***
Он сидел в темноте, сложив короткие ноги в медитативной позе. Когтистые стопы касались друг друга, а такие же когтистые лапы лежали на коленях ладонями вверх, пытаясь поймать энергию. Глаза маленького тролля были закрыты, но это мало имело значение. В комнате стояла непроглядная тьма, лишенная даже малейшего лучика света. Лет сто назад он отчитал бы себя. Джедаям не нужна полная темнота: чтобы достигнуть такого глубокого уровня медитации, они не должны нуждаться в этом. Но так много изменилось с того времени, даже на Корусанте. Даже внутри стен самого Храма. Йода потянулся в Силе, его аура растворилась и слилась с окружающим. Он нащупал и нашел источники света, что жили в Храме — яркие, счастливые светлячки, бегающие то тут, то там — юнлинги, полные энергии и радости. Их еще не коснулась война. Падаваны — уже более закалены в боях, чем юнлинги, но все равно излучают мягкое свечение, изредка выказывают непокорство, мимолетное отсутствие дисциплины, которое испарится, когда они вырастут, когда пройдут обучение. Рыцари и мастера — такие разные, такие особенные — каждое сияние словно отдельная звезда. Он слышал критику окружающих — в Ордене джедаев нет ничего личного, все они одинаковы. Отстраненные, закрытые в себе затворники, которых не заботит участь простых обывателей галактики, которые не желают иметь связи с кем-либо за стенами Ордена. Йода покачал головой — глупая ложь. Каждый из джедаев, что когда-либо жил в стенах Храма — личность, и их аура в Силе отражает таланты, вкусы и причуды каждого. Затворники — может быть, но не без причины — угроза для джедаев, для всех, неоспорима, если кто-то из них падет. Пусть, возможно, они слишком строгие, но их порядки дали тысячи лет спокойствия и мира, тысячи лет без ситхов. Бесчувственные к бедам простых обывателей? Это обвинение всегда больше всего ставило Йоду в тупик. Сострадание — краеугольный камень Кодекса джедаев. Без сострадания, без уважения к любой жизни, где бы они были? Но чувствовать слишком сильно, ставить жизнь одного рыцаря, мастера или падавана выше остальных — это не путь джедаев. Это ведет к привязанности, которая ведет к… Йода в беспокойстве слегка поерзал на месте. Он видел раскол в Ордене, ставший более явным на фоне ужасов и стресса войны. Возвращение ситхов оголило их, выставило на свет все их слабые стороны. Было так просто поверить, что они на верном пути, слишком легко, ведь джедаи не ведали войны. Зашли ли они слишком далеко? Может быть, а может и нет. Но сменить тактику в самый разгар конфликта… Нет, это невозможно. Йода усилил концентрацию, выйдя из своего сознания за пределы Храма, ощутив миллионы пульсирующих огоньков, населяющих столицу. Сенат гудел в мрачном предчувствии — края здания горели тьмой, насыщенной подковерными интригами, предательством и обманом. Улицы волнами источали вечернее праздное раздолье неоскверненной далекой войной жизни. Правда на нижних уровнях знали цену. Беженцы, преступники, охотники за головами — отчаяние и жадность питали жизни тех, кто жил ниже уровня поверхности, куда никогда не пробивался дневной свет. И вездесущая тень — тьма, что сидела в самом сердце города, которая даже начала просачиваться в сам Храм джедаев… Он потратил часы, дни, пытаясь найти причину этой тьмы, отыскать лазейку, чтобы найти источник этой завуалированной, чудовищной завесы. Но каждый раз, когда ему казалось, что он пробился через мглу, оказался по ту сторону тени, он осознавал, что он там же, где и начал, и смотрит на все со стороны. Все ответы, он чувствовал, словно глумились и дразнились вне зоны досягаемости, но Йода знал, что надави он — и назад уже пути