***
Обед представлял собой печальное зрелище. Оби-Ван оказался в бесконечном море оранжевых комбинезонов, а очередь за едой тянулась по периметру всего помещения, словно болотная улитка. Яркие лампы освещали комнату так, что было даже противно, и Оби-Ван почувствовал, как его не до конца прошедшая головная боль стала усиливаться, пульсируя и давя на глаза. Резкий свет и клацанье металлической посуды, эхом разносящееся по комнате, играли на его и так до предела натянутых нервах. Он потянулся и взял серый поднос, кинув взгляд наверх. На каждом уровне стояли солдаты-клоны, бластеры наизготовку, направленные на заключенных внизу. И от взгляда Оби-Вана не ускользнуло то, что оружие было не в режиме оглушения. «И когда это стало обычной практикой?» — нахмурившись задумался мужчина. Оби-Ван сделал шаг к раздаче. Из металлического короба торчала длинная труба, из которой стекала какая-то жижа то ли коричневого, то ли зеленого цвета. Он не питал особых надежд на это яство. Плюх! Устройство выдавило это желейное нечто на его тарелку. Оби-Ван окинул мерзкую жижу полным отвращения взглядом. Похоже, что какого-то явного запаха эта еда не имела, и Оби-Ван очень надеялся, что и вкуса у нее тоже не будет. Пока он шел между столами, ища себе угол подальше от остальных, его преследовали шепотки. — Это он… Убийца Кеноби. Он чувствовал оценивающие взгляды других заключенных, следящих за тем, куда он сядет. — Да ну не похоже… Конкордианец вздохнул и опустил взгляд на еду, не желая привлекать еще больше внимания, чем уже было к нему приковано. Он зачерпнул ложку… — Тьфу! … и тут же выплюнул это, скривившись. «Вот они — надежды на отсутствие вкуса». К нему приблизились шаги, и Оби-Ван даже поблагодарил Силу за это вмешательство. Даже возможная драка была предпочтительней той жижи, что была у него на тарелке. Краем глаза он заметил две нависших фигуры, отчего на стол легла тень. Каркарадонец саблезубо улыбнулся, пихнул в бок своего спутника лутриллианца. — И это он? — спросил он, его слова сочились высокомерием. — Какой-то он дохляк. Полу-человек, полу-акула со стуком оперся на стол и нагнулся к Оби-Вану, улыбнувшись еще шире, оскалив длинный ряд зубов. — Ты не такой уж и крутой. Оби-Ван с усилием сжал вилку, чувствуя, как это существо внутри него оскалилось. Взгляд потяжелел. Все вокруг и вся ситуация в общем стали его неимоверно раздражать. Еда, одежда, похмелье, Совет, клоны, Ф’ркор и его фразерство, Эна… Он остановился, одновременно прогоняя и провоцируя эти чувства, воспоминания, связанные именно с этим именем. Оби-Ван уставился на вилку, пытаясь использовать ее как средоточие своих эмоций, держа ее на уровне глаз, словно это какой-то редкий артефакт. — У этой жратвы ужасный вкус, — он больше почувствовал, чем увидел, замешательство существ рядом. Одним быстрым движением он перехватил вилку в кулак и глубоко всадил ее в кисть каркарадонца. Тот взревел от боли, но Оби-Ван лишь вдавил вилку глубже, упиваясь скрипом металла о кость, и да, как это было приятно… Он схватил каркарадонца за уязвимую кожу жабр и притянул к себе, ко рту, все еще удерживая вилку и продолжая купаться в волнах страданий, исходящих от преступника. Он едва улыбнулся, прошептав в ухо существа: — Может ты вкуснее. — Эй, что там происходит? — раздался вопрос клона сверху, явно усиленный каким-то модулятором голоса. Хардин беззаботно отпустил вилку и отсалютовал клону. — Все в порядке, — ответил он, — просто заигрался с едой. Каркарадонец прижал руку к животу, даже не избавившись от торчащей из нее вилки. Он стал бледнее как минимум в три раза, и Оби-Ван мог бы поклясться, что увидел на его лице капли пота. — Да ты псих! — воскликнул он и буквально со скоростью света убрался подальше от него. Его друг лутриллианец уставился на охотника за головами, широко распахнув рот, и добавил: — Poo shan ika! — а затем кинулся за своим спутником. Оби-Ван улыбнулся. «Отлично. Возможно теперь меня оставят в покое». Но не успел он насладиться этой мыслью, как кто-то еще плавно опустился на скамью напротив него. Финдианец. Морало