобы привести её в чувства. И тем более, она никогда не забудет, как в ранее холодном серо-зелёном взгляде, мелькнуло мимолётное тепло. Ким всегда замечала все мельчайшие детали. В интерьере, в одежде, в лицах. Если бы она умела рисовать, она бы смогла в точности перенести на бумагу каждый волосок на его лице, каждую неглубокую морщину. — Ким, ты покраснела. Ты нормально себя чувствуешь? — А? Да, нормально. Это, наверное, из-за давления. Конечно, Ким. Всё дело в давлении. Продолжай и дальше себя этим успокаивать. — Зачем ты пришёл, Чак? — В смысле? Поддержать тебя. — В качестве кого? — Ты серьёзно хочешь сейчас говорить об этом? — Да. Это поможет мне отвлечься. Чарльз усмехнулся, взъерошив идеально уложенные светлые волосы. — Знаешь, Ким, обычно люди отвлекаются с помощью кино или книги, а не выясняя отношения. — И всё же? — Я долго думал об этом. — К чему пришёл? — Можно отвечу вопросом на вопрос? — Ну, валяй. — Я хочу услышать искренний ответ. Это важно. Хорошо? — Хорошо. Чак взял Ким за руку, она не одёрнула, понимая что этот тактильный контакт ему необходим. — Я знаю, что сейчас ты не любишь меня. А раньше? Любила? Ким удивлённо посмотрела на Чарльза, пытаясь прочитать подвох в голубых глазах, но ничего кроме искренности она там не увидела. — Ты прекрасно знаешь, что я была без памяти в тебя влюблена, Чак. Неужели ты в этом сомневался? — Влюблена. Я спросил не об этом. Я спросил о любви. — В чём разница? — В том, что любовь не проходит, Ким. Ты правда ничего ко мне не чувствуешь сейчас? Ким покачала головой. — Значит не любила… Теперь мне легче. Я понял, что и я не любил. Вообще не уверен, что любил кого-то. Я пытался убедить себя в том, что люблю тебя, и мне это почти удалось. Посмотри на себя, ты же блин идеальная. Я не могу врать тебе. И не должен врать себе. Ты права. Нам лучше просто дружить. Искренность Чака так обрадовала девушку, что она кинулась ему на шею. Груз по имени «Чарльз Уайт и его чувства» упал с её плеч. Наконец-то, спустя два года, она почувствовала себя по-настоящему свободной. — Друзья? — Друзья, Ким. Эту милую сцену прервал звонок в дверь. — Ждёшь кого-то? — Нет. Ким встала с дивана, пошла к двери, Чарльз остался в гостиной, весь превращаясь в слух. Через несколько секунд до него донеслись знакомые голоса. — Привет! Я думала, у тебя важные дела. — Я приехала, сразу, как узнала, что случилось. — Проходи. «Нет, чёрт, только не она». Не успел Чарльз подумать, как незаметно исчезнуть, когда в гостиную вошла Джина, своим видом заставляя парня уронить челюсть. На ней было чёрное кожаное платье с глубоким декольте, длиной чуть выше колена, что подчёркивало её длинные стройные ноги. Один взгляд, и он готов продать душу дьяволу, лишь бы эти ноги снова обвивали его в порывах страсти. Джина окинула Чарльза быстрым взглядом и обратилась к Ким. — Надеюсь, я вам не помешала? — Нет, что ты. Чарльз встал с дивана, поправляя рубашку. — Я как раз собирался уходить. — Не стоит. Я зашла убедиться, что Ким в порядке, но я вижу, что всё нормально, поэтому могу с чистой совестью бежать. — Спасибо, что зашла. Я уже в порядке. Джина чмокнула Ким в щеку, и открывая дверь сказала: — Увидимся завтра. — До встречи, Джина. «Да уж, сбегать ты отлично умеешь». — Какая-то она странная. Могла бы сразу сказать, что на минуту, но вошла в квартиру. — Ага… Ким, раз мы теперь друзья, могу я попросить тебя о помощи? — Конечно. — Помоги мне завоевать эту стерву.***