не будет. Поэтому был вынужден ждать. Магистр-джедай прислушался к своим чувствам. Сила была неспокойна, и не только из-за неопределенной тьмы. Управление в Республике все больше и больше сосредотачивалось в руках одного человека, зависело от его действий, его желаний, и джедай все больше и больше подчинялись ему, а не Сенату. Так не должно быть. Да, Руусан дал Республике больший контроль над Орденом, но чтобы все зашло так далеко, чтобы они отворачивались от планет, поглощенных бедностью, гражданской войной, рабством и целым букетом других пороков существования в угоду Сенату… Но что можно сделать? Их бюджет исходил из бюджета Республики, их армия — армия Республики — и сама идея выйти из Республики сейчас, отделиться, когда столько жизней поставлено на кон, когда ситхи вернулись — Сила содрогнулась. Нет, такое нельзя допустить. Их судьбы связаны с судьбой Республики — уж это Йода прекрасно понимал. И возможно из-за этих мрачных и тяжелых обстоятельств Совет согласился отправить на миссию под прикрытием Оби-Вана Кеноби. Из двух зол выбирают меньшее — констатировал Мейс, когда план только был представлен. План, рожденный после множества совещаний с канцлером, встреч, затрагивающих его безопасность в эти нелегкие и опасные времена. Они сообщили лидеру Республики о готовящемся похищении, обсудили ворох возможных тактик, спорили над вопросом отмены церемоний на Набу. Но Палпатина не удалось переубедить, отчего и зародились первые наброски плана, к которому в итоге пришли Йода и Мейс. Это показалось Йоде странным. Опасная затея со множеством как рисков, так и возможных побед, если все получится — вероятный переломный момент в войне. И кто лучше подойдет для выполнения этой деликатной миссии, как не Оби-Ван Кеноби? Он был одним из лучших: самый молодой джедай, избранный в Совет, уважаемый генерал, несравненный дипломат, и все же… Слишком много они возложили на плечи мужчины. Но несмотря ни на что он все еще был светлой звездой в Силе. Но Йода знал, что даже у Кеноби были свои слабые стороны, что он был не такой бесстрастный, каким казался окружающим. Сострадательный на грани краха. Йоду беспокоила эта смесь тягот и чувств, его безграничная привязанность к Скайуокеру. Он задумался: не переступил ли Совет невидимую черту, просив его обо всем этом? Йода мягко выдохнул. «Нет. Знает он об опасности привязанности. Долг в конце концов возьмет верх». Это мало успокоило тревожное чувство в груди мастера. Йода горестно вздохнул. «На темную дорожку ступили мы», — так он сказал Мейсу. Обвинения в халатности, лицемерии, произнесенные много лет назад, всплыли в его сознании. Обвинения, выдвинутые ему бывшим учеником, который после покинул Орден. Который после пал во тьму. Йода сделал глубокий вдох и задержал дыхание. Он все же смирился с предательством Дуку, но даже у самого мудрого мастера в душе зияла маленькая рана, которая ныла каждый раз при упоминании о блестящем молодом человеке, которого он обучил. Выдох. Воздух вырвался из его легких, а вместе с ним и все оставшиеся эмоции, связанные с теперь уже лордом ситхов. Он ничего уже не может с этим поделать. Принять ситуацию должен он, и отпустить все остальное. Гранд-мастер погрузился глубже в Силу, отстранившись от внешнего мира…Юный падаван, облаченная в черную мантию с капюшоном, направляется вниз по темной аллее Корусанта. Встреча. Чужаки. «Джедаи прогнили». Ее голос…
Красный туман. Ярость. Потеря. Татуированный мужчина. «Брат?» — позвал он.
Знакомая аура. Дуку, сидящий во главе богатого стола. Его жадный и одобряющий взгляд на второго мужчину, сидящего рядом, но находящегося в тени. Победный взгляд.