Ивал. — Рако Хардин, — его голос был охрипшим, грубым, как у многих финдианцев, которых встречал Оби-Ван в молодости, и его руки свисали ниже пояса, как и характерно для данной расы. — Молва опережает тебя, — продолжил он, поставив локти на стол и скрестив руки перед лицом. — Мне просто интересно — ты убил джедая ради денег или славы? «Новости явно разлетаются здесь быстро». Йода дал слово, что его смерть не станет достоянием журналистов, не станет известна широкой публике, лишь джедаям и нескольким политикам. Но чему он удивляется — обещания Совета в последнее время и кредита ломаного не стоят, и Оби-Ван все меньше и меньше им доверяет. Особенно теперь после того, как он узнал о присутствии Сатин на его похоронах. — Не знаю, — скучающе ответил Хардин, вспоминая те крохи информации, что Мейс предоставил ему во время короткого инструктажа, — наверное мне просто было скучно. Ивал прошил его острым взглядом, а затем широко улыбнулся. Он потянулся через стол своими длинными руками и сжал какую-то замызганную бутылку. — Попробуй с соусом. Он делают эту баланду вполне съедобной, — он кивнул на поднос перед Оби-Ваном. Финдианец поднялся. — Еще увидимся, мистер Хардин. И он отошел, не добавив больше ни слова. Финдианцы вообще были странной расой. Они часто в разговоре ходили вокруг да около, никогда не затрагивая суть вопроса, и похоже Морало Ивал был не исключением. Их планету разорил Синдикат — группа восставших финдианцев, разработавших определенную технологию по стиранию памяти, тем самым подчинив себе целый мир на какое-то время. Оби-Ван прекрасно знал что это, так как сам подвергся пусть и не совсем успешному стиранию памяти будучи падаваном. Хотя большинство финдианцев, подвергнутых процедуре, испытали симптомы амнезии и покорности, более сильным и умным представителям расы не очень повезло. Они боролись против чистки памяти, против подчинения и из-за этого после процедуры оставались психически неуравновешенными или совсем сходили с ума. Особенно когда это делалось с совсем маленькими детьми. Оби-Ван сжал руку в кулак — он должен испытывать к ним некоторую жалость. Оккупация Синдикатом Финдара была наверное главной причиной появления стольких головорезов и преступников. Как например Оси Собек, страж Цитадели. Как Морало Ивал. Казалось, сострадание должно быть у джедаев в избытке, но в последнее время Оби-Ван стал отмечать, что его запасы иссякли. Раздался пронзительный визг сирены, отчего его и без того напряженные нервы буквально взорвались. — Обед закончен — назад в камеры!***
— Оу, ты вернулся, любовь моя. Ф’ркор растянулся на своей кровати и уставился на конкордианца огромными глазами из-за потрепанного датапада. Оби-Ван лишь хмыкнул в ответ, подхватив свой казенный датапад с кровати. Он провел пальцами по чипу, что ему удалось пронести с собой в тюрьму, на котором содержалась информация о… Он вздохнул. Мейс и Йода будут в ярости, узнай они о том, как он рисковал, пытаясь контрабандой пронести какую-либо информацию, не говоря уже о писании ситхов. Но в системе безопасности Паноптикона были дыры, и Оби-Ван был уверен, что он не единственный местный гость, который пронес что-то незаконное за стены тюрьмы. Особенно если этот кто-то имел определенную сумму кредитов. Оби-Ван старался игнорировать пристальный взгляд своего сокамерника, сидя с датападом на кровати и облокотившись спиной к стене. Хотя кроватью это едва ли можно было назвать. Лежанка была ледяной, твердой и лишь усиливала боли в его спине и других частях тела. Жесткое похмелье едва ли стало стихать, и он чувствовал себя словно подушкой для иголок, и каждый шаг, каждое движение в первые часы пребывания в тюрьме горели агонией. Это лишь испортило и так не самое лучшее настроение, не говоря уже о связи с Силой и его концентрации. Оби-Ван прикрыл глаза, стараясь выровнять дыхание. Он решил не рисковать и не стал доставать чип. Ф’ркор и так уже слишком пристально следит за ним и его действиями, и не стоит еще больше провоцировать неуравновешенного панторанца. Кроме того, он успел запомнить новую