Джина ушла не только из-за того, чтобы не создавать неловких ситуаций, хотя этого было бы не избежать. Она ушла, потому что её ждал старый друг. Очень ворчливый друг, который терпеть не мог непунктуальных людей, и только ей прощал опоздания, потому что знал, что она отвозит дочь в школу. Джина постучала в дверь. У этого конченого интроверта даже звонка не было, чтобы все думали, что квартира пустует, и ему не приходилось бы лишний раз общаться с людьми. Джефф открыл ей дверь, держа на руках пушистого кота. — Ватсон, милашка, иди ко мне. — А со мной даже не поздороваешься? — Не заслужил. Джина забрала кота из рук капитана. — Осторожно, у него шерсть ползёт. Джина рассмеялась, когда увидела что вся футболка Джеффа была в серых волосах. — Вы только посмотрите на этого пушистого котика. Я сейчас не про Ватсона кстати. — Джина, твою мать. — Ты такой душка, когда снимаешь с себя маску злобного гения — грозы преступников. Видели бы тебя сейчас твои подчинённые. — Скажешь кому-то, что у меня есть кот, уволю нахрен. Джина рассмеялась ещё больше. — Больно надо. Меня прикалывает, как все думают, что ты бесчувственная скала. — Проходи. Выпьешь? — Давно ты пьёшь по воскресеньям, Янг? — Давно ты расхаживаешь в таких сексуальных платьях, Ривера? — Что я слышу! Это был комплимент в мою честь? Скажи ты его лет 10 назад, пришлось бы выжимать трусы. Джефф ухмыльнулся. — Просто констатирую факт. — Я тоже. Да и ты сам знаешь. Вряд-ли забыл, как я тебе на шею вешалась в академии. — Такое забудешь. Ты мне в кошмарах снилась. Слава Богу, что ты встретила потом Такера и отлипла. — Зачем так оскорблять Господа, употребляя его имя в одной фразе с именем этого идиота? — Этот идиот — отец моей крестницы вообще-то. Я уж не говорю, что он твой бывший муж. — Вот только не защищай его. Ты мой друг, а не его. — Мне что нельзя теперь дружить с Такером? — Нет, нельзя. Ты не можешь одновременно дружить с великолепной мной и этой ошибкой природы. Джефф рассмеялся, забирая из рук Джины кота. — Не трогай. Ты заставляешь Ватсона вспомнить о том, что он кастрирован. — Жаль мужиков нельзя кастрировать, как котов. Может, тогда они перестанут совать свой член во всё, что движется и дышит. — Долго ты ещё будешь на всех мужиков вешать этот ярлык? — Какой ярлык? — Изменщиков. — Всегда. Все мужики изменяют. — Я никогда никому не изменял. — Потому что, чтобы изменять, нужно состоять в отношениях, Джефф. А ты за свои 30 лет и месяца ни с кем не провстречался. — Началось. Джина, я позвал тебя не для того, чтобы слушать, что мне в старости никто не принесёт стакан воды. Я собираюсь умереть молодым и красивым. Джина закатила глаза. — Отдай мне чёртового кота или я даже не буду тебя слушать. Джефф оскалил зубы и с неохотой протянул Джине Ватсона. — Как там новички? — Если тебе интересно, то могу их вернуть под твоё крыло. Только не заклюй их, коршун. — Между прочим я сделал тебе одолжение, когда спихнул их на тебя. — Как интересно. — Рано или поздно меня кто-нибудь пристрелит или какой-нибудь нарик ширнёт меня спидозной иглой, на кого ты думаешь останется участок? — Мне до капитана, как до Китая раком. — Я постараюсь не откинуть копыта, пока ты не сдашь на лейтенанта, так и быть. — Мне это нахрен не надо. Лишняя морока. — Ривера, не беси меня. Я уже отправил за тебя заявку в департамент. — Джефф, какого…?! Кто ты такой, чтобы за меня решать? — Твой друг. И ты этого заслуживаешь. Ты пройдёшь обучение. Если не хочешь по-хорошему, то считай, что это приказ. Ясно? — Только ради того, чтобы ты сдох уже побыстрее и не бесил меня своей рожей, скажи своим наркоманам, пусть поторопятся. Джефф подмигнул подруге. — То есть новички тебя только поэтому интересуют? — Ну да. — Тогда почему ты сегодня отпустил Ким? Помню, когда ты первый раз так проебался, капитан Вуд всучил тебе ещё 10 дежурств подряд. А ты прямо-таки сдобная булочка. Ещё и сам остался за неё дежурить. Неужели в тебе проснулась жалость? — Так, теперь я знаю, что Диас зовут Ким. Это уже что-то. Как зовут Белоснежку? — Чарльз. Джина усмехнулась мысли о том, как ловко Джефф перевёл разговор. — Как банально. Что ты о них думаешь? — Думаю, у Диас неплохие шансы. Она очень внимательная, подмечает мелкие детали. — А блондинчик? — Пока не заметила в нем никаких особых талантов, разве что, он легко идёт на контакт с людьми. — Ну мне отсутствие этого качества не помешало стать капитаном и раскрыть сотню дел. — Ким мне понравилась. В ней что-то есть. Проводив Джину уже за полночь, Джефф вышел на балкон, доставая пачку сигарет. «Что-то есть. Понять бы что».