Лес кристаллов, пылающих изнутри алым. Они дрожат. Следы в снегу. Тень знакомого рыжеволосого человека, его кожа мертвецки бледная, его горящий, словно болезненный взгляд. Он вскинул руки, и кристаллы взорвались снопом красных искр, рассыпавшись вокруг…
Йода открыл глаза. Тревожная цепь видений, ни капли не успокоивших опасения старого тролля. «В движении всегда будущее находится». Легкий толчок в Силе. На этот раз ближе, настойчивей. Он взял свою тросточку, спрыгнул с круглой подушки для медитаций и медленно побрел к комлинку на противоположной стене комнаты, по пути с помощью Силы включив в комнате свет. Он нажал кнопку приема звонка. — Мастер Винду? Помехи и крики на заднем плане. — Да, магистр? — Сообщение, думаю, получим мы скоро. Прошу в зал Совета прийти вас. Так скоро, как сможете. Ни капли сомнений и раздумий: — Да, магистр. Уже в пути. Конец связи. Йода уставился на ночной Корусант за окном. «В движении всегда…»***
— Ох, госпожа Тано. Проходите, — чопорно в приветствии махнул рукой золотой протокольный дроид, слегка поклонившись. Он открыл дверь немного шире, чтобы молодая тогрута могла войти в шикарные апартаменты сенатора с Набу. Асока позволила Трипио провести ее через вестибюль в просторную и изысканную гостиную. И сразу же, как и всегда, ее взгляд оказался прикован к панорамным окнам с открывающимся великолепным видом на Корусант. Для нее это не должно быть чем-то диковинным — в конце концов в Храме были похожие окна. Но каким-то образом квартира сенатора источала неизвестную магию, будь то из-за расположения или из-за самой очаровательной хозяйки, некая потусторонность, что завораживала юную девушку. «Не удивительно, что Скайрокер постоянно здесь». Она оторвала взгляд от невероятного вида, когда услышала мягкие шаги сенатора с Набу. — Асока, я так рада, что ты смогла прийти. Падме была одета в элегантное платье глубокого зеленого цвета, шелковая ткань блестела и переливалась, когда свет падал под определенным углом. Ее золотисто-каштановые волосы, зачастую убранные классическим образом в соответствии с традициями знати Набу, были просто собраны в высокий хвост, что волнами свободно струился по ее спине. Но даже в этой неформальной обстановке Падме словно освещала все вокруг своим ярким присутствием. — Трипио, ты не мог бы принести напитки? — тихо попросила она. — Конечно, госпожа Падме, — ответил дроид и направился на кухню. Асока внимательно осмотрела сенатора. Несмотря на казалось бы непринужденную красоту, она выглядела уставшей. Под глазами женщины были темные круги, и, присмотревшись внимательней, Асока отметила едва заметную красноту ее глаз. — Прошу, Асока, присядь. Девушка подошла к ближайшему дивану кремового цвета, что стоял перед окном напротив такого же, и присела. Падме опустилась рядом, но так и не расслабилась до конца. Трипио проковылял в комнату с напитками на подносе, чуть не опрокинув столик, в попытке вовремя подать чай до того момента, когда он будет «на один градус холоднее положенных стандартов гостеприимства». Лишь быстрая реакция Асоки и чуточка Силы спасли положение. Большой чайник завис в воздухе, издавая хлюпающие звуки, когда жидкость внутри плескалась о стенки. — Ох, мне так жаль мадам Падме. Я могу заварить новый прямо сейчас… Сенатор устало подняла руку и вяло улыбнулась. — Все в порядке, Трипио. Все закончилось хорошо, спасибо Асоке. Ты можешь ненадолго отключиться, мне пока больше не нужна помощь. Асока с легкостью увидела, как расстроился дроид. — Что же, как пожелаете. Я буду на кухне, если понадоблюсь вам. Правда… — его механический голос потихоньку затих, и Асока вновь оказалась с сенатором с глазу на глаз. Падме задумчиво