медитацию. И ему просто нужно пять минут, чтобы… спрятать все лишнее. Похоронить последние двадцать четыре часа под слоем льда, подавить все это, чтобы просто справиться с этой отвратительной, ужасной миссией. Он все еще видит, все еще чувствует необузданный гнев Энакина, ощущает обжигающую ярость эмоций своего друга. Что тот вообще сейчас делает? Кто из Совета поможет ему справиться со всем этим? Оби-Ван злобно усмехнулся. Никто. Лишь Асока будет рядом с молодым человеком несмотря ни на что. Только Падме с ее опасными секретами… «И я должен был быть рядом с ним. Плюнуть на Совет. Поставить все на кон». Но если бы Энакин узнал… Все тело джедая напряглось, и он почувствовал, как начинает тонуть в ледяной воде… — Ты… медитируешь? — сквозь толщу воды пробился скептический голос, разбивая умиротворенный пейзаж вокруг. Оби-Ван сжал челюсти. — Медитировал, — сорвался с его губ ответ прежде, чем он мог подумать, и джедай скривился от собственной невнимательности. Ф’ркор был опасен и хитер. Оби-Ван начал осознавать, что с ним нужно разобраться. Ф’ркор медленно сел и смочил губы. — Я могу придумать более приятные вещи, чтобы провести время. «Что? Он намекает на то, что я думаю… неважно». — Нет уж, спасибо, — Оби-Ван вновь закрыл глаза, надеясь задушить в зародыше этот разговор. И в ту же секунду лежанка задрожала, а голова Оби-Ван с тошнотворным стуком ударилась о каменную стену. Лицо Ф’ркора расплылось перед его глазами. Сколько их вообще? Два, четыре, восемь… лица размножились. — Мне кажется, ты недогоняешь, мой друг, — черты панторианца наконец перестали расплываться, его черные глаза словно горели, а голубая кожа приобрела оттенок индиго. Они оба оказались на кровати, панторианец сидел верхом на конкордианце и сжимал его горло. Оби-Ван начал хватать ртом воздух. — У тебя тут нет выбора. Так или иначе, но я получу свою плату, — ранее такой ленивый, даже скучающий голос сейчас бушевал эмоциями. Хват на горле усилился. Оби-Ван вскинул ногу и пнул панторианца в живот, скинув того с лежанки на жесткий пол. — О, люблю, когда сопротивляются, — прорычал Ф’ркор и быстро вскочил на ноги. Он оскалился на Оби-Вана, проведя языком по верхней губе. Оби-Ван в раздражении сжал руку в кулак. Он соскользнул с лежанки и нагнулся, готовясь к атаке. Сила задрожала в предвкушении драки. — Дай расскажу тебе немного о себе, конкордианец. Последний, кто отказал мне в оплате, оставил свой язык висеть приколотым к стене этой камеры в тот же вечер. И последний раз мы видели его летящим вниз на дно этой тюрьмы, — Ф’ркор плотоядно улыбнулся. — Я сохранил сувенир себе на память, могу показать тебе. Правда, это уже будет за дополнительную плату, а ты и так уже мне очень должен. Оби-Ван зарычал. — Что тебе надо? — он ведь не хочет драться, правда? Это лишь привлечет к Хардину ненужное внимание, а он и так уже знаменитость в этой тюрьме. Знаменитость с мишенью на лбу. Но Сила знает, чего на самом деле желает Оби-Ван, чего эта сущность, погребенная под толщей льда вожделеет — забитое до полусмерти тело Ф’ркора, его судорожные вздохи… Оби-Ван прогнал из сознания эти образы, слегка ослабив свою боевую стойку. И это не ускользнуло от внимания Ф’ркора, который уже знал, что выиграл этот раунд. — Так-то лучше, — черное пламя в глазах панторианца чуть угасло. — Есть несколько вариантов платы для Ф’ркора: информация, кредиты… натура. — К сожалению для тебя, это не вариант, — парировал Хардин. Яростный блеск вновь вернулся во взгляд противника. — Тогда цена удвоится, конкордианец. Приглушенный свист приближающегося транспорта прервал их противостояние. — Крифф, клоны, — выплюнул Ф’ркор, озвучивая мысли Оби-Вана. Ф’ркор едва успел запрыгнуть назад на лежанку, а Оби-Ван лишь прислонился к стене, когда клоны появились в поле зрения. Лучевой щит, закрывающий их камеру, исчез с привычным шипением. — Хардин, на выход, — приказал один из солдат. Оби-Ван не шелохнулся, его мысли все еще не успокоились после столкновения с Ф’ркором. «Что вообще происходит?». Второй клон приблизился к нему с электропикой, опасно приблизив ту к животу джедая. — Давай, дай мне повод повторить слова еще раз. И я с удовольствием познакомлю тебя с пикой. Взгляд Оби-Вана переместился с одного клона на другого, а затем мельком взглянул на Ф’ркора, глаза которого все еще горели огнем, хотя он и пытался сделать вид, что читает что-то на датападе, хотя сам явно вслушивался в каждое слово его с клонами разговора. На мгновение, лишь на миг, внутри Оби-Ван всколыхнулась Сила, ледяная корка над эмоциями затрещала, когда он попытался совладать с собой и не уничтожить по щелчку пальцев всех находящихся в камере… «У вас есть такой потенциал, Мастер-Джедай, и все же вы предпочитаете не использовать его». И тут же слова растворились. Не произнеся ни слова Оби-Ван последовал за клоном в спидер. Платформа стала подниматься вверх по шахте тюрьмы. Оби-Ван закрыл глаза, вновь и вновь повторяя в голове недавно выученную медитацию, закапывая, подавляя, сдерживая, все глубже, глубже… Это неправильно, все так неправильно. Все чувства буквально кричали об извращенных изломах энергии вокруг него, о жестокости его действий, его мыслей. Но больше нельзя ничего сделать. Не сейчас. Не когда так много поставлено на кон. Платформа замедлилась и зависла перед входом в другую камеру. Один страж вставил карту-ключ, и лучевой щит исчез. — Приехали, Хардин. Приятно оставаться, — хмыкнул клон, втолкнув мужчину внутрь. Оби-Ван выпрямился, театрально отряхнув пыль — призрачное ощущение хвата клона на плече. Он поднял голову и встретился с пристальным взглядом Морало Ивала. — Какое совпадение, — настороженно начал Оби-Ван. Ивал улыбнулся, сцепив руки за спиной. — Никаких совпадений. И про себя Оби-Ван не мог не согласиться. В этой тюрьме едва ли что-то происходило случайно, и у Оби-Вана появилось ощущение, что Ивал неслабо надавил своим авторитетом и потратил уйму кредитов, чтобы закрепить за собой определенное… положение в этой тюрьме. Это не должно удивлять. Оби-Ван знал клонов, как и Республику, которой они служили, и ни те, ни другие не были идеальными организациями, лишенными пороков. Но если такой отпетый преступник, как Ивал, может получить столько власти в подобном месте, если клонов можно… что? Шантажировать? Угрожать им? Подкупать? Оби-Ван нервно сглотнул. Впервые за эти годы в его сознание закралась мысль о возможном предательстве клонов. Республика, джедаи слишком полагаются на копии Джанго Фетта. Он и другие члены Совета были так обеспокоены возможным предательством со стороны других джедаев, что им никогда и в голову не приходило, что клоны, которых растили только для того, чтобы следовать приказам, но которых многие считали боевыми товарищами, могут представлять не меньшую угрозу, а может и большую, чем падший джедай… Кровь застыла в его жилах от возможных последствий подобного. — Меня зовут Морало Ивал, и я имею здесь большое влияние. — Что тебе от меня нужно? — спросил Хардин, вновь сосредоточив свое внимание на происходящем вокруг, на финдианце. Ивал повернулся к джедаю спиной. — Подобные тебе, Хардин… Есть охота и на более крупную живность, чем джедаи, — он развернулся к нему лицом, слишком театрально по мнению Оби-Вана. — Если конечно кишка не тонка. — Слушаю. Ивал вскинул длинную руку. — Я лишь скажу, что это блестящий план, и крутится он вокруг канцлера. Оби-Ван почувствовал внутри волну ликования. «Наконец! Может вся эта кутерьма не пройдет даром». Но тут все его надежды словно ножом прорезал гнусавый голос. — Если ты потащишь за нами этого болвана, то ценник возрастет, — из-за края верхней койки показалось крупное лицо Кэд Бэйна, — вдвое. Оби-Ван с трудом сдержался и не закатил глаза. «Бэйн. Чудно». — Кого ты назвал болваном? — с вызовом выплюнул Хардин. — Любой кретин может убить джедая из вшивой снайперской винтовки, — Бэйн ловко спрыгнул с полки и ткнул Хардина пальцем в грудь. — Хочешь уважение? Сразись лицом к лицу. Оби-Ван прикусил язык. «Но что-то ты сам не особо в этом блещешь, мой друг». Это ставит все под удар. Если даже Кэд Бэйн не смог победить джедая, как долго продержится ложь о смерти