перебирала в руках свою чашку, поднеся ее к губам, но не сделав ни одного глотка, словно в мыслях она была совершенно в другом месте, далеко отсюда. Асока чувствовала себя не в своей тарелке от подобной тишины. Несмотря на разницу в возрасте она с самого начала своего ученичества у Энакина ощущала, как все больше сближается с сенатором с Набу. Они вместе через многое прошли на разных миссиях и дипломатических приемах, и даже чуть не умерли вместе из-за вируса «Синий призрак». И благодаря этой близости, этой дружбе она почувствовала себя не совсем уютно от подобного нехарактерного поведения Падме. — Как ты, Асока? Молодая тогрута ожидала этот вопрос, но каким-то образом он все равно оказался неожиданностью. — Я… — осеклась она. «А как я?» Асока могла дать заученный ответ, подобающий джедаю. Сказать что-нибудь о том, что Оби-Ван воссоединился с Силой, затем отпустить свои эмоции и чувства, проигнорировав все растущие в душе опасения касательно наставника. Но каким-то образом это было неправильно, пусть так и должно было поступить каждому джедаю. —… Я не знаю, сенатор, — сорвалась с ее губ правда прежде, чем она до конца это осознала. — Я устала и скорблю. Падме зажала чашку в руках сильнее и опустила ее на колени. — А Эна… — она сглотнула, все еще не поднимая головы, — а мастер Скайуокер? Асока замешкалась, не решаясь высказать свои опасения касательно Скайрокера. Было что-то большее во взаимоотношениях сенатора и ее мастера, чем просто дружба, она была уверена. Крифф, да весь 501-й знал об этом. Но Асока никогда не знала, насколько откровенной она может быть с Падме — ей нравилось то доверие, что росло между ними, но в некоторых случаях, когда их разговор подбирался слишком близко к теме отношений сенатора с Энакином, Асока получала вежливый, но твердый отказ, и разговор переводился на другую тему. Асока внутренне поежилась. Что она может рассказать Падме? Знает ли она об аресте Хардина? Как ее мастер был на волоске от хладнокровного убийства конкордианца? Как его присутствие в Силе опасно вспыхнуло, словно неуправляемая суперновая? — Он… — девушка опустила взгляд, — не очень хорошо справляется с этим. И это слабо сказано. Сенатор понимающе кивнула, все еще потерянная в своих мыслях. Асока уже хотела спросить, приходил ли вообще Скайрокер к ней, когда Падме внезапно поставила чашку на стол. — Послушай, Асока. Я… — она запнулась, — я не джедай, и я не могу притвориться, что понимаю все, что связано с Орденом, что связанно с Силой. Но я знаю, когда Энакин в ярости, когда он опечален. Асока молча отметила смену «мастера Скайуокера» на «Энакина», но не прокомментировала это. — Он… Он очень рассержен сейчас, Асока. Он пришел… — ее глаза расширились. — Мы разговаривали после похорон. После ареста Хардина. Я видела его в такой ярости лишь однажды, и тогда… Впервые Асока увидела подлинный ужас в глазах Падме Амидалы. Сенатор быстро поднялась на ноги и подошла к окну. Молодая джедай не совсем была уверена, что стоит сделать ей. Сила подталкивала ее чуть надавить на Падме и узнать больше, говорила, что есть роковая важность в том, что знала Падме, что могло бы изменить все. Юная тогрута с осторожностью встала. — Сенатор Амидала, вам не нужно говорить мне обо всем. Но… — она отметила, как напряглись плечи Падме, — вы правы. Я беспокоюсь об Энакине. Он опечален и рассержен. Падме резко развернулась. — И у него есть на это полное право, — в ее голосе прозвучал холод. Асока покачала головой. Конечно, он имеет полное право быть расстроенным. И у него есть полное право оплакать Оби-Вана как следует, а не вынужденно выпустить свои эмоции в Силу, что по мнению Асоки было слишком поспешным