Оби-Вана Кеноби? Рано или поздно кто-то докопается до истины. — А кто сказал, что мне нужно твое уважение? — ответил Хардин с искренним презрением. — Ценник поднялся втрое. Внезапно его за плечи своей длинной рукой обнял Ивал. — Ох какая жалость, кажется эта камера слишком мала для нас троих, — но Ивал ни разу не был разочарован. Оби-Ван словно обжегся — настолько противоречив был скрытый смысл действий Ивала. «Зачем приглашать меня сюда, раскрывая свой план, чтобы потом через минуту выпроводить?». Оби-Ван задумчиво нахмурился. «Или они пытаются подставить меня в чем-то?» — Стража! Было приятно поболтать с тобой Хардин, — хватка на плече Оби-Вана окрепла, а голос Ивала приобрел угрожающий тон. — Но ты забудешь все, что услышал здесь, или Морало Ивал позаботится о твоем трупе. Лучевые щиты открылись вновь. — Передай от меня привет Ф’ркору.***
К счастью для Оби-Вана платформа не вернула его в камеру после короткой встречи с Морало Ивалом, а доставила в зону отдыха, для отведенного заключенным «активного» часа. Оби-Ван прошелся через всю комнату, пытаясь найти то место, где по словам Мейса и Йоды будет спрятан передатчик для связи. Уже сейчас все шло не по плану, и Совет по крайней мере должен узнать о вовлечении в план похищения Бэйна. Оби-Ван окинул комнату взглядом. Жизнь кипела вовсю: группа фоллинцев играла в углу в сабакк. Небольшая толпа сгрудилась у голопередатчика — транслировали какую-то гонку на подах. Рядом мелькнула и привлекла его внимание знакомая фигура Ф’ркора, и джедай под прикрытием постарался как можно быстрее уйти в прилегающую комнату, не желая даже пересекаться с панторанцем. Его встретили громкий звон ударов металлических блинов друг о друга. Он оказался в спортзале — довольно большой комнате, уставленной различными тренажерами и прочим оборудованием. Оби-Ван имел представление о них, хотя подобное не встретишь в Храме. Обучение джедаев учило использовать все ресурсы и возможности организма, что не уступало любым силовым упражнениям: тело подвергалось изотоническим и изометрическим нагрузкам и упражнениям, которые вырабатывали плавность движений, объединив их с дыхательными техниками. Такая практика во многих ее вариациях не только укрепляла тело, но и помогала сфокусироваться, и даже считалась вариацией активной медитации. Кроме этого джедаи иногда тренировали ката с разными утяжелениями, развивая силу мышц естественно, не прибегая и не полагаясь на грубую технику, тренажеры, которые зачастую лишь могли создавать внешнюю иллюзию силы тела. Конечно последние пару лет большая часть обучения сосредоточилась на боевой подготовке к сражениям, и война повлияла даже на рутину в яслях. Оби-Ван вздохнул. Война, похоже, изменила все до неузнаваемости. «В том числе меня», — с немалой иронией подумал он, уставившись на свой ужасный внешний вид в ближайшем зеркале. Взгляд Оби-Вана упал на одну из скамей для жима лежа, где двое заключенных подстраховывали друг друга. Сила в нем взвилась ввысь. Он практически полностью был уверен, что именно об этом месте говорил Мейс. Он внешне непринужденно подошел к двум мужчинам, вложив в свой холодный взгляд все недовольство и отвращение ко всей этой ситуации и к ним в частности. Он фыркнул и резко и отрывисто мотнул головой, намекая двум заключенным скрыться с глаз долой. — Мы уже собирались уходить, — промямлил один из них, подняв в примирительном жесте руки. Оби-Ван сел на скамью, напоказ разогревая мышцы и делая растяжку, пытаясь как можно более незаметно прочувствовать скрытый под лавкой комм. И уже через секунду его пальцы нащупали округлый край устройства. Он не знал, ответит ли кто на его вызов, но на крайний случай его сообщение будет записано центром связи Храма. — Это Бен. Джедай скривился. Он не собирался использовать этот позывной для связи с Йодой и Мейсом, но после «смерти» имя само сорвалось с его губ. Оно было слишком личное, и звучало оно только между ним и Сатин… — Я нашел передатчик, но придется быть кратким. Оби-Ван оглянулся. Похоже никто не обращает на него внимания — все были заняты своими делами, кряхтя и истекая потом, словно какие-то животные… Он сильнее сжал устройство. — Есть проблема. Я вышел на связь с Ивалом. Он почти раскрыл свой план похищения, но его прервал Кэд Бэйн. — Кэд Бэйн? — послышался в ответ голос Мейса. — У нас не было данных, что они работают вместе. Оби-Ван проглотил готовый сорваться с губ полный сарказма комментарий. — Похоже Ивал нанял Бэйна, чтобы тот помог ему сбежать из тюрьмы, и судя по их разговору, произойдет это скоро. — Глупы мы были, если думали, что поимка Бэйна случайной была. Оби-Ван шокировано вскинул брови. Видимо он был на миссии, когда это случилось. «Как мило, что Совет проинформировал меня об этом факте». — Да, но мы можем обратить это в свою пользу… — начал он, время от времени кидая взгляд вокруг, чтобы убедиться, что за ним никто не следит. — Если они и правда попытаются сбежать, я не упущу их из виду. Без сомнения Ивал даст нам ответы касательно похищения и выведет на своих заказчиков. А вот это не на шутку пугало Оби-Вана. Он надеялся, что есть еще одно звено, еще один человек между Ивалом и Дуку. Столкновение с Дуку это последнее, чего хотел бы сейчас Оби-Ван. — Хорошая идея, Оби-Ван, — джедай под прикрытием лишь закатил глаза. «Что Мейс, ты даже не можешь запомнить, что нужно использовать мое кодовое имя?» — Только не позволь разоблачить тебя. Уйдет какое-то время, чтобы вытащить тебя из тюрьмы. И разве не чудесная перспектива? — Не волнуйся, — ответил он, и на лице несмотря на раздражение расплылась улыбка. — Мне начинает нравится роль негодяя. Он почувствовал предостережение слишком поздно. Краем глаза Оби-Ван заметил что-то голубое и повернулся как раз во время, чтобы увидеть через стеклянную дверь удаляющуюся фигуру Ф’ркора. Его грудь наполнилась тревогой. — Мне пора, — внезапно прервал он связь и осторожно убрал комм за пазуху. Оби-Ван медленно встал со скамьи, чтобы не привлечь внимание. Мужчина подошел к выходу из зала, кинув взгляд сквозь дверь. Ф’ркора не было поблизости. Джедай провел вспотевшей ладонью по лицу, от досады закрыв глаза. Нельзя утверждать, что панторанец увидел его с коммуникатором, но он должен быть готов к худшему развитию событий. Эта миссия скатывалась все дальше и дальше. Вовлечение в его арест Энакина. Бэйн. Неуверенность Мейса в том, когда он вообще сможет выбраться из тюрьмы. Ф’ркор и его вечное вмешательство. Сила в нем взвилась клубами. Он покончит с этим. Иного выхода нет. Так или иначе он покончит с этим.***
— Так, так. Мистер Хардин собственной персоной. На первый взгляд голубокожий преступник выглядел так же. Он стоял прислонившись к стене и скрестив руки на груди, словно просто беззаботно ждал на какой-нибудь улице Корусанта такси. Оби-Ван решил проигнорировать его. — Ну же, мистер Хардин, не стесняйтесь, — голос Ф’ркора стал тише, и он схватил конкордианца за плечо, заставив Оби-Вана остановиться на полпути. В глазах панторанца появилась животная дикость, а глубокие шрамы даже заблестели в неестественном свете ламп. Он начал угрожающе шептать. — Или мне называть вас Беном? Оби-Ван напряженно замер. Ф’ркор никак не мог расслышать его, да и вообще маловероятно, что хоть кто-то в зале имел представление о том, что он говорил. Если конечно на нем не было жучка, или кто-то из Совета не оказался скомпрометирован, или же Дуку… — Панторанцы могут очень хорошо читать по губам, падаван, поэтому будь осторожен. — Да, мастер Квай-Гон. Ф’ркор был слишком близко к нему. Он положил одну руку на шею и затылок Оби-Вана, а второй рукой схватил его за петли на поясе. Он притянул джедая к себе, и они оказались лицом к лицу. Оби-Ван почувствовал тлетворное дыхание существа у своего уха. — Я не знаю кто ты, конкордианец, но у меня ломались и не такие, как ты. Ну же, знаю, что ты не захочешь, чтобы твой маленький разговор дошел до ушей Морало Ивала и его друзей, ведь так? Хват на шее внезапно усилился. Мир вокруг Оби-Вана качнулся, голова закружилась, и все вокруг неприятно заплясало… — Ну так что, любовь моя? — рука на поясе медленно стала опускаться вниз, слишком