и скомканным. — Я с вами согласна, сенатор. Совет… они скорее всего не дали ему возможности оплакать Оби-Вана. Но он просто… Что, Асока? Напуган? В ужасе? —…выведен из равновесия, — нашлась она, что сказать. — Больше, чем обычно? Асока застыла. — Я… Прежде, чем она смогла закончить предложение, дверь в апартаменты с грохотом распахнулась, и внутрь ворвался мертвенно-бледный, разъяренный Энакин Скайуокер. — Падме, они обнаружили… Он замер, уставившись на них широко распахнутыми глазами. — Асока? Что ты здесь делаешь? Девушка открыла рот, но не смогла найти слов. «Я не должна быть здесь, не должна это слышать, о Сила…» Она буквально чувствовала невысказанные обвинения мастера, направленные в ее сторону. — Я пригласила ее, Энакин, — быстро вмешалась Падме. Рыцарь-джедай резко развернулся и яростно нахмурился. — Зачем? — воскликнул он. Падме выпрямилась, и все прежние сомнения и грусть исчезли. — Мне не нужно оправдываться за свои действия, мастер Скайуокер, — ее голос был холоден, словно пустоши Хота. — Я просто хотела поинтересоваться состоянием и самочувствием Асоки за чашечкой чая, — она сузила глаза. — Уверена, вы можете понять мой порыв. Они сверлили друг друга взглядами добрую минуту. Асока не сомневалась, что ее мастер вновь бросит гневное замечание. Но на удивление он сделал пару шагов назад, возможно даже немного растеряв негодование, что испытывал по отношению к двум девушкам. — Конечно, сенатор. Это очень любезно с вашей стороны, — в его словах легко читалось напряжение и неловкость. «И легкая нотка негодования», — подумала Асока. Энакин отвернулся от сенатора. — В любом случае, Асока, собирайся, мы улетаем на Нал-Хатту. Асока вскинула брови. — Постойте, что? Зачем? — Рако Хардин сбежал из тюрьмы, и они направляются на Нал-Хатту. Совет, — выплюнул он, — назначил награду за их поимку, но я не дам им просто так уйти. Асока поежилась. — А Совет… Сила жарко взвилась. — Будь проклят Совет, Асока. Посадочная площадка. Сейчас же. Нет никакой возможности отговорить Энакина, Асока это прекрасно понимает. Единственный выбор — последовать за мастером и надеяться, что она хотя бы сможет успокоить его пламенный характер. Или по крайней мере убедится, что он не сделает ничего… ужасного. Энакин кинул колкий взгляд в сторону Падме. — Сенатор, — хмуро выдавил он, после чего гордо покинул апартаменты. — Асока, — тут же тревожно прошептала Падме, ухватив Асоку за руку, — присмотри за ним. Девушка нахмурилась и ее монтралы беспокойно дернулись. — Обязательно, сенатор. Падме хотела было еще что-то добавить, но воздержалась. — Да пребудет с тобой Сила, Асока. Молодая девушка кивнула, готовясь к тому, что ждало ее впереди.***
— Но зачем Оби… то есть Бену нужны дополнительные кредиты? Ки-Ади-Мунди стоял со скрещенными руками у края стола коммуникаций в зале совещаний шпиля Совета с явно написанным на лице замешательством. Мейс вздохнул. Ему стало любопытно: а сможет ли он теперь избавиться от спазмов и боли в нижней части спины, что только усилились с началом всей этой операции с Хардином? Он сделал себе пометку сегодня же, но позже навестить Вокару Че. — Наша связь из предосторожности была краткой, — начал мастер-корун. — Он упомянул что-то касательно необходимости купить новый корабль. Остальные молчали, но в Силе разлились их сомнения и скептицизм. Обычно джедаи на миссиях следовали строгому бюджету — деньги Ордена были не бесконечными, а с начала войны Республика скупо выделяла средства на что-то помимо военных операций. — Смею предположить, что в таком случае нам следует соблюсти определенную… осторожность в добыче средств для отправки нашему агенту на Нал-Хатте, — мастер-церенианин