близко к… — Возможно ты сможешь… погасить этот долг, — ошибиться в грязных намерениях панторанца было очень сложно. Оби-Ван плюнул в лицо Ф’ркора, вырвавшись из цепкой хватки. — Я так не думаю, — прорычал он. Ф’ркор стер плевок с лица и буквально светился от ярости. — Ты скоро поймешь, наемник, что у тебя нет выбора, — панторанец сунул руку в карман комбинезона и достал самодельный виброклинок. — Так или иначе, Бен, я услышу твои крики сегодня. С или без языка. Бен. Ему противно от того, как это отребье произносит это имя, оскверняет то, что когда-то было символом доверия, символом лю… Глаза налились кровью, пульс ускорился. Ф’ркор поднял клинок, а Оби-Ван приготовился защищаться… А затем перед глазами потемнело, а от боли посыпались искры из глаз. Грубые руки обхватили его за талию, и он оказался опрокинут грудью прямо на железную спинку кровати. Он удара у него тут же выбило из легких весь воздух, и джедай лишь надеялся, что его ребра не были снова сломаны. Шок еще не успел полностью пройти, как последовал толчок и удар головой о металлические прутья, который оглушил наемника как раз тогда, когда зрение только начало приходить в норму. Чужие пальцы резко дернули за заклепки комбинезона, и Оби-Ван почувствовал, как начал спадать верх костюма, а холодный воздух коснулся оголившихся плеч. — Продолжай сопротивляться, радость моя. От этого концовка будет такой сладкой, — панторанец чуть ли не прокусил ухо Оби-Вана, и джедай почувствовал тошнотворное прикосновение языка к коже, прошедшегося от мочки до подбородка. — Зрение вернется… когда-нибудь. У меня всегда наготове игрушки для моих менее… сговорчивых гостей, — Ф’ркор застонал от удовольствия за его спиной. — Ох, какое это будет наслаждение, — Оби-Ван почувствовал, как лезвие клинка скользнуло слишком близко к его шее. — Единственный вопрос: вырезать тебе язык сейчас, или оставить это на десерт? Оби-Ван стиснул зубы и вскинул голову назад, врезавшись затылком в лицо панторанца, который тут же ослабил хватку, но все же прошелся лезвием у основания шеи джедая, оставив глубокий порез на левой стороне. Оби-Ван прижал к ране ладонь и почувствовал, как собственная горячая кровь омыла его пальцы. Что-то внутри щелкнуло от этого ощущения, от запаха, от багрового следа его жизни на ладони. Он не почувствовал, как на лице расплылась внушающая ужас улыбка — он обратился вглубь своего сознания, ища маленькие острые кристаллы накапливающихся долго эмоций — страха, гнева. Он так и не почувствовал ликование тьмы, наконец выпущенной на свободу, и не ощутил задушенный вскрик света. Оби-Ван вскинул руки. Панторанец пролетел через всю камеру и врезался в противоположную стену, а затем уже сам оказался впечатан лицом в железную рамку кровати. Оби-Ван сделал последнее движение рукой, и Ф’ркор вновь влетел в противоположную стену, ударившись с тошнотворным хрустом головой о бетонное покрытие. Ф’ркор мешком рухнул на пол, скуля от боли, пытаясь хоть немного выпрямиться и облокотиться на заляпанную кровью стену. Его левая нога была подвернута под совершенно неестественным углом, и панторанец несколько раз хрипло, учащенно прокашлялся. — Жалкая форма жизни, — выплюнул Оби-Ван, питаясь страданиями и отчаянием существа перед собой. Голос не принадлежал ему. Это был грубый, жестокий, обещающий смерть и разрушения голос. Это был голос Рако Хардина, и каким-то образом… каким-то образом благодаря этому факту его слова, его действия, та абсолютная ярость, что он испытывал, принадлежали конкордианцу, не Оби-Вану Кеноби. Он навис над павшим панторанцем, не обращая внимания на стоны и мольбы о милосердии последнего. Сегодня не будет пощады. Хардин поднял ногу и опустил ее на искалеченную конечность панторанца, вдавливая и сминая мышцы и кости. Он почувствовал глубокое удовольствие, когда глаза существа расширились, и он закричал в агонии и боли. Сила заурчала от каждой новой судороги глупца под его ногой. Конкордианец нагнулся и схватил сокамерника за подбородок, ласково пройдясь пальцами по щеке Ф’ркора. — Позови меня, если тебе потребуется помощь. Правда я крепко сплю, и тебе понадобится… — Оби-Ван маниакально улыбнулся, — покричать. Джедай отпустил лицо мужчины и выпрямился, стряхнув со своего комбинезона грязь и бастро приведя одежду в порядок. Оби-Ван кинул взгляд наружу, за лучевой барьер. Похоже что или никто не услышал звуки их борьбы, или просто всем было плевать. Прошла пара минут и по очереди в камерах начал тухнуть свет, и после объявили отбой. Скуление Ф’ркора становилось все тише и тише, пока камера не погрузилась в полную тишину. Сила, что лишь мгновение назад была бурным потоком, улеглась и мягко потекла вокруг, все еще слегка взвиваясь после выпущенного напряжения. Впервые за несколько недель Оби-Ван не чувствовал головной боли или напряжения в мышцах, не было необходимости насильно концентрировать внимание. И эта свобода… наконец дать волю существу внутри, наконец высвободить свои силы и способности. Прилив наслаждения никогда еще не был таким ярким. Он быстро осознал, как легко будет теперь прятаться за маской Рако Хардина. Как легко будет… дать себе волю. Как быстро в этом месте, в этой тюрьме Кодекс перестал существовать в его подсознании. Оби-Ван, не делай этого, — воззвал в нему знакомый глубокий голос. «А почему нет?! — с горечью оскалился джедай. — Разве я не сделал все, что просил Совет? Разве я не делаю сейчас то, чего они желали? Веду себя, как преступник? Все ради миссии?» Но Оби-Ван уже начал ощущать ростки паники, когда эйфория момента начала потихоньку спадать. Живот скрутило, а ноги подкосились, отчего он чуть не рухнул на пол. Алое тепло, что затопило до этого его сознание, сменилось холодной, черной тревогой. «О Сила, что я наделал?» Если ты дальше пойдешь этой тропинкой, то найдешь лишь тьму. Он стиснул зубы. «Нет, я джедай, — возразил Оби-Ван. — Я лишь исполняю свой долг». Оби-Ван ждал слова поддержки, что-то, что позволит ему верить, что он действует в лучших интересах Совета, миссии и Ордена. Но ничего не последовало. Единственное, что он услышал, это жалкие хрипы и булькающее дыхание сгорбившейся фигуры на полу. Положи этому конец. Уже другой голос. Он урчал от удовольствия, питался гневом, и мурашки побежали по коже джедая. Этот голос помогал ему, учил его, как использовать свои эмоции, не отпускать, пока не наступит нужный момент. Другой он. Оби-Вана затрясло. В этом есть доля правды. Мужчина на полу уже не жилец. Это будет актом милосердия. Разве джедаи не проявляют милосердие? Разве это не часть Кодекса? И кроме того клоны в любом случае найдут Ф’ркора завтра, когда он не явится на завтрак, и точно возникнут вопросы. И если панторанец выживет, то он во всем признается. И смысл тогда был во всем этом? «И я бы предал доверие Энакина впустую». А это недопустимо. Оби-Ван вновь потянулся к Силе. Прежний шторм улегся, и лишь отголоски прошедшего всплеска едва ощущались в энергии вокруг — тонкая паутина ледяных нитей, окрашенных в красный… Это было ужасно. Это было прекрасно. Прежде, чем он осознал, что делает, Оби-Ван вскинул правую руку — ту же руку, что украшали множественные порезы, оставленные за последние недели. Ту, что вновь и вновь истекала кровью в угоду его медитации, его концентрации внимания. Его мощи. Он согнул пальцы. Короткая серия судорог. Отчаянные хрипы. Нити жизни панторанца стали обрываться все быстрее и быстрее, пока не осталась одна тонкая струна. Оби-Ван замер, держа судьбу панторанца в своей руке, упиваясь дьявольской силой, той властью, что он имел над мужчиной, над самой жизнью. Он сжал кулак. Щелк. Глухой удар падающего на пол тела. Ф’ркор мертв. Пьянящее чувство эйфории разлилось по венам джедая. Сила не пела и не кричала. Она свернулась вокруг него, словно нежная любовница, а затем тихо затеплилась у него в груди. Разум очистился. Он уставился на все еще вытянутую вперед правую руку, словно впервые увидел ее, словно это не его рука. Не было мыслей, не было вины, самобичевания. Лишь какое-то беспокойство, которое утонуло под волной истощения, что захлестнуло джедая. Оби-Ван рухнул на кровать и погрузился в глубокий-глубокий сон.