явно был не рад подобной перспективе направления денег через подпольные каналы, чтобы поддержать, судя по всему, опрометчивое решение Оби-Вана сбежать из тюрьмы. Мейсу точно понадобится какое-нибудь лекарство. — Верно. Используем для отправки денег поверенного Оби-Вана — владельца столовой на нижних уровнях, бесалиска. Они все на мгновение замолчали, переваривая новую информацию. Мейс сдержал вздох. У Оби-Вана была пугающая склонность случайно находить дружбу с мелкими бывшими воришками и пиратами. — Более срочный вопрос есть у нас, — пробормотал старший зеленый мастер-джедай. И теперь у мастера Ордена точно начала зарождаться головная боль. — Скайуокер. Йода согласно крякнул. — Знает он о побеге преступника. Узнать о их направлении он может. Мейс прикусил губу. Об этом и предупреждал их Оби-Вана — одна из основных причин, почему у него были сомнения касательно этой миссии. — Нам лучше найти и привести сюда Скайуокера до того, как он сделает что-то… — «глупое», подумал Мейс, — опрометчивое. Остальные трое кивнули. Мейс включил устройство связи, вбивая личный номер Энакина. — Скайуокер, прошу выйти на связь. Доложите свой статус, — отрывисто проговорил он. Они прождали минуту. Тишина. Мейс стиснул зубы. — Скайуокер, на связь, сейчас же. И вновь ничего. Мастер-корун хотел попробовать еще раз, когда вмешался Пло Кун. — Попробуйте связаться с капитаном Рексом. Возможно Скайуокер… занят, — тон голоса кел-дора говорил о том, что он и сам не верит в свое предположение. Мейс набрал номер. — Капитан Рекс, мне необходимо переговорить с генералом Скайуокером. Он не отвечает на мои вызовы. Канцлер сразу после массового побега из тюрьмы, запросил лично Скайуокера в качестве защиты. Если рыцарь последовал приказу, то он будет с Рексом и несколькими другими солдатами 501-го легиона. — Сэр, — раздался по ту сторону голос Джанго Фетта, который Мейс надеялся больше никогда не услышать от его истинного обладателя. — Генерал Скайуокер недоступен. В ушах Мейса застучало. — Где он, капитан? — Не могу сказать, сэр. — Не можете или не желаете… Раздался знакомый учтивый голос: — Энакин на Нал-Хатте. Крифф. Пло Кун скрестил руки на груди, а Ки-Ади-Мунди тут же в задумчивости потер подбородок. Единственный, кто не отреагировал так явно на эти неприятные новости, был Йода, который просто опустил взгляд в пол, глубоко задумавшись. Мейс понадеялся, что он просто ослышался. — Нал-Хатта? — Защищая меня, мы просто откладываем решение проблемы, — ответил Палпатин с легким упреком. — При всем уважении, канцлер, у Совета есть план действий, — ох, как его голова пульсирует. Он чуть наклонился вперед, чтобы облегчить боль в пояснице. — Да, как и у Морало Ивала, который похоже на несколько шагов впереди вас, — Мейс мертвой хваткой сжал консоль. — И поэтому я попросил Энакина заняться этим. Он уверен, что может найти беглецов и остановить этот заговор против меня. Советую вам чуть больше верить в Скайуокера, — канцлер повернулся к Рексу. — Капитан, прошу вас проводить меня до дома, я ухожу. Мейс завершил звонок. В комнате воцарилась тишина. Лишь под потолком раздавался приглушенный стук — дроиды так и не починили системы обогрева. Вновь нужно направить запрос в отдел обеспечения. «Скайуокер неуравновешен, но неужели он правда…» — Это именно то, чего опасался Оби-Ван, — голос Пло Куна был нехарактерно мрачен. Мейс сжал переносицу. — Если мы предупредим его, то скорее всего раскроем его прикрытие, отчего он умрет. Йода пробормотал что-то себе под нос. — Хардина убить может Скайуокер. Или умереть, пытаясь сделать это. Мейс распахнул глаза. — Запоздали мы с правдой. «Что мы наделали…» — мрачно констатировал он.